содержание   ..  8  9  10  11   ..

О науке. Том I (В.И. Вернадский) - часть 10

1. "Логос", " эон" - термины древнегреческой философии. Значение первого, введенного в философский язык Гераклитом, многообразны: внутренний закон, душа и начало космоса, разумное основание, смысл мира, посредник между миром и Богом, само Божество и т.п. Второй термин обозначал "жизненный век", "вечность", время в аспекте жизненного существования в отличие от "хроноса" - абстрактно количественного, объективного времени. Эти вопросы рассматривались С.Н.Трубецким в его главном труде "Учение о Логосе в его истории: Философско-историческое исследование" (докторская диссертация, 1900). См.: С.Н.Трубецкой. Сочинения. М., 1994.

2. В.И.Вернадский был лично знаком со многими выдающимися деятелями русского философского ренессанса (братья С.Н. и Е.Н.Трубецкие, П.А.Флоренский, П.И.Новгородцев, Н.О.Лосский, Л.М.Лопатин, Э.Л.Радлов и др.).

ПАМЯТИ М.В. ЛОМОНОСОВА

... Друг, я вижу, что я должен умереть, и спокойно и равнодушно смотрю на смерть; жалею только о том, что не мог я совершить всего того, что предпринял я для пользы отечества, для приращения наук и для славы Академии, и теперь, при конце жизни моей, должен видеть, что все мои полезные намерения исчезнут вместе со мною...

М.В. Ломоносов - Я.Я. Штелину перед

смертью, 1765.[1]

Не токмо у стола знатных господ или у каких земных владетелей дураком быть не хочу, но ниже у самого Господа Бога, который мне дал смысл, пока разве отнимет.

Из письма М.В. Ломоносова к И.И. Шувалову, 1761[2].

I

4 апреля 1765 г. в Петербурге неожиданно скончался после непродолжительной болезни в полном расцвете сил, в разгаре научной и художественной работы писатель и ученый академик М.В.Ломоносов.

Смерть его произвела большое впечатление на современников. В нем ценили знаменитого русского писателя-поэта, своеобразную сильную личность, пробившуюся в первые ряды людей своего века из крестьянской среды архангельского захолустья.

Но едва ли кто тогда думал о нем как о великом ученом. Ломоносов-поэт стал на грани новой русской литературы. О том,

что он был ученый, забыли.

Об этом вспомнили и заговорили о его научных трудах через сто лет, когда Академия наук, Московский, Казанский, Харьковский университеты торжественно помянули годовщину его смерти, а Академия наук издала материалы для его биографии.

Но и в 1865 г. его значение не рисовалось в истории научной мысли в таких ярких красках, в каких оно стоит теперь перед нами сорок шесть лет спустя, через 200 лет после его рождения.

Годы идут - и какие годы в истории естествознания! - а фигура старого, недавно забытого русского натуралиста становится перед нами, его потомками, все более яркой, сильной, своеобразной. Из его работ, написанных по-латыни или стильным русским языком древнего мастера, перед нами открываются поразительные прозрения науки нашего времени.

Как это ни странно, но это так. Ряд идей М.В.Ломоносова ближе,

яснее и понятнее в начале ХХ в., чем они были в середине века прошлого.

История научных идей никогда не может быть окончательно написана, так как она всегда будет являться отражением современного состояния научного знания в былом человечества. Каждое поколение пишет ее вновь. История биологии, написанная в эпоху Кювье, не может быть похожа на ту, которую даст последователь Дарвина.

История физики, набросанная строгим приверженцем эфирной теории света, не будет одинакова с той, какую нарисует современный натуралист, проникнутый идеями о явлениях лучистых истечений.

Человечество не только открывает новое, неизвестное, непонятное в окружающей его природе - оно одновременно открывает в своей истории многочисленные забытые проблески понимания отдельными личностями этих, казалось, новых явлений. Движение вперед обусловливается долгой, незаметной и неосознанной подготовительной работой поколений. Достигнув нового и неизвестного, мы всегда с удивлением находим в прошлом предшественников.

III

В первой половине XVIII в. М.В.Ломоносов был таким провозвестником нашего века в области науки о мертвой природе. Физика, химия, минералогия, геология, геофизика, физическая химия были полем его самостоятельной мысли, упорной научной работы.

Научная работа каждого натуралиста слагается: 1) из точного констатирования фактов, 2) из их объяснения - научных идей и 3) из оценки фактов и идей - методики научной работы в широком смысле этого слова.

М.В.Ломоносов всю жизнь упорно работал в области конкретных фактов; отдельные его наблюдения над минералами, опыты электрические и над явлениями замерзания, наблюдения над полярными сияниями или морским льдом и т.д., несомненно, в свое время имели значение и не прошли бесследно. Однако не они заставляют нас сейчас вспоминать Ломоносова. Гений Ломоносова наиболее резко проявился в других областях, в областях научных идей и научной методики.

В отличие от натуралистов своего времени Ломоносов резко порвал со схоластической традицией, охватывающей естествознание первой половины XVIII в. Логику сильного ума он направил к точным фактам, какие сам наблюдал в природе или которые брал от наблюдателей, далеких от школьных предрассудков. Благодаря этому он пришел к современному нам пониманию некоторых областей знания. В работе "О слоях земных" (1763) он дал первое по времени изложение современной геологии, тогда еще не существовавшей. Он исходил в этой работе от представления о единстве процессов во времени, о необходимости объяснять прошлое Земли, исходя из ее настоящего. Эта работа стоит почти одиноко во всем XVIII в., как провозвестник будущего. До середины XIX в. она сохраняла свежесть новизны. Еще резче сказалась сила его гения по отношению к двум областям знания, сложившимся на наших глазах, - геофизике и физической химии. Как геофизик Ломоносов не оценен до сих пор. Его значение в физической химии было понято лишь в конце XIX в., ибо в

это время только была создана эта наука. Она является блестящим созданием конца XIX столетия; сейчас она охватывает все области знания, всюду мы сталкиваемся с полем явлений, к ней относимых, - в минералогии, биологии, медицине, технике. А между тем мечты о создании такой науки, попытки ее синтеза среди общего непонимания шли здесь, в Петербурге, в глухое, тяжелое время и в грубой

обстановке 1740-1760-х годов[3]. Большая часть относящейся сюда работы Ломоносова осталась в рукописях и не была в свое время

напечатана.

Наряду с такой методологической работой Ломоносов сделал ряд научных обобщений, получивших признание и открытых другими много позже его времени. Ему принадлежит первенство в открытии закона постоянства массы - закона Лавуазье. Он явился предшественником Лавуазье в понимании явлений горения. Среди насмешек и непонимания он стоял на почве волнообразной теории света, упорно работал над доказательством идеи, что теплота есть движение. В связи с этим у него мелькали яркие мысли о законе сохранения энергии. Он первым дал правильное толкование явлениям замерзания морской воды. До Вернера, указав на различие возраста минеральных жил, дал правильное объяснение происхождению чернозема, металлоносных россыпей, окаменелостей, землетрясений...

IV

Можно было бы долго перечислять отдельные - крупные и мелкие

• идеи нашего времени в миросозерцании и работе великого русского ученого половины XVIII в. Это перечисление не может быть дано здесь, в краткой статье. Оно сделано и сейчас делается русскими натуралистами, по всей Руси сейчас поминающими Ломоносова.

  
  

  Но вспоминая Ломоносова, нельзя не остановиться еще на одной характерной черте его научной деятельности, сближающей его с нашим веком. Он все время стоял за приложение науки к жизни, он искал в науке сил для улучшения положения человечества. Наряду с философскими обобщениями его все время привлекало прикладное естествознание. Не чуждаясь широких обобщений, он неуклонно имел

  в виду возможную "пользу", он стоял непрерывно в соприкосновении с жизнью. Это стремление охватывало в XVIII столетии широкие круги натуралистов; в связи с ним стояли многие из изобретателей, изменивших в конце века картину промышленной жизни; оно привело к тому росту техники, который характеризует XIX век.

  
  

  Для Ломоносова это стремление принимало характерную форму этических положений. Стремясь к истине, он в то же время верил в гуманитарное, человеческое ее значение. Полный жизни и энергии, он сейчас же стремился воплотить эту свою веру в жизнь.

  
  

  Может быть, именно поэтому, благодаря искренности, активности и цельности его личности, так жив и близок для нас его образ по прошествии двух столетий.

  
  

  1911

  
  

  

  Статья написана в 1911 году в связи с подготовкой к празднованию 200-летия со дня рождения М.В.Ломоносова.

  В.И.Вернадскому принадлежат пять работ, посвященных трудам и научным идеям М.В.Ломоносова, его судьбе и роли в мировой и отечественной культуре. Самая ранняя из них - "О значении трудов М.В.Ломоносова в минералогии и геологии", написанная по предложению Московского общества испытателей природы (М., 1900). Это была не только его первая статья о Ломоносове, но и его самый первый труд по истории науки. В.И.Вернадский детально проанализировал роль Ломоносова в становлении современных геолого-минералогических представлений и раскрыл новаторскую сущность его естественнонаучных идей. Вновь к ломоносовской тематике он обратился десять лет спустя, когда Россия готовилась отметить 200-летний юбилей ученого. В.И.Вернадский входил в состав юбилейной Ломоносовской комиссии, писал статьи для академических изданий, готовил к публикации труды Ломоносова, выступал в периодической печати. В ноябре 1911 г. он сообщал своему ученику Я.В.Самойлову: "Погрузился в XVIII век, напечатал 4 статьи о Ломоносове ("Речь", "Запросы жизни", и две в академических изданиях) и затем сижу над комментариями к "Металлургии" в VI томе академического издания Сочинений Ломоносова" (Страницы автобиографии В.И.Вернадского. М., 1981, с.251).

  В цикл статей 1911 года, которые писал В.И.Вернадский, вошли: "Несколько слов о работах Ломоносова по минералогии и геологии", "Об открытии крокоита", "Общественное значение Ломоносовского дня" и публикуемая в настоящем издании "Памяти М.В.Ломоносова". Впервые все они сведены вместе в кн.: В.И.Вернадский. Труды по истории науки в России. М., 1988. Если первые две работы касались конкретных открытий Ломоносова в области геолого-минералогических наук, то "Общественное значение Ломоносовского дня" и "Памяти М.В.Ломоносова" представляют собой историко-публицистические произведения, подчеркивавшие не только общенаучную значимость, но и социально-культурную роль творчества Ломоносова. По характеру и содержанию к ним близко примыкает записка "О Ломоносовском институте при Императорской Академии наук" (см.: В.И.Вернадский. Начало и вечность жизни. М., 1989).

  Статья "Памяти М.В.Ломоносова" впервые была опубликована в № 5 журнала "Запросы жизни" за 1911 г. и впоследствии неоднократно перепечатывались в различных изданиях; см.: Вопросы истории естествознания и техники, 1981, № 4; Историко-астрономические исследования - 1987. М., 1987. Вып.19; Прометей. М., 1988. Т.15; В.И.Вернадский. Труды по истории науки в России. М., 1988; его же.

  Начало и вечность жизни. М., 1989. Здесь публикуется по первому журнальному изданию 1911 года.

  
  

  1. Штелин Якоб (Яков Яковлевич, 1709-1785) - художник и гравер, поэт, искусствовед, академик, друг М.В.Ломоносова.

  2. Шувалов Иван Иванович (1727-1797) - государственный деятель и меценат, первый куратор Московского университета, президент Петербургской академии художеств; оказывал поддержку трудам М.В.Ломоносова.

  
  

  

  Сноски.

  
  

  [1] Приводимые здесь слова содержатся в его (Я.Я.Штелина) сочинении "Черты и анекдоты для биографии Ломоносова, взятые с его собственных слов Штелином". См. Москвитянин, ч.I, отд.III, с.12 (1).

  
  

  [2] М.В.Ломоносов. [Полн.собр.соч. М.-Л., 1957, т.10, с.546] (2).

  
  

  [3] Аналогичная работа мысли шла одновременно у шведа Валлериуса, менее талантливого, но также мало оцененного его современника.

  
  

  ПАМЯТИ П.К. АЛЕКСАТА

  27 октября 1913 г. неожиданно скончался Павел Карлович Алексат.

  Смерть его поразила немногих близких, отозвалась среди всюду рассеянных его учеников, бывших студентов-естественников Московского университета. Наверное, не один, а многие из них в суете жизни остановились на мысли о прошлом и вечном при известии о его смерти. Дальше этого - все же узкого - круга лиц имя П.К.Алексата не говорило никому ничего. А между тем в лице П.К.Алексата ушла из русской жизни оригинальная, чрезвычайно своеобразная личность, шедшая своим путем, делавшая свое дело. Он был одним из тех, которые вели культурную работу русского общества, беря ее исключительно глубоко в одной небольшой области, которую сами ограничили себе по-своему, не считаясь ни с кем, своею волею.

  Характерным выражением жизни таких людей является невозможность для них найти соответственное место, полное приложение своих сил.

  Они проходят жизнь не признанными и не понятыми современниками. Только немногим из них дается в удел признание потомков; в огромном большинстве случаев едва сохраняется или совсем не остается о них память. А между тем эти люди в целом делают большое дело, так как именно среди них вырабатываются те, которые вносят в жизнь общества свое, новое. Эти люди, не укладывающиеся в рамки современного, делают будущее. Они нарушают стремление общества к среднему, безличному. Чем больше в обществе таких людей, тем разнообразнее и сильнее его культура. Историк культуры не может не заметить, что ломка и неудовлетворенность их личной жизни идет,

  может быть, часто вопреки их желанию и их сознанию, на благо общее. Живя гордыми одиночками в современном обществе, они связывают его с будущим - с их обществом, в котором благодаря бесконечному разнообразию человеческой природы, в свою очередь, найдутся новые одиночки, которые не уложатся и в эти новые формы жизни...

  
  

  Одним из таким гордых одиночек в нашей жизни, делавших нужную и важную культурную работу, был П.К.Алексат. Человек больших знаний, окончивший оба отделения физико-математического факультета (1), он сознательно не хотел идти дальше "младшего преподавателя". В 1897 г. он стал хранителем Минералогического кабинета Московского университета и в 1913 г. на этом посту умер. Но и эту работу он взял на себя только потому, что ассистентство по минералогии давало ему, не обладавшему достаточными материальными средствами, возможность вести научную исследовательскую работу в той научной области, к которой влеклась его личность и которая требовала силы современной лаборатории.

  Когда ему явилась необходимость большего заработка, он нашел его в частных промышленных предприятиях, куда приложил свои знания минералога и химика, но и в эту область он уходил только постольку, поскольку это было необходимо для получения тех средств, какие казались ему нужными для выработанного им уклада жизни.

  Настоящая его жизнь шла не в развитии широкой профессорской или промышленной деятельности; он ревниво и стойко отходил от возможностей жизни в этих областях, видя впереди лишь одну, более дорогую и более, казалось ему, высокую цель, которой для него была свободная творческая научная работа в областях мало изведанных, полных загадочности и обаятельных своей трудностью и красотой нового и нечаянного.

  
  

  Он не допускал подчинения этой области никаким рамками. Для него были невыносимы и магистерские экзамены, и диссертации, и

  обязательные профессорские лекции. Преданный "чисто" науке, видящий в ней ту цель, перед которой отходило далеко все окружающее, П.К.Алексат шел, как очарованный верный служитель Истины, не отходя в сторону и не бросая до конца жизни взятого им на себя задания. Он не решался и не хотел опубликовать получаемые им результаты. То он говорил, что ему дороги они, пока они известны одному ему, и что после опубликования они теряют для него свою красоту. А иной раз ему хотелось их опубликовать только тогда, когда он сможет выйти [на] общий суд во всеоружии, а сейчас, теперь у него этого сознания не было и со всех сторон подымались сомнения. Шли годы упорной работы и мучительных сомнений, и ему казалось после этого возможным выйти лишь с чем-нибудь крупным и важным, а то, что было им закончено или могло быть им закончено, казалось таким мелким, не оправдывающим работу жизни... а чем дальше шла жизнь, тем ярче становились сомнения. В научной области, в научной работе, захватывающей всего человека, переживается то же, чему надлежит быть и в других областях жизни. Ученый, ушедший от рамок жизни, переживает то же, что так ярко и образно сказывается в житиях религиозных отшельников, в жизни мыслителей и художников, людей дела, считающих себя носителями важного, отмеченными Богом, - в жизни всех лиц, духовно отходящих от рамок общественности их времени. Для всех них бывают эпохи кризисов, эпохи сомнений в правильности выбранного ими уклона жизни, сомнений в ценности того, чему они предпочли обычные дары жизни. И эти критические эпохи своей жизни многие не проходят безнаказанно...

  
  

  П.К.Алексат работал в области редких и малоизученных химических элементов. Он подошел к ней, начав изучать минералогию Ильменских гор, этого удивительного участка земной коры, где скопились продукты одновременных химических реакций нескольких десятков химических элементов. Здесь загадки - минералогические и химические - на каждом шагу. Эта область непосильна одному работнику. Она требует организованной работы многих. Исходя из изучения этой области, П.К.Алексат постепенно подошел к выяснению более общих вопросов. Железо, тантал, ниобий и титан - все ли это химические элементы? Или это более сложные комплексы? Или вместе с ними есть и другие, неведомые элементарные спутники? И каковы их свойства в связи с неизвестным, с ним связанным?

  
  

  Я не знаю, какие результаты получил в конце концов в своей работе Павел Карлович и насколько правильны те его мнения, какие он считал возможным иногда высказывать. Не знаю и насколько закончена его работа. Рукописи его остались в руках его семьи, и, может быть что-нибудь и может быть из них опубликовано.

  
  

  Но несомненно одно. Среди множества наблюдений и опытов, которым он годами вел журнал, должны найтись ценные и важные результаты даже при всей их законченности, даже в тех случаях, когда они окажутся далекими от того, к чему так страстно и так непреклонно все лучшие годы жизни стремился его дух. Ибо научная работа только частью идет вперед благодаря блестящим открытиям или обобщающим идеям единичных личностей; одновременно с ними создается другая область, которая приобретает силу и вес лишь благодаря планомерной, собирательной - по существу мало личной - работе рядовых научной армии. Важное и великое получается из сложения того, что приносят многие, каждый в отдельности давая немногое. И нет никакого

  сомнения, что в долгие годы упорной работы П.К.Алексат собрал много таких новых данных, которые в отдельности являются неважными, но становятся крупными и ценными, введенные в коллективную творческую работу человечества.

  
  

  Но если бы злое стечение обстоятельств и не дало извлечь из его незаконченной работы то ценное и нужное, что в ней заключается, могла ли бы жизнь и научная творческая работа П.К.Алексата считаться бесследно исчезнувшей? Я думаю, что всякий, кто с ним сталкивался, кто вел с ним научный разговор, уже неизбежно входил в ту своеобразную умственную атмосферу, которая создавалась его высокой духовной жизнью, его научным исканием. Я не сомневаюсь, что всякий ученик Павла Карловича, наверное, подтвердит мои слова, вспомнит и почувствует то, что дало ему раз или много раз проявление его личности. Нельзя забывать, что самостоятельная творческая научная работа, как всякая духовная творческая работа, накладывая свой отпечаток на весь духовный облик человека, одновременно неуловимыми путями могущественным образом отражается на окружающих. Нельзя забывать, что духовная сила общества создается только существованием в его среде творческой самостоятельной работы отдельных лиц во всех областях культурной жизни - науки, философии, религии, искусства, общественной жизни. Если бы даже данной личности и не удалось реально воплотить в жизнь ею созданное, то самое существование ее творческой работы есть уже акт жизни общества. И может быть, в данный исторический момент для русского общества, столь далекого по формам своей общественности от современного уровня мировой жизни, наиболее важным является существование в нем научной творческой работы, ибо сейчас научная творческая мысль есть самая большая реальная мировая сила. А научная творческая работа общества слагается из единичной творческой работы отдельных его членов.

  
  

  И потому для меня нет сомнения, что, как бы ни сложилась дальнейшая судьба результатов научной работы П.К.Алексата, самый факт того, что эта работа была, делает его жизнь не бесследной, не исчезнувшей.

  
  

  Но помимо творческой научной работы П.К.Алексат вел другую, которая тоже имеет элементы творчества и которую также мы должны вспомнить, когда хотим оценить его облик на фоне русской общественности. В течение долгих лет Павел Карлович вел в Московском университете практические занятия по анализу с помощью паяльной трубки и внес в эту область много нового. Сотни студентов прошли через руки Павла Карловича после 1899 г., когда он стал вести эти занятия самостоятельно; выработанная им обстановка этой работы отразилась на других высших учебных заведениях - мы видим ее влияние и в Москве, и в Томске, и в Новой Александрии, и в Варшаве, и в Екатеринославле, и в Петербурге - всюду, куда проникали его ученики.

  
  

  Метод анализа паяльной трубки, незаменимый с педагогической точки зрения, приучающий к точному наблюдению и опыту, имеет, помимо этого, и большое практическое значение. Именно поэтому эта область аналитической химии и минералогии находится сейчас в расцвете. Каждый год дает в ней новое, и она все глубже проникает в преподавание. При П.К.Алексате она стояла в Москве на уровне,

  равном с лучшими высшими школами Запада и Северной Америки. В его руках в преподавании ее не было рутины - он шел все время вперед. Анализ паяльной трубкой, приучающий точно наблюдать и работать над ничтожными количествами веществ, установился в первой

  четверти XIX в. Под влиянием отдельных личностей в XIX столетии создалось несколько независимых центров, где он развивался и культивировался. Так, почти столетие идет его рост во Фрейберге, поколениями он разрабатывается в Мюнхене; в последние годы, однако, в Германии наиболее живым центром его применения является Гейдельберг в лице В. Гольдшмидта, но сейчас настоящим центром развития этого метода является не Европа, но Северная Америка, главным образом Соединенные Штаты. Здесь, с одной стороны, работы Корнуэлля, а с другой - минералогов и химиков Шеффильдского колледжа в университете Иель (Iale) вызвали к концу XIX в. его широкое развитие. Благодаря росту рудного дела и развитию минералогии и неорганической химии он расцветает здесь с каждым годом все больше и больше, и в Европе начинает сейчас чувствоваться влияние американской работы.

  
  

  В России метод этот применялся не раз, но, к сожалению, не удалось создать непрерывной традиции. Меньше всего прерывалась традиция в петербургском Горном институте, где во второй половине XIX в. много нового дал Сушин. В Москве, в Университете, анализ паяльной трубкой изучался непрерывно больше 25 лет, с 1887 г., когда работы эти были введены в преподавание Е.Д.Кислаковским, предшественником П.К.Алексата по должности. Сперва здесь сказалось влияние Германии, главным образом методов, выработанных в Мюнхене и Фрейберге, а в 1897 г. была мной и П.К.Алексатом сделана попытка применить новые приемы, созданные в Америке, и затем, идя этим путем, П.К.Алексат развил преподавание, внеся много своего, нового. В этом своеобразном отделе аналитической химии более чем где-либо чувствуется влияние медленной коллективной безличной работы; трудно сказать, что кому принадлежит, и многое, введенное Алексатом, было воспринято его учениками и перешло в жизнь безымянно. Но от этого, конечно, совсем не уменьшается дело его жизни; уча сотни студентов, он никогда не оттенял [того], что [было] прибавлено им впервые к известному раньше, но, несомненно, на преподавании сказывалось, что учит мастер дела, идущий своим путем, а не простой передатчик чуждого. И если злая судьба не дозволила в разгромленном в 1911 г. Московском университете (2) продолжать дальше его работу - занятия с паяльной трубкой здесь прервались, - его работа перешла через его учеников в другие центры высшего образования.

  
  

  Замкнутый в себе, живший глубокой духовной жизнью, все время стремясь к истине ради истины, П.К.Алексат всю жизнь был далек от внешних проявлений успеха и сейчас, перед смертью, переживал в Московском университете прекращение того дела, над которым работал более 15 лет. И тем не менее, когда обозреваешь его жизнь, едва ли может казаться неверным и напрасным избранный им жизненный путь, ибо, идя этим путем, он пронес через жизнь незагасшей ту искру, которая горела в его душе и в сиянии которой был и есть настоящий смысл жизни.

  
  

  1913

  
  

  

  
  

  Алексат Павел Карлович (1868-1913) - минералог, кристаллограф, химик, ученик В.И.Вернадского, вел практические занятия в Московском университете (с 1897), сверхштатный ассистент (с 1898), штатный ассистент (с 1909) кафедры минералогии Московского университета. П.К.Алексат являлся одним из наиболее своеобразных и талантливых, подававших большие надежды представителей минералогической школы В.И.Вернадского. В 1917 году В.И.Вернадский посвятил памяти своего ученика небольшую заметку (В.И.Вернадский. П.К.Алексат. (Известия РАН, 6 серия, 1917, т.11, № 4, с.267-268).

  Статья "Памяти П.К.Алексата" была опубликована в 1913 году в № 2 журнала "Русская мысль". В 1988 г. дважды перепечатывалась в кн.: В.И.Вернадский. Труды по истории науки в России. М., 1988; его же. Кристаллография. Избранные труды. М., 1988. Печатается по тексту журнала.

  
  

  1. Имеются в виду математическое и естественное отделения физико- математического факультета Московского университета.

  2. В 1911 г. в знак протеста против политики Министерства народного просвещения во главе с Л.А.Кассо Московский университет покинула большая группа преподавателей - профессоров, доцентов и др. В их числе были В.И.Вернадский и ряд его учеников.

  
  

  

  
  

  ПАМЯТИ А.Н. КРАСНОВА

  (1862-1914)

  
  

  В конце 1914 г., 19 декабря, в Тифлисе скончался выдающийся русский натуралист Андрей Николаевич Краснов; он умер, давно больной, среди работы, в самый разгар организации им уже большого дела - Батумского ботанического сада, созданного по его мысли и его усилиями. Смерть его прошла почти незамеченной в широких кругах русского общества. А между тем это был очень талантливый человек, всю свою жизнь отдавший научному исканию и общественной научной работе. Память А.Н.Краснова была почтена лишь в главных провинциальных центрах его деятельности - в Харькове и Закавказье. В Петрограде, где слагалась его научная работа и где он до конца жизни не терял научных связей, Географическое общество ничем не почтило его память, хотя в 1880-х годах он блестяще работал в его среде и являлся одним из наиболее своеобразных, самостоятельно мысливших русских географов. И в других ученых обществах столицы смерть его прошла малозаметной. Недавно Харьковское общество любителей природы под редакцией и по инициативе В.И. Талиева выпустило книгу, посвященную А.Н.Краснову; в ней помещены материалы для

  

  его биографии и перепечатаны некоторые из его статей, помещенные в старых журналах и газетах[1]. Эта книга вновь вызывает перед нами облик недавно ушедшего от нас своеобразного талантливого натуралиста.

  
  

  А.Н.Краснов родился в Петербурге в 1862 г. в культурной донской казачьей семье, в которой были живы интересы литературы уже в течение нескольких поколений. В Петербурге же он провел свои гимназические и университетские годы; здесь сложились его научные запросы, возникли им овладевшие замыслы. Яркая и интенсивная

  научная жизнь Петербурга того времени (1880-е годы) наложила на него свою печать. Влияние В.В. Докучаева и А.Н. Бекетова, шедшая в это время при Петербургском университете творческая работа в области изучения почв и создания нового направления в почвоведении, исследования живой природы в тесной связи с историей Земли, с характером ее почвенного покрова, определили уклад его научных исканий. Этим стремлениям молодости, явившимся отражением петербургской научной атмосферы, А.Н.Краснов остался верен всю свою жизнь.

  
  

  Его научная работа, однако, слагалась вдали от Петербурга. В течение ряда лет он объездил весь мир - побывал несколько раз в Азии, как на крайнем Дальнем Востоке - Китае и Японии, так и в тропических и подтропических областях юга - Индии, в Сибири, Центральной и Малой Азии. Он побывал и в Австралии, Полинезии, Северной и Центральной Америке, Северной Африке и Западной Европе. Россию он объехал от севера до крайнего юга и был большим знатоком ее природы, как северной, так и Украины и Кавказа. В конце концов его притянул к себе крайний юг - Закавказье, южное Черноморское побережье. Он считал, что самое красивое, что он видел в области природы нашего государства, представляло даже не Батумское побережье, где он осел в последние годы жизни, но

  пограничный с Турцией Зачорохский край. Едва ли был другой русский натуралист его времени, за исключением, может быть, А.И. Воейкова, который в равной с ним мере был знаком личными переживаниями с природой разнообразных областей земной поверхности. А вместе с тем каждый знает, что для мыслящего и ищущего исследователя никогда никакая книга не заменит личных переживаний, связанных хотя бы с кратковременным пребыванием среди природы или в новой

  культурной обстановке. Для географа это равноценно тому, что получает исследователь опытных наук, проделывая опыты и видя их эффекты, а не получая о них впечатления только из описания других, или что получает натуралист-систематик, видя и осязая те объекты, система которых является предметом его мышления. Трудно словами передать, сколько нового, неожиданного переживает этим путем каждый исследователь, какая своеобразная и интенсивная идет при этом творческая внутренняя работа...

   

   

   

   

   

   

   

  содержание   ..  8  9  10  11   ..