Вселенная и человечество. том 5 (Г. Кремер) - часть 2

р а й т а   (АгЬл ги&ИИи) разрушены были.теми самыми лицами, труд которых оие 

Ииредназначены  были  облегчить,  продуктивную  силу  которых  оне  имели  целью 

утысячерит,  и  самая  жизнь  их  изобретателей  нередко  подвергалась  опасности. 

Такая  же  судьба  выииала  на  долю  начальных  цериодов  Иючти  всякого  крупнаго 

технического  нрогресса.  Заметим,  что  подобпого  рода  отношение  обнаруживаетъ 

ие  одна  только  близорукая  народная  толпа.  Когда  Стефенсон  задумал  свой 

второй  железнодорожный  путь  между  Лондоном  и  Ливерпулем  и  с  несказан- 

ным  трудсш  преодолел  противодействие  английского  ИИарламепта,  крупные  ;юм- 

левладельцы,  чрез  шшестья  которых  должпа  была  пройти  будущая  дорога, 

цредложили  заплатить  громадпые    суммы  денег  за  то,  чтобы  ненавистдое  имъ 

Иювшество  перенесено  было  в  другую  местность  или,  еще  лучше,  вовсе  не  полу- 

чило осуществления.

 

Или  возьмем  наше  время.  Молшо  ли  утверждать,  что  открытие  рентгеяов- 

ских  лучей  или  изобретение  безпроволочного  телеграфа  порождено  чувствомъ 

аеобходимости  ?  Рентгеновские  лучи  вначале  вызвали  всеобщее  изумлеииие,  к  ко- 

торому,  одпако,  примешивался  затаенный  ужас.  „Как,  теперь  желают  еще  за- 

глянуть  через  одежду,  залезть  в  наш  кармаигь!"  Успех  безпроволочного  те- 

леграфа  встречаотся  всем  телеграфпым  миром  с  возрастающими  опасениями: 

„Что  же  станет  с  подводными  кабелями,  если  через  воздух  будутъ 

сообщать  все  от  континента  к  континенту  ?"  Такия  речи  приходится  слыииать. 

в  наше  время,  хотя,  правда,  в  несколько  более  вежливой  форме,  чем  та,  къ 

какой  прибегали  извозчики  и  мореходы,  проклинавшие  сотни  лет  тому  назадъ 

железную дорогу.

 

Отсутствие  ошя,  само  собою  разумеется,  мыслимо  было  только  в  климате, 

в  котором  человек  мог  жит  при  таких  условиях.  Он,  может  быть,  и 

зяб,  но  не  зяб  настолыш,  чтобы  умереть  от  этого,  иначе  существованию  его 

положен был бы преждевременный конец.

 

Более  чем  вероятным  представляется,  что  древнейшей  каменной  эпохе 

предшествовала  деревянная  эпоха,  о  которой,  по  'причине  бренности  материала,  не 

могли сохраниться до нашего времони какие бы то пи было следы, в виде утвари 

и  орудий.  Что  человек  для  орудий  обязательно  пользовался  до  камгя  или,  во 

всяком  случае,  одновременно  с  ниаи  и  деревом,  явствует  уже  из  того,  что 

последнее несравненпо легче поддается обработке. Ведь и в наше время первая 

игрушка, которую ребенок делает себе, это — деревянная палочка.

 

Обьткновенно  принято  думать,  что  случайный  пожар,  какой  от  времени  до 

времени  происходит  в  природе,  вследствие  ли  удара  молнии  или  вследствие 

самовозгорания  бродящих  веществ,  накопец  —  случай  почти  невозможиый  — 

вследствие  взаимного  трения  приводимых  в  движение  ветром  сухих  ветвей 

бамбукового  куста,  познакомил  человека  с  огнем  и  побудил  его  поддержи- 

вать, а то даже и вызывать его.

 

При  ближайшем  разсмотрении  такое  предположение,  однако,  представляется 

в  высшей  степени  неправдоподобным.  Гораздо  вероятнее,  что  возникший  таким. 

путем  огонь  должен  был  наполнить  человека  страхом  и  ужасом,  как  он  дей- 

ствует  еще  ныне  на  диких  животных,  и  что  человеку  не  приходила  в  голову 

даже  отдаленная  мысль  вызывать  лесной  пожар,  допустив  даже,  что  он  когда- 

либо  был  свидетелем  такового.  С  огнем,  быть  может,  познакомила  его  бли- 

зость вулканов, и человек, живший на горючей дочве, рядом с пылавшей

 

лавой,  мог  привыкнуть  к  устрашавшей  его  вначале  картине  явлепия  ИИрироды  н 

узнать,  что  огонь  имеет  и  полезное  действие.  Этим  путем  знакомство  съ 

огнем могло получить и дальнейшее распространение.

 

Но  еще  более  вероятно,  что  до  открытия  огня  дошли  следующим  образом. 

При  обработке  дерева,  в  особешиости,  когда  люди  научились  обтесывать  его  или 

трением  просверливать  в  нем  отверстия,  им,  очевидно,  часто  приходилось 

ощущат,  что  дерево  нагревалось,  и  что  в  холодиый  день  ощущение  это  было 

очень  приятно.  При  далызейшем  и  более  энергичном  трении  или  сверлении  уси- 

ливалась  теплота,  а  вместе  с  нею  и  приятное  чувство,  испытывавшееся  лри  со- 

прикосновепии  с  доревом  или  стружками.  Представим  себе  за  этим  деломъ 

любознательнаго,  сообразительного  кшошу,  вообразим  его  изумление  перод  не- 

ожиданпым  явлением,  его  радость,  когда  он  замечает,  что  чем  далыпе  опт, 

производит  трение,  тем  интереснее  стаповится  дело.  Что  произойдет,  что 

должно  произойти  тогда?  Приятное  ощущение,  вт>  связи  с  любопытством,  побу- 

дит  его  работать  далыпе,  пока  стружки  не  задымятся,  а  затем  продолжат  эту 

работу  с  удвоенным  усердием,  пока  не  появится  пламя.  Мы  видим,  таишмъ 

образом,  что  данное  открытие  представляет  собою  психологическую  необходи- 

мость,  которая,  очевидно,  доллша  была  повторитъся  в  сотнях  и  тысячах  дру- 

гих случаев.

 

Скалетт,  что  такое  происхождение  открытия  представляет  собою  случай- 

Июсть,  но  мимо  этой  случайности  прошел  бы  совершенно  пассивпо  интеллектъ 

лшвотпаго.  Следователыю,  данное  открытие  порсждено  не  случайностью.  Столь  жо 

мало  можно  считать  стимулом,  побудившим  человека  продолжать  вытелириве- 

денный  опыт,  и  чувство  потребности,  как  ни  велика  была  впоследствии  нулода 

в  огне.  То,  что  призвало  к  жизни  открытие,  было  исключительно  человеческим, 

чисто  духовным  свойством  —  любознательностью^  радостным  чувством  при 

виде  новаго,  необычного  явления,  жаждою  творчества.  Тому,  кому  когда-либо  при- 

ходилось  имет  дело  с  йзобретателями  или  хотя  бы  в  качестве  диллеталта 

подвизатьоя  на  их  опасном  попрнще,  знакомо  это  чувство.  История  всех  вы- 

дающихся  открытий  учит  нас,  что  мученики  их  всегда  готовы  были  полшртво- 

вать  своей  цели  всем  —  временем,  трудом,  состоянием,  счастьем  своей 

семьи  и  даже  уважением  сограждан.  В  вполне  типических  случаях  стрем- 

ление  к,  наживе  отнюдь  не  является  существенным  императивом.  Даже  често- 

любие,  в  особенности,  в  первых  стадиях  изобретения,  не  играет  главпой 

роли,  и  преобладающий  импульс  нужно  искат  в  том  основном  свойстве  че- 

ловеческого  духа,  которое  отличает  его  от  ума  животных,  в  способности 

творчества.и в доставляемом этим наслаждениж.

 

Поэтому-то  и  историю  техншш,  которая  почти  равнозначуща  истории  открытий, 

нельзя  втиснуть  ни  в  какой  шаблон.  Ею  управляет  работа  духа,  одна  изъ 

тех  работ,  на  которые    еще  никто  в  мире  не  мог  наложить  цепи  и  которыя 

не  могут  быт  связаны  ви  с  определенною  страною,  ни  с  определеннымъ 

временем.  Здесь  мы  встретим  народ,  который,  созрев  ранее  других,  опере- 

жает  их  в  области  открытий  на  много  веков.  Там  опять  народ  в  продол- 

жение  тысячелетий  довольствуется  элементарнейшими  средствами  скудного  суще- 

ствования.  Те  же  самые    различия,  распределяющияся  притом  столь  же  необъясшг- 

мым  и,  повидимому,  случайным  образом,  наблюдаются  и  у  отдельных  людей. 

Здео появляется внезапно человек, гениальный ум которого увлекает весь

 

окружающий  его  мир,  и,  повидимому,  самыми  внешними,  самыми  материальными 

средствами  подвигает  на  много  шагов  вперед  прежнюю  низко  стоявшую  степенъ 

культуры.  Там,  казалось  бы,  даны  все  естественные    подготовительные    условия 

для  подобного  прогресса,  но  нет  человека,  нет  духа,  и  массы  остаются  на 

одном  ж  том  же  уровне.  Во  времена  цветущого  бронзового  периода  саллыптат- 

цев,  обширные    области  средней  и  северной  Европы  коснели  еще  во  мраке 

каменного  периода.  В  то  же  время  Греция  во  многих  отношениях  достигла 

вершины  того,  чего  человек,  повидимому,  вообще,  способен  достигнуть.  Египетъ 

уже  пережил  свой  блестящий  период,  остатки  которого  еще  и  ныне  наполняютъ 

нас  изумлением,  а  Китай  имел  за  плечами  культуру,  уже  начавшую  застывать. 

В  настоящее  время,  когда  народы  средней  Е*вропы  стоят  на  вершинах  техни- 

ческой  культуры  и  когда  между  далеко  отстоящими  концами  длинной  лестницьт, 

ведущей  къ-  последним,  нет  ни  одной  промежуточной  ступени,  которая  не 

достигнута  была  бы  кемъ-либо  на  земном  шаре,  можно  указать  на  известныя 

человеческия  группы,  не  перешагнувшия  еще  и  первой  ступени.  Таишм  обра- 

зом,  мы  видим,  что  техника  и  в  отношении  времени,  и  в  отношении  про- 

странства  то  двигается  непрерывно,  то  развивается  скачками,  временами  как  бы 

застывает  в  полудремоте,  временами  опять,  после  того,  как,  казалос  бы,  она 

достигла  высшаго,  снова,  нетерпеливо  подстрекаемая  неутомимою  жаждою  твор- 

чества, стремится к еще более высокому.

 

Движения  ея,  однако,  находятся  в  известной  зависимости  от  давления 

внешних  условий,  влияющих  на  каждую  новую  техническую  идею  то  содей- 

ствующим,  то  тормозящим  образом.  Нередко  идея  эта  не  находит  сразу 

почвы,  потребной  для  ея  успешного  развития.  Вот  почему  борьба,  от  которой 

избавлены лишь немногие изобретатели, не всегда оканчивается победою. Родиться 

раньше  своего  века  —  таков  трагический  удел  не  одного  человека,  о  которомъ 

с  признательностью  вспомнит  потомство,  если  только  имя  его  не  кануло 

в  Лету,  и  сплошь  и  рядом  произведенная  в  тиши,  полузабытая  работа 

таких  людей  является  тем  фундаментом,  на  котором  зиждутся  результаты, 

многими  веками  позже  совершающие  радикальный  переворот  в  жизни  чело- 

вечества.

 

Не  подлежит  сомнению,  что  потребность  человека,  если  мы  и  отрицаемъ 

за нею значение созидающей силы, играет главную роль двигателя, содействую- 

щого  или  тормозящого  мир  идей  изобретателя.  Но  что  масса  человеческая  не 

знает  своих  собственных  потребностей,  пока  оне  кроются  во  мраке  будущаго,— 

это  факт,  стократно  доказанный.  И  это  обстоятельство,  в  свою  очередь,  въ 

немалой  степени  затрудняет  задачу  изобретателей  или  тех,  кому  дано  про- 

зревать  будущее,  но  кто,  именно,  потому  и  обречен  на  жизнь,  полную  борьбы  и 

лиш енШ,  как  то  мы  видим  на  примере  Ф р а н ц а   Листа,  передового  бойца 

континенталъных  железных  дорог.  Сознание  грядущих  потребностей  или, 

вернее,  направленная  на  них  человеческая  воля  и  является,  следовательно, 

дальнейшим двигателем всякого технического прогресса.

 

Итак,  присущая  человеческому  духу  жажда  творчества,  сознание  потреб- 

ностей  человека,  особливо  потребностей  будущаго,  и,  что  самое  главное,  челове- 

ческая воля—создали технику, на которую опирается сильнейшее движение нашего 

времени.  Она  поистине  может  похвалиться  родословною,  не  уступающею 

родословной любого другого явления в жизни человечества.

 

В  истории  болыпих  групп  народов  можно  различить  периоды  времени, 

когда  их  духовные    и  материальные    стремления принимали почти исключительно 

определенные    направления.  За  такими  периодами  следует  регулярно  реакция, 

выражающаяся  робостью  и  апатиею,  после  чего  человек  вновь  пускается  в  по- 

гоню  за  счастьем  в  другом  направлении.  В  этом  смысле  мы  говорим,— 

правда, не совсем точно, — о „веке" открытий, „веке" религиозных бурь,

 

 

„веке"  династического  создания  государств,  „веке"  содиальной  философии,  „веке" 

революции.  С  болъшим  правом,  чем  во  всех  этих  случаях,  девятяадцатый 

век  будет  называться  веком  открытий,  ибо  еще  никогда  до  сих  пор  техника 

не  оказывала  такого  могучого  влияния  на  все  существующее,  как,  именно,  въ 

недавно  канувшее  столетие,—влияния,  которое  продолжает  держаться  в  полномъ 

своем  объеме  еще  и  по-сейчас,  хотя,  конечно,  было  бы  преждевременно  уже 

теперь наложить на XX век специальный ярлык,

 

То, что, на ряду с другими различнейшими   причинами, подготовило это 

движение, было прежде всего  открытие нового  источника силы, решение великой

 

задачи  превращения  теплоты  в  силу.  Этим  путем  достигпута  была  возмож- 

ность  утилизировать  накопившееся  за  многия  тысячолетия  в  каменном  угле 

солнечное  тепло  и  тем  самым  расширить  современную  промышленную  деятель- 

ность  до  размеров,  о  каких  ум  человеческий  дотоле  и  помышлять  не  смел. 

В  этом  отношении  открытие  паровой  магаины  в  средине  и  к  копцу  XVIII  века 

и  практическое  применение  ея  в  начале  XIX  века  является  резко  выраженною 

гранью  не  только  в  истории  техники,  но  и  в  истории  человечества  вообще. 

Далее,  если  и  не  случайную,  то,  во  всяком  случае,  трудно  уловимую  связь 

можно  отметить  в  том  явлении,  что,  одновремепно  с  этим  велитшм  шагомъ 

вперед  в  области  прикладной  физики,  в  химии  равным  образом  произведенъ 

был  аналогичный  переворот  не  только  рядом  видных  открытий,  но  и  в  осо- 

бенности  радикальным  изменевием  ея  основных  положений.  Наконец,  ралру- 

шепие  строго  замкнутаго,  кастового  цехового  строя,  застывпиого  в  одпаждьт 

вылившихся  формах  и  в  течепие  веков  ревшИЕО  доржавшого  в  своих  рукахъ 

все  промытленное  развитие  Европы,  являотся  третьим  моментом,  дающимъ 

нам  враво  относить  все,  что  продшествовало  этому  пориоду  времепи  —  второй 

половине XVIII века, к.началам совремепной техники.

 

Если  тепер  мы  пожелаем  обратиться  к  началу  этих  начал,  то  намъ 

придется  вновь  вернутъся  к  сумеркам  псрвобытной  эпохи  и  разследоват  пути 

и  средства,  какими  люди  в  то  время  старались  отстоять  свое  существовапие.  Мы 

увидим  при  этом,  что  первые  следы,  оставленные  доисторическим  человеком, 

и представляют собою то, что мы ищемъ—зачатки техники.

 

Двумя  преимуицествами  наделен  был  оп  перед  животпыми,  несомненно 

считавшими  его  впачале  подобным  себе  существомъ;  одно  из  них  это  была 

его  способность  к  членораздельной  речи,  основпое  условие  его  духовпого  раз- 

вития,  другое—  способность  к  производству  орудий,  осноишое  условие  его  мате- 

риальпого  существования.  Обе  эти  способности  имели  один  и  тот  же  источ- 

ник  —  дух.  Одна  бсз  другой  пе  могла  бы  сохраниться.  И  та,  и  другая,  хотя  бы 

оне  выражались  наружно  в  самой  скромыой  форме,  въ'  форме  лепетапия  дитсаго 

австралийда  или  в  форме  каменного  топора  дилювиальпого  пещерпого  человека, 

имеют  полное  право  на  то,  чтобы  их  признавали  тем,  что  оне  суть  в  деи- 

ствнтельности, — духом от духа пепостижимой причипы всего сущаго.

 

Таким  образом,  путь,  который  нам  предстоит  пройти,  не  Июроток. 

Оп  ведет  нас  от  первобытных  времен  человечества  до  порога  настоящаго. 

Притом  его  отнюдь  нельзя  назвать  прямолинейным  ни  в  отношении  времени, 

ЕИ  в  отногаении  пространства.  Уже  на  заре  своего  существовапия  человечество 

является  нам  в  виде  многочисленных  рас  и  народов,  развивающихся  самымъ 

различпым  образом  и  в  самой  различной  степени.  Так  и  история  техники 

проходит  в  сотнях  различных  районов,  повидимому,  своим  собственным, 

веками  самостоятельным  и  независимым  путем.  Повсюду,  однако,  первые 

зачатки  первътх  завоеваний  человеческого  духа,  ныне  нами  едва  ли  уже  призна- 

ваемых  за  великия  открытия,  —  до  такой  степени  опи  стали  для  нас  обыден- 

ными,  так  теспо  мы  сжились  и  сроднилис  с  ними,  —  повсюду,  повторяем, 

зачатки  эти  восходят  к  временам,  настолъко  отдаленным  от  нас,  что 

истиннътй  процесс  их  созидания  молшт  быть  выяснен  только  путем  предпо- 

ложений  и  аналогий,  следователыга,  всегда  останется  для  нас  гадательным  и 

спорпым.

 

Когда  в  педрах  пещеры,  где  первобытный  человек  искад  себе  убежнща, 

шш  из  глубины  озера,  на  котором  он  строил  свою  сваГшую  деревию,  мы 

ваходим  затерянные  слелы  его  деятельности  в  том  состоянии  безпорядочности 

и  полууничтожения,  в  какое  их  привело  разрушителыюе  влияние  многих  веков, 

едва ли можно разсчитывать на то, чтобы эти неполные  находки раскрыли намъ 

тайну  истории  их  возникновения  и  взаимной  свнзи.  Все,  что  создано  было  изъ 

бренного  материала,  безследыо  исчезло,  остались  только  произведения,  сделанныя 

из  камня  и  кости.  Вообразнм  себе  на  ашнуту,  что  подобной  участи  подверг- 

лась  бы  наша  культура.  В  каком  искажешюм  виде  она  представилась  бьи 

ызследователю  через  несколыю  ДЕСЯТЕОВ  тысяч  детъ!  Если  бы  когда-либо  все 

наше  железо  изъедено  было  ржавчиною,  то  нам  грозила  бы  опасиость  быть 

принятыми  за  людей  каменного  периода,  в  высшей  стеииени  мало  продуктивиых. 

Так  точно  и  мы  не  в  состоянии  с  уверенностью  установить,  возник  ли  тотъ 

или  иной  найденный  нами  предмет  раньше  или  позже,  откуда  оп  явился, 

почему  и  когда  он  исчез  из  недр  пещеры  и  глубиииы  озера.  Все  это  обяза- 

тельно  должно  явиться  нам  в  сошиителыюм  полумраке,  окутывающем  начало 

всей  жизни.  Нам  поневоле  придется  удовольствоваться  более  скромною  задачею— 

дать  краткую  связную  картину  того,  что  с  вероятностью  может  быть  выве- 

дено  из  находок,  при  чем  стремлеыие  паше  воспроизвести  реальные  факты  и 

явлепия  будет  значительно  облегчено  тем,  что  там  и  сям  однородные    ступени 

развития  могут  быть  прослежены  вплоть  до  исторических  времен,  а  у  отстав- 

ших рас — даже еще и доныне.

 

Наша  цель  при  этом  установить,  с  каким  багажеж  знаний  и  уменья 

вступило  человечество  в  иоторическую  эпоху.  Начиная  с  этого  времени,  мы 

идем  уже  по  более  известному  пути,  при  чем  нам  придется  разграничить 

большия  группы,  дабы  не  потеряться  совсем  во  все  более  и  более  растущемъ 

обилии  явлений.  Не  нужно  думать,  что такия группы в действителыюсти суще- 

ствовали  самостоятелыю  друг  от  друга.  Непрерывный  обмен  мыслей,  посто- 

янное скрещиизание стремлоиий, не прекращающееся ни па один миг влияние всего 

на  все  —  затрудняют  общий  обзор  и  приводят  к  тому,  что  и  подобного  рода 

попытка,  как  и  всякое  челоьеческоо  намерение,  должна  неминуемо  остаться 

далеко позади вечыого движения великой природы.

 

 

 

Техническая деятелыюсть первобыт-

 

ной эпохи

 

И

 

оявление  первого  человека  на  земле  часто  сравнивали  с  рождениемъ 

'  ребенка:  как  и  последний,  он  был  наг,  беден  и  безпомощен,  и 

руководителями  его  были:  нужда,  страх  перед  живущими  с  нимъ 

животными  и...  голод.  Голод  побуждал  его  есть  то,  что  ему  встре- 

-у  чалось  на  пути,  не  исключая  потом  и  животных,  которых  он  могъ 

ловить  руками.  С  течением  времени  он  научился  убивать  и  более  крупныхъ 

представителей  животного  царства,  делая  это  сперва,  быть  может,  из  чувства 

самообороны,  а  потом  и  умышленно,  ради  жажды  добычи.  Шкурою,  которая  для 

пищи  оказывалась  непригодною,  он,  побуждаемый  холодом,  стал  пользоваться 

в  качестве  одежды.  Такое  воззрение,  нужно  сознаться,  представляется  до 

известной  степени  соблазнительным,  но  едва  ли  оно  отвечает  истине.  Конечно, 

многими  свойствами  и  способностями,  достигшими  у  животных  максимальнаго 

развития  и  совершенства,  человек  не  обладает  или  обладает  лишь  в  не- 

сравненно  меньшей  степени:  так,  летать  он  совсем  не  в  состоянии,  прыгает, 

ходит,  бегает,  плавает  он  гораздо  хуже  иных  животных.  По  отношению 

к  его  естественным  орудиям  для  захватывания  и  размелъчания  пищи,  как  и 

к  его  естественному  оружию  —  ногтям  и  зубам,  природа  была  мачихою,  обде- 

лив его, по сравнению с животными. Но взамен та же природа наделила его