Вторая ученическая исследовательская конференция История испанской «Голубой дивизии» Средняя общеобразовательная школа при Посольстве в Испании Вторая ученическая исследовательская конференция История испанской «Голубой дивизии» Выполнил ученик 8-го класса Антон Кучумов-Цариковский г. Мадрид апрель 2010 года Содержание Введение…………………………………………………………..……… 3 I. Ситуация в стране накануне войны: 1. «Две Испании» периода гражданской войны. Дипломатические маневры Ф.Франко. Европейские соседи и союзники. ……………………………………………………. 4 2. Репетиция Второй мировой войны. Установление диктатуры. Встреча Гитлера и Франко в Эндайе………………………… 6 II. Нейтралитет Ф.Франко – «невоюющая страна» готовит армию для восточного фронта. 1. Причины отказа прямого участия Испании в войне. Условия формирования и состав «Голубой дивизии»………………… 12 2. Поход «Голубой дивизии»: дислокация и участие в боевых действиях. «Голубая эскадрилья». …………………………... 15 3. Перелом в ходе войны. Решение о выводе «Голубой дивизии». Потери и итоги…………………………………….. 19 III. Испанские военнопленные. ………………………………………… 22 Заключение………………………………………………………………. 25 Источники и литература………………………………………………… 26 Приложения……………………………………………………………… 27 Введение. Об истории испанской «Голубой дивизии» и о том, какую роль она сыграла в ходе Второй мировой войны, есть немало сведений и источников. Возникновение «Голубой дивизии» в Испании тесно связано, прежде всего, с политическими событиями предвоенного периода в самой стране, расколотой гражданской войной на два непримиримых лагеря: «левых» республиканцев и «правых» националистов. Совершенно естественно то, что испанские источники в изобилии располагают фактическим материалом на эту тему, так ярко трактуемую по оба крыла политических составляющих современной Испании. Говоря об актуальности рассматриваемой темы, я бы хотел отметить то, что работу в данном направлении никак нельзя считать исчерпанной. Ежедневно, проходя мимо книжных витрин Мадрида, можно увидеть новые издания, рассказывающие о «Голубой дивизии»: исторические экскурсы, мемуары, фотоальбомы, сборники писем военнопленных из России… Наконец, официальное существование таких организаций как Фонд «Голубой дивизии» и Союз ветеранов или Братство «Голубой дивизии», деятельность которых так противоречиво комментируется в прессе, позволяет сделать вывод о том, что эта тема не просто не исчерпана, а горячо обсуждаема в Испании в наши дни. При написании данной работы одним из главных аспектов моего восприятия этой темы был моральный. Фашизм осужден во всем мире – это первая мысль, которая возникает в подобной ситуации. Почему же в Испании мы встречаемся с таким сложным явлением? Ответ на этот вопрос может дать только взвешенный подход к изучению истории этой страны. В процессе работы над этой темой мне не раз приходилось сталкиваться с тем, что данные, приводимые российскими историками, расходятся с исследованиями их испанских коллег, хотя эта погрешность не велика. В настоящей работе я постараюсь кратко представить предвоенный период, причины создания «Голубой дивизии» и этапы военного похода испанских формирований, приведу наиболее характерные примеры бесед с испанцами как «левых», так и «правых» убеждений, проведу личные параллели и, по возможности, сделаю свои осторожные обобщения. Обширный материал, послуживший основой для данной работы, имеется как в официальных источниках российской и испанской исторической литературы, так и на страницах Интернета, посвященных «Голубой дивизии». Отдельного внимания заслуживают замечательные труды доктора исторических наук С.П.Пожарской и других исследователей в этой области. В работе были использованы публикации из испанской и российской прессы, а также материалы личных бесед. I. Ситуация в стране накануне войны. 1. «Две Испании» периода гражданской войны. Дипломатические маневры Ф.Франко. Европейские соседи и союзники. Прежде чем подойти вплотную к интересующей нас теме, надо получить четкое представление о ситуации в стране в этот период. Краткая историческая ретроспектива откроет нам политическую арену действий в Испании и поможет ответить в дальнейшем на множество вопросов. Когда в сентябре 1939 года началась Вторая мировая война, Испания была ослаблена и опустошена гражданской войной. При этом многие представители правящих кругов и армейской элиты, узнав о начале войны, испытывали чувство озабоченности: вдруг война закончится молниеносно и Испания не успеет принять в ней участие? Но Франко, будучи человеком расчетливым, не спешил ввязываться во Вторую мировую… Как Берлин ни давил на Франко, хитрый каудильо всячески избегал этой темы на переговорах. Испания не стала вступать ни в какие военно-политические блоки и коалиции. Франко делал все, чтобы Испания осталась нейтральной, в то же время, проявляя лояльность к Германии. А в результате фашистская Испания при всей своей симпатии к странам оси так и не вступила в войну: слишком велик был риск. [1] «По темпераменту Франко был очень осторожный человек… К тому же у него не было иллюзий относительно слабости и истощения, которые принесли Испании предшествующие три года ужасной гражданской войны. Он не имел никаких иллюзий относительно продолжающегося глубокого разделения, которое охватило всех испанцев, и сознавал опасность, которой может подвергнуться недавно установленный и все еще неустойчивый режим, если он совершит в корне непопулярную акцию. Он знал, что подавляющее большинство испанского народа хочет мира, а не войны, все равно — гражданской или внешней», – отмечал посол США Хейс.[2] Страна знала гражданские войны и в прошлом. В ХIХ веке она была трижды вовлечена во внутренние конфликты так называемой карлистской войны – противоборствующие стороны защищали право на свое видение социально-экономического порядка на своей земле. Но тогда это было внутренним делом испанцев. В накаленной международной атмосфере второй половины 30-х годов ХХ века это оказалось невозможным. В считанные часы военный мятеж, который возглавил Франко, перерос в гражданскую войну, и затем по воле ее участников вышел за пределы страны.[3] Начало гражданской войны в стране вызвало стремительную поляризацию сил, которая вымывала центр; взаимные претензии и обиды, жажда мести определили политический вектор в то жаркое лето 1936 года как конфронтационный. Однако, как писал позднее министр первого послефранкисткого правительства Х. де Ареильса, «никто не был готов к гражданской войне длительностью в 1000 дней».[4] Противники – республиканцы и мятежники – почти в один и тот же день обратились за рубеж с просьбой о поддержке. Между Французской и Испанской республиками тогда действовало торговое соглашение, позволявшее Испании покупать оружие, и никто не сомневался, что сделка стоится. Во Французский банк были переведены необходимые деньги, а в Париж экстренно выехала делегация, состоящая из социалиста Фернандо де лос Риоса, коммунистки Долорес Ибаррури и республиканца Марселино Доминго, которая обладала полномочиями, позволяющими окончательно оформить покупку и информировать французскую общественность о событиях в Испании. Единственным требованием Парижа было держать сделку в секрете, чтобы избежать прямых обвинений в разжигании войны. Но секретарь и военный атташе испанского посольства, сочувствовавшие мятежу, отказались подписать чеки на оплату, подали в отставку и тут же предали всю историю гласности. Корреспондентам они сообщили, что не стали участвовать в покупке вооружения, «которое будет использовано против их народа». Разразился политический скандал. Торговое соглашение было разорвано. Переведенные в Париж денежные средства Республики заморожены. Авторитет французского правительства, официально отвергавшего войну и секретную дипломатию, сильно пострадал, глава французского кабинета… под влиянием кон­сервативных британцев изменил позицию, заявив о «невмешательстве в испанские дела». Позже новый министр иностранных дел Республики Альварес дель Вайо с горечью говорил: «Так называемое невмешательство на деле являет собой прямое и непосредственное вмешательство на стороне мятежников». Франция с согласия Англии, не дожидаясь ответа других стран, окончательно наложила эмбарго на вывоз всех военных материалов в Испанию «до окончания внутренней борьбы». Однако на протяжении всей войны она продолжала поставлять в Республику гуманитарные грузы — продовольствие, горючее, медикаменты, одежду, автомобили и т.д.[5] В это же время в Рим и Берлин прибыли делегаты мятежников, трое испанцев и двое немецких подданных, последние были уполномочены Франко. Всех их ждал холодный прием. Но Франко догадался обратиться с посланием к старому знакомому – начальнику абвера адмиралу Канарису, которого знал с 1916 года. Канарис тут же связался с эмиссарами восставших и посоветовал им действовать по партийным каналам. Письма быстро попали к фюреру, который советовался насчет дальнейших действий с Герингом.[6] «Франко занимает место первого среди равных» - таковы были донесения германского генерального штаба… Известия об Испании тогда поступали противоречивые, и немецкий адмирал Канарис, частый гость в мятежной зоне, горячо поддерживающий кандидатуру Франко, сделал немало для организации наиболее эффективных форм оказания поддержки Франко – единственного получателя германской помощи. Из двадцати одного генерала… только четверо участвовали в мятеже – Франко, Годед, Кейно де Льяно и Кабанельяс. Не присоединились к мятежу 80 процентов бригадных генералов и 70 процентов полковников и подполковников. [7] 2. Репетиция Второй мировой войны. Установление диктатуры. Встреча Гитлера и Франко в Эндайе. Октябрь 1936 года вошел в историю как время наращивания иностранной помощи националистам. В Кадисе высадился германский военный отряд из 6000 человек – «Легион Кондор». Его костяк составляли штабные офицеры-советники и пилоты ВВС, были также танкисты, артиллеристы, специалисты в области связи и моряки. Легион получил «мировую известность» во время демонстративной бомбардировки 26 апреля 1937 года мирного баскского города Герника, и гибель по разным оценкам от 120 до 3000 человек вызвала международное осуждение.[8] Среди германских штабных офицеров прибыли видные аналитики и администраторы. Количество прибывших к Франко через Кадис и Севилью итальянских военных достигало 3000. Через Испанию и Португалию прибывала германская техника — самолеты, зенитная и противотанковая артиллерия и т.д. В Средиземном море под предлогом спасения из Испании немецких подданных обосновались два новейших германских военных корабля, «Граф Шпее» и «Дойчланд» и три крейсера. Германия и Италия помогли националистам также боеприпасами — от винтовочных патронов до бомб и торпед. Националисты получили то, чего им катастрофически не хватало в августе и сентябре — материально-техническое превосходство над республиканцами. Оно органически дополнило организационно-административное превосходство, бывшее у националистов с первых минут восстания. [9] Через два месяца мятежа в Сарагосе генералитет восставших собрался на выборы верховного вождя, и шестью голосами против двух было решено отдать победу 44-летнему генералу Франко. Он получил звание «каудильо» – вождя, и ему вручили неограниченные полномочия – руководство государством, правительством и армией. Отныне мятежников называли националистами, к тому времени на их стороне было уже 26 провинций. Началась затяжная гражданская война. Международная обстановка улучшалась. Британия производила сбор денег в помощь националистам, многие страны готовились официально признать новую власть в Испании. Националисты получили превосходство над республиканцами, которые были блокированы кольцом «невмешательства». [10] В этих условиях Коминтерн, объединявший коммунистические силы различных стран, начал формировать антифашистские интербригады. Хотя в них сражались люди разных политических взглядов, но все же коммунисты в них играли главную роль. [11] СССР не сразу принял участие в испанских событиях. В отличие от других европейских стран, имевших в Испании значительные экономические, политические или стратегические интересы, у СССР таковых в этой части Европы практически не было. Поворот в советской политике произошел в сентябре 1936 года. Война в Испании давала возможность СССР усилить свои позиции и радикально изменить политический ландшафт Европы. Разработанный план мероприятий по Испании предусматривал создание за границей специальных фирм для закупки и отправки в Испанию оружия, а техника и военное снаряжение поступали непосредственно из СССР. Обсуждался вопрос о направлении в Испанию регулярных частей Красной Армии, но это предложение было отклонено. Вместо этого было решено направить в Испанию штат военных советников и специалистов для оказания помощи в создании регулярной республиканской армии.[12] За 3 года войны СССР поставил Испанской республике, отрезанной политикой невмешательства от источников приобретения вооружений, 648 боевых самолетов, 362 танка, 120 бронеавтомобилей, 1186 орудий, более 20 тыс. пулеметов и другое оружие. При этом в ходе поставок 96 советских судов были задержаны фашистами, а 3 из них потоплены. В Испании воевало от 3 до 4 тыс. советских военных советников: танкистов, летчиков, артиллеристов, техников, моряков, работников НКВД. Официально они считались добровольцами, — советское правительство тем самым демонстрировало, что не допускает прямого вмешательства в испанский конфликт, — но на деле были командированы наркоматом обороны. Советские специалисты оказали большую помощь Испанской республике, образовав костяк военно-воздушных и бронетанковых сил. [13] Первыми в сентябре 1936 года приняли участие в боях на мадридском направлении советские летчики 1-й бомбардировочной эскадрильи. Сохранилось много свидетельств о том, как воевали советские летчики в небе Испании. Летчик-истребитель С. Черных первым сбил в Испании немецкий «Мессершмидт-109». Командир звена П. Путивко под Мадридом совершил первый в истории советской авиации таран. А первый в истории отечественной авиации ночной таран совершил лейтенант Е. Степанов, направивший свой И-15 на итальянский самолет «Савойя». Уникальную операцию по уничтожению самолетов противника на аэродроме под Сарагосой 15 октября 1937 года провели летчики истребительной группы под командованием Е. Птухина. За полчаса советские летчики сожгли более 40 итальянских самолетов, ангары, склады с боеприпасами и горючим. Некоторые зарубежные исследователи очень высоко оценивают боевые качества советских танкистов. Например, английский ученый Р. Карр в книге «Испанская трагедия» отмечает, что «на всем протяжении войны советские танкисты имели превосходство над германскими и итальянскими танкистами». [14] Шестеро советских подводников были назначены командирами лодок. В Барселоне и Валенсии при 14-м партизанском корпусе, сформированном для выполнения разведывательно-диверсионных заданий, были созданы две спецшколы. Война в Испании была активно использована НКВД для широкого внедрения в военные, государственные и политические структуры Испанской Республики, создания опорных пунктов и групп, с помощью которых предполагалось расширить секретные операции в Европе и Америке. Но, к сожалению, некоторые советские военспецы сыграли негативную роль, внеся своими действиями раскол в ряды защитников Испанской республики. Так, командированные в Испанию работники НКВД, кому была поручена организация разведывательной и контрразведывательной деятельности, вместо этого вели борьбу против троцкистской партии ПОУМ, которая принимала самое активное участие в защите республики. Разгром ПОУМ и некоторых анархистских групп ослабил республиканцев. В боях за Испанскую республику погибло около 200 советских добровольцев. Многие офицеры, воевавшие в рядах республиканской армии, стали впоследствии видными советскими военачальниками, 59 человек были удостоены звания Героя Советского Союза. Немало участников войны в Испании по возвращении на родину попали под репрессии (Я.К. Берзин, Г.М. Штерн, Я.В. Смушкевич, К.А. Мерецков, В.Е. Горев, Б.М. Симонов, П.В. Рычагов, Е.С. Птухин и другие). К осени 1938 года по просьбе республиканского правительства советские добровольцы покинули Испанию. Только в центрально-южной зоне работала небольшая группа советников под руководством комбрига М.С. Шумилова, покинувшая страну в марте 1939 г. [15] К концу войны наступило охлаждение в отношениях как у республиканцев с СССР, так и у Франко с Германией и Италией. Республиканцы представляли эту войну как борьбу с силами фашизма и реакции, а националистам она виделась как крестовый поход против красных. В преддверии всеми ожидаемой новой мировой войны Франко предпочитал оставаться нейтральным по отношению к западным странам. Но особую ненависть франкисты испытывали к СССР, которого с полным основанием считали одним из главных виновников гражданской войны. СССР, надо отметить, платил им той же монетой. 1 апреля 1939 года победой восставших под руководством Франсиско Франко закончилась Гражданская война в Испании. Восстановление разрушенного требовало времени, сил и огромных капиталовложений. Режим Франко начал эту работу с укрепления централизованной власти и массовых репрессий, которые своей жестокостью поразили самого шефа нацистского гестапо Генриха Гиммлера в ходе его визита в Испанию в октябре 1940 года, накануне встречи каудильо с Гитлером. Единого мнения у историков по поводу количества жертв репрессий нет. Приводятся сведения по Ларрасабалю от 57.808 казней, совершенных франкистами, причем более половины из них после войны, и 72.337 казней со стороны республиканцев до цифр, названных Черчиллем во время Потсдамской конференции – «…Эта война стоила Испании 2 миллионов убитыми из общего числа 17 или 18 миллионов населения». [16] Не надо забывать, что к количеству казненных следует добавить погибших в тюрьмах от голода, пыток или нечеловеческих условий содержания. Только в 15 тюрьмах в 40-е годы было зарегистрировано 4.296 смертей, в стране же в то время насчитывалось 98 тюрем и более сотни концентрационных лагерей. В 1939 году количество заключенных в тюрьмах и концлагерях, по данным историка Хавьера Родриго, превышало полмиллиона человек, согласно официальным данным – 270.719 человек. Опасаясь репрессий, в 1939 году страну покинули более 600.000 человек, большинство из которых попали в специально созданные для них концлагеря во Франции и впоследствии были возвращены в Испанию. 7.200 испанцев были отправлены в нацистский концлагерь Маутхаузен, 5.000 из них не вернулись оттуда. Латинская Америка, Северная Африка, СССР стали другими пристанищами испанских беженцев.[17] В это время Франко ускоренными темпами занимался строительством государства на свой манер. Католическая церковь, армия и партия (FET – Испанская традиционалистская фаланга и JONS – Хунты национал-синдикалистского наступления) являлись краеугольными камнями фашистской диктатуры, на вершине которой находилась фигура самого генералиссимуса Франко. Образование и культура были полностью отданы на откуп церкви: уже в мае в Мадриде было покончено с практикой совместного обучения мальчиков и девочек, а религия прочно внедрилась в школьные классы. Занятия начинались с пения гимна «Лицом к солнцу» и чтения молитв, а учителя и преподавательский состав университетов был подвергнут тщательнейшей чистке. Фаланга вырабатывала идеологию и занималась подбором кадров для администраций всех уровней, а армия выступала гарантом такой формы государственного устройства, который позднее получил название «франкизм». Кроме того, Франко изолировал страну от внешнего мира. 8 мая 1939 года Испания вышла из Лиги Наций, предшественницы ООН, так как Франко не хотел находиться в одной организации с СССР, который оказал помощь Республике. Спустя шесть лет, тоже 8 мая, каудильо прервет дипломатические отношения с уже побежденной Германией. А в ООН Испания вернется лишь в 1956 году. Через четыре дня после вступления войск Франко в Мадрид в столице кое-как была налажена продажа фруктов, овощей и табачных изделий. Газеты вещали об исчезновении талонов на продукты, «этого позорного символа красного периода». Но уже 14 мая 1939 года по всей Испании была установлена карточная система на продовольствие и товары повседневного спроса - мыло, уголь, автомобильное топливо, одежда, обувь. Расцвели спекуляция и черный рынок. Карточная система в стране была отменена лишь в 1953 году. Сложная ситуация обострялась еще и тем, что до самого конца Второй мировой войны Испания рассчитывалась продовольствием, сырьем и промышленными товарами с гитлеровской Германией за ее помощь Франко во время Гражданской войны. В сентябре 1939 года в прессу просочилось сообщение о том, что в провинции Уэска умер от голода ребенок. В дальнейшем никогда больше ни одна газета не напечатала ничего подобного, несмотря на то, что только в период с 1940 по 1946 года от голода в стране умерло около 30.000 человек. Выросла детская смертность, туберкулез косил людей целыми семьями. В 1940 году в Испании наблюдалась эпидемия сыпного тифа, который прошелся по наиболее бедным слоям населения и контингенту заключенных. Но средства массовой информации, об этом, разумеется, не сообщали. Посол Великобритании в Испании в тот период Самуэль Хоаре написал в своих мемуарах: «Гестапо контролировало все, даже проводило цензуру внутренней корреспонденции. Пресса полностью подчинялась человеку Геббельса по имени Лазар, который находился в посольстве Рейха».[18] 23 октября 1940 года Франко встретился с Гитлером на железнодорожной станции французского городка Эндайя, граничащего с испанским Ируном в Стране Басков. Целью Гитлера было добиться вступления Испании во Вторую мировую войну. Существует весьма распространенный миф, раздутый пропагандой Франко после поражения Германии, о том, что нейтралитет Испании во Второй мировой войне явился крупным достижением франкистской дипломатии. Это не так. В 1940 году каудильо неоднократно направлял своих послов в Берлин с предложениями о вступлении Испании в войну на стороне Германии. В Эндайе Франко, чувствуя себя на равных с Гитлером, сердечно поблагодарил его за немецкую помощь, оказанную во время Гражданской войны, и вновь выразил свою готовность выступить на стороне Германии, но... не даром. Взамен каудильо просил письменные гарантии на французские владения на севере Африки (Марокко, Алжир и Оран), расширение испанского господства в Сахаре и Экваториальной Гвинее, помощь в возвращении Гибралтара Испании и длинный список военных поставок для вооружения потрепанной тремя годами войны испанской армии. Но Гитлер планировал сделать из Гибралтара немецкую военную базу, чтобы закрыть Великобритании жизненно важный для этой страны доступ в Средиземное море. Кроме того, в планы фюрера входило разместить свои базы на Канарских островах. Что же касается просьб Франко о североафриканских владениях, то Гитлер не собирался портить отношения с лояльным Германии французским правительством маршала Петена, которое не желало усиления испанского присутствия в том регионе. В итоге фюрер сделал свой выбор не в пользу Испании: цена ее вступления в войну была слишком велика. После трех часов переговоров с Франко фон Риббентроп подвел итог: «С этими типами каши не сваришь». Гитлер был откровенно разочарован встречей: его раздражало многословие каудильо, граничащее с пустословием. Был момент, когда фюрер даже встал, чтобы прервать встречу, но пересилил себя и вновь сел, впрочем, не особо вникая в речь Франко. Гитлеру было жаль потерянного времени, и ему с трудом удавалось соблюдать протокольный этикет. Переговоры не удовлетворили ни одну из сторон.[19] Прямого участия во Второй мировой войне, за исключением отправки на русский фронт добровольческой «Голубой дивизии», Испания так и не приняла. Тем не менее, Франко предоставил испанские базы для немецких подлодок, а территорию – для установления радаров, ведения немецкого шпионажа и нацистской пропаганды. II. Нейтралитет Ф.Франко – «невоюющая страна» готовит армию для восточного фронта. 1. Причины отказа прямого участия Испании в войне. Условия формирования и состав «Голубой дивизии». После нападения фашистской Германии на Советский Союз многочисленные иностранные наблюдатели и гитлеровцы полагали, что Мадрид с минуты на минуту станет активной воюющей стороной, вступив в войну против СССР. Эта уверенность покоилась как на многократно повторенных заверениях Франко о незаинтересованности Испании в вооруженном конфликте между странами именно Западной Европы, так и на ненависти франкистского режима к Советскому Союзу. Но к тому времени в Берлине уже смогли убедиться в крайней изворотливости каудильо, так и не поднявшего пока оружия на стороне Германии. [20] Вскоре из Испании начали поступать обнадеживающие для немецкого руководства известия. Прогермански настроенное офицерство подталкивало Франко к вступлению в войну. Недовольство его политикой невмешательства росло. Необходимо было срочно что-то предпринять, чтобы как-то нейтрализовать растущую военную оппозицию. Но использовать прямое насилие по отношению ко вчерашним единомышленникам и товарищам по фалангистской партии было рискованно. Надо было, оставаясь приверженцем Германии и нейтрализовав оппозицию в своем окружении, все-таки сохранить нейтралитет. И Франко нашел выход из, казалось бы, безвыходного положения. 22 июня 1941 года испанский министр иностранных дел Серрано Суньер, сославшись на мнение Франко, сообщил германскому послу в Мадриде Штореру, что «испанское правительство выражает величайшее удовлетворение в связи с началом борьбы против большевистской России и в равной степени сочувствует Германии, вступающей в новую и трудную войну». Суньер утверждал, что нападение Германии на Советский Союз будто бы «вызвало величайший энтузиазм в Испании». Суньер обратился к германскому правительству с просьбой дать возможность добровольцам из числа членов Фаланги принять участие в борьбе против общего врага. 24 июня Риббентроп известил Шторера: «Германское правительство с радостью и удовлетворением примет формирования добровольцев Фаланги». [21] В ответ на пожелание Шторера (было бы «своевременно и желательно» объявить, что Испания находится в состоянии войны с Советским Союзом) министр ответил, что обсудит этот вопрос с Франко. От себя Суньер добавил, что в этом случае «Англия и, возможно, Америка откликнутся на такое заявление если и не объявлением войны Испании, то, во всяком случае, установлением блокады, в результате чего Испании грозит потеря ее судов, находящихся в настоящее время в пути...» В телеграмме от 26 июля 1941 года Шторер с огорчением сообщил, что решение об объявлении Испанией войны Советскому Союзу до сих пор еще не получено и что это в большой степени зависит от реакции на посылку испанских добровольцев. Выяснилось, что Англия уже отозвалась: ввоз бензина в Испанию запрещен.[22] Но реакция США и Англии не была основной и единственной причиной воздержания Франко от открытого объявления войны – протест армии против отправки фалангистских формирований имел более серьезную основу. В новой телеграмме Шторер пишет: «Военные попытались выступить против всего плана в целом, так как, по их мнению, его выполнение могло поставить Испанию на грань войны...» Сам Суньер, по мнению Шторера, хочет войны, однако он ожидает более благоприятного для Испании момента, который наступит после получения сырья и материалов, находящихся в пути, и после соответствующей подготовки общественного мнения. Главные противники вступления в войну, по мнению Шторера, — «недостаточность экономической и военной подготовки». Франкисты откладывали вступление в войну, надеясь со временем стабилизировать экономическое положение и обеспечить политическую устойчивость режима. Эти надежды не оправдались. Во время встречи с Муссолини в Бордигере 12 февраля 1941 года Франко заявил, что «Испания, как и прежде, хочет сотрудничать со странами оси и внести свой вклад в дело окончательной победы. Однако Испания испытывает самый настоящий голод, и в военном отношении совершенно не подготовлена». [23] Наконец, крайне неустойчивое положение внутри страны было главной причиной отказа Испании от активного участия в войне. «Мысль о примирении настолько далека от сознания и сердца испанцев, что даже не предпринималось никаких попыток в этом направлении. Победившая половина хочет наступить на горло побежденной, а побежденная по-прежнему кипит возмущением», — отмечал корреспондент «The Times» еще в январе 1940 года. Для борьбы с не покорившимися была создана система государственного террора. Масштабы репрессий были таковы, что, казалось, франкисты намеревались восстановить пресловутое единство нации при помощи физического уничтожения или, по крайней мере, строгой тюремной изоляции не только своих активных противников, но и всех не поддающихся «единению во франкизме» элементов населения. По данным Ватикана, в испанских тюрьмах осенью 1939 года находилось около полумиллиона заключенных. [24] Таким образом, испанское правительство, не желая вступить в конфликт официально, объявило о создании добровольческого соединения. Поскольку идея создания дивизии принадлежала лидерам Фаланги, ее и стали называть «голубой»: голубые рубашки и красные береты были обязательной формой фалангистов. «Голубая дивизия» была сформирована в самые сжатые сроки. В результате гигантской пропагандистской кампании на призыв откликнулось в 40 раз больше добровольцев, чем это было необходимо. Местом сбора завербованных в «Голубую дивизию» стал г. Ирун, расположенный вблизи испано-французской границы. Официальный источник дает такую информацию о «Голубой дивизии» («División Azul»): «Испанская военная единица в составе немецкой армии, которая в период Второй мировой войны сражалась на русском фронте (1941-43). Командовал ею генерал Муньос Грандес (1941-42), которого позже сменил генерал Эстебан Инфантес. При отступлении оставался сражаться небольшой контингент под названием «Испанский легион» («Legión Española»), перешедший потом в войска СС». [25] Правительство рейха с радостью было готово принять испанских добровольцев всех трех видов вооруженных сил (армии, флота и авиации), а также фалангистов. А пока в состав дивизии вошли 641 офицер, 2272 унтер-офицера и сержанта, 15 780 солдат. Дивизия имела три пехотных полка, четыре артиллерийских батальона, батальон разведки, саперный батальон, противотанковый батальон, батальон связи, медчасть и штабной дивизион. Единственное, что вызвало уже тогда озабоченность у германских официальных лиц – это степень политической «благонадежности» испанцев. В телеграмме от 20 августа гитлеровский дипломатический чиновник с тревогой сообщил из Берлина в Мадрид, что, по имеющимся сведениям, коммунисты пытаются проникнуть как во французские (фашистские), так и в испанские добровольческие формирования с целью перехода к русским. Основное условие для вступления в «Голубую дивизию», при котором коммунистическое проникновение окажется едва ли вероятным, – это наличие у военнослужащих не менее чем десятилетней военной выслуги.[26] Но в первых же фронтовых советских сводках в Москву в октябре, содержащих упоминание о «Голубой дивизии», говорилось, что дивизия укомплектована испанцами в возрасте 20–25 лет.[27] 13 июля 1941 года под оглушительный пропагандистский гром отправился первый эшелон испанских добровольцев в Германию. Место назначения — Германия, лагерь под Графенвёром, где и была сформирована 250 пехотная дивизия вермахта. Пройдя интенсивный курса инструктажа, получив снаряжение и новое обмундирование, которое отличалось от обычной немецкой пехотной формы только особым нарукавным знаком выше локтя, в конце августа дивизия поездом добралась до Польши и отправилась в 1000-километровый марш по направлению фронта. [28] Колонны солдат потянулись по дорогам, разбитым войной. Сначала жара, потом дожди, слякоть. Менялись ландшафты (шли через сожженные деревни и города), но не менялось одно — команда «принять в сторону», когда испанцев обгоняли немецкие грузовики, с которых ухмыляющиеся германские солдаты приветствовали «союзников по оружию». «Голубая дивизия», как и части других сателлитов Германии, не была обеспечена транспортом. Испанцы были уверены, что они пришли в Россию освобождать русских, а не порабощать, и впоследствии очень сокрушались, что русские этого не понимают. Солдаты «Голубой дивизии», имевшие свежий опыт гражданской войны, сознавали, что в России есть и большевики, и их противники. Недаром своих врагов на фронте они называли не «русские», а «красные». 4 октября 1941 года «Голубая дивизия» прибыла в район Новгорода и заняла фронт на участке Новгород — Теремец. 16 октября немецкие войска перешли в наступление на волховско-тихвинском направлении, в котором принимала участие и «Голубая дивизия». 2. Поход «Голубой дивизии»: дислокация и участие в боевых действиях. «Голубая эскадрилья». В период с октября 1941 года и до августа 1942 «Голубая дивизия» находилась в районе Новгорода. После взятия в ноябре гитлеровцами Новгорода был взят курс на реку Волхов с тем, чтобы сдерживать блокаду Ленинграда. «Голубой дивизии» было поручено совершать различные вылазки и разведки боем с целью получения информации и нанесения ударов по советским войскам, расположенным по другую сторону реки. Испанцы перешли Волхов, обеспечив переправу для 2.000 гитлеровцев. Укрепив позиции, гитлеровцы развернули наступление на восток, занимая Руссу, Ситно, Петровское… [29] В октябре 1941 года добровольцев «Голубой дивизии» подчинили 38 корпусу 18 армии вермахта и выделили участок фронта на Западном берегу Волхова, где испанцы сменили два обескровленных в непрерывных боях нацистских соединения. С тех пор дивизию периодически переводили в 16-ю армию и возвращали обратно. Но стратегического направления она не меняла. Испанский участок был протяженностью в 40 км от озера Ильмень до поселка Шевелево, где активно действовала Красная Армия. Времени осмотреться на местности не нашлось. Бои начались немедленно. Генерал Грандес получил распоряжение, отразив советские атаки, с которыми его подчиненные столкнулись, уже днем 12 октября форсировать Волхов и двигаться на Восток. С полученной задачей испанцы справились частично. Переправиться на восточный берег реки им удалось, несмотря на мощный огонь артиллерии РККА и частые контратаки войск 52-й отдельной армии. Но запланированное продвижение в район Малой Вишеры сорвалось. Советская Армия вела Тихвинскую оборонительную операцию и делала это с настойчивостью, характерной для национального военного искусства. Достигнув местечка Посад, испанцы к 24 октября остановились окончательно без перспектив деятельно помочь нацистам, стремящимся расширить позиции южной части периметра блокадной линии. Затем последовал русский удар по испанскому южному основанию немецкого клина с острием в Тихвине.[30] 12 ноября развернулись события, получившие в Испании название «мясорубка под Посадом». Почти 20 суток шли бои. Советское превосходство в артиллерии делало положение испанцев крайне тяжелым, но им удавалось удерживать позиции. Лесистая местность мешала маневру советских войск. Хуже пришлось с началом декабря, когда, если верить испанским источникам, температура воздуха упала до – 40ºС при одновременном оживлении советского наступления. Трое суток непрерывного обстрела и авиаударов сделали свое дело. Утром 6 декабря испанцы, потерявшие до 30% личного состава дивизии, дрогнули и начали медленный отход к Волхову. Чтобы предотвратить полный разгром союзников, руководство корпуса разрешило испанцам убраться за реку для переформирования. Передышка получилась короткой, уже 24 декабря Красная армия, развивая в целом успешное наступление западнее Тихвина, продолжила атаки против испанцев. Замерзший Волхов препятствием не являлся, и позиции «Голубой дивизии» на западном берегу несколько раз переходили из рук в руки. Итогом боевого крещения волонтеров нацизма стала потеря 731 бойца дивизии убитыми, 1900 ранеными и обмороженными. Около 400 солдат подлежали списанию по болезни, почти сотня пропала без вести. В январе перед фронтом основных сил дивизии активных действий не велось. Зато возник кризис южнее Ильмень озера. Отдельным подразделениям испанцев пришлось действовать на озерном льду, обеспечивая выход из окружения остатков 290-й германской пехотной дивизии. С середины января началось печально известное наступление Второй ударной армии РККА на западном берегу Волхова под командованием генерала Власова. Весенняя распутица и ожесточенное сопротивление немцев привели к приостановке наступления, закончившегося окружением наступавших. Основные события развивались севернее испанских порядков, но руководство вермахта привлекало к действиям некоторые части «Голубой дивизии». Позже летом добровольцы участвовали в ликвидации Волховского выступа и добились максимального успеха. Испанцы записали на свой счет более 5 тыс. пленных. Достижения обошлись недешево. С февраля по август 1942 года потери испанцев возросли вдвое сравнительно с концом предыдущего года. Из строя выбыли еще 700 человек убитыми, прочие потери возросли на 1,5 тыс. солдат и офицеров.[31] В процессе боев произошло политическое изменение. Муньос Грандес получил нового заместителя, 8 августа в штаб дивизии прибыл генерал Эмилио Эстебан Инфантес. Среди испанского генералитета новоприбывший был известен критическим отношением к русской авантюре своей страны. Дон Эмилио, будучи, как и его шеф, генерал-лейтенантом, приступил к исполнению обязанностей заместителя командира дивизии, а фактически стал надсмотрщиком Муньоса Грандеса. У Франко были основания не доверять чересчур сдружившемуся с немцами «волховскому герою». Гитлер, недовольный двурушничеством каудильо, планировал сменить неуступчивого коллегу на покладистого «голубого комдива». В Берлине полным ходом шла операция по раскручиванию Грандеса. Для этого надлежало отвести его дивизии заметную роль в какой-либо громкой победе. В конце августа испанцев сняли со спокойного участка на Волхове и отправили под Ленинград, на южную часть блокадного кольца. Дивизия встала на 30-км отрезке между Пушкино и Красным Бором. В этой связи следует заметить, что испанцы, гордящиеся отсутствием в своих действиях состава военных преступлений и приличным отношением с населением в тыловых зонах, явно игнорируют важное обстоятельство. С августа 1942 года «Голубая дивизия» прямо участвовала в уничтожении посредством голода населения Ленинграда, в котором проживало 2,5 млн. человек. К тому времени у немцев сложилось вполне определенное представление об испанских солдатах. Немцы относились к своим союзникам с нескрываемым презрением, а за низкие боевые качества фалангистов крыли трехэтажным матом. По мнению немцев, в «Голубой дивизии» каждый солдат воевал с гитарой в одной руке и с винтовкой в другой: гитара мешала стрелять, а винтовка — играть. 5 января 1942 года во время очередной «застольной беседы» в кругу своих единомышленников Гитлер заметил: «…испанцы представляются бандой бездельников. Они рассматривают винтовку как инструмент, не подлежащий чистке ни при каких обстоятельствах. Часовые у них существуют только в принципе. Они не выходят на посты, а если и появляются там, то только чтобы поспать. Когда русские начинают наступление, местным жителям приходится будить их…» Но, как бы там ни было, немецкое командование считало, что «Голубая дивизия» выдержала испытание, и в плане весеннего наступления немцев в 1942 году она выполнила отвененную ей роль.[32] Далее части «Голубой дивизии» действовали на юго-западном секторе блокадного кольца Ленинграда вплоть до октября 1943 года. [33] Второй командир дивизии, Эмилио Эстебан Инфантес, также называет два места действий – Волхов (Ильмень) и Ленинград. «Мы жили в то время ожиданием предстоящего наступления на Ленинград... – писал он в своих мемуарах. – Уверенные в победе, мы с нетерпением ожидали начала предстоящей операции, но вдруг поступили первые сообщения о сражении под Сталинградом!.. Как только мы осознали поражение немцев и увидели, что германские войска уходят с нашего участка фронта на юг, мы поняли, что ход войны изменился, и мы наступать не будем. Сначала ушли подразделения тяжелой артиллерии, затем пехотные дивизии, транспортные средства и др. На нашем участке фронта остались только дивизии, предназначенные для обороны…»[34] 10 февраля 1943 года в предместье Ленинграда произошло самое кровопролитное сражение из тех, в которых участвовала «Голубая дивизия» - сражение под Красным Бором. Оно же явилось последним для испанских военных на территории Европы, когда 5.600 солдат «Голубой дивизии» вместе с 4-ой дивизией СС оказали сопротивление четырем советским дивизиям (около 22.000 человек). Среди испанцев погибло почти 4.000 солдат, но им удалось сдержать продвижение советских войск на Волховском фронте. Согласно немецким сведениям (непроверенным и вызывающим сомнение) здесь погибло от 11.000 до 14.000 бойцов Красной Армии. Около 300 испанцев попали в плен. Официальная франкистская версия скрыла то, что 250-я дивизия сражалась только с двумя советскими дивизиями, поскольку дивизия СС остановила две другие. В январе 1944 года советские войска на Волховском и Ленинградском фронтах вновь предприняли наступление. От прежних гитлеровских сил осталась только тень, и на этот раз победа была вопросом нескольких дней: 18 немецкая армия была отметена от ворот Ленинграда. Блокада была снята. [35] Удар, нанесенный советскими войсками 10 февраля в районе Красный Бор, произвел на испанцев удручающее впечатление. Испанский солдат 262-го полка, взятый в плен 3 марта в районе Путролово, рассказал, что «последние бои были сильнейшим испытанием для испанцев, они понесли колоссальные потери, были уничтожены целые батальоны...» Война, а особенно последние бои, по словам пленного, сурово отразились на настроении даже солдат-фалангистов, раньше фанатически веривших в силу Германии. Тяжелые потери «Голубой дивизии» во время зимнего наступления Красной Армии на Ленинградском и Волховском фронтах еще больше сгустили атмосферу пессимизма в Мадриде, вызванную итогами Сталинградской битвы. Последним местом боевых действий «Голубой дивизии» вслед за Путролово значится г. Пушкин в предместье Ленинграда.[36] (См. приложение 4). Когда правительство Франко направляло на восточный фронт «Голубую дивизию», было также принято решение пополнить наземные войска авиацией. Воздушные войска Испании были во многом лучше подготовлены, чем ее наземные силы потому, что пилоты уже имели боевой опыт, приобретенный ими в гражданскую войну бок о бок с немецкими пилотами Легиона «Кондор». Они были знакомы с их тактикой ведения воздушного боя и имели возможность многократно опробовать свои силы. Они хорошо знали немецкую технику и раньше уже летали на тех самолетах, которые были отданы в их распоряжение на восточном фронте. Влившись в Люфтваффе, испанские пилоты надеялись пополнить свои знания и опыт, поэтому период пребывания на фронте для каждой эскадрильи определялся сроком в 6 месяцев. Всего за период с июля 1941 по март 1944 года эскадрилья сменила 5 летных составов, общей численностью 95 пилотов. За это время они совершили больше 5.000 вылетов, участвовали в 600-х боях, на их счету 163 победы, хотя немцы расценивали испанских пилотов как «неопытных». Общие потери - 21 пилот. Сообразно ходу военных действий «Голубая эскадрилья» сначала готовилась принять участие в операции «Тайфун» по захвату Москвы. Половина из проведенных боев и побед пришлась на долю 4-ой эскадрильи, воевавшей с апреля 43 года и прикрывавшую отступление немцев ото Ржева, Харькова и т.д.[37] 3. Перелом в ходе войны. Решение о выводе «Голубой дивизии». Потери и итоги. Среди солдат первого формирования «Голубой дивизии» имелись фанатики-фалангисты и кадровые военнослужащие франкистской армии националистов, прошедшие через гражданскую войну в Испании, сжигаемые ненавистью к республиканцам и к Советскому Союзу. Из них немногие остались в живых, а те, кто уцелел, начали понемногу утрачивать веру в победу германского оружия. Между тем к сентябрю 1942 года от старого состава дивизии остался только номер да нарукавный знак. Дивизия неоднократно обновлялась. До октября 1942 года для ее пополнения из Испании прибыло 15 маршевых батальонов, по 1200–1300 солдат в каждом. 10-й маршевый батальон прибыл в район Новгорода 24–25 июня. Это значит, что к маю 1942 года в дивизии оставалось не более 15–20% тех, кто перешел советскую границу в сентябре 1941 года.[38] Изменился и состав дивизии: на смену фанатикам антикоммунизма и кадровым военнослужащим пришли соблазненные надеждой приобрести некоторые материальные преимущества: каждый солдат «Голубой дивизии» получал в месяц 60 марок. Кроме того, завербованные получали подъемные по 100 песет единовременно, а их семьи в Испании — ежемесячное пособие из расчета приблизительно 8 песет ежедневно. Среди новых солдат было также немало нищих и безработных, которые ценой жизни пытались обеспечить своим родным сносное существование. Многие перебежчики и военнопленные утверждали, что в дивизии очень сильны антигерманские настроения. При вербовке от них скрыли истину о русских, утверждая, что «Россия — пустое пространство, технически отсталая страна и какого-либо сопротивления войскам другой страны оказать не может», — сетовал бывший солдат 269-го пехотного полка, взятый в плен разведгруппой 26 января 1943 года. По его словам, испанские солдаты теперь очень высокого мнения о русской военной технике и стойкости красноармейцев.[39] Еще 9 июня 1942 года между Франко и новым послом США в Испании Карлтоном Хейсом состоялась примечательная беседа. После вручения верительных грамот состоялась беседа. Хейс спросил, может ли Франко спокойно относиться к такой перспективе, как господство на всем континенте нацистской Германии с ее фанатическим расизмом и антихристианским язычеством. Франко ответил, что это не совсем приятная перспектива для него самого и для Испании, но он надеется, что Германия сможет пойти на какие-то уступки западным державам… А Гитлера не устраивали некоторые особенности режима Франко: влияние католической церкви и тяготение лидеров «новой» фаланги к реставрации монархии. За год многое изменилось. 1 мая 1943 года новый германский посол в Испании Дикхоф сообщал в Берлин: «Бросалось в глаза, что каудильо, очевидно, не совсем верит в возможность полного разгрома Советов; он неоднократно говорил об огромных пространствах страны и ее человеческом потенциале, и вообще в его рассуждениях нельзя было не слышать скептической ноты». Он, по словам Дикхофа, «не видит, каким образом могут быть сокрушены Англия и Америка». Франко, видимо, решил, что пришло время для мелких уступок англоамериканцам. 29 июля 1943 года в своей резиденции Эль Пардо Франко принял К. Хейса по его просьбе. В конце беседы Хейс заявил, что «испанское правительство должно отозвать свою «Голубую дивизию» из германской армии, воюющей в России». Хейс напомнил, что в 1939–1940 годах не было никакой «Голубой дивизии», что она была создана только после того, как Германия напала на Россию. Отсюда складывается впечатление, что Испания больше заинтересована в оказании военной помощи Германии, чем в борьбе с коммунизмом. Франко повторил свой излюбленный миф о «вмешательстве русских агентов» в испанскую гражданскую войну. Хейс ответил, что не Россия напала на Германию, а Германия на Россию, и если у каудильо вызывало протест русское вмешательство в Испании, то как он может признать справедливой испанскую интервенцию в России? И что произойдет, если Советский Союз объявит войну Испании? Вскоре после этой беседы Франко созвал заседание Высшего военного совета, на котором присутствовали министры всех трех видов вооруженных сил и начальник штаба; было принято решение о постепенном возвращении частей дивизии. В августе английский посол Сэмюэль Хор встретился с Франко. Франко пугала перспектива освобождения русскими Европы. Хор, в свою очередь, пожаловался на испанскую прессу, на антисоюзнические действия, на нарушение Испанией нейтралитета и в самом конце беседы посетовал на пребывание в России «Голубой дивизии». Беседа с Франко внесла успокоение в его душу, и он отбыл в Англию, весьма довольный своей деятельностью. Тотчас же по прибытии Хора в Англию Би-би-си, английские и американские газеты сообщили читателям, что британский посол добился соглашения на вывод «Голубой дивизии» из России.[40] 5 декабря 1943 года агентство Рейтер передало, что с конца октября около 8 тысяч солдат «Голубой дивизии» вернулись в Испанию. Однако экстремистские элементы фаланги повели энергичную агитацию за вербовку добровольцев в «Германский иностранный легион», который должен находиться исключительно под германским командованием. В результате «Голубая дивизия» была расформирована, но в составе вермахта остался «Голубой легион». Солдат специальных подразделений (артиллеристы, саперы, связисты и т. д.) оставили в приказном порядке. В «Голубом легионе» было 2500 человек, командовал им полковник Антонио Гарсия Наварро, бывший начальник штаба «Голубой дивизии». До конца января 1944 года легион находился в районе неподалеку от железнодорожной станции Любань (дорога Ленинград — Москва), где в ходе начавшегося вскоре наступления Красной Армии был практически стерт с лица земли. Жалкие остатки легиона были вывезены в район Кенигсберга, и в апреле 1944 из Прибалтики были выведены оставшиеся легионеры. После чего в состав войск СС записалось несколько десятков самых одержимых добровольцев, чьи тела были найдены на берлинских улицах в апреле 1945 года. Генерал Эмилио Эстебан-Инфантес, командовавший «Голубой дивизией», в книге «Голубая дивизия. Добровольцы на Восточном фронте» приводит следующие цифры потерь: 14 тысяч — на Волховском фронте и 32 тысячи — на Ленинградском (зима — весна 1943 года). Эти данные соответствуют и тем сведениям, которые отразились в документах советских архивов: на пополнение частей дивизии за все время войны было отправлено 33–35 тысяч солдат и офицеров. Первоначально 18.000 ушли на восточный фронт. В Испанию после снятия дивизии с фронта вернулись 8 тысяч солдат и офицеров, в легионе остались 2500 человек. Если исходить из этих сведений, потери дивизии должны были составить около 42 тысяч человек. Некоторое расхождение со сведениями генерала Эстебан-Инфантеса можно объяснить тем, что часть раненых вернулась в строй. Сюда не входят весьма значительные потери легиона. Рассмотренные данные свидетельствуют о том, что через так называемую «Голубую дивизию» за время ее участия в операциях на советско-германском фронте прошли контингенты, значительно превышающие 50 тысяч человек. По масштабам Второй мировой войны это была армия, причем одновременно действовало в ней около 20 тысяч солдат и офицеров. Следовательно, участие франкистской Испании в войне против Советского Союза реально выразилось в посылке армии, носившей название «Голубая дивизия». Она была использована гитлеровским командованием на ответственных участках фронта, в первую очередь для поддержания кольца блокады вокруг Ленинграда. [41] III. Испанские военнопленные. Цена политической авантюры испанского диктатора для его народа выражалась в следующих числах. Убитыми, если считать добровольцев, оставшихся в легионе, Испания потеряла более 5 тыс. человек. Справки о ранениях получили 8,5 тыс. испанцев. В русском плену оказалось 326 солдат и офицеров. Результатом всего были лишь дополнительные проблемы Испании в послевоенном мире. [42] Неопределенный статус этих людей из-за отсутствия ответственности со стороны испанского государства усложнил для них и без того нелегкое положение в русском плену. Попытки организовать возвращение пленных проваливались по юридическим мотивам. В 1947 году советское руководство попыталось сделать несчастных разменной картой в политической игре по укреплению советско-испанских контактов, но неуступчивость Франко продлила их беду до 1954 года. В лагерях осталась группа испанских военнопленных, переживших более 10 лет плена. 2 апреля 1954 года после затянувшихся переговоров в порт Барселоны прибыл пароход «Семирамис», на борту которого было 286 репатриантов, 227 из них были военнопленными и дезертирами. [43] По Справке о количестве и национальном составе военнопленных, поступивших в лагеря ГУПВИ в ходе Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. на 26 июня 1945 г., значится, что в них содержалось 368 испанцев. В первые послевоенные годы более ста испанцев были репатриированы на родину как освобожденные из немецкого плена. Оставались в плену также интернированные испанцы, удерживаемые (иногда вопреки их воле) на территории СССР после поражения республиканцев в марте 1939 г. В разные годы и в разных исследованиях эта цифра менялась. Количество пленных доходило максимально до 452 человек. Это были последние официальные сведения, приведенные в Справке начальника тюремного отдела МВД СССР от 28 апреля 1956 г. По ней значится, что 382 испанцев было репатриировано и 70 умерло.[44] Но в документе, составленном в 1956 году, имеется таблица численности испанцев различных категорий, прибывших в СССР в период с 1937 по 1956 год, и числящихся оставшимися в СССР на эту дату. В ней приводится цифра участников «Голубой дивизии», еще остающихся в СССР на 1956 год – 80 человек, с интересным примечанием: «В этот итог включены, помимо тех, кто продолжал находиться в тюрьмах и концентрационных лагерях, те, кто приобрел свободу путем присоединения к Советскому Союзу или дезертирства в русские ряды». Эти данные, скорее всего, сообщенные вернувшимися на судне «Семирамис», свидетельствуют о том, что какая-то, очень небольшая, часть военнослужащих из «Голубой дивизии», действительно, осталась в России. Вероятнее всего, под «освобожденными для работы в СССР» скрываются оставшиеся в СССР и определенные для поселения в совхоз «Массандра» испанцы. Таким образом, наряду с передачей в 1954 г. французскому Красному Кресту военнопленных испанцев, некоторые из них «в том же году убыли на постоянное местожительство в Одессу, Тбилиси и другие города Советского Союза». [45] В разное время военнопленные находились в лагерях Ленинградской, Киевской, Одесской и других областей. Испанцы, попавшие в плен 10 февраля 1943 г. у Колпино Ленинградской области направлялись в лагерь НКВД № 270 Новгородской области. На 1 января 1950 г там было сосредоточено 240 испанских граждан (в том числе 34 интернированных). К началу августа 1950 г. их стало 285 человек, а к концу года – 307. В архивных источниках, часть документов которых еще не рассекречена, освещаются формы антифашистской работы среди военнопленных испанцев. Выпуск стенгазет, в том числе на испанском языке, кружки художественной самодеятельности, беседы и доклады, производственные совещания с бригадирами. В «Истории лагеря МВД № 158 для военнопленных, г.Череповец, за 1942-1948 гг.», где находилось больше всего испанцев, отмечается рост числа военнопленных испанцев, солидаризирующихся с антифашистским движением (в начале отчетного периода таких было 17 (7%), в конце - 180 (90%)). Цитируются слова испанца Кано, который о медицинском обслуживании военнопленных писал: «Мой отец богатый, но он не позволил бы отпустить без платы такие ценные медикаменты даже своему соседу испанцу, не говоря о том, чтобы отдать их своему бывшему врагу». Репатриация испанцев продолжалась и после 1954 г., но сведений об этом крайне мало; многие документы еще не прошли процедуры рассекречивания. В 2003 г. от испанской исследовательницы Хосефины Итурраран, прибывшей в СССР в составе испанских детей в 1937 году, был получен ряд дополнительных сведений. В частности, речь идет о представленном Союзом ветеранов «Голубой дивизии» (Hermandad de la Division Azul) по просьбе корреспондентки газеты «E1 Pais» Пилар Бонет и Хосефины Итурраран списке испанцев, погибших в советских концентрационных лагерях. Список содержит имена 115 человек. К этому списку Хосефина Итурраран приложила еще один список выявленных ею умерших в СССР пленников «Голубой дивизии» на 14 человек, 3 из которых, но с некоторыми другими данными, имеются и в списке Союза ветеранов, а 12 содержатся в Базе данных Российского государственного военного архива об умерших военнопленных. Если объединить эти данные с имевшимися сведениями на 89 человек, то полученный список умерших военнопленных и интернированных испанцев составит 180 имен. Именно он является наиболее близким к реальности, хотя требует дальнейших уточнений относительно написания имен и фамилий, дат и мест гибели.[46] Хосефиной Итурраран нам была также передана ксерокопия статьи в газете «Е1 Pais», посвященной рассматриваемой нами проблеме и основанной на исследовании самой Хосефины Итурраран. Закончим нашу работу несколькими строчками из этой статьи, лишний раз подтверждающими, что наряду с отечественной историей каждого народа существует действительно всеобщая история человечества. Упрекая «официальную Испанию» в отсутствии интереса к судьбе своих граждан, умерших в лагере, автор статьи свидетельствует о повышении внимания испанской общественности к этой проблеме. «По поручению редакции «Е1 Pais* исследовательница Хосефина Итурраран предприняла первое систематическое изучение военнопленных и интернированных испанцев ... Она изучила списки сотен тысяч человек и нашла испанский след в списках 33 кладбищ заключенных, разбросанных по советской географии... Эта женщина, награжденная Орденом Исабель Католической за труд по выявлению следов Испании, предприняла первые шаги, чтобы сделать известным тот период истории, который еще глубоко болит в русском народе, и достичь примирения. Хосефина верит, что это произойдет, когда будет сооружен в каком-либо старом концентрационном лагере монолит в память испанцев, которые умерли или страдали в них. Кто, как не эта девочка войны, которая выехала из Герники в 1937 г. за несколько дней до того, как ее разбомбили, может добиться этого? Тема эта деликатна и требует большого такта. В бывшем лагере в Красногорске, в окрестностях Москвы, имеются памятные доски о германцах, японцах и венграх. В Вологде, которая тяжело страдала в оккупацию, еще невозможно думать о таких памятниках. Однако, ход времени превращает боль в историю.[47] Заключение. Главные выводы, которые можно сделать на основе исследования исторического материала о «Голубой дивизии», следующие. Для Франко отправка добровольцев на Восточный фронт явилась двойным решением его политических проблем: подтверждением лояльности руководству третьего рейха и удалением с поля внутренней борьбы крайних правых сил. Для Советского Союза по масштабам Второй мировой войны участие 60-титысячной «Голубой дивизии» в операциях на советско-германском фронте расценивается как отправка армии. Одновременное присутствие 20-ти тысяч испанских солдат и офицеров было использовано гитлеровским командованием на самых ответственных участках фронта, в первую очередь для поддержания кольца блокады вокруг Ленинграда. Призывая на Потсдамской конференции в 1945 году к разрыву дипломатических отношений с профашистской Испанией, Сталин думал о политическом укреплении позиций России, что вызывало стойкий протест Черчилля, с одной стороны обличавшего Франко в том, что он «имел наглость послать в Россию «Голубую дивизию», а с другой стороны, смешивающего понятия и сокрушающегося о возможном срыве «поставок испанских апельсинов и вина» в Англию. Обширный материал по теме «Голубой дивизии» в военном ее аспекте естественным образом делится на два противоборствующих лагеря: русский и испанский. Испанский взгляд также содержит противопоставление немецкому, что выражается, прежде всего, в более человечном отношении добровольцев к русскому населению. Позже эти расхождения усугубились в плену, когда немецкие военнопленные, получавшие из Германии помощь, ничем и никак не делились со своими недавними союзниками, которым нейтралитет Франко перекрыл всякую поддержку. Испанцы рассказывали, что выжили в лагерях только благодаря великодушию русских, делившихся с ними последним куском. Подобное отношение сказалось на изменении политических взглядов некоторых испанцев. Начиная работу над этой темой, я не мог себе представить, насколько ярко и остро она отзывается сегодня в сердцах испанцев. Годы, прошедшие со времен окончания Второй мировой войны годы, вобрали в себя десятилетия франкизма и последующий за ним в конце 70-х годов период демократизации. В испанском обществе до сих пор идут сложные процессы преодоления этой полярности, поиски если не взаимопонимания, то примирения и спокойного подхода к разногласиям. Опыт противостояния в гражданской войне, крайности диктатуры учат общество принимать хорошо взвешенные решения. Столь часто и в разных ситуациях повторяемая испанцами фраза «я имею право» – это прочувствованное людьми право на собственное мнение, ключ к самоуважению и уважению чужого мнения. Источники и литература. Пожарская С.П., Франсиско Франко и его время. – М.: ОЛМА, Медиа Групп, 2007 http://books.google.ru/books?id=2eeHdvgm4VcC&printsec=frontcover&dq=С.П.Пожарская&source=bl&ots=V_KEgOV6m2&sig=OyEKNc2y57jSAImW2C2ZF1KUapc&hl=ru&ei=UJy0S9L4EaqO4ga6-cz9Dg&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CAYQ6AEwAA#v=onepage&q=&f=false Пожарская С.П., Испанская «Голубая дивизия» на советско-германском фронте (1941-43 гг.) http://militera.lib.ru/h/sb_crusade_in_rossia/05.html Данилов С.Ю., Гражданская война в Испании – М: РГИУ, 2004. http://www.i-u.ru/biblio/archive/danilov_gr/01.aspxЖ юДа Креленко Д.М. Краткая хроника Голубой дивизии http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:BmalC-61erkJ:old.sgu.ru/faculties/historical/departments/oinp/avn1/docs/07.pdf+креленко+хроника+голубой+дивизии&cd=4&hl=ru&ct=clnk&gl=ru Великие битвы в истории России. Д.В. Колосов О.Г. Вронский А.И.Роднин А.В.Шведов http://allruswars.ru/zjdgjs.html Жингель Алек, "Комсомольская правда в Испании" (c) 2007, Ediciones Rusas Mediana, S.L., http://spalex.narod.ru/history/zhi_postguerra.html Елпатьевский А.В. Об испанских военнопленных и интернированных в СССР. Российский историко-архивоведческий журнал "Вестник архивиста" http://www.vestarchive.ru Материалы Потсдамской конференции 1945 года. http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/War_Conf/berlin04.htm Энциклопедический словарь. Planeta Agostini, Barcelona, 1992. Были использованы материалы следующих сайтов: http://www.fundaciondivisionazul.org/index2.html http://ricolor.org/europe/ispania/ir/ist/2/ http://www.escuadrillasazules.es http://memoriablau.foros.ws/t84/la-libreria-de-la-azul/30/ http://es.wikipedia.org/wiki/Batalla_de_Volkhov http://es.wikipedia.org/wiki/Sitio_de_Leningrado http://es.wikipedia.org/wiki/Division_azul http://es.wikipedia.org/wiki/Escuadrilla_Azul http://ru.wikipedia.org/wiki/Гражданская_война_в_Испании http://ru.wikipedia.org/wiki/Бомбардировка­_Герники http://spalex.narod.ru/history/zhi_postguerra.html Испанские хроники http://www.publico.es/espana/293540/homenaje/fascistaa/muertos/hitler http://www.publico.es/espana/293851/actos/falangistas/incumplen/ley/partidos http://www.spain.kp.ru/daily/history/doc28018/ ПРИЛОЖЕНИЯ Приложение 1. Мы выходим из парка Ретиро и останавливаемся в ближайшем переулке, недалеко от сооружения в стиле модерн, в котором с трудом угадывается церковь. Мой собеседник, дон Хуан, поднимает седую голову: - Вот здесь на углу стоял наш дом. Когда мы сюда вернулись, он был разграблен и разрушен… Нашу единственную сестру расстреляли на месте. Мог ли я и мои братья спокойно сидеть, когда кругом бушевала победа гражданской войны? Горечь и месть заливали наши сердца. Кто виноват в этом? Ответ слышался со всех сторон – коммунисты! Мы не успели заметить, как волна ненависти вынесла нас на восточный фронт… …Мне было 18 лет, когда я похоронил под Волховым моего младшего брата, Антонио. Ему было 16. Потом пришло известие о том, что старший брат, пилот 4-й состава «Голубой эскадрильи», погиб подо Ржевом. Луису было 19. Вскоре Хуан получил от родителей письмо с требованием вернуться домой: «Хватит, навоевались…» Мы заходим в рабочий кабинет дона Хуана: - Думал ли я о другой карьере? Он вынимает из шкафа и разворачивает старинные рассыпающиеся бумаги… Карты военных лет? - Нет. Так, древности… Моя родословная. Другой жизни кроме военного, я себе не представлял никогда. Вот, смотри. Мои предки тоже были военными, служили мушкетерами при дворе Бурбонов еще в 16-м веке… Я тоже служу королю. Дон Хуан – неутомимый рассказчик. О войне говорит без эмоций, следуя верному тону. Выбирает точные, исчерпывающие фразы, и не оставляет места двойственности. Он ушел на фронт 17-летним юношей. О политике тогда не думал, зрелость и опыт пришли позже, на войне. Сражался в противотанковых войсках, где главное качество бойца – смелость и уравновешенность. 50 лет ведет переписку с жителями деревни, где они квартировали, принимает их как гостей здесь и сам ездит в Россию. Таков 75-летний испанский генерал, дон Хуан Чичарро Ламамье де Клаирак. Шестой год он возглавляет Братство «Голубой дивизии». Много работает, хотя мог отлично наслаждаться покоем. - Забыть значит предать. Главное, что в 1997 году под Новгородом нам разрешили установить памятник в честь погибших испанцев. Это был мой долг. Лето 2005 года. Приложение 2. Я рассказываю другу нашей семьи о предстоящей школьной конференции по истории, он проявляет живое участие, а мне, в свою очередь, интересно узнать его мнение. Антонио Ромеа – политический обозреватель, специалист по Ближнему Востоку и России, но, прежде всего, он внук репрессированного республиканца и человек левых убеждений. – Что знали испанцы о «Голубой Дивизии» в момент ее создания? – Большинство испанцев отнеслись равнодушно к решению каудильо о походе «Голубой дивизии» в Россию и дальнейшей судьбе оказавшихся в плену солдат. Фашистский путч, организованный Франко, и последующие за ним события по самым масштабным подсчетам привели на заклание 1.000.000 испанцев. Нет ни одной испанской семьи, которая бы не пострадала в это тяжелое время. Все три года гражданской войны не обрабатывались поля, в стране был страшный голод, нищета. Люди думали только об одном – как им выжить, а заводы Страны Басков продолжали поставлять сталь и вольфрам в Германию. Поэтому группа фашистских энтузиастов на фоне событий гражданской войны воспринималась как политический анекдот, игра. Тем не менее, все годы диктатуры республиканцы не теряли надежды на помощь союзников в деле свержения Франко. Подтверждением тому стало подпольное коммунистическое движение 50-х годов, развернутое в Стране Басков, в городах Малаге и Сантандере. Работало радио «Pirenaica»… – А как воспринимается испанским обществом факт существования Братства и Фонда «Голубой дивизии»? – Эти сведения не афишируются, большинство просто не знает об этом. Надо сказать, что после смерти Франко в 1975 году и с принятием Конституции в декабре 1978 года испанское общество было призвано соблюдать так называемый «Пакт взаимного молчания» между левыми и правыми силами, во избежание обоюдных упреков и перед памятью всех погибших. Эта договоренность не означает взаимного прощения, она свидетельствует о внешнем примирении, о терпимом сосуществовании во имя мирной жизни, о толерантности и цивилизованном подходе к решению проблем в обществе. Апрель 2010 г. Приложение 3. "Комсомольская правда", Страницы истории. «Голубая дивизия». Андрей Грушин, 9 июля 2004 г. ...Мы сидим за чашкой кофе с пожилым доном Хосе Мигелем, моим хорошим знакомым. Ему за 80, и он – один из тех, кто в далекой юности служил в составе «Голубой дивизии». Воевал под Курском и Сталинградом. Он не слишком любит вспоминать те дни, но в этот раз решил сделать небольшое исключение. - Почему ты отправился тогда на фронт? По идейным соображениям? - Нет, политика меня интересовала меньше всего. Я рано остался сиротой: в сороковом году умер отец, потом мать, меня приютила моя тетка. Мы еле сводили концы с концами, а тут объявляют набор добровольцев. В армии платили некоторое жалование, которое удваивалось, если ты соглашался отправиться на фронт. Кроме того, еще одно жалование платили семье фронтовика. По тем временам в сумме это выходило довольно много. Я записался наудачу, желающих было полно. На фронте полагалось служить один год, после чего, если остался жив, тебя отправляли домой, а на твое место приходил следующий. Меня призвали уже под конец, в 43-м году, когда наши войска понесли огромные потери в сражении под Красным Бором, и нужно было пополнять ряды новобранцами. - Как происходила отправка? - Нас собрали в Мадриде и повезли поездом до Германии, потом до Польши. В Польше всех вдруг высадили и объявили построение. Оказалось, что Адольф Гитлер, приехавший по каким-то делам, решил на нас посмотреть. Прошли перед ним парадным строем – и снова в поезд. Дальше везли уже прямиком на фронт. - Какие были первые впечатления от России? - Какие могут быть впечатления на войне... Я попал на фронт в феврале, было холодно, невероятно холодно. Впервые в жизни почувствовал, как от собственного дыхания покрывается инеем лицо. Попав первый раз в окопы, узнал, что окопы русских находились всего в 50 метрах, и тогда стало по-настоящему страшно. До этого как-то не задумывался, что мы воюем с настоящим противником и что меня легко могут убить. - Стрелять, понятно, приходилось. Убивать тоже? Испанец надолго задумывается. - Не знаю. Я стрелял вместе со всеми, когда нужно было стрелять. Если впереди падал человек, я не мог сказать, чей именно выстрел его задел. Мы убивали, нас убивали, это была война, а не партия в карты. Серьезных баталий за время моей службы были единицы, но мелкие стычки случались. - Как обстояло дело с довольствием? - По меркам военного времени неплохо. Иногда бывали перебои в снабжении, но голодать нам не приходилось. Давали консервы, хлеб, сливочное масло... Я видел, как голодали русские в занятых нашими войсками деревнях, за кусок масла люди были готовы на все. Кое-кто из наших вояк этим пользовался, и это большой позор. - На войне безгрешных нет? - Один случай научил меня на всю жизнь. Было обычным делом воровать у мертвых, это не считалось чем-то совершенно чудовищным, хотя официально за мародерство полагался трибунал. Однажды я наткнулся на тело русского солдата, на руке которого были, как мне показалось, золотые часы. Я стал расстегивать браслет, и вдруг солдат открыл глаза и посмотрел на меня. Думаю, это была худшая минута в моей жизни. С тех пор я не прикасался к чужому. - Домой хотелось? - Конечно. Охота искать приключения очень быстро пропала, и я начал строчить домой письма с просьбами добиться моего комиссования как якобы единственного кормильца. Тетка попыталась похлопотать, но ничего не вышло, и пришлось ждать, пока закончится моя служба. Ходили слухи, что наш полк скоро расформируют, и никто не захотел связываться с досрочным возвращением какого-то никому не известного рядового. В общем, через год «стариков» отправили назад в Испанию, а где-то месяца еще через три нашу часть действительно расформировали. Кое-кому возвращение уже не потребовалось, так что мне повезло, что я остался жив. Ссылка: http://www.spain.kp.ru/daily/history/doc28018/ Приложение 4. Город Пушкин, бывшее Царское село, теперь зовется Детским селом. Это родина моего деда, Анатолия Алексеевича Кучумова. Ему было неполных три года, когда началась война. Он рассказал, что детей и женщин эвакуировали, когда немцы стали подходить к Ленинграду. Железная дорога, проложенная Николаем I от Петербурга до Царского села, стала линией фронта. За ней располагался военный аэродром, где его отец, Алексей Петрович, работал техником. Всю войну он прослужил на этом аэродроме, летал на боевых самолетах, был авиационным пулеметчиком, прапорщиком. Когда в 44 году советские войска разорвали кольцо блокады, мирные жители стали сразу возвращаться из эвакуации. Была еще ранняя весна, но люди уже разбивали огороды, сажали картошку. Мой дед очень гордится своим отцом: «Бравый военный! Вся грудь была усыпана орденами и медалями…» Екатерининский парк был изрыт окопами, а дворец лежал в руинах: кровли не было, одни почерневшие осколки стен, с которых мальчишки прыгали в снег, заполнявший пустоты разграбленных залов. Бесследно исчезла Янтарная комната. Ее поиски продолжались до конца 70-х. В 1983-м начались работы по восстановлению Янтарной комнаты. И вот, в 1997-м году в Германии на аукционе появилась флорентийская мозаика и янтарный комод из исчезнувшего интерьера. Российские реставраторы отказались покупать «обнаруженные» ценности, которые к тому времени были уже почти восстановлены, и немецким властям оставалось лишь подарить подлинники музею Екатерининского дворца. Апрель 2010 год. Приложение 5. Ю.М. Лебедев. Почему обер-лейтенант Мерле не взорвал церковь в Екатерининском дворце? Война все больше отдаляется, раскрывая свои новые тайны. Причем зачастую такие открытия случаются совершенно неожиданно. Как, например, произошло это при встрече с адвокатом Гансом Мерле, которого я посетил в Германии в прошлом году. В этом благополучном интеллигенте, известном юристе из Штутгарта, никогда не признаешь худого, изможденного постоянным недосыпанием немецкого солдата, отступавшего от Пушкина в январе 1944 года. - А ведь я чуть было не взорвал церковь в Екатерининском дворце в Пушкине. Мерле произнес это как-то по-особому, будто выдавил слова из себя. – Я отказался выполнить бессмысленный приказ. Сегодня понимаю, что он был к тому же и преступным. - Как так? - удивился я. Какое отношение Вы имеете к этому пригороду Ленинграда? - Вы полистайте на ночь вот эту книгу, а утром мы обменяемся мнениями. Так я начал знакомиться с исторической хроникой соединения, в составе которого обер-лейтенант Мерле начинал свой боевой путь. Оформлена эта хроника в виде фотоальбома под названием: «Вюртембергско-баденская 215-я немецкая пехотная дивизия. 1936 -1945». Выпущен альбом издательством Дёрфлер в 2004 году. Их несколько десятков таких фотоальбомов, повествующих о немецких дивизиях вермахта. Но я сразу же взял на вооружение иллюстрированные истории тех соединений, что воевали под Ленинградом: 18-й моторизованной, 5-й егерской, 6-й танковой, 11-й, 61-й, 126 и той самой 215-й пехотных дивизий. Рассчитаны они на достаточно широкую читательскую аудиторию. В каждой не менее 500 фотографий небольшого формата, из расчета по три фотоснимка на страницу. Расположены они по главам, которые в свою очередь, посвящены наиболее важным этапам военных действий с участием той или иной дивизии. Каждая глава предваряется кратким пояснительным текстом, под фотографиями также имеется подпись. Все это в совокупности делает такого рода книги наглядными и легко доступными для ознакомления. Недаром в Германии они расходятся достаточно быстро. Наш читательский рынок еще на подходе к такому роду военно-мемуарной литературы. Но, видимо, это произойдет в скором времени, поскольку в Германии подобные книги выставляются на продажу по приемлемой цене, в среднем продаются они за 11 евро, а значит, в России одна такая книга может стоить около 350-400 рублей. Коллекционеры определенно их приобретут, да и не только они. На мой взгляд, эти книги более полезные для понимания образа стандартного солдата неприятельской армии, нежели истории дивизий СС, пропагандирующие культ супермена в солдатской форме. К сожалению, именно такого рода книги сейчас можно встретить по всей России. Что касается фотоальбома 215-й дивизии, который Мерле мне затем подарил, то там нашлась глава, которая так и называлась «Ожесточенные бои за Пушкин». Одна из фотографий имела подпись: «Екатерининский дворец с церковью зимой 1944 года». Внешне здание полностью сохранилось, и только, когда смотришь на фотоснимок через увеличительное стекло, то видишь голые оконные проемы. Снимок одного из внутренних помещений дворца, тоже не показывает больших разрушений. Возможно, потому что фотографу явно не хотелось акцентировать внимание на развалинах, а может быть, это была попытка авторов альбома снять с себя вину за то, что гитлеровцы творили в Пушкине в годы его оккупации? Утренней нашей беседы я ждал с нетерпением, вооружившись ручкой и блокнотом. Вот что после нее кратко записал: «Мерле, будучи обер-лейтенантом и начальником штаба батальона, 23 января 1944 года с его остатками отходил от Пушкина. Имел приказ подорвать авиабомбу весом в тонну, подложенную под церковь Екатерининского дворца. Но не сделал этого, так как получил почти одновременно другой приказ: бесшумно под покровом ночи оставить Пушкин. В армии всегда выполняют последний приказ. Так была спасена Дворцовая церковь. Мы привыкли в каждом военном эпизоде искать нечто экстраординарное, а все бывает значительно проще. Взорвал бы он эту церковь или нет, случись по-другому; неизвестно. Теперь от этого осталось лишь сослагательное наклонение». Данная запись, наверное, еще долго, лежала бы без движения, если бы на днях я случайно не оказался с тыльной стороны Екатерининского дворца, как раз там, где в войну были отрыты немецкие траншеи. И сразу почему-то вспомнился рассказ немецкого ветерана. Возникло то же самое чувство, что и в Штутгарте, когда я ночью листал фотоальбом и с нетерпением ждал утра, чтобы расспросить Мерле. Я понял, что должен разузнать до конца всю эту историю с несостоявшимся подрывом церкви. Обязан довести ее до экскурсоводов Екатерининского дворца, ведь для них он может стать важным эпизодом из жизни всего дворцового комплекса. После нового разговора с юристом из Штутгарта, на этот раз по телефону, многое стало ясным. Получилось своеобразное блиц-интервью в форме коротких вопросов и ответов: - Доктор Мерле, когда Вы получили приказ взорвать дворцовую церковь? - В середине ночи 23 января 1944 года. Вместе с другим приказом, разрешающим отход. - То, есть один из приказов Вы не выполнили? - Мы сказали себе: так дело не пойдет. Мы не будем взрывать. - Но ведь приказ есть приказ? - Такого рода бессмысленный приказ, да еще в критической обстановке мы всерьез не восприняли. - А от кого Вы получили приказ на подрыв церкви? - От командования моей 215-й пехотной дивизии. Получилось так, что приказы взаимно исключали друг друга. Один был нелепым, второй являлся долгожданным. В случае исполнения первого приказа из-за взрыва неминуемо возник бы переполох, противник тотчас же перешел бы к активным действиям. Другой приказ был более чем своевременным. Он имел целью бесшумно и незаметно покинуть свою позицию и скрытно оторваться от врага. К тому же мы эту авиабомбу вообще не видели, в подвал церкви не спускались. До нас все к взрыву уже подготовили саперы. Но мы сразу же решили, что не будем устраивать шума. Речь шла о выживании в критической ситуации, так как мы уже были окружены русскими с трех сторон. В общем-то, мы ощущали себя обреченными на смерть, потому что перед этим от Гитлера последовало строжайшее указание, ни при каких обстоятельствах не сдавать Пушкин. На свой страх и риск, командующий группой армий «Север» фельдмаршал фон Кюхлер в последний момент его нарушил, позволив тем самым выровнять линию фронта, иначе в окружение попала бы крупная немецкая группировка, истекавшая кровью по всему фронту от Пушкина до Любани. За это он в конечном итоге поплатился отставкой. - Доводилось ли Вам тогда бывать в самом Екатерининском дворце? - Несколько раз. Состояние его было плачевным: разбитые окна, сильные разрушения, продырявленная снарядами крыша, из-за чего при таянии снега все заливалось водой. - Можно ли утверждать, что к разграблению дворца приложили руку и испанцы «Голубой дивизии», занимавшие эту позицию до вас? - К сожалению, это, действительно так. Но я не хочу все перекладывать на испанцев. Немцы тоже оказались причастными к этому. - Разрешено ли было входить во дворец солдатам вашей дивизии? - Да, мы могли свободно передвигаться по нему. Но, дворец, действительно, был в плачевном состоянии. Кроме того, рядом проходила линия фронта, поэтому охотников гулять по нему было совсем немного. - А почему ваши позиции находились рядом с дворцом, а не в нем самом, где можно было бы укрыться? - Это только на первый взгляд, кажется, что стены всегда защищают. На самом деле русские концентрированно вели свой артиллерийский огонь прямо по дворцу. Поэтому гораздо спокойнее мы чувствовали себя в отрытых траншеях и блиндажах на территории парка, примыкавшего к дворцу. - Знали ли Вы о том, что немцами из дворца была вывезена Янтарная комната? - О самой Янтарной комнате, разумеется, я слышал, но не применительно к Екатерининскому дворцу. О вывозе сокровищ мне стало известно только после войны. - А каким вообще было восприятие Вами Екатерининского дворца? Отдавали ли Вы себе отчет, что это чудо архитектуры и сокровищница искусства? - Для меня Александровский и Екатерининский дворцы были в первую очередь царскими резиденциями. Именно так я их и воспринимал. Не забуду, как в середине декабря 1943 года, в лунную ночь ехал на санях по служебным делам в соседнюю дивизию, как раз мимо этих дворцов. Была поразительная тишина, фронт тоже, казалось, заснул. И вдруг мне привиделось в лунном свете, будто в Екатерининском дворце в самом разгаре бал. С факелами стоят слуги, а по парку гуляют дамы в длинных роскошных платьях. Это было незабываемо, и образ, который тогда возник, остается со мной до сих пор. - Довелось ли Вам побывать в Пушкине после войны? - Да, это случилось в 1993 году, когда мы совершали круиз по Балтике с заходом в Санкт-Петербург. Повезли нас и в Пушкин, где мы осмотрели Екатерининский дворец. Я попросил симпатичную девушку-экскурсовода проводить меня к бывшему нашему командному пункту, который в войну располагался в Караульном помещении у входа в парк. Тогда мы называли его «Домом садовника», так как в нем хранилась утварь по уходу за парком. К сожалению, в программе не было отведено времени для его посещения. В самом дворце я обратил внимание на большую фотографию, изображавшую штурм дворца советскими солдатами с автоматами наперевес. Я сказал тогда экскурсоводу, что этого быть не могло. Дворец мы покинули ночью скрытно, никакого боя и автоматной стрельбы в помине не было. Интересно, висит ли эта фотография там до сих пор? Мне и самому стало это интересно. Из разговора с многолетней сотрудницей и опытным экскурсоводом Екатерининского дворца Любовью Щербаковой выяснилось, что не только эта фотография красуется на прежнем месте, но имеется также и снимок авиабомбы, приготовленной для подрыва Дворцовой церкви. Так что у Мерле есть возможность впервые увидеть ту самую бомбу, взрыв которой он предотвратил, отказавшись выполнить приказ не просто бессмысленный, но и преступный. Юрий Лебедев Февраль 2008 года http://blockade.ru/press/?218 Приложение 6. 23:10 del Domingo, 28 de Febrero de 2010 Público.es Действия фалангистов не законны. Принятые с 2002 года нормы не позволяют публичное прославление актов жестокости. Ветераны «Голубой Дивизии» в среду на кладбище Альмудена. Reyes Sedano - MADRID - 12/02/2010 00:30 Традиционное пение гимна «Лицом к солнцу», сопровождаемое жестом фашистского приветствия, было организовано в прошлую среду Братством «Голубой Дивизии» на кладбище Альмудены в Мадриде. Это вызвало политические и юридические дебаты о правомерности прославления франкизма. Юристы отмечают, что закон о партии может быть приведен в действие для того, что запретить подобные проявления экзальтации, которые могут расцениваться как преступное восхваление жестокости. Власти города не препятствовали имевшим сегодня место действиям и не планируют отменить намеченные акты нацистов на завтра в этом же месте, ссылаясь на «право на манифестации», поскольку Ассоциация жителей Мадрида просит запретить подобные торжества. С 1991 года Братство «Голубой дивизии» у своего пантеона вместе со вдовами, членами семей и приверженцами фаланги ежегодно отмечает дату сражения под Красным Бором, в котором погибли тысячи испанских добровольцев. В этом году исполнилось 67 лет со дня этой битвы. Европейский Совет также запрещает банализацию преступлений диктатуры. Если одни называют такие действия «прямым проявлением фашизма», то другие добавляют, что «в странах, где более чутко реагируют на подобные действия, за жест фашистского приветствия могут и посадить». Присутствие на чествовании ветеранов «Голубой дивизии» спортивного комментатора ТВ и Канала «Сер» Хосе Антонио Мартина Петона также вызвало волну возмущения со стороны телевизионных зрителей этого канала. [1] Пожарская С.П., Испанская «Голубая дивизия» на советско-германском фронте (1941-1943 гг.) [2] Там же. [3] Пожарская С.П., Франсиско Франко и его время. – М.: ОЛМА, Медиа Групп, 2007 [4] Пожарская С.П., Франсиско Франко и его время. – М.: ОЛМА, Медиа Групп, 2007 [5] Данилов С.Ю., Гражданская война в Испании – М: РГИУ, 2004. http://www.i-u.ru/biblio/archive/danilov_gr/01.aspxЖ юДа [6] Данилов С.Ю., Гражданская война в Испании – М: РГИУ, 2004.. [7] Пожарская С.П., Франсиско Франко и его время. – М.: ОЛМА, Медиа Групп, 2007. [8] см. Приложения (http://ru.wikipedia.org/wiki/Бомбардировка_Герники) [9] Данилов С.Ю., Гражданская война в Испании – М: РГИУ, 2004. [10] Данилов С.Ю., Гражданская война в Испании – М: РГИУ, 2004. [11] http://ru.wikipedia.org/wiki/Гражданская_война_в_Испании [12] По материалам сайта http://ricolor.org/europe/ispania/ir/ist/2/ [13] Источник: Великие битвы в истории России. Д.В. Колосов О.Г. Вронский А.И.Роднин А.В.Шведов http://allruswars.ru/zjdgjs.html [14] По материалам сайта http://ricolor.org/europe/ispania/ir/ist/2/ [15] Там же. [16] Материалы Потсдамской конференции 1945 года. http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/War_Conf/berlin04.htm [17] Жингель Алек, "Комсомольская правда в Испании" (c) 2007, Ediciones Rusas Mediana, S.L., http://spalex.narod.ru/history/zhi_postguerra.html [18] Жингель Алек, "Комсомольская правда в Испании" (c) 2007, Ediciones Rusas Mediana, S.L. [19] Жингель Алек, "Комсомольская правда в Испании" (c) 2007, Ediciones Rusas Mediana, S.L. [20] Пожарская С.П., Испанская «Голубая дивизия» на советско-германском фронте (1941-1943 гг.) [21] Там же. [22] Пожарская С.П., Испанская «Голубая дивизия» на советско-германском фронте (1941-1943 гг.) [23] Там же. [24] Пожарская С.П., Испанская «Голубая дивизия» на советско-германском фронте (1941-1943 гг.) [25] Энциклопедический словарь. Planeta Agostini, Barcelona, 1992. [26] Пожарская С.П., Испанская «Голубая дивизия» на советско-германском фронте (1941-1943 гг.) [27] Там же. [28] По материалам сайта http://www.fundaciondivisionazul.org/index2.html [29] По материалам сайта http://es.wikipedia.org/wiki/Batalla_de_Volkhov [30] Креленко Д.М. Краткая хроника Голубой дивизии [31] Креленко Д.М. Краткая хроника Голубой дивизии [32] Пожарская С.П., Испанская «Голубая дивизия» на советско-германском фронте (1941-1943 гг.) [33] По материалам сайта http://es.wikipedia.org/wiki/Sitio_de_Leningrado [34] Пожарская С.П., Испанская «Голубая дивизия» на советско-германском фронте (1941-1943 гг.) [35] По материалам сайта http://es.wikipedia.org/wiki/Sitio_de_Leningrado [36] По материалам сайта http://es.wikipedia.org/wiki/Division_azul [37] По материалам сайта http://es.wikipedia.org/wiki/Escuadrilla_Azul [38] Пожарская С.П., Испанская «Голубая дивизия» на советско-германском фронте (1941-1943 гг.) [39] Там же. [40] Пожарская С.П., Испанская «Голубая дивизия» на советско-германском фронте (1941-1943 гг.) [41] Пожарская С.П., Испанская «Голубая дивизия» на советско-германском фронте (1941-1943 гг.) [42] Креленко Д.М. Краткая хроника Голубой дивизии. [43] По материалам сайта http://www.fundaciondivisionazul.org/index2.html [44] Елпатьевский А.В. Об испанских военнопленных и интернированных в СССР. [45] Елпатьевский А.В. Об испанских военнопленных и интернированных в СССР. [46] Елпатьевский А.В. Об испанских военнопленных и интернированных в СССР [47] Там же.