Записки энтомолога (Гребенников В.С.) - часть 10

которых состоит сложный глаз насекомого. Два маленьких крас­

ных огонька сверкают за окном, пока совка не заползет в 

форточку. Она вьется у лампы, влетает в комнату, и вскоре 

первая добыча затихает в морилке в парах эфира. 

Пока вожусь с совкой, в комнате появляется множество на­

секомых. Слышится тонкий писк комариков-звонцов, кружатся 

мелкие бабочки, перепончатокрылые, по столу бегают жучки-

стафилины, вздергивая длинным брюшком. Медленно пропол­

зает маленькое существо со стройным металлически-зеленым 

телом и нежными радужными крылышками. Это — наездник 

из семейства хальцидид,— их личинки питаются яйцами других 

насекомых. Неторопливыми движениями и большой головой он 

напоминает какого-то крохотного умного человечка. 

В морилке уже немало пядениц, листоверток, разных жуч­

ков, двукрылых, несколько совок, бабочка-серпокрылка с пе­

ристыми усиками и красивыми широкими крыльями, острые 

углы которых изящно загнуты назад. 

Наконец влетает долгожданная добыча, крупная ночная 

бабочка — бражник, или, как ее иначе называют, сфинкс. После 

столь мелкой «дичи» она кажется огромной. Как птица носится 

сфинкс по комнате, слышится низкое мягкое гудение его быст­

рых сильных крыльев. Вот он пролетает мимо и обдает лицо 

струей воздуха — сильной, как от вентилятора. 

Уже полночь, а охота в самом разгаре. В комнате нелегко 

орудовать сачком — того и гляди свалишь что-нибудь или ра-

39 

зобьешь. Мелкую бабочку трудно поймать без того, чтобы не 

повредить. Пока она ползает по столу, брызгаю на нее капель­

кой эфира, и она моментально успокаивается. Чтобы бабочка 

не ожила, кладу ее в морилку. 

Морилки наполняются добычей. Среди ночных насекомых 

немало и дневных, по-видимому, обманутых ярким светом. По­

утру разбираю трофеи. Они богаты и разнообразны, здесь на­

секомые многих отрядов. Одних бражников — сразу три вида. 

Особенно эффектен глазчатый бражник. На фиолетово-красном 

бархатном фоне задних его крыльев «нарисованы» большие го­

лубые глаза с широкой черной каймой. Как жаль, что некото­

рые краски ночных бабочек — красные, розовые, фиолетовые — 

выцветают со временем, особенно в коллекциях, выставленных 

на свет. Дело в том, что окраска этих чешуек имеет не оптиче­

скую природу, как у большинства дневных бабочек, а обычную, 

Фауна ночных насекомых Западной Сибири очень богата. 

Правда, они уступают своим тропическим собратьям по разме­

рам и окрашены поскромнее, но стоит только применить лупу, 

и картина резко изменится. Многие из моих знакомых, которым 

я показываю свои коллекции, сомневаются в том, что они со­

браны только в ближайших окрестностях Исилькуля — настоль­

ко экзотична окраска многих видов. Только за один сезон мож­

но не выходя из комнаты (даже в большом городе) собрать 

хорошую коллекцию ночных насекомых, а также сделать мно­

го интересных снимков, рисунков и полезных наблюдений. 

Однако ни с чем не сравнима ночная охота вдали от города, 

где-нибудь в степи или на лесной опушке. Многие недели я с 

нетерпением дожидаюсь теплой тихой ночи, когда после жар­

кого дня небо к вечеру затянет облаками. Они, как одеяло, 

укроют неостывшую еще землю, погасят луну, мешавшую при 

ловле на свет, не дадут выпасть росе, в которой нежные крылья 

любителей ночных полетов могут промокнуть. 

В рюкзаке — электрический фонарь, которым пользуются 

железнодорожники, сачок, пара стеклянных банок, пузырек с 

эфиром, пинцет, морилка и нехитрая ловушка для насекомых — 

бумажная воронка длиною сантиметров в тридцать, подвеши­

ваемая под фонарем. Сверху она сантиметров двадцати в диа­

метре, а узким концом—диаметром сантиметров четырех — 

вставленная в банку и опущенная до ее середины. В банке лежат 

полоски бумаги, чтобы насекомые не сбивались на дне в кучу. 

Воронку с банкой подвешиваю к фонарю, а фонарь привязываю 

К дереву. Чтобы воронка не загораживала много света, ее верх­

ний край срезан косо — так, чтобы фонарь освещал землю и 

вблизи. Ловушку устанавливаю засветло, готовлю сачок, в от-

40 

дельную морилку бросаю большой комок ваты с изрядной до-

зон эфира (чтобы посаженная туда бабочка замерла возможно 

быстрее, не успев испортить свои нежные покровы), проверяю 

фонарь и ожидаю наступления темноты. 

В этот раз я устроил свою засаду далеко за городом, на 

опушке березового перелеска, затерявшегося среди бескрайних 

полей наливающейся пшеницы. На степь опускается ночь, низ­

кие темные облака принимают причудливые, таинственные 

формы, В хлебах перекликаются перепела, заводит свою не­

умолчную ночную песню зеленый кузнечик. Где-то в вышине слы­

шится посвист невидимой стаи куликов, а тонкий многоголов 

сый писк возвещает появление вездесущей комариной армии. 

Лора включать фонарь. 

Длинный, яркий луч света рассекает ночную темноту, ло-

жится через пшеничное море, освещает далекий березовый 

островок. Пока налаживаю фонарь, огромный пугающий при-

з р а к — моя собственная тень — носится по полю, угадывается на 

небе. Небо кажется еще чернее, зато в моем маленьком лаге­

ре, под фонарем, тихо качающимся среди густых березовых вет-

вей, становится по-домашнему уютно. Мы с Сережкой намазы­

ваемся репудином от комаров, раскладываем свои пожитки, 

расстилаем под фонарем плащ, достаем еду, фляжку с водой 

и, пока к свету слетаются насекомые, принимаемся за ужин. 

Я рассказываю сыну о ночных насекомых Крыма, о своих 

первых ночных охотах. 

Это было в Симферополе, много лет тому назад. Однажды 

утром я заглянул в вестибюль пединститута, где при открытых 

дверях ночью горела лампочка, и увидел множество залетев­

ших туда разнообразных ночных насекомых. На потолке, сте­

нах, окнах сидели, ползали, порхали яркие пятнистые медведи-

цы, стремительные острокрылые бражники, мохнатые коконо­

пряды, ширококрылые пяденицы, по углам приютились совки, 

хохлатки, огневки и другие бабочки, по полу ползали жуже­

лицы, рогатые копры, носороги, разные жуки,— откуда бы 

взяться этим жителям лесов и степей в городе? Зачем слете­

лись они сюда? Какой магической, непреодолимой силой ока­

зался для них свет простой электролампочки? Я был поражен 

этим удивительным зрелищем, оно запомнилось мне навсегда. 

У нашего дома по Фабричному спуску стоял фонарный 

столб. С наступлением сумерек на нем загорался свет, и вскоре 

сюда слетались насекомые. Ловить их было трудно — фонарь 

висел высоко — приходилось довольствоваться теми, что упадут 

к подножью столба. Низко, на «бреющем» полете, летели лишь 

крупные, грузные жуки — обычные в тех местах короткие крым-

41 

ские носороги-силены, черные блестяшие навозники-копры, тя­

желые хрущи. Моя желанная добыча — крупные, до четырех 

сантиметров, мощные красавцы-носороги — появлялась редко. 

Услышав издали гудение, я знал—летит жук, а когда он по­

являлся в полосе света, ударом руки сбивал его на землю. 

В нашем доме горели тогда еще керосиновые лампы, и на их 

свет темной крымской ночью в открытое окно порой вторгался 

неожиданный гость. Тут же за ним начиналась погоня. Я уже 

немного разбирался в насекомых, но моя мать, по незнанию, 

всех ночных бабочек упорно причисляла к платяным молям и, 

вооружившись тряпкой, спе­

шила истребить мнимую 

охотницу до ее платьев. Де­

сятисантиметровая толстен­

ная гусеница бражника, будь 

он действительно «молью», 

обглодала бы дочиста не 

один меховой воротник. За 

несчастную вступался я, и 

бабочке наказание заменя­

лось — вместо удара тряп­

кой она оказывалась в мо­

ей коллекции. 

Множество насекомых появлялось у фонарей в городском 

саду. Немало интересных экземпляров я добыл именно там, 

среди густых деревьев и благоухающих цветов. Интересно было 

наблюдать, как бражник подлетает к цветку, на лету замирает 

на месте, выпрямляет свернутый спиралью длиннейший хоботок 

и погружает его в венчик цветка. Выпив каплю душистого 

сладкого нектара, бражник замирает у второго цветка, у третье­

го и вдруг, встрепенувшись, стремительно уносится к другой 

клумбе. Полет его красив, точен, быстр, и движений его крыль­

ев не разглядишь, зато во время «стоячего полета» бражника 

над цветком поражает быстрота его движений: его трепещущие 

крылья сливаются в мерцающие туманные пятна, как лопасти 

работающего вентилятора. По неопытности мне тогда долго не 

удавалось сохранять в целости этих крупных красивых бабо­

чек— в сачке за несколько секунд пыльца с крыльев и барха­

тистая шерстка со спинки обивалась. Однако впоследствии я 

наловчился сохранять их целыми: поймав бабочку, немедленно 

впрыскивал ей шприцем сквозь сачок — шприц был всегда на­

готове— несколько капель спирта. Гордостью моей первой кол­

лекции были крупные сфинксы — зеленоватый, со сложным 

мраморным узором олеандровый бражник, серый с розовым 

42