Уголовно-правовая политика и пути ее реализации (Беляев Н.А.) - часть 15

>>>115>>>

зиции признания исправления, общего и частного предупреждения в качестве целей наказания, а 
причиняемые страдания считают средством достижения этих целей. О такой цели наказания, как 
исправление преступника, еще до нашей эры говорил греческий философ Протагор. Сторонники 
такого толкования целей наказания были в рабовладельческом, феодальном и в буржуазном 
обществе. Имеются они и в современных буржуазных государствах. Третий довод против 
признания кары целью наказания сводится к утверждению, что кара есть содержание наказания и 
поэтому не может быть целью его. Такая постановка вопроса неправильна с позиции 
диалектического материализма. Нельзя одно явление рассматривать всегда только как средство, а 
другое — всегда только как цель. Диалектика заключается в том, что одно и то же явление может 
выступать как цель и в то же время может быть средством достижения другой цели. Например, 
исправление и перевоспитание преступника есть цель наказания, и одновременно исправление и 
перевоспитание выступают как средство достижения цели ликвидации преступности, которая в 
данной взаимосвязи выступает в качестве цели. Но и ликвидация преступности не самоцель, она 
есть одно из средств решения задачи воспитания человека будущего и т. д.
Наконец, в ходе полемики против сторонников признания кары целью наказания «противники» 
этой точки зрения сначала искажают критикуемую позицию, а затем критикуют эту искаженную 
позицию. Это искажение заключается в утверждении, что будто бы сторонники признания кары в 
качестве цели наказания считают, что таковой является применение наказания ради наказания, 
причинение преступнику страданий ради страданий. Выдвинув подобное обвинение, А. А. 
Пионтковский затем писал: «Если ставить целью наказания возмездие, то неизбежно вся 
карательная система будет проникнута духом неоправданной жестокости... Признание возмездия 
неизбежно приведет к превалированию задач устрашения и к умалению задач исправления и 
перевоспитания преступника...»

31

 Но ведь никто и никогда из критикуемых авторов не утверждал, 

что наказание должно назначаться ради наказания и страдания должны причиняться ради 
страданий.
По нашему мнению, суть дела заключается в том, что наказание должно применяться и страдания 
должны причиняться преступнику не только в целях его исправления и перевоспитания и 
предупреждения преступлений, но и для удовлетворения чувства справедливости советских 
граждан, оскорбленного совершением преступления.
Таким образом, существо полемики по вопросу признания или непризнания удовлетворения 
чувства справедливости одной из це-

31

 Курс    советского уголовного права, в 6-ти т. /Под ред. А. А. Пионт-ковского, П. С. Ромашкина, В. М. Чхиквадзе. М., 

1970, т. 3, с. 36.

8

*                                                                                                                       115

>>>116>>>

леи наказания должно сводиться к решению следующего вопроса: нужно ли к наказанию 
подходить чисто утилитарно и при применении его стремиться к достижению целей исправления 
и перевоспитания, общего и частного предупреждения или необходимо, кроме того, учитывать 
чувственную, эмоциональную сторону воздействия наказания и добиваться, чтобы оно 
удовлетворяло чувство справедливости советского общества, возмущенного совершенным 
преступлением?
И. С. Ной, который более глубоко и основательно, чем все другие оппоненты, рассматривает 
проблему именно с этих позиций (а именно только с этих позиций она и должна рассматриваться),
свою критику «противников» начинает с утверждения о неясности самого понятия «чувство 
справедливости членов социалистического общества». Он пишет: «Понятие же „чувство 
справедливости членов социалистического общества", ради которого с позиции возмездия и 
должны причиняться лишения и страдания преступнику, весьма расплывчато и неопределенно» 

32

. 

Это совершенно непонятное утверждение, так как категория справедливости является одной из 
важнейших нравственных, этических категорий, которой пользуется человеческое общество. 
Нравственные категории — это наиболее абстрагированные от реальной жизни (но определяемые 
ею) общие понятия, в которых выражается отношение человека к обществу в целом и к другим 
людям. Важнейшими этическими категориями являются добро, справедливость, долг, честь, 
достоинство, совесть, счастье и противоположные им категории — зло, несправедливость, 
бесчестие, несчастье и т. д. Нравственные категории — это не просто выдумка людей, а идеи, 
порожденные жизнью, практической деятельностью людей. Справедливость, писал Ф. Энгельс, 
всегда представляет собой лишь «идеологизированное, вознесенное на небеса выражение 
существующих экономических отношений либо с их консервативной, либо с их революционной 
стороны»

33

. Понятие справедливости появилось в первобытнообщинном строе, которое 

характеризовалось полным равенством людей. Равенство было естественным представлением 
членов общества о взаимоотношении людей. «Идея справедливости по своему происхождению 
есть не что иное, как проявление духа равенства» 

34

,— писал П. Лафарг. Советские философы В. Г.

Иванов и Н. В. Рыбакова также пишут: «В основе справедливости заключается идея о равенстве... 
эта идея явилась отражением сложной практической деятельности человека родового строя, во 
всех своих направлениях осуществлявшей практическое равенство, частным случаем которого 
было воздаяние» 

Зь

. В юридической литературе

32

 Н о й И. С.  Сущность  и  функции   уголовного   наказания   в   Советском государстве. Саратов, 1973, с. 82.

™ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 18, с. 273.

34

  Лафарг П. Экономический детерминизм К. Маркса. М.,  1928, с. 98.

35

   Иванов В. Г., Р ы б а к о в а Н. В. Очерки марксистско-ленинской этики. Л., 1963, с. 204—205.

116

>>>117>>>

также говорится: «Исторически представления о справедливости возникли еще в условиях 
доклассовой организации общества в форме чувств, эмоций, идей, оценок, норм и явились, в свою 
очередь, отражением в духовной сфере системы производственных и распределительных 
отношений, свойственных конкретной общественно-экономической формации» 

Зб

.

Равенство проявлялось прежде всего в распределении средств потребления и труда, что и привело 
к формированию понятия, по выражению П. Лафарга, «справедливости распределяющей». 
Понятие «воздающей справедливости» вырабатывалось в процессе регламентации такой 
естественной человеческой страсти, как месть. Наиболее четко «воздающая справедливость» 
выражалась в принципе талиона — «око за око — зуб за зуб». В дальнейшем на формирование 
понятия справедливости решающее влияние оказала частная собственность и порождаемые ею 
идеи и взгляды. В классовом обществе понятие «справедливость», как и вообще все нравственные 
(моральные, этические) категории, имеет классовый характер. В понятие равенства и, 
следовательно, «справедливость» разные классы вкладывали разное содержание. Понятие 
«воздающая справедливость» в смысле воздания равным за равное осложнялось тем, что при 
выборе меры воздаяния равной содеянному приходилось сравнивать трудно сравнимые ценности: 
с одной стороны, всегда жизнь, здоровье и другие блага преступника, а с другой — жизнь, 
здоровье и другие блага потерпевшего, государственная власть, нормальная деятельность аппарата
управления, нормальное функционирование хозяйства и т. д. Но существо понятия 
справедливости сохранилось: это воздаяние равным за равное. Идея справедливости в советской 
уголовной политике и уголовном законодательстве выражается в принципе соответствия 
наказания тяжести и характеру преступления. Следовательно, справедливость вообще и в 
уголовно-правовом смысле в частности — это не какое-то «расплывчатое и неопределенное 
понятие», а понятие совершенно четкое и ясное. В. И. Ленин, отмечая значение справедливости в 
реальной жизни, писал: «Справедливость—пустое слово, говорят интеллигенты и те прохвосты, 
которые склонны объявлять себя марксистами на том возвышенном основании, что они 
„созерцали заднюю" экономического материализма» 

37

.

Таким образом, вопрос, является ли кара целью наказания, тождествен вопросу, соответствует ли с
точки зрения справедливости тяжесть наказания тяжести совершенного преступления, 
соответствуют ли тяготы и лишения, входящие в содержание назначенного наказания, тому злу, 
которое преступник причинил обществу, удовлетворено ли чувство справедливости советского 
общества назначенным наказанием?

в праве.

Вопленко Н. Н. Социальная справедливость и формы ее выражения |ве.— Советское государство и право, 1979, № 10, с. 
40. 

37

 Л е н и н В. П. Поли. собр. соч., т. 34, с. 332.

117

>>>118>>>

И. С. Ной, М. Д. Шаргородский и некоторые другие авторы отвечают на этот вопрос 
отрицательно. И. С. Ной, например, пишет: «Нельзя согласиться с высказанным Н. А. Беляевым, 
В. Г. Смирновым и некоторыми другими авторами мнением о необходимости при решении одного
из важнейших вопросов уголовного права — вопроса о целях наказания — считаться и с 
„чувством справедливости членов социалистического общества", когда под этими чувствами 
понимается восприятие наказания как возмездия» 

38

. Какие-либо веские доводы в поддержку такой

позиции не приводятся. Единственный довод, заслуживающий внимания, заключается в 
следующем: стремление к воздаянию, желание причинить преступнику страдания за совершенное 
им преступление — это низменное желание, а человек, находящий удовлетворение в причинении 
другому человеку страданий и лишений, не заслуживает одобрения с точки зрения нашей 
социалистической морали. Советское право не должно идти на поводу у таких людей, а должно 
воспитывать советских людей в духе коммунистической морали, которой будет чуждо такое 
чувство.
Вполне возможно, что такого чувства, как удовлетворение от причинения страданий человеку, 
причинившему вред обществу или отдельным членам его, у членов коммунистического общества 
не будет. Но оно есть сейчас, и не на уровне сознания отдельных лиц, а на уровне общественной 
психологии. Можно ли с этим не считаться?
Можно привести немало примеров, когда Коммунистическая партия стремится в современных 
условиях воспитывать у советских граждан такие чувства, которые являются ценными сейчас и 
будут отсталыми при коммунизме. Возьмем, к примеру, такое чувство, как патриотизм, любовь к 
Родине. Воспитание советских граждан в духе патриотизма Программа Коммунистической партии
считает важнейшим элементом коммунистического воспитания. Но какова природа патриотизма? 
Патриотизм есть результат разобщения народов, разделения их на обособленные общности в 
рамках отдельных государств. «Патриотизм — одно из наиболее глубоких чувств, закрепленных 
веками и тысячелетиями обособленных отечеств»,— отмечал В. И. Ленин 

39

.

Коммунизм предполагает уничтожение государства вообще, ликвидацию государственных 
границ, слияние всех наций, народов и народностей в единую человеческую общность, создание 
единой общечеловеческой культуры. Естественно, что в этих условиях чувство патриотизма 
станет совершенно бессмысленным, и даже более того, стремление к обособлению народов и 
народностей будет рассматриваться как реакционное явление, чуждое коммунистической морали.

38

  Н о й И. С. Сущность и функции наказания в Советском  государстве, с. 95.

39

  Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 37, с. 190.

118

>>>119>>>

Аналогично обстоит дело и с таким чувством, как справедливость, применительно к причинению 
страданий человеку. Сугубо утилитарный, рациональный подход к определению целей и задач 
наказания, который пропагандируют противники признания в качестве цели наказания, 
удовлетворение чувства справедливости, подход, игнорирующий, сбрасывающий со счета 
чувственную, эмоциональную сторону этой проблемы, несмотря на кажущуюся прогрессивность, 
на самом деле есть отголосок ушедшего в прошлое периода развития нашего общества, когда в 
результате допущенных ошибок имела место недооценка личности человека как самостоятельной 
ценности. Наказание должно быть утилитарным, рациональным, а чувства и эмоции здесь ни при 
чем, рассуждают эти ученые. А вот В. И. Ленин говорил: «...без „человеческих эмоций" никогда не
бывало, нет и быть не может человеческого искания истины» 

40

.

Правильно писал по этому поводу И. Е. Фарбер: «Советский закон определяет уголовную 
ответственность за преступное деяние и наказание за него. Наказание можно изучать с различных 
сторон: его содержание, взаимоотношение личности и общества, его цели и пр. Важна и 
психологическая сторона наказания, чтобы оно воспринималось в массовом правосознании как 
справедливая мера общественного воздействия. Для этого нужно знать законы соразмерности 
наказания с преступлением, а эти законы лежат в сфере общественной психологии и, особенно, в 
правовых чувствах»    .
Противники признания удовлетворения чувства справедливости в качестве цели наказания не 
могут отрицать значение справедливости и ее проявления в уголовно-правовой политике и 
уголовном праве (соответствие тяжести наказания тяжести совершенного преступления) для 
борьбы с преступностью. Так, в Курсе уголовного права сказано: «Марксизм никогда не отрицает 
роли и значения категории справедливости в борьбе за установление социалистического и 
коммунистического общества, но он всегда вкладывал в нее свое особое содержание» 

42

. И. С. Ной 

пишет: «Являясь важным элементом наказания, кара выступает мерилом справедливости 
наказания и поэтому за более опасные преступления следует и более тяжелая кара. 
Справедливость же наказания необходима как для достижения цели исправления и 
перевоспитания, .так и для осуществления общей превенции» 

43

. И далее: «Представление о 

соответствии тяжести наказания тяжести преступления исторически воспринято  и  общественным
мнением,  с  чем  нельзя  не  считаться   в

40

   Там же, т. 25, с. 112.

41

   Фарбер И. Е.   Правосознание   как   форма   общественного   сознания. М., 1963, с. 93—94.

42

   Курс советского уголовного права в 6-ти т., т. 3, с. 36.

43

   Н о й И. С.   Сущность  и  функции  уголовного  наказания   в  Советском государстве, с. 61.

119

>>>120>>>

борьбе с преступностью»

44

. Совершенно непонятно, почему из этих правильных положений 

указанные авторы не делают верных выводов по рассматриваемому спорному вопросу. Ведь 
стремление к тому, чтобы наказание было справедливым, чтобы суровость его соответствовала 
тяжести совершенного преступления, и есть стремление удовлетворить чувство справедливости.
Советский законодатель в ряде нормативных актов указывал на необходимость учета чувств 
советских людей. Президиум Верховного Совета СССР, устанавливая, что «нацистские 
преступники, виновные в тягчайших злодеяниях против мира и человечности и в военных 
преступлениях, подлежат суду и наказанию независимо от времени, истекшего после совершения 
преступления», руководствовался тем, что «совесть и правосознание народов не могут мириться с 
безнаказанностью фашистских преступников, совершивших тягчайшие злодеяния в период второй
мировой войны» 

45

. Нельзя недооценивать при решении этой спорной проблемы и то, что 

удовлетворение чувства справедливости приносит и существенную практическую пользу: 
признание обществом наказания справедливым означает одобрение советской уголовной 
политики, порождает уверенность в стабильности нашего государственного и общественного 
строя, и в том, что государство стоит на страже прав и интересов советских граждан.
Таким образом, советская уголовно-правовая политика, направляя деятельность законодательных 
органов по разработке системы наказаний, исходит из того, что уголовное наказание должно 
обеспечить достижение целей исправления и перевоспитания осужденных, предупреждение 
совершения новых преступлений со стороны осужденного и других неустойчивых граждан 
нашего общества, удовлетворение чувства справедливости советских людей. То обстоятельство, 
что в действующем законодательстве прямо не говорится об удовлетворении чувства 
справедливости как цели наказания, не меняет существа дела. Правильно пишет в связи с этим Н. 
И. Загородников: «Эти цели (кроме прямо указанных в законе) не определяются в законе, они 
содержатся в социальных нормах, представлениях людей о добре и зле, в общественном 
правосознании граждан. В социальном плане целью наказания является обеспечение 
справедливости при разрешении каждого конкретного социального-конфликта,    выразившегося   
в    совершении    преступления»

46

.

В соответствии с целями, которые ставятся перед наказанием, разрабатывается и система 
наказаний. Наиболее точное определение системы дает Л. В. Багрий-Шахматов. Он определяет ее 
как «предусмотренный советским уголовным законом, исчерпывающий, не подлежащий 
произвольным изменениям, обязательный

44

   Там же.

45

  Ведомости Верховного Совета СССР, 1965, № 10, ст. 123.

46

   Загородников Н. И. Советская уголовная политика. М., 1979, с. 61.

120

>>>121>>>

для судов перечень наказаний, расположенный в определенном порядке»    .
Вместе с тем и это определение может быть улучшено. Вряд ли в него нужно вводить такой 
признак, как «не подлежащий произвольному толкованию». Во-первых, не ясно, какое толкование 
Л. В. Багрий-Шахматов называет «произвольным». Теория права знает много видов толкования: 
по объему, по субъекту и т. д. Каждый из этих видов толкования имеет право на существование, 
практически применяется и поэтому не может быть назван произвольным. Если в данном случае 
«произвольное» толкование противопоставляется «общеобязательному», то об этом вряд ли нужно
указывать в определении, так как общеизвестно, что общеобязательное толкование может дать 
только Президиум Верховного Совета СССР и Президиум Верховного Совета союзной 
республики.
Во-вторых, указание на то, что это «исчерпывающий» и «обязательный для судов» перечень 
наказаний, означает, что он не может быть никем изменен (разумеется, кроме законодателя). Затем
недостаточно четко указание на то, что система наказаний — это «перечень наказаний, 
расположенных в определенном порядке». В советском уголовном праве с самого начала 
укоренился порядок размещения наказаний в зависимости от их сравнительной тяжести: от более 
тяжких к менее тяжким. Об этом и следует сказать в определении системы наказаний.
Наконец, система наказаний внешне выражается не только в перечне наказаний, но и в 
классификации их (деление всех видов наказаний на основные и дополнительные, исключение 
смертной казни из общего перечня наказаний). С учетом этих замечаний систему наказаний 
можно определить как предусмотренный советским уголовным законом исчерпывающий, 
обязательный для судов перечень наказаний, расположенных по признаку тяжести видов 
наказания (от более суровых к менее суровым), а также законодательно закрепленную 
классификацию видов наказаний.
Система наказаний строится на основе принципов советской уголовно-правовой политики, 
которые специфично проявляются при решении этого вопроса. Поэтому принципы построения 
системы наказаний — это не какие-то самостоятельные принципы, отличающиеся от принципов 
уголовно-правовой политики, а лишь конкретизация последних применительно к одной из сфер 
уголовной политики. Принципы построения системы наказаний начали складываться с начала 
проведения в жизнь советской уголовно-правовой политики. Решающее влияние на этот процесс 
оказали идеи В. И. Ленина. Накануне VIII съезда партии он писал применительно к этой проблеме:
«1) > % условного осуждения
2) » » общественного порицания

47

 Багрий-Шахматов Л. В. Уголовная ответственность и наказание, с. 139.

121

>>>122>>>

3)  замена лишения свободы принудительным трудом с проживанием на дому
4)   замена тюрьмы воспитательными учреждениями
5)   введение товарищеских судов   (для известных  категорий и в армии и среди рабочих)» 

48

.

Руководствуясь этим и иными высказываниями В. И. Ленина по вопросу использования уголовной
репрессии, Программа партии, принятая VIII съездом партии, указывала, что «в области наказания
организованные таким образом суды уже привели к коренному изменению характера наказания, 
осуществляя в широких размерах условное осуждение, введя как меру наказания общественное 
порицание, заменяя лишение свободы обязательным трудом с сохранением свободы, заменяя 
тюрьмы воспитательными учреждениями и давая возможность при-менять практику 
товарищеских судов». Там же была поставлена задача замены в конечном итоге системы 
наказаний системой мер воспитательного характера 

49

. Л. В. Багрий-Шахматов правильно отметил,

что «Программа партии в этой части положила начало широкой выработке и законодательному 
закреплению принципов построения системы уголовных наказаний в нашей стране, ибо ее 
указания в области уголовной и исправительно-трудовой политики были пронизаны идеями 
гуманизма и целесообразности в осуществлении репрессии» 

50

.

Система наказаний в соответствии с требованиями уголовно-правовой политики строилась на 
следующих основных положениях: классовость, целесообразность содержания наказания, 
определенность, разнообразие мер наказания. Принцип классовости системы наказаний открыто 
провозглашается советской уголовно-правовой политикой и уголовным законодательством. Так, 
Д. И. Курский, отмечая деление всех преступлений в УК РСФСР 1922 г. на две группы: 
преступления, непосредственно направленные против советского строя, и преступления, 
являющиеся пережитками старого строя, говорил: «Нам было ясно, что раз мы принимаем такое 
деление, то таков же должен быть и основной принцип при выработке мер наказания. Очевидно, 
те преступления, которые непосредственно направлены против советского строя, требуют более 
сильных репрессий, а те, которые являются пережитками старого строя, такой суровости не 
требуют» 

51

.

Принцип целесообразности содержания наказания заключается в том, что в систему наказаний 
должны включаться только

48

  Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 38, с. 408

49

   КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и Пленумов ЦК, т. 2. М., 1983, с. 81.

50

   Багрий-Шахматов Л. В. Уголовная ответственность и наказание, с. 220.

51

   Курский Д. И.   Уголовный   кодекс   1922   года.— В   кн.:   Избранные статьи и речи. М., 1948, с. 82.

122