"Человек природы" в русской литературе XIX века и "цыганская тема" у Блока

"Человек природы" в русской литературе XIX века и "цыганская тема" у Блока - часть 7

В результате получается, что объективно (разумеется,

речь идет здесь лишь об объективном сходстве!) "человек

с кульком" оказывается ближайшим родственником кресть-

янина, осмеянного Макаром Чудрой, а "цыганская тема" -

родственной тем идеалам молодого Горького, в которых

сказалась его связь с демократической литературой XIX

в.

Разумеется, между "цыганской темой" у Блока

1903-1905 гг. и исследуемой традицией было и множество

коренных различий. Очевидно, что социальное мышление

было в те годы совершенно чуждым Блоку, отдельные его

элементы проникали в поэзию стихийно, сосуществуя с

настроениями этического безразличия, эстетизации.

Но любопытно и другое: демократическая традиция,

вплоть до молодого Горького, связывала положительные

образы цыган с патриархальным идеалом. Для Блока

1903-1905 гг. "цыганская тема" с этим идеалом не связа-

на;

напротив, мы уже говорили, что образы цыган возника-

ют в кругу тем и проблем, навеянных сегодняшней жизнью,

так или иначе переплетающихся с мотивом города. В этом

смысле ранние стихотворения подготавливают "цыганские

мотивы" третьего тома.

В дальнейшем "цыганская тема" в поэзии А. Блока пре-

терпевает ряд интересных изменений.

Хотя дать точную хронологию этих изменений попросту

невозможно без насилия над реальной эволюцией лирики

Блока, мы можем все же выделить две основные линии, по

которым шло развитие темы. Первая особенно четко видна

в 1906-1908 гг., когда Блок начинает испытывать мощное

воздействие демократических идей и настроений. Это вре-

мя появления в его записных книжках знаменательных раз-

думий о величии человека, "маленького и могучего", ко-

торого замечают реалисты и не хочет видеть декаданс'.

Это время, когда в записях Блока все чаще начинают

мелькать имена Л. Толстого, Н. Добролюбова, Г. Успенс-

кого и других ведущих представителей русской демократи-

ческой мысли XIX в., когда поэт мечтает о журнале в

традициях "Современника", интересуется творчеством М.

Горького и т. д., время, ко-

1 См.: Блок А. А. Записные книжки. С. 94.

торое завершается циклом блестящих статей о народе и

интеллигенции - произведениями, наиболее близкими к по-

эзии Блока периода "Двенадцати".

Одним из центральных представлений русского демокра-

тизма XIX в., воспринятых А. Блоком и сыгравших важней-

шую роль в преодолении субъективистских и индивидуалис-

тических настроений поэта, было представление о "прек-

расном человеке", от природы могучем и достойном

счастья, но лишенном его в "позорном строе" современной

действительности. В это время сам характер героини-цы-

ганки не очень сильно меняется по сравнению с "По бере-

гу плелся больной человек...": та же страстность, кра-

сота, причастность к миру искусства (песня, пляски),

свободолюбие. Но если раньше образы цыган возникали в

ряду явлений современного города, то теперь они связы-

ваются с размышлениями о "природе человека", реализуе-

мой в обстановке условно-"естественной" жизни народа и

утрачиваемой в "городе". Блока все больше приковывает к

себе бескрайний мир вольных степей - родина "естествен-

ного" человека.

Эти настроения впервые особенно ярко отразились в

статьях 1906 г.:

"Поэзия заговоров и заклинаний" (октябрь 1906 г.),

"Безвременье" (октябрь 1906 г.), "Девушка розовой ка-

литки и муравьиный царь" (ноябрь 1906 г.), где последо-

вательно проводится мысль о первобытной патриархальной

жизни народа как о единственно настоящей, подлинной

ценности.

Жизнь эта неотделима от природы - современная жизнь

бездной отделена от нее: "Для нас - самая глубокая

бездна лежит между человеком и природой;

у них - согласие с природой исконно и безмолвно" (5,

36). Связь с природой делает душу первобытного человека

"гармоничной", мир для него нечто "единое и цельное"

(5, 48, 36); современный же человек разорван, дисгармо-

ничен, сегодняшние люди "стали суетливы и бледнолицы.

Они утратили понемногу, идя путями томления, сна-

чала Бога, потом мир, наконец - самих себя" ("Безвре-

менье" - 5, 68). Полная, диаметральная противополож-

ность древнего и современного человека, их враждебность

не просто констатируется поэтом (ср. слова о "тех прес-

ледованиях, которые христианская церковь и государство

всюду и всегда применяли и применяют к народной стари-

не" - 5, 42). Она и четко оценивается (что очень важно

как показатель отхода от релятивизма, "анормативности"

мышления "Распутий" и "Города"). Все связанное с наро-

дом, с патриархальной жизнью - прекрасно, все современ-

ное - отвратительно и гадко: "...мир зеленый и цвету-

щий, а на лоне его - пузатые пауки-города, сосущие ок-

ружающую растительность, испускающие гул, чад и злово-

ние. В прозрачном теле их сидят такие же пузатые чело-

вечки, только поменьше: сидят, жуют, строчат..." (5,

68). А вот портрет "детей природы", прямо названных

"настоящими людьми" ("Девушка розовой калитки и муравь-

иный царь"): "...где-то в тайгах и болотах живут насто-

ящие люди, с человеческим удивлением в глазах, не дика-

ри и не любопытные ученые этнографы, а самые настоящие

люди. Верно, это - самые лучшие люди..." (5, 94).

В ряду этих-то героев стоят и "цыганские образы" ли-

рики 1906-1909 гг., так как Блок этих лет считает наци-

ональные различия неизмеримо менее важными, чем истори-

ческий контраст патриархальной и современной жизни:

"Сравнение текстов открывает поразительное сходство

заклинаний, чародейских приемов, психологии магов у

всех народов" (5, 63). Ср. также в стихотворении "Русь"

слова о России,

Где разноликие народы

Из края в кран, из дола в дол

Ведут ночные хороводы

Под заревом горящих сел (2, 106; курсив наш. - Ю.

Л., 3. М.) -

где "горящие села" подчеркивают исконную вражду

"разноликих народов" к оседлости и государственности.

В лирике Блока все эти настроения впервые особенно

четко выразились в стихотворении "Прискакала дикой

степью..." (21 октября 1905 г.). Героиня этого стихот-

ворения - не цыганка, судя по славянскому имени (Млада)

и такой детали внешнего облика, как "рыжая коса". Но по

общему смыслу этого образа, по тональности его он пол-

ностью совпадает с тем, что Блок через год свяжет с

"цыганской темой".

Героиня стихотворения - дитя "вольной воли", дикая,

страстная, сильная своей "страшной красой". Образ этот

в какой-то мере перекликается с цыганкой из стихотворе-

ния "По берегу плелся больной человек...". Но в послед-

нем рисуется только облик и поведение самих героев. В

стихотворении "Прискакала дикой степью..." Блок рисует

свою героиню на фоне ярко своеобразной жизни: внутрен-

ний облик героини неотделим от этого фона:

Прискакала дикой степью

На вспененном скакуне.

Не меня ты любишь, Млада,

Дикой вольности сестра! (2, 86)

В стихотворении, прежде всего, любопытен интерес к

жизни героини, представление о важности внешних форм ее

существования для обрисовки ее характера. Не менее важ-

но и то, что эта жизнь противопоставлена современной

как свобода - тюрьме, как вольная радость, искусство -

жалкому прозябанию заключенного:

Долго ль будешь лязгать цепью?

Выходи плясать ко мне!

Если в стихотворении "По берегу плелся больной чело-

век..." цыгане неотделимы от "дымящегося города", от

балагана, то здесь героиня живет "в степях, среди тума-

на", и от всей ее жизни веет древностью, народными пре-

даниями:

Любишь краденые клады,

Полуночный свист костра!

Противопоставление дикой, вольной цыганки и совре-

менной жизни встречаем и в записных книжках А. Блока.

Воспроизведя несколько пошлых разговоров и сцен из ок-

ружающей жизни, поэт добавляет: "А вчера представилось

Идет цыганка, звенит монистами, смугла и черна,

в яркий солнечный день - пришла красавица ночь". Дальше

следует характеристика, вполне применимая и к цыганкам

в стихах 1903-1905 гг.."Идет сама воля и сама красо-

та". Но есть и еще одно существенное отличие (кроме от-

меченного выше противопоставления "цыганки" городу) от

ранних стихов. Заключительные слова записи, чувство

преклонения перед красавицей в ряд, связанный с поэти-

ческим идеалом Блока 1906-1909 гг.: "И все встают перед

нею, как перед красотой, и расступаются. Ты

встань перед ней прямо и не садись, пока она не прой-

дет"1. В предисловии к сборнику "Земля в снегу" (1908)

этот образ цыганки так же, но, пожалуй, еще более резко

противостоит мещанской жизни современников: "Расступи-

тесь. Вот здесь вы живете, вот в этих пыльных домиках

качаете детей и трудитесь, вот здесь воскресным вече-

ром, в желтой летней пыли щелкаете орешки, лущите под-

солнухи, покупаете зеркальце на уличном лотке, чтобы

стать краше и нравиться милому. Но издали идет к вам

вольная, дерзкая, наглая цыганка с шафранным лицом, с

бездонной страстью в черных очах. Вам должно

встать, и дать ей дорогу, и тихо поклониться" (2, 373).

Легко заметить, насколько сильно отличается этот

страстный, земной идеал от яркого, но несовместимого с

"чисто" земными страстями, полувоздушного и мистичес-

ки-возвышенного образа "Девы-Зари-Купины". Но не меньше

отличие его и от большинства образов "Распутин" и "Го-

рода", где, собственно, всякая "нормативность" мышления

порой исчезала, уступая место сложному, нерасчлененному

чувству "жгучих и горестных восторгов" бытия (2, 372),

принятия сегодняшней жизни. И хотя не все явления этой

жизни однозначны, одинаковы для поэта (пример тому -

два мира в стихотворении "По берегу плелся больной че-

ловек..."), однако никакого целостного нормативного

сознания в лирике Блока 1903- 1906 гг. обнаружить нель-

зя было. Основной пафос ее противоположен нормативнос-

ти, так как строится на преодолении соловьевской догма-

тики. Отсюда - те элементы стихийного историзма, о ко-

торых мы уже говорили и которые пронизывают весь цикл

"Город".

Однако в дальнейшем общие условия литературной жизни

тех лет поставили Блока перед необходимостью выбора,

исход которого во многом был предрешен. Развитие эле-

ментов историзма в этот период вело к художественному

методу горьковских "Врагов" и "Матери" - к позициям, от

которых Блок тех лет был весьма и весьма далек. От Нез-

накомок и карликов блоковского "Города" до реальной

картины классовой борьбы расстояние было слишком боль-

шим. Но вне реализма историзм превращался в свою проти-

воположность - во "всеприятие", в примирение с сегод-

няшним днем истории. Ему Блок отдал известную дань, но,

сыграв положительную роль в годы преодоления соловьевс-

кого мистицизма, такое "всеприятие" могло стать тормо-

зом в дальнейшей эволюции поэта. Между тем реальное

развитие блоковской поэзии шло как раз по линии нарас-

тания все более резкого неприятия "страшного мира"

русской действительности.

1 Блок А. А. Записные книжки. С. 95.

Понятно, почему в эти годы Блок избирает иной путь, его

"неприятие" современности, впитав воздействие демокра-

тического "антропологизма", начинает сочетаться с

представлением о том, что несправедливому современному

строю может быть противопоставлен идеал "нормального"

бытия, соответствующего природе человека, извлекаемого

из "субстанции" народной жизни, потенций национального

характера. Здесь-то и возникает новая трактовка образа

цыганки. В нем подчеркнуты черты контрастности по отно-

шению к "позорному строю" современности и свойственные

демократическому сознанию XIX в. элементы нормативнос-

ти.

Д. Д. Благой отметил характерную особенность этого

образа: "цыганское" в поэзии Блока не противостоит

русскому национальному характеру, а сливается с ним'.

Однако не вполне мотивирован идущий от В. Княжнина вы-

вод, что такое слияние порождает лишь одну линию - ли-

нию русского романтизма. Именно в 1907-1909 гг. особен-

но отчетливо видно отличие блоковской трактовки "цы-

ганской темы" от романтической: сильная и яркая лич-

ность - не антитеза "толпе", а дочь народа; противосто-

ит она не началам общественным, социальным как таковым,

не принципу общественности, а современному буржуазному

городу и мещанскому прозябанию2, потому образ цыганки и

раскрывается в эти годы не только в лирике, но и в

статьях и в драме; с ним связаны определенные, хотя и

не совсем четкие, социальные концепции, мысли о народе

и его роли в истории.

Очень часто в эти годы Блок прямо противопоставляет

народную точку зрения на жизнь романтическому миропони-

манию. Для народной поэзии "прекрасны и житейские забо-

ты и мечты о любви, высоки и болезнь и здоровье и тела

и души. Народная поэзия ничему в мире не чужда. Она -

прямо противоположна романтической поэзии, потому что

не знает качественных разделений прекрасного и безоб-

разного, высокого и "низкого"" ("Поэзия заговоров и

заклинаний" - 5, 52). "Девушка розовой калитки и му-

равьиный царь" также строится на контрасте. С одной

стороны - высокий и недостижимый идеал немецкого роман-

тизма (который на деле оказывается сознанием бюргерс-

тва: "Далекую ищи, но далекая не приблизится. Придет к

тебе - тонкая хорошенькая дочь привратника. Льняные бу-

дут у нее косы, и она музыкальным голосом расскажет те-

бе, где продаются самые свежие булки и сколько детей у

бургомистра. И ты примешь ее за далекую, и будешь

целовать ее, и откроешь булочную на Burgerstrasse. Она

будет за прилавком продавать самые свеженькие булки и

приумножит светленькие пфенниги" - 5, 88). С другой

стороны - русский путь поисков идеала, который ведет не

в заоблачные дали романтизма, а "вниз", к "роевой жиз-

ни":

Благой Д. Александр Блок и Аполлон Григорьев // Об

Александре Блоке. С. 147. Там же интересно прослежены

образы и мотивы, в которых "цыганское" и "русское" на-

циональные начала сливаются: тройка, степь, "платок

узорный" и т. д.

2 Равным образом и красота героини - ее признак,

особенно существенный для Блока, - не дает сама по себе

основании говорить о романтической традиции:

красота здесь не противостоит ни понятию "безобразие

действительности", ни понятию "безобразная серая мас-

са". Контраст здесь совершенно иной: "красота вольной

жизни народа - безобразие жизни узников современной

"тюрьмы"".

к "муравьиному царю", к народу, к земле. Идеал народа,

таким образом, противоположен романтическому, который

оказывается одной из форм исторически сложившегося, ра-

зорванного, в конечном счете - мещанского сознания.

"Цыганская тема" для Блока 1906-1908 гг. связывается

с интересом именно к "естественной" жизни патриархаль-

ного народа. Образ цыганки приобретает характерные для

демократического сознания черты нормативности: это -

человек, каким он и должен быть. Раньше действия цыган-

ки были вне этической оценки - теперь они "прекрасны".

Рядом с этим идет и резкая антитетичность образа цыган-

ки и образа современного человека.

Наиболее отчетливо эти настроения отразились в "Пес-

не Судьбы" (1909;

4, 129), где, как уже отметил Д. Благой, Фаина -

русская раскольница - одновременно и "цыганка".

содержание .. 104 105 106 107 108 109 ..