Россия в 1839 году (Кюстии А. де) - часть 19

...научный шедевр... в город, подобный городам Греции. — Баварский король Людвиг I (1786—1868; король с 1825 по 1848 г.), ценитель и покровитель искусств, стремился превратить свою столицу, Мюнхен, в культурный центр Европы, «новые Афины».

...вошел в петербургскую крепость.— Крепость эта была заложена по велению и плану Петра I 16/27 мая 1703 г. и до 1914 r- официально именовалась Санкт-Петербургской (ныне — Петропавловская).

...дважды требовали обновления! — Комментарий Греча: «Неправда. Петропавловская крепость высится до сего дня такой, какой была возведена в 1703 г. при Петре Великом. При императрице Анне, если мне не изменяет память, она была облицована гранитом, и гранит этот цел и поныне. Лет двенадцать назад были предприняты новые работы, но только внутри» (Gretch. P. 31). На самом деле первоначальные укрепления были земляными, в 1706—1740 гг. перестроены в кирпиче, в 1779—1786 гг. облицованы со стороны Невы блоками гранита.

...усыпальницу царствующей фамилии. — Здесь были похоронены все государи, начиная с Петра I, за исключением Петра II, умершего в Москве. Шницлср подчеркивает богатое убранство гробов («парча, отороченная горностаем» — Schnitz.ler. P. 209), то же отмечает нидерландец Гагерн («Особенность их ^гробниц^ составляют памятники, имеющие вид гробов, покрытые богатыми материями и стоящие посреди церкви, а не под сводами. Настоящие могилы находятся под этими памятниками» — Россия. С. 674), но Кюстину важнее достоверности игра контрастами.

Мне не позволили заглянуть в казематы... — Комментарий Греча: в крепости «есть казематы, но нет никаких темниц под водой или под самой крышей»; петербургская крепость во всех отношениях лучше Бастилии, куда несчастных узников бросали по навету вельмож без суда и следствия (Gretch. Р. 34—35)- Современники, однако, имели на сей счет иные сведения; ср., например, в письме А. И. Тургенева Н. И. Тургеневу от 8 октября 1839 г. из Петербурга: «Третьего дня я получал в крепости жалование за месяц и видел колодников; переезжая на лодке, я спросил у перевозчика: «Кто содержится в наружных казематах близ Невы?-- Мелкие арестанты,— отвечал он. — Где же крупные? — спросил я. — Там внутри; этих гоняют на работу, где я их и видел, а тех никуда» (РО ИРЛИ. Ф. 309. № 7о6. Л. 59 об.). О содержавшихся в крепости узниках (участниках тайных обществ и холерных бунтов, а подчас даже ворах и мошенниках, в чем III Отделение видело профанацию политической крепости) см.: Гернет. С. 307—345-

С. 140. ...в католическую церковь...— Костел святой Екатерины на Невском проспекте был построен в 1762—1783 гг. архитекторами Ж.-Б. Валлс-ном-Деламотом и А. Ринальди.

...чтобы они отслужили мессу... — По Дельфине де Кюстин, скончавшейся 14 июля 1826 года.

Понятовский Станислав Август (i732—1798)— последний король Польши (1764—•795)- Представитель древнего польского рода, он, оказавшись в Петербурге, пленил Екатерину II, в ту пору еще великую княгиню, получил благодаря ее покровительству пост польского посланника в Петер-454

Комментарии

бурге (i757)> а в l7^ Т- благодаря поддержке русской императрицы был избран польским королем. Польские патриоты, движимые антирусскими настроениями (Барская конфедерация), объявили Понятовского низвергнутым; подавление их восстания окончилось первым разделом Польши (i773);

Понятовский был вынужден примкнуть к Тарговицкой конфедерации польской знати, стоявшей на стороне России и способствовавшей второму разделу Польши (1793); после третьего раздела (1795) Понятовский отрекся от престола, жил уединенно в Гродно, а после смерти Екатерины по приглашению Павла I приехал в Петербург, где и скончался.

С. 141. Моро Жан Виктор (1763—1813)— французский полководец, сподвижник Наполеона; разочаровавшись в первом консуле, Моро примкнул к роялистскому заговору Кадудаля и Пишегрю, за участие в котором был в 1804 г. арестован и выслан из Франции; жил в Америке, в 1813 г. вернулся в Европу и получил от Александра I должность военного советника;

был смертельно ранен в бою под Дрезденом. В начале i820-x гг. за Кюстина сватали— неудачно— дочь Моро; в 1829 г. Кюстин выпустил отдельной брошюрой стихотворное послание «На могилу генерала Моро». Кюстин, мысливший параллелями и антитезами, упоминает могилы обоих изгнанников (польского короля и французского генерала); предшественник же Кюстина Ансело ограничился описанием могилы Моро, «которую ни один француз не может видеть без боли. Разве в Петербурге следовало покоиться праху этого полководца, столь славно сражавшегося на поле брани и столь мужественно сносившего удары судьбы?» (Ancelot. P. 227—229).

...при въезде в город, только что покинутый Наполеоном.— у марта 1814 г. вместе с прусским королем и австрийским фельдмаршалом Шварценбергом во главе союзных войск. Наполеон в это время находился в Фонтенбло. Кюстин не присутствовал при въезде союзников в столицу, так как с середины февраля до ю апреля оставался в Нанси среди сторонников графа

д'Артуа.

...к французскому послу.— Речь идет о бароне Проспере Брюжьере де Баранте (1782— 1866), после в 1835—1841 гг., беседам с которым, по нашему предположению, Кюстин обязан многими сведениями о России (ср. примеч. к наст. тому, с. 109, 124). К Баранту, выходцу из того же светского и литературного круга, к которому в молодости принадлежала Дельфина де Кюстин, автор «России в 1839 году» относился с симпатией. «Его любезный ум живо напомнил мне Францию доброго старого времени, а тонкость наблюдений сообщила великую занимательность беседе с ним о здешних краях,— писал Кюстин г-же Рекамье 22 августа / з сентября 1839 г. из Нижнего Новгорода,— он смотрит на Россию более снисходительно, чем я,— быть может, по обязанности» (цит. по: Cadot. P. 221).

...бракосочетание... послезавтра...— То есть 2/14 июля.

Письмо десятое

С. 142—143 -..острова... будто попал в английский парк. — Ср. впечатления, какое произвели петербургские острова на Баранта: «Вообразите ^•••\)

455

Комментарии

пространство площадью примерно в два квадратных лье — газон, рощи и сады, орошаемые тысячью ручейков, речек и озер, а кругом, до самого берега моря — высокие сосны. Здесь у всех жителей Петербурга имеются загородные дома, прекрасно ухоженные, прекрасно обставленные и утопающие в цветах. Никаких загородок, всякий может гулять, где хочет, и тем не менее дорожки для прогулок в прекрасном состоянии; одним словом,— огромный общественный сад... Что до зелени, догадайтесь сами, свежа ли она? Жизнь здесь ведут городскую, не деревенскую» (Souvenirs. Т. 5- Р- 400). Более скептически отозвался об островах посетивший их почти одновременно с Кюстином полковник Гагерн: «...печальная растительность, состоящая из берез и елей, елей и берез, вовсе не такого свойства, чтобы вызвать восхищение. При этом климате садоводство не удается, несмотря ни на какие старания» (Россия. С. 673)-

С. 143- Парижане... назвали бы эту... местность русскими Елшейскими полями...— Парижские Елисейские поля в первой трети XIX века еще не были той роскошной городской артерией, какой они являются сейчас;

в i8oo г. там было всего шесть домов, а в основном пространство было занято садами, прилегавшими к богатым особнякам параллельной улицы — улицы Предместья Сент-Оноре. Застройка Елисейских полей, причем не жилыми домами, но различными увеселительными заведениями (театрами, кафе и проч.), началась лишь в 1830-0 годы.

С. 145- «Жимназ драматик» («Драматическая гимназия») — парижский театр, открытый в i8ao г. и представлявший исключительно водевили и музыкальные комедии.

Поль де Кок (i793—'ЗУ') — французский писатель, чье имя сделалось символом фривольной и забавной беллетристики, описывающей жизнь «средних» классов.

С. 146. ...вся зта безлюдная местность отойдет к ее первоначальным хозяевам.— Постройка Петербурга начиная с XVIII века понималась как деяние нового культурного героя, бросающего вызов силам природы и отвоевывающего земную твердь у враждебной стихии. Во французской словесности такая трактовка восходит к Вольтеру, который в «Истории Карла XII» (i732> кн- 3) писал, что «царь упорствовал в желании населить край, по видимости не предназначенный для людей», и основал новый город «вопреки препятствиям, какие воздвигали перед ним природа, дух народов и неудачная война»; из ближайших предшественников Кюстина об основании Петербурга как проявлении деспотической воли самодержца особенно подробно писал Ансело (см.: Ancelot. Р. 40—41; см- также: Вацуро В. Э. Пушкин и проблемы бытописания в начале 18зо-х годов // Пушкин. Исследования и материалы. Л., 1969- Т. 6. С. 164—166). Сходные мотивы встречались и в современной Кюстину французской прессе; см., например, в анонимной статье «Петербург и Константинополь»: «В каждом европейском городе <(...)> прошлое связано с будущим и являет собою плод неустанных трудов и усилий народа. Петербург же, напротив, есть не что иное, как грандиозная импровизация абсолютной власти. Царь сказал: «Я хочу, чтобы здесь воздвигся город» — и город появился» (Le Polonais. 1834- Т. з.

456

Комментарии

С. 150. ...Петр I пустил на позолоту дукаты... — Из книги Шницлера (см.

примеч. к наст. тому, с. 155) автор «России в 1839 году» мог бы почерпнуть более точную информацию: кирпичное Адмиралтейство было выстроено на месте каменного лишь в 1727 г., после смерти Петра, а золотом дукатов его шпиль покрыли в 1734 г-) гю приказу Анны Иоанновны. Адмиралтейство, которое видел Кюстин, было выстроено на основе прежнего в 1806—1823 гг.

архитектором А. Д. Захаровым.

Народ здесь красив... Женщины из народа не так хороши...— Критики Кюстина, осведомленные о его сексуальных пристрастиях, нередко иронизировали над подобными оценками; меж тем и наблюдатели, не уличенные

457

Комментарии

в предосудительных наклонностях, высказывали сходные суждения. О том же писал в своей книге о России Кс. Мармье (Marmier. Т. I. Р. 321), полковник Гагерн замечал: «Длинные бороды, придающие лицу мужчин характер и выражение, некоторым образом скрадывают у них безобразие, но среди простого народа не заметишь сносного женского лица: все не только безобразны, но еще и очень рано стареются» (Россия. С. 673)1 доктор Эжен Робер, одновременно с Кюстином побывавший в Нижнем Новгороде (см. о нем ниже, т. а., с. 262), в своей книге о России, по словам А. И. Тургенева, хвалил «добродушие крестьян наших, но не красоту прекрасного пола» (письмо к Е. А. Свербеевой от а6 января 1841 г.— РА. 1896. № а. С. i99)-

С. 151. ...носят лишь кормилицы да светские женщины в дни придворных церемоний...—

«Национальные» придворные костюмы, введенные Николаем I по контрасту с предыдущим царствованием, когда общий придворный стиль был максимально европеизирован, состояли из кокошников и «сарафанов с треном, расшитых золотом» (Тютчева. С. з?)- Их подробное описание и указание на то, что прежде в сарафанах и кокошниках ходили только крестьянки и взятые в город кормилицы, Кюстин мог найти в книге д'0ррера «Преследования и муки католической церкви в России» (HorrerJ.-M. de. Persecutions et souffrances de 1'Eglise catholique en Russie. P., 1842. P. 130—131), которая была ему хорошо известна (ср. наст. том, с. 282). Историю «дамского мундира» в русском стиле, введенного законом 27 февраля 1834 г., но практически появившегося уже в самом начале царствования Николая I, в 1826 г., см. в кн.: Кирсанова. С. 245—248.

...расширяющаяся кверху картонная башенка, расшитая золотом.— Кюстин описывает кокошник — старинный женский головной убор в виде высокого щитка разнообразной формы надо лбом. Николай I строго следил за единообразием формы кокошников, и когда

«на большом дворцовом балу 6 декабря 1840 г. некоторые дамы позволили себе отступить от этой формы и явились в кокошниках, которые, вместо бархата и золота, сделаны были из цветов, государь тотчас это заметил и приказал министру императорского двора князю Волконскому строго подтвердить, чтобы впредь не было допускаемо подобных отступлений», вследствие чего петербургский военный генерал-губернатор Эссен заставил всех дам и девиц, к их ужасу, расписываться на листе с письменным объявлением императорской воли «в прочтении сего объявления» (Из записок М. А. Корфа // PC. 1899- № 8. С. 295).

С. 152. ...теперь продавать крестьян без земли запрещено.— Вопрос о запрещении продавать крестьян без земли имел долгую историю, но не был окончательно разрешен до полной отмены крепостного права: в i8i2 г. было запрещено «выдавать верющие письма и совершать по ним купчие крепости на продажу людей поодиночке и без земли», но касалось это лишь продажи по доверенности; в i8ao и 1823 г. вопрос о запрещении безземельной продажи обсуждался в Государственном совете, но решения принято не было; Николай I поручил рассмотрение этого вопроса секретному комитету, созданному 6 декабря 1826 г., и в 1830 r. безземельная продажа едва не

458

Комментарии

была запрещена, но дело опять-таки кончилось ничем (см.: Семевский В. И. Крестьянский вопрос в России. СПб., i888. Т. I. С. 494—495- Т. 2. С. i6—17). Семевский высоко оценил проницательность Кюстина, сумевшего «понять опасность безземельного освобождения» (см.: PC. 1887. № i2. С. 620). Некоторые сведения о жизни российских крестьян Кюстин мог почерпнуть из книги француза П.-Д. Пассенана «Россия и рабство в их отношениях с европейской цивилизацией» (1822); о том, что крестьяне, мечтая о свободе, полагают, что вместе с нею им дадут и землю, а когда узнают, что земля принадлежит помещикам, будут крайне разочарованы, писал и Ансело (Ancelot. P. 78).

...император становится кредитором и казначеем всех русских дворян...— Дворянский заемный банк, дававший ссуды под залог имений, был учрежден Павлом I в 1797 г- Ср. мнение историка о комментируемом пассаже Кюстина: «Это — не случайное объяснение, придуманное для любопытствующего иностранца, а официальная точка зрения. III Отделение всерьез полагало, что толчком, побудившим декабристов на террор против царской фамилии, было желание освободиться от своего кредитора. «Самые тщательные наблюдения за всеми либералами,— читаем мы в официальном докладе шефа жандармов,— за тем, что они говорят и пишут, привели надзор к убеждению, что одной из главных побудительных причин, породивших отвратительные планы людей «14-го», были ложные утверждения, что занимавшее деньги дворянство является должником не государства, а царствующей фамилии. Дьявольское рассуждение, что, отделавшись от кредитора, отделываются и от долгов, заполняло главных заговорщиков, и мысль эта их пережила...» (Троцкий И. Ш-е Отделение при Николае I. Л., i990- С. 23—24). На то, что обычай закладывать имения приобрел из-за мотовства дворян «важное политическое значение», довольно деликатно и туманно указывает также Ансело (Ancelot. P. 90—94)

С. 155- «Русские сгнили, не успев созреть».— Фраза, приписываемая Д. Дидро, который, впрочем, от авторства отказывался (см.; Tourneux М. Diderot et Catherine II. Р., 1899- P- 582). Смысл этого утверждения был оспорен г-жой де Сталь: «Много восхваляли знаменитые слова Дидро:

„Русские сгнили прежде, чем созрели". Я не знаю мнения более ошибочного: даже их пороки, за небольшим исключением, мы должны приписать не их испорченности, но силе их нравственного закала» (Россия. С. 36). Выражение это имело популярность среди критиков России; так, согласно донесению Я.Н.Толстого, адмирал П. В. Чичагов (с 1813 г. живший вне России) в 1842 г. проповедовал в салонах, «что Россия— европейская Ирландия, что она сгнила, не созрев, и проч., и проч.» (ГАРФ. Ф. 109. СА. Оп. 4- № i94- ^- 6i; донесение от 000/13 октября 1842 г.).

Не надейтесь отыскать хоть один путеводитель... — Толстой (Tolstoy. P. 56) упрекает Кюстина в незнании книги Свиньина, изданной в 1816—1818 гг. одновременно и по- французски (перевод, впрочем, аттестован Шницлером как «скверный»— Schnit.aler. P. 229). В самом начале 1839 г- (рецензия на него в «Северной пчеле» напечатана 27 февраля 1839) был выпущен «Карманный указатель города Санкт-Петербурга с планом. Manuel portatif

459

Комментарии

de Saint-Petersbourg avec un plan» на двух языках — русском и французском, очевидно, ускользнувший от внимания Кюстина.

...лучше описание истории и географии России.— Жан Анри (Иоганн Генрих) Шницлер (i8oa—1871)— французский статистик и историк немецкого происхождения, в i820-e гг. живший в России; Кюстин пользовался его книгами «Опыт общей статистики Российской империи, с приложением исторического обзора» (1829) и «Россия, Польша и Финляндия» (1835);

прямые ссылки на Шницлера в тексте «России в 1839 году» дали критикам Кюстина (например, Шод-Эгу) повод упрекать его в плагиате— упреки неосновательные, так как Кюстин заимствовал из Шницлера только факты, да и те воспроизводил не всегда точно (ср. примеч. к наст. тому, с. 150). Книги Шницлера были выдержаны в духе «искренней преданности России», причем вта доброжелательность не была специально оплачена русским правительством (см. донесение Я. Н. Толстого Бенкендорфу от 30 мая / и июня 1838 г.— ГАРФ. Ф. Ю9. СА. Оп. 4. № i88. Л. 150 об.— 151). Книгу Кюстина Шницлер оценил (в письме к Я. Н. Толстому от 11 октября 1843 г.) как «сочинение намеренно злое, но бесконечно остроумное» (BN. JVAF. № 16606: Fol. 110 verso; ср.: Corbet Ch. L'opinion frar^aise... P., 1967. P. 225).

С. 156. ...сегодня высказывать беспристрастные суждения об этом человеке... небезопасно...— О культе Петра в николаевскую эпоху см., напр.: Арон-сон М. «Конрад Валленрод» и «Полтава» // Пушкин: Временник пушкинской комиссии. М.; Л., 1936- Т. 2. С. 43—5°> Костина Н. Г. Освещение Петра I в русской периодической печати в первые годы после 14 декабря 1825 года // Уч. зап. Горьковского гос. ун-та. 1966. Серия ист.-филолог. Вып. 78. С. 653—655; Старые годы. Русские исторические повести и рассказы первой половины XIX века. М., 1989. Следует, однако, заметить, что к одному из главных информаторов Кюстина, Баранту, восходит свидетельство о достаточно критической оценке петровского «западничества», данной Николаем I (см.: Осповат А. Л. Прения о русской столице // Лотманов-ский сборник. I. М., 1995- ^- 478)- В контексте книги Кюстина, где Петр предстает не только благотворным реформатором, но и безжалостным мучителем людей и убийцей собственного сына (см. письмо двадцать шестое), параллель между двумя императорами наполнялась далеко не только комплиментарным смыслом, на что обратил внимание Сен-Марк Жирарден в своей рецензии на книгу (статья вторая— «Journal des Debats», 24 марта 1844 г.), которую Я. Н. Толстой в своей «антикритике» («Письмо русского французскому журналисту о диатрибах французской прессы») назвал эпизодом «дуэли» между журналистом и монархом {Tolstoy. Lettre. P. 7).

...тайные любовные похождения, которые злые языки приписывают ныне цар- ствующему императору. — Толки о волокитстве Николая Павловича, постоянно циркулировавшие в Петербурге и проникавшие даже в семейное окружение императора (см.: Сон юности. С. 95)1 впервые в России были опубликованы (и преувеличены) в статье Н. А. Добролюбова «Разврат Николая и его приближенных любимцев» (1855; чзд- I922)- Фактическая основа некото-

460

Комментарии

рых подобных слухов рассмотрена в статье: Цявловский М. А. Записи в дневнике Пушкина об истории Безобразовых // Цявловский М. А. Статьи о Пушкине. М., 1962. С. 240—251. Упоминания о том, что Николай I, который «долгое время был образцом супружеской верности, ныне явно пренебрегает женой» (Times, 26 октября 1837 г.), в конце 18зо-х гг. появлялись на страницах враждебной России европейской прессы довольно часто. Например, осенью 1838 г. сразу несколько французских газет республиканского направления коснулись отношений российского императора с его фавориткой Амалией Крюденер, женой русского дипломата А. С. Крюденера и кузиной (по женской линии) императрицы Александры Федоровны (ср.: Смирнова- Россет А. О. Дневник. Воспоминания. М., 1989-С. 8—9)- В этой связи Я. Н. Толстому пришлось помещать в субсидируемой им газете «La France» (28 октября 1838 r.) опровержение «коварных измышлений», которые превращают всесильного императора в «героя самого жалкого романа».

С. 157- Господин Репнин управлял империей и императором...— Князь Николай Григорьевич Репнин (1778—1845)» B 1816—1834 IT- губернатор Малороссии, с 1834 г. член Государственного совета, вскоре после назначения на эту последнюю должность был уличен в присвоении казенных денег (которые, однако, потратил на постройку благотворительного Института полтавского дворянства— см.: Русский биографический словарь. СПб., 1913- Т. i6. С. 215) и 28 июня 1836 г. уволен от службы, после чего выехал за границу, где жил до 1842 г., а затем вернулся на Украину, где и скончался. Авторы антикюстиновских сочинений подчеркивали, что Репнин не управлял ни империей, ни императором, а был самым обычным губер - натором. Кюстин мог слышать историю Репнина, в 1839 г. уже не являвшуюся свежей новостью, от Баранта, который в свое время (2 июля 1836 г.) доносил Тьеру:

«Император только что произвел строгий и всех поразивший суд. Князь Репнин — человек, пользующийся большим уважением в армии, в правительстве, при дворе, был два года назад генерал-губернатором Украины. При принятии мер против неурожая были допущены большие беспорядки по административной части. Узнав об этом, император уверился, что в этих скандальных уступках виновен князь Репнин. Он лишил его всех должностей и учредил судебное дознание» (АМАЕ. Т.

191. Фол. 171; ср. о том же: Notes. P. 155)- Барант, впрочем, интерпретирует историю Репнина иначе, чем Кюстин; для него это — проявление борьбы с коррупцией, которая, однако, ничуть не уменьшается.

...отставка... Щуазеля стала его победой...— Этьенн Франсуа, герцог де Шуазель (1719—1785)1 государственный секретарь по иностранным делам в 1758— 177° ГГ-' благодаря покровительству фаворитки Людовика XV г-жи де Помпадур пользовался огромной властью; денежные затруднения государственной казны из-за больших военных затрат вкупе со смертью г-жи де Помпадур стали причиной его отставки; он удалился в свое имение Шан-телу, немедленно сделавшееся центром

оппозиции, и вскоре получил дозволение вернуться в Париж, где, однако, активной

° политической деятельности уже не вел.

461

•

• I

f А

Комментарии

Они обожают императора...— Ср. эпизод из жизни русского двора, который по ходу чтения «речей, пересказываемых г-ном де Кюстином», припомнила герцогиня де Дино: русская родственница при прощании сказала герцогине, что у той сегодня «императорское лицо» и в ответ на недоумение герцогини пояснила: «Когда в Петербурге у кого-нибудь осо- бенно доброе лицо, мы называем его императорским» (Dim. P. 278; запись от ад мая 1843 !'•')• Обожание императора Николая Павловича являлось существенным атрибутом социального этикета буквально всех сословий;

столичной и провинциальной бюрократии (многочисленные свидетельства на этот счет содержит, к примеру, обширная переписка А. Я. и К.Я.Булгаковых), гвардии (см. в особенности «Отец Сергий» Л. Н. Толстого), художественной интеллигенции (см., в частности: Каменская М. Воспоминания. М., 1991 • С. 165—166), духовенства, купечества и простолюдинов. Возникновению этого культа много способствовала сама наружность императора, которая «сделалась, так сказать, легендарной по всей России; он представлялся народу чем-то вроде сказочного богатыря» (Соллогуб В. А. Повести. Воспоминания. Л., 1988. С. 4'9)-

С. 158. ...то непременно искусает.— Примечание Кюстина к изданию 1854 г. (Крымская война была уже в разгаре): «Автор и сам не подозревал, насколько верны эти слова».

...лейб-медика... несмотря на его русское происхождение...— В 1829—1839 гг. лейб- медиком Николая I состоял Николай Федорович Арендт (1785— 1859)1 происходивший из давно обрусевшей немецкой семьи.

С. 159- Граф Воронцов— Иван Илларионович Воронцов-Дашков (1790—1864), к которому у Кюстина имелось рекомендательное письмо от русского посла в Париже графа Палена (ср. примеч. к наст. тому, с.

168—169).

...представлюсь ему на балу.— Представление состоялось перед балом (см. подробно в примеч. к наст. тому, с. i8i).

Письмо одиннадцатое

С. 161. if июля i8yg года...— По старому стилю 2 июля. ...свадьба сына Евгения де Богарне...— Жених великой княжны Марии Николаевны, герцог Максимилиан Лейхтенбергский (1817— 1852), был сыном принцессы Августы Баварской и Евгения де Богарне (1781—1824). Следовательно, он приходился внуком виконту Александру де Богарне (1760—1794)> первому мужу императрицы Жозефины и возлюбленному Дельфины де Кюстин (см. примеч. к наст. тому, с. 47 и 49)- Евгений Богарне, пасынок Наполеона и его ближайший сподвижник, носивший в эпоху Империи титул вице-короля Италии, был женат на баварской принцессе Августе и после 1815 г. удалился в Баварию, где получил от своего тестя Максимилиана I титул герцога Лейхтенбергского. На его сына падал, таким образом, дальний отсвет славы Наполеона, что возвышало юного герцога в глазах российского императора, поклонника французской

462

Комментарии

4б3

Комментарии

аристократических предрассудков, — он был «основан на свободном взаим- ;

ном чувстве» (Варнгаген). Петербургские слухи гласили: «Император уже теперь любит герцога Лейхтенбергского как родного сына и охотно уступил воле великой княжны, которая еще в двенадцать лет сказала, что не покинет Россию, и принималась плакать, лишь только с нею заводили разговор | о замужней жизни вне отечества. Козловский уверяет, будто сказал им- ператрице: «Во дворце вашего императорского величества недоставало • идиллии, но теперь вы ее получили» (А. И. Тургенев — Н. И. Тургеневу, 25 мая/ 6 июня 1839 г.— РО ИРЛИ. Ф. 309. № 706. Л. з об.). Брак Марии Николаевны оказался, однако, не очень счастливым: еще при жизни мужа она влюбилась в графа Г. А. Строганова, с которым в 1854 г. обвенчалась тайно от отца. Толки о разногласиях среди супругов начались вскоре после свадьбы. 27 сентября 1839 г. А. И. Тургенев сообщал из Петербурга брату Н. И. Тургеневу о том, что слышал от великого князя Михаила Павловича:

«герцогиня Лейхтенбергская страдает от своего нового состояния (Лейхтен-бергский не согласился, чтобы детей его воспитывали в греческой вере, и объявил об этом в самый день свадьбы; надеялись, что он уступит, но надежды не сбылись)» (РО ИРЛИ. Ф. 309. № 706. Л. 52 об.; подл. по-фр.).

С. 162. Живот можно замаскировать, но нельзя уничтожить.— Очевидцы свидетельствали, что Николай I реагировал на этот пассаж Кюстина очень эмоционально. По одной версии, император развеселился: «Читали ли вы Кюстина? — спросил он после обеда.

— Живот можно замаскировать, но нельзя уничтожить,— повторял он, оглядывая самого себя и смеясь от всего сердца. Орлов сказал мне, что эта фраза весьма забавляет императора» (письмо австрийского посланника в Петербурге графа Фикельмона своей невестке графине Тизенгаузен от 23 сентября 1843 г-— Sonis F. de. Lettres du comte et de la comtesse de Ficquelmont a la comtesse Tiesenhausen. P., 1911. P. 54). По другой— менее достоверной— версии, император разгневался (см.; Головин И. Записки. Лейпциг,

1859- С- 94)-

С. 162—163. Император Александр был... иногда неискренен...— Характеристика, восходящая к знаменитому высказыванию Наполеона, назвавшего Александра хитрым

«византийцем» (см.: Las Cases E. Memorial de Sainte-Helene. P., 1968. P. 182; первое изд.— 1823). Кюстин цитирует эти слова со ссылкой на Наполеона ниже (см. наст. том, с. 346).

С. 163. Императрица... так слаба, что, кажется, не имеет сил жить: она чахнет, угасает...— Во второй половине 1839 г. императрица Александра Федоровна (1798—i86o) перенесла тяжелую болезнь: «Она страдала легкими, и ей было запрещено не только выезжать, но много принимать у себя» (Сон юности. С. 115). «Императрица все нездорова,

— писал А. И. Тургенев Н. И. Тургеневу 15/27 сентября 1839 г.— она простудилась от парижских башмачков и от танцев. О ней все жалеют, и я в особенности почти искренно. Она исчезает, хотя это состояние может продлиться. Кашель сошел в грудь (да к тому же у ней какой-то понос и часто возвращается). Боятся, что потеря эта может изменить к худшему еще характер государя. Кто ему ее заменит в домашней жизни? Детей переженит и выдаст замуж,

464

Комментарии

но дети— не жена, которую он очень любит. Горизонт здешней жизни может еще более померкнуть» (РО ИРЛИ. Ф. 309. № 706. Л. 41 об.).

Французский посол Барант 28 сентября 1839 г. докладывал в Париж маршалу Сульту:

«Императрица была тяжело больна. Теперь ей лучше, но состояние ее все равно внушает тревогу» (АМАЕ. Т. 195- Fol. 134);

a i2 октября 1839 г. уточнял: «Императрица чувствует себя гораздо лучше. Она оправляется от раздражения в груди, внушавшего самые серьезные опасения. Но возможно ли излечение от той слабости и того бессилия, в какие она, судя по всему, впала? Это пока сомнительно» (АМАЕ. Т. i95- Fol. 151)- Только совершенной невинностью Б. Парамонова по исторической части можно объяснить его трактовку этого сюжета:

императрица якобы была совершенно здорова, Кюстин же так старательно подчеркивал ее болезненность исключительно потому, что сам был неравнодушен к императору и подсознательно желал устранить соперницу

(см.: Звезда. 1995- № 2. С. 185).

...от потрясения, которое пережила в день вступления на престол...— События 14 декабря 1825 г. произвели на Александру Федоровну такое сильное действие, что она заболела нервным расстройством, последствия которого давали о себе знать до конца ее дней.

...императору-- слишком много детей.— Александра Федоровна родила четырех сыновей: Александра (i8i8—1881), Константина (1827—1892), Николая (1831—1891) и Михаила (1832—1909) ч трех дочерей: Марию (1819—1876), Ольгу (1822—1892) и Александру (1825—1844)-

...сказала одна польская дама...— Ж.-Ф. Тарн предполагает (не приводя, впрочем, аргументов), что этой дамой была княгиня Анна Чарторыйская (урожд. Сапега; 1796 —1864), жена лидера аристократического крыла польской эмиграции в Париже князя Адама Чарторыйского.

С. 164. ...император запрещает русским путешествовать...— Заграничные паспорта выдавались с разрешения императора людям благонадежным и способным объяснить цель поездки (например, для лечения), да и то если политическая ситуация была благоприятной. Ср., например, типичный эпизод николаевского царствования: «Доктора сперва разными лекарствами меня пичкали и, наконец, объявили, что мне необходимо ехать в Карлс-бад. Д. Н. Блудов выхлопотал мне, конечно, не без большого труда, дозволение мне ехать за границу, потому что вследствие июльской революции ^1830 г.) во Франции и последовавших затем беспорядков и возмущений в Польше и Германии император почти никому не разрешал отъезда в чужие края» (Кошелев А. И. Записки. М., 199'• ^- б2)- Ч3 французской прессы Кюстин мог знать, что русское правительство постоянно подозревало подданных в желании обманом нарушить этот запрет; так, 30 декабря 1837 г- газета «Constitutionnel» сообщала:

«Император, сочтя, что русские и польские дворяне нарочно записываются купцами, чтобы с большей легкостью получать заграничные паспорта, издал специальный указ о том, что всех дворян, даже если они числятся в списке купцов первой гильдии и платят подати как купцы, при испрашивании ими заграничных паспортов следует рассматривать как дворян, каковые могут получить эти паспорта

l6 А. де Кюстин, т.

Комментарии

лишь с высочайшего соизволения». Первый секретарь французского посольства в Париже Серее отмечал в августе 1835 г., что под давлением общественного мнения император «сузил сферу действия этой запретительной меры, распространив ее на одну Францию», и что указ о запрещении выезда за границу «постоянно нарушается бесчисленными исключениями» (АМАЕ. Т. 190. Fol. 161). Тем не менее официальных послаблений в этой области не происходило. Уже после выхода книги Кюстина, 15 марта 1844 г. был издан указ «О дополнительных правилах на выдачу заграничных паспортов», еще более ужесточивший эту процедуру: «Всякий платит сто рублей серебром за шесть месяцев пребывания за границею. Лицам моложе двадцати пяти лет совсем воспрещено ездить туда. <(...) Сверх того, отныне местные генерал-губернаторы не могут более выдавать паспортов на выезд заграницу» (Никчттко. Т. I. С. 280). Одним словом, заключает Никитенко, «приняты все меры к тому, чтобы сделать Россию Китаем», а Европу — «какою-то обетованною землей». Именно этот указ «окатил холодною водою» Вяземского и заставил отказаться от мысли опубликовать свое опровержение на книгу Кюстина (см. в статье, наст. том, с. 395); шокировал указ даже таких высокопоставленных чиновников, как канцлер Нессель-роде, которого, по свидетельству российского посланника в Баварии Д.П. Северина, «история паспортов так взбесила, что его рвало» (А.И.Тургенев— Н.И.Тургеневу, ао июля 1844 г., Киссинген — РО ИРЛИ. Ф. 309- ^° 95°- ^- ^З)- Иностранные наблюдатели хорошо понимали, отчего император не позволяет своим подданным путешествовать и всячески стремится затруднить своим подданным сношения с другими странами: «невозможно, чтобы сравнение с заграницей не пробудило жажду перемен» (АМАЕ. Т. 190- Fol. 162; Серее — герцогу де Брою, 14 августа 1835 !'•)• Во Францию же российских подданных пускали особенно неохотно из-за неприязненного отношения Николая I к июльскому режиму: даже родному брату, Михаилу Павловичу, император не позволил в 1837 г. поехать в Париж, хотя великий князь очень этого хотел (см.: Souvenirs. Т. 6. Р. 40—41)- В 1839 r- «все начальники губерний поставлены (были) в непременную обязанность не выдавать паспортов российским подданным на проезд во Францию без предварительного каждый раз сношения с Третьим Отделением собственной его императорского величества канцелярии о лицах, желающих туда отправиться. Таким образом, в течение второй половины истекшего года разрешено (было) снабдить паспортами во Францию 16 лиц. На вступившие же от военных генерал-губернаторов просьбы некоторых молодых людей о дозволении отправиться в Париж для усовершенствования себя в науках разрешения не дано, по тому уважению, что нравственное образование там юношества не позволяет ожидать хорошего влияния на молодых и неопытных людей» (ГАРФ. Ф. 109. On.

№ 4- Л. 49—49 °б.)- В 1843 г- положение улучшилось, но крайне незначительно: разрешение выехать во Францию было выдано 74 лицам (Там же. № 8. Л. бд). Запрещения такого рода обсуждались во французской печати; так, газета «Courrier» в феврале 1838 г. сообщала, что известный дипломат князь К. В. Ливен в ответ на просьбу о поездке во Францию получил собствен-
466
Комментарии

норучное письмо императора с напоминанием, что князь слишком знатная особа, чтобы снизойти до двора этого... (здесь газета умолкала, подчеркивая, что не смеет закончить фразу), a «Gazette de France» 15 мая 1839 г. выражала сожаление о том, что цесаревич, совершающий поездку по Европе, не побывал во Франции, которая «пала во мнении наций так низко, что славные государи проезжают мимо, не отдав нам даже простого визита
вежливости».
С. 165. Фалейтор — правильно: форейтор.
С. (66. ...к опере «Гюстав».— Опера «Гюстав III, или Бал-маскарад» (музыка Обера, либретто Скриба) была впервые представлена в Королевской музыкальной академии 27 февраля 1833 г.; 5-е действие происходит на балу, и по этому случаю были изготовлены роскошные декорации.
...о своем наряде... предметом серьезных споров...-- Сходные проблемы волновали накануне маневров в Красном Селе (в августе 1836 г.) посла Баранта, который не стал надевать мундир национальной гвардии, потому что «почитал дурным тоном изображать военного, не являясь им», и в результате вовсе не поехал на маневры (Souvenirs. Т. 5- P- 447)- Причины нелюбви императора к мундиру национальной гвардии понятны: созданная во время Французской революции 1789—1794 гг- (официально узаконена в октябре 1791 г.), распущенная Карлом Х в 1827 г. за оппозиционные выступления, возродившаяся в ходе Июльской революции 1830 г., когда национальные гвардейцы из числа буржуа сражались бок о бок с простолюдинами, национальная гвардия воплощала тот дух противодействия монархическим устоям, который был Николаю I глубоко неприятен.
С. 167. Лаяла Рук- - героиня одноименной поэмы (1817) английского поэта Томаса Мура (i779—1852). В январе 1821 г. прусский король устроил в Берлине праздник в честь своей дочери, будущей российской императрицы, и ее жениха, великого князя Николая Павловича, будущего императора. В живых картинах на сюжеты «Лаллы Рук» роль индийской принцессы Лаллы Рук исполняла невеста, а роль ее жениха Алириса — жених. С легкой руки Жуковского, посвятившего великой княгине стихотворение «Лалла Рук» (1821, опубл. 1827), имена индийской принцессы и русской императрицы оказались навсегда связаны (Лаллой Рук назвал Пушкин Александру Федоровну в пропущенной строфе VIII главы «Евге ния Онегина»). Кюстин скорее всего не знал этого русского контекста, но о нашумевшем берлинском празднике мог в свое время слышать — если, конечно, не упомянул поэму Мура просто как наиболее яркое воплощение восточной поззт и восточной пышности.
...татарский хан...— Имеется в виду киргизский хан Джангер Букеев, правивший Внутренней Киргизской, или Букеевской, Ордой в 1823—1845 гг. Орда была вассальным казахским ханством; Букей, отец Джангера, был утвержден в звании хана русским правительством (1812). Управлялась Орда сначала Министерством иностранных дел, а с 1838 г. Министерством государственных имуществ. Джангер прибыл в Петербург в связи с тем, что 31 июля/12 августа 1839 г. был награжден орденом Анны I степени (см.:
Journal de Saint-Petersbourg, 12/24 августа 1839 г-)- Ср. у Гагерна, побывав-

467
Комментарии

шего в России тем же летом 1839 г" «Интересным для меня знакомством была встреча с киргизским князем Большой Орды, прибывшим предложить императору свои услуги. Он явился с двумя сыновьями, со своим братом, с главным судьею и с секретарем. Князь и его второй сын, говорят, очень умны; никогда я не считал возможным встретить на чисто монгольской физиономии такой отпечаток ума и хитрости. Отношения киргизской орды к России очень своеобразны. Киргизы еще кочевники, живут они то на русской, то на китайской границе; кочуют по степи, живя в палатках. (...) Русский император велел выстроить для князя дворец, в котором он живет два дня в году, из уважения и вежливости. Затем император назначил для него телохранителей, которыми командует русский офицер; офицер этот вместе с тем надсмотрщик и контролер» [Россия. С. 681- - 682).
С. 168. Зонтаг Генриетта (наст. имя и фам. Гертруда Вальпургис; 1806—1854) — немецкая певица, в 1829 г. вышла замуж за сардинского дипломата графа Росси и на много лет оставила сцену; выступала в салонах тех европейских столиц, где ей приходилось бывать с мужем; ср. отзыв Вяземского об одном из таких выступлений осенью 1839 г.: «В воскресенье в первый раз слышал я графиню Росси, но не смог насладиться се пением вполне, потому что она все пела les morceaux d'ensemble (совместные партии.— фр.) с Крюденершею, с Анетою Бенкендорф и другими, и, разумеется, должна была кокетничать своим голосом, то есть уступать гостям лучшие места и лучшие куски, но со всем тем некоторые пассажи давали мне лихорадочную дрожь...» (письмо к В. Ф. Вяземской от 20 ноября 1839 г.; РГАЛИ. Ф. i95- On. i. № 32?1- Л. ioi). См. о Зонтаг: «Дива». Публ. Н. Снытко // Встречи с прошлым. М., 1988. Вып. 6. С. 23—4°-
...завещать престол тому, кому сочтет нужным.— В начале 1722 г. Петр I обнародовал указ, согласно которому государь сам выбирал наследника престола (отменен Павлом I). Кюстин, скорее всего, прочел об этом в основном источнике своих сведений о петровской эпохе — книге Ф.-П. де Сегюра «История России и Петра Великого» (кн. 12, гл. з).
Жених стоял не на месте, и император заставлял его то выходить вперед, то отступать назад...— Ср. о привычке императора самолично надзирать за соблюдением этикетных тонкостей: «Папа очень следил за тем, чтобы мы все проделывали неспешно, степенно, постоянно показывая нам, как надо ходить, кланяться и делать реверанс» (Сон юности. С. 83).
С. i68—169. • ..венец герцога Лейхтенбергтого держал граф Пален... - Граф Петр Петрович Пален (1778—1864), сын Петра Алексеевича Палена (см. примеч. к наст. тому, с. I34-"I35)^ генерал-адъютант, русский посол в Париже в 1835—'851 (фактически в 1835—1841 гг.), держал венец «как старший в чине из холостяков при дворе» (Из записок барона Корфа // PC. 1899- № 9- С. 281). Родство Палена-посла с Паленом— убийцей Павла I то и дело обыгрывалось французской прессой; ср., например, в сатирическом журнале «Nouvelles a la main» («Рукописные вести») ао марта 1841:
«Г-н граф Пален, посол его величества императора российского, сын графа Палена, генерал- губернатора Петербурга, который пользовался доверием Павла I и по этой причине был приглашен другими русскими, дабы
468
Комментарии

469
Комментарии

Екатериной II в Петербург для руководства итальянской оперой и сочинявших песнопения для православной церкви в итальянском стиле, но на славянские тексты.
...раскрылись алтарные врата... — В оригинале Кюстин употребляет слово «tabernacle»
— очевидно, желая определить православные царские врата с помощью католической реалии (табернаклем называется балдахин над папским алтарем в соборе Святого Петра в Риме).
Архиепископ, совершавший богослужение...— Митрополит петербургский Серафим (Стефан Васильевич Глаголевский; 1763—1843)-
С. 173- •••я н€ мог проникнуться к нему симпатией.— Мемуаристы изображают герцога Лейхтенбергского как «красивого малого, кутилу и игрока, который, чтобы пользоваться большой свободой в собственном разврате, постарался деморализовать свою молодую жену» (Тютчева. С. 24), как человека «корыстного, неделикатного в денежных делах, безнравственного и, поскольку он согласился жениться, и притом не по страстной любви, на столь унизительных условиях, вероятно, лишенного религиозных чувств» (Rz.ewuska. Т. а. Р. 127).
С. 174- Колонна Александра (Александрийская колонна), «самая высокая из всех, какие существовали в древние и новые времена» (Schnit^ler'. Р. 224—225), была торжественно открыта 30 августа 1834 г.; ее общая высота 47>5 метра; высота Вандомской колонны, установленной по приказу Наполеона в 1806—1810 гг. на Вандомской площади (до Революции называвшейся сначала площадью Завоеваний, а затем площадью Людовика Вели- кого) — 43'5 метра. Колонны эти могли считаться соперницами: если Наполеон воздвиг свою в честь побед над немцами и русскими в Аустерлиц-ком сражении, то Николай увековечил своей славу Александра I — победителя Наполеона. См.: Кириченко Е. П. Вандомская колонна в Париже и Александрийский столп в Петербурге: символика уподоблений и проти- вопоставления // Россия и Франция. XVIII—XX века. М., 1995- С. 88—97-
...в том виде, в каком существовал при императрице Елизавете.— Зимний дворец в том виде, в каком видел его Кюстин (и в каком он существует и поныне),— это пятый вариант дворца, построенный в 1754—'7б2 гг. в царствование Елизаветы Петровны (1709--1761), императрицы с 1741 г-) архитектором В. В. Растрелли. К 1839 г. изменился также цвет дворца: из зеленовато-белого он был перекрашен в бело-желтый цвет (см.: Анциферов Н. П. Душа Петербурга. Приложение к репринтному воспроизведению.
М., 1991- С. 93)-
С. 174—175- •••дворец, Сената и другие подражания языческим храмам, в которых, впрочем, размещается военное министерство... одну-единственную площадь...— Хотя Дворцовая и Сенатская (иначе Петровская) площадь достаточно удалены Друг от друга и ныне представляют собой самостоятельные образования, в начале XIX века все пространство от Зимнего собора до Исаакиевского дворца воспринималось как единое целое (см.: Schni^ler.
P. 226). Ниже (наст. том, с. 35') Кюстин дословно повторяет описание этой триединой площади — «Петровской, Исаакиевской и площади Зимнего дворца»,-— данное Шницлером. Именуя Сенат «подражанием языческим
470
Комментарии

храмам», Кюстин, очевидно, имеет в виду восьмиколонные лоджии коринфского ордера, украшающие его фасад, равно как и фасад Синода. В том же стиле ампир, использующем в выборе форм и декора наследие императорского Рима и древнегреческой архаики, выполнено и здание Главного штаба (построено в 1819—1829 гг. архитектором К. Росси), где размещались многочисленные министерства.
С. 175- --снискала незаслуженную славу благодаря шарлатанской гордыне воздвигнувшей ее женщины...— Имеется в виду Екатерина II, имя которой запечатлено в надписи на постаменте «Медного всадника»: «Петру Первому Екатерина Вторая».
С. 176. Северные пустыни покрываются статуями и барельефами...— Ср. сходное впечатление от тогдашнего Петербурга русского старожила: «Двое маршалов — перед Казанским собором; велико, и пространно, и пустынно» (А. И. Тургенев — Н. И. Тургеневу, 12/24 августа 1839 г., Петербург — РО ИРЛИ. Ф. 309- № 706. Л. 22). О Казанском соборе и установленных перед ним статуях Кутузова и Барклая де Толли см. примеч. к наст. тому, с. 352-Византии — первоначальное название Константинополя. ...в том, чтобы, худо ли, хорошо ли, подражать другим народам...— Мысль о способности к подражанию как одной из центральных черт русского национального характера, — непременный атрибут французских «отчетов» о путешествии в Россию конца XVIII — начала XIX вв.: ср., например, в «Путешествии в Сибирь» Шаппа д'0троша (1768): «У русских воображение обнаружить почти так же трудно, как и гений, зато они наделены исключительной способностью к подражанию» (Voyage. P. ii75)> B «Секретных записках о России» (i8oo) Ш.- Ф.-Ф. Массона: «Русский характер, сказал кто-то, состоит в том, что у русских нет никакого характера, но зато есть восхитительная способность усваивать себе характер других наций. (...) Русский дворянин, единственный представитель русской нации, которого можно встретить за границей и с каким можно свести знакомство у него на родине, кажется, создан нарочно для того, чтобы усваивать себе взгляды, нравы, повадки и языки других народов. Он способен быть легкомыслен, как французский щеголь прежних лет, музыкален, как италья- нец, рассудителен, как немец, оригинален, как англичанин, низок, как раб, и горд, как республиканец. Он способен менять вкусы и характер так же легко, как и моды, и эта гибкость органов и ума есть бесспорно его отличительная черта» (Voyage. P. 1187), или в
«Десяти годах в изгнании» г-жи де Сталь: «Гибкость их природы делает русских способными подражать во всем другим народам. Сообразно с обстоятельствами они могут держать себя как англичане, французы, немцы, но никогда они не перестают быть русскими...» (Россия. С. 30); сходные мысли высказывает и Ансело (см.: Ancelot. P. 231—232). Больше того, если Ж.- Ж. Руссо в «Общественном договоре» (кн. 2, гл. 8) утверждал, что подражательность лишит русских силы и приведет Россию к утрате самостоятельности не только культурной, но и политической, некоторые авторы видели в подражательности залог грядущей мощи России:
«Русским предстоит многое копировать, многому учиться. Им незачем заниматься изобретениями, ибо гораздо больше пользы

471
Комментарии

доставят им подражания; они поступают очень верно, когда призывают к себе иностранцев, с которых берут пример и у которых перенимают новые для себя обыкновения. Лишь овладев всеми сокровищами, какими богаты соседние страны, Россия сможет заняться отделкой и усовершенствованием деталей» (Фабер Г.-Т. Безделки. Прогулки праздного наблюдателя по Санкт-Петербургу//Новое литературное обозрение. 1994- № 4- с- З^)-Подчас сами русские соглашались с подобными определениями и даже гордились ими (см. в дневнике Гагерна его беседу с воспитателем цесаревича генералом Кавелиным, заверявшим гостей, что главный талант русской нации— «гений подражания»— Россия. С. 686). Однако авторы анти- кюстиновских брошюр были иного мнения; Лабенский указывал на то, что подражание — не прерогатива русских: греки подражали египтянам, римляне — грекам, французы — понемногу всем европейским нациям: «Отнимите у французской цивилизации то, что она заимствовала у греков и римлян (начиная с языка), отнимите у нее то, что она почерпнула у арабов, испанцев, итальянцев, немцев и англичан, — и посмотрите, к чему сведутся собственные ее изобретения» (Labinski. Р. 59—6о).
С. 177- Ледяной дворец был воздвигнут зимой 1740 г. между Адмиралтейством и Зимним дворцом по приказу не Елизаветы, а Анны Иоанновны, для потешного праздника — женитьбы шута императрицы, князя М. А. Голицына, на калмычке Бужениновой.
С. 174. •••че испытывали один к другому ни малейшей приязни.— Можно полагать, что Николай I, внешне чтивший память «нашего ангела» Александра Павловича и увековечивший эту память в Александрийской колонне (см. примеч. к наст. тому, с 174)' испытывал к нему более сложные и не всегда благодарные чувства. Об этом, впрочем, можно судить только по косвенным данным. См., напр., фразу Бенкендорфа в разговоре с П. А. Вяземским: «Я сказал императору, что ваши ошибки были ошибками, свойственными всем нам, всему нашему поколению, которое прежнее царствование ввело в заблуждение», приведенную в письме Вяземского к жене от 12 апреля 1830 г. (Звенья. М., 1936. Т. 6. С. 234).
С. i8o. ...более немец, нежели русский.-— Русской среди предков Николая I была лишь прабабка Анна Петровна, дочь Петра I и мать Петра III, все остальные были уроженцы немецких княжеств (впрочем, ходили слухи, что Екатерина родила Павла не от Петра III, а от графа Салтыкова, или вообще родила мертвого ребенка, которого подменили крестьянским сыном).
С. i8i. Император беспрестанно путешествует...— Эту страсть с неодобрением отмечали французские дипломаты; Барант 12 ноября 1837 г. доносил тогдашнему главе кабинета графу Моле: «Страна не имеет от этого ^«стремительных переездов» императора) никакой пользы. Огромные траты обременяют бюджет, и без того неспособный удовлетворить все нужды. Никто, даже среди представителей образованного сословия, не видит у этих путешествий иной причины, кроме настоятельной потребности в новых впечатлениях и физической деятельности. <...) Эту страсть поставить все на карту ради того, чтобы проскакать как можно скорее любое расстояние (...') осуждают почти все как неразумную и не достойную императора,
472
Комментарии

рискующего не одним собой» (Souvenirs. Т. 6. Р. 52); о плачевных последствиях императорских разъездов 15 июля 1838 г. писал тому же Моле первый секретарь французского посольства в Петербурге Серее: «Когда император уезжает, жизнь в Империи останавливается, ибо никто не смеет взять на себя никакой ответственности. К несчастью, этот государь своими постоянными поездками замедляет все течение жизни. Печально видеть, что он расходует всю свою силу в путешествиях, единственное достоинство которых
— быстрота, с которой они совершаются: даже сами русские осуждают эти кочевые привычки, влияние которых не имеет в себе ничего благотворного. Если император Николай разжалует в Тифлисе некоего полковника или убедится в Варшаве в добром расположении, которое питают к нему поляки, управляемому императором народу это никакой пользы не принесет» (АМАЕ. Т. 190. Fol. 119 verso). Эти путешествия между прочим имели неблагоприятное воздействие на здоровье Николая I: один из наиболее тревожных инцидентов произошел 26 августа 1836 г., когда около города Чембары его дорожная коляска опрокинулась, и он получил перелом ключицы. Не вылежав положенный срок, Николай I продолжил поездку, однако с этого времени близкие начали отмечать его чрезвычайную раздражительность (см.: Полиевктов М. Николай I:
Биография и обзор царствования. М., 1918. С. 194)- Это обстоятельство не укрылось от иностранных наблюдателей: а6 июня (н. ст.) 1838 г. «Journal des Debats» перепечатала статью из английской газеты «Globe», в которой сообщалось, что падение императора сказалось на его умственных способностях; о волнениях русских цензоров по этому поводу см. запись в дневнике П. Г. Дивова от 27 июня / 9 июля 1838 г. (PC. № 6. С. 643)- Напротив, официозные русские журналисты и их французские последователи склонны были видеть в любви императора к разъездам проявление его отеческой заботы о подданных: «Злоупотребления, к несчастью многочисленные в огромной империи, не имеют неприятеля более усердного и внимательного. Он ( император) желает все видеть и все знать. Ум его деятелен и энергичен, здоровье могуче — их достает на все. Сегодня он в Петербурге, завтра — в Москве; вы полагаете, что он возвратился на брега Невы, а он тем временем обозревает берега Черного моря» (Ferrier de Tourettes A. La Russie. Bruxelles, 1841. P. 28). Впрочем, и на русскую публику, «особенно в среднем сословии», производили, по наблюдениям III Отделения,
«самое неприятное впечатление» путешествия императора за границей, ослаблявшие
«понятие о национальности нынешнего государя» — «резкой черте, отличавшей его от всех предшественников его со времени Петра I» (ГАРФ. Ф. 109. On. 223- № з- Л. i55-— Отчет за 1838 г.). Любопытно, что та же привычка развлекать себя переменой места проявлялась — в меньшем масштабе — в жизни двора в Петергофе: «В Царском и в Петергофе императрица любила пить утренний кофе в одном из отдельных павильонов в парке, приходилось следовать туда за ней, и добрая часть утра проходила в таких прогулках (...) Ездовые (...) скакали на ферму, в Знаменское, в Сергиевку предупредить великих князей и великих княгинь, что императрица будет

473
Комментарии

кушать кофе в Ореанде, на «мельнице», в «избе», в Монплезире, в «хижине» ^...) Через несколько минут можно было наблюдать, как великие князья в форме, великие княгини в туалетах, дети в нарядных платьицах, дамы и кавалеры свиты поспешно направлялись к намеченной цели» {Тютчева.
С. 33—34)-
С. i8i. Вчера вечером я был представлен императору...— «В воскресенье
^2/14 июля 1839 г.) два часа перед балом их величества государь император и государыня императрица изволили принимать в Зимнем дворце:
австрийского тайного советника графа Яблоновского, французских путешественников герцога де Малье, маркиза де Кюстин и барона Моламбе;
французского генерального консула в Варшаве г-на Бреннье; датского поверенного в делах в Швеции графа Плессен, баварского майора де Фирекка, бывшего поверенного в делах Северо- Американских Соединенных Штатов в Санкт-Петербурге г-на Леветта Гарриса, ганноверского офицера графа Беннигсена и швейцарских путешественников господ На- вилль» (Санкт-Петербургские ведомости. 1839. № i5°- 5/'7 июля 1839; то же сообщение на французском языке см.: Journal de Saint-Petersbourg. 4/16 июля 1839). Об этом приеме Барант сообщил главе кабинета Сульту: «Я представил ко двору нескольких французских путешественников, г-на герцога де Майе (в «Санкт-Петербургских ведомостях» — Малье), г- на маркиза де Кюстина, г-на барона де Моламбе, г-на Бреннье, королевского консула в Варшаве. Приняли их очень хорошо, император говорил с ними весьма любезно и пригласил на все празднества. Те из них, кого я могу заподозрить в приверженности к легитимизму, держались в высшей степени достойно и являлись при дворе и в свете лишь под эгидою посольства. Они имели возможность убедиться, что это — залог успеха». Король Луи- Филипп, однако, выразил в ответ недовольство тем, что посол представляет ко двору его политических противников (легитимистов), «не представленных (яо Франции) ни королю, ни двору» (цит. по: Cadot. P. 193)- Возможно, именно для того, чтобы не напоминать о
«проступке» Баранта, Кюстин изобразил дело так, что императору его представил не посол, а обер-церемониймейстер (Воронцов-Дашков— см. примеч. к наст. тому, с. 159)-Поддержка посла была, как правило, необходимым условием для приема приезжих из Франции при дворе. Николай I относился к Июльской монархии настороженно; он не мог простить Луи- Филиппу узурпации короны, однако, официально признав «июльскую» Францию, отказывал в политической поддержке французским легитимистам — активным сторонникам возвращения на трон законного наследника престола герцога Бордоского, внука свергнутого в 1830 г. Карла X. Незадолго до приезда Кюстина в Россию Николай, как докладывал Барант Моле 4 марта 1839 г., вовсе не принял прибывшего в Петербург с письмами от герцогини Беррийской (матери герцога Бордоского) видного легитимиста Пэра (см.: АМАЕ. Т. 194- Fol. 53), а когда в августе 1841 г. другой французский путешественник, граф де Ланком-Брев, представился российскому императору в мундире времен Реставрации, тот высказал Баранту свое неудовольствие: «Вы вя днях прислали мне легитимиста; он был одет не по форме» (Souvenirs. Т. 6. Р. баб). Меж тем противники Кюстина не замедлили истолковать тот факт, что

474
Комментарии

475
Комментарии

(наиболее совершенным ему представлялось правление просвещенного монарха, слушающегося умных советчиков).
С. i86. ...из музея Курция.— То есть из музея восковых фигур, который около 1780 г. открыл в Париже немец Кури (звавший себя на латинский манер Курцием).
Национальный наряд русских придворных дам...— См. примеч. к наст. тому, с. 151.
С. 187. Немецкая кровь дает себя знать... — Предки Кюстина, выходцы из бельгийской провинции Эно, с XIII в. обосновались в Лотарингии — пограничной области, исторически тесно связанной не только с Францией, но и с Германией.
С. i88. ...тихо приказал слуге принести еще один стул...— «По другим рассказам, Николай Павлович, крайне пораженный этой наивной дерзостью, сказал улыбаясь: «Нас должно быть восьмеро за нашим столом, ну что же, нас будет девять, потому что случай посылает нам одним гостем более». Во время ужина государь несколько раз благосклонно заговаривал с ним (швейцарцем)» (примечание Н. К. Шильдера— PC. 1891. № i. С. 179)-
...английского вельможи маркиза *** — Это был Генри Уильям Пейджет, 2-й граф Аксбридж, с 1815 г. маркиз Энглези (1768—1854), участник сражения при Ватерлоо, отец троих сыновей; подлинное имя указано автором рецензии в «Quarterly Rewiev» (см.: Bibliotheque universelle de Geneve. 1844. Т. 52. P. 298).
...до у градусов...— См. примеч. к наст. тому, с. 122.
С. 189. Брейгель Бархатный (1568—1625)— фламандский живописец, отличавшийся деликатностью колорита и пристрастием к идиллическим пейзажам.
...собора Святого Николая...— Имеется в виду Никольский Морской собор на Никольской площади, сооруженный в 1753—'7б2 гг. архитектором С. И. Чевакинским в стиле барокко с использованием традиционных форм русской церковной архитектуры.
С. 190. Я близок с польским семейством...— Имеется в виду семейство Гуровских. Баронесса Цецилия Владиславовна Фредерике (1794—1851)» жена (с 1814 г.) барона Петра Андреевича Фредерикса (1786—1855), командира лейб-гвардейского московского полка, была дочерью польского графа Гуровского и «внучкой, по своей матери, известного прусского фельдмаршала фон Бишофсфердера (...)и воспитывалась с самых юных лет при прусском дворе, в семье короля Фридриха Вильгельма III и супруги его королевы Луизы, с дочерью их принцессой Шарлоттой, впоследствии императрицей всероссийской Александрой Федоровной. Они были связаны самой нежной дружбой, которая не изменилась до их смерти» (Фредерике М. П. Из воспоминаний//Исторический вестник. 1898. Т. i. С. 57—58)-Cecile, как звали ее при дворе, была для императрицы «неиссякаемым источником помощи во всех обыденных делах, сочувствием ли или словом и делом» (Сон юности. С. 22—23). У Цецилии Фредерике было два брата — графы Адам и Игнаций Гуровские (см. о них ниже примеч. к т. i, с. 270).
...путешествие императрицы Екатерины в Крым... деревни, состоящие из одних
476
Комментарии

раскрашенных фасадов...— Сведения о грандиозных «декорациях», возведенных Г. А. Потемкиным по случаю поездки Екатерины II в обществе знатных иностранцев по новоприсоединенному к России Крыму (1787), восходят, в частности, к «Запискам, или Воспоминаниям и анекдотам» французского посла при дворе Екатерины графа Л.-Ф. де Сегюра (ср. примеч. к наст. тому, с. 28), который, описывая это путешествие, неоднократно подчеркивал его сказочность, сравнивая увиденное то со сказками «Тысячи и одной ночи», то с дворцом Армиды (см.: Segur L.-F. de. Memoires ou Souvenirs et anecdotes. P., 1827. Т. 3. P. 159, 195). Образ этот использовался во французской газетной публицистике кюстиновского времени; так, рассуждая 2 сентября 1837 г- о Вознесенских маневрах русской армии, газета
«Courrier francais» замечала: «Всем памятно торжественно обставленное путешествие Екатерины II по южным губерниям России: все чудеса, какими галантный и честолюбивый Потемкин надеялся потешить гордыню императрицы, будут вновь устроены в наши дни, но уже с другой целью. Ныне русские хотят ослепить зрелищем своего могущества посланцев европейских держав, которые будут сопровождать императора Николая в Крым. Безлюдные степи, занимающие центр империи, как по волшебству покроются селениями, людьми и стадами. Целые народы будут переселены на новое место ради того, чтобы потешить взоры гостей. Куда ни глянь, всюду путешественники увидят знаки достатка и плодородия, а затем нескромность нескольких услужливых писателей поразит Европу рассказами, не уступающими вымыслам „Тысячи и одной ночи"».
С. 191- ...ках говорит Фруассар.— Кюстин подражает стилю французских хроник, одним из самых прославленных создателей которых был Жан Фруассар (ок. 1337—ок- i400)-
...что всякий француз «либо завзятый якобинец,, либо неистовый роялист».— Кюстин в афористической форме резюмирует содержание седьмой главы первой части книги г-жи де Сталь «О влиянии страстей на счастье индивидов и наций» (1796); глава называется «О духе партий».

Письмо двенадцатое

С. 192. Письмо, которое вы сейчас прочтете...— Это указание на подлинность письма
— не литературный прием. В конце июня 1840 г. Кюстин писал Софи Гэ: «Сохранилось ли у вас мое письмо к Эдуару (Сент-Барбу) из Петербурга, датированное IQ июля 1839 года? Там говорится о празднике у великой княгини Елены, которая долго расспрашивала меня о вас. Я дошел до этого места в описании моего путешествия и из почтения к истине, которое движет мною в работе над этой книгой, предпочитаю не выдумывать, а обратиться к расставленным мною же вехам» (цит. по: Тот.
Р. 521).
С. 193- Петербург, ig июля...— По старому стилю 7 июля. ...спущен на воду iso-пушечный корабль... — «В среду 5 числа (июля) спущен на воду в Новом Адмиралтействе новопостроенный корпуса кора-

477
Комментарии

содержание .. 17 18 19 20 ..