Главная      Учебники - Разные     Лекции (разные) - часть 19

 

Поиск            

 

Данного а «Психология жертвы чрезвычайных ситуаций»

 

             

Данного а «Психология жертвы чрезвычайных ситуаций»

Содержание

Введение……………………………………………………………………...……3

1. Психология поведения человека в чрезвычайных ситуациях………...5

1.1. Особенности состояния, поведения и деятельности людей в экстремальных ситуациях с витальной угрозой………………………….8

1.2. Методы профилактики панических реакций у жертв чрезвычайных ситуаций………………………………………………….15

2. Информационно-психологические рекомендации воздействия на людей в чрезвычайных ситуациях……………………………………………...17

3.Государственная система оказания психиатрической и психологической помощи при различных чрезвычайных событиях………...19

Заключение……………………………………………………………………….21

Список использованной литературы…………………………………………...22


Введение

Тема данного а «Психология жертвы чрезвычайных ситуаций».

Вопрос затронутый в е актуален, поскольку в последнее десятилетие люди все чаще сталкиваются с чрезвычайной ситуацией.

Смирнов А.Т. и ряд других авторов считают, что чрезвычайная ситуация – внешне неожиданная, внезапно возникающая обстановка характеризующаяся неопределенностью, стрессовым состоянием населения, значительным социально-экономическим и экологическим ущербом, человеческими жертвами и вследствие этого необходимостью быстрого реагирования, крупными людскими, материальными и временными затратами на проведение эвакуационно - спасательных работ, сокращение масштабов и ликвидацию многообразных негативных последствий.

Источники чрезвычайных ситуаций подразделяются на ситуации природного и техногенного характера. Для каждого региона России характерны те или иные стихийные бедствия, в результате которых может возникнуть чрезвычайная ситуация природного характера. Разница лишь в том, что одни из них более вероятны, а другие менее.

В нашей стране возможны: землетрясения, цунами, ветры со скоростью, превышающей 100 км/ч, лесные пожары, наводнения, сели, оползни, лавины, сильные грозы, резкие понижения температуры воздуха и связанные с этим снегопады, метели, бураны и град.

В районе проживания и жизнедеятельности граждан могут находиться крупные промышленные предприятия, которые при определенных условиях могут стать источником различных техногенных аварий и катастроф. Да и любое жилище человека, может стать источником опасности, например при пожаре.

Наиболее крупными по прогнозируемым масштабам и последствиям и самыми вероятными чрезвычайными ситуациями техногенного характера являются: аварии с выбросом аварийно химически опасных веществ, радиационные аварии и пожары, теракты.

Таким образом, целью работы является изучение психологии жертвы в чрезвычайной ситуации.

Для решения этой цели необходимо рассмотреть ряд задач, а именно: проблемы поведения и особенности состояния человека в чрезвычайной ситуации, оценить методы профилактики жертв ЧС, рассмотреть ряд примеров информационно-психологических рекомендаций воздействия на людей в чрезвычайных ситуациях.

Для изучения данного вопроса необходимо воспользоваться монографиями ученых и периодической литературой по этой теме.


Психология поведения человека в чрезвычайных ситуациях

Вопросы психологии человека в чрезвычайных ситуациях необходимо рассматривать в целях подготовки населения, спасателей, руководителей к действиям в экстремальных ситуациях.

При рассмотрении вопросов поведения человека в условиях ЧС большое внимание уделяется психологии страха. В повседневной жизни, в экстремальных условиях человеку постоянно приходится преодолевать опасности, угрожающие его существованию, что вызывает (порождает) страх, т. е. кратковременный или длительный эмоциональный процесс, порождаемый действительной или мнимой опасностью. Страх — это сигнал тревоги, но не просто тревоги, а сигнал, вызывающий вероятные защитные действия человека.

Страх вызывает у человека неприятные ощущения — это негативное действие страха, но страх — это и сигнал, команда к индивидуальной или коллективной защите, так как главная цель, стоящая перед человеком — это остаться живым, продлить свое существование.

Следует учитывать, что наиболее частыми, значительными и динамичными являются необдуманные, бессознательные действия человека как результат его реакции на опасность.

Наибольшую опасность для человека представляют факторы, которые могут вызвать его гибель в результате различных агрессивных воздействий — это различные физические, химические, биологические факторы, высокие и низкие температуры, ионизирующие (радиоактивные) излучения. Все эти факторы требуют различных способов защиты человека и группы людей, т. е. индивидуальных и коллективных способов защиты к которым можно отнести: стремление человека удалиться за пределы действия поражающих факторов (убежать от опасности, защититься экраном и т. д.); энергичная атака человеком источника возможных поражающих факторов для ослабления их действия или уничтожения источника возможных поражающих факторов.

Под групповым поведением людей в ЧС понимают поведение большинства лиц, входящих в группу и оказавшихся перед лицом внезапного и опасного происшествия или угрозы такого происшествия, которые затрагивают интересы всех людей. Это сопряжено с реальными или потенциальными материальными потерями, человеческими жертвами и характеризуется заметной дезорганизацией общественного порядка.

Групповое поведение людей связано с одним и тем же внешним событием и зависит от таких эмоциональных факторов, которые связаны с групповым умонастроением, а не с индивидуальными свойствами психики человека. Об этом говорит статистика катастроф, судьбы пострадавших, действия спасателей и поведение окружающего населения, которое само по себе не пострадало от действия чрезвычайных ситуаций[1] .

Поведение людей в экстремальных ситуациях делится на две категории.

Случаи рационального, адаптивного поведения человека с психическим контролем и управлением эмоциональным состоянием поведения. Во многих экстремальных ситуациях не наблюдалось патологического поведения людей и отмечалась адаптация людей к обстановке, сохранялось спокойствие и выполнялись меры защиты, взаимопомощи, проводились мероприятия, восстанавливающие нарушенный порядок жизни. Такое поведение является следствием точного выполнения инструкций и распоряжений руководства в случаях ЧС. Следует помнить, что выполнение распоряжений и инструкций предупреждает распространение тревоги и беспокойства и вместе с тем не препятствует проявлению личной инициативы в области своей защиты.

Случаи, носящие негативный, патологический характер, отличаются отсутствием адаптации к обстановке, когда люди своим нерациональным поведением и опасными для окружающих действиями увеличивают число жертв и дезорганизуют общественный порядок. В этом случае может наступить “шоковая заторможенность”, когда масса людей становится растерянной и безынициативной, а то и просто обезумевшей. Частным случаем “шоковой заторможенности” является паника, когда страх перед опасностью овладевает группой людей. Обычно паника проявляется как дикое беспорядочное бегство, когда людьми руководит сознание, низведенное до примитивного уровня (примитивная реакция человека на страх). Оно может сопровождаться настоящим неистовством, особенно, если на пути встречаются препятствия, преодоление которых сопровождается большим количеством человеческих жертв.

Панические реакции могут наблюдаться и у группы людей в замкнутых помещениях с неизвестной планировкой, когда человек ощущает угрозу своей жизни. Многие в этих случаях считают, что спастись почти нельзя, мгновенно подвергаются чувству массового страха, особенно, если в группе есть неуравновешенные люди, а таких может быть не более 2 % от числа всей группы.

В психологическом плане паника очень заразительна, так как связана с проявлением “стадного инстинкта”[2] .

Необходимо знать, что заранее принятые меры предосторожности не могут полностью гарантировать возможности возникновения паники, но могут ее существенно уменьшить, поэтому принятие таких мер обязательно.


Особенности состояния, поведения и деятельности людей в экстремальных ситуациях с витальной угрозой

Проблема состояния, поведения и деятельности людей в экстремальных ситуациях с витальной угрозой в последние годы вызывает серьезную озабоченность ученых и практиков всего мира. Однако до настоящего времени основное внимание исследователей было направлено преимущественно на изучение последствий подобных ситуаций — медико-психологических, экономических, социально-политических и т. д. Вероятно, следует признать, что, несмотря на значительный объем достаточно обоснованных данных о воздействии различных экстремальных факторов и особенностях организации спасательных и антитеррористических операций, ряд аспектов проблемы, в частности, динамика состояния и поведения пострадавших и заложников до настоящего времени принадлежат к наименее исследованным. Вместе с тем именно специфика реакций пострадавших, а также их динамика во времени во многом определяют стратегию и тактику антитеррористических операций, спасательных, медицинских и медико-психологических мероприятий как непосредственно в период чрезвычайной ситуации, так и в последующем[3] .

В публикации излагаются обобщенные результаты изучения состояния, психических и поведенческих реакций, а также деятельности людей, подвергшихся воздействию экстремальных факторов. Основные данные были получены в процессе исследований, проведенных во время и после войсковых операций сопровождавшихся значительными потерями в Афганистане (1986), землетрясения в Армении (1988), катастрофы двух пассажирских поездов в результате взрыва газа под Уфой (1989), спасения экипажа подводной лодки «Комсомолец» (1989), а также обследования военнослужащих и спасателей, находящихся на реабилитации после антитеррористических операций и аналитического изучения материалов других аналогичных ситуаций. В связи со спецификой условий и с учетом этических принципов, к обследованию привлекались преимущественно потерпевшие, военнослужащие и спасатели, которые либо не нуждались в оказании неотложной медицинской помощи, либо принадлежали к категории пострадавших с легкими и средними степенями тяжести поражений. В силу этого большинство полученных данных характеризовались определенной фрагментарностью, а целостные представления формировались путем сопоставления разрозненных наблюдений[4] .

Полученные данные позволили выделить в динамике состояния пострадавших (без тяжелых травам) 6 последовательных стадий:

«Витальных реакций» — длительностью от нескольких секунд до 5 — 15 минут, когда поведение практически полностью подчинено императиву сохранения собственной жизни, с характерными сужением сознания, редукцией моральных норм и ограничений, нарушениями восприятия временных интервалов и силы внешних и внутренних раздражителей (включая явления психогенной гипо- и аналгезии даже при травмах, сопровождавшихся переломами костей, ранениях и ожогах 1–2-й степени до 40% поверхности тела). В этот период характерна реализация преимущественно инстинктивных форм поведения, в последующем переходящих в кратковременное (тем не менее — с очень широкой вариативностью) состояние оцепенения. Длительность и выраженность витальных реакций в существенной степени зависит от внезапности воздействия экстремального фактора. Например, при внезапных мощных подземных толчках, как при землетрясении в Армении, или крушении поезда под Уфой в ночное время, когда большинство пассажиров спали, имели место случаи, когда, реализуя инстинкт самосохранения, люди выпрыгивали из окон шатающихся домов или горящих вагонов, на некоторые секунды «забывая» о своих близких. Но, если при этом они не получали существенных повреждений, уже через несколько секунд социальная регуляция восстанавливалась, и они вновь бросались в обрушивающиеся здания или пылающие вагоны. Если спасти близких не удавалось, это определяло течение всех последующих стадий, специфику состояния и прогноз психопатологии на весьма протяженный период. Последующие попытки рационального разубеждения в том, что инстинктивным формам поведения невозможно противостоять или противодействовать, оказывались малоэффективными, и нами применялись другие специальные методы, которых мы не будем касаться в этой публикации. Апеллируя к последним трагическим событиям, следует признать, что, отчасти, аналогичная ситуация наблюдалась после внезапного взрыва мины и начала массового расстрела заложников[5] .

«Стадия острого психоэмоционального шока с явлениями сверхмобилизации». Эта стадия, как правило, развивалась вслед за кратковременным состоянием оцепенения, длилась от 3 до 5 часов и характеризовалась общим психическим напряжением, предельной мобилизацией психофизиологических резервов, обострением восприятия и увеличением скорости мыслительных процессов, проявлениями безрассудной смелости (особенно при спасении близких) при одновременном снижении критической оценки ситуации, но сохранении способности к целесообразной деятельности. В эмоциональном состоянии в этот период преобладало чувство отчаяния, сопровождавшееся ощущениями головокружения и головной боли, а также сердцебиением, сухостью во рту, жаждой и затрудненным дыханием. Поведение в этот период подчинено почти исключительно императиву спасения близких с последующей реализацией представлений о морали, профессиональном и служебном долге. Несмотря на присутствие рациональных компонентов, именно в этот период наиболее вероятны проявления панических реакций и заражение ими окружающих, что может существенно осложнять проведение спасательных операций. До 30% обследованных, при субъективной оценке ухудшения состояния одновременно отмечали увеличение физических сил и работоспособности в 1,5–2 и более раз. Окончание этой стадии может быть как пролонгированным, с постепенным появлением чувства истощения, так и наступать внезапно, мгновенно, когда только что активно действующие люди оказывались в состоянии близком к ступору или обмороку, вне зависимости от ситуации.

«Стадия психофизиологической демобилизации» — ее длительность до трех суток. В абсолютном большинстве случаев наступление этой стадии связывалось с пониманием масштабов трагедии («стресс осознания») и контактами с получившими тяжелые травмы и телами погибших, а также прибытием спасательных и врачебных бригад. Наиболее характерными для этого периода являлись резкое ухудшение самочувствия и психоэмоционального состояния с преобладанием чувства растерянности (вплоть до состояния своеобразной прострации), отдельных панических реакций (нередко» — иррациональной направленности, но реализуемых без какого-либо энергетического потенциала), понижение моральной нормативности поведения, отказ от какой-либо деятельности и мотивации к ней. Одновременно наблюдались выраженные депрессивные тенденции, нарушения функции внимания и памяти (как правило, обследованные вообще не могут сколько-нибудь ясно вспомнить, что они делали в это время но, естественно, эти пробелы затем «заполняются»). Из жалоб в этот период ведущими являлись тошнота, «тяжесть» в голове, ощущения дискомфорта со стороны желудочно-кишечного тракта, отсутствие аппетита, резкая слабость, замедление и затруднение дыхания, тремор конечностей[6] .

Последующая динамика состояния и самочувствия пострадавших во многом определяется спецификой воздействия экстремальных факторов, полученными поражениями и морально-психологической ситуацией после трагических событий. Вслед за «психофизиологической демобилизацией» (при относительно высокой индивидуальной вариативности сроков) с достаточным постоянством наблюдалось развитие 4-й стадии — «стадии разрешения» (от 3 до 12 суток). В этот период, по данным субъективной оценки, постепенно стабилизировались настроение и самочувствие. Однако по результатам объективных данных и включенного наблюдения у абсолютного большинства обследованных сохранялись пониженный эмоциональный фон, ограничение контактов с окружающими, гипомимия (маскообразность лица), снижение интонационной окраски речи, замедленность движений, нарушения сна и аппетита, а также различные психосоматические реакции (преимущественно со стороны сердечно-сосудистой системы, желудочно-кишечного тракта и гормональной сферы). К концу этого периода у большинства пострадавших появлялось желание «выговориться», реализуемое избирательно, направленное преимущественно на лиц, не являвшихся очевидцами трагических событий, и сопровождавшееся некоторой ажитацией. Этот феномен, входящий в систему естественных механизмов психологической защиты («отторжение воспоминаний путем их вербализации»), в ряде случаев приносил пострадавшим существенное облегчение. Одновременно восстанавливались сны, отсутствовавшие в предшествующие периоды, в том числе — тревожного и кошмарного содержания, в различных вариантах трансформировавшие впечатления трагических событий.

На фоне субъективных признаков некоторого улучшения состояния объективно отмечалось дальнейшее снижение психофизиологических резервов (по типу гиперактивации), прогрессивно нарастали явления переутомления, существенно уменьшались показатели физической и умственной работоспособности[7] .

Следовало бы особо отметить, что предоставление возможности «выговориться» (дебрифинг) относится к наиболее важным компонентам профилактики психопатологии и успешности последующей реабилитации. При этом дебрифинг наиболее эффективен, если он проводится до введения транквилизаторов и до того, как пострадавшим предоставлена возможность сна (то есть — в первые сутки); естественно — если для этого имеются возможности и достаточное количество квалифицированных специалистов, способных проводить дебрифинг. В случаях, когда дебрифинг оказывается по тем или иным причинам отложенным, происходит консолидация следов памяти, сопровождаемая рядом психопатологических феноменов, хорошо известных специалистам. Однако это не снижает самостоятельной значимости методически обоснованного дебрифинга на последующих этапах. Один специалист может квалифицированно провести в день не более 5-6 (максимум — 10) индивидуальных дебрифингов, что определяет расчет сил и средств психологических служб экстренного реагирования[8] .

В соответствии с обоснованными данными, в подобных ситуациях, как правило, требуется многоуровневый дебрифинг, в том числе — для спасателей и психологов, действующих на «первом уровне» (участвующих в непосредственной работе с пострадавшими и членами их семей; при этом специалисты «второго уровня» вообще не контактируют с последними).

«Стадия восстановления» психофизиологического состояния (5-я) начиналась преимущественно с конца второй недели после воздействия экстремального фактора и первоначально наиболее отчетливо проявлялась в поведенческих реакциях: активизировалось межличностное общение, начинала нормализоваться эмоциональная окраска речи и мимических реакций, впервые появлялись шутки, вызывавшие эмоциональный отклик у окружающих, восстанавливались сновидения у большинства обследованных. В состоянии физиологической сферы позитивной динамики и в этой стадии выявлено не было. Клинических форм психопатологии, за исключением транзиторных и ситуационных реакций, в «острый» период (до двух недель) после воздействия экстремальных факторов не наблюдалось. Основными формами транзиторной психопатологии (по ведущему признаку) у пострадавших, как правило, являются: астенодепрессивные состояния — 56%; психогенный ступор — 23%; общее психомоторное возбуждение — 11%; выраженный негативизм с явлениями аутизации — 4%; бредово-галлюцинаторные реакции (преимущественно в просоночный период) — 3%; неадекватность, эйфория — 3%[9] .

В более поздние сроки (через месяц) у 12% — 22% пострадавших выявлялись стойкие нарушения сна, немотивированные страхи, повторяющиеся кошмарные сновидения, навязчивости, бредово-галлюцинаторные состояния и некоторые другие, а признаки астено-невротических реакций в сочетании с психосоматическими нарушениями деятельности желудочно-кишечного тракта, сердечно-сосудистой и эндокринной систем определялись у 75% пострадавших («стадия отставленных реакций»). Одновременно нарастали внутренняя и внешняя конфликтогенность, требующая специальных подходов. Отдаленные последствия, которые можно было бы выделить в самостоятельную (7-ю) стадию, нами не изучались.

Апеллируя к событиям в Беслане, следует признать, что тяжесть и динамика состояния пострадавших может быть существенно иной. Когда человек лишается родителей, мир пустеет, но, тем не менее, как это не горько — это соответствует обыденным представлениям и естественному ходу событий. Когда умирают дети, все краски мира меркнут, на многие годы и десятилетия, а иногда — навсегда.

Методы профилактики панических реакций у жертв чрезвычайных ситуаций

Основу профилактики любых психологических явлений составляет анализ особенностей возникновения и течения различных форм индивидуальных и коллективных реакций страха (паники).

Профотбор лиц для работы на опасных видах труда и особенно руководителей производственных коллективов (существуют личности с повышенным уровнем риска). Накопленный опыт изучения катастрофических ситуаций позволяет утверждать положение о наличии лиц (психопатия, нервность), склонных к созданию несчастных случаев и к неадекватным действиям в угрожающей ситуации.

Обучение проблемам обеспечения безопасности и воспитательная работа по формированию в сознании людей осторожности, предупреждению и разумному поведению в аварийных и чрезвычайных ситуациях. Человек, работающий на опасных производствах должен: знать свои обязанности по профилактике ЧС и нести ответственность не только за возникновение несчастных случаев, но и за характер своих действий при руководстве массами при пожарах и других ЧС; иметь психологическую готовность к действиям в ЧС, сознавать, что взрыв, пожар или другие явления — это реальная опасность, и быть готовым не только для профилактики или остановки катастрофического процесса, но и для руководства массами людей; знать графики работы смен и схемы действий в критических ситуациях; участвовать не только в деловых играх, но и в аварийных играх, что способствует познанию проблемы и формированию автоматизма действий в ЧС. Основной задачей в ЧС и во время катастрофы является сохранение спокойствия людей и быстрая разумная деятельность. Это достигается информационными средствами и примером действий окружающих лиц. Люди должны знать и понимать, что народ в условиях давки гибнет. Руководство массой людей составляет основу профилактики паники. Паническая реакция — это всегда индукция страха, утрата степени сознательного руководства и случайный захват “руководства” действиями людей лицами, находящимися в состоянии страха и действующими бессознательно, автоматически. Эти лица яркостью поступков и речи (крики) возбуждают окружающих и фактически увлекают за собой лиц, находящихся в связи со страхом в состоянии суженного сознания и действующих автоматически без оценки сложившейся ситуации. В состоянии страха люди легко поддаются управлению и могут быть привлечены в условия безопасной и объективной деятельности[10] . Если руководство массой осуществляется сознательной личностью, то люди сохраняют способность разумных действий и защиты своей жизни. Особую роль в профилактике страха осуществляет деловая занятость (должность) человека и демонстрация организованности действий окружающих лиц. “Действие спасает от страха. Оно спасает и от страха, и от слабостей, даже от холода и болезней” (Антуан де Сент-Экзюпери). Так, солдаты, привлеченные спасать детей при повторных толчках землетрясения, не испытывали страха в отличие от ничем не занятых людей (Ленинакан). В острой ситуации или угрожающей обстановке необходимо убирать (фиксировать) людей, способных индуцировать страх и вовлечь людей в опасную деятельность. Их влияние на окружающих должно быть приостановлено, так как может произойти индукция (передача) их действий массе людей. В структуре руководства массой людей большую роль играет система оповещения: громкоговорящее оповещение, световые и звуковые сигналы, указатели выходов, направления движения и другие средства. Громкоговорящее оповещение населения (громкоговорители на улицах, в помещениях) позволяет обеспечить безопасность поступков лиц, находящихся в кризисной (катастрофической) ситуации. Сообщается об опасности пользования лифтом (остановка и невозможность его покинуть) и даются указания о действиях по защите и выходу из опасной зоны и т. д.

Информационно-психологические рекомендации воздействия на людей в чрезвычайных ситуациях

Достоверный источник информации в период стихийных бедствий и ликвидации их последствий ассоциируется у местных жителей с центральным для данного района органом исполнительной власти. В целях профилактики нежелательных психоэмоциональных реакций людей, панических настроений целесообразно укреплять местные органы власти на уровне глав районов городов, поселков информационными ресурсами субъекта Федерации и федерального центра.

Местные СМИ (по сравнению с центральными) в период стихийных бедствий и ликвидации их последствий обладают большей эффективностью воздействия на сознание людей, поскольку газеты, телевидение, радио того или иного района непосредственно включаются в экстремальные условия его жизнедеятельности, в процесс ликвидации последствий ЧС.

Информационные сообщения для жителей населенных пунктов, подвергшихся стихийному бедствию, должны проходить оперативную психологическую экспертизу. Для всех источников информации следует готовить соответствующие рекомендации, основанные на знании психологических закономерностей восприятия и переработки людьми информации в условиях стресса.

Мероприятия по ликвидации последствий стихийных бедствий желательно “привязывать” к естественным циклам и суточным ритмам жизнедеятельности человека (если, конечно, приостановка аварийно-восстановительных работ или их замедление не грозит появлением новых жертв).

Недостаток информации о событии способствует возникновению слухов и любой дезинформации. Если власть запаздывает с информированием населения, естественно, появляются распространители слухов, сплетен.

Объективно успокаивает любая информация, исходящая из доверительного источника. Люди, и в первую очередь взрослые, нуждаются в правдивой информации, исходящей от властей или от компетентных специалистов. Чаще более спокойно и уверенно чувствуют себя те, кто находится ближе к источнику информации, даже если она не самая обнадеживающая[11] .

В меньшей степени страдают люди, которые с самого начала чрезвычайного события включились в практическую, общественно полезную деятельность (практически не остается психических проявлений).

Необходимо продолжать изучать и обобщать опыт (в том числе и зарубежный) психологического информационного воздействия на население в период различных ЧС.


Государственная система оказания психиатрической и психологической помощи при различных чрезвычайных событиях

В 2006 г. в Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии им. Сербского завершилась научная конференция "Психиатрия чрезвычайных ситуаций". Мероприятие, казалось бы, чисто научное. Но события в Театральном центре на Дубровке сделали его чрезвычайно актуальным не только для специалистов - психиатров, психотерапевтов, психологов. Они собирались, чтобы обсудить, какой должна быть государственная система оказания психиатрической и психологической помощи при различных чрезвычайных событиях - природных и техногенных катастрофах, военных конфликтах, а также массовых террористических актах, которые, увы, стали печальной реальностью нашей жизни.

Страшные дни октября 2002 года уже ушли в прошлое. Но их тяжелое эхо еще долго будет отдаваться в душах многих - бывших заложников, их близких, тех, кто освобождал их и лечил, тех, кто сопереживал им и пытался чем-то помочь. По сути дела всем этим людям будет нужна помощь врачей - кому терапевтов, кому психологов, а кому и психиатров.

«Сегодня надо рассматривать терроризм как новый мощный стрессор», - заявила в своем докладе на конференции директор центра им. Сербского академик РАМН Татьяна Дмитриева. – «Изменилась его идеология, расширился арсенал методов, увеличились религиозная и этническая составляющие. Он стал серьезным дестабилизирующим фактором нашей жизни. Поэтому важно не только оказывать помощь людям, ставшим жертвами, во время и после террористических актов. Важно готовить к ним все население, всех профессиональных медиков. Мы должны исходить из того убеждения, что чрезвычайные ситуации прогнозируемы, что к ним надо готовиться, более того, их надо планировать и моделировать»[12] .

Согласно мировой статистике, до 80 процентов жертв автодорожных аварий и несчастных случаев погибает потому, что им не оказана квалифицированная помощь в первый час. Это, по мнению академика Дмитриевой, справедливо и для всех других чрезвычайных ситуаций - помощь здесь должна быть немедленной и адекватной, тогда количество жертв можно минимизировать, а последствия облегчить. Именно поэтому и необходима внятная система и хорошая организация помощи при различных чрезвычайных ситуациях. Реакция человека на столь серьезный стресс, как теракт, говорят ученые, лишь на четверть зависит от его личности - характера, подготовленности, возраста, соматических заболеваний. Еще на четверть - от особенности травмирующей ситуации: ее интенсивности, длительности, внезапности. А на добрую половину тяжесть стресса и способность человека перенести его с минимальными потерями связаны с организацией спасательных работ, информированностью жертв теракта о том, что именно предпринимается для их спасения и как надо себя вести, чтобы не вызвать более тяжелых последствий для себя и окружающих. А также и от коллективного поведения. Оно во многом определяется тем, насколько готово к возникновению чрезвычайно ситуации все общество. На всех уровнях - федеральном, региональном и даже на уровне отдельного медицинского учреждения - необходимо иметь четкие планы действий на случай чрезвычайных ситуаций, группы специалистов немедленного реагирования, планы сооружений, которые могут стать мишенью террористов. Жизненно важно также провести предварительную оценку возможного количества жертв, запасов медикаментов и средств помощи, которые потребуются при различных ЧС. Сегодня наука в состоянии помочь также и спецслужбам, которые борются с террористами. В течение ряда лет в центре им. Сербского изучают личности тех, кто участвует в подобных актах, созданы психологические портреты преступников, выявлены особенности их характеров и поведения. Здесь же много лет оказывается помощь заложникам и их близким, пострадавшим во время различных катастроф, беженцам.

Заключение

Независимо от характера чрезвычайной ситуации, в среднем у 30% психически и соматически нормальных людей выявляются сходные изменения психического состояния. В связи с этим можно предположить, что и среди населения существует группа (от 24,6% до 36,8%) с исходной, генетически обусловленной чувствительностью к различным по своей природе факторам... Однако адаптационные возможности определяются не только биологическими механизмами, но в значительной мере и выработанными в предшествующие годы социальными установками, морально-волевыми качествами, уровнем мотивации и накопленным опытом.

Усиление базисной тревоги и ухудшение психофизиологического состояния людей, даже находящихся в тысячах километров от трагедии — это общеизвестный факт, в основе которого лежит неизбежное психоэмоциональное включение субъекта в любое наблюдение. Стоило бы особо подчеркнуть — именно «наблюдение» (или «визуальный ряд», трансляцию которого, как представляется, стоило бы «дозировать» на фоне полного содержательного освещения событий). Неизбежное психоэмоциональное включение формирует феномен «соучастия» и последующие идентификации. Основной формой идентификации в культурном сообществе является идентификация с жертвами и пострадавшими, что предполагает необходимость широкой социальной терапии. Однако, в некоторых случаях возможна защитно-бессознательная «идентификация с агрессором» (особенно у молодых людей), что может приводить к росту правонарушений и преступности.

После подобных трагических ситуаций, как правило, усиливается сплоченность нации и одновременно люди испытывают потребность в каких-то ярких переменах, чтобы в жизни все стало честнее, благороднее, искреннее, лучше, чем было раньше, что налагает особые обязательства на представителей всех государственных органов.

Список использованной литературы

1. Закон РФ «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера. // ОБЖ, 2004, №2.

2. Белов С.В., Ильченко А.Ф. Безопасность жизнедеятельности: Учебник. – М.: Высшая школа, 2000.

3. Боровской Ю.В. Гражданская оборона. – М.: Просвещение, 1991. – 223с.

4. Гринин А.С., Новиков В.Н. Экологическая безопасность: защита территории и населения при чрезвычайных ситуациях. – М.: ФАИР-пресс, 2002. – 336с.

5. Егоров А.М. Безопасность жизнедеятельности. – М.: Волна, 2001.

6. Мешков Н., Ижевский П. Экстренная помощь в ЧС за рубежом. //ОБЖ, 2000, № 3.

7. Основы безопасности жизнедеятельности: Учебник. – Под ред. Фролова М.П. – М.: ООО «Издательство Астрель», 2002. – 382с.

8. Платонов А. «День защиты в чрезвычайных ситуациях». // ОБЖ, 1998, № 3 - 4.

9. Смирнов А. Защита населения от чрезвычайных ситуаций. // ОБЖ, 2006, № 11.


[1] Боровской Ю.В. Гражданская оборона. – М.: Просвещение, 1991. – с. 113.

[2] Егоров А.М. Безопасность жизнедеятельности. – М.: Волна, 2001. – 96 с.

[3] Смирнов А. Защита населения от чрезвычайных ситуаций. // ОБЖ, 2006, № 11. – с. 16.

[4] Там же. С. 17.

[5] Основы безопасности жизнедеятельности: Учебник. – Под ред. Фролова М.П. – М.: ООО «Издательство Астрель», 2002. – с. 201

[6] Там же. С. 216.

[7] Белов С.В., Ильченко А.Ф. Безопасность жизнедеятельности: Учебник. – М.: Высшая школа, 2000. – с. 96.

[8] Там же. С. 101.

[9] Платонов А. «День защиты в чрезвычайных ситуациях». // ОБЖ, 1998, № 3 - 4. – с. 22.

[10] Мешков Н., Ижевский П. Экстренная помощь в ЧС за рубежом. //ОБЖ, 2000, № 3. – с. 9

[11] Гринин А.С., Новиков В.Н. Экологическая безопасность: защита территории и населения при чрезвычайных ситуациях. – М.: ФАИР-пресс, 2002. – с. 228.

[12] Смирнов А. Защита населения от чрезвычайных ситуаций. // ОБЖ, 2006, № 11. – 18.