Теоретическая грамматика современного английского языка (И.Иванова)

mistake'. (Daily Worker) ‘I call it grotesque.' (O. Wilde) They called
him Danny at home. (J. Baldwin); в  связи  с  провокативно-
каузативными глаголами: 'The simplicity of your character makes you
exquisitively incomprehensible to me.' (O. Wilde) Next morning he
got his check cashed [ . . . ]  (J. Galsworthy) 'I want to have things clear.'
(I. Murdoch) '[...] We were going to keep the fire going.' (W. Gold-
ing) '[...] They will drive me mad.' (H. G. Wells); в связи с глаголами,
обозначающими процессы физического восприятия: She heard him
speaking to her [ . . .]  (S. O'Casey) Dazedly I heard Beaumont con-
gratulate me. (A. J. Cronin) He felt sweat breaking out all over his
body at the recollection of the scene. (H. E. Bates) She could feel
Hamish stiff and angry beside her. (D. Lessing)

Степень спаянности компонентов усложненного члена предло-

жения может быть различной. В одних случаях усложняющий эле-
мент может быть опущен. Его отсутствие не сказывается на грам-
матичности предложения или лексическом содержании остающих-
ся элементов, в частности глагола, хотя и может существенно ме-
нять  смысловое  содержание  предложения.  Ср.,  например,  пред-
ложение No one had ever seen Miss Ives cry. (D. Lessing) и усеченное
предложение No one had ever seen Miss Ives. В других случаях та-
кое  опущение  может  вести  к  разрушению  предложения.  Ср.:  She
had thought те inconsiderate and heartless [ . . . ]  (С. Р. Snow) и *She
had thought me. Опущение элемента усложнения может также вы-
звать  переосмысление  глагола.  Ср.,  например,  I'т going to call
you Frank.' (J. Galsworthy) и  'I'm going to call you', где  передача
некоторого  значения  становится  невозможной  в  силу  его  конст-
руктивной обусловленности.

Возможно усложнение и других членов предложения именного

выражения. Ср. усложненные подлежащее (There was someone mov-
ing in the darkened house. (A. Christie), именную часть сказуемого
('It was only me talking.' (J. Osborne)

Отношениями усложнения связаны и составляющие соедине-

ний типа sixty days, twelve years и т. п., т. e. состоящие из количе-
ственного числительного и существительного. По установившейся
традиции  такие  сочетания  квалифицируются  как  атрибутивные,
однако некоторые особенности в отношениях между составляющи-
ми  их  элементами  заставляют  усомниться  в  правильности  такого
их  толкования.  На  своеобразие  отношений  в  построениях  типа
пять солдат обращал внимание ещё Л. В. Щерба. И хотя сам он
склонялся  к  тому,  что  пять  все  же  скорее  определение,  вместе  с
тем  он  отмечал,  что  «все-таки  это  своеобразная  вещь,  и  едва  ли
удобно  валить  в  ту  же  кучу  пять  книг  и  хорошие  книги —  это
все-таки разные вещи».

Действительно у сочетаний Num

car

N имеется ряд своеобразных

черт,  которые  не  позволяют  квалифицировать  их  как  словосоче-
тания  атрибутивного  типа.  Зависимый  (в  нашем  понимании,  ус-
ложняющий)  элемент  определяет  форму  главенствующего  слова
(ср.  one point, но  two points), является  конструктивно  значимым.
Взаимное положение элементов конструкции жестко

226

фиксировано. Числительное в таком употреблении не может быть
подвергнуто обособлению. Если во всех рассмотренных выше слу-
чаях усложнения возникала полупредикативная конструкция, то
здесь, очевидно, полуатрибутивная.

3.2.2.8. Некоторые другие синтаксические процессы. Охарак-

теризовав выше сущность синтаксических процессов и более под-
робно остановившись на двух из них, расширении и усложнении,
дадим обзорную характеристику некоторых других важнейших яв-
лений рассматриваемого типа.

Совмещение, или к о н т а м и н а ц и я , имеет ограни-

ченную сферу применения. Если говорить о членах предложения, то
оно  наблюдается  лишь  в  системе  сказуемого.  Его  результатом
являет ся  так  наз ываемое  д во й н о е,   или   контамин иро -
ванное,  сказуемое:  It g l о w e d s o f t  and w h i t e  against
her skin. (D. du Maurier) She l a y  awake for a long time, not think-
ing so much as working a treadmill of words. (H. E. Bates) His face
came up hot and angry over the counter [...] (H. G. Wells).

Может возникнуть вопрос, почему нет других двойных членов

предложения, скажем, дополнения или обстоятельства. Их отсутст-
вие можно, вероятно, объяснить  следующим. Совмещение  возмож-
но в условиях составности структуры члена предложения, что дает
возможность совмещать в качестве составляющих компоненты раз-
ных  членов  предложения.  Такому  условию  удовлетворяет  лишь
сказуемое,  имеющее  среди  других  и  такой  тип,  который  включает
связующий  глагольный  и  именной  элементы.  Другими  способст-
вующими  процессу  факторами  является  общепризнаковая  природа
прилагательного  и  наречия,  а  также  отсутствие  резкой  границы
между полнозначными и связочными глаголами.

Р а з в ё р т ы в а н и е заключается в модификации — на ос-

нове  синтаксической  связи  зависимости —  одного  элемента  пред-
ложения другим, занимающим подчинённое к первому положение.
На основе процесса развертывания возникают синтаксические груп-
пы, именные, глагольные, наречные и т. п. Они имеют эндоцентрич-
ный  характер  и  потому  синтаксически  ведут  себя  так  же,  как  их
центральный  элемент  «в  немодифицированном  состоянии».  Приме-
рами  развертывания  могут  служить  преобразования:  N  →  А N
(carpet → red carpet), V → V (turned → turned impulsively), A
→ D A (sly → disturbingly sly) и т. д. Уже характер приведённых
преобразований  показывает  возможность  многократного  последо-
вательного развертывания  в пределах некоторой одной  группы: раз
N →  А N, а A → D A,  то  возможна  группа  D A N (например, a
very good shot). Это действительно так, но важно, что последователь-
ное развертывание на уровне членов предложения предельно. При-
соединение наречия степени (как в нашем примере, наречия very)
кладет  предел  последовательному  развертыванию  группы.  В
этом —  одно  из  отличий  развертывания  от  расширения,  которое
структурных пределов не имеет.

8* 227

П р и с о е д и н е н и е близко по своей грамматической и семан-

тической  сущности  к развертыванию.  Оно  заключается  в  модифика-
ции  слов  как  синтаксических  элементов  частицами:  just one thing,
even at my first perfunctory reading. При  развертывании  в  качестве
модифицирующих  элементов  используются  слова  с  синтаксическим
статусом  членов  предложения.  Невозможность  модификации  самих
частиц  определяет  их  роль  «замыкающих»  в  последовательном  раз-
вертывании конструкций: just very red carpet.

В к л ю ч е н и е заключается во внесении в состав пред-

ложения элементов типа модальных слов и их функциональных эк-
вивалентов:  Really, it was too disagreeable. (A. Huxley) She had
e v i d e n t l y   returned.  (I. Murdoch) There was, a f t e r  all, no issue.
(I. Murdoch) Особый статус таких элементов предложения (специфи-
ка  семантики,  независимость  от  остального  состава  предложения,
связанная  с  этим  свобода  позиционного  перемещения  в  грани-
цах предложения, часто обособленный характер) не позволяет ква-
лифицировать их как член предложения. «Вводный член предложе-
ния» (такой термин предлагался) выпадает из общей системы чле-
нов  предложения  и  потому  требует  особого  положения  среди  эле-
ментов предложения.

О б о с о б л е н и е — синтаксический процесс выделения,

обычно  с  целью  смыслового  подчеркивания,  члена  предложения
или группы члена предложения, достигаемый (в устной речи) просо-
дическими  средствами,  прежде  всего  паузацией:  Paxton, f r o m
a c r o s s  the road, whispered to his neighbour [ . . . ]  (A. Cronin)
'Do you ever think of what you're going to do after the war?' I said I did
not and, peevishly, that I did not believe in it. (E. Hayms)
What a boy he was in some way — so i m p u l s i v e  — so — simple.
(K. Mansfield) Процесс обособления, как правило, распространяется
на синтаксические элементы зависимой природы, обычно конструк-
тивно  не  значимые.  Их отсутствие не сказалось  бы  на  грамматиче-
ской и семантической отмеченности предложения. Тем больший  эф-
фект их употребления после паузы. Именно поэтому необычно обо-
собление  элемента  с  начальным  положением:  такое  употребление
прогнозирует последующее употребление синтаксически связанного
с ним другого элемента, снижая тем самым эффект неожиданности.
Не являются конструктивно необходимыми элементы расширения
и  потому  свободно  обособляются: I liked him more, because I was
seeing him with all my nerves alive with excitement — w i t h  the e x -
c i t e m e n t   that,  when  p l u n g e d   i n t o   it,  I  r e a l l y
l о v e d. (C. P. Snow)

Частным видом обособления является парцелляция, при

которой  обособленный  элемент  выделяется  в  отдельное  предложе-
ние:  'Allow me, mademoiselle, to congratulate you upon your French
a c c e n t .   A n d   t o   w i s h   y о и   a   v e r y   g o o d   m o r n i n g . ' '   (A.
Christie) And that was true. It was true. This was her world. Her o wn
p la ce.   He r  f i t t e d   e n v e l o p e   o f  a tmo sp h ere.  (M.
Dickens)  У  обособленного  таким  образом  предложения,  особенно  в
условиях его развёрнутости, связь с базовым предложением может

228

ослабляться и тогда грань между парцеллированным предложени-
ем и самостоятельным предложением оказывается зыбкой и с тру-
дом установимой: The shopman, in some dim cavern of his mind, may
have dared to think so too. For he took a pencil, leant over the coun-
ter, and his pale bloodless fingers crept timidly towards those rosy,
flashing ones, as h e m и r т и r e d g e n t l у. (К. Mansfield)

Обособление особенно распространено в языке художествен-

ных произведений и осуществляется с большой легкостью. Обо-
собления нарушают размеренность, «гладкость» фразы, вносят
разнообразие в стереотипность её построения.

Рассмотренные выше синтаксические процессы были связаны

либо с преобразованиями структуры синтаксического элемента в
направлении его большей внутренней строевой и семантической
сложности, либо с его распространением.

Иная роль синтаксических процессов замещения, репрезента-

ции и опущения. Их общую отличительную особенность составля-
ет текстозависимость, синтаксическая соотнесённость возникаю-
щего на основе процесса элемента с элементом или элементами в
пред- или посттексте. И второе — их общая направленность на
свертывание конструкции, компрессию речи.

З а м е щ е н и е — использование слов с обобщенным струк-

турным значением вместо слов и конструкций с конкретным веще-
ственным  значением,  ранее  упомянутых  в  речи.  Структурно-
функциональное назначение таких элементов можно квалифициро-
вать как синтаксическую прономинализацию. Такую функцию вы-
полняют слова-заместители one, do, so, not, it. Например: This week,
Моr noticed, one of the cabinets was given over to a display of opals.
Set in necklaces, ear-rings, and brooches they lay, black o n e s  and
white o n e s  [...] (I. Murdoch) 'I  suppose you think I'm very
brazen. Or tres fou. Or something.' 'Not at all.' She seemed
disappointed. 'Yes, you d o. Everybody d o e s '  (J. Capote) Have
the private emotions also their gutter press? Margaret thought s o,
[...] (E. M. Forster) 'You may be offended, but I sincerely hope
n o t . '  (A. Christie) 'I feel extremely jubilant,' I said. 'You look i
t . '  (C. P. Snow)

Р е п р е з е н т а ц и я заключается в использовании части

некоторой  синтаксической  единицы  (это  всегда  структурно-
оформляющая  часть)  в  качестве  «представителя»,  репрезентанта
целого.  Например: 'I  hope you are not going to object, Barbara.' 'I!
Why  s h o u l d  I?' (G. B. Shaw) 'I  want to pay my share,' she
said. 'No, you c a n ' t .  I asked you to come out.  ''I  сan. I
s h a l l . '   (C. P. Snow) ' Yes,' said Soames, ' leave him to me."I
shall be very glad to.' (J. Galsworthy)

О п у щ е н и е ( э л л и п с и с ) — перевод в импликацию

структурно  необходимого  элемента  конструкции.  Явно  не  выра-
женный, элемент входит в строение конструкции и её содержание.
Опущение  как  синтаксический  процесс  основывается  на  явлении
обязательного  окружения.  Именно  обязательно-дистрибутивные
отношения между двумя или более элементами делают возможным
опущение одного из них. Направленность

229

сохраняющегося  элемента"  позволяет  говорящему  опускать  эле-
мент, являющийся объектом направленности, а слушающему — его
восстанавливать.  Именно  в  этом  заключается  лингвистическая
сущность  так  называемой  опоры  на  контекст  при  опущении.  На-
пример:  'Come to the big apple tree tonight, after they've gone to bed.
Megan — promise!' She whispered back: 'I promise . '  (J. Galsworthy)
'You look tired,' he said. 'I am a l i t t l e , '  she answered. (J. Joyce)

Восстановление может осуществляться не только на основе пред-

текста,  но  и  как  результат  мысленного  соотнесения  с  «типовой»
структурой.  Эллиптизация  в  этом  случае  затрагивает  лишь  струк-
турный,  лишённый  лексического  содержания  элемент:  'Nippy out
tonight, is it?' (S. Barstow)

Приняв элементарное предложение как реализацию структурной

схемы  и  синтаксический  процесс  в  качестве  важнейших  элементов
понятийного  аппарата  теории  синтаксиса,  мы  получили  возмож-
ность описать предложение как диалектическое единство консерва-
тивного  и  творческого,  инвариантного  и  вариантного.  Создание
каждого предложения — процесс, в котором сочетается то и другое.
С  одной  стороны,  любое  реальное  предложение  есть  конструкция,
структура  которой  задается  системой  языка.  С  другой,  эта  струк-
тура  получает  свое  индивидуальное  лексическое  наполнение,  мо-
жет  развертываться  или,  наоборот,  редуцироваться  в  связи  с  кон-
кретными задачами и условиями общения. К тому же разные синтак-
сические процессы совместимы в границах некоторого одного пред-
ложения.

3.2.3. СЛОЖНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

3.2.3.1. Определение сложного предложения. Предыдущее рас-

смотрение синтаксиса предложения было ограничено преимущественно
простым предложением. Простое предложение — законный и полно-
правный  представитель  класса  синтаксических  единиц,  именуемых
предложениями,  но  не  единственный.  По  структуре  простому  пред-
ложению противостоит сложное. Различие между ними заключается в
том, что  первое монопредикативно  (т. е.  предикативное  отношение,
характеризующее  взаимные  отношения  подлежащего  и  сказуемого,
представлено  в  предложении  один  раз),  тогда  как  второе  полипре-
дикативно.  Сказанное  выше —  самая  общая  характеристика  слож-
ного предложения, которая будет уточнена в ходе дальнейшего рас-
смотрения.

Составляющие сложного предложения традиционно рассматри-

ваются тоже как предложения. Возможно, впрочем, это просто несо-
вершенство терминологии. Придаточное — не предложение уже хо-
тя бы потому, что оно лишено самостоятельной коммуникативной
значимости. Оно используется в процессе и в целях речевой комму-
никации лишь в качестве составляющей большей синтаксической

230

единицы —  сложного  предложения.  Даже  части  сложносочинён-
ного предложения неадекватны как единицы коммуникации. Зачас-
тую их взаимные отношения связаны с семантическими отношения-
ми причины-следствия, определённой временной организации и т.
п., и разорвать их, выделить каждую из частей сложносочинённого
предложения в самостоятельное предложение значит ослабить  или
разорвать  существующие  между  ними  синтаксическую  и семан-
тическую  связи.  К  тому  же  неконечные  части  сложносочинённого
предложения свою синтаксическую связь с себе подобными могут
передавать и интонационно. Будучи изолированными от остальной
части  сложного  предложения,  такие  конструкции  оказываются  и
интонационно отличными от предложения.

Полипредикативность сложного предложения означает не про-

сто  представленность  в  нем  многократных  предикативных  отноше-
ний. В предложении Не waved his hand in the direction of the house
and was silent (A. Huxley) предикативное отношение возникает дваж-
ды, в связи с waved his hand и т. д. и в связи с was silent. Каждая
из названных групп характеризуется предикативной связью с he,
но сложного предложения здесь нет. Важно поэтому уточнить дан-
ную  выше  характеристику  сложного  предложения,  указав  на  то,
что  в  сложном  предложении —  несколько  предикативных  центров,
состоящих из подлежащего и сказуемого.

Два или более последовательно расположенных предложения

также  характеризуются  в  совокупности  несколькими  центрами,  но
опять-таки мы знаем, что это не предложение. Части сложного пред-
ложения образуют сложное предложение на основе синтаксической
связи. В сложноподчинённых предложениях синтаксическая связь
их  частей  получает  эксплицитное  выражение  в  подчинительных
союзах.  Сложнее,  правда,  обстоит  дело  со  сложносочинёнными
предложениями.  Даже  при  наличии  союза  (например,  and, but и
др.)  предикативная  конструкция  может  быть  отдельным  предложе-
нием: But he went on, scribbling down his tumultuous and incoherent
thoughts and feelings. And he made a decision. (R. Aldington)

Если говорить о функциональной стороне рассматриваемого яв-

ления,  то,  коммуникативно,  сложное  предложение  предстает  как
единица  одного  порядка  с  простым.  Как  и  простое  предложение,
сложное  предложение  отличается  коммуникативной  целостностью.
Ему присуща интонационная законченность. По своему коммуника-
тивному содержанию сложные предложения, как и простые, могут
быть  повествовательными,  вопросительными,  оптативными  и  по-
будительными.

Более специфичным предстает сложное предложение в своих

структурных  характеристиках.  Такая  конституирующая  предло-
жение  черта,  как  предикативность,  в  сложном  предложении  реали-
зуется лишь на уровне составляющих, а не предложения в целом.
В отличие от простого предложения, которое «собирается» из каче-
ственно отличных от предложения единиц (словоформ, слов, сочета-
ний  слов и словосочетаний), сложное предложение конструируется
из близких к предложению единиц, предикативных конструкций.

231

В  этой  связи  удачной  представляется  проводившаяся  аналогия
между  сложным  предложением  и  словосочетанием:  для  той  и
другой  синтаксической  единицы  (и  в  отличие  от  простого  предло-
жения)  характерна  значительная  общность  синтаксической  приро-
ды целого и компонентов.

При рассмотрении простого предложения в качестве существен-

ного его свойства была названа предикативность. Сохраняет ли силу
положение  о  существенности  предикативности  в  качестве  консти-
туирующего признака для сложного предложения? Для того чтобы
ответить на этот вопрос, необходимо ещё раз остановиться на поня-
тии предикативности. Предикативность — это то свойство синтакси-
ческой единицы, которое делает её коммуникативно релевантной,
выражая,  в каком  отношении отражаемая  в  предложении  ситуация
находится к действительности, которое придает языковой единице, в
дополнение  к  свойству  номинативности,  свойство  коммуникативно-
сти.  Слово,  словосочетание,  не  получая  этого  второго  свойства, ос-
таются просто номинативными единицами. Сложное предложение —
это несколько отражаемых ситуаций. Каждая из  входящих в слож-
ное предложение предикативных единиц, описывающая отдельную
ситуацию, обладает предикативностью. Через них и сложное пред-
ложение в целом оказывается не лишённым этого признака, но не-
которой  общей  для  всего  сложного  предложения  предикативности
нет.  В  сложном  предложении  предикативность —  необходимое
свойство его составляющих.

Таким образом, с л о ж н о е п р е д л о ж е н и е — это струк-

турное  и  семантическое  единство  двух  или  более  синтаксических
конструкций,  каждая  со  своим  предикативным  центром,  склады-
вающееся на основе синтаксической связи и используемое в речевой
коммуникации как единица однопорядковая  с  простым  предложе-
нием.

Подобно тому, как простое предложение может быть, теоретиче-

ски, бесконечно длинным (результат присоединения все новых и но-
вых элементов  на основе  действия  синтаксических  процессов), бес-
конечно  длинным  и  чрезвычайно  сложным  может  быть  сложное
предложение. Нет большого смысла для задач изучения строя языка
в иногда проводящихся исследованиях возможных комбинаций со-
чинения и подчинения в границах сложного (сложносочинённого и
сложноподчинённого)  предложения,  поскольку  сложность  и  архи-
тектоника таких построений определяется "факторами, лежащими
вне структуры языка. Ограничимся лишь иллюстрацией одного (да-
леко не самого большого) предложения из книги А Милна «Winnie-
the-Pooh»:

Then he put the paper in the bottle, and he corked the bottle up as

tightly as he could, and he leant out of his window as far as he could
lean without falling in, and he threw the bottle as far as he could throw —
splash' — and in a little while it bobbed up again on the water; and
he watched it floating slowly away in the distance, until his eyes ached
with looking, and sometimes he thought it was the bottle, and sometimes

232

he thought it was just a ripple on the water which he was following, and
then suddenly he knew that he would never see it again and that he had
done all that he could do to save himself.

Наглядным примером структурных возможностей многократ-

ного подчинения может служить заключительное предложение из-
вестного стихотворения «The House That Jack Built».

Синтаксические процессы применительно к сложному предложе-

нию мало изучены. Можно предполагать, что они специфичны как в
смысле самою их инвентаря, так и закономерностей их действия.
Лишь одна иллюстрация ко второму аспекту проблемы.

Совмещение на уровне предложений может иметь результатом

предложения  типа John asked, and Maty answered, some questions
from the quiz book. Условием для возможности совмещения является
идентичность структуры некоторой части предикативного единства
в каждом из предложений (соответствующие части сохраняются)
и  полная,  включая  лексическое  заполнение,  идентичность  некото-
рого  элемента  или  элементов,  находящихся  в  синтаксической  зави-
симости  от  выше  охарактеризованной  части  (этот  элемент  или  эле-
менты  подвергаются  компрессии).  Вышеприведённое  предложение
можно  рассматривать  как  результат  совмещения  предложений  John
asked some questions from the quiz book и  Mary answered some ques-
tions from the quiz book.

Описанные в литературе факты показывают, однако, что не все

предложения, удовлетворяющие указанному выше условию, могут
совмещаться. Об этом свидетельствует неграмматичность таких по-
строений, как *John offered, and Harry gave, Peter a new journal.

Проблема с особой остротой возникает при наличии более одно-

го компрессируемого компонента предложения (в приведённом непо-
средственно  выше  примере  это  два  дополнения).  Следует  полагать,
что в невозможности совмещения сказывается не один, а ряд факто-
ров, в том числе и таких, которые лежат за пределами структуры и
семантики  языка.  Так,  неотмеченность  приведённого  предложения
может  быть  связана  с  известной  мыслительной  трудностью  интер-
претации  Peter  в  качестве  дополнения  адресата.  Лексико-
семантически однотипное с John и Harry существительное Peter, воз-
никающее,  как  кажется  сначала,  при  начальном  восприятии,  в
построении  однотипном  с  предыдущими  структурами S — Р  (John
offered, Harry gave, Peter . .), порождает необходимость  в  известном
мыслительном  усилии,  направленном  на  реинтерпретацию  предло-
жения. Такое предположение напрашивается при сопоставлении не-
грамматичного *John offered, and Harry gave, Peter a new journal с
отмеченным  предложением  John offered, and Harry gave, a new
journal to Peter.

3.2.3.2. Классификация сложных предложений. Структурная

и семантическая целостность сложного предложения — с учётом
его неизменно многокомпонентного состава — предполагает опреде-
лённую организацию его составляющих и специфических для

233

сложного предложения способов такой организации. (Специфиче-
ских, поскольку речь идет о способах соединения не словоформ,
слов или групп слов, как в простом предложении, а предикативных
конструкций.)

Существенными для грамматической организации предикативных

конструкций в сложные предложения являются следующие харак-
теристики:

а) тип синтаксической связи (сочинение или подчинение),
б) ранг предикативных конструкций

в) признак структурно-семантической необходимости предика-

тивной конструкции (факультативность или обязательность),

г) наличие/отсутствие связующих средств и их характер,
д) порядок взаимного расположения предикативных конструк-

ций.

Важнейшими для самого общего деления сложных предложений

являются первые два признака. С учётом признака синтаксической
связи и ранга предикативных единиц сложные предложения делятся
на сложносочинённые и сложноподчинённые.

В с л о ж н о с о ч и н ё н н о м предложении предикативные

конструкции высшего ранга связаны сочинительной связью (A little
boy with oblique dark eyes was shepherding a pig, and by the
house door stood a woman, who came towards them. (J. Gals-
worthy), в с л о ж н о п о д ч и н ё н н о м — подчинительной (Не
was the only boy on the island whose hair never seemed to grow. (W. Gold-
ing) (В условиях двухкомпонентности сложного предложения, как во
втором примере, признак ранговости несуществен, поскольку ран-
говые отношения в используемом здесь смысле в этом случае во-
обще отсутствуют.)

Оригинальная концепция сложного предложения в английском

языке была разработана Л. Л. Иофик. В её основе лежит стремле-
ние  осмыслить  сложное  предложение  как  синтаксическое  единство,
описать его не как величину, образуемую сложением простых пред-
ложений,  а  в  терминах,  свойственных  этому  объекту  категорий.
Установив  четыре  типа  связи  предикативных  единиц —  сочинение,
относительное  присоединение,  подчинение  и  присоединительную
связь, Л. Л. Иофик определяет систему типов предикативных единиц
как  включающую,  соответственно,  независимые,  полузависимые,
зависимые и вводные предикативные единицы. Выделение в качестве
основной  дихотомии  простого  (монопредикативного)  и  сложного
(полипредикативного)  предложений,  в  отличие  от  традиционной
трихотомии (простое, сложносочинённое и сложноподчинённое

Ранг — это место, занимаемое предикативной конструкцией в иерархии со-

ставляющих  сложного  предложения.  Иерархия  может  быть  установлена,  напри-
мер, анализом по непосредственно составляющим. Для природы и, соответственно,
идентификации  типа  сложного  предложения  важно  не  просто  наличие  сочинения
или подчинения. В условиях множественности (более двух) предикативных единиц
важен также ранг объединяемых на основе соответствующей синтаксической связи
предикативных  единиц.  Сложносочинённые  и  сложноподчинённые  предложения
дифференцируются  по  характеру  синтаксических  связей  тех  предикативных
единиц, которые являются высшими в иерархии составляющих сложного  предло-
жения.

234

предложение), хорошо согласуется со структурными свойствами
соответствующих единиц.

Применительно к сложному предложению трудно говорить

о структурных схемах, подобно тому, как это делалось в связи с про-
стым  предложением,  поскольку  количество  присоединенных  на
основе  сочинительной  связи  предикативных  единиц,  равно  как  и
некоторых  типов  придаточных,  может  быть  бесконечно  большим.
Самые  общие  схемы  построения  возникают —  в  дополнение  к  ис-
ходным  по  структуре  сложносочинённому  и  сложноподчинённому
предложениям —  на  основе  способов  комбинации  сочинения  и  под-
чинения  предикативных  единиц  первого  и  второго  рангов:  сложно-
сочинённые  предложения  с  подчинением  и  сложноподчинённые
предложения с сочинением.

3.2.3.3. Взаимные отношения между предложениями раз-

ных  типов.  Поскольку  между  составляющими  сложносочинённого
предложения могут быть семантические отношения, сходные с теми,
которые присущи некоторым типам сложноподчинённых предложе-
ний,  например,  причинно-следственные  (The March afternoon was
cloudy; I turned the gas-fire full on [ ]  (C. P. Snow) или  времен-
ные (Next day some new officers arrived, and one of them took the
place of the silent civil engineer in my room. (S. Sassoon), ср. воз-
можность преобразования в When next day some new officers ar-
rived, one of them ...) и, вместе с тем, составляющие сложносочинён-
ного  и  сложноподчинённого  предложений  могут  соединяться  про-
стым  соположением,  т.  е.  без  союзов  или  союзных  слов,  нередко
можно  встретить  построения,  природа  которых  (сложносочинённое
или  сложноподчинённое  предложение)  проявляется  недостаточно
чётко. Такие построения находятся на периферии систем простого и
сложного предложений.

Не отделено сложное предложение неодолимой преградой и

от простого, поскольку компоненты простого предложения полупре-
дикативного типа в условиях эллиптизации, интонационного и, на
письме, пунктуационного выделения сближаются с предикативными
единицами как частями сложного предложения.

Рассмотрим, например, предложение Не was down like a sprinter,

his nose only a few inches from the humid earth. (W. Golding) Вторая
безглагольная  конструкция  по  строению  вполне  соответствует  на-
зывному  предложению.  Лишь  поддерживаемое  ассоциативными
связями соотнесение её с «полной» конструкцией с предлогом
и / или  причастием  позволяет  идентифицировать  её  как  компонент
простого предложения: [...] his nose only a few inches from the humid
earth  ↔ [...] (with) his nose (being) only a few inches from the humid
earth.

He способствует резкому противопоставлению и то обстоятельст-

во,  что  имеется  некоторый  общий  фонд  союзов  (в  него  входят  не
только сочинительные and, but и др., что естественно, но и некото-
рые  подчинительные:  though, if, when, than и  др.),  которые  могут
включать в состав предложения и член предложения (простое

235

предложение) и предикативную единицу (сложное предложение),
ср,: The path is firm b и t quite narrow... (I. Murdoch) и There was
no moon, b u t the stars gave a kind of light. (I. Murdoch)

В приведённых примерах два типа предложения (простое с одно-

родными сказуемыми и сложносочинённое) отстоят достаточно дале-
ко  друг  от  друга,  чтобы  однозначно  решить  вопрос  об  их  природе.
Сложнее решать его в связи с такими построениями, как Though
dead tired, he struggled on. Как  показала  предшествующая  история
грамматики, легким, но опасным путем в интерпретации синтаксиче-
ских  явлений  был  анализ  методом  домысливания  отсутствующего,
«переводом»  конструкции  в  другую  с  более  эксплицитным  выраже-
нием грамматического содержания. Такой путь при невнимании
к форме ведет к игнорированию реально существующих различий,
к опрощению в грамматическом описании сложной языковой реаль-
ности.  Построения  типа  Though dead tired, he struggled on соотноси-
тельны  со  сложноподчинёнными  предложениями  типа  Though he
was dead tired, he struggled on, но  не  более.  В  современном  языке
имеется  развитая  система  синтаксических  оборотов  с  уступитель-
ным,  временным  и  другими  обстоятельственными  значениями,  вво-
димых  подчинительными  союзами,  которые  функционируют  как
члены предложения. В них нашла проявление более общая тенден-
ция в развитии  грамматического строя  английского языка  к вытес-
нению  полипредикативных  структур  монопредикативными  при  об-
щем для предикативных единиц субъекте. Обстоятельственные обо-
роты  рассматриваемого  типа  хорошо  иллюстрируют  положение  об
отсутствии резких границ между разными  по категориальной  сущ-
ности синтаксическими единицами.

Ещё одной «точкой», в которой сближаются простое и сложное

предложения,  являются  предложения  с  сочинёнными  сказуемыми
или  подлежащими.  Например:  The balloon floated, dropped, bounded
twice, wobbled and came to rest. (J. Galsworthy) Donald and Felicity stood
there paralyzed. (I. Murdoch) Ведь каждое такое предложение может
быть  развернуто  в  ряд  простых  и,  казалось  бы,  могло  быть  интер-
претировано  как  сложное  предложение,  пусть  особым  способом
компрессированное. Все дело, однако, в том, что различия синтакси-
ческих  единиц —  это  различия  синтаксической  формы.  Став  на
путь  поисков  семантического  инварианта  различных  конструкций
при игнорировании формы, можно зайти очень далеко в объеди-
нении  разнородных  по  своей  синтаксической  природе  явлений.
Сложное предложение — это несколько предикативных центров, ка-
ждый со своим подлежащим и сказуемым. В предложениях же с од-
нородными сказуемыми или подлежащими нет, соответственно, не-
скольких  подлежащих  или  сказуемых.  В  системе  языка  простые
предложения с расширением какого-либо из главных членов— одна
структура,  а  сложносочинённое  предложение —  другая.  Показа-
тельным  для  таких  их  отношений  является  существование  по-
строений  типа I was not impatient, but I was active. (C. P.
Snow), в которых даже при референтном и лексико-грамматическом
тождестве главного члена предложения не происходит стяжения

238

сложносочинённого предложения в простое предложение с
однородными главными членами предложения.

3.2.3.4. Сложноподчинённые предложения. Сложноподчи-

нённое  предложение  предполагает  наличие  главной  и  зависимой
частей. «Главная» и «зависимая» — здесь весьма условные наиме-
нования,  поскольку  возможны  такие  построения,  в  которых
«главная»  часть  представлена  даже  не  членом  предложения,  а
его  компонентом:  What he learnt was that they had never arrived.
Сложноподчинённые  предложения,  построенные  на  основе  под-
чинительной связи, чётко соотносятся с простым предложением и
строятся по единым структурным схемам

Придаточные предложения («придаточное предложение» в та-

ком  употреблении  соответствует  английскому clause, т. e. «пре-
дикативная  конструкция/единица»)  соотносительны  с  членами
предложения —  словами,  но  в  отличие  от  последних  передают
идею предмета, качественного или обстоятельственного признака
через некоторую ситуацию, мысль о которой имеет расчлененную
субъектно-предикатную  структуру.  Последний  признак  весьма
важен, ср.: придаточные предложения никогда не бывают назыв-
ными (Night), главные — могут быть. Словосочетание the doctor's
arrival тоже обозначает ситуацию, но мысль о ней не фиксирует-
ся в языке как субъектно-предикатно структурированная.

В отмеченных выше признаках — соотнесённость с членами

предложения и выражение через представление о ситуации более
элементарных идей типа «предмет» — лежат основания двух воз-
можных классификаций придаточных предложений.

Первая — на основе соотносительности с членами предложе-

ния: придаточные предложения подлежащные, сказуемные (факти-
чески— именная часть), дополнительные, обстоятельственные,
определительные.

Вторая — на основе соотносительности с частями речи: при-

даточное предложение субстантивное (придаточное подлежащное,
сказуемное,  дополнительное  в  предыдущей  классификации),  на-
речное (= обстоятельственное),  адъективное (= определитель-
ное). Нетрудно видеть определённую соотносительность и самих
этих  двух  классификаций,  что  вполне  естественно,  поскольку
имеется  связь  между  принадлежностью  слова  к  части  речи  и  его
синтаксическим функционированием.

В приведённых классификациях обращает на себя внимание

одна общая черта. В них нет таких придаточных предложений,
которые соотносились бы с глагольным сказуемым и с глаголом.
Здесь мы имеем ещё одно проявление уникальности глагола (в
дополнение

В этой связи следует заметить, что, хотя сложные предложения составляют

Солее высокий уровень в системе предложенческих типов, если исходить из при-
знака сложности структурной организации, простое предложение более фундамен-
тально. Сложное предложение предполагает существование простого, но не на-
оборот.

237

к  его  свойству  центральности  в  построении  предложения
как  в смысле «проектирования» составляющих предложения, так
и  его  роли  в  выражении  категории  предикативности).  Глаголь-
ное  значение  «действия»  не  может  быть  представлено  через
ситуацию. (Не  со  спецификой  ли  содержания  глагола  связано  и
отсутствие местоимений для глагола, в то время как они есть для
существительных,  прилагательных,  наречий?)  Невозможность
замещения  глагола придаточным предложением обеспечивает со-
хранение  в  сложноподчинённых  предложениях  какой  угодно
сложности  основного  временного  плана,  обозначенного  личной
формой глагола, служащего «точкой отсчета» для вторичных пла-
нов придаточных предложений, и основной модальности. (В слож-
ноподчинённом  предложении  основное  значение  предикативно-
сти задается предикативностью главного предложения. В сложно-
сочинённом  предложении  какой-либо  основной  модальности
нет.)

3.3. СЕМАНТИКА ПРЕДЛОЖЕНИЯ

3.3.1. Аспекты синтаксической семантики. Назначение, со-

циальная сущность языка — служить средством общения. Этой
задаче  в  конечном  итоге  служат  и  структура,  и  семантика
языка.  На  протяжении  многовековой  истории  языкознания  в
центре  внимания  оказывались  преимущественно  структурные
особенности языков. Объяснение этому факту, видимо, заключа-
ется в том, что структурные различия между языками более оче-
видны, чем различия содержания, поэтому в изучении их и виде-
лось  исследование  конкретных  языков.  Правильность  такого
предположения  подтверждается  тем  фактом,  что  из  семантиче-
ских  явлений  наиболее  изучены  те,  которые  во  многом  идеоэт-
ничны, например, лексико-семантическая структура слов. Синтак-
сическая  же  семантика,  во  многом  общая  для  разных  языков,
оказалась  наименее  изученной.  Между  тем,  изучение  этой  об-
ласти семантики языка представляет особый интерес, по крайней
мере, по следующим двум причинам. Во-первых, общение осуще-
ствляется с помощью не отдельных слов, а  высказываний,  пред-
ложений.  Предложение  же —  не  механическая  совокупность
значений  отдельных  слов,  а  качественно  новая  единица  с  при-
сущим  лишь  ей  набором  семантических  величин,  среди  кото-
рых  имеются  и  такие,  которые  не  являются  прямыми  производ-
ными наличного состава предложения. Познание речевой комму-
никации,  во  всей  полноте  передаваемой  с  помощью  языка  ин-
формации,  невозможно  без  изучения  предложенческой  семан-
тики.  Во-вторых,  изучение  семантического  аспекта  синтаксиче-
ских  построений  важно,  помимо  чисто  лингвистических  задач,
для  понимания  особенностей  и  закономерностей  мыслительной
деятельности  человека.  Язык,  речь —  главный  источник  инфор-
мации,  на  основе  которой  устанавливаются  законы,  а  также
категории  и  формы  человеческого  мышления.  Таким  образом,
семантика  языка —  такой  же  важный  и  законный  объект  лин-
гвистического изучения, как и формы языка.

238

В предыдущем разделе основное внимание сосредотачивалось на

форме  применительно  к  предложению,  к  его  конструкции.  В  силу
неразрывной  связи  формы  и  содержания («Форма  существенна.
Сущность  формирована»,  отмечал  В.  И.  Ленин

) при рассмотрении

структуры предложения не было возможности (да и необходимости)
полностью  абстрагироваться  от  содержания.  Такое  абстрагирова-
ние, если оно было бы вообще возможным, сделало бы описание дей-
ствительно бессодержательным. Однако обращение к семантике но-
сило  эпизодический,  несистематический  характер.  Теперь  же  цен-
тральное место в нашем описании займет семантический аспект пред-
ложения,  что,  опять-таки,  отнюдь  не  предполагает  игнорирование
формальной стороны конструкций.

Интерес к содержательной стороне предложения не был чужд

традиционному языкознанию, однако этот интерес был скорее логи-
ко-,  чем  собственно  семантически-ориентированным.  Установление
соотносительной связи между частями суждения и элементами пред-
ложения,  оценка  с  позиции  и  в  терминах  логики  структурных  осо-
бенностей предложения были подчинены задаче установить отноше-
ние между структурой предложения и логической структурой мыс-
ли.  Давней  и,  вероятно,  уже  никогда  не  устранимой  данью  логиче-
ской ориентированности ранних грамматических описаний являются
используемые  сегодня  синтаксические  термины «subject», «predi-
cate», «copula».

Прогресс лингвистической семантики, возникновение и развитие

взгляда на предложение как знак открыли новые перспективы в изу-
чении содержательного аспекта предложения. Они связаны,  в част-
ности,  с  изучением  семантики  предложения  в  отношении  к  обозна-
чаемой  предложением  ситуации.  Оказалось,  что  язык  не  только
служит  формой  существования  мысли  (с  чем  связаны  определён-
ные коррелятивные отношения между структурой мысли и структу-
рой предложения), но и моделирует в присущих ему схемах ситуации
объективной  действительности,  сводя  их  к  конечному  набору  эле-
ментарных ситуаций. При таком подходе предложение как семанти-
ческая единица предстает как составная номинация ситуации. Таким
образом,  если  слова  служат  средством  номинации  прежде  всего
предметов  и  явлений,  то  предложения —  событий.  События  могут
номинироваться  и  словами  (battle, election и  т.  п.),  но  лишь  в
предложении событие отражается в структурированном языком ви-
де, как взаимодействие и взаимоотношение предметов и явлений. Со-
ответствующие  семантические  схемы  представления  событий  зада-
ются  языком.  Способы  структурирования  являются  результатом
длительной познавательной деятельности людей.

Семантика предложения и отражение языковыми средствами си-

туации — лишь один из аспектов синтаксической семантики. Её объ-
ект множествен и разнороден. Семантика членов предложения и
предложения в целом, ролевые значения компонентов

Поли. собр. соч., т. 29, с. 129.

239

предложения, явления референции, пресуппозиции, секвен-
ции — изучение этих и многих других семантических явлений вхо-
дит в задачи семантического синтаксиса.

3.3.2. Семантика членов предложения. Одним из серьёзных, по

существу  и  по  своим  последствиям,  заблуждений,  присущих  ряду
представителей  генеративной  лингвистики,  является  понимание
членов  предложения  как  чисто  реляционных  сущностей,  лишённых
семантического  содержания.  В  таком  понимании  члены  предложе-
ния  противопоставляются  словам  и  группам  слов  (типа  NP),  кото-
рые рассматриваются как категориальные сущности.

В действительности члены предложения являются носителями

определённого содержания и поэтому, как и другие единицы семан-
тики предложения, суть её принадлежность. Имея предложения типа
глисонозского The iggle squiggs trazed wombly in the harlish hoop,
мы можем, основываясь на формальных показателях (местоположе-
ние,  служебные  слова,  формативы),  не  только  осознать  характер
синтаксических  связей  между  конституентами  предложения  и  их
синтактико-функциональной  роли.  Предложение  предстает  как
структурно  организованная  единица,  однозначно  членимая  носите-
лями  языка  на  отрезки,  именуемые  членами  предложения.  И  хотя
лексическое значение так называемых знаменательных слов в приве-
дённом  предложении  неизвестно,  у  читателя  возникает  определён-
ное представление о содержании предложения, которое может быть
передано следующим образом: «Нечто/некто [мн. ч.] такие-то неко-
им образом совершали действие в чем-то таком».

Семантическая сущность членов предложения неоднородна, что

связано с возможным различием в них уровня синтаксической абст-
ракции.  Чтобы  убедиться  в  этом,  достаточно  сопоставить  в  указан-
ном плане, например, подлежащее и обстоятельство. Семантическая
сущность  подлежащего  носит  настолько  отвлеченный  характер,  а
обстоятельства, наоборот, настолько конкретный, что в грамматиче-
ском  описании  семантические  характеристики  этих  двух  членов
предложения  приходится  формулировать  в  разных  единицах.  Под-
лежащее преимущественно определяется по признаку характера свя-
зи  со  сказуемым  и  способу  лексико-морфологического  выражения.
Определение же  обстоятельства обычно включает, помимо характе-
ристики связей и способов выражения, ещё и указание на конкрет-
ные  семантические  свойства,  присущие  обстоятельству.  С  ука-
занным  семантическим  различием,  наблюдаемым  в  пределах  систе-
мы  членов  предложения,  связано  различие  отношения,  в  котором
члены  предложения  находятся  к  семантическим  ролям  (о  них  см.
3.3.3). Чем конкретнее содержание члена предложения, тем жестче
детерминирован инвентарь соотносящихся с ним семантических ро-
лей, и, наоборот, чем более отвлеченным является содержание чле-
на предложения, тем шире инвентарь соотносимых с ним ролей. Эта
закономерность  отчётливо  проявляется  в  тех  же  подлежащем  и  об-
стоятельстве.  Ролевая  семантика  подлежащего  охватывает,  если
не все, то почти все роли (ср., в частности, возможность

240

среди прочего обстоятельственного ролевого содержания подлежа-
щего: The sea was stormy (the sea здесь локатив), тогда как в обстоя-
тельстве места in the sea (в предложении It was stormy in the sea)
функциональное и семантико-ролевое содержание по существу сов-
падают.

Из сказанного следует заключить, что противопоставление глу-

бинного и поверхностного уровней предложения как семантиче-
ского и асемантического в лучшем случае условно. Содержательные
единицы присущи и так называемому поверхностному уровню.

3.3.3. Семантические роли и семантические конфигурации.

Наблюдения  над  содержательно  соотносительными  предложе-
ниями в актива и пассиве (A murmur of voices awakened him. — He
was awakened by a murmur of voices. (I. Murdoch), предложениями,
отражающими  одну  и  ту  же  ситуацию  с  разным  охватом  действи-
тельности (The carpenter struck the nail with a hammer. The hammer
struck the nail. The hammer struck и др.) или представляющими её в
разных ракурсах, с разными «точками», с которых дается описание
ситуации  (The boys sold strawberries to the strangers — The strangers
bought strawberries from the boys), дают основание полагать, что в ос-
нове предложений, различающихся по набору составляющих эле-
ментов,  структуре  и  лексемному  составу,  может  лежать  некоторая
инвариантная  семантическая  конфигурация.  Так,  в  первой  паре
предложений  сообщается  о  ситуации  с  двумя участниками,  обозна-
чаемыми соответственно a murmur of voices и he/him, которые связы-
вает процесс, называемый глаголом awake, во второй группе — три
участника (the carpenter, the nail и the hammer) и связывающее их в
единую семантическую конфигурацию действие strike и т. д.

Семантические единицы, являющиеся языковым соответствием

участников ситуации, называются с е м а н т и ч е с к и м и р о -
л я м и

. Основными носителями ролевых значений являются имен-

ные группы. Семантические роли, точнее, их определённый набор
в совокупности с выражаемым глаголом действием, является языко-
вой семантической моделью внеязыковой ситуации. Задаваемый лек-
сико-семантическим  содержанием  глагола  набор  семантических  ро-
лей,  позволяющий  адекватно  отражать  ситуацию,  составляет  р о -
л е в у ю   с т р у к т у р у   г л а г о л а .   Так,  в  ролевую  структуру
глагола  to show входят  агенс,  бенефактив  и  патиенс  (например, [...]
They showed him the jewels. (H. G. Wells) Ролевые структуры

В лингвистической литературе используются и другие обозначения для опи-

сываемого явления — «(семантические) актанты», «(семантические) падежи» — од-
нако они менее удачны, чем «(семантическая) роль». Так, «актант» (букв. «действую-
щий») по своей внутренней форме неуместен применительно к большинству обозна-
чаемых этим термином величин (патиенс, инструмент и т. д.). Употребление термина
«падеж» чревато смешением с явлением словоизменительной системы языка, тра-
диционно обозначаемым этим термином. В то же время термин «роль» хорошо пере-
дает идею переменной, меняющейся от предложения к предложению содержатель-
ной характеристики именной группы. Это именно роль, которую получает
именная группа в предложении.

241

Теоретическая грамматика современного английского языка (И.Иванова) - часть 15