Алексиада (Анна Комнина) - часть 34

Анна Комнина «Алексиада»

было покоя.

Петля как бы следовала за самодержцем, вернее, она сопутствовала ему и, не

переставая, душила. Так как не была никакого средства против этой болезни, император
удалился  в  южную  часть  дворца.  Когда  он  чувствовал  стеснение  в  груди,  он  находил
единственное  облегчение  в  движении.  Императрица {428} сумела  сделать  это  движение
непрерывным:  прикрепив  к  императорскому  ложу  с  обеих  сторон — у  головы  и  ног —
деревянные ручки, она велела слугам высоко над полом носить ложе и, сменяя друг друга,
печься о самодержце.

Затем самодержец перешел из Большого дворца в Манганы. Но и это ничего не

дало  для  спасения  императора.  Видя,  что  болезнь  постоянно  возвращается,  и  потеряв
всякую  надежду  на  помощь  от  людей,  императрица  еще  усердней  стала  обращаться  с
мольбой  к  богу.  В  каждом  храме  она  велела  зажечь  множество  свечей  и  непрерывно
исполнять гимны, она делала подарки жителям всех внутренних и приморских областей,
побуждала  к  усердным  молитвам  монахов,  которые  обитали  в  горах  и  пещерах  или  в
других  местах  и  вели  отшельническую  жизнь,  просила  молиться  о  самодержце  всех
болящих,  содержащихся  в  тюрьмах,  и  несчастных,  которые  благодаря  ее  дарам  стали
богатейшими людьми.

Когда же внутренности у самодержца распухли и выдались вперед, ноги отекли

1586

и  лихорадка  охватила  тело,  некоторые  из  врачей,  мало  заботясь  о  лихорадке,  решили
прибегнуть к прижиганию. Однако все лечение было бесполезным и никчемным. Ничем
не  помогло  и  прижигание:  внутренности  остались  в  том  же  состоянии,  дыхание  было
затруднено. Ревматизм как бы из другого источника проник в язычок гортани, поразил то,
что эскулапы называют нёбом, десны Алексея воспалились, горло раздулось, язык распух.
Поэтому  пищевод,  по  которому  должна  была  проходить  пища,  сузился,  его  края
сомкнулись, и над нами навис ужас оказаться свидетелями голодной смерти императора,
совершенно не принимавшего никакой пищи. Я же, бог — свидетель, немало хлопотала о
его  питании,  ежедневно  своими  руками  подносила  ему  пищу  и  старалась  сделать  ее
пригодной  для  глотания.  Все  средства,  применявшиеся  для  лечения  воспаления,
оказались... а все старания наши и врачей ни к чему не привели.

На одиннадцатый день, после того как болезнь вступила в свою последнюю

стадию,  она,  достигнув  высшей  точки,  поставила  под угрозу  жизнь  больного;  состояние
Алексея ухудшилось, начался понос. Бедствия одно за другим обрушивались на нас в то
время.  Ни  эскулапы,  ни  мы,  хлопотавшие  вокруг  самодержца,  ни ... не  знали,  куда
обратить свои взоры; все говорило о близкой гибели. Все остальное время прошло для нас
в  волнениях  и  бурях;  устоявшийся  порядок  расшатался,  ужас  и  опасность  нависли  над
нами. Августа всегда проявляла мужество перед лицом опасности, а в то время вела себя
особенно  мужественно:  она  подавляла  свои  страдания  и  стояла, {429} как  олимпийский
победитель,  борясь  с  жесточайшей  болью.  Видя  самодержца  в  таком  состоянии,
императрица  терзалась  душой  и  мучилась  сердцем,  но  напрягала  волю  и  стойко
переносила бедствия; она была смертельно ранена, страдания проникали до мозга костей,
тем не менее она не поддавалась горю. И все же слезы катились из ее глаз, красота ее лица
увяла, и душа еле держалась в теле.

Утром пятнадцатого августа

1587

(это был пятый день той недели в которую

празднуют  успенье  нашей  госпожи,  пречистой  девы  богородицы)  эскулапы  натерли
мазью  голову  самодержца  (эта  мера  казалась  им  необходимой);  затем  они  ушли  домой,
сделав  это  не  без  цели  и  не  потому,  что  в  этом  была  какая-нибудь  необходимость,  а
потому,  что  знали  о  непосредственной  опасности,  нависшей  над  самодержцем.  Среди
врачей  три  были  главными:  замечательный  Николай  Калликл,  Михаил  Пантехн,
получивший  прозвище  по  названию  рода,  и ... евнух  Михаил.  Толпа  родственников,
окружавшая императрицу, принуждала ее принять пищу ... она не принимала и сна ... одну

Анна Комнина «Алексиада»

за другой целые ночи проводила ... ухаживая за самодержцем ... согласилась. Когда у
самодержца наступил последний обморок... она поняла и, ожидая ... жизнь, бросилась на
... рыдала, била себя в грудь, оплакивала свалившиеся на нее несчастья, хотела тут же
лишить себя жизни, но не могла этого сделать.

Император, хотя и находился при смерти и страдания одолевали его, был как бы

сильнее смерти ... он проявлял заботу об императрице и вместе с одной из своих дочерей
старался унять ее волнение. Это была его третья дочь — порфирородная Евдокия

1588

Мария же делала то же, что и та, другая Мария

1589

, но в отличие от нее, она сидела не в

ногах, а у изголовья моего господина и, желая облегчить его страдания, давала ему пить
воду, но не из чаши, а из кубка, чтобы ему было легче глотать — ведь у Алексея были
воспалены нёбо, язык и горло. Тогда император обратился с твердыми, мужественными и,
увы, последними своими увещеваниями. «Что ты, — сказал он, — изводишь себя горем
по поводу моей кончины, зачем ты заставляешь меня заранее переживать грозящую мне
смерть? Почему ты не подумаешь о себе и об ожидающих тебя бедствиях, вместо того
чтобы погружаться в море печали, нахлынувшее на тебя?» Вот что он сказал императрице
и еще более разбередил ее рану.

Я со своей стороны делала все, что можно, и, клянусь всеведущим богом перед

лицом  своих  еще  здравствующих  друзей  и  будущих  читателей  моего  сочинения,  что
ничем тогда не {430} отличалась от помешанных, целиком отдавшись своему страданию.
Я  забросила  тогда  и  философию  и  науку:  то  я  ухаживала  за  отцом — наблюдала  за
биением  пульса  и  прислушивалась  к  его  дыханию,  то  занималась  матерью,  в  которую
старалась вдохнуть силы.

Но ... области совершенно неизлечимы ... самодержец не мог очнуться из

последнего обморока, и душа Августы рвалась последовать за ним. Так была ... и на
самом деле, говоря словами псалма, «Объяли меня муки смертные»

1590

. И я

почувствовала  тогда,  что  лишаюсь  рассудка ... я  сходила  с  ума  и  не  знала,  что  со  мной
будет  и  куда  мне  обратиться,  видя  императрицу,  погруженную  в  море  бедствий,  и
самодержца с его непрерывными обмороками, двигающегося к концу своего жизненного
пути.  Придя  в  себя  после  второго  обморока,  благодаря  моей  любимой  сестре  Марии,
которая  брызгала  ему  в  лицо  холодной  водой  и  розовыми  духами,  самодержец  отдал
императрице  те  же  приказы.  Затем  он  упал  в  третий  обморок ... и  перестановка
императорского ложа, казалось ... хлопотавших вокруг него и меня ... и мы переместили
прикованного к постели самодержца в другую часть пятиэтажного здания в надежде, что
он вдохнет свежего воздуха и очнется из обморока. Эта часть дворца выходила на север, и
комнаты не были ... дверьми.

Тем временем наследник престола уже тайно явился в предназначенную для него

комнату; узнав о ... императора, он поторопился с выступлением и поспешил в Большой
дворец

1591

. В это время город ... пришел в волнение, но не совсем ... Императрица же

сказала  сквозь  рыдания: «Пусть  провалится  все — диадема,  империя,  власть,
владычество,  троны,  господство;  начнем  скорбный  плач».  И  я,  забыв  обо  всем  на  свете,
зарыдала вместе с ней, заплакали и ... рвали на себе волосы и испускали скорбные крики.
Но  мы  привели  ее  в  чувство.  Император  находился  при  последнем  издыхании  и,  как
говорится,  уже  испускал  дух.  Императрица,  еще  одетая ... и  пурпурные  сандалии,
бросилась на землю у изголовья Алексея ... терзалась и не знала как ... воспаление сердца.
В  это  время  возвратились  пульс  императора ... биение  артерии ... но,  скрыв  всю
серьезность  положения,  внушили  всем  окружающим  добрые,  но  ничем  не  оправданные
надежды. Они сделали это с определенным умыслом, ибо знали, что, как только уйдет из
жизни император, испустит дух и императрица. Но императрица со своим здравым умом
не знала, верить ей или не верить. Она хорошо знала их искусство, верила им и в то же
время  не  могла  поверить,  ибо  видела,  что  жизнь {431} самодержца  «на  мечном  острие

Анна Комнина «Алексиада»

распростерта»; не зная, к чему склониться, она нередко обращала свой взор на меня и, как
это она постоянно делала в критические моменты, просила оракула и ждала, что я ей
возвещу.

Моя госпожа и самая любимая из моих сестер Мария, украшение нашего рода,

женщина твердого характера, воплощение всех добродетелей, стояла между самодержцем
и  императрицей  и  рукой  то  и  дело  мешала  смотреть  на  самодержца.  Я  вновь  положила
свою правую руку на кисть императора и наблюдала за пульсацией крови, ее же, то и дело
хватавшуюся  руками  за  голову...  покрывало  (в  этих  обстоятельствах  она  намеревалась
сбросить с себя императорское одеяние) столько раз я удерживала ее ... ощущая пульс. Но
я ошиблась ... ибо то, что показалось мне ... было не силой ... но так как дыхания большая
...  работа  артерии  и  легких  прекратилась.  Отняв  руку  от  тела  самодержца,  и  к
императрице ... вновь положила руку на кисть ... удушье. Она несколько раз делала мне
знаки,  ибо  хотела,  чтобы  я  сообщила  ей  о  пульсе  императора.  Когда  же ... я  опять
коснулась  его  кисти  и  поняла,  что  последние  силы  покидают  Алексея  и  пульс  исчез,  я
склонила голову, в бессилии и изнеможении устремила свой взор на землю, не произнося
ни слова, закрыла глаза руками и, отступив назад, зарыдала. Императрица поняла, что это
означает, и в полном отчаянии огласила весь дворец жалобным криком.

Но как я расскажу о бедствии, постигшем всю вселенную? Как я оплачу свои

несчастья? Императрица сбросила с себя императорское покрывало, ножом под корень
обрезала свои волосы, сорвала с ног пурпурные сандалии и потребовала обычные черные.
Она хотела сменить также порфиру на черное платье, но под руками не было плаща. У
третьей из моих сестер

1592

— уже давно встретившейся с несчастиями вдовства — были

платья, подходившие ко времени и обстоятельствам. Из них императрица и взяла для себя
одежду, облачилась в нее и накинула на голову простое темное покрывало. В это время
самодержец отдал богу свою святую душу, и закатилось мое солнце

1593

. В ... те, кто не

был подавлен горем, подняли плач, стали бить себя в грудь, испускать скорбные крики,
вознося свои голоса к небу ... оплакивая благодетеля, все им ...

И теперь не могу понять, действительно ли я живу, пишу историю и вспоминаю

смерть  самодержца.  Я  протираю  глаза,  чтобы убедиться,  не  сон  ли  это;  может  не  сон,  а
некое  исступление,  умопомешательство,  странная  и  удивительная  болезнь,  постигшая
меня.  Как  могу  я  оставаться  в  живых  после  его  кончины  и ... как  я  не  испустила  дух
вместе с ним, как душа {432} не отлетела от моего тела, как чувства не покинули меня и я
не погибла. А если этого не произошло, то как я только не спрыгнула с высокой крутой
скалы и не бросилась в морские волны?

Я описала свою жизнь ... величайшими бедствиями. Но как говорится в трагедии:

«Нет такого страдания и посланного богами несчастия, груз которых я не вынесла бы на
своих плечах»

1594

. И действительно, по воле бога я стала средоточием всех бед. Я

лишилась светоча вселенной — великого Алексея, но душа осталась хозяином моего
несчастного тела. Погас и другой великий светоч, вернее, сияющая луна, гордость и слава
Востока и Запада, императрица Ирина

1595

, но я живу и вдыхаю воздух. Несчастья,

следовали одно за другим, удары судьбы постигали меня непрерывно, но самым тяжелым
горем, которое я испытала, была смерть кесаря; и я пережила столь злосчастные события.
За несколько дней болезнь взяла верх, искусство оказалось бессильным, я погрузилась в
море отчаяния и была недовольна тем, что душа еще теплится в моем теле. Если бы я не
была сделана из стали или какого-нибудь подобного материала ... и будучи чужой, я
немедленно погибла бы. Но, сохраняя жизнь, я умирала тысячью смертей.

О Ниобе

1596

... я слышала удивительные рассказы ... от горя превратившейся в

камень ... и после превращения в бесчувственную природу ее страдания были бессмертны
и в бесчувственной природе. Но я воистину еще более злосчастна, чем она, потому что
после своего последнего самого большого несчастья я осталась жить, чтобы ощутить и

Анна Комнина «Алексиада»

другие  горести.  Превратиться  в  бездушный  камень  лучше...  слезы  текли,  я  осталась ...
будучи,  таким  образом,  нечувствительна  к  несчастьям.  Пережить  такие  несчастья,
вынести  во  дворце  такие  страшные  злодейства  со  стороны  людей  хуже  несчастий
Ниобы... бедствия, достигнув такой степени... прекратились.

После смерти императора и императрицы, гибели кесаря и этих страданий

оказалось достаточно, чтобы источить мою душу и тело. Ныне подобно рекам,
стекающим с высоких гор ... и потоки несчастий... как бы в один водяной вал...
затопляющий мой дом. Но кончу свое повествование, дабы, описывая печальные события,
я не пришла в еще более смятенное состояние. {433}

______________

Анна Комнина «Алексиада»

КОММЕНТАРИИ

Софокл, Аякс, 647.

Порфира — особая, украшенная пурпуром палата Большого дворца, где рожали

императрицы (см.: Janin, Constantinople byzantine..., р. 121 sq.; Treitinger, Die oströmische
Kaiser- und Reichsidee..., S. 58). Анна подробнее говорит о ней ниже: VI, 8, стр. 188; VII, 2,
стр. 205. Порфирородными назывались дети императоров, рожденные в Порфире. Феодор
Продром в стихах, обращенных к Анне, именует ее порфирородной (Пападимитриу,
Феодор Продром, стр. 89).

Аристотель всегда был почитаемым византийцами автором. Отношение к

Платону  было  более  настороженным.  В XI в.  византийская  интеллигенция  обратилась  к
изучению  Платона:  митрополит  Евхаитский  Иоанн  Мавропод  в  одной  из  эпиграмм
взывает  к  Христу  с  просьбой  признать  Платона  и  Плутарха  «своими» (Iohannis
Euchaitorum...,  р. 24); Михаил  Пселл  называл  себя  учеником  Платона (Psellos, Scripta
minora, II, р. 252, 5—6) и защищал его от нападок Иоанна Ксифилина (Sathas, Bibl. gr., V,
р. 444, 5—8). Феодор Продром в речи к Исааку Комнину хвалит последнего за то, что тот
изучил  Аристотеля  и  Платона (Praechter, Beziehungen zur Antike in Theodoras Prodromos
Rede...,  S. 317). Однако  и  среди  современников  Анны  оставалось  немало  ортодоксально
настроенных  людей,  которые,  подобно  Михаилу  Глике,  признавали  авторитет  лишь
одного античного философа — Аристотеля (Krumbacher, Michael Glykas, S. 394 sq.).

Анна имеет в виду квадривиум наук, включавший в себя арифметику, геометрию,

астрономию и музыку.

Природа (греч. φύσις) и стремление к знанию (η περι τας επιστήμας σπουδή). Ниже

писательница утверждает, {437} что приступает к рассказу не с целью показать свое
умение владеть слогом (греч. η περι λόγους ασκησις). Все три термина, которыми в данном
случае пользуется Анна [φύσις, επιστήμη (τέχνη), ασκησις], восходят к античным теориям
ораторского искусства (см. Isocr., XIII, 14—15; Dionys, De imitat., II, 27; Aristid, XLV, 114).
По мнению древних авторов, совокупность этих качеств необходима истинному оратору.
Анна обладает всеми достоинствами настоящего оратора, однако выступает против
смешения жанров историографии и риторики (см. прим. 131).

Начиная со слов «... а чтобы... » текст представляет собой скрытую цитату из

Иоанна Епифанийского (Hist. gr. min., I, p. 376).

Намек на «Политику» Аристотеля (1277

14). Анна вообще находится под

большим влиянием этических представлений Аристотеля (см. Предисл., стр. 37).

Бытие, IX, 18—27.

Ил., XI, 654; XIII, 775; Од., XX, 135.

Начиная со слов «Когда кто-нибудь...» текст представляет собой скрытую цитату

из Полибия (Polyb., I, 14). Провозглашение истины (αλήθεια, ακρίβεια) целью или законом
историографических  сочинений — общее  место  у  античных  авторов (Avenarius, Lukians
Schrift..., S. 40 sq.). Приверженность истине, как правило, декларируется и византийскими
историками  (см.,  например, Theoph. Cont., р. 353; Cedr., Ι, p. 3). Заверения  в
приверженности  истине  повторяются  в  «Алексиаде»  с  гораздо  большей  назойливостью,
чем  у  других  авторов  (см. I, 10, стр. 75; XIV, 7, стр. 391—392 и  др.).  Эти  декларации
служат писательнице своего рода ширмой для прикрытия истинной цели ее произведения
—  прославления  царствования  Алексея  (см.  Предисл.,  стр. 31—32). Обращает  на  себя
внимание  то  обстоятельство,  что  Анна  нигде  не  говорит,  что  историческое  сочинение
должно  приносить  пользу  читателям.  Между  тем  тезис  о  полезности  исторических
сочинений  (χρήσιμον,  ονησις)  постоянно  встречается  у  античных  писателей (Scheller, De
hellenistica..., р. 43). Византийские авторы, как правило, провозглашают пользу первой и

Анна Комнина «Алексиада»

главной целью исторических сочинений, что соответствует назидательному характеру
византийской литературы вообще (см.: Georg. Mon., col. b. 44; Theoph., р. 6; Theoph. Cont.,
pp. 4—5, 211; Attal, р. 8; Nic. Chon., p. 4 sq.). «Забывчивость» Анны кажется тем более
странной, что тезис о полезности историографии неоднократно декларируется Полибием,
историографическим теориям которого писательница следует во многих случаях. Видимо,
в представ-{438}лении Анны главная задача историографии не морально-назидательная, а
фактографическая.

Никифор Вриенний, муж Анны, — сын или внук мятежника Никифора Вриенния

Старшего, о котором писательница рассказывает в дальнейшем (ср. прим. 750). До
замужества с Вриеннием Анна была обручена с малолетним сыном Михаила Дуки
Константином (см. Предисл., стр. 11).

Император Иоанн II Комнин (1118—1143) вел длительные войны с сербами,

печенегами и венграми, но главными его врагами были норманны, владевшие Сирией. В
данном случае Анна имеет в виду так называемый сирийский поход, во время которого
Иоанн захватил Киликию и Антиохию. О дате этого похода см. ниже, прим. 19.

Анна говорит о своей матери, жене Алексея — Ирине Дукене. Ирина была одной

из  трех  дочерей  протовестиария  Андроника  Дуки,  сына  кесаря  Иоанна,  о  котором  Анна
неоднократно упоминает  в  своей  истории.  Алексей  Комнин  женился  на  Ирине  в 1077 г.
Инициатива  этого  брака  исходила  от  семьи  Дук,  и  он  был  заключен  вопреки  воле
царствовавшего  тогда  Михаила  Дуки  и  особенно  матери  Алексея,  Анны  Далассины,
враждебно относившейся к дому Дук (Nic. Br., III, 6). Об Ирине см. Диль, Византийские
портреты, вып. 2, стр. 41—65.

Исторический труд Никифора Вриенния носит название Υλη ιστοριας, т. е.

«Материал для истории». Единственная рукопись сочинения Никифора, которая легла в
основу существующих изданий, ныне утеряна (см. Moravcsik, Byzantinoturcica, I, Ss. 443—
444). В I и II книгах «Алексиады» Анна широко пользуется трудом своего мужа (см.
Предисл., стр. 19).

На самом деле сочинение Вриенния начинается с рассказа о первых Комниных

— Мануиле и его сыновьях Исааке и Иоанне. Затем Вриенний действительно переходит к
повествованию о царствовании Романа Диогена (1068—1071).

Произведение Никифора Вриенния кончается изложением событий 1079 г. О

Никифоре Вотаниате см. прим. 57.

Климат Сирии византийцы считали непереносимым. См., например, описание

путешествия в Сирию младшего современника Анны, Константина Манасси: «О дурной
из дурных, всем ненавистный Тир! Какой язык ритора опишет твой тяжелый, удушливый
воздух и губительный жар солнца?» (Horna, Das Hodoiporikon..., S. 335).

Царственный город, царица городов — так византийцы называли

Константинополь.

Дата смерти Никифора Вриенния и соответственно время похода Иоанна II в

Киликию  и  Сирию  определяются  недо-{439}статочно  точно.  Авторы  общих  работ  (см.,
например, Ostrogorsky, History..., р. 336) относят обычно экспедицию в Киликию к весне
1137  г.  Однако  Никифор  умер  не  позднее 1136 г.,  так  как  его  имя  включено  в
поминальный список в типике монастыря Пандократора, составленном в октябре 1136 г.
(см.  Каждан,  Еще  раз  о  Киннаме...,  стр. 14, прим. 3). Следовательно,  и  начало
Киликийского  похода  надо  относить  ко  времени  до 1136 г.  В  свете  этих  данных
представляется весьма сомнительным предположение Б. Лейба (Leib, Alexiade, Ι, р. 169),
что  Вриенний  принимал  участие  во  взятии  Иоанном II Антиохии  (лето 1137 г.).  По-
видимому, он вернулся в Константинополь еще до конца экспедиции.

Я говорю как о христианских, так и о светских науках — της θυραίας και της

ημετέρας αυλης. Слово η αυλή Анна употребляет в значении «вера», «религия» (см.: XIII,

Анна Комнина «Алексиада»

12, стр. 364; XIV, 8, стр. 396—397). Ε. Доуэс (Dawes, Anna Comnena) неверно переводит
αυλή буквально: yard «двор».

О божественной, о высшей доле (αλλα και θειοτέρας και κρείττονος). Переводим с

учетом конъектуры Бьюри (Bury, Some notes..., № 2). Параллельные места из
произведений Пселла и Зонары в подкрепление чтения Бьюри приводит Дж. Баклер
(Buckler, Anna Comnena..., р. 32, n. 5). Ειδους ουκ ’αξίου τυραννίδος («внешность... достойна
неземного владыки») — цитата из Еврипида (Эол, фр. 15; ср. Nic. Br., IV, 15).

Этот образ дважды встречается у Анны (IX, 5, стр. 253; ср. Nic. Br., III, 17).

Трудно сказать, откуда писательница заимствовала этот эпизод. Античные памятники
ничего не сообщают о флейтисте Александра Македонского Тимофее. Возможно, этот
эпизод заимствован из какой-нибудь средневековой версии «Александрии».

Анна пользуется распространенным библейским образом, «см. «Greek-english

lexicon of the New Testament», s. v. κάμινος.

Еврипид, Гекуба, 518.

Здесь начинается флорентийская рукопись (F).

Роман IV Диоген (1068—1071).

Имеется в виду поход Романа Диогена против сельджуков в 1071 г.,

закончившийся поражением византийцев при Манцикерте (см. Cahen, La campagne de
Mantzikert...). Архаизированным этниконом πέρσαι не только Анна, но и другие авторы
XI—XII вв. называли сельджуков (Moravcsik, Byzantinoturcica, II, S. 252 sq.).

Анна Далассина, мать Алексея I, была одной из активнейших сторонниц Романа

Диогена. После низвержения Диогена она была предана суду по обвинению в том, что
поддер-{440}живала переписку с низложенным императором. По решению суда Анна
Далассина вместе с детьми была отправлена в ссылку (Nic. Br., I, 22).

Мануил Комнин был произведен Романом Диогеном в высокий придворный чин

куропалата (Attal., р. 138; Скабаланович, Византийское государство и церковь в XI в., стр.
151— 152) и  назначен  стратигом-автократором  восточных  тагм (Nic. Br., I, 7). Позднее
должность  стратига-автократора  занял  Алексей  (см.  прим. 38). Сражаясь  с  турками  в
Малой Азии, Мануил около 1070 г. был взят в плен турецким полководцем Хрисоскулом,
однако  уговорил  последнего  явиться  вместе  с  ним  в  Константинополь.  Ранней  весной
1071 г. Мануил вновь выступил в поход, но скончался от ушной болезни в Вифинии (Nic.
Br., I, 11—12).

Еще не знала, где ей похоронить первого сына, а уже отправляла на войну

второго — τον μεν των υιέων μηκέτι γινώσκουσα ου κατορύξειε, τον δε αποστέλλουσα εν
πολέμοις. Допустимо двоякое понимание этого места. Под τον δέ можно подразумевать
как старшего брата Алексея — Исаака, так и самого Алексея. Мы склоняемся ко второму
варианту, ибо у Никифора Вриенния (Nic. Br., I, 12), сочинение которого Анна в данном
случае берет в основу, ни словом не упоминается об Исааке.

По сообщению Никифора Вриенния (Nic. Br., I, 12), «доблестная и великая

духом» Анна Далассина после смерти Мануила сама отправила Алексея к Роману
Диогену. Алексей нагнал ромейское войско у Дорилея, но император отослал юношу
назад.

Русель — предводитель норманнского отряда византийского войска. Во время

похода Исаака Комнина на турок (около 1073 г.) Русель поднял мятеж, разбил посланное
против него войско, взял в плен кесаря Иоанна Дуку и его сына Андроника. Русель дошел
до  Константинополя,  победил  отряды  Никифора  Палеолога,  провозгласил  византийским
императором  плененного  им  Иоанна  Дуку,  но  вскоре  после  этого  сам  попал  в  плен  к
туркам.  Когда  Руселя  выкупили  из  плена,  он  отправился  в  Анатолик,  где  продолжал
борьбу  с  Византией.  Тогда-то  против  него  и  был  послан  Алексей.  Следующие  события,

Анна Комнина «Алексиада»

которые описывает Анна, относятся к 1073—1074 гг. (О Руселе см. Schlumberger, Deux
chefs normands..., р. 296).

Михаил VII Дука Парапинак (1071—1078), старший сын императора

Константина  Дуки  и  Евдокии.  После  пленения  Романа  Диогена  в 1071 г.  по  настоянию
кесаря  Иоанна  Дуки  Михаил  был  провозглашен  императором — соправителем  своей
матери  Евдокии.  Однако  вскоре  Евдокия  была  удалена {441} в  монастырь,  и  Михаил
получил единодержавную власть (Nic. Br., I, 18—20).

Византийские авторы (особенно Атталиат) постоянно упрекают Михаила в

легкомыслии и неумении управлять государственными делами.

Под названием «кельты» (так же как и «латиняне») Анна, аналогично другим

византийским авторам, подразумевает вообще «людей с Запада».

Слово тиран (τύραννος), как и производные от него, используются Анной и

другими византийскими писателями чаще всего в значении «мятежник», «узурпатор»,
«домогающийся власти» (по отношению к внутренним или внешним врагам империи).
Ср. Buckler, Anna Comnena, рр. 286—287.

Был младшим стратигом (υποστρατήγει). До IX в, термин ипостратиг

(υποστράτηγος) чаще всего применялся по отношению к командующим войсками фем.
После этого времени ипостратиг — просто младший стратиг (Guilland, Le commandant en
chef. . . , р. 43). Перечисляя ипостратигов византийского войска, Р. Гийан пропускает
Алексея.

Имеется в виду второй сын Анны Далассины Исаак Комнин, о котором Анна

неоднократно упоминает в дальнейшем. Алексей участвовал в походе Исаака против
турок, когда произошел мятеж Руселя и Исаак попал в плен к туркам (Nic. Br., II, 3—5; ср.
прим. 32). По сообщению Вриенния, незадолго до этого похода Михаил Дука назначил
Исаака доместиком восточных схол (о западных Никифор ничего не говорит).

Р. Гийан (Guilland, Le commandant en chef..., р. 41) ошибочно полагал, что Исаак

был назначен доместиком Востока еще при Михаиле VI (1056—1057), а его ссылка на
Пселла («Psellos, VI, 191.3») просто неверна.

Стратиг-автократор (στρατηγος-αυτοκράτωρ) — военачальник, обладающий

всей полнотой власти (см. об этом термине Guilland, Le commandant en chef..., рр. 39, 42).
В дальнейшем (Ι, 2, стр. 58) Анна называет Алексея стратопедархом. По-видимому, для
писательницы эти слова являются синонимами (ср. Nic. Br., II, 19).

Он достиг вершин военного искусства, сравнявшись с такими людьми, как

знаменитый римлянин Эмилий Сципион и карфагенянин Ганнибал — εις ακρον εληλυθέναι
στρατηγικης εμπειρίας τοΐς των ‛Ρωμαίων λογάσιν εδοξεν, οιος Αιμίλιος εκεΐνος ο ‛Ρωμαΐος, ο
ποΐος Σκηπίων οιος ’Αννίβας ο Καρχηδόνιος.

Эта фраза представляет определенные трудности для понимания. В нашем

переводе мы с явным насилием над правилами {442} греческого языка переводим οιος в
значение  οιον  «как».  Некоторые  переводчики  (Шопен,  Доуэс)  толкуют  эту  фразу
следующим  образом: «В  военном  опыте  Алексей  достиг  вершин,  свойственных  лучшим
римлянам,  таким,  как  Эмилий  Сципион,  Ганнибал».  Но  тогда  карфагенянин  Ганнибал
оказывается римлянином.

Следующий рассказ Анны (I, 2—4) представляет собой часто дословное

переложение «Истории» Никифора (Nic. Br., II, 21—35).

Тутах (Τουτάχ) — турецкий эмир (см. Moravcsik, Byzantinoturcica, II, S. 328).

Решил прибегнуть к следующему — τέως δ’ ουν επ’ εκεΐνο καταφυγεΐν εδοξε.

Может быть, следует читать ξπ’ εκεΐνον, т. е. «он решил бежать к Тутаху».

Должно быть, имеется в виду великий султан Мелик-Шах (1072—1092), сын и

наследник Алп-Арслана (см. «Encyclopédie de ĽIslam», III, рр. 225—226).

содержание .. 32 33 34 35 ..