«Всероссийский батюшка» Муниципальное образовательное учреждение общеобразовательная средняя школа №13 «Всероссийский батюшка» Иоанн Кронштадский Выполнила Колобова М., ученица 9 «Б» класса. Учитель Макарцова С.Ф. Ярославль 2006 Содержание. I.Введение………………………………………………………………...3 II. Жизнь праведника. 1. Детские и юношеские годы..…………………………………….5 2. Служение……………………………………………………….….6 3. Общественная и благотворительная деятельность…………….11 4. Последние дни и кончина о. Иоанна……………………………17 III. Заключение…………………………………………………………...20 IV. Список литературы………………………………………………….21 V. Приложение. Портрет Иоанна Кронштадского……………………22 … ему был дан особый дар помогающей и исцеляющей молитвы. И он щедро оделял им людей, жаждущих его молитвенной помощи. Много тысяч душ извлек он из тишины греха, Много спас от отчаяния, утешил, а молился за Людей он настойчиво, даже казалось, что он не Просит у Бога, а настойчиво требует исполнения Просимого. Он как бы хватается при этом за Край ризы господней, требуя милости душам, Вверенным ему от Бога. I. Введение. За последние годы жизнь в нашей стране существенно изменилась. Изменилась экономика и экономические отношения, исчез идеологический диктат Коммунистической партии Советского Союза, стали другими духовные потребности человека. Народ возвращается к своим духовным истокам. Усилился интерес к православной церкви. За семьдесят лет Советской власти и существования закона об отделении Церкви от государства и школы от Церкви выросло несколько поколений людей далеких не только от Церкви, но и от православной русской культуры. Для многих эти понятия тождественны. В былые времена на месте, где селились православные русские, в первую очередь строили церкви. Порядок и строй бытия определяла Церковь. Каждый поступок и действие человека преломлялось сквозь призму церковного устава. Жизнь любого русского человека, его радости и горести всегда связывались не только с календарным числом и месяцем, но и с памятью того или иного святого. Их на Руси знали все, поклонялись им, любили, обращались за помощью. Сейчас мы их просто не знаем. А многие из святых были реальными историческими деятелями, о жизни которых сохранились достоверные сведения. Без них наша история будет неполной, неточной. Понять важнейшие составляющие отечественного культурного процесса невозможно, если при рассмотрении игнорировать базовый духовный элемент. Высшие эмблемы русской культуры не только А. С. Пушкин или М. Ю. Лермонтов, но и их современники – преподобный Серафим Саровский и митрополит Московский Филарет. В Советское время из учебников и энциклопедий по истории было изгнано все, что не соответствовало марксистско-ленинской идеологии. О многих выдающихся людях дореволюционного периода мы узнаем только сегодня. Существенно меняется оценка их деятельности, роли в истории России. Одним из таких деятелей является Иоанн Кронштадский. Еще при жизни народная молва величала его всероссийским батюшкой. Все 53 года своего священства он прослужил в Андреевском соборе в городе Кронштадте. Человек простого происхождения и очень простой и доступный в жизни, он снискал всеобщее поклонение. Им восхищались, его любили и аристократы и народ. «Ни один человек в России не сосредоточивал на себе такого всеобщего поклонения как «кронштадский батюшка», - писал в 1908 году в газете «Новое время» М. О. Меньшиков. Но в газетах того времени можно встретить и прямо противоположную оценку. Над ним издевались, его не понимали. 7-8 июня 1990г. на Поместном Соборе Русской Православной церкви Праведный Иоанн Кронштадский был причислен к лику святых. Его поминают во всех православных церквях 20 декабря (2 января). Главным основанием канонизации являются чудеса или подвиг, что совершил святой при жизни, например, подвиг подвижничества, дар исцеления, чудотворения, способность предвидеть грядущие события, видеть сердца людей, дар милостивой любви к ближнему. За что он был причислен к лику святых, почему именно он присутствовал при кончине русского императора Александра III? Какая из оценок деятельности священника истинна? Вопросов возникает много. Сведения о жизни Иоанна Кронштадского мы можем найти в газетных статьях, в документах того времени: документах епархии, в письмах, в дневниках батюшки, в воспоминаниях современников. Очень многое уже опубликовано. В России и за границей известен дневник о. Иоанна (1856-1908), публиковавшийся в основном под названием «Моя жизнь во Христе...»; многочисленные издания составлены на основе извлечений за разные годы с добавлением проповедей, молитв и бесед. Интересны и труды по вопросам веры отца Иоанна Кронштадского. Священник неоднократно выступал против Льва Толстого[1] и способствовал его анафематствованию. В Толстом он видел прежде всего «графа», далекого не только от церкви, но и от народа. Неоднократно предостерегал он народ в проповедях и от «революционного бесовства». На базе этих источников опубликованы исследовательские труды о жизни и деятельности Иоанна Кронштадского. Первые биографии священника были написаны еще до революции. В Советское время его имя или замалчивалось или обличалось: мракобес, противник революции, враг великого Л. Н. Толстого. Сегодня книги о священнике - это, в основном, литература православная, духовная.[2] Светские историки мало внимания уделяют этой выдающейся личности. Но его имя уже появилось в энциклопедиях[3] , учебной[4] и научно-популярной литературе, посвященной православию[5] и русской истории[6] . В этой литературе выражена, в основном, только одна точка зрения на жизнь преподобного Иоанна Кронштадского, тех, кто верил в него. Но отец Иоанн подвергался и осуждению, у него было много недоброжелателей. Его называли юродивым, над ним смеялись. Я выбрала эту тему, потому что мне интересно узнать, какая точка зрения является более объективной, почему этот человек был причислен к лику святых. Цель работы: выяснить какова роль отца Иоанна в истории России, почему православная церковь причислила его к лику святых. Для этого мы должны изучить его биографию и деятельность: детство, его службу в качестве священника Андреевского собора в Кронштадте, его общественную деятельность, отношение к нему простого народа. Детские и юношеские годы. Святой праведный о. Иоанн Кронштадский родился 19 октября 1829 года в семье бедного причетника Илии Михайловича и Феодоры Васильевны Сергиевых в селе Сура Пинежского уезда Архангельской губернии. Мальчик был настолько хилым, что родители, не надеясь сохранить его жизнь даже на несколько дней, решили в ту же ночь окрестить его. Ему было дано имя в честь святого Иоанна Рыльского, память которого празднуется на следующий день. Кто бы мог подумать тогда, что слабое дитя, окрепнув, достигнет зрелого возраста, чтобы затем прославиться как в Русской земле, так и за её пределами. Постепенно здоровье мальчика стало поправляться. Отец с раннего детства постоянно брал его в церковь и воспитал в нём особенную любовь к богослужению. Оба родителя ревностно воспитывали в сыне благоговение к Богу. Они направляли мальчика с помощью книг, рассказов о святых Божиих угодниках, о Божией Матери, о Христе, о подвижниках христианского благочестия, о постниках, страдальцах и мучениках за святую веру. В шестилетнем возрасте мальчику наяву было видение ангелов. Впоследствии об этом событии так рассказывала близкая к отцу Иоанну игумения Таисия: «Однажды ночью Ваня увидел в комнате необычный свет.… Взглянув, он увидел среди света Ангела в его небесной славе. Младенец Иоанн, конечно, смутился от такого видения. Ангел успокоил его, назвавшись его Ангелом Хранителем, всегда стоящим окрест его в соблюдение, охранение и опасение от всякой опасности». Мать оставалась для сына высоким примером духовности и нравственности на протяжении всей жизни. Он, будучи уже взрослым человеком продолжал с любовью выслушивать советы и наставления своей матери, хотя и была она малограмотной женщиной. Грамоте Ваню стали учить родители уже на седьмом году жизни. Однако она никак не давалась ему. На десятом году, по воспоминаниям самого батюшки Иоанна, его повезли в Архангельское приходское училище. Отец Иоанн свидетельствует, что к этому времени он «с трудом разбирал по складам, и то только по-печатному». Он сильно скорбил по этому поводу, так как ему было жаль, что отец тратит свои последние средства на учёбу сына. Школьные дела у Иоанна шли плохо ещё и потому, что он лишился постоянной поддержки матери, учителя же мало заботились о том, чтобы помочь ученикам. Ваня растерялся. Ведь он прилагал огромные усилия, чтобы успешно учиться, но всё было тщётно. И однажды, как вспоминает он, «…у меня точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове, и мне ясно представился учитель того дня, его урок; и я вспомнил даже, о чём и что он говорил. И легко, радостно стало на душе». В довольно короткий срок Ваня наверстал упущенное и оказался в числе тех учеников, которые первыми были переведены из училища в семинарию. В эти школьные годы в сердце у мальчика сохранялась прежняя любовь к природе, к которой он так расположен, был с детства. Она говорила с ним, «как друг и как учитель, о Боге, вечности и о правде». В Архангельской духовной семинарии Иоанна постигло серьёзное испытание: он был назначен старшим над архиерейскими певчими. А они в те времена представляли собой самую распущенную, некультурную и склонную к пьянству часть бурсы. Находясь в их среде, Иоанн едва сам не попал под её губительное влияние. Но он сумел вынести из семинарии лучшее, избежав худшего, и потом всю жизнь оставался благодарным этому заведению, воспитавшему и взрастившему его в отроческий период. Затем Иоанн Ильич Сергиев поступает в Петербургскую духовную академию. Здесь он провёл четыре года и был первым по успеваемости. Это было время, когда умер его отец, и, чтобы помочь матери, он становится письмоводителем в канцелярии Академии и всё своё жалованье (десять рублей в месяц) отсылает ей. Впоследствии, вспоминая время учёбы и препоны, встававшие на его пути, о. Иоанн говорил: «Наука (сначала) была темна для меня, я не был подготовлен дома; самому надо было доходить до разумения и познания; сознавал и чувствовал я свою беспомощность, ревниво смотрел на успехи товарищей и стал просить помощи и разумения у Бога, дающего всем просящим «просто и без упрёков», по выражению апостола Иакова, и открыл мне господь разум: я озарился светом Божиим; грамота стала ясна для меня, и стал я успевать в соответствующих возрасту и воспитательной цели науках. Но и тогда, во время учения, сколько перенёс я тяжких болезней! При слабых физических силах прошёл я три образовательные и воспитательные школы: низшую, среднюю, и высшую, постепенно образуя и развивая три душевные силы: разум, сердце и волю как образ причастной, созданной по образу Святой Живоначальной Троицы, души. Высшая духовная школа, коей присвоено название Духовной академии, имела на меня особое благотворное влияние. Богословские, философские, исторические и разные другие науки, широко и глубоко преподаваемые, уяснили и расширили моё миросозерцание, и я, Божией благодатью, стал входить в глубину богословского созерцания, познавая более и более глубину благости Божией, создавшей всё премудро, прекрасно, благотворно, подчинившей все создания твёрдым жизненным гармоническим законам; особенно пленил мой ум и сердце премудрый дивный план спасения погибающего рода человеческого чрез Божественного Агнца Божия Иисуса Христа, во мне развилось и окрепло религиозное чувство, которое было в меня вселено благочестивыми родителями». В 1855 г. Иоанн окончил Академию со степенью кандидата богословия, написав диссертацию на тему: «О кресте Христовом, в обличение мнимых старообрядцев». Еще во время учебы в Академии хотел посвятить себя миссионерской работе, но был призван к иному роду пастырской деятельности. Во сне Иоанн увидел себя священником, служащим в Андреевском соборе в Кронштадте. Он в те годы почти не бывал в собраниях своих товарищей, но как-то раз всё же довелось ему присутствовать на студенческой вечеринке, где он встретился с дочерью протоирея кронштадского Андреевского собора Константина Несветского Елизаветой. Когда Иоанну Сергиеву по окончании учебы было предложено вступить с нею в брак и начать служить в соборе священником, он, вспомнив свой сон, дал согласие. Супруги приняли на себя подвиг девства. Служение. Студенческие годы окончились, наступила жизнь… 12 декабря 1855 года отец Иоанн был рукоположен в священника. По рукоположении молодой священник был назначен ключарём Андреевского собора города Кронштадта. Когда отец Иоанн вступил в Кронштадский собор, то остановился на пороге в священном ужасе: это был собор его детских видений, о которых он вдруг вспомнил теперь с поразительной ясностью. С глубоким благоговением начал отец Иоанн свою пастырскую службу. При совершении своего первого богослужения он обратился к народу с таким назиданием: «Сознаю высоту священнического сана и соединённых с ним обязанностей; чувствую свою немощь и недостоинство к прохождению высочайшего на земле служения священнического, но уповаю на благодать и милость Божию, немощная врачующую и оскудевающая восполняющую. Знаю, что может сделать меня более или менее достойным этого сана и способным проходить это звание. Это любовь ко Христу и к вам, возлюбленные братья мои… Любовь - великая сила: она и немощного- делает сильным, и незначительного- достопочтенным, и прежде незнакомого и чужого- делает скоро близким, и знаемым, и любезным. Таково свойство любви чистой, евангельской. Да даст и мне любвеобильный ко всем Господь искру этой любви; да воспламенит её во мне Духом Своим Святым!» В середине XIX в. город Кронштадт, расположенный на острове Котлин в Балтийском море, служил не только российской военно-морской крепостью, но и местом административной ссылки тех, кто по разным причинам был удалён из Санкт - Петербурга, - нищих, отбывших наказание преступников, бродяг. Они ютились в грязных подвалах и лачугах, промышляя попрошайничеством, воровством, а то и разбоем. Гораздо больше было людей действительно несчастных, в полном смысле слова горемычных, которые поистине нуждались в самом искреннем сожалении и участии. Рабочие, жившие рядом с ними, оказывались в гуще самого грязного порока, что имело особенно тяжелые последствия для детей. Борьбу с этой бедой начал молодой священник. С самых первых дней своего священно служения, батюшка проявил особую любовь к пастырской церковной проповеди, к частому совершению богослужения, к широкой и любвеобильной помощи бедным. Он с величайшей охотой совершал церковные службы за других священников, во всякое время, без отговорок, шёл с духовными требами к кронштадтским беднякам. Оставался нередко среди них надолго, беседовал с ними, утешал и согревал своей любовью. Часто он бывал в семьях, настолько придавленных нищетой и болезнями, что некому там было сходить за хлебом, не на что было пригласить врача и купить лекарства. В таких случаях великий подвижник отец Иоанн сам приносил им хлеб и на собственные средства приглашал к больным врачей, сам покупал для них и давал им лекарства. Вся жизнь его была так необычна, так поражала, что против него ополчились и стали обсуждать. Его стали называть юродивым, над ним смеялись, его поносили, ему предписывали всевозможные грехи, а упрёки встречали его даже дома. Много было горьких минут, тяжелой внутренней борьбы. Но вдохновенный пастырь не пал духом. Это истинно христианское бескорыстие отца Иоанна и его заботы о бедных и нуждающихся нередко ставили его самого в трудное положение: отдавая всё до последней обуви, он обрекал на крайнюю нужду себя и свою жену, но был неизменен. «Я – священник, - говорил отец Иоанн, - чего же тут! Значит, и говорить нечего: не себе, а другим принадлежу». Молодая его жена, Елизавета Константиновна, как бы по обету, превратилась, - в сестру милосердия, помощницу своему супругу в его высоком служении ближнему. Все эти годы они виделись, чуть ли не по несколько минут в день, когда отец Иоанн появлялся дома поздно вечером или рано утром. «Счастливых семей, Лиза, и без нас довольно, - говорил он обычно. – А мы с тобой посвятим себя обычно на служение Богу». К каждому выходу батюшки Иоанна после обедни собирались длинные ряды ожидавших подаяния, и никто не возвращался оттуда с пустыми руками. Жители Кронштадта много терпели бед от ссыльной бедноты, которая носила название «посадских». Ночью далеко не безопасно было пройти по улицам города, так велик был риск подвергнуться нападению и грабежу. Жили посадские, по преимуществу, на самых глухих улицах, в землянках. Страшные это были уголки. Батюшка Иоанна не брезгует общаться с этими людьми, не боится запачкаться о чужую грязь. Нужно, думает он, любить всякого человека, и в грехе его, и в позоре. «Не нужно смешивать человека, этот образ Божий, со злом, которое в нём, потому что зло есть случайное его несчастье, болезнь, мечта бесовская, но существо его - образ Божий, всё- таки в нём остаётся». Злые люди – больные люди, а больных нужно жалеть больше, чем здоровых. И вот отец Иоанн приходит в лачуги и землянки, не с требой на десять минут, а к душе христианской, к брату погибшему. Он остаётся с ближними часами, беседует, плачет вместе с ними. «Мне было тогда ещё года двадцать три, - рассказывает в письме один ремесленник. – Теперь я старик, а помню хорошо, как видел в первый раз батюшку. У меня была семья, двое детишек, старшему года три. Рано я женился. Работал и пьянствовал. Семья голодала. Жена потихоньку по миру собирала. Жили в дрянной конуре – на конце города. Прихожу, раз не очень пьяный.… Вижу, как какой- то батюшка сидит и на руках сына держит, и что-то ему говорит ласково. И ребёнок серьёзно слушает. Может быть, грех, но мне всё кажется, батюшка был, как Христос на картинке «Благословение детей». Я было ругаться хотел: вот, мол, шляются… да глаза батюшки, и ласковые, и серьёзные в одно время, меня остановили. Стыдно стало… Опустил я глаза, а он смотрит, прямо в душу смотрит. Начал говорить. Не смею я передать всё, что он говорил. Говорил про то, что у меня в каморке рай, потому что где дети, там всегда и тепло, и хорошо; и о том, что не нужно этот рай менять на чад кабацкий. Не винил он меня, нет, всё оправдывал, только мне было не оправдания. Ушёл он, я сижу и молчу…Не плачу…хотя на душе так, как перед слезами. Жена смотрит… И вот, с тех пор я человеком стал». Не сразу, конечно, поддались отцу Иоанну босяки. Сначала они, вероятно, усматривали, в беседах батюшки каприз, что-то вроде развлечения от нечего делать. Но скоро эти подозрения рассеялись. Бескорыстия великого праведника показало, с кем они имеют дело. Кронштадтские жители часто видели своего пастыря возвращающегося босым. Не однажды прихожане Андреевского собора приносили матушке сапоги, говоря: «Возьми, вот, а то твой – то отдал их, босой придёт, мы купили… не ходить же ему так». Это бескорыстие Божьего человека и привело к отцу Иоанну первых учеников. Летом отец Иоанн любил беседовать за городом. Придёт туда на лужайку со своими духовными чадами, сядет на траву и заговорит о Боге, о Сыне Его, о любви и милости. Вокруг него дети. Он обходится с ними с особой лаской, кого обнимет, а иного и на колени к себе возьмёт. Взрослые слушают его с пристальным вниманием. Так шли дни, и, наконец, посадские решили, что это святой человек. А святому на Руси открыты все души, все тайные помышления. Бедняки стали приглашать его наперебой, ожидая от него уже не одной материальной помощи. Отец Иоанн жил в Кронштадте на втором этаже дома, принадлежавшего Андреевскому собору. Квартира его поражала необыкновенной простотой обстановки, несмотря на то, что через руки её хозяина проходили сотни тысяч рублей. С раннего утра, когда город был погружён в глубокий сон, а улицы пустовали, перед этим домом уже толпилась масса народа, ожидавшего выхода отца Иоанна. А он ещё с четырёх часов утра, не смотря ни на какую погоду, прогуливался по дому и саду, тайно произнося обычные, положенные для готовящегося совершать Литургию утренние молитвы. Наконец, ворота дома, обыкновенно закрытые, отворялись, и среди ожидавших возникало волнение. Это выходил отец Иоанн. Люди устремлялись ему на встречу, стараясь подойти под его благословение, и чуть не сбивая с ног священника, который, широко благословляя, со своей кроткой улыбкой направлялся к собору. А толпа, сопровождавшая его, всё росла и росла, так как по пути к ней присоединялись всё новые группы. На подходе к собору наблюдалась следующая картина: вдоль решётки сада, по обеим сторонам от входа в собор, чинными рядами стояли нищие обоего пола и всех возрастов. Это те самые бедняки, «посадские», среди которых с первых дней священства и начал свою благотворительную деятельность великий пастырь. Начиналась раздача милостыни. Отец Иоанн разделял собравшихся на десятки, и каждому десятку вручал определенную сумму, чтобы они распределили её между собой. На долю каждого несчастного приходилось от пяти до десяти копеек. Иногда деньги раздавал не сам батюшка, а кто – нибудь из церковных сторожей, кому он поручал это дело. Тем временем начинал звонить колокол к утрене. По окончании раздачи милостыни, отец Иоанн в сопровождении толпы входил в собор, и начиналась утреня. С особенным благоговением совершал отец Иоанн Литургию. Он весь уходил в себя, как бы не сознавая окружающего. Он молился о недужных и скорбящих… Сохранилось письменное свидетельство человека, случайно, зашедшего в храм во время Литургии. Вот что он пишет: «Я зашёл в собор от нечего делать. В жизни я много испытал, растерял веру и озлобился. Ни в храме, ни в молитве я не искал успокоения. Но с первых же услышанных мною слов священника, совершавшего службу, меня покорила живая вера в нём. Во время Великого поста в Кронштадте бывал особенно сильный наплыв богомольцев – не только из Петербурга и Москвы, но с юга, из Сибири и из самых далёких уголков России. Все приюты и гостиницы были в это время переполнены, так что запоздавшим было трудно найти пристанище. В эти дни отец Иоанн, конечно, не уезжал никуда, кроме обычного объезда новоприбывших. После прочтения положенного правила перед исповедью, он, по обыкновению, начинал принимать исповедников с часу или двух дня. Можно себе представить, сколько времени уходило на исповедование такой массы народа. Не было при этом дня, когда отец Иоанн не исповедывал бы до двух часов ночи. Иногда он тотчас после исповеди начинал утреню. Отец Иоанн исповедовал без ширм у аналоя, поставленного у царских врат одного из приделов собора. Несмотря на то, что исповедь продолжалась более суток, несмотря на духоту и недостаток воздуха в соборе, пастырь никогда не присаживался. Всегда стоя, облокотясь на аналой, он терпеливо выслушивал каждого. В течение всего дня он почти ничего не ел, если не считать самого малого количества пищи (два – три солёных грибка и стакан миндального молока). С 1857 года он стал давать уроки Закона Божия в Кронштадтском городском училище. В 1862 году открылась в Кронштадте классическая гимназия. Когда отцу – Иоанну была предложена здесь законоучительская должность, он с радостью согласился. Достаточно хорошо известно, как любил отец Иоанн цветы, как восхищался их красотой. Порученных ему для воспитания и образования детей он любил сравнивать с цветами, которые, при соответствующем уходе и любовном выращивании радуют глаз и душу. Однако он замечал: « Впрочем, что нам много говорить о растениях и цветах? Они всё-таки дерево, сено - как ни хороши. А вот вы, детки, наши растения, или лучше - Божьи бесценные (цветы)…». Воспитывать души – такова была задача, которую поставил себе новый законоучитель. Его взгляды на преподавания уже были твёрдо определены. У великого чудотворца отца – Иоанна не было неспособных, - его беседы запоминались навсегда и почти одинаково сильными и слабыми. Отец – Иоанн всегда приносил с собой на запас много отдельных житий, которые сейчас же расхватывались. Ещё более, конечно, воздействовали беседы отца Иоанна на самих учеников. Его проповеди и назидания, отмеченные именно душевностью тона, какой – то особенной сердечностью, непосредственным духовным единением его со своими слушателями, при его замечательно выразительном, отчётливом и чуждом всякой сухости чтении, глубоко западали в души детей и умиляли так же, как и толпы народа, привлекаемых к великому праведнику желанием получить от него благословение, назидание или поучение. Педагогический стиль отца – Иоанна выражался, в частности, в том, что он никогда не ставил низких оценок. Сами ученики считали, что даже «тройку» получить по Закону Божию – стыд и позор. Как правило, отец – Иоанн был мягок к ученикам, даже и в случае серьёзной провинности с их стороны, но его необычный голос и звенящее в нём сожаление оказывали на них сильнейшее действие. Так сильна была его любовь к каждому, так непритворно и горячо желал он каждому из них добра. Но бывал он порою и строг, и даже суров. Были случаи, когда совет гимназии принимал постановление об увольнении какого – ни будь нетерпимого ученика. Тогда о. Иоанн упрашивал отдать «исключённого раба» на поруки ему. Отдавали, и нужно было видеть, с каким тревожным вниманием наблюдал о. Иоанн за вверенной ему душой. Он следил за ним, как за больным растением, наблюдал за каждым нездоровым движением и выхаживал. Уроки о. Иоанна были увлекательны и интересны не только для детворы, но и для взрослых людей. Многие его слова навсегда западали в души слушателей. Большинство священников ищут работы, занятий, не знают, как скоротать время от одной службы до другой. Иногда их позовут к больному или роженице, а потом опять нечего делать. Некоторые стараются набрать побольше уроков. Другие стараются убить свободное время во всевозможных комитетах, комиссиях, собраниях. С первых дней своего высокого служения Церкви отец Иоанн положил себе правилом насколько возможно искренне относиться к делу. Поэтому, после назначения в Кронштадт в 1855 году у ещё молодого священника оказалась масса занятий: не стало времени ни пообедать, ни отдохнуть, ни провести час-другой в семье. Дел у него столько, что с утра до вечера не переделаешь. Никогда не роптал о. Иоанн на свою судьбу, не жаловался на обилие дел, на отсутствие досуга. В 1886 году отцу Иоанну поднесли Остромирово Евангелие и адрес, в котором, конечно, восхваляли его. Насколько высоко духовную жизнь вёл отец Иоанн в эти годы, становится ясно, в частности, из такой его записи: « Я стал вести дневник, в котором записывал свою борьбу с помыслами и страстями, свои покаянные чувства, свои тайные молитвы ко Господу, свои благодарные чувства за избавления от искушений, скорбей и напастей и постоянную помощь». Кроме того, он тщательно изучал книги Священного Писания, Ветхого и Нового Завета. Шаг за шагом, не спеша, он приобретал познания, которых, по его мнению, ему мало дало академическое образование, приобретал силу духа и веры, - словом, шаг за шагом нравственно совершенствовался. Первые пятнадцать лет служения и подвижничества о. Иоанна в Кронштадте возбуждали не только опасения высших иерархов и блюстителей православной обрядности за судьбу этого необыкновенного человека, но смущали даже живших в то время духовных деятелей, как, например, святителя Феофана Затворника. Против о. Иоанна высказывались как в обществе, так и в печати. На него возводились чудовищные, незаслуженные обвинения. Так, в 1883 – 1884гг., когда слава его жизни, в делах милосердия и молитвы достигла столицы, одна из мелких газет, под названием «Минута», чрезвычайно резко выступила против почтенного пастыря. Она обвиняла его в основании какой – то небывалой секты, упрекала в небрежном отношении к своим обязанностям, в извращении Священного Писания. Газета стремилась доказать, что отец Иоанн разрушает семейные узы, кичится своими благодеяниями; она взывала к общественному вниманию, требуя принятия мер против о. Иоанна. Чтобы доказать это, распространялась молитва, приписываемая о. Иоанну. В 1889 году доктор Попов выразил на суде так же жёсткое, неодобрительное мнение об о. Иоанне. Он отозвался о нём как о фанатике, заражающем своим фанатизмом окружающих. А на следующий день один публицист раздул этот отзыв и без обиняков назвал всех почитателей отца – Иоанна «сумасшедшим домом на свободе». Сам отец Иоанн прекрасно видел и сознавал, за что он подвергается гонению. Отношение к отцу Иоанну, в конце концов, выразилась с особенной силой в пьесе «Чёрные вороны», где осмеивался кронштадский пастырь и его последователи. Материалом для пьесы послужили газетные статьи, направленные против о. Иоанна. Среди верующих членов русского общества поднялось страшное негодование по поводу пьесы, которое отразилось на страницах патриотической печати. Вот что писала по этому поводу «Курская быль»: «Не станем подробно передавать кощунственного содержания этой пьесы. Упомянем только, что в пьесе «Черные вороны» карикатурно и возмутительно – пошло высмеивается обычное для всякого верующего русского человека религиозное чувство в общественной и частной благотворительности; при всём этом на сцене употребляются церковные свечи, светильники, монашеские одеяния, произносятся некоторые обычные церковно-молитвенные выражения, поются даже церковные песнопения, например, «Да исправится молитва моя», и т.п.». На защиту веры православной выступил архипастырь Курский, Преосвященнейший епископ Питирим. Он немедленно возбудил ходатайство перед губернатором, чтобы пьеса была отменена. Ходатайство его было уважено. Пьеса «Черные вороны» исчезла со сцены Курского театра. Московские монархисты на своём заседании решили послать московскому генерал – губернатору телеграмму по поводу издевательств над православной Церковью в печати и на сцене: «…гнетущее впечатление произвело известие, что в Москве собираются поставить пьесу «Чёрные вороны», где в резко кощунственной выходке осмеивается личность пастыря о. Иоанна Кронштадтского. Поэтому русское монархическое собрание берёт на себя смелость просить Ваше Превосходительство о запрещении ставить в Москве эту глубоко оскорбляющую чувства русского народа пьесу». За сорок лет служения о. Иоанн Кронштадский был удостоен множества высоких наград, драгоценных по исполнению, но ещё более дорогих тем, что они отражали, хотя бы в какой- то мере, его несравненные заслуги перед Церковью и родиной. Он был почётным членом всех кронштадтских обществ. Имел он также дипломы благотворительных учреждений и братств многих других городов России. Общественная и благотворительная деятельность. Сердце доброго пастыря бесконечно страдало при виде бедного Кронштадтского люда. Причин нищеты и бедности было множество, среди которых, как перечислял сам о. Иоанн, такие, бедность от рождения, от сиротства, от несчастных случаев, от пожара, а так же по вине самого человека – по пьянству. Отец Иоанн находил, что действенным средством для того, чтобы выйти из бедственного положения или хотя бы не быть угнетённым нищетой и не чувствовать себя изгоем общества, мог послужить труд. Поэтому он предлагает устроить в Кронштадте Дом трудолюбия. С этой целью он неоднократно обращается с призывами к жителям города придти на помощь бедноте и жертвовать посильные суммы для осуществления, задуманного предприятия. Затеянное великое дело не сразу сложилось – на его пути оказалось много препятствий и искушений, в том числе пожар почти уже готового здания. Но ничто и никогда не могло сокрушить и поколебать энергию о. Иоанна. И действительно, надежды вскоре оправдались. Было сделано много пожертвований, была сполна выполнена страховка, и сгоревший Дом трудолюбия восстал из пепла. 10 октября 1882 года он был торжественно освещён. В нём располагались женская, сапожная и пенькощипная мастерские. В пенькощипной мастерской в течение года работали до двадцати тысяч человек. Здесь же располагались бесплатная амбулаторная лечебница и бесплатное народное начальное училище; классы ручного труда. Для детей и взрослых устроены бесплатная детская библиотека и народная читальня. Кроме того здесь же находились убежище для сирот и дневное пристанище, народная столовая. Комнаты для приезжающих выделены были в доме имени о. Иоанна. Основаны были Дом Милосердия имени о. Иоанна, служивший летом дачей для детей убежища (загородный приют); рисовальные классы; дом Андреевского попечительства; воскресная школа; ночлежный приют. Устроена была так же книжная лавка, разбиты огороды для снабжения овощами различных учреждений Дома Трудолюбия. Дом трудолюбия рос и ширился с каждым годом, вовлекая в свою орбиту всё новых и новых людей. При нём имелась церковь с особым штатным причтом и хором певчих. Отец Иоанн лично просматривал все постановления распорядительного совета, управляющего делами Дома Трудолюбия. Отец Иоанн был великим благотворителем. На какие добрые начинания только не откликался он! Куда и кому только не жертвовал! А сколько было роздано о. Иоанном милостыни тайно, рука в руку, без всяких сопроводительных бумаг и отношений, невозможно определить. Его щедрость обратила внимание даже Государя. Святой пастырь жертвовал громадные суммы на монастыри, на храмы. Давал тысячи на школы и больницы. Не было епархии во всей России, для которой он не сделал бы тех или иных приношений. Не только на родине, но и за её пределами, почти во всех государствах, русские люди получали его лепты на самые разнообразные дела и начинания. Мало того, отец Иоанн жертвовал не только православным христианам, но и инославным, а так же даже и иноверцам. Однажды к о. Иоанну обратились католики с просьбой помочь им приобрести приличный колокол для своего костёла. Не один раз они обращались с просьбой о помощи в свою консисторию. Но оттуда не получали ни привета, ни ответа. Наконец, они адресовали свою просьбу отцу Иоанну. И не ошиблись. Батюшка без колебаний выдал им нужную сумму со словами: «Да славят они Бога!». С радостью принимал он пожертвования от других, чтобы тот час раздать на нужды людские, но мог не взять деньги, нажитые, по его мнению, нечестным путем. Уже тогда рассказывали о чудесах, связанных с о. Иоанном. Н. Животов приводит удивительную историю, подтвержденную очевидцами: « Это история мелочника-лавочника в Кронштадте, о которой много говорят и до сих пор. Лавочник этот жив, здоров и сам рассказывает следующее… - Я торгую в Кронштадте лет уже двадцать. Моя лавочка помещается недалеко от того дома, где жил батюшка о, Иоанн и в полуверсте от дома трудолюбия. Благодаря этому соседству мне ежедневно приходилось видеть отца Иоанна, а толпы нищих снуют мимо моей лавки постоянно. Вы сами понимаете, что для торговли эта публика составляет одну помеху и не приносит никакой пользы. Тем не менее, торговал я отлично, вдвое больше моих товарищей, лавки которых помещаются на бойких улицах. Почему? Я объяснял это тем, что кругом Дома трудолюбия стали устраивать странноприимные дома, появились богомольцы, и моя лавочка с каждым днём торговала всё лучше. Последние шесть- семь лет ко мне постоянно стал заходить батюшка… Он приходил постоянно менять бумажные деньги на мелкие монеты, ему, видите ли, нужно было оделять нищих копейками, и он менял у меня каждый день рублей десять – пятнадцать. Я против такой услуги нечего сначала не имел, хотя приходилось иной раз задерживать покупателей и терять много времени. Однажды лавка была полна покупателей, и входит о, Иоанн. -Дайте, - говорит мне, - на двадцать рублей мелочи… Такая это меня взяла досада! Мелочь самим нужна, народу - хоть разорвись, а тут пересчитывай полчаса копейки на целых двадцать рублей. Делать, однако, нечего; обидеть батюшку не хотелось, я и исполнил его просьбу, но подумал: - Хоть бы ты убрался куда – ни будь в другую лавку со своими копейками. Надоел, право. Отец Иоанн поблагодарил, взял мешочек с медяками и вышел. Проходит день, другой, третий… Батюшка не идёт менять. Я на это и внимания не обратил, даже доволен был… Прошло около месяца… Замечаю я, что с каждым почти днём торговля у меня всё хуже и хуже; покупателей - не только толпы нет, но частенько и никого нет в лавке. А тут, как на грех капуста скисла, хлеб, что не испечешь, мякина одна, просто выбрасывай; огурцов целая бочка пропала. Словом, через два месяца моя торговля сделалась неузнаваемой, точно руку кто наложил; убыток за убытком, а покупателей почти и не видать… Взяла меня дума: что бы могло такое приключиться?.. Никаких видимых причин нет: и приказчики те же, и пекаря те же, и не выезжал никто из околотка, даже прибавилось жильцов по улице… Убытки, между тем, всё растут не по дням, а по часам. Если так торговать, к концу года можно обанкротиться.… Пошел я раз к приятелю, и беседуем к ним рассказываю все как есть. - Странно, - говорит. – А что, отец Иоанн ходит к тебе мелочь выменивать? - Нет, - говорю, - давно перестал.… А что? - Да смотри, не обидел ли ты его чем? Меня точно по голове кто обухом ударил. Вспомнил я, как последний раз мысленно ругал батюшку, и как с этого самого дня перестал он ходить ко мне, и в тот же день, вечером, пришлось мне выбросить двенадцать пудов скисшей капусты, а торговля точно оборвалась вдруг. Заплакал я горько и говорю: так и так. Ну, вот видишь, - отвечает приятель, - сам и виноват. Не хотел пустяком беднякам услужить, ведь не для себя батюшка менял деньги, сам знаешь; другой рад был бы, своих прибавил, а тебе и времени жалко стало. - Пошёл я точно убитый. На другой день, чуть свет, к батюшке… Он узнал меня, прямо говорит: - Я больше не тревожу тебя… Я – в ноги. Каюсь плачу… А батюшка так ласково говорит: - Встань, встань. Господь милостив, простит, ты только бедняков-то люби; ведь, братья они тебе. Христос и для них пострадал на кресте… Не отворачивайся от просящего, если можешь помочь ему чем-нибудь, а то и Господь от тебя отвернется! - Батюшка, - говорю, - простите… - Я на тебя не сержусь и не гневаюсь. Ты меня ничем не обидел… Если ты кого и обидел, так бедняков моих, а не меня… Батюшка отслужил по моей просьбе молебен, а я каждый день стал прикармливать нищих: кому хлеба, кому грошик – не отказывал никому почти… - И?… И все пошло по – старому. Торгую опять, слава Богу…» На пожертвования о. Иоанн основал в своем родном селе женский монастырь и воздвиг большой каменный храм, а в Санкт-Петербурге построил женский Иоанновский монастырь на Карповке и еще ряд монастырей и храмов в России. .По желанию верующих о. Иоанн предпринимал пастырские поездки по многим городам России, исцеляя страждущих телесными и духовными недугами. В каких только учреждениях он не бывал, каких добрых начинаний отдельных лиц или создававших обществ не освещал своей молитвой. Он бывал и в царском дворце, и в последней хижине бедняка. По выражению одного из писателей, всю обширную Русь можно было бы считать одним приходом Кронштадтского пастыря. Для него важен каждый человек. Рассказывают, что в Киеве, в лазарете Левашовского пансиона, в числе больных ему показали девочку, страдавшую тяжёлой формой тифа. Незадолго до посещения батюшки у неё был вскрыт обширный гнойник около уха. Едва о. Иоанн взглянул на больную, вся его фигура озарилась огнём чувства. Он быстро подошёл к больной, припал к кровати и, стоя на коленях, приник к лицу девочки, осыпая её ласками и поцелуями. Как самая любящая мать утешал он больную: «Милое дитя, - тебе больно…Страдалица ты моя!» В палате воцарилось безмолвие. Вся сцена на присутствующих произвела глубочайшее впечатление. Невозможно передать оттенки голоса батюшки, в которых слышалась искренняя и глубокая боль, страдание и желание утешить. Он освещал больницы, присутствовал при закладке или завершении строительства храмов, ездил на встречи с крестьянами и рабочими. Он благословляет и принимает деятельное участие в приобретении тысячепудового колокола для Софрониевой пустыни, освещает церковь в колонии прокаженных Ямбургского уезда С. – Петербургской губернии, справляет храмовый праздник в коммерческом С.- Петербургском училище; совершает службу в Финляндии, в Свято – Троицкой женской общине, молебен по случаю закладки Ораниенбаумской станции спасения на водах, Литургию в Архангельском кафедральном соборе. Профессор И.Сикорский был свидетелем посещения отцом Иоанном Киево-Печерской лавры и её пещер. Он писал: «…Экипаж отца Иоанна проследовал мимо лаврской гостиницы и остановился входа в галерею, ведущие в Ближние Пещеры. Здесь батюшка встретил наместника Лавры. Отец Иоанн был молчалив и находился в глубоком молитвенном настроении. Отец наместник предложил пройти в Ближние Пещеры не через галерею, через сад. С сада открывался восхитительный вид на горы, на Лаврские холмы и пещеры, на Днепр и Заднепровье. Отец Иоанн в величайшем нервном напряжении спросил: где же, где же пещеры?» Ему указали. Мгновенно всё его существо озарилось огнём благоговения. Он остановился и, обратившись в сторону пещер, громко воскликнул: «Отцы святые, мира отвергшиеся и Христа возлюбившие! Христос воскресе!» Он обращался к угодникам Печерским, как к живым людям, и это чувство близости и единения с ними не оставляло о. Иоанн всё время, пока он находился в стенах Лавры. Спустившись в Пещеры, батюшка всё время громко молился. Молитва его носила характер пламенных импровизаций, в которых выражалось удивление, благоговение и мольба к небожителям. Эти небожители когда-то были обыкновенными людьми и подвизались здесь, они ископали эти пещеры своими руками и оставили в них следы своей жизни. Теперь, на шестьдесят третьем году своей жизни, он впервые присутствует на месте их подвигов, где всюду находятся следы их жизни и деятельности. Молитва о. Иоанна носила характер необычной простоты и силы. По временам он умолкал, и из его груди лишь вырывались мимолетные тихие вздохи, столь характерные для батюшки Иоанна и свидетельствующие о глубоком душевном умилении, не требующем слов. Посетив келью и церковь Антония и Феодосия, он был особенно растроган. У входа из Ближних Пещер отец Иоанн обернулся и сказал: «О, мудрецы, о философы! О философы, о богословы, мир удивившие!» В Великой церкви, поклонившись мощам Михаила, первого чудотворца Киевского, отец Иоанн отпустил и громко воскликнул: «Первоначальные веры, Святителю Божий, воззри, колико чада твой – вся Русь православная!» Возвышенное настроение не покидало о. Иоанна во время перехода из Ближних Пещер в Дальние. Шли по галерее, о. Иоанн шёл с такой быстротою, что спутники едва поспевали за ним. Он был молчалив и горел огнём внутреннего воодушевления… Круто спускались по длинной лестнице, примыкающих к церкви Дальних Пещер. Послышались молящие вопли тысячи голосов: «Отец Иоанн, благослови».С минуту отец Иоанн искал взором народ… Через железную решётку окна, находившегося на высоте – откуда пробивался слабый свет – просовывались десятки рук и виднелась масса людей. Как птицы небесные, люди лепились у окна, ища видеть отца Иоанна и получить его благословение. Из церкви Дальних Пещер вышло монашество с зажженными свечами. Отец Иоанн воскликнул: «Свет Христов просвещает всех! Христос воскресе, братия!» Из дальних пещер отец Иоанн отправился в Великую Лаврскую церковь. Здесь он поклонился мощам угодников, спустился и также поклонился мощам угодников, спустился и также поклонился нетленно почивающему телу Павла, епископа Топольского, и затем посетил наместника Лавры в его покоях. Здесь отец Иоанн слушал пение хора. Прослушавши пропетый отрывок церковной песни, отец Иоанн был восхищён. Низко поклонившись хору, сказал: «Братия! Я весь пленён вашим пением! Это гром небесный, это музыка Божественная!» Затем отцом Иоанном были прослушаны ещё многие пропетые церковные церкви; всё время, пока продолжалось пение, он мысленно молился». Так очевидец рассказывает о посещении отцом Иоанном города Казани : «С восьми часов вечера Самолётская пристань на Волге начала переполняться громадною массой народа, которая всё более росла. Весь путь от Казани до устья всю ночь до утра был усеян пешеходами, экипажами; вагоны конно-железной дороги, отходя один вслед за другим, не могли вмещать желающих ехать. К рассвету не только Самолётская пристань, но и весь приволжский берег был сплошь усеян народом, не спавшим всю ночь и с лихорадочным нетерпением направлявшим постоянно свои взоры на низовую часть Волги. Два казённых и несколько частных пароходов стояли под парами, наполненные пассажирами; они готовы были каждую минуту двинуться навстречу ожидаемому «Отважному». В начале шестого часа утра 5 июля толпа вдруг зашевелилась, зашумела: на горизонте Южного плеса реки Волги показался самолётский пароход. Вся толпа изображала войско, коему скомандовано было «смирно!» Быстро помчались на встречу те пароходы, которые стояли под парами с ожидающими встречи пассажирами. Впереди всех навстречу полетел казённый пароход «Свияга», на котором был казанский городской голова с инспектором судоходства г. Пестриковым и несколькими из казанских граждан. Г. Пестриков, встретив «Отважный», посредством рупора просил капитана остановиться и принять представителя города. «Отважный» приостановился, на палубе его, убранной цветами, впереди стоял в скромном одеянии священника отец Иоанн, а за ним стоял в шапке с красным околышем пензенский землевладелец камергер А. И ещё несколько лиц. Когда пароходы поравнялись, отец Иоанн, высоко подняв коричневую соломенную шляпу, громко воскликнул: «Приветствую почтенного представителя и достойных граждан благочестивой Казани». На этот привет все пассажиры «Свияги» быстро бросились на отважный и через мгновение стояли с преклоненными головами близ отца Иоанна. Городской голова первый, припав на колени, принял благоговение отца Иоанна и с благоговением поцеловал ему руку, затем приняли благословение и остальные. В это время «Отважный» успел причалить к Самолётской пристани, изображавшей собой одну сплошную массу голов, колыхавшуюся волнами. Только что отец Иоанн сошёл на пристань, как буквально был сбит с ног и стиснут громадной толпой. Идти далее не представлялось никакой возможности и, по настоянию сопровождавшего отца Иоанна камергера А., он должен был вернуться обратно на «Отважный». Здесь, по совету того же А., было решено отвлечь внимание толпы и быстро направиться к казенной пристани, чтобы оттуда прямо ехать в город. Против такого решения воспротивился городской глава, говоря, что маневр этот слишком обиден для народа, ожидавшего благословения доброго путешественника всю ночь. Сопутствовавшие отцу Иоанна стали заявлять, что идти в толпу слишком опасно и что лучше в таком случае не заезжать в город Казань. Тогда городской глава вышел к толпе, в самую её середину, и несколько раз громко произнёс, что отец Иоанн не выйдет до тех пор, пока толпа не расступится и не даст свободного прохода, что такое поведение толпы вовсе лишит Казань счастья увидеть в стенах своих отца Иоанна и что его можно будет увидеть в соборе, где он отслужит сегодня обедню. Эти слова произвели желаемое воздействие: тотчас образовались две цепи из взявшихся за руки впереди стоявших людей, и, таким образом, был устроен проход от пристани до подъезда экипажей. Тогда городской глава, идя впереди, вывел на пристань ота Иоанна, окруженного лицами, его сопровождавшими. Вначале проход был свободный, но затем напор и натиск толпы был так стремителен, что удержать его не было возможности. Сдавленный со всех сторон, медленно двигался вперёд, не отказывая, однако, никому в своём благословении. Между прочим, он с особым радостным чувством благословил и расцеловал ребёнка, родители которого, поднося его к отцу Иоанну, заявили ему, что этот ребёнок спасён от явной смерти заочными молитвами уважаемого пастыря. С нечеловеческими усилиями отец Иоанн был извлечён, наконец, и буквально «внесён» в коляску городского главы, который, по приглашению отца Иоанна, занял с ним место радом; впереди, на скамеечке коляски, поместились сопровождавшие отца Иоанна псаломщик, исполняющий обязанности камердинера отца Иоанна, и студент Московского университета, родственник госпожи Липовской. Как только коляска двинулась, толпа в несколько сот человек кинулась к ней, причём бегущие с явным риском бросились к подножке экипажа, целовали руку отца Иоанна, прикасались к его одежде и затем подносили прикасавшуюся руку к своим губам. Множество женщин про проезде в один миг соскакивали со своих экипажей и бросались на колени, творя крестное знамение. По распоряжению полицмейстера, коляску с отцом Иоанном конвоировали верховые полицейские стражники, и только при помощи последних экипаж мог двигаться вперёд. За коляской следовали в город ещё два экипажа, в коих находились землевладелец А. Со своими управляющими и иеромонах, сопутствующий отцу Иоанну. Весь путь от пристани до города Казани и затем все улицы города, по коим следовал отец Иоанн, были усеяны народом, все при проезде его низко кланялись, многие, подбегая к экипажу, бросали свёртки и конверты с деньгами, которые подбирал с полным спокойствием причетник и клал в большую дорожную сумку, видимо, специально для этого назначенную. Так как для церковной службы отец Иоанн должен был спросить благословение Казанского архипастыря Высокопреосвященнейшего Владимира, то всему кортежу пришлось, проехав весь город, направиться в загородный дом владыки, находящийся в пяти верстах от города по Оренбургскому тракту. Для этого путешествия появилась необходимость переменить лошадей на вольной почте; при остановке здесь моментально собралась толпа народа, которая окружила отца Иоанна и приняла от него благословение. По приезде к архипастырю, последний, приняв отца Иоанна и всех его спутников, преподав благословение на совершение Литургии в Благовещенском кафедральном соборе. Отец Иоанн, побеседовав с владыкой, несколько минут наедине, направил свой путь обратно в город. Тут по улицам следования набралась ещё большая толпа, набожно приветствовавшая дорогого гостя. При проезде через мясной и рыбнорядский базары вся громадная масса здесь находившегося народа низко склоняла головы, и многие совершали крёстное знамение. Отец Иоанн с видимым умилением относился к приветам толпы, он высоко поднимал свою соломенную шляпу, вполголоса произносил молитвенное благословение и приветствие и, обращаясь к городскому главе, часто восклицал: «Какой подъём религиозного чувства в народе!» Приезжал он и в Ярославль, служил в Петропавловском соборе, обращался со словом к рабочим Ярославской мануфактуры. Старожилы рассказывали, что о. Иоанну очень понравилось в Петропавловской церкви. До нашего времени сохранилась скамейка рядом с Петропавловской церковью, на которой сидел священник. В Казанском монастыре Ярославля хранится частица одеяния о. Иоанна, выставленная для поклонения посетителей. В 1894г. он ездил в Ливадию, где часто посещал больного царя Александра III и присутствовал при последних минутах его жизни. По указанию Императора Николая II, принимал участие во всех печальных церемониях по переведению тела умершего Государя из Ливадии в Петербург, в отпевании и погребении его в Петропавловском соборе. 14 сентября 1894 года, по Высочайшей воле, присутствовал при совершении брака Государя Императора Николая II и Государыни Императрицы Александры Федоровны в большой церкви Зимнего дворца. В 1895 году, по воле их Императорских Величеств, отец Иоанн был назначен членом комитета по устройству в России домов трудолюбия. С этих пор слава его росла беспрепятственно, ширясь по всей стране. При этом он вовсе не искал её: он не показывался в салонах и гостиных, не искал дружбы сильных мира сего. Как прост, ласков и обходителен был о. Иоанн с простыми людьми, таковым же он оставался, появляясь в богатых домах и в палатах советников, не обнаруживая ни тени лицемерия. Один из петербургских духовных журналов приводит любопытные доказательства славы о. Иоанна за границей. Свидетельствами этой популярности стали более двухсот писем, полученных отцом Иоанном весной 1895 года из разных концов мира. Последние дни и кончина о. Иоанна. В последние дни жизни батюшка посетил сооружаемый в Кронштадте громадный Морской собор. Ещё раньше, при закладке первого камня, о. Иоанн предсказал, что «когда стены нового храма подведут под кровлю, то меня уже не станет». Приближалась осень 1908 года. Постройка собора подходила к концу, стены были подведены под кровлю, и батюшка понял, что дни его близки к окончанию. Он посетил собор и с людской помощью добрался до самого купола. Он всегда любил храмы Божии. Теперь в его взоре светился восторг… В начале декабря болезнь батюшки усилилась и обострилась. После последней отслуженной им Литургии (9-го декабря) всё время оставался дома и уже никого не мог принимать. До самой смерти его причащали ежедневно. Вместо всяких лекарств батюшка пил только воду из источника преподобного Серафима Саровского и употреблял миндальное молоко. 17-го декабря ему захотелось на воздух, он пожелал прокатиться на извозчике. Тот, не знавший состояния о. Иоанна, катал его очень долго, и батюшка простудился. Силы его стали быстро таять. Он несколько раз справлялся, долго ли осталось до 20-го декабря. Ещё в ноябре он разослал всем своим корреспондентам праздничные направления с Рождеством, сказав: «А то и вовсе не получат». Форточка в его комнате всегда была открыта настежь. Он полулежал в кресле, одетый в шубу. 18-го декабря, находясь в забытьи, он спросил игуменью Иоанновского монастыря на Карповке, мать Ангелину: -Какое сегодня число? Ему ответили: -Восемнадцатое. -Ну, хорошо, значит ещё два дня, - сказал о. Иоанн и потерял сознание. В эти последние дни о. Иоанн почти ничего не слышал, и ему приходилось кричать на ухо. Болезнь вступила в особенно тяжёлую фазу. 19-го утром он уже не смог подняться. Временами слышались его стоны, свидетельствовавшие о тяжких страданиях. Однако сознание у батюшки было ясным до конца. Последнее распоряжение он сделал вечером того же дня. Мать Ангелина, неотлучно находившаяся с ним весь этот день, попросила благословения освятить храм- усыпальницу, который был давно готов, но не освещён. На что батюшка ответил: «Да- да, освятить», и поднял руку в знак благословения. Елизавета Константиновна, супруга о. Иоанна, и до того сильно хворавшая, из-за ухудшения здоровья батюшки сильно занемогла, у неё произошёл сильный нервный приступ. По её просьбе, в квартире остались близкие люди и священник, который не отходил от одра страдальца всю ночь. Однако они были не в силах как-то облегчить его муки. От всякой врачебной помощи батюшка решительно отказался, только согласился дважды принять по несколько капель святой воды. О чём думал в эти минуты святой пастырь – неизвестно. Ввиду тяжёлого положения больного Литургия была раньше отслужена, чем обычно, а около четырёх часов утра он в последний раз причастился. Некоторое время о. Иоанн был совершенно спокоен. Потом произнёс последние слова: «Душно мне!». Спокойное дыхание его становилось всё тише и тише. Святой праведный Иоанн Кронштадский скончался на восьмидесятом году от рождения, в восемь часов сорок минут 20-го декабря. Когда гроб с телом праведника был вынесен на руках духовенства, процессия, под печальный звон колоколов, направилась к Андреевскому собору. Вдоль улицы стояли пехотинцы, с трудом сдерживая многотысячную толпу. В половине двенадцатого утра начался вынос тела из собора. Дубовый гроб был обнесён крёстным ходом вокруг собора и под звон колоколов был установлен на колеснице. Военные оркестры играли «Коль славен». Вдоль всей дороги через город стояли войска в две шеренги. Вечером, в половине девятого, печальная процессия пребыла к монастырю, куда и был внесён обтянутый белым глазетом гроб с телом покойного. Везде у колонн стояли цветы. В полночь началось прощание с батюшкой. Всю ночь над гробом читалось Евангелие, служились панихиды. Доступ к гробу был прекращён в шесть утра, и затем были отслужены ранняя и поздняя Литургии. Во время последней в храм внезапно хлынул поток солнечного света, словно знаменуя победу над тьмой. Потом совершалось отпевание, положенное только для священнослужителей. Был похоронен Наконец, при всеобщем плаче и скорби, гроб с телом святого праведника был помещен в крипте соборного храма Иоанновского монастыря. С первого же дня после погребения сюда началось настоящее паломничество петербургских жителей и многих приезжих богомольцев. Рассказывают о чудесах, происходящих после смерти о. Иоанна. Анна Коптелкина, четырёхлетняя девочка, была привезена родителями в Иоанновский монастырь. Её родители поведали, что у неё болели ноги, и она не могла ходить. Лечение не помогло. Будучи наслышаны о великой силе молитв о. Иоанна, родители помазали ножки девочки маслом из неугасимой лампы, что теплилась у гробницы батюшки, и девочка в тот же день твердо встала на ноги и пошла. Во время панихиды она стояла. Христина Чижавка, тридцати семи лет, долго страдала болезнью почек. Была помещена во Французскую больницу, но облегчения не получила. Вскоре после её выписки скончался о. Иоанна. Узнав о его кончине, больная захотела попрощаться с покойным. С большим трудом удалось ей проникнуть в Иоанновский монастырь, попрощаться с всероссийским молитвенником и горячо попросить об облегчении своих страданий. Вернулась домой Христина обновленная душевно и физически. С этого дня болезнь стала проходить, здоровье стало восстанавливаться. Прах о. Иоанна был перезахоронен на Богословском кладбище в Петербурге. На Поместном Соборе Русской Православной церкви 7-8 июня 1990 Праведный Иоанн Кронштадский был причислен к лику святых. Его вспоминают 20 декабря (2 января). Проповедник и всероссийский духовник, отец Иоанн (Крестьянкин), в Слове об о. Иоанне Кронштадском говорил: « Отец Иоанн еще при жизни почитался святым за великие чудеса, творимые по его молитвам силою Божию, столь обильно в нем обитавшею. Не забыли об этом русские люди, и после его кончины ходили молиться к его гробнице, да и в домах своих уже молились ему как святому, хотя ещё и не прославленному. И когда наступали трудные дни для нашей Церкви, и закрыли Иоанновский монастырь, и упорно распространяли слухи о том, что якобы перезахоронили его останки тайно от всех на одно из кладбищ города, то не верил в это верующий люд и продолжал приходить к стенам храма. Ежедневно можно было видеть, как группами и в одиночку стояли люди у стеночки усыпальницы и молились. Верили, что чудеса, творимые им при жизни, продолжают совершаться. И вот наступил этот торжественный, радостный день: впервые соборно и открыто священнослужители во главе с патриархом и весь народ, собравшийся у собора, на всю страну исповедали праведника праведником…» ЗАКЛЮЧЕНИЕ Русский писатель Василий Розанов писал в газете «Новое время»: «Личность отца Иоанна Кронштадтского является одною из самых достопамятных в русской истории ХIХ века. Вместе со святителем Филаретом, митрополитом Московским, он является высшею точкою нашего церковно-религиозного развития. И оба они стоят около третьего великого старца, Серафима Саровского… Обе эти личности прекрасно дополнялись отцом Иоанном Кронштадтским, народным священником, народным старцем, все дни коего протекали среди людской громады, среди шума, молвы и народного стечения, на улице и в частных домах, выразившихся в делах милосердия, помощи и чуда. Иоанну Кронштадтскому дарована была высшая сила христианина – дар помогающей, исцеляющей молитвы, тот дар, о котором глухие легенды дошли до нас из далекого прошлого христианства, и коего Россия ХIХ века была очевидцем и свидетелем». В утешение и назидание нам отец Иоанн оставил нам свой знаменитый дневник «Моя жизнь во Христе», три тома проповедей и много отдельных сочинений. Основная мысль всех его творений – необходимость истинной горячей веры в Бога и жизни по вере, преданность вере и преданность православной Церкви как единой спасающей. В проповедях он обращался к народу, призывал: «Научись, Россия, веровать в правящего судьбами мира Бога Вседержителя и учись у твоих предков вере, мудрости и мужеству». Вся жизнь его была посвящена служению людям. Среди простого мастерового и нищего люда совершался его самоотверженный пастырский подвиг. Ежедневно посещая убогие жилища своих прихожан, народный пастырь нес им слово утешения и помогал материально, раздавая все, что имел. В о.Иоанне открылся дар чудотворения, многие исцелялись по его молитвам. Вскоре вся верующая Россия потекла к великому чудотворцу. Тысячи людей приезжали в Кронштадт, желая получить от него помощь. В 1859 изданы «Катехизические беседы», массовые брошюры с записями проповедей и бесед распространялись по всей России. Вместе с письмами и телеграммами к о. Иоанну приходили большие суммы денег на благотворительность. На эти деньги он кормил тысячи верующих, устроил в Кронштадте «Дом трудолюбия» со школой (1882), церковью Александра Невского, мастерскими и приютом, основал в своем родном селе женский монастырь и воздвиг большой каменный храм, а в Санкт-Петербурге построил женский Иоанновский монастырь на Карповке и еще ряд монастырей и храмов в России. По желанию верующих о. Иоанн предпринимал пастырские поездки по многим городам России. Его принимали и в высших кругах: на его руках умер император Александр III. Именно он присутствовал при венчании Николая II. На Поместном Соборе Русской Православной церкви 7-8 июня 1990 Праведный Иоанн Кронштадский был причислен к лику святых. Это произошло уже после того, как народ признал его святым и в течение долгого времени сохранял память о его служении. Святой праведный Иоанн Кронштадский, бесспорно, самое значительное явление не только русской православной Церкви конца XIX – XX века, но и во всей православной церкви мира. Необходимо сохранить память о нем. Список литературы. 1. Андреев. Отец Иоанн Кронштадский. М., 1993. 2. Большая современная энциклопедия. - М.: Современная энциклопедия, 1973. 3. Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия. Мультимедийное пособие, 2002. 4. Житие святого праведного Иоанна Кронштадтского чудотворца. Макет – «Оранта», 2005. 5. Нестерова А., Нестеров Д. Тайны православных святых.- М.: Рипол Классик, 2004.-432 с. 6. Колбовский Ю. Я., Степанова Т. А. Православие и русская культура.- Ярославль; Рыбинск: Изд-во ОАО «Рыбинский Дом печати», 2004.-320с. 7. Колчина И. Его приходом была вся Россия.// Работница.- 2006.- №1 8. Розанов. В.В., Меньшиков В. В. Об отце Иоанне Кронштадском. – М., 1991. 9. Сахаров А. Н., Боханов А. Н. История России. XVII-XVIII. Учебник для 10 класса средник общеобразовательных учебных заведений. - М.: «ТИД «Русское слово-РС», 2003.-с.438. 10. Отечественная история с древнейших времен до 1917г.- М.: Большая Российская энциклопедия, 1996. 11. Семенов – Тяньшанский // Московский церковный вестник.- 1990.- №14. 12. Украинский советский энциклопедический словарь. 2 том.- Киев, 1988. 13. Христианство. Словарь.- М.: Издательство «Республика», 1994. Приложение Преподобный Иоанн Кронштадский На многочисленных фотографиях отец Иоанн выглядит по–разному. Что ни карточка, то у него иное выражение лица. Временами это различие так велико, что трудно даже узнать батюшку. Люди, видевшие о. Иоанна или знавшие его, объясняли это удивительное явление так: лицо его отражало малейшее движение его души. То же наблюдалось во время богослужения, проводимого пастырем. Его лицо было замечательно в такие минуты, становясь, то скорбным, то радостным. Фотографические изображения Кронштадского пастыря, в какой – то степени, есть образное свидетельство истории его внутренней жизни, его духовного роста, радостей о скорбей, его горячей молитвы и искренней скорби о грешном мире. [1] Против графа Льва Н. Толстого, других еретиков и сектантов нашего времени и раскольников, С.-Пб., 1902; О душепагубном еретичестве гр. Л. Н. Толстого, С.-Пб., 1905. [2] Андреев. Отец Иоанн Кронштадский (полная биография). М., 1993; Житие святого праведного Иоанна Кронштадского чудотворца. Макет – «Оранта», 2005. [3] Большая современная энциклопедия. - М.: Современная энциклопедия, 1973; Иоанн Кронштадский./ Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия. Мультимедийное пособие, 2002; Христианство. Словарь.- М.: Издательство «Республика», 1994. [4] Сахаров А. Н., Боханов А. Н. История России. XVII-XVIII. Учебник для 10 класса средних общеобразовательных учебных заведений. - М.: «ТИД «Русское слово-РС», 2003.-с.438. [5] Колбовский Ю. Я., Степанова Т. А. Православие и русская культура. - Ярославль; Рыбинск: Изд-во ОАО «Рыбинский Дом печати», 2004.-320с; Нестерова А, Нестеров Д. Тайны православных святых.- М.: Рипол Классик, 2004.-432 с. [6] Отечественная история с древнейших времен до 1917г.- М.: Большая Российская энциклопедия, 1996.