Записки энтомолога (Гребенников В.С.) - часть 20

а — самая настоящая спираль — несколько десятков завитков од-

ной-единственной непрерывной нити. Если бы паук делал сеть из 

кругов, приходилось бы каждый раз, сомкнув круг, обрывать 

нить и затем приклеивать в новом месте другую. А так, спи­

ралью, всю эту работу можно выполнить за один присест — пре­

имущества такого метода очевидны. 

Но вот вопрос: каким расчетом паук руководствуется, когда 

закладывает внешний виток спирали? Ведь его центр должен 

в точности совпасть с серединой сети, именно с той точкой, где 

встречаются радиусы, иначе сеть получится кособокой. Работа­

ет паук обычно ночью, в темноте, и точки этой совсем не видит. 

Недолго и сбиться, но паучья сеть, как правило, безукоризненно 

геометрична. Как тут не удивляться? 

Ну, а почему паук предпочитает работать ночью или в су­

мерках— на этот вопрос, мне кажется, ответить проще. Ночью 

меньше врагов. И вообще спокойнее — днем работе могут поме­

шать не только птицы. Если жук или муха преждевременно за-

79 

путается в наполовину сделанной сети и изорвет ее, работу 

придется начинать с начала. Ночью же летающих насекомых 

меньше. 

...Разбудили меня многоголосый птичий гомон и яркое солн­

це. Оно засверкало неожиданно разноцветными искрами в ты­

сячах алмазов, рассыпавшихся по листьям деревьев, потравам и 

кустарникам. Это ночная роса и взошедшее светило преврати­

ли скромный лесной уголок в волшебное царство драгоценных 

камней. Дрожит на листе прозрачная капелька, а внутри ее го­

рит яркий огонек. Сдвинешься чуть в сторону — огонек вспыхи­

вает пурпурным, огненно-желтым, лазурным, фиолетовым светом! 

Полюбовался я росяными бриллиантами, встал, собрал свои 

походные пожитки и вдруг остановился, изумленный. В развил­

ке ветки, идеально правильная, совершенно законченная, сияла 

паучья кружевная сеть. Именно сияла—-крохотные капельки 

росы сплошь унизали ее нити, слегка прогнувшиеся под тя­

жестью этого бисера. В каждой бисеринке играло крохотное 

солнце — рубиновое, изумрудное, жемчужное, и вся сеть нежно и 

переливчато светилась. Чудо-сеть нисколько не напоминала те 

зловещие черные тенета, которые иногда изображают как сим­

вол зла и коварства. И как они сумели сговориться, эти три ху­

дожника, таких разных — паук, роса и солнце, чтобы создать 

такой шедевр? 

И уж не из скромности ли один из художников спрятался в 

убежище, небрежно сделанном из нескольких скрепленных па­

утиной листьев повыше сети? Увы, пауку не было вовсе ника­

кого дела до этой красоты — положив ноги на толстую сигналь­

ную нить, протянутую от сети в убежище, он терпеливо ждал, 

когда высохнет роса и первая неосторожная муха забьётся в 

ячейках новенькой клейкой паутины. 

Как меня паук перехитрил 

А вот этот маленький паучок сетей не плетет, добывает се­

бе пищу иначе: он неподвижно сидит на нижней стороне сухой 

горизонтальной веточки и ждет, когда поблизости появится до­

быча. Паук плотно сложил ноги вместе, прижал их к травин­

к е — и почти невидим. Брюшко у него не круглое, как у других 

пауков, а угловатое. Сидит он так притаившись, и ни за что 

не подумаешь, что это паук — просто небольшой буроватый на­

рост на стебле или сучок какой. 

Я отломил этот стебелек — паук ни с места: выдать себя не 

хочет. Покрутил я стебель в пальцах, чтобы паук оказался 

сверху, ему это не понравилось: быстро перебрав ножками, он 

80 

соскользнул на нижнюю сторону, прильнул к стеблю, ноги вы­

тянул и вновь замер неподвижно, изображая бугорок на тра-

винке. Мне его разглядеть получше хочется, кручу стебель в 

пальцах, чтобы паук сверху оказался, а он опять внизу. И так — 

раз двадцать. 

И потом, будто сообразив, что от меня так не отделаться, 

задумал что-то непонятное. Взбежал на коней травинки, под­

нял брюшко вверх и выпустил из его конца множество тончай­

ших паутинок. Я бы их даже не заметил, но они блеснули на 

солнце, когда ветерок занес их в сторону. 

Легкие паутинки ручейком струятся в воздухе, колышутся 

и как будто все длиннее становятся. Ненадолго отвел я взгляд 

от паука, а его и след простыл, только сухой стебелек в руке 

остался. Обманул-таки меня шельмец! Но куда же он мог де­

ваться? 

Гляжу — от стебелька к моей голове паутинка протянулась. 

Это одна из нитей, выпущенных пауком, зацепилась, плавая в 

воздухе, за мои волосы — получился паутиновый мостик. Поэто­

му мосту, перехитрив меня, паучок и удрал. Слышу, по лбу у 

меня кто-то ползет. Смахнул рукой — на колени паучок свалил­

ся, тот самый, с угловатым брюшком. Хитрец! 

И тут меня осенило: так вот каким способом пауки «наво­

дят переправы» при устройстве сетей между высокими деревья­

ми или отвесными стенами ущельев! Паук, оказывается, сидит 

преспокойно на месте и выпускает липкую паутину в воздух. 

Паутину относит ветром, а когда паук почувствует, что она за­

цепилась дальним концом за твердую опору, переползает по ней 

на другое дерево или скалу. 

Конечно, все паучьи «хитрости» — не что иное, как сочета­

ния сложных инстинктов, сплетения цепочек разнообразных 

81 

рефлексов, скомбинированных применительно ко всяким слу­

чаям паучиной жизни. Для каждого положения заранее запро­

граммирован тот или иной выход, да иногда такой, что и чело­

век не придумает. ' 

Маленькие воздухоплаватели 

В синем сентябрьском небе, над позолотившимися колками, 

торжественным строем идет на юго-запад колонна широко­

крылых птиц. Уже на краю небес журавли, уже их четкий строй 

слился в тонкую, чуть надломленную линию, мерцающую, слег­

ка колышущуюся, уже отзвуки журавлиных валторн замерли 

вдалеке, и наступила прозрачная осенняя тишина, а я все гля­

жу вверх, в синеву: там проплывают маленькие белые облачка 

летящей паутины. 

Есть примета: если после сентябрьских дождей в воздухе 

появятся такие паутинки — это признак устойчивой хорошей по­

годы. Вот и сейчас, когда перелетные птицы уже потянулись на 

юг, поплыли в воздухе и эти маленькие вестники «бабьего ле­

т а » — то как хлопья легчайшей ваты, то длинные, прямые, по-. 

блескивающие на солнце нити.