В. Ф. Халипов в «Энциклопедии власти» выделяет пять значений этого слова: «1 деятельность партий, объединений граждан или отдельных лиц в сфере отношений между государствами, нациями, большими группами людей, напр СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ «ТОЛЕРАНТНОСТЬ И СМИ» МАЛЬКОВСКАЯ И.А. Знак коммуникации.Дискурсивные матрицы. М.: КомКнига, 2005. 240 с. НАЗАРОВ М.М. Массовая коммуникация в современном мире: методология анализа и практика исследований. М.: Едиториал УРСС, 2003. 240 с. ПАНАРИН А.С. Политология. М.: Гардарики, 2002. 480 с. ПАНАРИН И.Н. Информационная война и выборы. М.: ОАО «Издательский Дом “Городец”», 2003. 416 с. ХАЛИПОВ В.Ф. Энциклопедия власти. М.: Академический Проект; Культура. 2005. 1056 с. ЦЫГАНОВ В.В., БУХАРИН С.Н. Информационные войны в бизнесе и политике: Теория и методология. М.: Академический Проект, 2007. 336 с. Проблема «Толерантность и СМИ» не может не затрагивать сферы политики. В.Ф.Халипов в «Энциклопедии власти» выделяет пять значений этого слова: «1) деятельность партий, объединений граждан или отдельных лиц в сфере отношений между государствами, нациями, большими группами людей, направленная на реализацию, отстаивание их коренных интересов и нередко связанная с устремлениями к завоеванию, обладанию и использованию государственной власти; 2) участие в делах государства, определение его задач, содержания и направлений его деятельности; 3) в истории виды, намерения, цели и образ действий правителей, их приближенных, нередко искусно скрываемые ими; проявление уклончивости, хитрости, осторожности, осмотрительности; 4) в обыденной речи обычно характеристика образа действий тех или иных лиц, стремящихся достигнуть определенных целей; 5) совокупность вопросов или событий текущей государственной или общественной жизни» (с. 595-596). В значениях этого термина мы видим семантику целеполагания, деятельности и властных отношений, среди субъектов отношений на первом плане стоят носители власти – государство, государственные институты, определенные социальные группы. Неслучайно в качестве краткого определения понятия «власть» может даваться, например, такая формулировка: «Политика – это технология завоевания и удержания власти» (А.Панарин, с. 36). Политическая деятельность создает или поддерживает определенные политические условия жизни общества – его политическую систему, то есть «совокупность государственных органов, политических партий и организаций, с помощью которых в данном обществе осуществляется власть» (Халипов, с. 605). Мы будем говорить только об одной политической системе – демократии. Современная наука различает демократию формальную и демократию участия (солидаристскую) (А.Панарин, с. 181. По другой терминологии – участвующая демократия. См.: Мальковская, с. 95). Первая форма охарактеризована А.С.Панариным так: «Сегодня демократию принято отождествлять с той “формальной демократией”, которая ограничивает политическое творчество рядовых граждан периодическим участием в выборах. Такая демократия основана на философии номинализма: общество рассматривается как механическая сумма автономных индивидов, делающих политический выбор исключительно на свой страх и риск, руководствуясь соображениями личного “разумного эгоизма”. Следует признать, что такая индивидуализация политической жизни в целом соответствовала процессу разложения всех корпораций, цехов, сословий и ослаблению институционального давления на личность. В основе этого процесса лежит доминанта буржуазной этики, характеризующейся, с одной стороны, переносом центра с сословий и групп на индивидуальность, с другой – смещением индивидуальных интересов с высших ценностей, моральных и духовных, на “низшие”, экономические» (с. 181). Демократия участия, напротив, вместо предельной атомизации общества, предполагает самоорганизацию граждан в различные низовые подсистемы, самоуправление, в результате чего государство превращается в «сообщество сообществ», обеспечивающее «полноценное и полноправное политическое участие граждан в жизни страны» (Мальковская, с. 81). Наша российская демократия, как, впрочем, в значительной мере и западная, - это политическая система первого типа. Второй тип в полном объеме пока ни в одном обществе не реализован, тем более о демократии участия не приходится говорить в России, где гражданское общество находится еще в зачаточном состоянии. Насколько же благоприятны (или неблагоприятны) в таком обществе условия для воспитания и проявления толерантности? В экономике принято различать макро- и микроуровень. Толерантность, вероятно, тоже может существовать на разных уровнях социального бытия. Поскольку мы рассматриваем социально-политический аспект указанной в заголовке проблемы, наше внимание будет обращено на уровни выше бытового. Вряд ли можно сказать, что на этих уровнях остается много места для толерантности, если основное состояние информационного пространства, в котором осуществляется наше общение, от глобального уровня (отношения между государствами) до уровня телеэкрана с рекламой зубной пасты на нем, характеризуется как информационные войны. «Для общества, -- пишет М.М.Назаров, -- характерна различная степень интеграции и стабильности и, соответственно, возможность напряженности и конфликта внутри социальной системы. При этои дисфункциональность деятельности средств массовой коммуникации может проявляться, например, в том, что: информационная функция приобретает форму дезинформации; функция развлечения может переродиться в функцию “контроля сознания”; функция мобилизации при определенных условиях способствовать насилию» (с. 17). В информационных войнах СМИ являются в первую очередь орудием манипуляции сознанием адресатов: «основой “эффективной” информационной войны <…> является адаптация общества к новым условиям, осуществляемая на основе изменения общественного сознания, например, с помощью СМИ» (Цыганов, Бухарин, с. 18). В качестве примера действия СМИ в информационных войнах на глобальном уровне можно привести механизм «оранжевых революций». В.В.Цыганов и С.Н.Бухарин описывают его так: «Задолго до выборов в стране “Икс” в западных средствах массовой информации (и в контролируемых оппозицией СМИ самой страны) начинается массированная информационная кампания с участием ведущих западных экспертов и лидеров общественного мнения (вплоть до бывших глав государств). Ее цель – убедить мировое общественное мнение в том, что правящий режим в стране “Икс” является недемократическим, коррумпированным, авторитарным и намерен сфальсифицировать предстоящие выборы ради удержания власти. Честных выборов при таком режиме в стране “Икс” быть не может по определению, потому что “на честных выборах коррумпированный режим никогда не победит” <…> стране “Икс” предлагается помощь в проведении честных выборов через финансирование деятельности оппозиционных СМИ и специально созданных неправительственных организаций (НПО), обеспечивающих <…> информационные кампании СМИ по “разоблачению фальсификаций”» (с. 30-31). По окончании выборов результаты их объявляются сфальсифицированными (как якобы и предупреждали оппозиционные СМИ), международные наблюдатели характеризуют выборы как недемократические, власти США и руководство ЕС сообщают о непризнании результатов голосования, таким образом конституционно выбранная власть становится нелигитимной, «а ее свержение, в том числе насильственное, - вполне оправданным» (с. 31). Есть ли здесь место толерантности? Вспомним многомесячное противостояние партий и их сторонников в Украине. «Повышение роли средств массовой коммуникации в современном мире чаще всего связывают с тем, что они становятся одним из важнейших ресурсов власти», - отмечает М.М.Назаров (с. 7). Хорошим примером действенности этого ресурса являются выборы, которые и без «оранжевых революций» вносят в общество немало вражды. Характерные черты наших выборов связаны с типом построенной нами демократии. А это, в свою очередь, позволяет понять, почему так трудно прививается у нас толерантность – способность принять другого без неотвязного стремления уничтожить его или переделать, подогнать под наши собственные стандарты. Рассматривая формальную демократию, реферируемые работы дружно утверждают, что она характеризуется наличием класса профессиональных политиков, которые получают «максимальную свободу для своих игр, для применения эффективных политических технологий» (А.Панарин, с.141). Эффект такой организации общества заключается в том, что решение социальных проблем передоверяется группе профессиональных политиков, которые, как объясняет А.С.Панарин, «не меньше бывших социалистических функционеров и чиновников склонны злоупотреблять нашим доверием и решать свои проблемы за наш счет. Отдавая все, что относится к коллективным запросам нашей повседневности, на откуп профессионалам, вместо того чтобы решать их на основе прямой гражданской кооперации и самодеятельности, не создаем ли мы тем самым эффект “не своих проблем”, которые и решаются так, как положено решаться “не своим” проблемам, - небрежно и некачественно?» (с. 80-81). Отсюда «формируется недоверие к руководителям всех уровней, кандидатам, партиям, их программам, к организаторам выборов. Отсутствие диалога не позволяет избирателям постоянно корректировать позицию народного избранника», в силу ряда причин в массовом сознании складывается «убеждение в том, что депутаты не выражают ничьих интересов, кроме своекорыстных, которые удовлетворяются преимущественно криминальным путем» (И.Панарин, с. 143, 144). Естественно, что в таких условиях рассчитывать на массовую и, так сказать, искреннюю поддержку кандидатам не приходится. Поэтому основной упор делается на технологии обработки сознания людей. И вот здесь на первое место выходят средства массовой информации, которые используют технологии информационной войны. И.Н.Панарин выделяет два основных вида информационно-психологического воздействия на аудиторию (ИПВ): «Первый рассматривает человека как гражданина, т.е. как субъекта политической жизни, носителя определенного мировоззрения, обладающего более или менее выраженным правосознанием и менталитетом, духовными идеалами и ценностными установками. Гражданин есть сознательный субъект отношений с властью (государством), и он строит свое жизненное поведение в зависимости от того, насколько он этой власти доверяет. Доверие к власти есть главный стержень общественного поведения граждан. Формирование доверия есть одна из основных политических задач власти, использующей прямо или косвенно все находящиеся в ее распоряжении источники ИПВ на граждан, прежде всего государственные СМИ, а также средства влияния на другие источники. Неадекватное общественным (с точки зрения власти) интересам поведение граждан может принимать как острые формы политического экстремизма, угрожающие самому существованию власти, так и политического равнодушия, в не меньшей степени подрывающего основы общественной жизни. Второй план рассматривает человека как личность – индивида, обладающего сознанием, подверженным различного рода манипулятивным воздействиям, информационным по своей природе, результаты которых могут прямо угрожать физическому или психическому здоровью человека. Именно такие воздействия часто на протяжении многих лет формируют морально-психологическую атмосферу в отдельных слоях общества, питают криминальную среду и способствуют росту психических заболеваний в российском обществе. Сектантское проповедничество, распространение мистических и эзотерических учений и практик, магии, шаманства и т.п. могут служить примером таких воздействий, приводящих к социальной и личностной дезадаптации, а в ряде случаев к разрушению психики человека» (с. 63). Воздействие на сознание масс во время предвыборных кампаний осуществляется по сценариям второго типа: человека не убеждают, для него не ищут рациональных аргументов. Зачем? Есть масса способов внушения. И.Н.Панарин перечисляет основные приемы манипуляции, давно и активно используемые политиками и СМИ, которые в первую очередь и представляют этих политиков электорату. Мы хорошо знаем, как часто кандидату, да и вообще противнику приклеивают ярлык и материалы в прессе многократно повторяют какой-нибудь «оскорбительный эпитет, метафору, название, имя», опорочивающие «личность, высказываемые идеи и предложения, организацию, социальную группу или предмет обсуждения в глазах аудитории» (с. 68). Манипулятивными являются и некоторые другие языковые приемы, например, так называемые сияющие обобщения , когда то, что должно быть обозначено конкретно, именуется «общим родовым именем» (с. 69), вспомним хотя бы, как часто политики провозглашают своим долгом «заботу о народе», и под этим флагом, за этим «сиянием» может скрываться все что угодно, хотя звучит очень красиво. Прием фургон с оркестром сводится к тому, что личное свое мнение человек подает как всеобщее, частный поступок объявляет известным всем и всеми принимаемым (отсюда формулировки типа «как все знают», «все придерживаются мнения, что»). Расчет делается на то, «что люди, как правило, верят в побеждающую силу и правильность мнения большинства и поэтому, естественно, хотят быть с теми, кто его составляет» (с. 70). Используется повторение лозунгов : краткая и выразительная формулировка повторяется так часто, что становится привычной, как команда, человек при этом не задумывается «ни над значением отдельных слов, используемых в лозунге, ни над правильностью всей формулировки в целом» (с. 72). Текст может насыщаться противоречивыми суждениями, неоднозначными оценками без окончательного вывода. Тогда адресату как бы предоставляется выбор из нескольких точек зрения (прием мнимого выбора ). Предполагается, однако, что адресат, оценив «объективность» сообщающей стороны, займет ее позицию, ведь, «чтобы положительная оценка выглядела более правдоподобной, к характеристике описываемой точки зрения нужно добавить немного критики, а эффективность осуждающей позиции увеличивается в случае присутствия элементов похвалы» (с. 74). Телевидение транслирует выступление кандидата, который строит из себя человека из народа и убеждает зрителей, что «его идеи, предложения, высказывания хороши, так как принадлежат простому народу» (с. 70). Широко используется прием переноса (трансфера ), который мы наблюдаем, например, в том, как все наши партии демонстрируют свою близость к обладающему высоким рейтингом президенту, предполагается, что часть этой популярности адресат перенесет на соответствующего участника предвыборной гонки. Противника, кстати, можно ассоциативно связать с кем-то или чем-то негативным и тем дискредитировать его. СМИ донесут все эти ассоциации до широкой аудитории и с помощью многократных повторений закрепят в памяти адресата (см. с. 69). Для предвыборных публикаций характерен также прием подтасовки карт , заключающийся «в отборе и тенденциозном преподнесении только положительных или только отрицательных фактов и доводов при одновременном замалчивании противоположных» (с. 70). Напомним, что все эти приемы используются отнюдь не для умиротворения общества, не для того, чтобы облегчить взаимопонимание между различными социальными группами, не для достижения консенсуса. Напротив, здесь всё направлено на размежевание. К этому надо добавить приемы прямой дискредитации политического противника. Таков прием осмеяния в форме, например, иронического комментария. Таков и прием метод отрицательных групп отнесения , когда утверждается, «что данная совокупность взглядов является единственно правильной. Все те, кто разделяют эти взгляды, обладают какими-то ценными качествами и в определенном плане лучше тех, кто разделяет другие (часто противоположные или принципиально отличные от пропагандируемых)» (с. 72). Вскользь уже затрагивался вопрос о том, каковы характеристики человека в условиях формальной демократии. Реферируемые работы констатируют, что в обществе, провозглашающем культ личного успеха, на первый план и выдвигается индивидуализм. Авторы говорят об атомизации общества. «Повседневная жизнь человека во всех ее проявлениях характеризуется изоляцией людей и доминированием всевозможных технологических форм» (Назаров, с. 42). Средства массовой информации и отражают эти явления, и культивируют их: «телеконкурсы с выбыванием в гонке за материальными призами, подобно программам “Алчность” и “За стеклом”, являются инструментами атомизации общества с помощью искусственно ограниченных ресурсов» (Цыганов, Бухарин, с. 136). Приведем еще одну характеристику того же жанра реалити-шоу: «Тревогу вызывает не только факт стремительной дезинтеграции и индивидуализации общества, но и абсолютная утрата человеком каких бы то ни было иллюзий относительно себя самого и того общества, в котором он находится. Нет больше упований на социальную защиту, социальную интегрированность, социальную активность и социальную полезность, социальную надежность и социальную помощь. Даже такой фактор, как общественное мнение – по природе своей явление социальное, - может – больше не волновать и не смущать. Человек одинок. <…> Еще одна идея, заслуживающая бесспорного внимания, заключается во взаимосвязи нарастающей индивидуализации и метода властвования, основанного на институте неуверенности , т.е. правления, базирующегося на представлении о ненадежности бытия, на “инсценированной угрозе”* (*в предыдущем разделе автор поясняет, что инсценированная угроза порождается информацией о возможности различных социальных потрясений, а не фактическими потрясениями). <…> В подобных условиях история сжимается до (вечного) настоящего, и всё вертится вокруг собственного “я” и личной жизни того или иного человека. Разумеется, ни с какими смыслами исторического и социального индивидуальное бытие человека в этом случае не соотносится. Человеку предлагают в качестве “мерки” героического соотнесение с инсценировкой обыденного или природного <…> Дается рецепт достаточно откровенный: “выживаете, как умеете”. Люди вокруг вас лишь подспорье для вашего выживания <…> Ритуал публичной исповеди в телешоу сводится к анализу своих самоощущений и оценкам всех других участников сквозь их призму. Никакой иной идентичности, кроме само идентичности, или идентичности с самим собой, не задается. Любая модель социальной интеграции и общественного консенсуса исключается заданными рамками самого телешоу. Наблюдая за героями телешоу, мы погружаемся в искусственный образ того естественного состояния, которое Гоббс когда-то удачно назвал “войной всех против всех”» (Мальковская, с. 143-144). «Дисперсия социального целого,-- отмечает тот же автор, -- связана, как нам представляется, с новыми факторами социализации членов общества, вызывающими глубокую деградацию и люмпенизацию бывших “советских граждан”, втянутых в лоно массовой материальной культуры, питающей обывательские потребности, примитивные инстинкты, эгоистические интересы и агрессивные настроения. Роль СМИ в “подключении” к эрзацной культуре, основной интерес которой сосредоточен “ниже пояса”, - несомненна. Мониторинг любого телевизионного канала поставляет данные об изобилии на телеэкране секса, насилия, патологии, убийств, извращений, создающих в целом картину деструктивного социума и культуры. Французские журналисты под эгидой известного журнала “Пари-матч” провели анализ телевизионных программ разных европейских стран, в том числе и России. Вывод был однозначный: показ фильмов криминальной тематики у нас граничит с кричащим цинизмом, по количеству пролитой на экранах крови “мы впереди планеты всей”» (с. 154). Автор утверждает, что в нашем обществе почти отсутствует консолидация вокруг «добрых дел», наш социум характеризуется «малой степенью доверия», «слабыми звеньями являются и семья, и общественные организации и объединения, и само государство, а наиболее крепкими становятся преступные группировки и корпоративные страты разного уровня и масштаба. Отдельные, разорванные “мономиры” при всей их множественности глубоко чужды духу подлинной плюральности <…> существенна сама подмена смыслов, их инверсия, в результате которой плюрализм (называемый в народе словом-перевертышем «плюйрализм») ассоциируется с распадом, а не с интеграцией, т.е. с негативными, а не с позитивными процессами. А толерантность, как принцип взаимодействия в плюралистическом обществе, становится не основой внутреннего гражданского единения, а внешним конструктом, привнесенным очередными неолиберальными веяниями» (с. 155). И.А.Мальковская констатирует, что «язык вражды» («язык зла», «язык ненависти»), нередко используемый на бытовом уровне, сегодня «стремительно поднялся на уровень социальной коммуникации» (с. 158). Для СМИ это «означает фиксацию , закрепление эмоционально-негативного обыденного состояния социума», в результате, например, как отмечают психологи, «агрессия воспринимается большинством подростков России как норма поведения» (там же, с. 161). Закончим фрагментом той же работы: «Последствия “языка вражды” могут быть еще более масштабными и катастрофическими, если не начнет происходить более интенсивно процесс осознания этого факта журналистским сообществом, политиками и общественностью, если не сформируется корпоративная этика профессиональных групп и не начнется их борьба за новые принципы жизни гражданского общества. Способны ли СМИ, влиятельные общественные и политические группы, профессионалы сформировать толерантную культуру, а граждане ее принять? <…> в какой мере в мире идеологий (прежде всего в пространстве политики, права, СМИ) может быть сформирована культура толерантности как норма