Как жили византийцы (Литаврин Г.Г.)

Вместо предисловия

Приступая к выполнению задачи, поставленной в

названии книги, мы должны предупредить читателя о главных и

нелегко преодолимых трудностях, стоящих перед нами.

Во-первых, немало сторон жизни подданных

Византийской империи слабо отражено в сохранившихся

источниках, а сохранившиеся, повествуя о самых разных слоях

населения, не позволяют с необходимой полнотой представить

жизнь каждого из них. Некоего же типичного, абстрактного

"византийца" не существовало: невозможно дать суммарную и

точную характеристику деятельности, быта и помыслов

византийского крестьянина и столичного сановника,

ремесленника и купца, рыбака и епископа, матроса и писца,

гетеры и игуменьи.

Во-вторых, не вполне определенно употребляемое нами

условное понятие "византийцы", или "ромеи" (т. е. "римляне"),

как они сами себя называли. Это не только греки, но и прочие

христианские подданные императора: и славяне, и армяне, и

грузины, и сирийцы. У каждого из этих народов были свои

традиции, только им свойственные формы быта, обычаи и

нравы. Иначе говоря, и жили они не совсем так, как их соседи,

принадлежавшие к иным этническим группам.

В-третьих, в византийском обществе, конечно,

происходили изменения. В IX столетии жили все-таки не так,

как в XI, а в XI - несколько иначе, чем в XIII. Как ни медленно

текло тогда время, оно несло с собою перемены, исподволь

пронизывающие весь уклад жизни человека, к какой бы

социальной среде он ни принадлежал.

И, наконец, в-четвертых,

- что считать главным при

рассказе о жизни византийцев: их экономические, социальные и

политические институты, особенности их быта или же

специфику их социальной психологии, общественных взглядов и

представлений, как ни скудны о них свидетельства.

Пытаясь преодолеть первую трудность, мы отказываемся

от детальной характеристики условий жизни мелких социальных

прослоек и групп и уделяем главное внимание основным

классам и сословиям византийского общества. Показав отличия,

мы постараемся выявить и общее в жизни византийцев. Как ни

разно они жили, они были современниками.

Что касается второй трудности, то мы считаем вполне

закономерной обобщенную характеристику образа жизни

"ромеев" как подданных одной страны и не рассказываем об

особенностях быта других народов, обитавших в ее пределах.

Во-первых,

греки

составляли

все-таки

наиболее

многочисленную часть населения империи, во-вторых, все

прочие этнические группы Византии испытали серьезное

нивелирующее влияние греко-римской цивилизации.

Третья из названных трудностей особенно серьезна.

Принцип историзма мы вынуждены в какой-то мере нарушать

хотя бы потому, что сведения, освещающие ту или иную

сторону жизни ромеев в каждый отрезок времени, не являются

комплектными: об одной стороне есть яркое свидетельство от XI

в., а о другой, к сожалению,

- лишь от XII. Поэтому мы

расскажем о центральном периоде византийской истории (IX -

XII вв.), представляющем собой эпоху становления и торжества

в Византии феодализма, наложившего отпечаток на все стороны

жизни ромеев любого класса и сословия.

Глава 1. Социальный строй

По численности городского населения Византия IX- XII

вв. превосходила другие страны средневековой Европы. Однако

и здесь сельские жители преобладали над городскими. Деревни,

будто ореолом, окружали каждый сколько-нибудь значительный

город. Большие села встречались редко. Обычно (особенно на

Балканах) в деревнях насчитывалось

10,

20,

30 дворов, а в

хуторах

(проастиях, метохах, зевгилатиях), принадлежавших

частным лицам, церквам и монастырям, и того меньше.

Не только размеры, но и социальный статус сельских

поселений были весьма различны.

В наиболее привилегированном положении среди

свободных поселений находились деревни стратиотов (IX-XI

вв.) - крестьян, внесенных в воинские списки и обязанных по

первому зову властей являться с конем, оружием и телегой.

Были деревни, жители которых служили гребцами и

воинами-матросами на военных судах; были деревни,

приписанные к ведомству дрома (почты и внешних сношений),

следившие за состоянием государственных дорог и обязанные

обслуживать следовавших по ним официальных лиц. Некоторые

деревни привлекались к строительству казенных судов, мостов,

крепостей, к выжигу угля для железоплавильных печей и т. п.

Подавляющая же масса свободных поселян платила государству

многочисленные налоги и выполняла иные разнообразные

повинности..

Жители свободных деревень составляли общину. Они

сообща решали вопросы пользования лугами, лесами, угодьями,

вопросы найма общественного пастуха или сторожа полей,

распределения воды, строительства мельницы, моста, устройства

водоема. Сообща они праздновали и хоронили, участвовали в

крестном ходе, вымаливая дождь, и вели тяжбу с соседней

деревней или крупным собственником. На общинной сходке

распределялись внеочередные штрафы и налоги, повинности и

взносы в казну.

С конца IX в. ускорился процесс феодализации. Стало

быстро расти число несвободных сел, феодально-зависимое

население которых чаще всего называлось париками и

проскафименами. Зависимые поселения представляли собой и

небольшие поместья, и крупные села с господским домом, и

проастии-хутора, где крестьяне не только вели земледельческое

хозяйство, но и разводили скот. Имелись здесь нередко

сыроварня, гончарная мастерская, пасека и т. п. Жители

больших деревень, зависевших от крупного землевладельца,

также составляли общину; они платили подати господину и

исполняли повинности в его пользу или одновременно и в его

пользу и в пользу казны, если их хозяину не предоставлялись

налоговые льготы.

Пахотные участки передавались по наследству; их

разделяли межи, канавы, изгороди из жердей и камней, ряды

посаженных деревьев. К крестьянскому дому примыкали сад и

огород. Дома строили чаще всего из камней или камыша, крыши

покрывали черепицей, тростником либо соломой. Близ дома

находились хозяйственные постройки, погреба или ямы и

большие, врытые в землю кувшины-пифосы, в которых хранили

зерно, вино, оливковое масло.

Вплоть до конца XI-начала XII в. магнаты-

землевладельцы редко проживали сколько-нибудь значительное

время вне города. Но постепенно земельная аристократия стала

все более заботиться об устройстве своих сельских усадеб и

даже о снабжении их оборонительными сооружениями.

Сохранилось подробное описание господской усадьбы XI в. в

Малой Азии. Вокруг дома с куполом, опиравшимся на колонны,

шла открытая веранда. Рядом располагались баня с мраморными

полами (как и в доме), амбар из двух отделений (в нижнем,

включая подвал, хранились продукты, а в верхнем печеный

хлеб), особый склад для зерна, соломы и мякины, конюшни,

хлева, помещения для работников и слуг. В усадьбе имелась

церковь с куполом на восьми колоннах, хорами, мраморным

полом, золоченой алтарной преградой. В конце X в. Василия II

Болгаробойцу поразили богатство и размеры усадьбы

малоазийского магната Евстафия Малеина, пригласившего на

отдых все войско императора. Согласно житию Филарета

Милостивого, у этого святого было некогда 600 быков, 100

волов, 800 коней, 80 выезженных лошадей и мулов, 12 тыс. овец,

и размещались они по 48 проастиям.

Еще богаче был полководец Алексея I Комнина Григорий

Бакуриани, многочисленные владения которого находились и

под Филиппополем, и в округе Фессалоники.

Основными посевными культурами в Византии являлись

пшеница и ячмень. Крестьяне нередко предпочитали сеять

ячмень как менее прихотливый злак, дававший более

стабильный урожай. В славянских провинциях выращивали

просо, но знать считала пшено дурной пищей: по мнению

писательницы XII в. Анны Комнин, дочери Алексея I, оно

вызывало желудочные болезни. Сажали в Византии и бобовые

(горох, чечевицу, бобы). Ценной культурой считался лен (тонкие

льняные ткани стоили дороже шерстяных), но он требовал

обильного орошения, а воды было мало: льна в империи не

хватало - его ввозили.

Самые большие доходы приносил виноград. Земля под

ним ценилась при продаже вдесятеро дороже, чем пахотная

нива. Виноград возделывали и горожане (как в самом городе, так

и в пригородах). Считалось, что даже пять модиев виноградника

(50

60 соток) могут обеспечить семье скромный достаток.

Разводили в Византии и фруктовые сады, но соперником

винограда по доходности в Малой Азии и в южнобалканских

провинциях были оливки. Оливковое масло, а также соленые

оливки являлись одним из основных видов питания ромеев. В

годы недородов вывоз оливкового масла за границу находился

под запретом.

Лошадь в крестьянском хозяйстве обычно была

редкостью. Она стоила в X в. 12 номисм - золотых (цена трех-

четырех коров). Свободный крестьянин держал ее только

потому, что без лошади не мог отбывать воинскую службу.

Коней разводили преимущественно в имениях знати и в

императорских поместьях. Коня или целую конюшню имел

каждый сановник в городе. Доброго коня откармливали

ячменем. Славились арабские кони. Однако Михаил Атталиат,

автор XI в., много лет проведший в походах, предпочитал коней

ромейских: арабские, по его мнению, быстры, но скоро

утомляются. Кони использовались и для гонцовой службы.

Мул так же, как и конь, был "привилегированным"

животным: на нем ездили верхом, на него грузили поклажу (до

десяти модиев зерна

- около пяти пудов). Гораздо чаще

крестьянин имел осла, который порой составлял все имущество

бедного сельского углежога или торговца дровами.

Но главным трудягой в крестьянском хозяйстве был вол.

Степень благосостояния семьи определялась не только

размерами ее земельного участка, но и числом волов:

дизевгаратом называли крестьянина, имевшего две пары

(упряжки) волов, зевгаратом - имевшего одну пару, а воидатом -

имевшего одного вола. Молочных коров крестьяне обычно не

держали, да и в имениях знати мясной рогатый скот всегда

преобладал над молочным.

Зато в каждом хозяйстве были овцы и козы. Они давали и

молоко, и мясо, и шерсть и не требовали особых забот.

Обедневшие обладатели единственного вола иногда припрягали

к нему при пахоте козла. Неприхотливы были также свиньи, но

разводили их там, где росли дубовые рощи, так как кормили

свиней в основном желудями. Лишь поросят к празднику

откармливали отрубями и мукой.

Держали селяне и домашнюю птицу. Митрополит

Навпакта Иоанн Апокавк (XIII в.), вынужденный сбежать в

деревню, жаловался в письме, что живет в пристройке у церкви,

а рядом - кони, свиньи, собаки, овцы, голуби, гуси, утки, куры, и

он оглушен их ревом и криком.

Среди различных провинций Византии, отличавшихся

друг от друга по природным условиям, существовала своего

рода естественная специализация. Киликия, Крит, Фракия,

Южная Македония и Фессалия славились хлебом; Вифиния -

лошадьми; долины Меандра и Скамандра, как и Лакедемон, -

оливками; Эпир и Паристрион - скотом; Евбея - вином, Аттика -

медом.

Но специализация, чаще вынужденная (наличие рабочих

рук и тяглового скота, состав имущества, качество земли и т. д.),

была характерна и для хозяйств внутри одной деревни:

некоторые дворы владели виноградником или садом, другие -

десятком овец или пасекой.

Перегонным овцеводством занимались в империи почти

исключительно влахи

- прежде всего в Фессалии, Эпире,

Македонии, Паристрионе. Летом (начиная с мая) они кочевали

со стадами по горным пастбищам, преодолевая порой сотни

километров, следуя от кошары-загона (по-гречески "мандра") к

кошаре, где перерабатывали продукты своего хозяйства:

изготовляли масло, сыр (влашскую брынзу уже тогда хорошо

знали за границей), делали пряжу, ковры, войлок и пр. В

сентябре они возвращались для зимовки в долины. Перегонное

овцеводство было издревле известно также в Малой Азии и в

Северной Сирии.

Серьезную роль в жизни сельского населения играли

разного рода подсобные промыслы:

• рыболовство (у крупных рек, озер и морского побережья);

• охота;

• бортничество;

• выжиг угля и заготовка дров.

Особое значение в климатических условиях большей

части византийских провинций имело орошение полей и

удаление из почвы камней (мелкие участки бывали нередко

разбросаны по склонам гор, меж оврагов, скал, болот,

кустарников, рощ). Воды часто не хватало, из-за нее вспыхивали

ссоры и драки, затевались тяжбы. Карликовые участки в горных

районах можно было обрабатывать только вручную. Очищали

землю от камней из поколения в поколение. Некоторые нивы

буквально создавались руками человека: из низины носили

землю и высыпали на голые камни. На себе зачастую доставлял

на поле крестьянин и удобрение

(навоз). Зато во многих

областях ему удавалось собрать два урожая в год.

Страшным бичом поселян были стихийные бедствия:

• засухи,

• ветры - горячие с юга и востока в мае и ледяные с моря в

апреле,

• наводнения во время разлива горных рек,

• град,

• периодические, продолжавшиеся по нескольку лет кряду

налеты саранчи.

В обслуживании крестьянского хозяйства была занята вся

семья, в том числе и дети. Рабочий день начинался с восхода

солнца

(а иногда с рассвета) и длился до заката. Редкий

крестьянин пользовался трудом мистиев - наемных работников

(ими чаще всего оказывались обедневшие соседи-односельчане).

Порой, после крупных побед над арабами, пленные в качестве

рабов появлялись и на поле состоятельного крестьянина. Но

рабы и мистии, как правило, были плохими работниками.

Немало сил у крестьянина отнимали государственные

трудовые

повинности

(ангарии),

особенности

экстраординарные

(перевозка грузов на своих животных,

расчистка дорог и проходов для войска, ремонт и строительство

мостов, судов, укреплений и т. п.). Непредвиденные ангарии

срывали сроки сезонных работ и часто ставили хозяйство на

грань разорения.

Обедневшие поселяне перебивались случайными

заработками,

нанимались

плотниками,

дровосеками,

углежогами,

сезонными

работниками.

Иногда

они

организовывали переходившие с места на место артели

виноградарей или строителей. Документы XI-XII вв. сообщают о

множестве запустевших деревень, жители которых вымерли или

разбежались (H. Antoniadis-Bibicou. Villages desertees en Grece.

Un bilan provisoire. - "Revista di storia dell'agricultura",

№ 1,

marzio 1966.).

Византийское крестьянство страдало от малоземелья,

несмотря на наличие огромных пространств невозделанных и

годных для обработки государственных земель. Правительство

охотно селило на своих землях в качестве государственных

париков безземельных крестьян, а иногда даже пленных или

союзных арабов, печенегов, узов, половцев, заставляя их нести

военную службу и платить налоги. Но свободной земли

оставалось много. Дело в том, что в то время освоение целины

представляло для селян огромные трудности. Не имевший

тяглового скота и инвентаря обнищавший крестьянин освоить

целину в одиночку был не в состоянии. Поэтому он оставался в

деревне: общинники-крестьяне приходили иногда на помощь

друг другу, соседи объединяли усилия в обработке земли.

Выделившийся на хутор бедняк был обречен на гибель.

Крестьянская аренда, о которой говорится в документах,

являлась чаще всего признаком беды: нуждавшийся в земле

арендовал пашню соседа, не способного ее возделать, или,

напротив, обнищавший сдавал свои земли соседям.

Патриарх Фотий (IX в.) писал, как к нему в сумерках, во

время, "когда уже лампады зажигают", явился бедняк, в

синяках, в разорванном хитонишке, в слезах: богатый сосед

отнял у него землицу - последнюю надежду на жизнь. Но иногда

бедствием была не потеря земли, а ее насильственное

прибавление: государство заставляло поселян платить налоги за

запустевшие соседние участки, разрешая их обрабатывать.

Выигрывал состоятельный, а бедняк, с трудом справлявшийся с

возделыванием своей земли, разорялся еще быстрее.

Эта повинность называлась аллиленгием, или "круговой

порукой": жители деревни-общины были ответственны друг за

друга в уплате налога в казну: аллиленгий тяжело отражался на

крестьянах.

Привилегированные

стратиоты,

беднея,

переводились в разряд простых налогоплательщиков, свободные

налогоплательщики продавали свои участки или становились

париками частных лиц

- крупных собственников, которые

обычно пользовались разными налоговыми льготами.

Центральная власть,

пытаясь воспрепятствовать

сокращению налоговых поступлений в казну, неоднократно

объявляла недействительными сделки о продаже крестьянами

своей земли богатым и знатным лицам. Василий II конфисковал

владения многих магнатов, захвативших крестьянские земли.

Этот василевс сделал аллиленгий повинностью и крупных

землевладельцев, заставляя их платить налоги за соседние

покинутые и обедневшие крестьянские хозяйства. Но эти меры

не изменили положения: разбогатевшие поселяне имели полное

право покупать участки своих соседей; сама казна через 30 лет

после того как крестьянин переставал обрабатывать участок,

конфисковывала его и продавала всякому желающему; от

аллиленгия знатные люди и духовенство вскоре после смерти

Василия II были избавлены.

Положение париков в поместьях феодалов было

нелегким, однако не всегда просто определить, сколь лучше

жилось свободным налогоплательщикам: налоги были ниже

частных рент, но сборщики сплошь и рядом, как мы увидим, не

соблюдали законов. И все-таки в конце ХI - в XII в. крестьяне

страшились паричского состояния: человек жил надеждой

достичь успеха в жизни, а зависимость от частного лица не

давала таких перспектив. Согласно типовым задачам

византийского учебника, доля господина достигала и трети и

половины крестьянского урожая. Один из типиков

(монастырских уставов) XI в. предписывал: если парик стал

жить лучше ввиду доброго урожая, надо потребовать с него

больше взносов в житницу и казну обители (F. Miklosich, J.

Muller. Acta et diplomata graeca medii aevi, v. VI. Vinbodonae,

1980, p. 318.).

А что касается мистиев, то данные об их бедствиях

нередки в житиях. В одном из них говорится, что уже 15 лет

мистий служит у богача, который дерет с него три шкуры,

заставляет трудиться и днем, и ночью, хотя не уплатил за все

годы ни обола. Такие мистий, особенно обремененные семьей,

становились по сути дела безгласными холопами,

выполнявшими самую трудную и грязную работу в имении

землевладельца. Нередко их положение было хуже, чем

положение рабов и рабынь, прислуживавших в доме господина.

Существенными

особенностями

отличалось

монастырское хозяйство. Монахи, как правило, делились на

несколько разрядов, низший из которых являлся самым

многочисленным. Экономы, ключники, казначеи, привратники,

каллиграфы, иконописцы, библиотекари находились в

привилегированном положении, а пахари, кузнецы, плотники,

ткачи, седельники, башмачники, конюхи, скотники, мельники,

шерстобиты, огородники, садоводы, гончары, портные,

корзинщики, мойщики одежд, пекари, повара еле успевали

перемежать труд молитвой и бдениями. Как и в поместьях

светских господ, в монастырях иногда применялась некоторая

механизация: тесто замешивалось с помощью ходящего по кругу

вола, вода подавалась по трубам водопровода, имелись

мельница, водяная или приводимая в движение животными,

кузница, гончарня и т. п.

Но монастырь не распылял своих богатств, подобно

светскому богачу, между наследниками, не тратился на

поддержание престижа, содержание отряда оруженосцев и

пышной свиты, на дорогое оружие и доспехи, на снаряжение для

участия в походах и т. д. Поэтому в житницах монастырей чаще

залеживались крупные запасы зерна, а в подвалах застаивались

амфоры с вином и оливковым маслом. Монахи умели лучше

светских магнатов "мирным путем" прибирать к рукам и

соседскую землицу, обольстив ее религиозного и,

невежественного хозяина.

В монастырях также трудилось немало мистиев (чаще

всего в соответствии с уставом обители они должны были быть

бессемейными). В одном из житий рассказывается, как

выгнанный монахами за ничтожный проступок мистий пытался

в отчаянии сжечь монастырские житницы, ибо он, негодует

составитель жития, был "мужланом и холопом, во всех своих

чувствах ничем не лучше неразумного скота".

Резкие отличия в положении крестьян и господ

отражались на всем их жизненном укладе и прежде всего - на

покрое и качестве одежды, составе пищи, внешнем виде жилищ

и их интерьере. Одежда простых поселян почти не претерпевала

изменений на протяжении веков:

• короткий плащ, перекинутый через плечо,

• рубашка-хитон из грубого полотна или шерсти,

Как жили византийцы (Литаврин Г.Г.) - часть 1