Сатира Воейкова "Дом сумасшедших"

Сатира Воейкова "Дом сумасшедших" - часть 10

Позиция Воейкова, идейно связанного с прогрессизмом

умеренного просветительства и биографически чуждого пе-

тербургской культуре, проявилась в стихах, посвященных

русским садам. Восторженный отзыв о Петре I прямо отож-

дествляет идеи "сада" и "цивилизации":

Россию превратил в великолепный сад...

Однако Царскому Селу он посвятил лишь несколько хо-

лодных стихов, выражающих скорбь по поводу разграбле-

ния, которому подверглись там сады при Павле I. Видя в

царскосельских садах лишь пример исторического регрес-

са, Воейков с гораздо большим чувством описывает доро-

гое москвичам Кусково. И уж совсем не скрывая привер-

женности групповым интересам, Воейков завершил этот

экскурс восторженным описанием подмосковного Савинского

И. В. Лопухина, которому посвятил вдвое (!) больше сти-

хов, чем всем царскосельским паркам вместе.

Таков был литературный фон, на котором Пушкин созда-

вал свою апологию екатерининских парков в "Воспоминани-

ях в Царском Селе". Стихотворение это во всех отношени-

ях звучит как полемика с Воейковым. Заметная у Жуковс-

кого и Батюшкова (ср. "На развалинах замка в Швеции") и

совершенно чуждая Воейкову тема поэтичности развалин

перерастает у Пушкина-лицеиста в идею истории. Название

"Воспоминания" в этом отношении звучит как программное.

К антитезе: красота Природы - сила Цивилизации подклю-

чается третий смысловой центр - величие Истории. Сад -

образ века. Царское Село - образ восемнадцатого столе-

тия. Полемичным было и обращение не к эпической, а к

лирической - одической по лексике и элегической по мет-

рико-интонационному строю - структуре. Наконец, симво-

лично было и обращение к державинской (а не карамзинс-

ко-дмитриевской) традиции и то, что чтение стихов про-

исходило в присутствии Державина.

В этом отношении примечательно, что процитированное

нами в начале статьи обращение Воейкова к Жуковскому

явно повлияло на творческие раздумия молодого Пушкина.

Воейков предлагал выбор: шутливо-сказочная "древнерусс-

кая" поэма ("Будь наш Виланд, Ариост, Баян") или поэма

описательная. Оба эти пути привлекли внимание Пушкина.

На первый призыв он ответил "Русланом и Людмилой", на

второй - замыслами описательной поэмы о царскосельских

садах, "Кавказом" (ранним вариантом "Кавказского плен-

ника") и замыслом "Тавриды".

В замысле "Кавказа" связь с описательной поэмой

обозначена отчетливо. И этот пласт не был стерт байро-

нической трансформацией сюжета, который лишь наложил

свой узор поверх первоначального грунта. Влияние описа-

тельной поэмы проявилось здесь, в частности, в стремле-

нии к географической и этнографической точности, своего

рода "научности" текста, которому, видимо, предшество-

вали тщательные изучения. Наша привычка видеть в "Кав-

казском пленнике" в первую очередь романтическую поэму

заставляет не замечать проступающую сквозь экзотику

"местного колорита" точность описаний быта и нравов. В

этой связи обычно указывают на отрывок "Но европейца

всё вниманье / Народ сей чудный привлекал". В специаль-

ной литературе отмечалась и этнографическая точность

описаний наряда черкесов, и близость этого описания к

соответствующему месту в "Казаках" Толстого. Хочется

привести еще более выразительный пример. Слова Черке-

шенки:

К моей постеле одинокой

Черкес младой и черноокой

Не крался в тишине ночной... (IV, 104) -

воспринимаются читателем как дань романтизму - кар-

тина ночного свидания любовников, то есть включение ев-

ропейских литературных представлений. На самом деле пе-

ред нами - след изучения Пушкиным своеобразия этничес-

ких обычаев. Пушкинская Черкешенка говорит Пленнику,

что она не замужем. Как отмечал академик А. Н. Весе-

ловский, у кавказских горцев молодой муж со своей женой

"видится тайно ночью; иначе связь нарушена". Стремле-

ние к точности картин ведет к совершенно определенной

традиции, на которую Пушкин в известные моменты созна-

тельно ориентировался.

Тем более поразительно, что именно из лагеря Дмитри-

ева - Воейкова были нанесены молодому Пушкину самые

чувствительные удары. Ядовитая статья Воейкова по пово-

ду "Руслана и Людмилы" была прямо инспирирована Дмитри-

евым, который еще находил, что Воейков чрезмерно "расх-

валил молодого Пушкина" (письмо А. И. Тургенева от 19

сентября 1820 г.). Дело в том, что именно известная

близость позиций Пушкина и Дмитриева - Воейкова обнажа-

ла принципиальное их отличие: Пушкин стремился решать

указанные Воейковым жанровые проблемы не на пути сред-

него, сглаженного стиля, а на прямо противоположной до-

роге - смелых стилевых контрастов, ломки литературных

приличий. В этом отношении "Таврида" Боброва ему оказа-

лась ближе "Садов" Воейкова, несмотря на общую карамзи-

нистскую ориентацию его программы. Утверждение "средне-

го стиля" было для Дмитриева - Воейкова установкой на

принципиальное поэтическое одноголосие. Пушкин уже в

раннем творчестве закладывал основы поэтической полифо-

нии. Именно то, что Пушкин перехватил положительное на-

чало позиции Дмитриева - Воейкова, фактически упраздни-

ло их литературное значение. Появление "Руслана и Люд-

милы" и "Кавказского пленника" означало конец претензий

Дмитриева объединить русскую поэзию вокруг благоприс-

тойно причесанного карамзинизма и в конечном счете ко-

нец литературного значения Дмитриева.

Попытка Воейкова определить пути развития русской

поэзии была кратковременной: утверждение литературной

роли Жуковского, возникновение "Арзамаса" и, в особен-

ности, выход на литературную арену Пушкина фак-

Веселовский А. Н. Собр. соч. СПб., 1913. Т. 2.

Вып. 1: Поэтика сюжетов. С. 31.

тически клали конец честолюбивым замыслам Дмитриева.

Характерен устойчивый антагонизм Пушкина к Дмитриеву (и

полемика его по этому вопросу с Вяземским). И настойчи-

вое противопоставление Дмитриева Карамзину-поэту, и

беспрецедентный факт выступления Пушкина в 1827 г. с

печатной пародией на "Апологи" Дмитриева (коллективный,

совместно с Языковым, характер этого выступления лишь

подчеркивал его программный характер) указывают на глу-

боко не случайный характер литературной оппозиции Пуш-

кина вкусам и направлению Дмитриева. Тем более харак-

терно, что, предлагая Вяземскому план объединения всех

прогрессивных сил в литературе, Пушкин в 1824 г. из

тактических соображений согласился выставить имя Дмит-

риева на общем знамени, но требовал (видимо, одно имя

сразу же напоминало ему другое) исключить из группы Во-

ейкова: "Нынешняя наша словесность есть и должна быть

благородно-независима. ...Я бы согласился видеть

Дмитриева в заглавии нашей кучки, а ты уступишь ли мне

моего Катенина? отрекаюсь от Василья Львовича; отре-

чешься ли от Воейкова?" (XIII, 96).

Однако литературная роль Дмитриева уже была сыграна.

Воейков же к этому времени давно подготовил переход в

лагерь "знаменитых друзей".

С русским переводом "Садов" Делиля связан непродол-

жительный, но яркий эпизод в истории поэзии начала XIX

в. Без его учета многое в историческом генезисе поэм

Пушкина остается непонятным, и уже это делает его дос-

тойным внимания в наших глазах.

1987

содержание .. 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 ..