Основные термины и понятия теории и практики текстологии

Федеральное агентство по образованию РФ

ГОУ ВПО «Уральский государственный технический университет «УГТУ-УПИ им. Первого президента РФ Б.Н. Ельцина»

по дисциплине Текстология.

Тема: Основные термины и понятия теории и практики текстологии

Студентка: Молодожен Анна

Группа: Т-37071

Преподаватель: Липатов В.А.

Ектеринбург

2009г

Содержание:

Введение

Слово текстология сравнительно недавнего происхождения. Оно получило права гражданства приблизительно в середине 1930-х годов и едва ли не впервые было введено Б. В. Томашевским в курс, прочитанный им в 1926/27 учебном году в Институте истории искусств в Ленинграде.

Курсы по текстологии читаются теперь в ряде университетов и педагогических институтов, в некоторых исследовательских институтах есть секторы текстологии, в составе Международного комитета славистов существует специальная текстологическая комиссия. Статьи по текстологии печатаются в толстых литературно-критических журналах.

Главное достижение современной текстологии можно формулировать так: текст художественного произведения признаётся фактом национальной культуры. Он в известном смысле принадлежит не только автору, но и народу в целом.

Фольклор, древняя литература, литература нового времени — все они в равной степени являются объектами текстологии. Текстология должна существовать как единая наука. Проблематика ее и основные понятия (автограф, список, черновик, беловик, копия, архетип, вариант и др.), общие методы и приемы (атрибуция, датировка, комментирование, конъектирование, изучение типичных ошибок копииста и др.) — все это позволяет говорить о науке, имеющей общую цель.

Споры об авторстве тех или иных произведений сопровождают, в сущности, изучение литературного наследия едва ли не каждого писателя. Чем крупнее писатель, тем эти споры значительнее. Например, до сих пор не закончена старинная дискуссия об авторе «Отрывка из путешествия в**И***Т***». Не менее девяти кандидатов претендуют на то, чтобы быть признанными в качестве авторов «Известий о некоторых русских писателях». О Пушкине — огромная литература, в которой уже более столетия продолжаются споры о принадлежности поэту некоторых стихотворений и целого ряда статей. Среди исследователей оживленно дебатируется вопрос относительно автора стихотворения «На смерть Чернова» — Рылеева или Кюхельбекера.[1]

Таким образом можно выделить основные цели и задачи работы.

Цель - сформировать у читателя представление о текстологии как о научной дисциплине.

Задачи:

1. Представить в работе основные понятия текстологии, дать им объяснение;

2. Осветить задачи текстологии как науки;

3. Подробнее остановиться на одном из моментов практической деятельности текстолога.

Глава 1. Основные термины текстологии

Для того, чтобы яснее понимать суть самой научной дисциплины, введем некоторые ее основные термины, а также методы и приемы.

Прежде всего дадим определение текстологии. Текстология - вспомогательная литературоведческая дисциплина, изучающая тексты художественных произведений для их интерпретации и публикации.[2]

Произведение – результат писательской работы автора. Обладает определенными признаками и самостоятельно относительно других произведений.

Архетип – Первообразы, «первосюжеты», которые находятся в бессознательном.

Рукопись можно обозначить как «предтекст». Чаще всего она существует в виде списка или переписанного произведения

Автограф – нечто написанное, напечатанное, набранное на компьютере самим автором.

Черновик – текст, который автор использует в качестве пробного, в который вносит какие-то доработки и исправления своей рукой. Стоит отметить, что черновик – это всегда автограф.

Беловик – окончательный вариант авторской работы (или работы переписчика или помощника).

Копии возникают из-за желания точно воспроизвести авторский текст.

Список – результат работы переписчика.

К общим методам и приемам текстологии относятся атрибуция, датировка, комментирование, конъектирование, изучение типичных ошибок копииста.

Атрибуция – определение авторства того или иного произведения. Атрибуция затрагивала все виды словесности во все времена, начиная от фольклора, заканчивая средневековой литературой.

Конъенктирование – исправление текстологом ошибок в тексте на основе собственных догадок. Подробнее о конъенктуре и типичных ошибках копииста будет рассказано в Главе 3. Основные понятия практической деятельности текстолога, пункте 3.1. Конъенктура.

Датировка – это работа текстолога над произведением, которая предполагает установления точной или примерной даты написания произведения. Подробнее о работе текстолога над датировкой будет рассмотрено в Главе 3. Основные понятия практической деятельности текстолога, пункте 3.2. Датировка.

Глава 2. Задачи текстологии

Самая первая и главная задача текстолога — установление точного текста произведения. В одних случаях это установление соответствующего последнему желанию автора текста — задача довольно простая, в других представляет собой сложное разыскание, требующее привлечения самого разнообразного материала.

Однако это не единственная задача текстологии.

Обычно приходится устанавливать не какой-то один текст, а группу или даже сумму текстов данного автора (избранные сочинения, собрания сочинений, полные собрания сочинений и т. д.). Таким образом, возникает вторая задача — организация (кодификация) этих текстов.

Она не может быть решена однозначно и раз и навсегда. Различные цели издания определяют и различные типы издания. Все издания должны быть одинаковы по тексту, но всякий раз изменяется объем и состав издания и его композиция.

Наконец, текстолог должен уметь не только установить и организовать текст, но и довести его до современного читателя; третьей задачей является комментирование текста.

Оно должно сделать произведение понятным для самых различных читательских групп. Читатель найдет в комментарии необходимые справки о месте и времени первой публикации, о перепечатках, о рукописях и их особенностях (здесь или во вступительной статье), в так называемой «преамбуле» получит сведения о месте этого произведения в творческом пути писателя, о смысле произведения.

Важным разделом текстологии является так называемый реальный комментарий. Он основан на том, что память человека в сущности очень ограничена; многое легко забывается и ускользает из сознания современников, не говоря уже о потомках. Мелочи, характерные для того или иного времени, утратившие остроту, злободневные намеки, имена людей, не оставивших по себе заметного следа, требуют для восстановления упорного и часто неблагодарного труда. (Результатом длительных поисков, занимающих иногда несколько дней, могут стать пять-шесть строк скупой справки).

Глава 3. Основные понятия практической деятельности текстолога

3.1. Конъенктура

Прежде всего дадим определение данному понятию. Конъенктура – это исправление дефектного текста или какой-нибудь его части при отсутствии необходимых документов (только на основании догадок). [3]

Текст произведения по самым разным причинам часто содержит в себе ошибки. Одни из них восходят к опискам самого писателя, другие - возникают на следующих стадиях: иногда в процессе устного бытования и рукописной традиции, там, где произведение не сразу печатается (например, в памятниках «вольной» печати), иногда в процессе невнимательного надзора при превращении рукописи в печатный текст.

Обязанность текстолога — максимально восстановить, исправный текст. Если у ученого есть доступ к сохранившейся рукописи, авторизованной копии или корректуре, то сделать это нетрудно. Но поскольку таких случаев мало, у исследователя возникает право я на догадку.

Следует отметить, что текстолог не должен слишком часто прибегать к конъенктурам, они должны применяться только тогда, когда текст действительно дефектен, а догадка исследователя имеет значительную правдоподобность.

Конъектура стоит где-то между наукой («логическим умозаключением») и искусством и требует, чтобы текстолог как бы стал на место автора, проникнулся «его духом и манерой».[4]

3.1.1. Классификация опечаток

Как уже отмечалось выше, у текстолога часто возникает необходимость в исправлении ошибок в тексте. В данной подглаве будут рассмотрены некоторые виды опечаток, с которыми чаще всего сталкивается исследователь в своей работе. [5]

1. Пропуски отдельных букв.

Обычно пропускаются буквы внутри слова, особенно если этот пропуск не отражается значительно на смысле фразы. В этом отношении больше всего страдают глагольные формы. Например, вместо «ошибаетесь» печатают «ошибетесь» и т. п.

Эти пропуски иногда поддерживаются тем, что превращают форму менее употребительную в более употребительную, например вместо «уничижение» печатается «унижение», «белокудрой» - «белокурой».

Происходят пропуски в случае повторения в слове одинаковых букв, например вместо «попросил» - «просил», вместо «вовсе» - «все». В первом случае пропуску способствовало наличие двух «п», во втором - двух «в».

Впрочем, бывают случайные пропуски, например «поверить» вместо «проверить». Ср. «скромный водевиль» вместо «скоромный водевиль», «прочные сердца» вместо «порочные сердца».

2. Пропуск слов.

Систематически пропускаются короткие слова. Слова в три буквы и менее могут легко выпадать при наборе. Особенно в этом отношении страдает союз «и». Надо сказать, что слово это употребляется у нас в двух значениях: 1) как соединительный союз, 2) в значении наречий «также», «вот» и т. п. Во втором случае «и» меньше связано с контекстом и его выпадение может остаться незамеченным. Именно в этом значении «и» выпадает чаще всего в контекстах типа «он ей и говорит», «он и это сделает» и т. п. («приходила... с просьбой помочь ей [и] разрешить вопрос, который ей не давался»).

Так же легко выпадает местоимение «я», где оно недостаточно забронировано контекстом, т. е. где его отсутствие не слишком заметно.

Другая причина пропусков-тождество или сходство двух соседних слов.

Как говорилось выше, характеристичными частями слова являются его концы, первая и последняя буква. Достаточно, если два смежных слова начинаются на одинаковую букву или одинаково оканчиваются, чтобы одно из них имело шансы быть пропущенным. Происходит это по упомянутой выше причине отрыва, хотя бы мгновенного, глаз от оригинала. Вот примеры подобных пропусков (пропущенное слово в скобках): «сидите [сегодня]», «А [пусть] пришлют», «я [вам] там купил», «такое [большое] письмо». При этом пропуски по сходству окончаний бывают относительно чаще, чем по сходству начал. Что же касается пропускаемого слова, то, как показывают подсчеты, в случаях пропусков по сходству окончаний чаще выпадает второе из сходных слов, в случаях сходства начальных букв – первое.

Это поддается объяснению, если учесть «психологию» перескакивания взором через сходственные элементы. Ведь в случае сходства начал между сходственными буквами располагается первое слово, в случае сходства концов-второе. Однако преобладание этих случаев над обратными не особенно значительно. Еще проще пропустить одно из двух повторенных слов: «ну [какое,] какое мне дело».

3. Пропуски фраз по большей части вызываются наличием повторяющегося слова.

Примеры пропусков приведены выше. Вот еще пример такого пропуска. В первом издании «Бедных людей» Достоевского («Петербургский сборник», 1846) в письме 12 июня есть место: «Что, грех переписывать, что ли? «Он, дескать, переписывает!» «Эта, дескать, крыса-чиновник переписывает!» Да что же тут бесчестного такого?». В отдельном издании романа 1847 года это место читается: «Что, грех переписывать, что ли? «Он дескать переписывает!» Да что же тут бесчестного такого?». В таком же виде это место находится и в остальных трех позднейших изданиях, вышедших при Достоевском, и во всех посмертных изданиях. Между тем это-явная опечатка, вызванная повторением слова «переписывает», сходство которого усилено наличием в обоих случаях восклицательного знака и кавычек. Без опущенного непонятна находящаяся дальше фраза того же письма: «Ну, пожалуй, пусть крыса, коли сходство нашли».

Другая причина пропусков-выпадение строк (оригинала или набора).

Кроме приведенного выше примера Б.В. Томашевский указывает еще один пример. В «Подростке» Достоевского (часть третья, глава двенадцатая, V), в журнальном тексте, читается:

«я скользнул в спальню Татьяны Павловны - в ту самую каморку, в которой могла поместиться одна лишь только кровать Татьяны Павловны и в которой я уже раз [нечаянно подслушивал. Я сел на кровать и тотчас] отыскал себе щелку в портьере». В отдельном издании составляющие строку слова в прямых скобках [ ] выпали и получилась бессмыслица. Посмертные издания вполне основательно восстановили здесь текст первого издания.

4. Замена отдельных букв, объясняемая по большей части сходством очертаний букв.

В этом отношении особенно часты замены букв н-и-п-ц, например: «певница»-«цевница». Замена «н» буквой «и» и обратно по большей части дает бессмысленные опечатки; тем не менее эти замены, не замеченные в корректуре, можно найти в любой книге. Это отметил еще Гоголь в своих «Опечатках», сопровождавших 1-е издание «Вечеров на хуторе близ Диканьки»:

«Не доводилось никогда еще возиться с печатною грамотою. Чтобы тому тяжело икнулось, кто и выдумал ее! Смотришь, совсем как будто Иже; а приглядишься, или Наш или Покой».

Также меняются е - с - о - э, например: «опутал»-«спутал», «опросить»-«спросить», «исторический» - «истерический». Здесь особо надо оговорить постоянное смешение форм «даст» и «дает». Часто смешиваются префиксы «пре» и «про», например «пройдет» вместо «прейдет», что поддерживается незнакомством со старой формой «прейти» (например, в «Подростке» Достоевского в словах Макара Ивановича, говорящего церковным слогом, при перепечатке набрано: «и самое любопытство это прошло» вместо «прешло»).

Нередко путают «т» - «г», тем более, что в букве «т» левое плечо часто довольно слабо отпечатывается. Отсюда типичное смешение слов «запуган» и «запутан».

Иногда смешение букв объясняется их соседством в наборной кассе. Так, часто смешиваются т и м («кот» и «ком»). Это случается особенно часто при наборе с рукописи, где смешению способствует сходство начертания т и м. От этого смешения часто искажаются глагольные формы («знаем» - «знает»). По этой же причине соседства смешиваются р и н («признак»-«призрак»). Впрочем, смешиваются любые буквы. Например в и п: «вошел» - «пошел»; в и н: «звал»-«знал», «наш»-«ваш»; ш и м: «вам родной»-«ваш родной»; а с о: «дальше»- «дольше», «краток»-«кроток»; в и с: «девять»-«десять» (это-особенно часто встречающаяся опечатка); а и и: «маленький»-«миленький»; д и п: «доказывать»-«показывать», «до пяти»-«по пяти», и т. п.

Все приведенные примеры объясняются простой ошибкой в литере. Она тем меньше заметна наборщику, чем более схожи ножки соответствующих литер. Чаще всего происходит замена одной буквы другой буквой той же толщины. Наоборот, крайне редки случаи замены одной буквы другой, неравной ей по толщине, например «г» буквой «ж» или «ш». Впрочем, довольно часто смешиваются слова «так» и «там».

3.2 Датирование

Исследуя историю текста того или иного памятника, текстологи должны по возможности установить даты его списков, редакций и самого памятника. Если такая точная датировка невозможна, исследователи должны постараться установить крайние хронологические пределы, между которыми список, редакция или первоначальный текст памятника были составлены. Границы времени должны указывать: когда всего ранее (terminus post quem) и когда всего позднее (terminus ante quem) был составлен список, редакция или сам первоначальный текст памятника.

Все датировки между собой тесно связаны. От установления дат списка или списков зависят даты редакции, а от тех и других - установление даты произведения. Начинать следует с установления дат списков, тем более что датировка списков - легче, чем датировка редакций или произведений.

Проще всего обстоит дело в тех случаях, когда дата имеется в самом списке.

При датировке списка следует иметь в виду, что находящаяся в нем дата может относиться не к самому списку, а к оригиналу, с которого он скопирован, или к той или иной редакции памятника, или же даже к самому памятнику. Дата могла быть бездумно повторена переписчиком, если он механически переписывал текст. Принимая имеющуюся в тексте списка или в приписках к тексту дату за дату списка, текстолог обязан привести свои соображения, исключающие все другие возможности.

Если список не датирован, то вопрос о дате списка решается на основании палеографических данных - материала, на котором написана рукопись, филиграней, если это бумага, характера почерка, украшений.

Следует только отметить, что для датировки списков, помимо палеографических данных (обычно самых важных), имеют значение показатели языка, взаимоотношение списка с другими списками и редакциями того же памятника. Образцом всестороннего решения вопроса о датировке может служить статья Н. А. Мещерского "К вопросу о датировке Виленского хронографа".[6]

Существенной трудностью при определении даты списка по филиграням является трудность проверить филигрань по всем справочным пособиям. Редкая научная библиотека обладает всеми справочными пособиями по филиграням. Исследователям приходится срисовывать филиграни, а проверку производить в рукописных хранилищах Москвы или Ленинграда.

Данные о почерке рукописи обычно бывают менее точны, так как почерки меняются медленнее, часто отличаются индивидуальными чертами, сохраняют подчас архаичные черты у пожилых переписчиков или в отдаленных местностях. Во всяком случае, претензии некоторых палеографов датировать рукописи по почеркам с точностью чуть ли не до десятилетия не могут быть признаны основательными. Предположения, что один писец может в скорописи несколько раз за свою жизнь менять почерк, противоречили бы данным физиологии. Только в уставе - почерке медленном, в котором отдельные буквы не столько пишутся, сколько рисуются, возможны смены почерков, как они возможны и у каллиграфов или художников, рисующих плакаты. Известны случаи, когда переписчики уставных пергаменных рукописей подражали уставу своего оригинала, с которого они списывали рукопись, или намеренно архаизировали почерк. Вот почему при анализе уставных и отчасти полууставных почерков ни в коем случае не следует забывать основного палеографического правила: датировать почерк не по большинству начертаний, а по самым молодым из встретившихся начертаний отдельных букв. Подражая старому почерку, писец где-нибудь да "проговорится", введя новое начертание - начертание своего времени; только оно и будет датировать рукопись.

Датировка редакций произведения и самого произведения практически производится одними и теми же способами. Каждый раз необходимо только точно отграничивать каждый этап истории текста произведения и точно устанавливать, что именно текстолог датирует, так как датирующие указания могут относиться к разным этапам жизни памятника.

Датирующие признаки могут быть очень разнообразны: здесь могут приниматься во внимание различные хронологические выкладки и отсчеты времени в тексте, указания на тех или иных лиц как на живых или умерших, упоминание событий или исторических явлений, даты которых установлены, соотношение с другими произведениями (ссылки на произведения, время появления которых известно, следы влияния этих произведений и т. д.), указания на даты празднования переходных праздников (совпадение с воскресеньем какого-либо числа месяца), данные языка, орфографии (если памятник может быть датирован только в пределах крупного периода времени).

3.2.1 Датирующие признаки

При определении дат произведения и его редакций следует особенно обращать внимание на имеющиеся в некоторых из них отсчеты от времени того или иного описываемого события до "нашего времени", т. е. до времени, когда работал автор или редактор. Обычно переписчик, который просто переписывал текст, механически сохранял дату, но редактор, перерабатывающий текст, «подновлял» и ее. Поэтому такого рода отсчеты лет "до нашего времени" очень показательны, и текстолог обязан давать им объяснение. Так, например, в "Русском хронографе" имеется статья "Об отложении мяса".[7] В этой статье читаются разные даты - в зависимости от того, к какой редакции относится данная рукопись "Русского хронографа". Так, например, редакция 1512г. определяется по следующему виду этой статьи: "Подвижнии убо отцы изначала мяса не ядяху, но нецы же глаголют яко на 5 соборе отложено, но не обретается сие ни в котором соборе. Феодор Студит был на седмом соборе за седмь сот лет без двадесятих до скончания седмыя тысящи,адо сих времен за седмь сот лет как был Феодор Студит... В том же пишет Никон в последнем слове, в послании, яко ныне благодатию божиею совершенно отложено иноком мясо. Собора ни единаго не помяну, но просто рече ныне, а как Никон был до скончания седмыа тысяща за четыреста лет и двадесять, а до сего времени мало болши". Расчет лет указывает, что этот вид статьи "Об отложении мяса" составлен в 7020(1512) г. Другие виды дают и другие цифры; например: "Федор Студит быв по седмом соборе от Адама в лето 6288 (780)... а был Никон в лето 6580 (1072)".

Датирующими признаками являются также упоминания в рукописях имен русских святых, время канонизации которых известно, и титулов: великий князь, царь, архиепископ, архимандрит, патриарх. Так, например, если мы встречаем добавление к имени московского митрополита Алексея "новый русский чудотворец", то это будет означать, что текст относится ко времени после 1431 г., когда были обретены его мощи, ноне позднее середины XVI в., так как выражение "новый" не могло держаться долго. Титул "великий князь" появился на Руси не ранее XIII в. Царский титул был утвержден патриаршею грамотою в 1562 г. Патриарх на Москве появился с 1589 г. Титул архиепископа новгородские владыки получили в середине XII в. В Со ловецком монастыре "архимандрития" учреждена в 1561 г. Сведения такого рода текстологу необходимы. Пользование ими дает возможность относительно определенно датировать тексты.

К датирующим же указаниям относятся сведения о том или ином лице как о живом или как о мертвом. Зная дату смерти этого лица, нетрудно усмотреть в этих сведениях указания на время, когда памятник мог быть создан. Такими же указаниями могут служить сведения о различных явлениях истории, истории культуры, датировка которых нам известна.

Хронологические выкладки внутри текста переводного памятника по тому или иному поводу помогают также вычислить время его перевода на славянский язык. Так, время составления сербского перевода греческой хроники Зонары устанавливается на основании следующего замечания переводчика по поводу предсказания о том, что Константинополь будет существовать 696 лет. Переводчик заметил по этому поводу, что Константинополь существует и до настоящего времени: "Съврьшену же бывшу Константину граду в 11 день маиа месяца и вънегда съврьши сего, сътвори праздник глаголемый обновление и рождение. От създаниа же миру бе лет 5838, яко быти Константину граду от създаниа его даж до днесь лет 6 тысищь и 850 и двема". "Этим вычислением, - пишет А. Попов, - переводчик хотел сказать, что Константинополь продолжает существовать от 5538 до нынешнего 6852 года, т. е. 1344-го. Отсюда и делаем заключение, что Зонара был переведен на сербский язык в 1344".

Иногда неверная интерпретация текста или неполные сведения о его источниках могут повлечь за собой ошибки в датировке.

В некоторых случаях для датировки появления того или иного произведения имеют существенное значение прямые указания в сторонних памятниках. Так, например, текстологи не сомневаются в том, когда стала известна на Руси "Повесть о Бове Королевиче". Как известно, ранних списков ее не сохранилось (древнейший список ее середины XVII в.)[8] , указания в тексте отсутствуют и, наконец, косвенные данные спорны. Дело решается, однако, посланием некоего Ивана Бегичева второй четверти XVII в., в котором читается следующий упрек, обращенный им к кружку московской служилой аристократии, представители которого, кроме "баснословные повести, глаголемыя еже о Бове Королевиче, и мнящихся вами душеполезные быти, иже изложено есть от младенец, иже о куре и лисице и о прочих иных таковых же баснословных повестей и смехотворных писм, - божественных книг и богословных дохмат никаких не читали".[9] Следовательно, во второй четверти XVII в. перевод Бовы уже существовал во многих списках, он был популярен.

Большое датирующее значение имеют следы влияния исследуемого произведения на другие датированные памятники. Так, например, в начале изучения Пролога, когда вопрос о времени его перевода был неясен даже приблизительно, большой интерес представили указания И. И. Срезневского на следы знакомства с ним в Новгородской летописи под 1212 г.[10] , И. А. Шляпкинана следы влияния Пролога в "Поучении" Владимира Мономаха и в "Поучении" Луки Жидяты.[11]

В некоторых случаях (особенно если содержание памятника не дает никаких зацепок) приходится для датировки памятника прибегать к очень сложным соображениям. Так, Н. А. Бакланова датирует "Повесть о Ерше Ершовиче" концом XVI в., привлекая для доказательства следующие материалы: исследует терминологию судебного процесса в «Повести», вскрывает ряд старых терминов, рассматривает технологию ведения судебного процесса, замечает, что он был обвинительным, а не состязательным, что характерно только начиная с 17 в. и т. д.

Текстолог, датирующий памятник, его редакции или списки, должен обязательно быть осведомлен в истории русского языка и, в известных пределах, в истории других славянских языков. Он должен уметь определить извод русский, болгарский, сербский, отметить особенности языка и орфографии списка и т. д. Язык и орфография имеют важное датирующее значение. Они должны приниматься во внимание текстологом во всех случаях. Если они не дают решающих примет времени, то по крайней мере текстолог должен быть уверен, что ни данные языка, ни данные орфографии не противоречат его выводам, которые он извлек из примет другого характера.

Датирующие данные могут быть извлечены из диалектных особенностей, имеющих свои хронологические пределы (так, например, в новгородских рукописях мена "ч" и "ц" характерна только в пределах до конца XV в.), из употребления времен глаголов, из данных лексических и фонетических, из употребления элементов южнославянской орфографии и т. п.

Каковы бы ни были, однако, отдельные аргументы в защиту той или иной датировки, вопрос о дате произведения нельзя отрывать от истории его текста. Этого требует основной принцип текстологических исследований - принцип комплексности. Необходимо датировать не только создание авторского текста, но по возможности отдельные редакции, виды, списки произведения.

Итак, при установлении времени возникновения памятника должны быть приняты во внимание решительно все хронологические приметы. Решающим приметам должно быть оказано предпочтение; в отношении же других должно быть по крайней мере установлено, что они не противоречат основным указаниям. Кроме того, должно быть полное соответствие между датировками первоначального текста, его редакций и списков. В конечном счете, датировка должна находить себе подтверждение во всей истории текста памятника.[12]

Заключение

В текстологии возникает сегодня ряд общих вопросов, идет работа по выяснению сущности науки, установлению основных понятий — все это было немыслимо раньше, когда узкий практицизм сужал горизонт и мешал видеть принципиальные основы науки.

Сейчас трудно еще все их обосновать: ряд вопросов ставится пока только в первом приближении — без этого нельзя идти дальше.

Всякое издание текста должно быть строго научным. В этом сходятся все: и те, кто признает установление основного текста важнейшей задачей текстолога, и те, кто, опираясь на древние тексты, эту задачу в таком виде отрицает, допуская множественность научно подготовленных текстов

Текстология новой литературы твердо признает лишь один основной текст. Издание может отличаться в зависимости от различного читательского адреса вступительными статьями, примечаниями, объемом вариантов и пр., но текст писателя, как он в данное время установлен, может быть только один. «Копеечная брошюра со стихами Пушкина, — писал Г. О. Винокур, — в принципе отличается от академического издания только тем, что она свободна от критического аппарата».[13]

Текст художественного произведения создается одним писателем, как редкое исключение — двумя писателями (братья Гонкуры, Э. Эркман и А. Шатриан, Ильф и Петров), еще реже — группой авторов. В фольклоре и в древнерусской литературе положение иное и более сложное.

Все в тексте, начиная от собственно текста и кончая знаками препинания, расположением абзацев или отдельных строк, призвано служить одной цели — достигнуть наибольшего художественного эффекта, с наибольшей силой выразить замысел художника.

Ни в каком другом виде словесного творчества (скажем, в тексте научном, публицистическом и пр.) эта точность не достигает такой максимальной требовательности. Замена в нем одного слова другим — синонимичным, изменение расположения абзацев или другие детали едва ли исказят мысль автора. Не то в словесном искусстве. «Я предпочитаю издыхать как собака, нежели на одну секунду ускорить фразу, которая еще не созрела», — писал Флобер М. Дю-Кану в 1852 г. 1

Художественное произведение существует именно и только в данном виде. Одна неверная, казалось бы, третьестепенная деталь способна разрушить впечатление целого, и мир становится от этого духовно беднее.

Предельная точность текста — это возможность наиболее полного восприятия художественного произведения. Совершенно прав был Лев Толстой, когда говорил, что «как ни странно это сказать, а художество требует еще гораздо больше точности, precision, чем наука…».[14]

Список литературы:

1. Рейсер С.А. Основы текстологии. Изд. 2-е Учебное пособие для студентов педагогических институтов. Л., «Просвещение», 1978. 176с.

2. Омилянчук С.П. Текстология. Система основных терминов и понятий теории и практики текстологии.

3. Томашский Б.В.. Писатель и книга. Очерк текстологии. Издание второе. М., 1959

4. Лихачев Д.С. Текстология. СпБ., 2001

5. Лихачев Д.С. Текстология. – М., 1982

6. Лекции по текстологии Липатов В.Е.

^1. Рейсер С. А. Основы текстологии. Изд. 2-е Учебное пособие для студентов педагогических институтов. Л., «Просвещение», 1978. 176с., Задачи текстологии, 5-6 стр.

[2] Рейсер С. А. Основы текстологии. Изд. 2-е Учебное пособие для студентов педагогических институтов. Л., «Просвещение», 1978. С. 8

[3] Рейсер С. А. Основы текстологии, Проблемы основного текста. Конъенктура. Стр 42.

[4] Перетц В. Н. Из лекций по методологии истории русской литературы. Киев, 1914, с. 276; Лихачев Д. С. Текстология, с. 148 — 155.

[5] Все примеры, приведенные ниже, относятся к очерку по текстологии Б.В. Томашевского. Писатель и книга. – М. Наследие. 1998

[6] Д.С. Лихачев. Текстология. СпБ., 2001, стр. 282

[7] Д.С. Лихачев. Текстология. СпБ., 2001, стр. 286

[8] В. П. Адрианова-Перетц, В. Ф. Покровская. Библиография древнерусской повести, вып. 1. М.; Л., 1940. С. 155-157.

[9] А. И. Яцимирский. Послание Ивана Бегичева о видимом образе божием. М., 1898. Отд. отт. из "Чтений в ОИДР". С. 4.

[10] И. И. Срезневский. Древние памятники русского письма и языка. Изд. 2-е. СПб., 1882. С. 90.

[11] И. А. Шляпкин. Лекции по истории русской литературы, ч. 1, вып. 2. СПб., 1913 (литографированное издание). С. 60. Ср. также: Н. К. Никольский. Материалы для повременного списка русских писателей X-XI вв. СПб., 1906. С. 144-149.

[12] Рассмотрение общих вопросов древнерусской хронологии не входит в задачу текстологической науки. Литературу по хронологии см. в главе VIII ("Особенности изучения текста летописей").

[13] Винокур Г. О. Критика поэтического текста. М., 1927. Ссылка на это издание в дальнейшем будет обозначаться: Винокур Г. О. Критика

[14] Толстой Л. Н. Полн. собр. соч., т. 78. М., Гослитиздат, 1956, с. 156 — 157. Письмо Л. Д. Семенову от 6 июня 1908 г. Precision — точность (франц.)

содержание   ..  883  884  885   ..