Главная Учебники - Разные Лекции (разные) - часть 18
поиск по сайту правообладателям
|
Международный молодежный образовательный форум «ФОРОС СИБИРЬ 2011» в рамках долгосрочного образовательного проекта «ПОЛИТИКА XXI ВЕК. БУДУЩАЯ ЭЛИТА СНГ» Аналитический проект
на тему:
Национальная безопасность и национальный интерес как категории ТМО Исполнитель: Цой Алиса Александровна, студентка гр. МО-74, НГУЭУ Научный руководитель работы: д.филос.н., профессор Новосибирск 2011 г. Глава 1. Содержание понятия “национальный интерес”. 8
1.1 Дискуссии о правомерности и актуальности использования понятия “национальный интерес”. 8
1.2 Проблема определения субъектов “национального интереса”. 12
1.3 Классификация “национальных интересов”. 16
Глава 2. Сущность и основы категории “национальная безопасность”. 19
2.3 Система обеспечения национальной безопасности. 27
Национальный интерес и безопасность – понятия, уходящие своими корнями в древние времена, когда только начинают формироваться суверенные централизованные государства. Однако считается, что понятие “национальный интерес” является более старым, так как существует именно в такой формулировке, то есть с приставкой “национальный”, и серьезно исследуется теоретиками уже в период Нового времени (в частности, в трудах Макиавелли). Понятие же “национальная безопасность” считается своего рода неологизмом, так как возникло и вошло в оборот только в
XX веке. Хотя проблема безопасности и ее обеспечения действительно обращала на себя внимание всегда. В современной науке о международных отношениях, о внешнеполитической деятельности государств очень многие аспекты прямо или косвенно связанны с двумя этими понятиями. Вследствие чего проблемы “национальной безопасности” и “национального интереса” оказываются под пристальным вниманием ученых, политиков, государственных деятелей и даже журналистов. Однако это же становится причиной того, что среди российских и западных исследователей не утихают споры относительно сущности данных понятий. Взгляды ученых могут совпадать в некоторых общих моментах, тем не менее, большей частью их идеи значительно расходятся. Все это делает изучение категорий “национальная безопасность” и “национальный интерес” актуальным и значимым, причем как с теоретической, так и с практической точек зрения. Поскольку без четкого осознания того, что входит в сферу национальных интересов государства и как необходимо их осуществлять, защищать, гарантировать, невозможно проводить эффективную внешнеполитическую деятельность, занимать, таким образом, значимую позицию в международных отношениях, сохранять престиж и благосостояние своего государства. В то же время, несмотря на то, что рассматриваемая проблема вызывает массу дискуссий и привлекает огромный интерес в научных трудах, нельзя сказать, что степень ее изученности достаточно высока. Научной литературы и монографий по данной теме крайне мало или информация в них довольно поверхностна, проблема категорий “национальная безопасность” и “национальный интерес” освящена преимущественно в разного рода статьях и “круглых столах” на страницах аналитических, научных журналов, таких как “Политические исследования”, “Международная экономика и международные отношения”, “Вестник Московского Государственного Университета” и прочие. Нельзя, однако, не отметить работы таких российских исследователей, как Поздняков, Сергунин, Манилов и Возжеников. При этом стоит отдельно отметить тот факт, что по объективным причинам работ, посвященных категории “национальный интерес” больше, чем работ, связанных с понятием “национальная безопасность”. Тут в частности можно назвать имена таких исследователей, как Р. Арон, Г. Моргентау, Ж.-Б. Дюрозель, Дж. Розенау и другие. С теоретической точки зрения категория “национальная безопасность” фактически оказывается не достаточно разработанной. Авторы обращают внимание и описывают главным образом практическую сторону вопроса. Подобным недостатком страдают, в частности, работы российских авторов, которые пытаются в рамках данной проблемы рассмотреть место России на международной арене, и что должна делать Россия для того, чтобы обеспечить свою национальную безопасность, в каком внешнеполитическом направлении двигаться, союза с какими государствами искать и так далее. Здесь можно назвать, например, Арбатова А.Г. и его работу “Безопасность: российский выбор” или Арина О. “Россия на обочине мира”. В качестве источниковой базы исследования также были использованы соответствующие законодательные акты и нормативные документы. Объектами
проекта являются понятия “национальная безопасность” и “национальный интерес”. Предметом
проекта является отечественные и зарубежные исследования и взгляды ученых на сущность понятий “национальная безопасность” и “национальный интерес” и их место в современной теории международных отношений. Целью
исследования стало изучение содержания понятий “национальная безопасность” и “национальный интерес” как одних из основополагающих категорий ТМО и их связи между собой. Данная цель определила следующие задачи
курсовой работы: 1. Рассмотрение позиций западных и российских исследователей относительно правомерности использования категории “национальный интерес” и ее места в современной политике. 2. Изучение взглядов различных ученых на то, из чего складываются национальные интересы каждого отдельно взятого государства, и кто оказывает наибольшее влияние на процесс их формирования. 3. Определение основной и наиболее общей классификации национальных интересов. 4. Исследование основных теоретических парадигм и споров относительно содержания категории “национальная безопасность” в работах западных исследователей. 5. Изучение взглядов представителей российской школы ТМО на понятие “национальная безопасность”. 6. Определение основных элементов и аспектов системы обеспечения национальной безопасности. Положения, выносимые на защиту.
· Несмотря на то, что понятие “национальный интерес” широко вошло в политический лексикон, возможность использования его применительно к современным реалиям развития международных отношений и мест различных государств в них все чаще ставится под сомнение, вследствие, прежде всего, большой доли субъективизма в его содержании и процесса оформления, а также по причине усиления интеграционных процессов между государствами, активного процесса глобализации. В соответствие с этим, связанное с ним понятие “национальная безопасность” также в последний период подвергается критике, основанной большей частью на доводах либерально-идеалистического учения. Однако стоит отметить, что польза как минимум для теоретического изучения международных отношений категории “национальный интерес”, как правило, не отрицается представителями ни одной школы. · По-прежнему не сложилось единого мнения относительно того, какие интересы можно подвести под категорию “национальных”, как это понятие соотносится с понятиями “общественного” и “государственного интереса”. Однако представляется наиболее точной идея о том, что между названными категориями существует неразрывная связь, таким образом “национальный интерес” представляет собой потребности государства, основанные на внутреннеполитической ситуации в стране, социально-политической природе государства, а также его положении в общей системе международных отношений · Основой национальных интересов любого государства являются национальный суверенитет, территориальная целостность, экономическая самостоятельность и благополучие, благосостояние граждан, высокие уровень развития и состояния важных элементов инфраструктуры, здравоохранения, образования. Все эти элементы, как правило, исследователи включают в сферу жизненно важных, основных национальных интересов, выделяя также сферу второстепенных национальных интересов. · Национальная безопасность – внешнеполитическая деятельность государств, определяющая методы, средства и формы обеспечения и защиты национальных интересов государства на международной арене, в отношениях с другим субъектами МО. Особенность западного подхода к изучению данной категории заключается в акценте на силовые методы и военную оборону, в доминировании взглядов реалистов на проблему “национальной безопасности”. · Для российской школы ТМО понятие “национальная безопасность” является относительно новым и работы, связанные с его изучением поэтому за частую оказываются подверженными влиянию идей западных исследователей, однако, по мнению многих отечественных ученых, эти идеи не применимы к российской действительности. Кроме того, в целом до сих пор не успело сформироваться академической ТМО в области национальной безопасности в рамках российской школы. · Национальные интересы, чтобы найти отражение во внешней политике государства, прежде всего, становятся внешнеполитическими целями, основной из которых является защита национальной безопасности, осуществляемая в рамках системы национальной безопасности, состоящей из различных институтов власти, контролирующих различные сферы национальной безопасности, такие как экономическая, информационная, военная, экологическая и иные виды безопасности. В российской ТМО сюда принято относить соответствующие институты исполнительной, судебной, законодательной власти, в западной политологии – только исполнительной. глава 1.
содержание понятия “национальный интерес”
1.1
Дискуссии о правомерности и актуальности использования понятия “национальный интерес” Прежде чем, вдаваться в выяснение содержания понятия “национальный интерес”, следует обратить внимание на то, что само существование данной категории ТМО представляет собой предмет споров и дискуссий. Проблема “национального интереса” наиболее основательно была разработана сторонниками политического реализма. Одним из основоположников данного направления мысли Гансом Моргентау этому понятию придавалось определяющее значение в ТМО. Так он писал о том, что национальный интерес - это единственный критерий рассуждений, единственный “категорический императив и принцип действия”. Стоит отметить, что между представителями реализма есть отдельные расхождении в понимании содержания данного понятия, однако, они едины в том, что считают его базисным и одним из наиболее важных и критичных для построения внешнеполитического курса любого государства, а так же его системы национальной безопасности. Сторонники же либерально-идеалистической теории ставят под сомнение правомерность использования понятия “национальный интерес”, настаивая на его несостоятельности и противоречивости относительно реалий современных международных отношений. Также, по мнению некоторых исследователей, данное понятие утрачивает свою актуальность, фактически теряет свое место в рамках теории МО, размывается в результате начавшегося процесса глобализации. Так Э. Блэр, экс-премьер-министр Великобритании, высказал в 1999 году идею о том, что в настоящее время национальный интерес любого государства в наибольшей степени определяется вопросами и проблемами международного сотрудничества[1]
. В трудах некоторых российских исследователей также находит свое отражение критика рассматриваемой категории ТМО. Один из наиболее категорично настроенных на этот счет ученых Фурман Д. говорит, что “национальный интерес - это псевдопонятие, аналогичное другому родственному псевдопонятию “классового интереса”, очень удобное, в силу своей неопределенности и эмоциональной “заряженности” для политической полемики, но непригодное для научного обсуждения и анализа”[2]
. Фурман считает, что во всем мире идея нации и ее интересов постепенно уходит в прошлое, в России же она пока интересна политикам и исследователям, но и это лишь временное явление, вызванное крушением СССР и стремлением народа к “простому и пседовечному”, чем и является понятие “национальных интересов”. В целом довольно отрицательно в данном отношении настроен и Капустин Б. Исследователь полагает, что категория “национальный интерес” “эвристически малопродуктивна и концептуально слаба”[3]
. Он считает данное понятие не более чем интересным предметом изучения, но как инструмент познания оно совершенно бесполезно и несовершенно. Существует также позиция в среде российских исследователей, согласно которой категория “национальный интерес” имеет право на существование, однако применительно к современной России о ней говорить не представляется возможным по причине того, что в России нет гражданского общества и нет нации. “Само это понятие в полной мере применимо лишь к такой современной форме государственности как нация-государство. Большинство же стран мира, включая Россию, не достигли данной стадии интегрированного политического развития”[4]
. Б. Капустин в данной связи отмечает, что Россия - это “разные субъекты, находящиеся в разной геополитической среде, и реагирующие на нее по-разному”[5]
. Ключевое слово здесь “разные”. Категория “национального интереса” применительно к российскому государству, по мнению Капустина, практически бесполезна. Поводом для критики концепции национального интереса как со стороны западных, так и со стороны отечественных ученых является субъективизм данной категории. Размышления на тему национального интереса всегда лишены объективности, оказываясь под влиянием персональных взглядов, верований, политических позиций каждого конкретного исследователя. А определение национального интереса соответственно субъективно потому, что не может отражать интересы всех слоев населения, а лишь отдельных социальных и групп, политических элит и прочее. “Национальный интерес” существует, но для каждого политика, участвующего в принятии решений он различен в соответствии с тем, чему он сам решит дать подобное определение. Так американский теоретик П. Корбетт, например, считает, что политика, основанная на национальном интересе, всегда носит характер оторванности от настроений и мнений граждан государства, вследствие чего использование данного понятия неоправданно. Интересную точку зрения высказывает российский исследователь Черняховский С. Он отмечает тот факт, что данная категория “объективна для того, кто ее использует, но в большинстве случаев иллюзорна для тех, к кому она обращена”[6]
. Французский теоретик Р. Арон говорит лишь об “ограниченной” полезности понятия “национальный интерес”, в целом же рассматривая его как “отклонение от истинных намерений и целей”[7]
. Он подчеркивает невозможность “рационального” определения “национального интереса”, заменяя понятие “интерес” понятием “цели”. Похожей точки зрения придерживались и другие французские исследователи, Ж.-Б. Дюрозель. и Р. Дебрей. Американский теоретик Дж. Розенау также по этому поводу писал, что “определение национального интереса никогда не может быть ничем иным как системой умозаключений, исходящих из аналитической и ценностной базы политика”[8]
. Таким образом, очевидно, что категория “национального интереса” не всеми исследователями и теоретиками считается актуальной. Более того, некоторые из них категорически против самого использования данного понятия, считая его, как минимум, субъективным и слабым. В работах ряда российских ученых также находят свое отражение подобные взгляды. При этом, часть из них, справедливо обращаясь к российской практике, непосредственно отмечает, что если данное понятие и имеет право на существование, то для политических реалий современной России оно является малопродуктивным и бесполезным. Однако стоит отметить то, что это наиболее категоричные и “бескомпромиссные” точки зрения на данный вопрос. Большинство теоретиков рассматривают понятие “национальный интерес” как в целом приемлемое как с теоретической, так и с практической точки зрения. Многие ученые, даже не включая в этот список сторонников политического реализма, не отвергают его пользу для анализа международных отношений. Большой проблемой, которая также вызывает немалое количество споров и разногласий в научной среде, является проблема определения субъектов “национального интереса”, что существенно для понимания содержания самого этого понятия и его основ.
1.2
Проблема определения субъектов “национального интереса” Определить содержание понятия “национальный интерес” невозможно без выяснения того, кто или что оказывает решающее влияние на его формирование, чьи и какие интересы можно отнести к “национальным”. Именно эти вопросы вызывают новые дискуссии теоретиков. Прежде всего, стоит отметить, что ряд авторов, среди которых Проскурин С., Алексеева Т., Сорокин К., Поздняков Э., Цымбургский В. и другие, считают разумным и наиболее предпочтительным использование термина “национально-государственный интерес”, а не просто “национальный”, “так как речь идет именно об интересах нации-государства, а отнюдь не о национально-этнических интересах отдельных народов”[9]
. Так Проскурин, например, считает, что ценности и политические установки нации в целом зависят от состава правящей элиты данного государства. Соответственно любые трансформации и изменения внутри нее влекут за собой смену внешне-, равно как и внутриполитических ценностей и предпочтений. С такой позицией в целом солидарен Черняховский С. Используя понятие “национального интереса” большей частью как своего рода лозунг, силы его провозглашающие крайне редко руководствуются общенародными интересами. Хотя тут вновь возникает вопрос, о том существуют ли подобные интересы вообще. Ведь, например, как отмечает Сорокин К., даже в моноэтнических государствах всегда имеет место дифференциация интересов населения и социально-экономическое расслоение. В этой связи среди приверженцев данного направления отмечается довольно скептическое отношение к понятию гражданского общества и выражаемым им интересам соответственно, и считается, что гражданское общество - это “эмансипировавшийся от государства слой частных собственников, зачастую заинтересованный в ослаблении государства, а не его укрепления”[10]
. Кара-Мурза А. высказывает точку зрения прямо противоположную представленной выше. Исследователь настаивает на понятии “интерес нации” при изучении категории “национальный интерес”. Причем нация, по его мнению, формируется как раз из гражданского общества, таким образом, интересы государственные и интересы национальные просто не могут совпадать. Это не значит, что они диаметрально противоположны, напротив они даже могут пересекаться в каких-то отдельных моментах, но никогда не будут целиком и полностью идентичными. Кроме того, государственная бюрократия, прежде всего, имеет свои собственные “корпоративные” интересы. Государство, по мнению Кара-Мурзы, не должно довлеть над обществом и нацией в целом, функция его, наоборот, по отношению к ним инструментальная - обеспечение взаимосвязи граждан друг с другом, функция вспомогательная, но не определяющая. Пантин В. продолжает рассуждения в данном ключе; высказывается также точка зрения о том, что государственные интересы являются ключевыми в определении интересов национальных только в странах, где не успело сложиться гражданское общество и его институты. В таких государствах реальные национальные интересы не имеют связей с внешней политикой государства и практического влияния на нее. Однако при этом “национальный интерес не сводится к “совокупности интересов граждан”, поскольку учитывает множество объективных социально-экономических, геополитических и иных факторов”[11]
: международная ситуация, взаимоотношения данного конкретного государства с другими странами, их собственный внешнеполитический курс, мировые экономические процессы и так далее. Другой российский исследователь Андреев А. Л. придерживается в данном споре третьей стороны. С точки зрения автора, национальные, государственные и гражданские интересы не совпадают ни в одной возможной комбинации. При этом ученый отмечает, что слишком большое расхождение между ними также нежелательно, поскольку приводит к появлению напряженности в обществе. Андреев считает, что “базовые безусловные национальные интересы” “определяются не волей и сознанием людей, а независящими от них обстоятельствами - географическим положением, внешним окружением, ресурсной базой, демографическими факторами и прочее”[12]
. Похожей позиции придерживается Митрохин С. В качестве аргументов им выдвигаются идея о том, что национальный интерес - это лишь часть интереса государственного, его “популяризированная версия”, в основании которой вопросы, непосредственно оказывающиеся в центре внимания общества в целом, в то время как “государственный интерес” - это область более широкая, затрагивающая проблемы “общественному мнению неведомые”[13]
. Что касается интересов гражданского общества, “общественных интересов”, то их от национальных отличает сосредоточенность на более конкретных и повседневных вопросах. Следует отметить, что некоторые ученые предлагают своего рода “компромиссный” вариант по отношению к выше предложенным. Позиция эта заключается в том, что “национальный интерес - это и совокупность частных интересов граждан и интересы правящей элиты, и интересы социальных сил, на которые эта элита в первую очередь ориентируется и даже личные интересы конкретного политического деятеля, находящегося у власти”[14]
. В целом давая объяснение понятию “национальный интерес” можно повторить определение Алексеевой Т. о том, что в узком значении для любого государства принято понимать под этим комплекс мер по защите территориальной целостности, суверенитета и независимости государства, его основных институтов правления. При этом со временем идеи, высказываемые в прошлом представителями политического реализма об “эгоизме национального интереса”, то есть о том, что данное понятие существует вне каких-либо моральных рамок и может быть реализовано даже в ущерб интересам других государств, уходит в прошлое в связи с тем, что государства становятся взаимозависимыми, продолжается процесс глобализации. “В широком смысле национальный интерес затрагивает ряд дополнительных сфер деятельности, среди которых: защита жизни и собственности своих граждан за границей, протекционизм по отношению к национальной экономике, а также престиж государства на международной арене, охранительность по отношению к традиционному образу жизни культуре и тому подобное”[15]
. Таким образом, существует множество различных точек зрения на вопрос о сущности понятия “национальный интерес”, а также его субъектах. Все они основаны на соотношении данного понятия с понятиями “общественного” и “государственного” интересов, доказательстве их идентичности или, напротив, принципиальных различий. Однако данные дискуссии касаются, прежде всего, практического выражения и использования понятия “национального интереса”. Исключительно с теоретической точки зрения, опустив данные споры, представляется вполне реальным составить классификацию данных интересов, выяснив, таким образом, конкретное их содержание.
1.3
Классификация “национальных интересов” Наиболее общей классификацией национальных интересов является деление их на две группы - основные интересы и второстепенные интересы. В научной литературе две эти категории также могут носить название постоянных и изменчивых, более конкретно отражающие суть каждой из них. Основные, или главные, интересы “определяются важнейшими геополитическими параметрами: местом и ролью данного государства в системе международных отношений, его престижем и относительной военной мощью, способностью отстаивать свой суверенитет и гарантировать безопасность своих граждан”[16]
. В область постоянных национальных интересов государства, по мнению исследователей, также входят вопросы, связанные с поддержанием высокого и стабильного уровня развития экономики, а также таких сфер, как здравоохранение, образование, социальная защита населения. Постоянными национальные интересы данной группы называются потому, что в них находит свое отражение, как отмечает Поздняков Э., сама социально-политическая природа государства и наиболее важные параметры, именно поэтому в их отношении государства обычно не склонны идти на компромиссы или поступаться ими. В сфере международных отношений могут иметь место уступки, но, как правило, только до тех пор, пока это не начинает касаться основных национальных интересов государства, тогда оно перестает быть сговорчивым и готово прилагать любые усилия на защиту их от посягательств. Ситуация на международной арене так же, как и баланс сил, место данного конкретного государства в международных отношениях, руководство этого государства – все это может меняться с течением времени, но каких бы идеологических или иных воззрений оно не придерживалось, интересы обеспечения национальной безопасности, территориальной целостности, политической, экономической независимости и самостоятельности государства, культурной самобытности остаются неизменными. Американский исследователь А. Джордж основным национальным интересам дает определение “жизненных”, выделяя в качестве составляющих этого понятия такие ценности, как “физическое выживание, свобода и экономическая достаточность”[17]
. Понятие “жизненно важные интересы” присутствует и в Национальной стратегии США, и в Законе РФ “О Безопасности”, где в частности говорится о том, что “жизненно важные интересы - это совокупность потребностей, удовлетворение которых надежно обеспечивает существование и возможности прогрессивного развития личности, общества и государства”[18]
. Уточняется также, что в отношении личности это касается ее прав и свобод, общества - материальных и духовных ценностей, государства - его конституционного строя, суверенитета и территориальной целостности. Второстепенные интересы являются производными от основных. Это не означает, что это те интересы, которые не являются для государства важными и которыми оно может с легкостью пренебречь. Хотя действительно в зависимости от ситуации, сложившейся на международной арене и/или внутри самого государства, второстепенными интересами могут пожертвовать, но только в случае крайней необходимости с целью защиты основных национальных интересов. При этом они обладают определенной степенью автономности, так как “определяют содержание внешнеполитической деятельности государства на отдельных ее направлениях и служат ему руководством к действиям в соответствующих сферах МО”[19]
. Данный вид национальных интересов затрагивает более частные и специфические вопросы и проблемы внешней политики государства, являющиеся значимыми, но не принципиальными, пренебрежение которыми может оказать негативное влияние, но не угрожает развитию, тем более существованию государства. Здесь можно говорить также о сотрудничестве государств в сфере культуры, науки, торговли и тому подобное. Второстепенные интересы справедливо называют изменчивыми по причине того, что они могут реагировать на изменения международной ситуации или состояния дел внутри страны, целей и приоритетов государства, связанных с общим ходом исторического процесса. Стоит отметить, однако, что представленное разделение на главные и второстепенные интересы является довольно условным и непостоянным. Так, например, второстепенные интересы могут быть объявлены государством сферой центральных, основных интересов. Как правило, это случается, когда затрагивается престиж государства. Так же некоторыми исследователями выделяются краткосрочные (10-15 лет), среднесрочные (50 лет) и долгосрочные (вечные) национальные интересы. Таким образом, национальные интересы, различаясь по значимости и влиянию, главным образом подразделяются исследователями на основные, носящие также название постоянных, и второстепенные, изменчивые, интересы, которые определяются и лимитируются первыми и затрагивают менее критичные для государства области, в которых в случае необходимости государство может пойти на уступки, в отличие от главных интересов, неотъемлемым и одним из важнейших условий обеспечения которых является национальная безопасность.
глава 2
. сущность и основы категории “Национальная безопасность”
2.1
Теоретические подходы к изучению понятия “национальная безопасность” в рамках теории международных отношений за рубежом “Термин “национальная безопасность” впервые введен в политический лексикон президентом Т. Рузвельтом в 1904 году, “в послании Конгрессу США, где он обосновал присоединение зоны Панамского канала к национальным интересам Соединенных Штатов Америки. Данный факт явился толчком в научном осмыслении национальных интересов в контексте национальной безопасности”[20]
. Интересно отметить также то, что существует точка зрения, по которой сама идея национальной безопасности появилась вследствие того, что одна лишь концепция национальных интересов, появившаяся раньше, перестала полностью удовлетворять требованиям времени. До 1947 года термин “национальная безопасность” употреблялся в значении военной обороны. Однако в вышедшем в 1947 году в США законе “О национальной безопасности” в определении содержания понятия был сделан акцент на проблему “интеграции вопросов внутренней, внешней и военной политики в интересах взвешенного подхода к проблемам использования Соединенными Штатами различных средств - военных и невоенных в своей внешней политике”[21]
. При этом нация и государство - понятия, в частности, для американской ТМО синонимичные; фактически, они даже обозначаются одним словом в английском языке – nation. Возжеников А. В. утверждает, что для западной ТМО национальная безопасность государства означает его “способность сохранять в неприкосновенности свою территорию и физическую целостность, поддерживать на приемлемых условиях экономические отношения с другими странами мира, отстаивать на различных уровнях свои институты и способ правления от внешних и внутренних угроз”, цитируя книгу 1983 года “Thinking about National Security. Defence and Foreign Policy in a Dangerous World” Г. Брауна, министра обороны США в период правления президента Картера. Труды западных исследователей в области национальной безопасности, по утверждению Петровского В.Ф, направлены, главным образом, на анализ процесса принятия решений адекватно существующей политической обстановке. В этом направлении работы содержали и содержат, прежде всего, идею о приоритете военной силы как основного средства внешней политики и анализ условий, необходимых для выработки политического курса и принятия решений по “национальной безопасности”. Здесь справедливо приводятся в пример работы Хангтингтона, Гальперина и Ярмолинского. Тем временем, идея зависимости “национальной безопасности” от укрепления сотрудничества государств на международной арене в ранних трудах американских ученых фактически осталась не освещенной. Справедливо, однако, отметить, что с крушением биполярной системы, началом процесса международной интеграции и глобализации начали появляться труды американских исследователей именно такой направленности и тематики. Как правило, они носят говорящее само за себя название “redefining security” (переосмысление понятия безопасность). Определение содержания категории «национальная безопасность» всегда было предметом противостояния реалистической и либерально-идеалистической парадигм. С позиции первой, национальная безопасность - это, прежде всего, защита основополагающих принципов и интересов своего государства, интересов, которые являются критичными в отношении внутренней и внешней политики страны, интересов, которыми государство не в состоянии пожертвовать или поступиться даже под угрозой применения военных действий, то есть основных национальных интересов. “Национальная безопасность должна предполагать целостность национальной территории и неприкосновенность ее институтов. Национальная безопасность — это тот необходимый минимум, который дипломатия должна защищать адекватными возможностями и бескомпромиссно”[22]
, писал Моргентау. Главный инструмент обеспечения национальной безопасности, с точки зрения данного направления ТМО, - это силовые методы. Важно здесь отметить один из пунктов Концепции национальной безопасности США времен “холодной войны”, который заключался примерно в следующем: “в политике и стратегии национальной безопасности Соединенных штатов на первый план выдвигалась защита американских интересов, даже в ущерб союзникам США”[23]
. Укрепление национальной безопасности же виделось лишь в наращивании вооружений и приоритете использования “более эффективных” военных в противовес дипломатическим и иным подобным мерам. Несмотря на крушение биполярной системы МО и переоценку приоритетов и задач внешней политики США, военная сила по-прежнему остается одной из главных составляющих национальной безопасности, а сама концепция национальной безопасности, считается, сохраняет свое положение, характеризуемое чаще всего как промежуточное между внешнеполитической и военной доктринами. Среди наиболее ярких представителей реалистической школы можно назвать Г. Моргентау, Р. Нибура, Г. Киссинджера, Р. Арона, Дж. Шварценбергера и других. С окончанием “холодной войны” обретает популярность либерально-идеалистическая парадигма, с точки зрения которой интересы государств субъектов МО универсальны, построены на ценностях и принципах, являющихся общечеловеческими. Защита национальной безопасности напрямую связывается с созданием системы коллективной безопасности, международным сотрудничеством и ростом влияния и возможностей регулирования МО со стороны международных организаций (их укрепление, развитие, делегирование им дополнительных полномочий), всеобщее разоружение, а также провозглашение и принятие принципа неприменения силы. Одним из наиболее показательных документов в рамках либерально-идеалистической школы стали «14 пунктов» Вудро Вильсона. Среди наиболее известных представителей – Ф. Фукуяма, З. Бжезинский, А. Феллер, П. Корбетт. Таким образом, очевидно, понятие “национальная безопасность” зародилось и нашло свое дальнейшее развитие, прежде всего, в западной политической мысли. Наибольшую популярность в этой связи получили положения в целом оформленные доктриной национальной безопасности США времен “холодной войны” (претерпевшей с тех пор некоторые изменения в сторону позиции относительно компромиссной по отношению к либерально-идеалистическим идеям), написанной в русле реалистической парадигмы, то есть взгляд на категорию «национальная безопасность» через призму приоритета национальных интересов, главное место в защите которых отдается военным и силовым методам. Имея довольно богатую историю развития теории в данном направлении, западные исследования ТМО оказали значительное влияние на развитие идей “национальной безопасности” в рамках российской школы теории международных отношений. Проблема определения понятия “национальная безопасность” является одной из наиболее сложных для российской ТМО. Прежде всего, это обусловлено тем, что после распада Советского Союза фактически ученым пришлось заново выстраивать теоретико-методологическую базу науки о международных отношениях, которая весь предыдущий период своего существования была вынуждена двигаться и развиваться в русле официальной идеологии. Однако, Сергунин А. А. в монографии “Российская политическая мысль: национальная и международная безопасность”, выделяя три этапа развития теории безопасности в советской науке, отмечает, что на последнем из них авторы практически отказались от “идеологизированного” подхода, не избавив свои работы при этом от очевидного заимствования многих основных идей из трудов западных коллег, что можно проследить уже как минимум с середины XX века. Более того, само понятие “национальная безопасность”, равно как и “национальный интерес” считались “буржуазными мышлениями”, изобретенными “апологетами” политического реализма для обоснования агрессивной империалистической политики Запада”[24]
(например, Арбатов Г.А. Идеологическая борьба в современных международных отношениях: доктрина, методы и органы внешнеполитической пропаганды империализма). В стратегии национальной безопасности РФ до 2020 года национальная безопасность определяется как “состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, которое позволяет обеспечить конституционные права, свободы, достойные качество и уровень жизни граждан, суверенитет, территориальную целостность и устойчивое развитие Российской Федерации, оборону и безопасность государства”[25]
. Однако следует заметить, Юсупов Р.М отвергает подобное определение и утверждает в своей работе “Наука и национальная безопасность”, что оно представляет национальную безопасность как простую защиту прав и свобод личности, утверждение демократии и сохранение незыблемости существующего конституционного строя, таким образом, истинный смысл указанного понятия размывается и теряет определенность, более того в целом перестает содержать в себе какую бы то ни было проблематику. Более того, интересы трех названных сторон не могут быть одинаковыми и объективно не совпадают. Продолжая эту идею, Петров А. высказывает в этом отношении точку зрения о том, что выделение таких объектов “национальной безопасности”, как “личность, общество, государство” является полным заимствованием западного взгляда и не применимо к российскому государству. Другой российский теоретик Белов Б. Г. поэтому предлагает заменить данную модель другой – “народы страны - их территория - уклад жизни”. Очевидно, и Троицкий М. А. не согласен с указанным в документе определением. Он выделяет в качестве объекта национальной безопасности только государство, отодвинув такие объекты как “личность” и “общество” в сферу компетенции отдельно изучаемых концепций личной (общей) и “социентальной” безопасности соответственно[26]
. В качестве основных признаков национальной безопасности автор называет стабильность - стратегическую, государственного устройства и территории. Противоположную точку зрения представляет Манилов В. Л. в работе “Безопасность в эпоху партнерства” отмечая, что необходимо проводить четкую границу между национальной и государственной безопасностью, которые соотносятся как целое и часть. Следовательно, они могут как совпадать и вытекать друг из друга, так и отличаться. “При этом национальная безопасность первична, поскольку государство возникает и функционирует в результате заинтересованности в нем общества”[27]
. Манилов отмечает, что национальная безопасность - это, прежде всего, система, составными элементами которой выступают три независимых саморазвивающихся подсистем - интересы, угрозы и другие факторы воздействия на интересы, а также система обеспечения национальной безопасности. В работе “Международная безопасность и обороноспособность государства”, написанной под редакцией отечественного автора Рогозиной О.К. говорится о том, что национальная безопасность - это категория определяющая способность государства и его народа самостоятельно или совместно с другими дружественными странами и народами сдерживать и устранять
внутренние и внешние угрозы его суверенитету, территориальной целостности, социальному и экономическому укладу и развитию и другим его конституционным основам. Однако Косов Ю.В., пытаясь дать собственное определение рассматриваемой категории ТМО, отрицает возможность участия других стран в делах, затрагивающих сферу национальной безопасности какого-либо государства. С его точки зрения, национальная безопасность — вид безопасности на уровне отдельных стран, при котором исключается угроза войны и посягательств на суверенитет страны, ее независимость и территориальную целостность. Этот вид безопасности предполагает безусловную возможность для проведения государством самостоятельной внешней и внутренней политики, отсутствие внешнего вмешательства в его дела. Важным элементом безопасности страны является защита прав человека, обеспечение условий для нормальной жизнедеятельности общества[28]
. Таким образом, точек зрения на вопрос определения специфики понятия “национальная безопасность” в рамках российской ТМО существует множество. Однако длительное время не находит своего решения проблема достижения стандартизации в понимании содержании категории “национальная безопасность”, ее основных субъектов и объектов, а главное дальнейшей реализации теории на практике. Даже имея под собой законодательно закрепленную правовую основу, понятие, указанное в Стратегии национальной безопасности РФ, встречает критику со стороны российских ученых, занимающихся ТМО. При этом “чистой”, академической ТМО в области национальной безопасности, как и в целом, в России просто не существует. Ученые, часто совмещающие научную деятельность с политической карьерой, более озабочены конкретными реалиями российской действительности, зачастую подстраивая под нее свои идеи, а также главным образом заняты практической стороной данной проблемы.
2.3
Система обеспечения национальной безопасности Для того чтобы национальный интерес нашел свое конкретное практическое выражение, он должен трансформироваться в цель, которая в последствие определяет внешнюю политику государства. “Цель – это интерес в действии”[29]
. Одним из основных направлений внешней политики является политика обеспечения безопасности, которая существует в рамках соответствующей системы. В соответствии с Законом РФ “О безопасности”, система обеспечения национальной безопасности России состоит из “органов законодательной, исполнительной и судебной власти, государственных, общественных и иных организаций и объединений, граждан, принимающих участие в обеспечении безопасности в соответствии с законом, а также законодательства, регламентирующего отношения в сфере безопасности”[30]
. Иными словами, это система конкретных государственных институтов, определяющих и в дальнейшем осуществляющих деятельность по укреплению и защите национальной безопасности. Вследствие того, что “национальная безопасность” - это широкое многоплановое понятие, включающее множество различных областей и аспектов и ставящее огромное количество разнообразных задач перед государством, требуется организация развитой системы соответствующих структур, занимающихся конкретными вопросами ее обеспечения. К тому же, в теоретическом плане понятие “национальная безопасность” требует установления для себя определенных границ для того, чтобы не стать “всеобъемлющим, охватывающим всю деятельность гражданина, общества и государства, что фактически заблокирует формирование и реализацию системы обеспечения национальной безопасности”[31]
. Поэтому целесообразно выделить основные
составляющие этой категории: 1. Военная безопасность - защищенность государства от вооруженного нападения со стороны других субъектов международных отношений. Сюда относится деятельность по поддержанию неприкосновенности государственной территории, возможность дать отпор силовому давлению со стороны других акторов МО и защитить государство от их возможного военного вмешательства. Обеспечение военной безопасности зачастую требует применения средств вооруженного насилия. Вопросы поддержания военной безопасности возлагаются на специализированные государственный институты: вооруженные силы, ВПК, соответствующие государственные органы. Их деятельность включает в себя поддержание контактов с другими государствами в данной области, в том числе посредством участия в блоках и союзах, принятие мер по обеспечению ВПК новыми технологиями и тому подобное. Изначально став основой понятия “национальная безопасность” военный аспект данной категории по-прежнему занимает важное место в политике ее обеспечении. Хотя уже с 70-х годов XX века стала очевидна вся ограниченность рассмотрения данного понятия с позиции защиты национальных интересов от военных угроз с использованием преимущественно военных средств. Определение было расширено и в него были включены новые категории. 2. Политическая безопасность - связана со способностью государства защищать свой суверенитет и целостность, внутри- и внешнеполитическую независимость в соответствии с национальными интересами, а также “активно и равноправно участвовать в международных отношениях”[32]
. 3. Экономическая безопасность - отсутствие внутренних и прежде всего внешних угроз для экономики государства, ее процветания, развития и самостоятельности. Данная категория охватывает и вопросы, связанные с защитой и поддержанием высокого уровня научно-технического потенциала. 4. Социальная безопасность - здесь принято говорить об обеспечении безопасности личности и ее интересов, ее материального благосостояния и защиты ее прав, поскольку недовольство граждан, отсутствие внимания к их интересам может вызвать серьезные конфликтные ситуации и напряженность в обществе, таким образом, безопасность отдельных граждан принципиальна для национальной безопасности в целом. “Личность - главная ценность государства и общества”[33]
. Сюда также можно отнести связанные с защитой экономической безопасности вопросы повышения уровня жизни населения и поддержания социальной стабильности. 5. Экологическая безопасность - поддержание сохранности окружающей среды, защита природы. Государству необходимо определить “границы предельного риска в экологическом плане”[34]
и находить такие способы и методы хозяйственной деятельности, при которых она не выходила бы за эти границы, то есть не наносила ущерб окружающей среде. В связи с тем, что проблема защиты экологии в последние годы стала глобальной, экологическая безопасность оказывается вопросом международного сотрудничества и взаимодействия государств. Подобное положение дел используется некоторыми политологами для доказательств того, что идея национальной безопасности изжила себя, поскольку в силу процессов глобализации все мировое сообщество сталкивается со схожими проблемами, граница между внешними и внутренними дела государств стирается. Подобной позиции придерживаются, например, такие американские исследователи, как Дж. Тучман Мютьюс и С. И. Сакс. Помимо выше перечисленных выделяют также демографическую безопасность (здесь стоит отметить, что разные государства в этом отношении придерживаются разных целей: развитые страны ставят своей целью увеличение численности населения, в то время как в странах Азии, Африки, частично Латинской Америки большая скорость и объемы прироста населения усугубляют внутренние экономические и социальные проблемы), культурную безопасность, которую часто связывают с защитой традиций и самобытности народа данной страны, политика в данной области, однако, должна избегать возможностей появления культурного изоляционизма своего государства и разрушения основ диалога культур. Также выделяют категорию информационной безопасности, в широком понимании трактуемую как защищенность главных областей жизни общества и государства, их устойчивость “по отношению к опасным (дестабилизирующим, деструктивным, ущемляющим интересы страны и другое), информационным воздействиям, причем как к внедрению, так и к извлечению информации”[35]
. Таким образом, основой существования системы обеспечения национальной безопасности является разветвленная (но при этом сохраняющая внутренне единство и универсальность) система государственных органов и структур, разрабатывающих на основании целей государства, его национальных интересов внешнеполитические задачи, касающиеся различных аспектов категории “национальная безопасность”, таких как социальную, политическую, экономическую, экологическую, военную, культурную и все более обращающую на себя внимание исследователей информационную безопасность. Следует также отметить, что если с точки зрения российского подхода к системе обеспечения национальной безопасности можно отнести всё многообразие органов исполнительной, судебной, законодательной власти, деятельность которых так или иначе связанна с поддержанием безопасности, то в западной политологии преобладает позиция о том, что данная система – это составной элемент исключительно исполнительной ветви власти. Изучение внешней политики государств, их поведение на международной арене требует понимание двух взаимозависимых элементов, фаз, которые и образуют внешнеполитическую деятельность основных субъектов международных отношений. Во-первых, формулирование потребностей и определение внешнеполитических целей государства, а во-вторых, их непосредственное воплощение в жизнь. Внешнеполитические цели государства складываются на основании его национальный интересов. Реализация их на практике, их практическое обеспечение, определение реальных или потенциальных проблем, угрожающих осуществлению этих целей, противостояние им – все это связано с осуществлением политики национальной безопасности, является ее основой. Национальный интерес – система осознанных потребностей государства как субъекта международных отношений, складывающихся на основании субъективных и объективных факторов внешне- и внутриполитической ситуации, удовлетворение и защита которых принципиальны для развития и в целом существования государства. Сюда можно отнести государственный суверенитет, конституционный строй, территориальную целостность, экономическую самостоятельность и благополучие, высокий уровень развития и состояния важных элементов инфраструктуры. Национальная безопасность – внешнеполитическая деятельность государств, определяющая методы, средства и формы обеспечения и защиты национальных интересов государства на международной арене, в отношениях с другим субъектами МО. Следовательно, очевидна прямая связь между категориями “национальная безопасность” и “национальный интерес”. Однако каждая из них представляет собой проблему, вызывающую самые ожесточенные споры исследователей и их критику друг друга. Несмотря на то, что обе рассматриваемые категории являются широкоупотребительными как в научных кругах, так и в практической политической деятельности государств, уже с момента своего существования понятие “национальный интерес” встретило критику ряда исследователей, ставившую соответственно под сомнение и правомерность использования понятия “национальная безопасность”, и усилившуюся в последние годы в связи с ускоряющимся процессом глобализации. Предметом критики данного понятия, помимо потери актуальности в современном мире, является его субъективизм и неспособность отражать интересы всех слоев населения, причем здесь на сторону критикующих встают даже некоторые представители политического реализма, школы, внесшей наибольший вклад в изучении данной категории. Польза разработанного в трудах ученых-реалистов понятия “национальный интерес”, несмотря на общее сопротивление ему со стороны либералов, однако, как правило, полностью не отвергается. Выработана классификация национальных интересов, наиболее распространенный и общий вариант которой можно представить как выделение, во-первых, основных постоянных, а во-вторых, второстепенных изменчивых интересов государства, которые определяются и лимитируются первыми и затрагивают менее критичные сферы, в которых в случае острой необходимости государство может пойти на уступки. Национальная безопасность – это понятие, также охватывающее широкий круг вопросов, связанных с внешнеполитической деятельностью государств. Национальная безопасность должна рассматриваться не как “состояние”, а непосредственно как политика, складывающаяся из ряда отдельных направлений, разделяющихся в зависимости от выполняемых функций – военная, политическая, социальная, экономическая, информационная, транспортная, экологическая, демографическая и прочие виды безопасности. Каждое из направлений оказывается под руководством соответствующих органов и государственных институтов, взаимодополняющих друг друга. Следует отметить, тот факт, что для российской школы теории международных отношений изучение категорий “национальный интерес” и “национальная безопасность” сопряжено с наличием дополнительных дискуссий и сложностей. Прежде всего, данные категории начали обсуждаться и серьезно изучаться относительно недавно, вследствие чего имеет место отсутствие достаточной теоретической разработанности данного вопроса, помимо этого работы российских исследователей и идеи в них высказываемые, как правило, обладают характером вторичности, то есть являются заимствованными или написанными под сильным влиянием исследований зарубежных авторов. Более того, ряд ученых считает, что использование данных понятий в политических реалиях российского государства невозможно. При этом, в целом, можно высказать идею о том, что строгого понимания сущности данных категорий в среде российских ученых по-прежнему не выработано. Даже закрепленные в нормативно-правовых актах и документах определения данных понятий встречает их критику и неприятие. Однако выработка даже относительно универсального понимания данных категорий имеет большое практическое значение, в частности для более продуктивного определения внешнеполитического курса страны и следования ему. I
. Источники
1. Арон Р. Мир и война между народами. - М.: Nota Bene, 2000. - 880 с. 2. Закон Российской Федерации "О безопасности" от 5 марта 1992 г. № 2446-I //http://www.internet-law.ru/law/inflaw/sec.htm – рус. 3. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года от 13 мая 2009 года// http://archive.kremlin.ru/text/docs/2009/05/216229.shtml - рус 4. Blair A. Doctrine of the International Community //http://www.number10.gov.uk/Page1297 – англ. 5. Morgenthau Hans J. Politics Among Nations. The Struggle for Power and Peace. - New York, 1948. – 489 с. 6. National Security Act of 1947// http://www.intelligence.gov/0-natsecact_1947.shtml#s3 – англ. 7. The National Security Strategy of the United States of America (2006)//http://www.slomanson.tjsl.edu/NSS_2006.pdf – англ. II
. Научная литература
1. Араев С.Некоторые аспекты политической безопасности Российской федерации//Власть. – 2007. - №10. – с. 81-83 2. Арбатов А. Безопасность: российский выбор. - М.: ЭПИцентр, 1999. - 525 с. 3. Арбатов А. Национальная идея и национальная безопасность // Мировая экономика и международные отношения. - 1998. - № 5, 6. 4. Арин О. Россия на обочине мира – М.: ЛИНОР, 1999. – 292 с. 5. Варфоломеев М.А. Проблема национальной безопасности в современном политическом процессе//Экспертиза. – 2008. - №5. – с. 38-41 6. Возжеников А.В. Национальная безопасность России: методология комплексного исследования и политика обеспечения. - М.: Изд-во РАГС, 2002. – 423 с. 7. Возжеников А.В. Парадигма национальной безопасности реформирующейся России. - 2-е изд., испр. и доп. - М.: ЭДАС ПАК,2000. - 360с. 8. Дворкин В.З. К вопросу о формировании политики национальной безопасности//МЭ и МО. – 2004. - №12. – с. 59-67 9. Князев А.А. Энциклопедический словарь СМИ. Журналистика и лингвистика, коммуникативистика и право, история журналистики и технологии et cetera: дефиниции, термины, концепции, справочные материалы. - Бишкек: Изд-во КРСУ, 2002. – 164 с. 10. Концепция национальных интересов: общие параметры и российская специфика//Мировая экономика и международные отношения. - 1996. - № 7. 11. Крылова И.А. Проблема безопасности России в контексте глобалистики – М.: ИФ РАН, 2001. - 241 с. 12. Манилов В.Л. Безопасность в эпоху партнерства. – М.: ТЕРРА, 1999. – 368 с. 13. Национальные интересы: теория и практика: сборник статей под ред. Э.А. Позднякова. – Москва: ГПСИ ИМЭМО АН СССР. – 1991. – 235 с. 14. Национальный интерес (заочный круглый стол): Ильин М.В., Цымбурский В.Л., Алексеева Т.А., Кара-Мурза А.А., Ильин В.В., Пантин В.И, Задохин А.Г., Андреев А.Л., Перевалов В.П., Аболин О.Ю., Поляков Л.В., Васильцов С.И., Сорокин К.Э. // Полис. - 1995. - № 1. – С. 79-120 15. Петровский В.Ф. Доктрина национальной безопасности в глобальной стратегии США. — М: Международные отношения, 1980. – 333 с. 16. Политический дискурс: национальный и государственный интерес в современной мировой политике// Полис. - 2000. - № 1. – с. 7-96 17. Политический дискурс: национальный интерес // Полис. - 1997. - № 1. – С. 5-60 18. Саидов А.Х., Кашинская Л.Ф. Национальная безопасность и национальные интересы: взаимосвязь и взаимодействие (опыт политико-правового анализа)// Журнал российского права. - 2005. - № 12. – с.119-126 19. Сергунин, А. А. Проблемы национальной и международной безопасности в российской теории международных отношений//Вестник МГУ. Серия 18. - 2004 .- № 2. – с. 3-35 20. Тикнер Э. Переосмысливая проблемы безопасности // Теория международных отношений на рубеже столетий. – М.: Гардарики, 2002. - 362 с. 21. Троицкий М.А. Международная и национальная безопасность: современные концепции и практика. - М.: Издательство «МГИМО-Университет», 2006. – 52 с. 22. Poku N., Graham D. T. Redefining security: population movements and national security. - Praeger, Westport, Conn.: 1998. – 245 c. III
. Интернет-ресурсы
1. Косов Ю. В. Безопасность России: геополитический аспект//http://www.nationalsecurity.ru/library/00008/00008report2.htm – рус. 3. Фукуяма Ф. Неясность “национального” интереса//http://www.ng.ru/printed/11958 – англ. 4. Sachs S. E. The Changing definition of security//http://stevesachs.com/papers/paper_security.html – англ. [2]
Цит. по Межуев Б.В. Понятие “национальный интерес” в российской общественно-политической мысли// Полис. - 1997. - № 1. – С. 20 [3]
Концепция национальных интересов: общие параметры и российская специфика//Мировая экономика и международные отношения. - 1996. - № 7. – С. 64 [4]
Пантин В. И. Логика разума или логика страстей?//Полис. - 1995. - № 1. – С. 100 [5]
Концепция национальных интересов: общие параметры и российская специфика//Мировая экономика и международные отношения. - 1996. - № 7. – С. 65 [6]
Черняховский С.
Ф.
Национальные интересы: иллюзия легитимности//Полис. - 1997. - № 1. – С. 52 [7]
Сороко-Цюпа А. Проблема “национального интереса” в исследованиях французских теоретиков международных отношений//Национальные интересы: теория и практика: сборник статей под ред. Э.А. Позднякова. – Москва: ГПСИ ИМЭМО АН СССР. – 1991. – с. 109 [8]
Савранская С. Американские политологические и политические подходы к понятию “национальный интерес”//Национальные интересы: теория и практика: сборник статей под ред. Э.А. Позднякова. – Москва: ГПСИ ИМЭМО АН СССР. – 1991. – с. 99 [9]
Алексеева Т. А. Рациональный эгоизм национального интереса// Полис. - 1995. - № 1. – С. 92 [10]
Межуев Б.В. Указ. соч. С. 21 [11]
Пантин В. И. Указ. соч. С. 100 [12]
Андреев А. Л Субъектность и объектность//Полис. - 1995. - № 1. – С. 105 [13]
Митрохин С. С. Национальный интерес как теоретическая проблема// Полис. - 1997. - № 1. – С. 34 [14]
Аболин О. Ю. Отказ от принципа “абсолютного суверенитета”////Полис. - 1995. - № 1. – С. 108 [15]
Алексеева Т. А. Указ. соч. С. 94 [16]
Цит. по Саидов А.Х., Кашинская Л.Ф. Национальная безопасность и национальные интересы: взаимосвязь и взаимодействие (опыт политико-правового анализа)// Журнал российского права. - 2005. - № 12. – С. 124 [17]
Савранская С. Указ. соч. С. 90 [18]
Закон Российской Федерации "О безопасности" от 5 марта 1992 г. № 2446-I //http://www.internet-law.ru/law/inflaw/sec.htm – рус. [19]
Поздняков Э. А. Понятие национального интереса//Национальные интересы: теория и практика: сборник статей под ред. Э.А. Позднякова. – Москва: ГПСИ ИМЭМО АН СССР. – 1991. – с. 45 [20]
Варфоломеев М.А. Проблема национальной безопасности в современном политическом процессе//Экспертиза. – 2008. - №5. – с. 38 [21]
Цит по Манилов В.Л Безопасность в эпоху партнерства. – М.: ТЕРРА, 1999. – с. 12-13 [22]
Morgenthau Hans J. Politics Among Nations. The Struggle for Power and Peace. - New York, 1948. – С. 440 [23]
Возжеников А.В. Национальная безопасность России: методология комплексного исследования и политика обеспечения. - М.: Изд-во РАГС, 2002. – с. 314 [25]
Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года от 13 мая 2009 года// http://archive.kremlin.ru/text/docs/2009/05/216229.shtml - рус [26]
Троицкий М.А. Международная и национальная безопасность: современные концепции и практика. - М.: Издательство «МГИМО-Университет», 2006. – с. 23 [27]
Манилов В.Л Указ. соч. С. 17 [28]
Косов Ю.В.Безопасность России: геополитический аспект//http://www.nationalsecurity.ru/library/00008/00008report2.htm – рус. [29]
Арин О. Россия на обочине мира – М.: ЛИНОР, 1999. – с. 177 [30]
Закон Российской Федерации "О безопасности" от 5 марта 1992 г. № 2446-I //http://www.internet-law.ru/law/inflaw/sec.htm – рус. [31]
Манилов В.Л Указ. соч. С. 31 [32]
Араев С.Некоторые аспекты политической безопасности Российской федерации//Власть. – 2007. - №10. – с. 83 [33]
Возжеников А. В. Национальная безопасность России: методология исследования и политика обеспечения. – М.: Изд-во РАГС, 2002. – С. 208 [34]
Манилов В.Л Указ. соч. С. 32
| |||||