Учение о соучастии по советскому уголовному праву (Бурчаг Ф.Г.) - часть 21

ответственности за воинские преступления, подчёркивается, что

воинскими преступлениями признаются преступления против
установленного порядка несения воинской службы, совершенные

 М. И. Ковалев. Соучастие в преступлении. Часть первая, стр. 100.

(Курсив наш.-Ф. Б.). См. также: М. И. Ковалев. Соучастие в преступле-
нии. Часть вторая, стр. 183.

Владимир Солнарж. Соучастие по уголовному праву Чехосло-

вацкой Социалистической Республики, стр. 71.

военнослужащими, а также военнообязанными во время про-
хождения ими учебных сборов. По статьям главы о воинских

преступлениях несут ответственность также лица офицерского,
сержантского и рядового состава органов государственной без-

опасности и лица, в отношении которых имеется специальное
указание в законодательстве Союза ССР. Остальные же лица

исполнителями воинских преступлений быть не могут, но они
могут~ёыть соучастниками этихлреступлнииВ~тои_же ст7"23Т

указано, что соучастие в воинских преступлениях лиц, не упо-
мянутБПс в ней, влечёт ответственность по статьям этой главы. Та-

ким образом, лица;не указаннне~]в~сТ7ТГ~УК"УССР, могут
быть организаторами воинских преступлений, подстрекателями

к ним или пособниками, но они не могут быть исполнителями
ртих преступлений.

Аналогично обстоит дело и с должностными преступлениями,

также требующими специального субъекта. Ст. 164 УК УССР
специально определяет понятие должностного преступления

и должностного лица.

Что же касается иных преступлений, исполнителями которых
могут быть лишь лица, обладающие специальными признаками,

то эти признаки либо прямо указаны в статьях Особенной части
Уголовного кодекса, формулирующих составы соответствующих

преступлений, либо подразумеваются в них.

В советском уголовном праве общепризнанным является
и положение, что при приготовлении к преступлению и покуше-

нии на него субъект должен обладать всеми качествами, ко-
торые необходимы субъекту оконченного преступления. Этой

точки зрения придерживаются как авторы, отрицающие сущест-
вование самостоятельных составов приготовления к какому-

либо преступлению и покушения на него , так и авторы, счи-
тающие, что такие составы существуют, поскольку признаки

состава указываются не только в Особенной части Уголовного
кодекса, но и в его Общей части, в частности в постановлениях

о приготовлении.

 См" например, ст. 147 УК УССР, устанавливающую ответственность
за выпуск недоброкачественной промышленной продукции.

 См. ст. 155 УК УССР, устанавливающую ответственность за обмери-

вание, обвешивание, превышение установленных розничных цен или иное
обворовывание покупателей в торговых предприятиях или предприятиях об-

щественного питания.

 См.: А. Н. Трайнин. Состав преступления по советскому уголовному

праву, стр. 309; его же. Общее учение о составе преступления, стр. 301;
Н. В. Л я с с. Стадии преступной деятельности по советскому уголовному

праву. Автореферат кандидатской диссертации, Л., 1952, стр. II; Н. Ф. Куз-
нецова. Ответственность за приготовление к преступлению и покушение на

преступление по советскому уголовному праву. М., 1958, стр. 48-49.

 См.: Н. Д. Дурманов. Стадии совершения преступления по совет-
скому уголовному праву, стр. 28-32; А. А. П и онтковски и. Учение о пре-

ступлении, стр. 492-193.

Среди первой группы авторов этот взгляд наиболее четко
выразила Н. Ф. Кузнецова, подчеркнувшая, что <субъект при-

готовления к преступлению должен обладать всеми без исклю-
чения качествами, какие требуются для субъекта оконченного

преступления> .

У сторонников второй точки зрения вывод вытекает из кон-
струкции составов приготовления и покушения, слагающихся

из признаков конкретной статьи Особенной части Уголовного
кодекса, требующей специального субъекта, и признаков ст. 15

Основ уголовного законодательства и соответствующих ей ста-
тей уголовных кодексов союзных республик. Так как в конкрет-

ной статье Особенной части Уголовного кодекса указано или
подразумевается в качестве субъекта преступления лицо, обла-

дающее определёнными признаками, то и субъект приготовления
или покушения на это преступление должен обладать теми же-

признаками.

Из сказанного следует, что лицо, не обладающее такими при-
знаками, ни исполнителем преступления со специальным субъек-

том, ни лицом, готовящимся к его совершения или покушаю-
щимся на него, быть не может.

Следовательно, в преступлениях со специальным субъектом

действия неудавшихся организатора, подстрекателя и пособни-
ка невозможно квалифицировать как приготовление к преступ-

лению. Обратное привело бы, на наш взгляд, к неприемлемым

выводам: пришлось бы признать, что невоеннослужащий может
быть привлечён к уголовной ответственности за приготовление

к дезертирству, иностранец или лицо без гражданства - за при-
готовление к измене Родине, недолжностное лицо-за приго-

товление к взятке, не работник прилавка - за приготовление
к обмериванию и обвешиванию покупателей и т. д.

Сторонники квалификации неудавшихся ортанизационнойт

деятельности, подстрекательства и пособничества как приго-
товления к преступлению применительно к преступлениям со

специальным субъектом идут различным путем. Один из них,
В. Д. МеньШагин, предлагает при неудавшемся подстрекатель-

стве частных лиц к совершению воинского преступления при-
влекать их к ответственности за приготовление к воинскому

преступлению . Другие же предлагают неудавшихся подстре-
кателей и пособников к преступлению со специальным субъектом

вообще освобождать от ответственности. Так, М. И. Ковалев
пишет: <Исполнителем преступления со специальным субъектом

 Н. Ф. Кузнецова. Ответственность за приготовление к преступле-

нию и покушение на преступление по советскому уголовному праву, стр. 49.
 См.: В. Д. Менылагин. К вопросу о соучастии в стадиях разви-

тия преступлений по советскому уголовному праву.-Труды ВЮА, вып. III,
1943, стр. 81. На этой же точке зрения, по существу, стоит и проф. Пионтков-

ский. (См.: А, А. П и онтковски и. Учение о преступлении, стр. 574).

не может быть лицо, не обладающее качествами, которыми
закон наделил этого специального субъекта. Следовательно, при

неудавшихся подстрекательстве и пособничестве в подобных
случаях соучастники не могут отвечать за приготовление к пре-

ступлению> .

Эта точка зрения, на наш взгляд, является более последо-
вательной, так как она не приводит к упомянутому противоре-

чию. Вместе с тем едва ли она может быть принята, посколь-
ку за бортом уголовного преследования оставляются не только

малозначительные случаи, но иногда и случаи, требующие
уголовно-правового реагирования. Действительно, можно ли

оставить ненаказуемым действие лица, не являющегося со-
ветским гражданином и подстрекающего гражданина СССР

к измене Родине? Или возьмём случай, приведенный в поста-
новлении Пленума Верховного Суда СССР от 31 июня 1962 г.

К., ранее судимый за хищения, без определённых занятий, по-
знакомился с Б.- начальником жилищного управления испол-

кома Сухумского городского Совета депутатов трудящихся -
и предложил ему брать взятки за изменение очерёдности и за

предоставление квартир. Действия К. были квалифицированы
следственными органами и Верховным Судом Абхазской АССР

как посредничество во взяточничестве. Пленум Верховного Су-
да СССР указал, что действия К. следовало рассматривать как

соучастие в получении взяток.

Представим себе теперь, что начальник горжилуправления
не поддался бы уговорам со стороны К. Означает ли это, что К.,

действия которого от этого не утратили бы общественной
опасности, должен быть освобожден от уголовной ответствен-

ности? Конечно, нет. Выходом из тупика, по нашему мнению,
является отказ от фикции и квалификация действий неудавших-

ся организатора, подстрекателя или пособника как покушения
на организацию преступления, покушения на подстрекательство

к преступлению и покушения на пособничество ему. В самом
деле, если исходить из того, что организационная деятельность,

подстрекательство и пособничество конкретному преступлению,
предусмотренному той или иной статьей Особенной части, пред-

ам. И. Ковалев. Соучастие в преступлении. Часть вторая, стр. 184.

 Предлагаемая А. И. Санталовым квалификация действий неудавшегося
подстрекателя (пособника) как покушения на соучастие не точна. Соучас-

тие-институт уголовного права; это родовое понятие, охватывающее раз-
личную по своей сущности (и по форме) деятельность организаторов, под-

стрекателей, пособников и, наконец, самого исполнителя, действующего на-
ряду с ними. Поэтому покушаться на соучастие нельзя. Можно покушаться

лишь на достижение определенного результата, к которому должно привести
определенное поведение соучастника - его организационная деятельность,

подстрекательство с его стороны или пособничество. Эта деятельность соуча-
стника, не приведшая к конкретному преступному поведению исполнителя,

и образует покушение.

ставляет собой преступление, имеющее свой состав, слагаемый из
признаков этой статьи Особенной части и ст. 19 У К УССР, то

следует признать возможным и покушение на это преступление.
Именно такой вывод вытекает из принципа самостоятельной

ответственности соучастников и точно раскрывает существо кон-
кретного общественно опасного поведения лица.

Против такой квалификации обычно высказывается два воз-

ражения. Первое возражение - сложность квалификации, её
двухэтажность. Почему же невозможна квалификация по ст. 17-

19 УК УССР, точно раскрывающая сущность совершенного
лицом деяния - например покушения на подстрекательство,

и возможна квалификация по ст. 19-17 УК УССР-подстрека-
тельства к покушению? Ссылка на сложность-не основание для

отказа от квалификации, точно и четко определяющей соответ-
ствие совершенного лицом деяния законодательной норме.

Второе возражение сводится к тому, что привлечение не-

удавшегося подстрекателя или пособника за покушение на под-
стрекательство к определённому преступлению или пособни-

чество ему усиливает уголовную ответственность, поскольку
покушение наказуемо всегда, в то время как приготовление вле-

чёт за собой наказание лишь в исключительных случаях. Это
возражение нам также кажется не убедительным.

Во-первых, оно, как и первое возражение, не касается су-

щества вопроса - соответствия квалификации конкретной реаль-
ности,- а пытается найти аргументы в общих принципах и по-

ложениях уголовного права.

Во-вторых, оно неточно по сути. Как известно, ст. 17 УК
УССР не проводит различия в принципах наказуемости за

приготовление и за покушение на преступление. И за одно и за
второе деяние наказание назначается по закону, предусматри-

вающему ответственность за законченное преступление.

Иными словами, советское уголовное законодательство не

проводит принципа обязательного смягчения наказания при
покушении и приготовлении. Нашему уголовному праву присущ

принцип факультативного смягчения наказания. Назначая на-
казание, суд учитывает характер и степень общественной опас-

ности действий, совершенных виновным, степень осуществления
преступного намерения и причины, в силу которых преступление

не было доведено до конца.

Как общее правило, общественная опасность покушения,
а тем более приготовления, меньшая, чем оконченного преступле-

ния. Как подчёркивает В. Н. Кудрявцев, общественная опас-
ность преступного действия или бездействия выражает реаль-

 См.: Н, Д. Дурманов. Стадия совершения преступления по совет-

скому уголовному праву, стр. 175.

ную возможность причинения вреда охраняемым законом об-
щественным отношениям . Вполне естественно, что чем отда-

леннее от последствия конкретный поступок человека, чем
в меньшей степени он может обусловить наступление вредного

последствия, тем меньшая степень его общественной опасности.
В этом плане приготовительные действия, лежащие значитель-

но дальше от последствия, чем действия по осуществлению
объективной стороны состава, образующие покушение, всегда

менее общественно опасны, а иногда, в зависимости от их ха-
рактера, могут быть и вообще не опасными.

( Однако суд, определяя наказание за приготовление или за по-
кушение, исходит не из формального отнесения действий лица

к одной из этих стадий преступной деятельности. Он учитывает
и характер действий, и степень их общественной опасности,

и степень осуществления преступного деяния, и причины, в силу
которых преступление не было доведено до конца. Только диалек-

тический учёт всех этих обстоятельств даёт возможность суду
решить вопрос о целесообразности или нецелесообразности при-

?ния к лицу наказания, о его виде, размере и т. д.
 Применительно к ответственности за неудавшиеся организа"

цию преступления, подстрекательство к нему или пособничество
следует учесть, что такие действия всегда дальше от конечного

результата законченного преступления, чем даже приготовитель-
ные действия исполнителя. Поэтому в каждом конкретном слу-

чае суд с учётом всех названных обстоятельств может признать
покушение на .подстрекательство или пособничество настолько

малозначительным, что освободит лицо, виновное в нём, от на-}

казания. О

Опасение, что изменение в таких случаях квалификации со-

участников преступления с приготовления к преступлению на
покушение на организацию преступления, подстрекательство

или пособничество автоматически будто бы вызовет усиление
репрессии, едва ли может быть признано оправданным. Так

как деятельность соучастников всегда дальше от конечного ре-
зультата, чем деятельность исполнителей, можно стать на путь

ненаказуемости приготовительных действий к организационной
деятельности, подстрекательству и пособничеству. Однако в тех

случаях, когда организатор, подстрекатель или пособник пе-
решли к выполнению объективной стороны своего преступления,

считать их деятельность ненаказуемой, на наш взгляд, нельзя.
Применительно к подстрекателю (а в ряде случаев-и орга-

низатору) это означает, что он, стремясь воздействовать на
психику другого лица с целью побуждения его к совершению

преступления, тем самым становится причиной преступности.
Не сумев склонить одно лицо к совершению преступления, он

 См.: В. Н. Кудрявцев. Объективная сторона преступления, стр. 99.

13 9-679 1эз 

попытается найти менее гойкое лицо и его руками выполнить
свой преступный замыселПоэтому даже в случае неудавшегося

подстрекательства целесообразно привлекать лицо, виновное в
нём, к уголовной ответственности с тем, чтобы нейтрализовать

его вредное воздействие на других лиц. Дело здесь не в тяжести
наказания, а в чётком проведении принципа: организация пре-

ступления, подстрекательство к преступлению и пособничество
ему-суть преступления, и покушение на них наказуемо.

Таким образом, единственно правильной квалификацией дей-

"ствий неудавшихся организатора, подстрекателя или пособника
будет квалификация по ст. 17-19 У К УССР, т. е. как покуше-

ния на организационную деятельность, подстрекательство или
пособничество. В этой квалификации найдёт чёткое юридическое

выражение характер совершенных лицом действий, она пол-
ностью будет отвечать принципу самостоятельной ответствен-

ности соучастников, из которого исходит автор настоящей

\ работы.

 В целях единообразного проведения такой квалификации
в практической деятельности следственных и судебных органов

и ликвидации еще встречающегося иногда разнобоя целесообраз-
но закрепить этот принцип в законе, указав в нём, что поло-

жения о наказуемости покушения распространяются и на дея-

1 тельность организаторов, подстрекателей и пособников.

3. Уголовная ответственность
организаторов, подстрекателей и пособников

при их последующем добровольном отказе
от соучастия в преступлении

- Установив, что отказ исполнителя от совершения преступ-

ления исключает его ответственность, но не исключает ответ-
ственности соучастников, необходимо рассмотреть и такой

{вопрос: как влияет на ответственность организатора, подстрека-
Уеля и- пособника их последующий добровольный отказ от со-

участия?

 Общесоюзное уголовное законодательство и уголовное

законодательство союзных республик (за исключением Грузин-

\ ской ССР) вопроса о добровольном отказе соучастников-орга-
) низаторов, подстрекателей и пособников - специально не регу-

( пирует. гОбщие положения о добровольном отказе, установлен-
ные в ст. 18 УК УССР и соответствующих ей статьях уголовных

кодексов других союзных республик, сводятся к следующему:
лицо, добровольно отказавшееся от доведения преступления до

конца, подлежит уголовной ответственности лишь в том случае,
если фактически совершенное им деяние содержит состав ино-

го преступления.

, Указанные правила претерпевают определённые изменения
по отношению к организатору, подстрекателю и пособнику.

Объясняется это, в первую очередь, характером их деятельности.

Подстрекатель, в отличие от физического виновника, не со-
вершает действий, образующих изменения во внешнем мире и

непосредственно обусловливающих наступление вредных послед-
ствий. Он склоняет к этой деятельности другое лицо. Его же,

подстрекателя, деятельность ограничивается лишь направлением
сознания исполнителя на совершение преступления, созданием в

нём преступной решимости. Такие действия подстрекателя обра-
зуют объективную сторону состава подстрекательства к тому пре-

ступлению, которое совершено исполнителем.

Аналогично обстоит дело и с организатором преступления.
Выше уже отмечалось, что организатор в случаях, когда он яв-

ляется инициатором преступления, фактически выполняет фун-
кцию подстрекателя и сверх того организует своих соучастни-

ков, направляя их преступную деятельность на реализацию его,
организатора, планов. Таким образом, как и подстрекатель, он

может в преступлении никаких физических действий не совер-
шать. Его деятельность сосредоточивается на направление ис-

полнителей (а иногда и пособников) к совершению преступления.
Он как бы интеллектуально возглавляет преступление, руководит

действиями физических исполнителей преступления.

Существенное различие между деятельностью исполнителя,
с одной стороны, подстрекателя и организатора, с другой, объя-

сняется тем, что исполнитель совершает определённые действия,
производящие изменения во внешнем мире, подстрекатель (а в

ряде случаев и организатор) совершает действия, производящие
изменения в психике исполнителя.

Различие объектов, на которые исполнитель и подстрекатель

воздействуют, определяет и дальнейшее развитие причинной свя-
зи между их действиями и последствиями.

Объектом воздействия исполнителя, как и индивидуально дей-

ствующего преступника, как правило, являются предметы не-
живой природы (револьвер, нож, камень, отмычка и т. д.), ко-

торыми он пользуется как орудиями совершения преступления.
Правда, в отдельных случаях объектом воздействия исполнителя,

его своеобразными орудиями могут быть животные или невме-
няемые лица. В этом смысле деятельностью лица, взорвавшего

плотину и позволившего тем самым воде затопить поля, и дея-
тельность лица, спустившего с цепи дикое животное или побудив-

шего невменяемого стрелять в толпу из револьвера, мало чем
отличается.

Общим для всех этих случаев является то, что до момен-

та перехода к исполнению, до того, когда преступник пустит
в ход своё орудие (безразлично какое), он в состоянии отказать-

ся от совершения преступления. Ведь действие избранных им

орудий до того, как он их пустит в ход, зависит от него и направ-
ляется им.

Иное дело подстрекатель. Объектом приложения его усилий,

воздействия с его стороны является сознательная личность ис-
полнителя. Возбудив в последнем мотивы, обусловившие его

решимость совершить преступление, подстрекатель в дальней-
шем теряет, как правило, контроль над деятельностью исполните-

ля, который действует самостоятельно, поступая в соответствии с
принятым им решением. Причём начало преступных действий ис-

полнителя, выполнение объективной стороны состава преступле-
ния происходит, как правило, без всякого участия подстрекателя.

Отсюда следует, что в тех случаях, когда подстрекатель или

организатор возбудили в ком-либо решимость совершить пре-
ступление, но в дальнейшем отказались от своей подстрекатель-

ской или организаторской деятельности, одного этого пассивного
отказа для предотвращения преступления недостаточно. Отказав-

шись от своей подстрекательской деятельности после того, как
акт подстрекательства совершен, но исполнитель действий, на-

правленных на осуществление объективной стороны состава пре-
ступления, ещё не выполнил, подстрекатель обязан принять меры

к предотвращению преступной деятельности исполнителя или, во
всяком случае, к недопущению наступления вредных последствий.

Другими словами, подстрекатель свой отказ от подстрекательст-
ва должен выразить в активных действиях, направленных на

предотвращение преступления.

Как подчёркивает проф. Ковалев, теоретическое основание, по
которому лицо, добровольно отказавшееся от продолжения пре-

ступления, освобождается от ответственности, состоит в том, что
при добровольном отказе отсутствует не только общественная

опасность лица, но и общественная опасность деяния .

Добровольный отказ исполнителя или индивидуально дей-
ствующего преступника означает его отказ от прежнего намере-

ния совершить преступление, <отпадение умысла на совершение
преступления> . В этом и проявляется устранение общественной

опасности лица. Для индивидуально действующего лица или для
лица, выполняющего в соучастии функции исполнителя, добро-

вольный отказ означает также перерыв причинной связи: прекра-
щенное действие не может вызвать наступления вредных по-

следствий, не может причинить ущерб правоохраняемым инте-
ресам.

Иное дело подстрекательство или организационная деятель-

ность. Добровольный отказ подстрекателя после совершения
акта подстрекательства означает отпадение общественной опас-

 См.: М. И. Ковалев. Соучастие в преступлении. Часть вторая,

стр. 185.

 Н. Д. Дурманов. Стадии совершения преступления по советскому

уголовному праву, стр. 189.

ности самого подстрекателя или организатора, но отнюдь не оз-
начает, что совершенные ими до этого действия перестали быть

общественно опасными. Как раз эти действия подстрекателя или
организатора положили начало причинному ряду, который в

дальнейшем развивается помимо их воли и вмешательства. По-

этому, чтобы устранить общественную опасность совершенных

прежде действий, подстрекатель и организатор должны активно
вмешаться в развитие причинной связи, прервать её и тем самым

нейтрализовать общественную опасность своего деяния .

Практическая деятельность подстрекателя, отказавшегося от
подстрекательства и стремящегося предотвратить преступление,

может быть самой различной. Наиболее простым средством
является воздействие подстрекателя на исполнителя, если так

можно выразиться, в обратном направлении. Иными словами, за-
дача подстрекателя сводится к созданию в сознании исполнителя

контрмотивов, которые должны уничтожить его решимость со-
вершить преступление. В ряде случаев это для подстрекателя

наиболее простое средство уничтожения результатов своей преж-
ней деятельности. Однако такое средство не всегда может дать

благоприятный результат. Успех действий подстрекателя в зна-
чительной мере зависит от мотивов, которые он возбудил в

подстрекаемом, а также от индивидуальных личных черт послед-
него. Так, если мотивом, побудившим исполнителя принять под

воздействием подстрекателя решение совершить преступление,
послужило обещание вознаграждения, то стоит только подстре-

кателю сообщить, что он отказывается дать такое вознаграж-
дение, чтобы добиться желаемого результата.

Наоборот, в случаях, когда подстрекатель, чтобы склонить

исполнителя к преступлению, возбудил в нём какие-либо личные
мотивы (месть, ревность и т. д.), последующая попытка нейтра-

лизовать эти мотивы может остаться безрезультатной.

Естественно, когда подстрекателю удалось уничтожить в
сознании исполнителя вызванные им мотивы, он тем самым пре-

рывает причинную связь, которая должна была привести к

 На необходимость добровольного отказа подстрекателя от совершения
преступления только путём активных действий указывает большинство совет-

ских криминалистов.

Следует, однако, отметить, что почти все авторы, касавшиеся этого во-
проса, ограничиваются общим выводом о необходимости активных действий

подстрекателя. Аргументация же этого положения некоторыми из них не рас-
крывает характера причинной связи при соучастии, чго, .ак нам кажется,

должно быть исходным пунктом при решении вопроса о добровольном отка-
зе организатора, подстрекателя и пособника от своих действий. П. И. Гришаев,

например, необходимость активных действий подстрекателей при доброволь-
ном отказе обосновывает только тем, что они вносят свой вклад в планируемое

преступление путем активных действий. <Отсюда следует, что и изъять этот
вклад из планируемого преступления они могут также только путем активных

действий...> (П. И. Гришаев, Г. А. К риге р. Соучастие по уголовному
праву, стр. 252).

наступлению вредных последствий. Поскольку этими своими

действиями подстрекатель предотвращает возможность наступ-
ления преступного результата, он должен остаться безнака-

занным.

Иначе обстоит вопрос тогда, когда подстрекатель употре-
бил все усилия для уничтожения в исполнителе вызванной им

преступной решимости, но исполнитель от совершения преступ-
ления не отказался. Другими словами, подстрекателю не удалось

уничтожить вызванный его предыдущей деятельностью резуль-
тат. На наш взгляд, если подстрекатель, констатировав безре-

зультатность своей попытки отговорить исполнителя от соверше-
ния преступления, никаких других мер к предотвращению пре-

ступного результата не примет, оставить его безнаказанным