содержание   ..  1  2  3  4  5  6   ..

ТОЛЕДО — СТАРАЯ СТОЛИЦА ИСПАНИИ

"Когда Бог создал солнце, Он поместил его над Толедо", — говорится в одной древней легенде. Но точной даты, когда был основан этот старинный город, история не сохранила.

Панорама Толедо иногда открывается столь неожиданного, что ее воспринимаешь как что-то нереальное. Через неширокую реку Тахо переброшены мосты с башнями, за крепостной стеной, на скалистом правом берегу, жмутся друг к другу невысокие здания восточного типа, а над ними врезается в небо островерхая башня кафедрального собора и возвышается величественная крепость Алькасар. Идешь по узеньким улочкам города, и вдруг перед тобой возникает рыцарь в латах и с алебардой в руке, за ним другой, третий… Это торговцы сувенирами, чтобы привлечь внимание, выставляют у дверей своих магазинчиков манекены. Но немного воображения — и тогда можно представить себе средневековый Толедо.

Толедо рано появился на исторической арене, может быть, поэтому о нем рассказывается так много романтических легенд — больше, чем о других испанских городах. Об этом укрепленном пункте писал еще Тит Ливий в своем труде "История Рима". Рассказывая о завоевании Пиренейского полуострова римлянами, историк сообщает о взятии в 193 году до нашей эры небольшого, но малодоступного благодаря своему местоположению городка Толетума, который сдался только после упорного сопротивления.

Под властью завоевателей римская культура стала быстро распространяться на Пиренейском полуострове. Толедо украшался храмами, цирками и театрами, которые возводились в римском стиле, однако от этого времени в городе осталось мало архитектурных памятников. Захватившие впоследствии Толедо вестготы брали строительный материал римских зданий для возведения своих храмов и монастырей. Овальный в плане римский цирк, вмещавший более 20000 зрителей, сейчас лежит в развалинах неподалеку от Толедо. В окрестностях находится и "грот Геркулеса", с именем которого римская легенда связывает основание города.

Пришедшие в 456 году вестготы основали здесь свое королевство, столицей которого стал Толедо, превратившийся к этому времени в политический, культурный и религиозный центр. В королевской резиденции бурно закипела жизнь. Новая столица, сильно пострадавшая во время борьбы римлян с вестготами, стала быстро обстраиваться. Особенно много возводилось церквей и монастырей, так как в молодом государстве все нити политической жизни взяло в свои руки духовенство. Особого могущества оно достигло в VI веке, когда постановления церковных соборов, собиравшихся в Толедо, приобретали силу государственных указов.

Жизнь в городе в те времена редко протекала мирно и спокойно, так как Толедо постоянно был ареной борьбы за власть между представителями вестготской знати. Эта борьба осложнялась еще и религиозными распрями, поэтому от искусства вестготов в Толедо тоже осталось немного, сохранились в основном фрагменты орнаментов.

На смену вестготам сюда пришли арабы. Получив известие о нашествии мавров, король вестготов Родриго двинул свои войска им навстречу. В июне 711 года произошла знаменитая битва при Гуадалупе, в которой последний король вестготов потерпел бесславное поражение. Древняя легенда рассказывает, что вестготы видели в этом наказание королю Родриго, который нарушил многовековой запрет и открыл двери в "грот Геркулеса", запертые многими замками.

Королю было предсказано, что открытие дверей приведет к гибели государства, но он приказал сломать замки, надеясь найти здесь спрятанные в давние времена сокровища. Войдя в грот, освещаемый факелами, Родриго увидел огромную бронзовую статую воина, сильно бьющего палицей об пол.

— Где спрятаны сокровища? — спросил король.

Бронзовый воин показал на стоящий неподалеку от него сундук с надписью: "Тот, кто меня откроет, увидит чудеса".

Король Родриго приказал открыть сундук, но вместо сокровищ он нашел в нем кусок полотна, на котором было нарисовано множество арабских воинов в тюрбанах, с копьями и щитами. На полотне была еще одна надпись: "Тот, кто дойдет досюда и откроет сундук, потеряет свою страну, так как будет побежден людьми, похожими на людей, здесь изображенных".

Арабы, двигаясь с юга Пиренейского полуострова на север, покоряли один испанский город за другим. Конечной их целью был Толедо — столица вестготов, куда после поражения бежали остатки армии короля Родриго. Узнав о приближении врага, толедцы храбро встали на защиту родного города, и лишь предательство одного из жителей помогло маврам пробраться за его стены. Но жители Толедо долго не могли примириться с победой арабов: ни в одном испанском городе не было столько восстаний, сколько здесь. Один арабский летописец отмечал, что "ни у одного государя не было столь беспокойных и мятежных подданных, как толедцы". В течение почти 400 лет Толедо находился под властью мавров, которые называли его Толаитола.

Несмотря на частые восстания против завоевателей, толедцы не могли не подпасть под влияние высокой арабской культуры. Завоеватели-мавры украсили город многочисленными дворцами и мечетями. Во второй половине XI века при эмире Ал Мамлюке была построена загородная резиденция, красоту которой отмечали все арабские историки. По их словам, особенно изумителен был павильон, расположенный в саду посреди большого пруда. Внутри павильон был украшен изразцами, переливающимися всеми цветами радуги. Но самым привлекательным в нем было хитроумное техническое приспособление, благодаря действию которого вода могла из пруда подниматься и закрывать павильон до самого верха, не проникая внутрь.

Однако и от эпохи арабского господства в Толедо осталось не очень много памятников. Большое количество зданий было разрушено при наступлении испанских войск, другие позднее были перестроены. Например, мечеть Баб ал Мардом была превращена в церковь Санто-Кристо де ла Лус, которую позже украсили фресками с изображениями святых Леокадии, Касильды, Обдулии и Евлампии. Рядом с ними изображен пожилой человек в красной мантии и с епископским жезлом. Искусствоведы предполагают, что это может быть Бернгард — первый епископ Толедо после отвоевания города у мавров.

Испанские войска под предводительством короля Альфонса VI освободили Толедо в 1085 году и водрузили испанское знамя над Алькасаром — дворцом мавританских правителей. Став столицей Испании, Толедо начал играть ведущую роль в реконкисте. Здесь формировались главные силы испанцев, сюда же съезжались рыцари из всех христианских государств Европы, готовые сразиться с приверженцами ислама.

В борьбе с маврами крепли сила, богатство и могущество испанских городов. Богатейшим городом стал и Толедо, превратившийся к тому же в центр литературной и художественной жизни Испании. В XII веке город считался и одним из научных центров Европы, особенно пользовалась известностью его школа переводчиков. Здесь переводили с арабского языка произведения греческих и римских авторов (Аристотеля, Платона и др.). Чтобы познакомиться с этими переводами, в Толедо приезжали многие светила средневековой науки. Из местных ученых своими научными трудами выделялись рабби Абен Эзра и Ха Леви.

В 1226 году по инициативе Хименеса де Рада, архиепископа Толедо, начали возводить величественный готический собор, строительство которого продолжалось более двух веков. "Первый в Испании и первый из немногих в Европе в том, что касается красоты и совершенства", "величественный и звучный гимн, в котором поет готика", "памятник гению нации" — так называют это грандиознейшее сооружение. По своим размерам собор в Толедо уступает только соборам в Милане и Севилье. С течением веков в нем накопилось столько произведений искусства, что это сказочное богатство поначалу просто изумляет. Толедский собор в 1845 году посетил русский композитор М. Глинка и играл там на органе.

Но в средневековой Испании Толедо был не только политическим и культурным, но также промышленным и торговым центром. Толедская сталь считалась лучшей в Европе для изготовления кинжалов и шпаг; толедские шелковые ткани высоко ценились за красоту и разнообразие рисунков; керамические изделия (вазы, изразцы, посуда) тоже были широко известны далеко за пределами Толедо.

После взятия Толедо испанцами католическое духовенство стало всячески бороться с мусульманской культурой, но она еще долго оказывала влияние на все стороны жизни толедцев. Главным образом это чувствовалось в архитектуре, так как кастильских королей привлекали живописная игра архитектурных линий и изящество арок, покоящихся на стройных колоннах; обилие декоративных украшений из раскрашенного гипса и причудливая резьба деревянных и сталактитовых потолков. Даже в постройках религиозного назначения толедские мастера смело соединяли характерные черты мавританского зодчества с романским и готическим стилями, заимствованными в Европе. В результате такого синтеза в Испании создается особый декоративно-живописный стиль, который получил название "мудехар".

Чрезвычайно привлекательны остатки архитектуры "мудехар" в монастыре Санта-Исабель де лос Райес, северный фасад которого украшен аркадами в мавританском стиле. Во внутренних покоях монастыря сохранились арки с изящными украшениями из гипса, особенно нарядна причудливая арка из гипсовых сталактитов во дворике Лаурель. Богатство украшений этого монастыря объясняется тем, что сначала здесь размещался дворец Фердинанда Кастильского, гербы которого до сих пор украшают портал монастырской церкви. <По другим сведениям это был дворец королевы Арагонской.>

Как только Толедо стал столицей, испанские аристократы начали охотно селиться в городе, чтобы быть поближе к королевскому двору. При возведении своих дворцов они брали за образец постройки мавров. Снаружи фасады дворцов испанских грандов были довольно просты и строго молчаливы: редкие прорези зарешеченных окон, массивные деревянные двери с тяжелыми металлическими скрепами… Зато внутри они пленяют архитектурным изяществом своих двориков, окруженных галереями, богатством и красочностью цветущих растений, журчанием фонтанов, богатством орнаментальных украшений и блеском разноцветного кафеля.

Толедо всегда стремился к защите своих вольностей, и это было весьма не по душе королю Филиппу II — ярому защитнику неограниченной монархии. К тому же Толедо расти было некуда, и поэтому в 1561 году король перенес столицу в Мадрид. Потеряв статус столицы, Толедо лишился части своих жителей, которые последовали за королем. Сначала это не очень сильно отразилось на благосостоянии города, по-прежнему здесь шла веселая жизнь и устраивались торжественные религиозные церемонии. В Испании, где религия так тесно переплеталась с жизнью, эти празднества нередко принимали характер народных увеселений.

Не затихала и художественная жизнь Толедо. Богатыми заказчиками-меценатами по-прежнему оставались гордые и вольнолюбивые аристократы, которые не хотели склониться перед властью Габсбургов и продолжали жить идеалами средневековой Испании. Поэтому в Толедо всегда тянулись лучшие представители испанской интеллигенции, которые словно состязались, как лучше назвать город. "Славой и светом мира" называл его Сервантес, Лопе де Вега видел в Толедо "сердце Испании", а Бедекер величал его "каменным свитком испанской истории".

С Толедо связано имя величайшего "живописца кастильской набожности" — художника-критянина Эль Греко. Перебравшись в Испанию, он сначала поселился при королевском дворе в Мадриде, но не признанный здесь, переехал в Толедо. Само расположение города на высоком каменистом плато, окруженном обрывистыми берегами реки Тахо, архитектурный облик города с его наслоениями разных культурных эпох благоприятствовали возвышению души, располагали к философским раздумьям и религиозной сосредоточенности. Старый Толедо с его древними аристократическими гнездами, устойчивыми традициями средневековой культуры, сама атмосфера древнего города сотворили из Эль Греко своего певца.

Прибыв в Толедо, художник поселился в бывшем дворце маркиза де Вильена. В начале XX века часть этих владений была восстановлена в стиле XVI века, и здесь был устроен Дом-музей Эль Греко. С его террасы открывается тот же великолепный вид на окрестности Толедо, которым когда-то любовался художник.

В комнатах дома Эль Греко висело много написанных им картин, так как каждое выполненное произведение он сохранял в копиях. Сейчас в Доме-музее можно видеть один из написанных художником видов Толедо, на котором самым значительным памятником является госпиталь кардинала Таверы. Город освещен неровным светом, падающим из-за туч, и потому он сам как бы превратился в живой, двигающийся на зрителя массив. Но многие произведения "самого испанского художника" сейчас находятся вне Толедо. В американском Метрополитен-музее выставлен еще один "Вид Толедо", в котором не следует искать пейзажное сходство с городом. В этом полотне Эль Греко передал дух города, его суть, какой она ему казалась, несмотря на недостаточную подробность объектов и прихотливую фантазию в их размещении.

М. Коссио, автор первой большой работы о творчестве Эль Греко, в начале XX века писал, что живописец был второразрядным художником, пока не слился с Толедо. Действительно, город и художник слились воедино и сделали друг друга. Толедо стоит в Испании отдельно и одиноко, как и сам Эль Греко в мировом искусстве.

Но постепенно жизнь в Толедо, прежде бурная и кипучая, угасала. Город как бы погрузился в волшебный сон, сохранив почти нетронутым свой архитектурный облик. В то время как многие старинные города Испании рушились под ударами строительного бума 1960-х годов, Ф. Франко не позволил трогать Толедо. И сейчас в городе все остается почти таким же, как во времена Эль Греко.

КАБУЛ — СТОЛИЦА "СТРАНЫ, КОТОРАЯ ВЫШЕ ПОЛЕТА ОРЛА"

Первое письменное упоминание о Кабуле относится ко II веку до нашей эры. В труде одного древнегреческого ученого впервые встретилось название местности Кабур, которую сейчас занимает афганская столица. Город располагался на выгодном месте — на пути из Средней Азии в Индию, что способствовало развитию в нем торговли. Однако это же притягивало к себе и алчные взоры завоевателей, поэтому в определенные периоды истории Кабул входил в состав разных государств. В свое время через долину проходили армии Александра Македонского, войска персидского царя Дария и многие другие завоеватели.

Судьба не всегда была благосклонна к Кабулу и впоследствии. В XIII веке он подвергся разрушительному нашествию тюрко-монгольских племен, но когда город вошел в состав империи Великих Моголов, то стал быстро расти и восстанавливаться. Бабур, основатель династии Великих Моголов, очень любил Кабул, считал самым красивым городом своей империи и сделал его столицей. Он верил, что заложил город один из сыновей Адама, имя которого по-персидски звучит "Кабил". В письме к сыну Бабур так говорил о своей привязанности к городу: "Я никогда не смогу вырвать из своего сердца прелести Кабула, как никогда не смогу выразить силу моей жажды вернуться в него". Бабур умер в Агре, но завещал похоронить себя в Кабуле.

В 1737 году город захватил персидский властитель Надир-шах Афшар, который тоже подверг Кабул страшному разрушению. Так бывало и раньше, но, подобно сказочному фениксу, город каждый раз возрождался.

Откуда произошло название города, среди ученых нет единого мнения. Зато сами кабульцы могут рассказать много легенд о том, как их город получил свое имя. Вот, например, одна из них.

Когда-то здесь раскинулись бесчисленные болота, и потому дороги были плохие. Во время дождей некоторые участки вообще становились непроходимыми. Однажды по одной из них проезжал падишах, но вдруг лошадь его остановилась, так как дальше пути не было. Впереди простиралась только водная гладь озера, посередине которого виднелся небольшой островок. После недолгого раздумья падишах позвал своих визирей и приказал им готовить переправу. По распоряжению визирей крестьяне из расположенной неподалеку деревни привезли солому, вывалили ее в озеро и укрепили слоем земли. Так по соломенному мосту падишах перебрался на остров, где услышал звуки прекрасной музыки. Здесь жили искусные музыканты, посвятившие свой досуг музыке и танцам. Игра их очень понравилась падишаху, и в память о посещении этого места он повелел назвать его "Кахполь" — "Соломенный мост". Со временем озеро обмелело, а деревушка, из которой привезли солому для моста, превратилась в город. Время изменило и ее название: "Кахполь" превратился в Кабул.

Так это было или нет, но сами афганцы, когда речь заходит об их столице, с удовольствием рассказывают эту историю. Когда-то Кабул размещался у подножия двух горных хребтов, но время шло, и город разросся. Теперь он вырвался из ущелья на запад и ушел на многие километры вверх по течению реки Кабул. Река разделяет город на две части: старую — южную и новую — северную. Старая часть Кабула, разместившаяся у подножия хребта Шер-Дарваз, некогда была окружена крепостной стеной, и потому строения скучены здесь до невероятности.

Если на самолете подлетать к Кабулу вечером, он предстает гигантской чашей, окруженной огнями небоскребов. Но утром вместо многоэтажных зданий взору открывается множество маленьких домиков, карабкающихся на головокружительную высоту по крутым склонам горных хребтов. Это их скромные лампочки и составляют вечером алмазное ожерелье афганской столицы.

В глиняных, саманных или сложенных из самодельного кирпича-сырца домах живет сегодня большая часть кабульцев. Город рос быстро и бесконтрольно, бывшие кочевники и крестьяне, переселившиеся сюда из провинций, вынуждены были взбираться все выше и выше в горы. Они и построили вокруг исторического ядра Кабула огромный горный кишлак, куда годами не заглядывал ни архитектор, ни санитарный врач. Такое стихийное градостроительство привело к тому, что многие улицы Кабула не имеют названий, и потому их жители не имеют точных адресов. Газеты и письма они получают по месту работы, в ближайшей лавке, а то и в мечети.

Древних памятников, до которых так охочи туристы, на первый взгляд в Кабуле немного. Однако при более близком знакомстве с городом здесь найдутся и древние памятники, и достопримечательности, не считая 583 мечетей, 38 шиитских молитвенных домов, индуистских храмов и христианских церквей, да и просто красивых уголков этого древнего города.

Торговое сердце Кабула — проспект Майванд, названный так в честь сражения у одноименного местечка под Кандагаром, где в 1880 году был наголову разбит английский экспедиционный корпус. В память об этой победе на проспекте высится устремленная вверх конусообразная башня, ажурные крылья которой отделаны глазурованными плитками.

Рядом с проспектом Майванд издавна располагались базары, о которых хочется сказать особо. Например, название одного из них — Чар-Чата ("Четыре арки"), а на самом деле это целый лабиринт узеньких улочек и переулков. Тысячи заполняющих его людей разом говорят, спорят, торгуются, воздевая руки к небу и прижимая их к сердцу. Только продавцы тканей — сикхи — молча сидят, поджав ноги, рядом с горами цветного шелка, рулонами тяжелого бархата и легкой парчи, в которые можно одеть весь Кабул.

На другом базаре высятся горы арбузов и мешков с рисом, а рядом влажно сверкают пучки редиски и моркови.

Но король кабульских базаров — это Миндаи; ряды дуканов, лавок, магазинов и магазинчиков, мастерских, чайных и шашлычных тянутся насколько хватает взгляда. Здесь торгуют всем: мясом и мукой, кожаными изделиями и поделками из камня; в витринах и на прилавках — зажигалки и одеколон, лезвия и транзисторы, сигареты и пуговицы, тут же висят дубленки, а рядом на земле расположились чайники, сковородки, тазы… Не зря кабульцы шутят: "Если вы не нашли на Миндаи какую-нибудь вещь, значит, ее вообще не существует в мире".

На фоне шумного торгового города особенно выделяются молчаливые крепостные стены с большими неровными зубцами и слепыми отверстиями бойниц. То карабкаясь вверх, то круто сбегая вниз, стена тянется над Кабулом по гребню хребта Шер-Дарваз. Издали она может показаться даже игрушечной, однако высота стены достигает семи метров, а толщина ее у основания — не менее четырех метров. Благодаря столь внушительным размерам эта крепостная стена и сохранилась, хотя была возведена в V веке.

Немного ниже ее, у восточного отрога хребта, высится другое крепостное сооружение — цитадель Бала-Гиссар. По преданию, сюда еще в древние времена заточали народных вождей, восстававших против власти эмиров. Это грозное сооружение сослужило афганцам хорошую службу и во время их борьбы с англичанами.

Британские войска захватили Кабул в сентябре 1879 года. История сохранила много свидетельств их жестокости и вандализма, да они и сами не особенно скрывали это. Например, офицер Гринвуд писал, что он со своей ротой взорвал базарные склады и поджег город в нескольких местах сразу. Когда на другой день в Кабул вошли другие отряды английских войск, они довершили начатое, разрушили и сожгли почти весь город. В цитадели Бала-Гиссар англичане соорудили виселицу в форме круга, которую назвали "каруселью смерти": на ней одновременно казнили по несколько десятков человек.

Сейчас Кабул — это разноликий город. Наряду с узкими улочками, затейливо петляющими по склонам гор, здесь можно увидеть и образцы архитектурного мастерства афганских зодчих. Спорят с голубизной неба бирюзовые купола "Шахской мечети", по преданию, названной в честь арабского полководца, который сражался против врагов сразу двумя мечами.

Старая часть Кабула — самая шумная. Здесь сливаются воедино крики зазывал, разносчиков угля, водоносов, оглушительный перезвон молоточков чеканщиков, протяжные завывания бродячих торговцев. В этот многоголосый шум то и дело врываются пронзительные крики ослов, яростно понукаемых погонщиками.

Есть в Кабуле улицы, где целый квартал можно идти по коврам, которые устилают землю перед дуканами. Множество ног месяцами безжалостно топчут багровую ткань, которая от этого становится еще ярче. Шерстяная пряжа для афганских ковров покрывается красками, полученными из корней марены, и краски эти не блекнут даже через сотни лет.

Новый город, расположившийся по левую сторону реки Кабул, имеет совершенно другой вид, в котором ясно прослеживается европейское влияние. Здесь много садов, улицы — прямые и широкие: в этой части Кабула находятся дворцы, иностранные посольства, министерства и другие правительственные учреждения Афганистана. Между собой обе части Кабула — старая и новая — соединены мостами.

ФЛОРЕНЦИЯ — ЦВЕТОК ТОСКАНЫ

Прекрасный край, раскинувшийся по берегам реки Арно, был заселен еще до рождения Флоренции. Не у самого берега, а взобравшись на высокий холм, процветал задолго до Рождества Христова богатый этрусский город Фэзулы. Этруски появились здесь в VIII веке до нашей эры, но они обычно не селились на берегах рек, а предпочитали более безопасные вершины холмов. Однако остерегались они не столько наводнений реки Арно, сколько злых и воинственных людей, которые были столь же грозной силой, как и природные стихии. Во впадине между двумя горными вершинами отстроили этруски свои жилища, на одной горе поднялся их кремль, а все поселение было обнесено стеной.

Фэзулы не потеряли своего значения и когда Этрурию покорили римляне. Независимость исчезла, но благосостояние осталось. Позднее, когда в стране установился мир, торговля в Этрурии вновь оживилась, однако город Фэзулы просуществовал недолго. В 90–88-е годы до нашей эры этруски вместе с другими итальянскими городами подняли восстание против римлян и потерпели поражение. "Горные Фэзулы" были пощажены, и впоследствии Юлий Цезарь вывел сюда своих воинов-ветеранов, которых отпустил в отставку. Легионеры построили новый город, придав ему квадратную планировку военного лагеря. Ученые предполагают, что отсюда и произошло нынешнее название города: "Castra Florentia" — "Процветающий военный лагерь".

Во времена Римской империи Флоренция процветала благополучно, но ничем особенным не выделялась. Как и в других итальянских городах, в ней были храмы, термы, амфитеатр, театр и, конечно, главная площадь — форум. После распада империи Флоренция, как и другие города Италии, пережила сначала набеги варваров, а потом феодальные войны и смуты. Заметный рост Флоренции наметился в IX–X веках, когда в Средней и Северной Италии ремесло отделилось от земледелия и начало складываться товарное производство. Во Флоренции главным образом стали развиваться банковское дело, посредническая торговля и производство тканой шерсти.

К XI веку город подпал под власть крупных и влиятельных сеньоров — герцогов Тосканских, которые правили Флоренцией мягко и умеренно. Население под покровительством герцогов достигло известного благосостояния, город рос и богател. Когда в XII веке владения сеньоров Тосканских распались, Флоренции удалось приобрести внутреннее самоуправление — права "вольной коммуны".

С этой победой флорентийцы вступили в яркий и бурный период своей истории. В свободном городе законодательная власть официально принадлежала всему народу (popolo), а исполнительная власть с 1138 года находилась в руках коллегии консулов, которые избирались сроком на один год от каждого района Флоренции. Как правило, консулами становились рыцари, влиятельные сеньоры и люди знатного происхождения. Большое влияние на городские дела имел епископ.

Община флорентийских граждан в то время терпела большие притеснения со стороны мелких вооруженных рыцарей, замки которых тесным кольцом окружали Флоренцию. Рыцари имели дома и в самом городе, поэтому торговцам и ремесленникам трудно было развернуться. И тем не менее сила последних постепенно возрастала: в городе образовалась "денежная знать", владевшая коммерческим капиталом. Она и стала устраивать широкие ремесленные производства, которым предоставлялись льготы, а также торговать не только с другими городами Италии, но и с соседними странами. Эта аристократия была энергичной и предприимчивой. Она привлекла в город много крестьян, освободив их от власти земельных сеньоров, правда, тут же подчинив их собственной эксплуатации. Но освобожденных крестьян привлекала более вольная и разнообразная жизнь во Флоренции и участие в общественных движениях, где они порой приобретали значительный вес.

Купцы вели упорную борьбу с промышленной знатью, поэтому к началу XIII века конфликт между этими социальными силами стал неизбежен. Эта борьба окрашивала кровью повседневную жизнь Флоренции. Нравы людей ожесточились, ненависть разгоралась не только между социальными группами, но и между родами, семьями и отдельными их членами. Обычными явлениями стали смуты, предательства, заговоры и мщения… Одолевали Флоренцию и бурные события извне. В Италии за светское господство соперничали тогда две власти — священные римские императоры и римские первосвященники, которые добивались не только церковного верховенства, но и светской власти над миром и политикой государств в Европе. Флоренция держала сторону римской церкви, но окончательно освободиться от опеки императоров ей не удавалось. Всевозможные колебания сеяли новую вражду интересов, политических пристрастий и раздоров. В это время и зародились прославившиеся длительной борьбой партии гибеллинов и гвельфов. Гибеллинами в основном были феодалы, поддерживавшие императора; гвельфы, собственно городские круги Флоренции, — сторонники римского папы. <В некоторых итальянских городах все было наоборот.>

В 1250 году гвельфы одержали победу, изгнали гиббелинов из Флоренции и приняли первую конституцию, которая закрепила права народа. В честь этого славного события Флоренция даже изменила свой герб: раньше на красном фоне помещалась белая лилия, теперь на белом фоне стала красоваться красная лилия. После этой победы во Флоренции была учреждена новая должность — "предводитель народа", который получил высшую исполнительную власть; а "подеста" <Подеста — лицо, которое было наделено исполнительной властью. Он не являлся гражданином Флоренции и приглашался со стороны> утратил свое политическое влияние, сохранив за собой лишь некоторые административные функции.

Несмотря на политические распри и трудности существования, Флоренция росла и давно уже шагнула за старую римскую ограду. Из городских ворот вышли и побежали вдаль целые улицы, за городскими стенами росли новые пригороды, вокруг первоначального ядра Флоренции возникала Флоренция средневековая. К концу XII века понадобилось выросший город вновь окружить второй стеной, однако вскоре и за ней началось дальнейшее расширение города, окруженного очаровательной природой: светлая лента реки, цветы и зелень, темно-синее небо, холмистая равнина…

Сам же город был гораздо суровее: собора и роскошных дворцов, а также прекрасных общественных зданий тогда еще не было. Флорентийцы ощущали себя нераздельной частью родного города, их душа радовалась его блеску и растущей славе. Они горячо любили свой город и, когда достигли некоторого благосостояния, стали заботиться о его украшении. В XII веке горожане еще не могли возводить великолепные новые здания, поэтому начали перестраивать и заново отделывать старые церкви. Самым древним во Флоренции является, наверное, здание баптистерия Святого Иоанна Крестителя, который до середины XII века был главной церковью города и местом крещения новорожденных флорентийцев.

Время создания этого храма точно неизвестно: возможно, он был основан около 488 года, в дальнейшем несколько раз перестраивался, однако сохранил свою первоначальную восьмигранную форму. Фасады своего баптистерия флорентийцы облицевали белым и темно-зеленым мрамором и украсили тройными полукруглыми арками, которые опираются на пилястры с коринфскими капителями. По преданию, баптистерий был возведен на месте античного храма бога Марса, который считался патроном древнего города. Став христианской, Флоренция переменила своего покровителя, однако статую Марса в городе сохранили, только будто бы перенесли на берег реки Арно и поставили у моста. В средние века за нее принимали конную статую, действительно стоявшую там издавна. Среди народа крепко держалось поверье, что от сохранности этого загадочного изваяния зависит благополучие города: погибнет оно, пропадет и слава Флоренции.

Город развивал не только свои материальные богатства, но и духовные силы. В глубоком средневековье Флоренция была одним из наиболее просвещенных городов Италии. С римских времен там остались и действовали школы "семи свободных наук", в городе были и школы, которые епископ устраивал при своем дворе, а также монастырские школы, среди которых особенно выделялись те, которые действовали в обителях францисканского и доминиканского орденов. Они носили церковный характер, но в них изучались и философия и литература. И хотя в то время университета во Флоренции еще не было, но научное преподавание развивалось там в общих школах и в частных ученых кружках. Энциклопедически образованным человеком был Б. Латини, учитель великого Данте: ученый был известен всей Европе, и вокруг него создавалась атмосфера серьезного интереса к знаниям и интеллектуальной жизни вообще.

Для характеристики флорентийцев следует отметить рано развившуюся у них любовь к поэзии и поэтическому творчеству. Поэзию во Флоренции любили и чтили уже в начале XIII века, а в конце его она царила в городе безраздельно. В Сицилию и Северную Италию проникла поэзия провансальских трубадуров: напевы провансальцев, переработки этих напевов со всех сторон обвевали Тоскану, и Флоренция мало-помалу сделалась одним из главных художественных центров на севере Италии. Один провансальский трубадур, напутствуя своего собрата в Италию, говорил ему: "Если будете в Тоскане, ищите приюта в благородном граде Флоренции. Там собираются все таланты, там совершенствуются и украшаются радость, песня и любовь".

К середине XIV века на поверхность городской жизни Флоренции поднялись многие семьи, отличавшиеся неистощимой энергией и деловой хваткой (Строцци, Альберти и др.). Среди них выделился банкирский род Медичи, который к середине XV века был уже одним из самых богатых и влиятельных во Флоренции. Козимо Медичи вошел в историю под именем Старший, и хотя сам он не отличался большой ученостью, но был другом образованности и искусства. При нем составилось ядро знаменитой галереи Уффици, он был первым из Медичи, кто на свои деньги стал целенаправленно собирать произведения живописи и скульптуры для украшения как собственных дворцов, так и города. Примеру Козимо Медичи, которого называли еще "отцом Отечества", следовали и его потомки, поэтому коллекция их постоянно пополнялась.

Шло время, шла вперед и жизнь во Флоренции, отмирало старое и крепло новое мировоззрение — гуманизм, принципиально противоположное идеологии церкви. Хотя условия жизни во многом еще оставались суровыми, но сами люди уже во многом изменились: они осознали прелесть земного мира, главным в котором был признан человек — активный, мыслящий и нравственный. У Франческо Петрарки, предки которого жили во Флоренции, об этом сказано просто и честно: "…какая польза в том, чтобы узнать природу диких зверей, рыб, птиц и змей и не знать, и даже не стремиться понять природу человека; уяснить, ради чего мы рождаемся, откуда и куда идем".

Гуманистическое мировоззрение достигло во Флоренции подлинного расцвета, здесь оно стало благодатной почвой для формирования искусства Возрождения. Огромный интерес, пробудившийся в итальянском обществе к миру земному и человеку, обусловил возрождение искусства портрета, которое совсем было угасло в средние века. Первым великим скульптором эпохи Возрождения стал флорентийский мастер Донателло, создавший в 1411–1413-е годы статую Святого Марка, которую установили в одной из ниш в стене церкви Орсанмикеле. Святой Марк у Донателло — это благообразный старец с мягкой бородкой: он стоит в спокойной позе, опираясь на правую ногу и слегка отставив левую. Под красивой длинной одеждой, ниспадающей естественными складками, ощущается крепкая, отнюдь не старческая фигура. Великий Микеланджело говорил, что "никогда еще не видел статуи, столь похожей на порядочного человека, и если евангелист Марк был действительно таким, то его писаниям можно верить".

Новое мировоззрение нашло отражение в архитектуре (Ф. Брунеллески) и живописи, в которой молодой флорентийский художник Т. Мазаччо проявил себя как мастер, в совершенстве овладевший приемами реалистической живописи — светотенью и перспективой. Библейские герои предстают на его полотнах в облике обыкновенных людей, а в некоторых композициях на первый план выступают откровенно простонародные типы.

В конце XV века флорентийцы продолжали заниматься строительством на благо своего города. Когда Микеланджело вернулся сюда из Рима, где он прославился своей скульптурой "Оплакивание Христа", во Флоренции продолжались работы по отделке собора. Во дворе собора находилась прекрасная мраморная глыба, из которой некий ваятель собрался было создать статую, но только испортил мрамор и бросил работу. Микеланджело попросил отдать ему этот мрамор, на что руководители работ охотно согласились: мрамор, мол, все равно испорчен, и потому нечего ему здесь валяться. В 1504 году Микеланджело создал одно из величайших творений мирового искусства, изваяв библейского Давида в момент наивысшего напряжения сил, когда тот готов метнуть из пращи смертоносный камень в Голиафа.

С конца 1504 года в течение четырех лет во Флоренции работал великий Рафаэль, создавая своих знаменитых мадонн. Во Флоренции Леонардо да Винчи создал шедевр шедевров, всемирно известную "Джоконду" — творение поистине божественной, а не человеческой руки.

Однако цветущая жизнь Флоренции была прервана в конце XV века нашествием армии французского короля Карла VIII. Так как целью французских войск было завоевание Неаполя, они вскоре покинула Флоренцию, но жизнь в восстановленном городе оказалась не очень радостной. Фактическим хозяином города сделался молодой монах-доминиканец Джироламо Савонарола, который появился во Флоренции еще в 1480-х годах и уже тогда стал центром всеобщего внимания. Неистовый монах был убежден, что Господь направил его в мир для искоренения пороков высшего духовенства и светских властителей. Флорентийцы охотно внимали его пламенным речам, так как в них было много правды. Однако увлекшиеся поначалу горожане не сразу уразумели, что зажигательные речи Савонаролы направлены не только против пороков конкретных лиц, но и вообще против радостей земных. Придя к власти, Савонарола обрушил свой гнев на все мирское, сжигал на костре произведения Данте, Ф. Петрарки, Д. Боккаччо; уничтожал "непристойные" рисунки, гравюры, скульптуры, а также множество "сладострастных предметов, зеркала, карты, шахматные доски… различные благовония и всяческие вещи подобного рода, возбуждающие похоть". Вскоре из атмосферы Флоренции исчезло ощущение всех прелестей земных, мысль и энергия оказались обречены на апатию, к тому же вследствие экономических неурядиц в городе начались беспорядки и голод. Безумный монах понятия не имел, как совладать с этими бедами, и еще больше стал бичевать пороки и самозабвенно молиться. Благополучие флорентийских дельцов напрямую зависело от связей с миром реальным, и потому их союз с юным фанатиком был невозможен. Против Савонаролы возбудили судебное дело, потом папа Александр VI отлучил его от церкви, и в мае 1498 года он и два его приверженца были казнены на площади Синьории.

Флоренция — сравнительно небольшой город, но он сыграл поистине великую роль в истории мировой культуры. Даже среди других городов Италии, богатых историческими и художественными памятниками, этот цветущий город по праву считается сокровищницей искусства. В нем, как уже говорилось выше, возникло и расцвело искусство Ренессанса, когда мысли и чувства людей после многих веков средневековья вновь обратились к земному миру. В 1403 году Л. Бруни сочиняет "Похвалу Флоренции", прославляя ее как самый совершеннейший из всех городов. В 1404 году К. Салутати называет город "цветком Тосканы, зеркалом Италии":

"Какой город… во всем мире более безопасно расположен в своем кольце стен, более великолепен своими дворцами, более украшен храмами, более красив своими постройками, более внушителен своими воротами, более богат площадями и широкими улицами, более обилен жителями, более славен своей гражданственностью и обладает столь неисчерпаемыми богатствами?"

ЛОНДОН

Сначала этим именем назывался небольшой кельтский поселок, хотя история до сих пор точно не определила эпоху, когда кельтские племена бретонцев водворились на месте нынешнего Лондона. Потом римляне построили здесь укрепленный лагерь, и долгое время (ровно 400 лет) в стране продолжалось римское владычество. Юлий Цезарь первый раз высадился здесь в 55-м, а второй — в 54 году до нашей эры. Но основное завоевание Англии началось лишь при императоре Клавдии в 43 году уже после Рождества Христова.

Лагерь римских легионеров как раз совпадал по территории с теперешним Сити, хотя с тех пор этот район и значительно расширился. Под римским владычеством Лондон впервые принял вид настоящего города. К этому времени он был уже довольно значительным торговым пунктом. Римская башня, заканчивавшая стену Сити, стояла на месте нынешнего Тауэра, а холм, где сейчас возвышается собор Святого Павла, раньше был увенчан римским храмом Дианы.

Впоследствии Лондон очень сильно пострадал во время ожесточенной борьбы между королевой Баадикеей и римлянами. Город был истощен и осадой 367 года, пока не высадился и не рассеял нестройные ряды осаждавших полководец Феодосий. Но, несмотря на свое значение, в те времена Лондон еще не был возведен в ранг столицы.

Археологические остатки той отдаленной эпохи очень скудны, и самым главным является так называемый Лондонский камень, вправленный в фасад одной из церквей. Ученые относят его к III веку, когда во времена римского владычества камень находился в центре лондонского форума: от него расходились все дороги и отсчитывались расстояния.

Римляне ушли из Британии в 412 году, но окончательно их владычество прекратилось только к середине V века, когда в стране водворилась старинная бретонская власть. Однако воинственные и более сильные соседи еще долго мешали бретонцам установить свою полную самостоятельность. В 585 году страну покорили саксы, основавшие в ней семь своих графств: в их числе было и графство Эссекс, в пределах которого находился тогда Лондон. Когда саксы приняли христианство, Лондон стал резиденцией их первого епископа.

К началу XI века Лондон находился в расцвете своего развития, и король Эдуард Исповедник сделал город столицей Англии. Однако после битвы при Гастингсе, несчастливой для страны, победоносный предводитель норманнов Вильгельм Завоеватель торжественно короновался в Вестминстерском аббатстве английской короной. Римские стены, подновленные и укрепленные, служили лондонцам не только для обороны от внешнего врага, но и для защиты от королевской армии. Норманнские короли, завладев Лондоном, не рискнули поселиться в центре Лондона среди враждебного населения. Они стали укрепленным лагерем у стен Сити, а потом и свою стоянку обнесли стенами. Так возник Тауэр, и так существовали бок о бок Сити за своими стенами и король за укрепленными башнями Тауэра. Вскоре он даровал жителям Лондона первую хартию, в которой обещал сохранить в силе все их старинные права.

Крепостной замок Тауэр, таким образом, строился не только для контроля над устьем Темзы, но и для острастки непокорных горожан. Однако Тауэр был лишь частично построен Вильгельмом Завоевателем, потом он расширялся и перестраивался при многих королях.

За долгие годы своей истории Тауэр выполнял различные функции. В средние века в его стенах чеканили монету, позднее в нем хранился государственный архив и находилась обсерватория, пока ее не перевели в Гринвич. И, конечно, с самого начала своего существования Тауэр, как и другие средневековые крепости и замки, служил тюрьмой и местом заключения пленных коронованных особ. Пленниками Тауэра были французский король Жан Добрый, герцог Орлеанский, здесь 25 лет просидел Шарль Орлеанский. В 1535 году в замке был казнен знаменитый мыслитель Томас Мор, мечтавший о Городе Солнца. Туристам и сейчас показывают место у "Ворот изменников", где дочь великого гуманиста, прорвав кордон стражи, в последний раз бросилась на шею отцу.

Сегодняшний Тауэр стоит на широком поле коротко подстриженной травы. Высокие стены, казематы из потемневшего камня, засыпанные рвы… Узкими бойницами хмуро глядят на Темзу его квадратные башни, туда же смотрят жерла старинных пушек, поставленных на газоне у парапета набережной. Место прежнего вала теперь превращено в сад и плац для военных учений.

Среди многих достопримечательностей старинного замка есть низкий дом, построенный в голландском стиле королем Генрихом VIII. Сейчас в нем обитает коннетабль — комендант Тауэра, а во время Второй мировой войны здесь содержался Герман Гесс, заместитель Гитлера по партии, посланный им в Англию. В кабинете коннетабля стоит старинная алебарда, связанная с давней традицией: если ее острие было повернуто к преступнику, когда его везли по городу, все знали: он осужден на смерть. Мимо комнаты коннетабля можно пройти в большую темницу, где некогда томились Т. Мор и У. Рэйли — знаменитый мореплаватель, пират и одновременно известный английский поэт начала XVI века.

В Тауэре до сих пор совершается знаменитая церемония "Ключи королевы", которая происходит у одной из башен, где находится внутренний двор.

Тусклые фонари освещают уходящие вдаль массивные стены, гулко стучат каблуки солдат, одетых в красные мундиры и медвежьи шапки. Перед входом в башню неподвижно застыли четверо часовых.

И вот появляется главный сторож в красной ливрее и с фонарем в руках. Он встает между часовыми и в сопровождении их уходит запирать крепостные ворота. После этого он входит во внутренний двор Тауэра, и часовой громко спрашивает сторожа:

— Кто идет?

— Ключи! — кричит в ответ один из четырех солдат охраны.

— Чьи ключи? — вопрошает часовой.

— Ключи королевы!

— Входите, ключи королевы Елизаветы, — кричит часовой.

Тогда сторож со своей охраной проходит во внутренний двор, где уже выстроен новый караул — 12 солдат во главе с офицером. Сторож снимает шляпу и произносит краткую молитву, после которой он уносит ключи в комнату коменданта, где они хранятся до следующего дня.

Эта церемония не прерывалась ни разу в течение более 700 лет, даже во время войны: только тогда солдаты были одеты в защитную форму.

Старина обступает вас в Лондоне на каждом шагу. Вот, например, в котелке и с лестницей в руках едет на велосипеде фонарщик. Неторопливо останавливается у каждого газового фонаря, приставляет лестницу, так же неторопливо залезает наверх и зажигает фонарь. А рядом с ним сверкает и переливается танцующими огнями неоновая реклама…

На стенах многих лондонских домов до сих пор красуются "опознавательные" знаки, заменявшие номера в те дни, когда посыльные и кучера еще не обучались грамоте. То это изъеденный временем барельеф, то голова мавра в тюрбане или грифон с отбитым носом… Таверны, приютившиеся в подвалах, гордятся своими знаменитыми посетителями. Как утверждают, в "Черте" засиживался Д. Свифт, в "Старом чеширском сыре" — У.М. Теккерей и Ч. Диккенс. Так же знаменит и один из старинных викторианских особняков на Бейкер-стрит, хотя писатель А. К. Дойл никогда в нем не жил. Но более ста лет назад он поселил здесь, в доме 221-б, знаменитого сыщика-детектива Шерлока Холмса и его друга доктора Ватсона.

До середины XVI века почти весь Лондон еще умещался в стенах Сити. Небольшие слободы за его стенами тянулись на север и восток, а в западной стороне располагались Вестминстер, королевский дворец, здание парламента и некоторые другие постройки. Мало-помалу этот поселок стал разрастаться, дорога, которая вела сюда от Сити, начала обстраиваться домами и превратилась в улицу. Однако к северу от этой улицы еще в начале XVII века простирались поля, луга и деревни.

Только к XIX веку Лондон расширился во все стороны. Вестминстер вплотную сросся с Сити, а слободы превратились в пригороды. Но даже и в это время Оксфордская улица имела только один ряд домов (на северной стороне), а дальше шли луга и поля. Пригороды были заселены мало, ряды домов здесь перемежались пустырями, лугами и парками.

Рост пригородов стал возможен только с развитием путей сообщения: кроме железнодорожных линий, Лондон обслуживался еще подземной дорогой, омнибусами и трамваями. Первая подземная дорога была построена в английской столице в 1863 году. Комфортабельные, ярко освещенные вагоны мчались по узкой трубе, вентиляция здесь была образцовая: само движение поездов по трубам (всегда в одном направлении) способствовало циркуляции воздуха. Подземная дорога несколько раз проходила под уровнем дна Темзы, и для городского движения река уже не была препятствием: ее берега соединяли 25 мостов и четыре тоннеля.

Чтобы познакомиться с английской столицей, лучше всего сесть на второй этаж знаменитого красного лондонского автобуса и проехать на нем, обозревая достопримечательности этого древнего города. Самый лондонский район — это деловой квартал Сити, расположенный между Вестминстером и Тауэром. В административном отношении Сити делится на округа и приходы, и хотя по своим размерам этот "город в городе" совершенно невелик по сравнению со всем Лондоном, зато каждый дом здесь — настоящий дворец.

Чуть ли не касаясь друг друга фасадами, вздымаются солидные здания контор, банков, страховых и коммерческих компаний. Однако улицы Сити узки и извилисты, и дома здесь словно лезут друг на друга, так как район этот очень старинный. Еще в 1600 году купцы из Сити учредили особый синдикат для торговли с Восточной Индией, и с тех пор обособивший себя от всего Лондона район ревностно защищает свои привилегии, дарованные королевскими грамотами и парламентскими актами. По своему деловому значению Сити — это подлинное сердце Лондона и "контора всей Англии", недаром его герб служит и гербом английской столицы.

Одной из самых привлекательных достопримечательностей города являются и лондонские парки, которые мало напоминают парки других стран. В них почти не встречаются статуи и фонтаны, мало клумб и цветов. Скорее, они напоминают сельский пейзаж, и у каждого из них свое лицо. Например, в Кенсингтонском саду чаще всего можно застать обычную воскресную идиллию. Громадные пруды с плавающими в них птицами — величавыми лебедями, разноперыми утками, стаями стремительных чаек… Матери и няньки толкают перед собой детские коляски, маленькие дети кормят птиц или пускают по воде кораблики. Но здесь можно встретить и седого джентльмена, который пускает по воде свой пароходик так же деловито и самозабвенно, как и ребенок. В 1921 году в Кенсингтонском парке поставлен памятник вечно юному Питеру Пэну — герою сказочной повести Д. Барри: он вырос за одну ночь, как и полагается в сказке, и памятник этот полюбился лондонцам самых разных возрастов.

На главную аллею сада выходят цветники Кенсингтонского королевского дворца, в котором родилась и провела свое детство королева Виктория. В саду воздвигнута статуя королевы, а в южной части сада возвышается монументальный памятник ее мужу — принцу Альберту.

Своей особой жизнью живет знаменитый Гайд-парк, получивший свое название от замка Hyde, который первоначально принадлежал монастырю Святого Петра Вестминстерского. Главный вход в парк ведет с площади Пикадилли через колоннаду монументальных ворот, которая является копией с афинских Пропилей. Слева от входа возвышается знаменитая статуя Ахилла, воздвигнутая в честь герцога Веллингтона. Со стороны Оксфордской улицы находится другой монументальный вход в Гайд-парк, который представляет собой мраморную арку в римском стиле с барельефами знаменитых скульпторов. Первоначально она была воздвигнута перед Букингемским дворцом, но потом ее перенесли сюда.

Гайд-парк — один из самых интересных уголков Лондона, и знаменит он прежде всего своими митингами. Из всех его уголков раздаются голоса, силящиеся перекричать шум и гомон снующей мимо толпы: проповедник новой секты, представитель общества трезвости, ораторы рабочей партии, гринписовцы… Здесь можно натолкнуться на все оттенки мысли, познакомиться с различными мировоззренческими концепциями, ни один круг идей не остается здесь не представленным.

Как Париж немыслим без Эйфелевой башни, так нельзя представить и Лондон без знаменитого Биг Бена. Эта готическая башня Вестминстерского дворца давно уже стала одним из символов английской столицы. Однако есть у Лондона и еще один символ, может быть, не такой парадный и величественный, как Биг Бен, но не менее известный. Это статуя юного крылатого существа, венчающая фонтан на Пикадилли. Лондонцы назвали скульптуру "Эросом", хотя ее автор А. Гильберт намеревался создать ангела милосердия. Но вот уже более 100 лет шаловливое крылатое божество, отлитое из алюминия, парит над фонтаном со своим изящным оружием — маленьким луком и стрелами.

Одной из важнейших площадей Лондона является Чаринг-кросс, от которой получил название и весь округ. В XII–XIII веках на этом месте располагалась деревушка "Charring", в центре которой король Эдуард I в 1291 году воздвиг крест (cross) в память о своей супруге. Крест этот через 350 лет был уничтожен революционным парламентом Англии.

Северная часть Чаринг-кросс с 1830 года называется Трафальгарским сквером. Это одна из красивейших площадей Лондона, названная в честь победы адмирала Г. Нельсона над франко-испанским флотом в 1805 году. По своему архитектурному исполнению Трафальгар-сквер — единственная в Лондоне площадь, напоминающая подобные площади в других европейских столицах.

В южной части Трафальгарской площади воздвигнута конная статуя короля Карла I. Статуя эта была выполнена в 1633 году, но из-за начавшейся революции поставить ее не успели. Революционный парламент продал статую одному котельщику, обязав его обязательно перелить ее. Однако котельщик объявил потом, что он распродал ее по частям — и друзьям, и недругам Стюартов. Когда же произошла реставрация королевской власти, эта статуя вдруг оказалась в полной сохранности и была воздвигнута на месте эшафота, на котором погибли члены парламента, подписавшие смертный приговор королю.

В центре Трафальгарской площади возвышается грандиозная колонна Нельсона. Сам адмирал в сражении при мысе Трафальгар погиб, но сцена его смерти, а также эпизоды крупных морских битв, выигранных им ранее, представлены на бронзовых рельефах, украшающих пьедестал колонны.

На Трафальгарской площади всегда много народу. По ней идут и едут по делам, прогуливаются и отдыхают на ступеньках музеев, кормят голубей и с ними же фотографируются. Голуби так доверчивы, что "позируют", сидя на руках и даже на головах всех желающих.

О ПАРИЖ!

Сейчас доподлинно известно, что Париж возник прямо посреди Сены на маленьком островке Сите. Первоначально это было одно из тех укреплений, которые строились галлами, чтобы облегчить охрану мостов и обеспечить безопасность дорог. Париж долгое время весь умещался на этом острове, который тогда был даже меньше нынешнего.

Первое в истории упоминание Парижа и населявшего его племени относится к 53 году до нашей эры, когда Юлий Цезарь созвал сюда в Лютецию (город паризиев) представителей покоренных народов. Попав под власть римлян, Париж вошел в состав Лионской провинции, где часто гостили римские императоры. В самом конце V века Париж открыл свои ворота перед франками, и в 508 году король Хлодвиг из династии Меровингов поселился во дворце Тэрмов, построенном на левом берегу Сены еще римским императором Константином Хлором.

При королях династии Каролингов Париж в своем развитии как будто пошел к упадку. Карл Великий редко бывал здесь и даже перенес отсюда свою резиденцию. При его преемниках Париж несколько раз подвергался разрушительным нашествиям норманнов, и король Карл Лысый даже повелел пристроить к уже существующей городской стене еще три деревянные башни, возведенные на каменном фундаменте. На смену этим владыкам пришли короли из династии Капетингов, которые соорудили вторую городскую стену, но сейчас место ее расположения в точности неизвестно.

Одной из важных вех в развитии Парижа было время правления короля Филиппа-Августа. В этот период в городе было построено много монастырей, больниц, школ, рынков, фонтанов, водопроводов и прекрасных церквей. Именно в это время было начато строительство знаменитого Нотр-Дам де Пари, описать который лучше, чем это сделал В. Гюго в своем романе "Собор Парижской Богоматери", невозможно.

Огромное здание собора стоит на площади рядом со старинными домами и угрюмым, словно изборожденным морщинами парижским госпиталем. На этой площади танцевала цыганка Эсмеральда с козочкой; отсюда, с паперти собора, следил за нею брат Фролло; по химерам Нотр-Дам де Пари карабкался трагический горбун Квазимодо. По соборной площади шествовали короли и королевы Франции, и до конца XVII века собор хранил на себе печать XIII века.

Впоследствии, почти до середины XIX века, он подвергался неумелым и варварским переделкам, а революция вообще изгнала из Нотр-Дам де Пари христианский культ, провозгласив собор в ноябре 1793 года храмом Разума. В нем зажгли светильники Истины, и балерина Майер, восседая на престоле и олицетворяя богиню Разума, принимала соответствующие почести. Ее окружала свита дев, которые без всякого стеснения отдавались поклонникам Разума в тех 37 часовнях, которые окружали внутренние стены собора. Наполеон Бонапарт в 1802 году прекратил эти оргии и возвратил храм христианскому культу, а потом под готическими сводами Нотр-Дам де Пари был провозглашен императором.

Для обеспечения безопасности Парижа при короле Филиппе-Августе на левом берегу возводится третья городская стена. Для ее сооружения был введен первый городской налог, который в течение последующих веков уплачивался за въезд в городские ворота с провизией.

Около 1204 года король Филипп-Август начинает перестройку Лувра, приблизительно в это же время парижские школы с их 20000 учащимися были объединены в университет. Во время правления короля Людовика XI в Париже учреждается еще восемь новых учебных заведений, среди них и знаменитая Сорбонна.

В XIII веке Робер де Сорбон, духовник короля Людовика Святого, основал на берегу Сены скромную школу богословия. Сначала в ее классах не было ни столов, ни скамеек, зимой пол устилала солома, а летом — трава, на которой и сидели школяры. Со временем задачи Сорбонны расширились, скромная школа превратилась в Парижский университет, куда потянулись со всей Европы ученые, странствовавшие из одного университетского города в другой. Самое старое здание университета было построено в 1629 году по приказу кардинала Ришелье — того самого, с которым враждовали отважные мушкетеры из романа А. Дюма.

Разные эпохи оставили в Париже лабиринты узеньких улочек с обшарпанными домишками, мансардами и решетчатыми деревянными ставнями. Многие из них освобождены от автомобильного движения и полностью отданы пешеходам, как, например, живописный уголок около церкви Сен-Северэн. Крошечные лавочки, кафе и ресторанчики идут на этих улочках не только сплошной стеной, но зачастую и громоздятся друг над другом. Кухни здесь не прячутся за глухой стеной, они отгорожены от улицы лишь прозрачным стеклом, и потому ароматы специй просачиваются изо всей щелей.

Париж непрерывно строится и обновляется, причем новое часто вызывает взрывы страстей. Короля Людовика XIV критиковали за Версаль, Г. Эйфеля — за башню, сейчас спорят о Бобуре.

Возведенная для Всемирной выставки в 1889 году, Эйфелева башня породила гнев одних и вызвала восхищение других. С протестом против ее строительства выступили видные деятели французской культуры (Ги де Мопассан, А. Дюма-сын, Ш. Гуно и др.). Жители близлежащих кварталов даже подали в муниципалитет жалобу, возмущаясь "покушением на красоту Парижа". Но Эйфелева башня тем не менее устояла, а Г. Форд даже пытался ее купить и перевезти в Америку. Сейчас башня стала "самой знаменитой парижанкой", ее воспевали многие художники и поэты. А памятник гениальному создателю этого сооружения невзрачно примостился под самой башней — в одном из ее углов, и замечает эту зеленоватую фигуру разве что один турист из ста.

В Париже рядом со всем известной достопримечательностью всегда обнаруживается что-нибудь неожиданное и интересное. Не все, например, знают, что под площадью Бастилии протекает канал Сен-Мартен, где на катерах и баржах живут люди. Этот канал строили для перевозки грузов, а для подхода барж к складам и рынкам не нужно было никаких "архитектурных излишеств". Канал Сен-Мартен был очень функционален, а аромат времени могут навеять высокие и низкие, плоские и горбатые мосты, нависшие над его шлюзами.

От самой Бастилии сейчас остался лишь ее контур, выложенный булыжником на площади, да несколько камней в вестибюле станции метро. Посреди площади стоит позеленевшая от времени колонна высотой 52 метра, увенчанная позолоченным крылатым гением Свободы. Но сооружена она не в память взятия этой знаменитой парижской тюрьмы. В XIV веке король Карл V начал на этом месте возведение крепости, которая затем стала тюрьмой: сначала боялись врагов внешних, потом короли стали опасаться своих свободолюбивых подданных. В июле 1789 года восставшие парижане взяли Бастилию штурмом, а потом разрушили ее и сровняли с землей.

Начать прогулку по Парижу лучше всего с места встреч и свиданий — бульвара Сен-Мишель, расположенного в Латинском квартале. Здесь, в его узких и кривых улочках, — сердце Латинского квартала, столицы веселого племени французских студентов, где всегда царит шумная молодежная сутолока.

В Латинском квартале находится и знаменитый Люксембургский дворец, выстроенный в начале XVII века по повелению Марии Медичи. Сначала архитектор С. Деброс приступил к разбивке большого регулярного сада и только через два года — к возведению самого дворца. Сейчас прекрасный вековой парк — это подлинный зеленый остров, раскинувшийся в плотной застройке Парижа. Еще писатель Н.М. Карамзин в "Письмах русского путешественника" отмечал: "Сад Люксембургский был некогда любимым гульбищем французских авторов, которые в густых и темных его аллеях обдумывали планы своих творений… Туда приходил иногда печальный Руссо говорить со своим красноречивым сердцем, там и Вольтер в молодости нередко искал гармонических рифм для острых своих мыслей".

Люксембургский дворец напоминал дворцы Флоренции, по которым тосковала Мария Медичи, став супругой французского короля. Их любви была посвящена "Галерея Рубенса" — настоящая жемчужина всего дворцового комплекса.

Одним из самых выдающихся исторических памятников Парижа является Триумфальная арка. Когда-то из-за потока машин к ней трудно было подойти, но теперь под площадью проведен подземный ход и можно спокойно подняться на лифте на 50-метровую высоту, чтобы сверху полюбоваться чудесной панорамой Парижа.

Триумфальную арку начали возводить в 1806 году, но не для прославления императора Наполеона. Она сооружалась 30 лет и была закончена уже при короле Луи-Филиппе. Но Людовик XVIII не особенно спешил с возведением памятника: семь лет строительная площадка пустовала. И только когда герцог Ангулемский одержал победу в Испании, королю пришла в голову блестящая мысль: пусть арка прославляет именно эту победу. А после революции 1830 года Луи-Филипп решил вновь использовать арку: он повелел продолжить строительные работы, но объявил, что монумент будет посвящен "Славе французской армии с 1792 года". Таким памятник, открытый 29 июля 1836 года, является и поныне. Триумфальную арку украшают величественные барельефы, символизирующие Марсельезу, Триумф, Сопротивление и Мир, а также изображающие различные эпизоды французской военной жизни.

Бесчисленны музеи, художественные салоны, выставки и просто маленькие магазины, наполненные скульптурами и сувенирами. Если закрыт Лувр, то всегда открыты ателье художников и торговцев антиквариатом в Латинском квартале. Зимой и летом, днем и ночью выставлены картины на живописной площади Тертр, венчающей холм знаменитого Монмартра, откуда в большое искусство шагнули многие художники, взращенные в его атмосфере.

Для гостей французской столицы Монмартр — это "Мекка развлечений", однако само название этого известкового холма в 100 с лишним метров высотой совсем не веселое. Оно произошло от латинского слова "mons Marturum" ("Гора мученика"), так как, по преданию, здесь был обезглавлен Святой Дионисий — первый епископ Парижа. Другое предание повествует, что на этом месте в 292 году были замучены христиане, а в XII веке на месте их мученической смерти был возведен монастырь, от которого сейчас осталась церковь Сакре-Кер ("Священное сердце"). В своем нынешнем виде храм, построенный на общественные деньги в память о снятии осады Парижа в 1871 году, был возведен архитектором Абади. Несмотря на свое романо-византийское происхождение, эта базилика органично вписалась в парижский пейзаж: ее большой купол, подобный снежной вершине, и четыре малых видны из многих точек города.

А слева от площади кипит другая жизнь, навечно вобравшая в себя художнический дух Монмартра. На площади Тертр, некогда тихой и задумчивой, сейчас целый день шумит красочная людская круговерть. Здесь и сидящие с мольбертами художники, и многочисленные туристы со всех концов света. Непередаваемое очарование царит в этом столпотворении вокруг усердно сосредоточенных живописцев, которые сидят на таких же складных стульчиках и креслицах, какие были и сто лет назад. Весь Монмартр до сих пор пронизан духом славного прошлого — духом "свободной земли свободных художников", где бывали О. Домье, О. Ренуар, К. Моне, М. Утрилло и многие другие, кто рисовал свою первую любовь — Париж.

После Первой мировой войны свободные художники перекочевали на Монпарнас. Это квартал аристократической богемы — писателей, поэтов и художников, которые в свое время группировались в прославленных кафе "Купол" и "Ротонда". А в "Мулен Руж" ("Красной мельнице"), например, много времени проводил А. де Тулуз-Лотрек. Не жалея себя, он схватывал кончиком кисти причудливые образы ночной жизни старого доброго кабаре, легкие движения танцоров, их торжество на сцене и личные драмы в жизни. Не признанные официальным искусством, артисты кабаре "Мулен Руж" достигли своего настоящего величия на афишах А. де Тулуз-Лотрека.

В 1977 году на старой улице Бобур был открыт Национальный центр искусства и культуры имени Жоржа Помпиду. В нем разместились картинная галерея современного искусства, выставочные залы, богатая библиотека, коллекция диапозитивов, собрание грамзаписей: каждый посетитель может соприкоснуться здесь с наукой, искусством и культурой, но по поводу самого здания развернулись бурные споры. На конкурс был подан 681 проект, но первое место заняли не французы. Жюри конкурса назвало победителями итальянца Р. Пьяно и англичанина Р. Роджерса, по проекту которых в старинный парижский квартал вписалось здание высотой 50, длиной — 150 и шириной — 50 метров.

Необычный вид Бобура снискал ему много названий: "ангар искусств", "супермагазин культурного самообслуживания", "предприятие по переработке культуры". На первый взгляд Бобур действительно напоминает то ли стройку, с которой не сняли леса, то ли промышленное предприятие с выведенными наружу лестницами, эскалаторами, переходами, вентиляционными трубами и т.д. Через месяц после открытия Бобура художник Б. Лоржу вместе с другими представителями культуры начал сбор подписей против этого музея. Он утверждал, что создатели здания вступают на путь тех музеев, где вместо произведений искусства выставляются кучи угля и отбросы. Но были и другие мнения, и прежде всего — это огромные очереди у входа в Бобур. Сам архитектор Р. Пьяно сравнивал здание с чем-то вроде космического корабля и говорил: "То, что было сооружено, предназначено не для той культуры, которая существует сейчас, а для той, какая будет через несколько десятилетий".

Париж непостижим, о нем нельзя рассказать даже тысячной доли. Вот незабываемо красивая улица Елисейские Поля, которые точнее следовало бы назвать Элизейскими. Королю Людовику XIV понравилось название из греческой мифологии "Элезиум" — место, где чистые души праведников обретали блаженство.

Знаменитая площадь Согласия еще в XVI веке располагалась за городом, а план ее был намечен лишь при короле Людовике XVI, имя которого она и носила первоначально. На площади стояла и конная статуя короля, про которую говорили: "Он здесь, как в Версале, без сердца и внутренностей". В 1792 году восставшие парижане свалили эту статую, а площадь переименовали в Революционную. Через год здесь были казнены король Людовик XVI и Мария-Антуанетта. Когда королеву в телеге везли на казнь, ее зарисовал из окна своей комнатушки молодой художник, тогда еще никому не известный. Потом он стал всемирно известным Давидом, а кусок картона с наброском головы, которая через час скатилась с плеч, теперь находится где-то в Америке. На этой площади были казнены Робеспьер, Дантон и другие революционеры: за два года террора — около 2800 человек. Когда потоки крови и братоубийства прекратились, в октябре 1795 года площади было дано ее нынешнее название. На площади Согласия после побед 1812–1813 годов бивуаком стояли русские казаки, и ими очень интересовались многие парижанки…

Русский Париж! Это прежде всего мост Александра III, построенный на русские деньги. Кроме того, российский император сам положил первый камень в его основание. С одной стороны моста расположено литое изображение каравеллы, с другой — изображение двуглавого орла.

Об истории улиц с русскими названиями мало кто знает. Вот, например, от высокой серой башни на площади Шатле начинается Севастопольский бульвар. Когда-то эта башня служила церковной колокольней, а теперь в ней видны лишь щелевидные окна, перемежающиеся нишами, скульптурами и башенками…

На Севастопольском бульваре находились скотобойни, рыбные, мясные и сырные лавки "чрева Парижа". Главный парижский рынок — целый город, который занимает огромный район недалеко от центра. Днем он спит, и только уборщики расчищают бесконечные горы листьев, стружек, опилок, досок от ящиков, бумажных и пластиковых пакетов. Но ночью!..

Ночью со всех концов Франции и из-за границы, сверля мглу яркими фарами, мчатся по автострадам мощные рефрижераторы. Фрукты Лазурного берега, устрицы Северного моря, вина Бордо и Бургундии, цветы из Голландии, маслины из Испании, мясо, овощи, дичь, рыба — все это мчится в Париж. Шум и оживление наполняют огромные крытые ангары, в подземельях которых расположились холодильники.

К 6 часам утра рынок затихает, готовясь к торжественной минуте открытия. И вот появляются первые покупатели-оптовики — представители крупнейших ресторанов, продовольственных магазинов, хозяева "бистро". То, что останется, разбирают домохозяйки, и к 10 часам утра рынок пуст — все продано.

Севастопольский бульвар — это не единственная в Париже улица с русским названием. Туристы иногда думают, что названия эти увековечивают имена крымских городов, сел и речушек, на самом деле они названы в честь побед Франции в Крымскую войну 1853–1856 годов: так Наполеон III отмечал свои ратные завоевания.

Своим прекрасным, чисто русским видом пленяет каждого церковь Святого Сергия Радонежского. Она поставлена на кирпичное основание, но сама вся деревянная, резная, словно северная русская изба. На парижской улице Дарлю расположен православный собор Святого Александра Невского: в нем по воскресеньям проходят службы и можно встретить потомков тех, кто после Октября 1917 года оказался в Париже.

Многие люди во всем мире мечтают побывать в Париже, этот город будоражит воображение даже больше, чем, например, Рим или Нью-Йорк. Парижем восторгаются, в него устремляются, и каждый рассказывает историю "своего" путешествия, потому что Париж, как сказал Э. Хемингуэй, — это "праздник, который всегда с тобой".

СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ГОРОД КЁЛЬН

Экономическое значение Кёльна определилось довольно рано, уже к XI веку город стал одним из крупных центров европейской торговли. В нем было много рынков, в том числе и специализированных — мясных, рыбных, овощных, хлебных и других. Купцы Кёльна торговали со всей Европой — Англией, Францией, Италией, Норвегией, Русью, имели свои представительства во многих городах. Торговая палатка кельнских купцов в Лондоне находилась под покровительством самой английской королевы.

Однако лицо средневекового Кёльна определяла не только торговля. Город разрастался за счет своих пригородов, так что в X–XII веках его три раза обносили стенами. Один английский монах, побывавший в Кёльне в XI веке, назвал его "центром Германии, городом первой величины". И в этом не было никакого преувеличения, так как тогда в Кёльне проживало около 20000 человек. Нужды горожан обслуживали ремесленники более 50 профессий: гончары, кожевники, пекари, каретники, сапожники, мельники и т.д. Изделия городских ювелиров и оружейников были известны по всей Германии и за ее пределами.

Важное положение занимал Кёльн и в политической системе Германии. Как отмечает в своем исследовании Л.Н. Солодкова, еще в X веке кельнский сеньор в лице архиепископа получил герцогский титул. Архиепископы Кёльна с давних времен владели землями, виноградниками, солеварнями и недвижимостью как в самом городе, так и в его окрестностях. Вместе с герцогским титулом они получили еще и право оставлять в своей казне две трети доходов от рынков, судопроизводства и монетного двора, собирали дорожные пошлины со всех въезжающих в Кёльн и выезжающих из него, за провоз товаров по Рейну, рыночные пошлины с продуктов и товаров первой необходимости и т.д. Таким образом, все, что можно было извлечь из городского хозяйства, присваивал себе сеньор-архиепископ.

Естественно, что население города не могло мириться с таким положением и часто бунтовало. В 1074 году оно подняло восстание против архиепископа Ганнона II, причем в нем впервые приняла участие и городская знать — "почтеннейшие, первейшие граждане". Поводом к восстанию послужило приказание архиепископа раздобыть для его гостя, мюнстерского епископа, подходящий корабль. Слуги архиепископа захватили корабль одного купца и выкинули с него все товары. Потом, как это водится, завязалась драка между людьми епископа и купеческим сыном и его товарищами.

Весть об этом случае быстро разнеслась по городу, возмущенные горожане окружили епископский дворец, стали бросать в него камни и грозить оружием. Архиепископ вынужден был сначала скрыться в соборе, а потом ночью тайно бежать из города. Через какое-то время кельнский архиепископ жестоко расправился с горожанами: шестистам богатым купцам удалось бежать из города, но вызванное войско разрушило их дома и разграбило город. Некоторые из зачинщиков были ослеплены, других высекли розгами, Ганнон II наложил на горожан огромный штраф и отлучил их от церкви. В результате подавления восстания Кёльн был доведен почти до полного запустения.

Но к XII веку горожане добились для Кёльна вольностей, которые закрепили их право иметь своих представителей в органах государственного управления. Интересы кельнцев выражали, конечно, наиболее богатые горожане, то есть купцы, причем наиболее знатные из них. Поэтому и появилась в Кёльне примерно в середине XII века необыкновенная корпорация "Цех богатых". Через несколько десятилетий эта корпорация забирает в свои руки контроль над деятельностью ремесленных цехов, фактически устранив архиепископа от управления цехами и вмешательства в свои собственные дела.

Однако средневековая жизнь Кёльна сводилась не только к борьбе горожан против сеньора-архиепископа. Издавна незаурядным, своеобычным и красочным событием был в Кёльне карнавал, за что город часто называли "северной Венецией". Страсть кельнцев к шумным гуляньям идет еще от древних римлян с их сатурналиями — праздниками в честь Сатурна. Ведь именно Кёльн в начале нового летоисчисления стал столицей Нижней Германии и назывался Colonia Claudia Ara Agrippinensium — в честь своей знаменитой уроженки Агриппины-младшей (супруги императора Клавдия и матери Нерона).

К чувственной римской радости добавились тевтонская тяжеловесность, языческая страсть к переодеваниям в звериные шкуры, что впоследствии часто вызывало неудовольствие церкви. Правда, она действовала и кнутом (вплоть до жестоких штрафов и даже заключения ослушников в тюрьму), и пряником, смотря иной раз сквозь пальцы на такие, например, еретические действа, как избрание "папы дураков". В знаменитом Кельнском соборе <Подробнее о Кельнском соборе можно прочитать в книге "100 великих чудес света".> и по сей день подлокотники кресел на хорах сохраняют резные изображения шутовских рож.

В 1794 году, когда Кёльн был оккупирован войсками революционной Франции, по городу был расклеен приказ, подписанный генералом Дарье: "Злоумышленники, которые… принимают любую окраску и используют всякую возможность, дабы нарушить общественный покой и порядок, безусловно, не упустят того, чтобы воспользоваться карнавалом для разжигания смуты". И генерал запретил "надевать всякие маски и бегать туда-сюда по улицам, в одиночку либо группами". Шесть лет понадобилось французам, чтобы убедиться в безобидности кельнских ряженых, и только в 1800 году запрет на проведение карнавалов был снят. Хронист Г.Т. Фабер так описывал карнавал 1800 года: "Артистами становились люди всех возрастов и сословий, а сценой — весь город. Невероятных размеров парики из пакли и льна, чудовищные носы, размалеванные всеми цветами и усеянные сотнями бородавок; там маски гермафродитов, под которыми не угадаешь ни пола, ни сословия, ни отечества".

В 1815 году Кёльн утратил статус вольного города и подпал под власть Пруссии, правители которой тоже омрачали жизнерадостность его жителей. Но в 1823 году была создана специальная "Праздничная комиссия", которая и ввела веселый нрав кельнцев в строгие организационные рамки. С того времени это веселое торжество не проводилось в городе только шесть раз — во время и после Второй мировой войны, когда на месте прекрасного города остались лишь руины.

Возрождение и самого Кёльна, и его карнавалов стало составной частью "немецкого экономического чуда". Причина его отчасти заключается и в том, что даже ежегодную подготовку к своему шутовскому маскараду кельнцы ведут "со зверской серьезностью", как говорят они сами. Карнавальные комитеты собираются заранее и обстоятельно — в 11 часов 11 минут 11 числа 11 месяца. Магического смысла в этом числе нет, однако с веселой серьезностью кельнцы стараются и под него подвести теоретическую базу. Суть праздника, как они уверяют, это 11 "главных элементов", и первым из них является жизнерадостность "келыне" (так на рейнском диалекте называют себя жители Кёльна).

Конечно же, на время торжества из самых почетных горожан выбирается "Принц карнавала". Однажды этого титула удостоился фабрикант Э. Цанали — производитель знаменитой "кельнской воды" (одеколона). Внешний облик карнавального принца на протяжении многих десятилетий почти не изменился. Его голову украшает "золотая корона с павлиньим пером" (древний символ бессмертия), а грудь охвачена широкой золотой цепью. На белоснежные одеяния, перетянутые сверкающим поясом, небрежно наброшена княжеская мантия, подбитая горностаем. В правой руке "Принц карнавала" держит скипетр, левой опирается на клинок, получивший славное прозвище "клюки".

Более миллиона человек выходит на улицы Кёльна, и три дня, предшествующие "пепельной среде" перед Великим постом, становятся временем масленичной комедии. Карнавал в Кёльне стал такой же достопримечательностью города, как и его всемирно известный собор — оба воспетые великим Гете. В специальном бюллетене "Праздничного комитета" в феврале 1825 года было напечатано такое стихотворение поэта:

Возраст, как нам всем известно, —

Не спасенье дурака.

Но скажу я все же честно:

Для любого старика

Важно быть во граде Кёльне,

Где соседом мудреца,

Вольно это иль невольно,

Ты увидишь и глупца…

КАМНИ ДРЕВНЕЙ ТИПАЗЫ

В 70 километрах к западу от алжирской столицы, у подножия горы Шенуа, раскинулся уютный белый городок Типаза. Его название, если судить по распространенной в африканской топонимике приставке "Ти", — берберского происхождения. История города уходит далеко за пределы том времени, когда название его появилось в древних хрониках, и кажется вечной, как море и скалы. Так же, как и сейчас, ласкало солнце чудесный берег в тот день, когда сюда причалили первые финикийские корабли. Сейчас уже трудно установить, как встретил финикийцев берберский вождь, но они здесь остались, и произошло это более 3000 лет назад.

Первые сообщения о Типазе появились в I веке нашей эры, когда она стала колонией Рима. За век до этого под ударами римских легионеров пал гордый город Карфаген, во владения поверженного врага вступил новый хозяин. Славные солдаты требовали награды, ведь их так радовали чудесные бухты Типазы! И они были щедро наделены землей в окрестностях этого древнего города.

В 1949 году французские археологи откопали и расчистили в Типазе 200-метровый отрезок дороги. Ровная, плотно замощенная лента шириной 14 метров оказалась почти не тронутой временем, поэтому ее даже не нужно было реставрировать. Между плитами даже трава не пробивалась, так тесно они уложены.

За поворотом дороги находился нимфей — главный фонтан Типазы, посвященный богиням воды. Сюда нес горную ледяную воду 3-этажный акведук, отчасти сохранившийся в окрестностях города и до настоящего времени. Чуть-чуть воображения, и можно представить, как между голубоватыми колоннами, окаймлявшими полукруг искусственного водоема, каскадами струится вода, растекаясь множеством ручейков по мраморным желобам. Воды было много, и ее хватало всем — и для нужд города, и для орошения виноградников.

В Типазе римляне возвели театр — один из немногих в Северной Африке, построенный в виде глубокой чаши. А неподалеку от него размещался амфитеатр, на арене которого под рев толпы сражались и умирали римские гладиаторы. Амфитеатр примыкал к главной улице античной Типазы, окруженной соснами и эвкалиптами. Выщербленные ступени ведут к каменным скамьям для зрителей, сохранились три первых ряда партера, ложи, кулисы, орхестра и просцениум.

По древней улице Типазы, ведущей точно на север — к морю, можно пройти к руинам патрицианских вилл, среди которых выделяется всемирно известная "Вилла фресок". Улицу обступают колонны портиков — то широких и монументальных, то узких и малозаметных…

А в стороне на холме можно увидеть развалины Капитолия с тремя алтарями, поставленными в честь Юпитера, Юноны и Меркурия, и храмов, которые обрамляли форум — мощеную площадь длиной 50 и шириной 25 метров. Остатки фундаментов помогут представить курию — здание, где заседал муниципальный совет, и трибуны для ораторов. Спустя три века после завоевания Типазы римлянами город разросся настолько, что занял все близлежащие равнины, и, как сообщают древнеримские источники, в нем проживало около 20000 человек.

Шло время, над языческой Типазой занималась заря христианства. Однако путь первых христиан был долгим и трудным. Древнее предание повествует, что молодая девушка по имени Сальса разрушила языческого идола, и тогда языческая толпа сбросила ее в море. Но волны, не приняв жертвы, осторожно вынесли девушку на берег. Церковь канонизировала Сальсу, и с тех пор у христиан Типазы появилась своя святая покровительница.

В IV веке над морем и городом поднялась величественная базилика, о которой сейчас напоминают лишь остатки чудесных мозаичных полов и обломки колонн, разделявших 9 нефов храма. У купели храма совершал обряд крещения епископ Александр, который заслужил уважение прихожан тем, что увековечил память первого епископа Типазы и восьми его сподвижников, построив на старом кладбище прекрасную капеллу. Девять резных саркофагов образуют круг на мраморном возвышении.

В 484 году король вандалов Хунерик ворвался в город и устроил там страшную резню, но христиане не отвернулись от своей религии. Часть их бежала в Испанию, а каждому из оставшихся король приказал отрезать язык и правую руку.

Много горя и крови видела Типаза, и потому пришедшие сюда в VI веке византийцы постарались защитить город каменной стеной и сторожевыми башнями. Одна из таких башен и поныне высится над морем. И все эти древние руины покрыты цветами: сквозь зелень и серые камни пробиваются нежно-лиловые ирисы, розы, герань, жимолость и желтые левкои…

Двадцатый век тоже оставил в Типазе свой след: на скале стоит мраморная часовня в честь Альбера Камю, автора знаменитого романа "Чума", а также прекрасных страниц о любимой им Типазе. Вот как описывал свои впечатления от Типазы французский писатель:

"Весной в Типазе обитают боги, и боги беседуют друг с другом на языке солнца, запаха полыни… моря, одетого в серебряную броню, чистого синего неба, руин, утопающих в цветах, и света, кипящего на грудах камней. Порою солнце слепит так, что все вокруг кажется черным. Глаза тщетно пытаются уловить что-нибудь, кроме капель света и цвета, дрожащих на краю ресниц. Терпкий запах душистых растений, которыми пропитан этот знойный воздух, перехватывает горло…"

Типаза пережила немало землетрясений, и каждое из них было бедой не только для жителей, но и для древних построек. Выполняя правительственную программу восстановления этих исторических памятников, местные власти стараются сберечь выщербленный римский мрамор, а рука мусульманина-каменщика добросовестно заделывает трещины в крестильной купели.

ЖЕНЕВА СТАРАЯ И МЕЖДУНАРОДНАЯ

Женева расположилась на берегу Женевского озера, которое сами швейцарцы называют Леманом. Женевское озеро — самое большое и самое красивое из всех швейцарских озер: оно имеет форму месяца, рога которого направлены к югу. Вода Лемана пленяет взор своим нежно-голубом цветом, она настолько чиста и прозрачна, что на небольшой глубине можно отчетливо различить предметы, лежащие на его дне. Близость к югу и зеленые холмы и горы, за которыми возвышаются снежные вершины, наделили Женеву мягким климатом. Поэтому даже летом, когда жарко печет солнце, в городе бывает прохладно от свежего ветра, дующего с гор. Красота Женевского озера и его берегов воспеты многими известными поэтами и писателями — Д. Байроном, Вольтером, И.В. Гете; А. Дюма сравнивал Леман с Неаполитанским заливом, Ж.Ж. Руссо сделал озеро главным местом действия некоторых сцен романа "Новая Элоиза".

Вначале Женева представляла собой крепость, которая находилась в зависимости у галльских племен. Примерно в 120 году до нашей эры эти племена подчинились римлянам, а потом в районе современной Женевы появились вышедшие в отставку римские легионеры, которые получили здесь земли. Они построили ряд новых крепостей и укрепили Женеву, защищавшую мост через Рону, который вел в страны, где жили еще не покоренные Римом племена. От этих времен сохранилось название одного из районов Женевы — Колоньи, происшедшее от латинского "колонь" — мост.

Первое упоминание о Женеве содержится в "Записках о Галльской войне" Юлия Цезаря, где говорится об этом мосте, разрушенном им в 58 году до нашей эры в сражении с гельветами: римский полководец воспротивился массовому переселению гельветов, перебиравшихся через Рону в районе Женевы. Шесть строчек из "Записок о Галльской войне" высечены на камне, вделанном в стену башни, расположенной на острове в центре Женевы. А на стене Старого города выложена мозаика, изображающая вступление войск Юлия Цезаря в Женеву.

Во времена римского владычества Женева процветала: здесь сходились дороги на Лион, в долину Роны, на Базель и далее — в Южную Германию и Фландрию. Римляне построили дороги и акведуки, постепенно вокруг крепости стали появляться поселения, и маленький поселок со временем превратился в город. Вторгшиеся в III веке на территорию Швейцарии германские племена, а в следующем веке — бургунды полностью стерли следы римского пребывания. Около 400 года в Женеву проникает христианство, в городе возникла первая христианская община и приступил к исполнению обязанностей первый из известных науке епископов.

Женева всегда занимала довольно небольшую площадь, и город, стиснутый кольцом крепостных стен, страдал от нехватки земли. Однако какой бы небольшой ни была занимаемая Женевой территория, нехватка земли с лихвой окупалась выгодным местоположением города, которое в средние века давало ему большие преимущества. Поэтому в Женеве еще издавна стали устраивать ярмарки, которые обычно приурочивались к большим религиозным праздникам. В XI веке здесь шла бойкая торговля пшеницей, которую везли из Ломбардии, французскими и фламандскими тканями, английским сукном; на женевских ярмарках продавали холодное и огнестрельное оружие, ювелирные изделия и драгоценные камни; из Испании и Лангедока привозили лен, из России — меха и мед, из немецких городов — металлическую посуду и оружие.

Ярмарки вызвали бурное развитие ремесел и в самой Женеве: в городе появились мелкие мастерские сапожников, портных, оружейников, перчаточников, художников, которые занимались росписью по дереву и тканям. Женева с этого времени и сама стала вывозить свои товары в Италию, Испанию, Францию и Фландрию. Доставка товаров в средние века была делом сложным и хлопотным: тюки с грузом везли через горы на лошадях, поэтому в одиночку купцы не ездили, а составляли большие караваны. Женевские власти организовали почтовые станции, на которых меняли и кормили лошадей, а также охрану таких караванов. Появились своего рода транспортные компании — предприниматели, бравшиеся доставлять товар, и первые страховые компании. А в XIV–XV веках возникли банки, например, в Женеве имел свой филиал знаменитый итальянский банк Медичи.

Став центром международных ярмарок, Женева начала быстро богатеть, но с началом эпохи Великих географических открытий женевские ярмарки стали приходить в упадок. Старые торговые пути сместились, возникли новые; кроме того, короли католических стран прервали связи с Женевой, которая к XVI веку утвердилась как один из крупнейших религиозных и политических центров, став "протестантским Римом". В это время многие европейские страны были охвачены широким социально-политическим движением, которое было названо Реформацией.

Крупнейшим феодальным собственником являлась католическая церковь, а между тем зарождались уже новые, капиталистические, отношения; поэтому борьба между феодалами и крепнувшей буржуазией обострялась. Однако сокрушение феодализма было невозможно без сокрушения католической церкви, именно против нее и была направлена борьба буржуазии, зачастую принимавшая форму различных учений.

Реформаторское учение еще с XIV века начали распространять в Женеве некоторые из немецких купцов. Потом пришли проповедники из Франции, и первым деятелем Реформации в Женеве был француз Г. Фарель, который организовал в городе первую публичную проповедь. В мае 1636 года народ Женевы заявил о своей готовности жить "в соответствии со святым евангельским законом и словом Божиим, в союзе и преклонении перед правосудием отказаться от месс, идолов и всяких других папских крайностей".

Через два месяца в Женеве появился молодой пикардиец Жан Кальвин, который, не занимая никакого государственного поста, преобразовал государство на теократической основе. Автор "Христианского закона" с этого времени и до самой своей смерти в 1554 году стал фактически духовным и светским правителем Женевы. В 1541 году Генеральный совет Женевы утвердил составленные под его руководством "Церковные установления", ставшие основой деятельности кальвинистской церкви. Ж. Кальвин сделал церковь дешевой и скромной, отменив католическую пышность обрядов, а заодно и некоторые католические праздники, чем увеличил число рабочих дней.

Ж. Кальвин и его ближайшие сподвижники — Г. Фарель и Без — потребовали, чтобы женевцы соблюдали строгие правила поведения: театральные представления и другие общественные развлечения были запрещены, искусство признано фривольным, и его почти на два столетия изгнали из Женевы. Законодательные акты запрещали женевцам излишества в одежде, прическах, украшениях; запрещалось носить дорогие пряжки на поясах, золотые пуговицы, бархатную обувь и шелковые чулки. Ограничивалось даже число блюд на званых обедах, поэтому Вольтер позднее сказал о Женеве как "о городе, в котором никогда не смеются".

Через печатное слово Ж. Кальвин и его сподвижники стремились распространить свое учение по всему миру. <В 1563 году на 15000 жителей Женевы приходилось 15 типографий!> Кальвинизм шагнул далеко за пределы маленькой Женевы, которая до XX века была центром протестантизма в Европе. В дальнейшем ему уже не удалось сохранить в Женеве своих позиций: даже от знаменитой Духовной академии Ж. Кальвина в Женевском университете сохранился лишь небольшой факультет теологии. Однако Реформация сделала большое дело, утвердив за Женевой репутацию города международного значения, чему способствовал целый ряд обстоятельств.

В 1815 году Венский конгресс европейских держав объявил Швейцарию "вечно нейтральной страной". А на нейтральной территории удобнее собираться представителям разных стран и обсуждать спорные вопросы. Рассказывают, что во время работы Венского конгресса один из дипломатов в раздражении, что неприметной Женеве отведено столько места в переговорах о судьбах мира после разгрома Наполеона, заметил: "Но ведь ваша Женева — это не более чем песчинка". На что граф Каподистирия ответил. "Вы ошибаетесь: Женева — не песчинка. Это зернышко мускуса, которое наполняет своим ароматом всю Европу". А Ш.М. Талейран, один из самых искусных французских дипломатов, сказал: "Есть пять континентов: Европа, Азия, Америка, Африка и Женева".

С этого времени Женева становится местом проведения международных встреч. В 1830 году в городе было создано Общество мира, проводившее международные конкурсы сочинений на темы, как установить среди всех стран всеобщий и длительный мир. Общество стремилось организовать еще арбитражный суд и наделить его более обширными, чем у правительств, полномочиями, чтобы он мог регулировать все международные конфликты. Это сбылось только через 90 лет, когда была создана Лига наций. Но с началом Второй мировой войны Лига наций как-то незаметно прекратила свое существование, и в международной Женеве стало необыкновенно тихо. Из всех международных организаций в годы войны действовало только общество Красного Креста, созданное еще в 1864 году.

Но вот закончилась Вторая мировая война, и международный дух Женевы возродился к жизни, когда в городе обосновались новые международные организации. В июне 1946 года в Сан-Франциско была подписана хартия новой международной Организации Объединенных Наций. Работа первой ассамблеи ООН проходила в Лондоне, верховные органы этой организации разместились в Нью-Йорке, а в Женеве находится европейская штаб-квартира ООН, откуда осуществляется большая часть ежедневной оперативной работы этой организации.

С Женевой связано столько международных событий, что в воображении невольно возникает огромный город с многомиллионным населением, дворцами и небоскребами. На самом деле даже сегодняшняя международная Женева — не очень большой город: пешком его можно обойти за 2–3 часа. Дворец здесь только один — Дворец наций, в котором разместилась европейская резиденция ООН. Он расположен в парке "Ариана", который Г. Ревийо в 1890 году завещал Женеве. Здание Дворца наций очень внушительное: в нем разместилось 820 рабочих комнат, 20 залов для заседаний, зал Совета и Большой зал Ассамблеи на 2000 мест. Наискосок от Дворца наций высится старомодное здание общества Красного Креста, за густой зеленью парка "Мон репо" укрылась резиденция Международной организации труда.

Небоскреб в Женеве тоже один — "Отель дю Рон", в котором размещается генеральное консульство США: причем здание это выделяется не столько своей высотой, сколько точным копированием американских небоскребов.

В старой Женеве Большая улица была одной из главных, а сейчас кажется, что название ей дано по ошибке — она короткая и узкая, причем зажата между высокими темными домами. В доме № 40 на Большой улице родился великий французский философ Ж.Ж. Руссо, а в доме № 11, где размещалось Общество любителей чтения, часто бывал В.И. Ленин. Впервые в Женеву В.И. Ленин приехал в 1895 году, чтобы установить связь с плехановской группой "Освобождение труда", а в 1900 году приезжал договариваться с этой же группой о совместном издании газеты "Искра".

На барельефе старой башни Молар, которая стоит почти в самом центре Женевы, заботливо склонилась над изгнанником женщина. Над барельефом высечены слова: "Женева — город изгнанников". В суровые времена XIX и начала XX веков город давал приют всем гонимым на родине борцам против тирании и религиозного гнета. Здесь находили убежище французские гугеноты, гарибальдийцы, участники польского восстания 1863 года, немецкие революционеры из бисмарковской Германии и многие другие зарубежные деятели, отстаивавшие свои свободолюбивые идеи.

ПЕЩЕРНЫЕ ГОРОДА КАППАДОКИИ

Несколько миллионов лет назад, еще в третичный период, в Анатолии произошло извержение вулкана Эрджиеш-Дагы — самой высокой горы Малой Азии. Потоки лавы, смешанной с пеплом, хлынули в долину Гереме и толстым слоем покрыли территорию в несколько тысяч квадратных километров. Потом за долгие века ветры унесли, дожди смыли легкие породы, а застывшая лава и спрессовавшийся пепел постепенно превратились в туф — мягкий в обработке и одновременно прочный строительный материал. Так появились высокие конусообразные скалы Каппадокии (местности в средней Анатолии) — целый лес разноцветных каменных столбов, шпилей, грибов и башен, тянущийся на десятки километров.

Перед глазами путешественников встает очень необычная картина, когда повсюду простирается море… застывших каменных волн, сотворенных из туфа и песчаника. Волны эти гуляют в разных направлениях: то круто взмывая вверх, то обрываясь вниз или выстраиваясь в ряд, напоминающий гигантские мехи растянутой гармони.

В этих местах, изолированных от остальной части Малой Азии непроходимыми лесами и высокими горами, люди селились очень давно. В туфовых нагромождениях, легко поддававшихся обработке, они вырубали себе жилища и погреба, на плодородных землях долин выращивали зерно, овощи и фрукты.

В IV веке пустынные и уединенные пещеры долины Гереме привлекли монахов-христиан, которые стекались сюда из всех районов Римской империи. Они нашли пещеры, образовавшиеся в лавовых конусах, идеальным местом для отшельнического скита, где можно быть ближе к Богу. Пещер было много, а странной формы скалы можно легко выдолбить и превратить в жилища, в них можно было вырубить другие помещения и проложить множество ходов. Монахи усердно долбили пещеры, устраивая в них кельи и церкви, стены и своды которых украшали разноцветными фресками.

Церкви отличались друг от друга и по форме строения, и по своим размерам. Монахи недолго размышляли над названиями своих храмов. Церковные власти были далеко в Византии и не могли указать отшельникам на их легкомыслие. Потому большую церковь, где было темно, монахи назвали просто Темной; а другую — с растущими у входа яблонями — церковью Яблока.

В IV веке был основан монастырь Архангелов. По преданию, в 325 году на его месте был ночлег царицы Елены, когда она уже в весьма преклонных летах путешествовала в Иерусалим.

Тогда явился ей во сне небесный архангел Михаил и возвестил, что Святой Крест Господень, скрытый в земле, извлечется ею оттуда. Обрадованная этим известием, мать императора Константина пообещала воздвигнуть храм на том самом месте, где ей явился архистратиг.

— Не здесь, не здесь, — сказал посланник Божий, — а на месте, поросшем тернием, куда я сам тебя поведу, построить обитель во имя Архангелов и всех бесплотных сил, которые хранят человека и споспешествуют праведнику стоять в правоте.

Проснувшись, царица Елена увидела над собой огненную звезду, которая и повела ее в путь, а потом остановилась над местом, где лежал один камень. Здесь и был поставлен престол Архангелов, а поднятый из земли камень вделали в стену так, чтобы можно было видеть обе противоположные его стороны, различающиеся цветом.

Все храмы Каппадокии богато расписаны: стены, потолки, колонны и своды покрыты красочными фресками. Роспись делалась в IX–X веках, но в сухой прохладе фрески и до настоящего времени сохранили первозданную чистоту красок. Основу красок во всех фресках составлял яичный желток в сочетании с растительными и минеральными компонентами. Благодаря такой основе краски, плотно положенные на туфовый грунт, не боятся сырости и не трескаются. Лишь кое-где лики святых иссечены прямыми полосами — это следы от сабель сельджуков.

История не сохранила имена тех, кто создавал эти иконописные шедевры. В литературе лишь туманно упоминается, что среди украшавших пещерные храмы живописцев были армяне, а также греки из Киликии и Византии.

Входы в подземные жилища и храмы тщательно маскировались, переходы из жилищ в церкви и монастыри перекрывались круглыми каменными блоками, которые выкатывались из потайных ниш. Наружу выводились дымоходы и вентиляционные стволы, незаметные для постороннего глаза.

Подземные города, а их в Каппадокии несколько, значительно старше по возрасту пещерных храмов. Исследователи считают, что их начали возводить еще во втором тысячелетии до нашей эры. Люди, занимавшие подземные катакомбы, были выходцами из государств хеттов <Название "Каппадокия" восходит к языку древних хеттов и переводится "Страна белых лошадей".>, ассирийцев и других районов Малой Азии. Здесь находили убежище рабы-беглецы и гладиаторы Римской империи, а позднее подземные города стали заселять рабы, бежавшие из Византийской империи.

Южнее долины Гереме находятся два города — Каймакли и Деринкюю, в которых до сих пор ведутся археологические исследования. Небольшой город Каймакли интересен тем, что под ним находится еще один город — подземный. Это довольно просторный, хотя и несколько мрачноватый лабиринт из ходов и залов, расположившихся на четырех уровнях.

Город Деринкюю имеет восемь подземных уровней и уходит в глубь земли на 85 метров. Эти города-катакомбы, вырубленные все в том же туфе, располагались на 6–8 уровнях-этажах и потому могли служить убежищем сразу для нескольких тысяч человек. Все в городах было приспособлено для длительного проживания: продовольственные склады, колодцы, кухни, вентиляция, выдолбленные в камне чаны, в которых давили виноград и делали вино. Здесь жили, справляли свадьбы, рожали детей, умирали. В городах-катакомбах, кроме монастырей и церквей, имелись мастерские, даже конюшня и загон для скота.

Когда не было непосредственной опасности нападения, люди выходили из подземных городов на поверхность и занимались сельским хозяйством. В случае же опасности они снова скрывались под землей, тщательно замаскировав все ходы в свои жилища.

Из поколения в поколение обитатели Каймакли и Деринкюю углубляли и совершенствовали свои подземные жилища, делали все возможное, чтобы обезопасить себя от вражеских нападений. Они сооружали ложные коридоры, которые заканчивались глубокими провалами, делами тайные переходы в жилые комнаты и залы. Воздух в городах был чистым и свежим, поэтому дышалось там легко. Через все этажи, под которыми протекают грунтовые воды, были пробиты вентиляционные шахты с проемами в каждом ярусе. Бадьями, привязанными к толстым канатам, подземные жители поднимали наверх воду.

Ученые предполагали, что города Каймакли и Деринкюю, возможно, были соединены между подземным тоннелем, но найти его долгое время не удавалось. Но вот спелеологи совершенно случайно обнаружили в Деринкюю, на уровне третьего яруса, высокий и широкий коридор, который отходил в сторону от одного из тоннелей. Оказалось, что именно этот коридор и соединял два города, так что их жители, даже не выходя на поверхность, могли общаться между собой и помогать друг другу в борьбе с врагом.

В XIV веке могущественная Византийская империя пала под ударами турок, и на смену христианству пришел ислам. Турки знали о проживающих здесь христианах, но довольно терпимо относились к ним, не разрушали их храмы и жилища. Но впоследствии монастыри в долине Гереме распались, и монахи разбрелись в разные стороны. Действующих церквей здесь в настоящее время нет, так как нет христианского населения: последние христиане покинули Каппадокию в 1924 году.

Однако опыт христианских монахов переняли турки-крестьяне. Так как не было дерева для возведения домов, они тоже стали вырубать себе жилища в лавовых конусах. Такие дома даже имели некоторые преимущества: они ничего не стоили (кроме собственного труда), не требовали ремонта и защищали от грабителей. Кроме того, их можно было постоянно расширять, добавляя к основному помещению кладовые: а если семья разрасталась, то и новые комнаты.

В таких жилищах обычно имеется большая комната высотой до трех метров, которая одновременно является и гостиной, и столовой. Посередине ее стоит большой стол, высеченный из камня, и каменные сиденья, которые тянутся вдоль стен. Они покрыты ковром и тонкими подушками; несколько ковров висят на стенах. Во всех помещениях вырублены обычно два окна.

ТЕПЛЫЙ ГОРОД ТБИЛИСИ

Две крепости в Тбилиси смотрят друг на друга через реку Куру — это остатки Метехского замка и развалины статной Нарикалы, заложенной, как предполагают некоторые исследователи, еще Александром Македонским. Из их узких бойниц смотрит сама история, и многое помнят эти грозные стражи. Бережно хранит предания о возникновении Тбилиси и память народная. Грузинский летописец Л. Мровели так повествует об охоте царя Парнавоза (302–237 гг. до н.э.).

"В этот день вышел царь на охоту и на Дигомском поле погнался за оленями. И бежали олени по ухабам и рытвинам тбилисским. Парнавоз преследовал их, пустил стрелу и попал в оленя… Пробежал еще немного олень и упал у подошвы скалы".

Этот отрывок из летописи имеет общие корни с народным грузинским преданием, в котором рассказывается, как грузинский царь, охотясь однажды в вековом лесу на месте, где теперь находится Тбилиси, ранил оленя. Истекая кровью, олень свалился на бегу в теплый серный источник и, омыв рану в воде, быстро вскочил и скрылся в лесу. Царь исследовал этот источник и, найдя его теплым и целебным, приказал заселить эту местность.

Есть у этого старинного предания и другой вариант.

Однажды охотился царь в ущелье реки Куры, вблизи от Мцхеты — тогдашней столицы Грузии. Царю удалось подстрелить фазана, и убитая птица упала в густую чащу, где охотникам не сразу удалось ее найти. Каково же было удивление царя, когда после долгих поисков фазана нашли почти сваренным! Птица лежала в горячем источнике, и царь решил основать в этом чудесном месте город.

Так повествуют об основании города древние легенды, известные каждому грузину. С самого начала своего возникновения город назывался Тбилиси (от слова "тбили" — теплый), что зафиксировано не только в легендах и преданиях, но и в многочисленных исторических документах, начиная с древних летописей. Сухие строчки летописи "Картли Цховреба" рассказывают, что "Вахтанг Горгасали строил город Тбилиси и положил его твердыне основание, а сын его Дачи достроил стены Тбилиси и, как было завещано Вахтангом, сделал город царской резиденцией".

Родословная Тбилиси начиналась на правом берегу Куры — в районе серных бань, приблизительно между нынешним Метехским мостом и плотиной "300 арагвинцев". Многие бани сохранились в Тбилиси со старых времен, и среди них старейшая Ираклиевская баня, за владение которой еще в XVI веке спорили члены царской семьи и князья церкви.

Все банные помещения находятся сейчас ниже уровня земли; они перекрыты круглыми сводами и освещаются через стеклянный фонарь над куполом банного зала. В старину время купания в банях не ограничивалось, и уже помывшиеся люди могли оставаться в них хоть до утра. Тбилисские бани были своего рода "клубами", где горожане любили проводить свой досуг, здесь назначали деловые встречи и даже задавали обеды. Городские свахи в специальные дни нередко устраивали в банях смотрины.

О тбилисских серных банях с восторгом писал А.С. Пушкин, приехавший в Тбилиси в 1829 году: "От роду не встречал я ни в России, ни в Турции ничего роскошнее тифлисских бань". Через 100 лет после поэта писатель А. Толстой так же восторженно утверждал, что "сидя в мраморном бассейне, человек чувствует себя не то Помпеем, не то Лукуллом".

Самое раннее письменное упоминание о Тбилиси относится ко второй половине IV века, когда Иран укрепил свое политическое влияние в восточной части Грузии. В древней летописи говорится, что около 368 года питиахш (наместник) персидского шаха, избрав своей резиденцией укрепленный город Тбилиси, приступил к возведению дополнительных крепостных сооружений на Сололакской горе. Делалось это в противовес Мцхета — древней столице грузинских царей, за действиями которых и должны были наблюдать питиахши.

На протяжении своей многовековой истории Тбилиси пережил немало тяжелых испытаний. С древнейших времен через город шли торговые пути с Запада на Восток, и кто только не воевал с Тбилиси, не брал его штурмом. Из века в век шли на него войной, грабили и разрушали иранцы и турки, хазары и арабы, византийцы и хорезмийцы, армии Чингисхана и Тамерлана. Сорок раз за время своего существования Тбилиси поддался опустошительным вражеским нашествиям, во время которых истреблялось его население, сжигались царские дворцы и жилища простых горожан, расхищались сокровища, уничтожались бесценные памятники грузинской культуры. Но город никогда не склонялся перед полчищами завоевателей и каждый раз вставал из руин и пепла еще более прекрасным.

Своими мероприятиями по укреплению политического единства страны и подъему ее хозяйственной и культурной жизни прославился царь Давид IV, прозванный за свою созидательную деятельность Давидом Строителем. Он восстановил независимость Грузии от сельджуков, вел борьбу с крупными феодалами, создал постоянное войско. В период правления этого царя (1089–1125) в Тбилиси основываются больницы и дома призрения, сооружаются новые здания, водоводы и караван-сараи. Дальнейшее развитие получают ремесла и торговля: сорок молодых людей были отправлены в Константинополь для получения высшего специального образования. По свидетельству иранских историков, тогдашний Тбилиси был богатым и многолюдным городом, изобиловавшим садами и виноградниками. В нем было 68 бань, в которых "лилась горячая вода без огня". Тбилисские ремесленники изготавливали прекрасные инкрустированные уздечки, седла и колчаны; оружие и художественные изделия из керамики, драгоценных металлов, эмали и кожи пользовались доброй славой во всех странах Передней Азии и даже в далекой Индии. В Тбилиси занимались производством стекла и изделий из хрусталя, на городских рынках продавали ртуть и воск, бобров и выдр. На базары средневекового Тбилиси приходили караваны верблюдов и лошадей с богатыми товарами, здесь сгружались с арб огромные бурдюки с вином, здесь размещались торговые ряды с медной посудой (тазами и подносами) и ряды с глиняными кувшинами, мисками и тарелками.

За торговыми рядами со свертками шелковой ткани, парчи и сукна чувствовался то острый пряный аромат от лавок с перцем, имбирем, шафраном и гвоздикой; то резкий запах кожи, исходивший от шорных рядов и складов, заваленных конской сбруей, седлами и мягкими азиатскими сапогами. Особые ряды благоухали редкими бальзамами, среди которых можно было отыскать и ценные снадобья — касторовое или розовое масло, ревень или зеленую банную глинку, мгновенно удаляющую волосы.

На тбилисском базаре ковали лошадей, брили головы, шили бурки и папахи, играли в нарды… Разноязыкая речь — грузинская, армянская, персидская, турецкая, еврейская, русская — смешивалась с криками погонщиков, песнями ашугов, перестуком молоточков в мастерских чеканщиков, дыханием кузнечных мехов. А рядом жарили шашлыки и толпился праздный люд, азартно повышая ставки на петушиных боях и схватках баранов.

Периоды мирного развития Тбилиси были сравнительно недолгими. Чтобы вырваться из бедственного положения и найти союзника в борьбе с очередными врагами, в XVIII веке Грузия обратилась за помощью к России. Но политические и культурные связи Грузии и России начались гораздо раньше: первые грузинские послы появились при дворе московского царя еще в XV веке. Они искали сближения с могучим северным соседом, и царь Иван Грозный направил тогда в Грузию отряд казаков. Еще более прочными стали русско-грузинские отношения в XVIII веке, когда в 1722 году во время персидского похода Петра I между русским царем и Вахтангом VI был установлен военный союз.

Средневековый Тбилиси славился и как город замечательных поэтов, здесь расцвел гений Ш. Руставели, И. Шавтели, М. Хонели и других. Крупных успехов достигли науки, литература и искусство; в кельях монахов, на состязаниях стихотворцев в царских дворцах прославленные поэты перекидывались шаири (четверостишиями), здесь процветала духовная и светская литература.

С Тбилиси связаны многие великие имена и русской литературы. "Через Грузию неизбежно проходят в сердечном плане русские поэты", — сказал Н. Тихонов. Этот город был всегда притягателен для русских поэтов, писателей и художников; они связывали с ним свою судьбу, а покидая Тбилиси, мысленно всегда возвращались к нему. "Волшебным краем" называл этот город А.С. Пушкин, который был до глубины души взволнован приемом, который оказали ему в Тбилиси. "Я не помню дня, — писал поэт, — в который бы я был веселее нынешнего; я вижу, как меня любят, понимают и ценят, и как это делает меня счастливым".

В Тбилиси и Грузии жили писатели-декабристы В. Кюхельбекер, А. Бестужев-Марлинский, А. Одоевский, поэты пушкинской плеяды — Д. Давыдов, А. Шишков, В. Тепляков. В Тбилиси служил корнет Нижегородского драгунского полка М. Лермонтов, сосланный на Кавказ за стихотворение "На смерть поэта" и посвятивший Грузии своих "Демона", "Мцыри", "Дары Терека" и другие произведения. Из Тбилиси поэт писал: "Если бы не бабушка, то, по совести говоря, я бы охотно остался здесь".

Через 14 лет после отъезда М. Лермонтова сюда приехал Л. Толстой. Готовясь вступить в Кавказскую армию, он поселился в доме немецкого колониста и вел дневники о своем пребывании в Грузии. Здесь Л. Толстой написал свое первое произведение "Детство", а десятилетия спустя — повесть "Хаджи-Мурат", в которой отразились многие из его тбилисских впечатлений.

Не один раз бывал в Тбилиси русский драматург А. Островский. В 1883 году, увидев в грузинском театре актрису М. Саларову-Абашидзе в роли Полины из пьесы "Доходное место", он сказал ей: "Пока вы живы, моя Полина не умрет". Свой первый рассказ "Макар Чудра" молодой Алексей Пешков опубликовал в тбилисской газете "Кавказ" и впервые подписал его именем "Максим Горький". Поэма "Девушка и смерть", наброски к легенде "Данко", несколько рассказов — все это тбилисский период творчества М. Горького. В разное время через Тбилиси пролегали литературные пути Г. Успенского, А. Белого, Д. Фурманова и других писателей и поэтов. В Тбилиси находили добрых друзей В. Маяковский, С. Есенин, Б. Пастернак, О. Мандельштам, К. Паустовский. С Тбилиси связаны имена художника И. Айвазовского и композитора П. Чайковского, В. Немировича-Данченко и Ф. Шаляпина; здесь бывали А. Чехов, И. Репин, А. Рубинштейн, М. Балакирев, художники В. Васнецов и В. Верещагин.

Друзей у русских писателей и других выдающихся деятелей русского искусства в "теплом" городе Тбилиси было немало. Многие останавливались в гостеприимном доме князя Александра Чавчавадзе — поэта-романтика и образованнейшего человека своего времени. Современники говорили о нем: "Все, что приезжало из Петербурга порядочного и сановитого, молодого и старого, составляло принадлежность гостиной князя. Прелестное семейство его… было в Тбилиси единственным, в котором заезжие гости с Севера и Запада находили начало святого грузинского гостеприимства в полном согласии с условиями образованного европейского общества".

С Тбилиси и семейством князя А. Чавчавадзе была тесно связана судьба А. Грибоедова, который, по словам одного из современников, "любил Грузию так пламенно, так чисто, как редкие любят даже родину свою". В доме своего тестя <А.С. Грибоедов был женат на Нине — дочери князя А. Чавчавадзе.> он встречался с передовыми представителями грузинского общества и вместе с ними активно участвовал в решении вопросов, связанных с благоустройством Тбилиси, учреждением публичной библиотеки, основанием газеты "Тифлисские ведомости". Еще до того как комедия "Горе от ума" была выпущена в свет, ее ставили на тбилисской сцене любители. Неоконченную трагедию А. Грибоедова "Грузинская ночь" современники признавали достойной "украсить не только русскую, но и всю европейскую литературу".

Пантеон грузинских писателей и общественных деятелей находится на полпути к святой горе Мтацминда, нависающей с запада над Тбилиси щетинистым гребнем. А на искусственной террасе у подножия скалистого склона сооружена церковь Мамадавити. В VI веке, когда здесь были еще непроходимые леса, это место облюбовал святой Давид — один из 13 отцов-миссионеров, возвратившихся из Сирии в Грузию. Сначала на этом месте находились часовня и молельня монаха-подвижника, впоследствии воздвигли небольшой храм, который в эпоху средневековых войн был разрушен. Нынешняя купольная церковь Святого Давида возводилась в течение 10 лет — с 1861 по 1871 год. С церковным родником, вытекающим из расселины скалы, связано одно старинное поверье. Женщине, задумавшей сокровенное желание, надо смочить в родниковой воде камушек и приложить его к церковной стене. Если камушек удержится, значит, Всевышний услышал молитву и желание счастливицы исполнится.

Возле церкви на двух разновысотных террасах и расположился Пантеон, где похоронены великие грузинские писатели и поэты — И. Чавчавадзе, Н. Бараташвили и Г. Табидзе, драматург Д. Эристави и другие. В южной части террасы находится один из четырех сложенных ступенями больших камней черного лабрадора с надписью на грузинском языке: "Акаки". Здесь похоронен любимый поэт грузинского народа А. Церетели. Неподалеку находится могила певца гор Важа Пшавела, а над ней — необработанная каменная глыба, привезенная из его родного района.

В скале на нижней террасе, в маленьком гроте с каменной аркой, видны две могилы. На арке высечена надпись на грузинском языке: "Здесь покоится прах Грибоедова. Воздвигла памятник этот супруга его Нина, дочь поэта Александра Чавчавадзе, в году 1832". Рядом с ним похоронена и его супруга.

В Тбилиси много музеев, но трудно определить, где кончается город и где начинается музей. Художником и бытописателем старого города был Н. Пиросмани. Своеобразие облика Тбилиси во многом определяется его местоположением часть города находится в котловине, окруженной с трех сторон невысокими хребтами и возвышенностями; другая часть расположилась на склонах гор Мтацминда, Таборис-мта, Сололакского хребта и низких отрогах. Исторически Тбилиси, следуя рельефу местности, строился по склонам гор, дома в городе располагались уступами, скученно и плотно примыкая друг к другу. Современники отмечали, что в Старом городе, "не касаясь ногами мостовой, а только поднимаясь и опускаясь с одной крыши на другую, можно было обойти целый квартал и открыть себе вход в любой дом".

Старый Тбилиси многие десятилетия мало менялся в своей планировке. Да и современному городу не хватает места, он вытянулся по долине Куры уже более чем на 30 километров, а его улицы все равно взбегают на склоны и заворачивают за отроги гор. Природный рельеф всегда осложнял градостроительство в Тбилиси, но ему же город обязан и своим неповторимым очарованием. Расположенные террасами кварталы, меняющееся направление улиц, колоритное сочетание природы и архитектуры — все придает Тбилиси красоту совсем особую.

содержание   ..  1  2  3  4  5  6   ..