Правовая работа в россии и ее вооруженных силах ВОЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ Овчаров Олег Андреевич ПРАВОВАЯ РАБОТА В РОССИИ И ЕЕ ВООРУЖЕННЫХ СИЛАХ (историко-правовое исследование) М о с к в а 2006 Овчаров О.А. Правовая работа в России и ее Вооруженных Силах (историко-правовое исследование). — М.: Военный университет, 2006. — … с. В монографии исследуются вопросы, связанные с возникновением правовой работы и ее становлением на протяжении истории России и ее военной организации, раскрывается понятие, содержание, система правовой работы и ее роль в управлении государством, в т.ч. и в военном управлении, выявляются принципы правовой работы в военной организации, обосновывается основополагающая роль правосознания в правовой работе, вскрывается сущность и содержание правового воспитания, рассматриваются идеологические, нравственные, духовные, психологические, религиозные составляющие правосознания, влияющие на качественное состояние правовой работы, определяется система целей и средств правовой работы в России и ее Вооруженных Силах, выделяются главные ее направления, устанавливаются критерии оценки качественного состояния правовой работы, относительно которых оценивается ее современное состояние, предлагаются пути дальнейшего совершенствования правовой работы как в России в целом, так и в ее военных организациях в частности. Для научных и практических работников, законодателей и правоприменителей, органов государственного (в особенности военного) управления, представителей юридических служб, органов воспитательной работы, преподавателей, адъюнктов и аспирантов, докторантов, слушателей, курсантов и студентов юридических учебных заведений, а также специалистов, интересующихся проблемами права и правовой работы, государственного управления и профилактики преступности, обеспечения законности и правопорядка в России и ее военных организациях. Содержание Введение. Глава 1. Сущность и содержание правовой работы в России и ее Вооруженных Силах 1.1 Возникновение и развитие представлений о правовой работе. 1.2 Понятие правовой работы в ВС РФ. 1.3 Правовые средства. 1.4 Сущность правовой работы в Вооруженных Силах 1.5 Правовая работа как основа военного управления. 1.6 Содержание правовой работы в ВС РФ. 1.7 Система правовой работы. 1.8 Принципы правовой работы в ВС РФ. Глава 2. Правосознание – основа правовой работы 2.1 Сущность правосознания и его связь с правовой работой. 2.2 Правовое воспитание военнослужащих. 2.3 Нравственные основы правосознания и их влияние на состояние правовой работы в ВС РФ. 2.4 Духовность, как определяющий фактор укрепления правосознания воинов и улучшения состояния правовой работы в войсках. 2.5 Проблема воли в христианстве и в правосознании военнослужащего. 2.6 Управление вниманием как средство влияния на уровень правосознания и правовой работы. 2.7 Религиозное воспитание как основа укрепления правосознания и воинской дисциплины. 2.8 Институт военного духовенства как организационно-правовое средство повышения правосознания военнослужащих. 2.9 Правовые средства, направленные на укрепление и повышение правосознания воинов. Глава 3. Цели правовой работы в Вооруженных Силах РФ, направления и пути ее совершенствования 3.1 Проблема соотношения целей и средств правовой работы в Вооруженных Силах РФ. 3.2 Роль и место правовой работы в повышении боеготовности войск и обороноспособности Отечества. 3.3 Основы управления правовой работой в меняющемся мире военных угроз. 3.4 Международный стандарт ИСО 9001:2000 как правовое средство улучшения деятельности по вооруженной защите государства. 3.5 Главные направления правовой работы в Вооруженных Силах России. 3.6 Правовая работа в области обеспечения военных организаций необходимыми ресурсами (на примере жилищного обеспечения). 3.7 Критерии оценки правовой работы и пути ее совершенствования. Заключение. Введение Правовая работа как уникальное социальное явление, как особый вид проявления в материальный мир результатов деятельности человеческого духа, в тех или иных аспектах привлекала к себе пристальное внимание человечества на протяжении многих веков. Попытки проникнуть в сущность права, государства и правовой работы (без которой они не мыслимы) предпринимались многими учеными, выдающимися деятелями на протяжении всей истории существования общества и государства, однако ввиду неисчерпаемости, чрезвычайной глубины этих социальных явлений тема эта ждет дальнейшего своего разрешения на новых уровнях и срезах социального развития. Как отмечает Абова Т.Е. необходимы не только общетеоретические исследования, но и разработки, касающиеся специфики правовой работы в отдельных отраслях народного хозяйства, в основном звене и в верхних эшелонах управления экономикой и социальной сферой. Расширение фундаментальных и прикладных исследований сущности правовой работы, места среди иных направлений деятельности в народном хозяйстве, круга лиц, ее ведущих, средств, применяемых при осуществлении, а также иных аспектов является, по мнению Абовой Т.Е., задачей первостепенной важности[1] . По мнению Пугинского Б.И., Неверова О.Г. правовая работа и организация юридических служб долгое время считались малозначительным участком в правоведении, исследования в этой области проводились в основном представителями хозяйственного и отчасти гражданского права, которые рассматривали данную деятельность в качестве функции управления[2] . В России правовая работа, как и право тесно связано с христианством. Связь права с христианством отмечали многие выдающиеся ученые правоведы как в России, так и за рубежом. Огромный вклад в исследования этого вопроса в последнее время был сделан профессором А.А.Тер-Акоповым, который указывал, что громадный пласт христианства ждет юридическую науку. Христианство, по его мнению, следует рассматривать не только как религиозную, но и как нормативную систему. Оно само есть система норм и правил, является регулятором поведения, фактически действуя через тот же механизм, что и право. Христианство вобрало в себя один из древнейших юридических кодексов – Ветхий Завет, нормы которого, преодолев века, вошли практически в законы всех государств. Христианство, по справедливому утверждению профессора А.А.Тер-Акопова, может быть рассмотрено как метаправо, поскольку является прародителем многих современных правовых систем[3] . Связь права с правовой работой очевидна, однако если право главное внимание уделяет внешней форме человеческой деятельности, то главным в правовой работе является внутреннее содержание человека, проявляющееся во вне при нормотворчестве или правоприменении в конкретных делах. Именно от качественного состояния этого внутреннего содержания людей зависит и правовая работа и право и сама жизнь общества и государства. Как отмечается А.А.Тер-Акоповым, причинно-следственные связи духовно-нравственного характера, действующие на уровне конкретного человеческого поведения, наукой практически не исследуются, что представляется значительным ее упущением; игнорирование духовно-нравственного детерминизма существенно обедняет общее представление о причинности и ее проявлениях, в частности в уголовном праве, оставляет в тени целый блок вопросов, связанных с противодействием преступности. Вопрос о духовности как причине и ее роли в механизме конкретного поведения, в том числе преступного, не поднимается[4] . Традиционно духовность увязывается преимущественно с религиозной сферой жизни, находящейся вроде бы вне поля науки. Такая позиция, по мнению А.А.Тер-Акопова, представляется ошибочной, духовность – социально-психологическое явление, реальность, а всякая реальность может и должна быть предметом научного анализа. Выработка и внедрение в общественное сознание духовности, которая бы основывалась на единой парадигме и не исключала той религиозной составляющей, которая подвластна только вере, действительно задача, актуальная для современной России, топчущейся на месте в поисках путей собственного развития[5] . Как отмечают Пугинский Б.И. и Сафиуллин Д.Н. сейчас отчетливо видно, что мы переживаем совершенно новый этап истории. Он требует новых подходов, воззрений. Новая экономическая ситуация, в которой оказалось наше общество, обязывает думать, работать и жить иначе, чем прежде. Но для этого необходимо освободиться от неприемлемого наследия, т.е. груза обнаруживших несостоятельность представлений, мнимых аксиом, а затем найти верные ответы относительно путей развития. Нельзя не учитывать, что наиболее богатые возможности для научных открытий таятся сейчас именно в сфере технологии правовой деятельности. Поиск в данном направлении существенно обогащает человеческий опыт, утверждает профессионализм, превращает юридическую работу в дело, отмеченное подлинным творчеством. Казалось бы, и в юридических исследованиях центр тяжести должен быть перенесен на организацию исполнения законодательных установлений. Однако пока отсутствуют работы посвященной проблематике. Принципиальным недостатком изысканий науки является ориентированность на промежуточный результат – подготовку правовых норм. В монографиях, журналах не найти информации о том, как обеспечить выполнение законодательных актов в отраслях производства, регионах страны, на предприятиях, какие приемы и способы для этого использовать. Случившееся имеет свои причины. Они – в отсутствии проблемологических разработок и господстве нормотивистской идеологии, в силу которой наука не относит реальное исполнение законов к области своих интересов (какая дисциплина должна заниматься вопросами исполнения законодательства – об этом вообще не говорится). Доказательств этому сколько угодно. Достаточно посмотреть, какое ничтожное место в теории занимают исследования по вопросам непосредственного исполнения законодательства, правовой работы а народном хозяйстве и т.п[6] . В этой связи нельзя не согласиться с мнением В.И.Кудрявцева, что проблемы связи науки с практикой еще не решены и «требуют глубокого, детального обсуждения»[7] . Правовая работа в этом смысле является уникальным видом человеческой деятельности, призванным выступать связующим мостом между достижениями юридической науки (которая должна основываться на жизненном опыте) и результатами практической деятельности (которая, в свою очередь, должна опираться на достоверные научные исследования). Как известно правовая работа представляет собой деятельность, неразрывно связанную с правом. Методологической основой подхода к изучению права в 70-е – 80-е годы оставались, по существу, принципы, определившие в свое время возникновение нормативного его понимания, обусловленного марксистской теорией права и ограниченной во многом ее рамками. Вместе с тем, как указывает Мостовщиков А.Д., отмечается тенденция к расширительному, многоаспектному пониманию права, в связи с чем выход из создавшегося положения видится в возрождении на российской почве философско-правовых исследований, возрождении философии права на основе междисциплинарного, комплексного исследования, объединяющего достижения философии, правоведения, общей и социальной психологии, социологии, истории и т. д[8] . Вместе с тем, нельзя не согласиться с предложением С.С.Алексеева обратить повышенное внимание на то позитивное, что достигнуто русской правовой мыслью конца XIX и начала ХХ века, поскольку многие разработки той поры «обогнали время, превзошли западноевропейский уровень»[9] . Предлагаемое исследование представляет собой как раз такую скромную попытку, используя накопленное веками богатое историческое наследие, разобраться в таком важном явлении как право вообще и правовая работа, в частности, как в России в целом, так и в ее Вооруженных Силах, в особенности. Глава 1. Сущность и содержание правовой работы в России и ее Вооруженных Силах 1.1 Возникновение и развитие представлений о правовой работе. Практически с самого момента возникновения, как государства, так и его неотъемлемого атрибута – права, возникает потребность в создании условий и проведении мероприятий, направленных на обеспечение правильного установления этим государством в правовых нормах наилучшего, наиболее совершенного порядка поведения граждан и должного его исполнения. В научной литературе высказывается и обосновывается мнение о том, что право, а значит и правовая работа появились еще до возникновения государства. Так, А.А.Тер-Акопов, например, указывает: «Достаточно признать, что средства выражения права – параметр изменчивый, не отражающий сущности права. Как только все становится на свои места, то оказывается, что право – институт, вполне допускающий предгосударственный этап развития. Общеобязательность и принудительный характер права ни в коей мере не противоречат, в частности, первобытно-общинному строю. Здесь также существовала необходимость соблюдения всеми членами сообщества правил, обеспечивающих безопасность и нормальное существование какого-то общинного коллектива (свойство общеобязательности). Эти правила отражали волю всей общины. Закона в виде нормативного акта не было, но это не отменяет волеизъявления»[10] . При анализе первых дошедших до нас источников права видно, что уже тогда законодатель понимал, что провозгласить норму (порядок) недостаточно, необходимо установить также и порядок, механизм, процедуру, обеспечивающую ее правильное издание и реализацию, создать необходимые для этого условия (механизмы подготовки правовых норм, доведения их до исполнителей, установление санкций за правонарушение, установление контрольных и надзорных органов, наделение их необходимыми полномочиями, повышение правосознания граждан до уровня, позволяющего правильно понимать и надлежащим образом исполнять правовые предписания, и т.п.). Деятельность, связанная с созданием правовых норм и претворением их в жизнь, с управлением обществом и государством посредством права, обязательных для граждан предписаний, осуществлялась на Руси с давних времен. Представляет определенный интерес сохранившаяся в истории оценка качества проводимой в то время правовой работы глазами зарубежных обозревателей. Как сообщал в XVII в. курляндский дворянин Яков Рейтенфельс, по принятии христианства Владимир первый написал законы, и с тех пор, по мере того как являлась надобность, вновь составлялись последующими царями новые весьма полезные законы. Сравнивая правовую работу, проводимую на Руси, Рейтенфельс выделяет ее достоинства, отмечая, что на Руси не допускают того, «чтобы хадатаи по делам – которых они никак не терпят – обращались бы легкомысленно с законными правами и имуществом граждан в бесконечных тяжбах, что почти по всей Европе служит основанием великого бедствия. У мосхов действительно без всякой лишней траты слов и времени – т.к. никакие споры законников не допускаются – в час времени разбираются запутаннейшие жалобы и тяжбы, которые в другой стране тянулись бы целое столетие»[11] . Другой иностранец – итальянский историк Иовий (1485-1552) так отзывался о достоинствах правовой работы, осуществляемой на Руси в средние века: «Московия управляется самыми простыми законами, основанными на правосудии Государя и беспристрастии его сановников и, следовательно, весьма благодетельными, ибо смысл оных не может быть искажен и перетолкован хитростью и корыстолюбием судей»[12] . Английский писатель XVI в. Адам Климент отмечал: «У русских нет величайшего из республиканских зол – законников, а каждый сам за себя адвокат, и жалоба обвинителя, равно как и опровержение противника, в форме прошений представляется Князю для разрешения»[13] . Примечательно то, что к настоящему времени все эти безусловные достоинства и преимущества правовой работы, на которые указывали сами иностранцы Россией постепенно утрачены в результате копирования ошибок правовой работы западных государств, постепенной замены административного порядка разрешения споров – судебным. В результате нарушители законов (чьи действия обжалуются) остаются, по сути, безнаказанными (т.к. возмещение причиненного ущерба осуществляется за счет соответствующего органа управления, организации, как правило, государства). Более того, государство само поощряет именно судебный порядок обжалования действий органов управления (несмотря на то, что он более трудоемкий, длительный и дорогой для казны, нежели административный порядок обжалования в вышестоящие органы управления), установив низкий размер госпошлины за подачу в суд жалобы (заявления), а в отдельных случаях полностью возмещая расходы на ее подачу[14] , независимо от результатов рассмотрения (т.е. даже если обжалование в суд было неправомерным и в удовлетворении требований отказано), и оплачивая за счет государства услуги адвокатов, оказываемые заявителям жалоб при обжаловании действий органов государственного управления[15] . Как следствие – суды переполнены жалобами, сроки их рассмотрения бесконечно растягиваются, а судебные решения выполняются все хуже и хуже. Налицо кризис судебной системы. В результате безграмотной правовой работы указанные недостатки средневекового Запада постепенно перекочевали и в Россию, вызывая соответствующие негативные социальные последствия. Шведский резидент в Москве (1647-1650 г.г.) Карл Поммеренинг так характеризовал наблюдаемую им правовую работу на Руси: «Его Царское Величество ежедневно работает сам со своими сотрудниками над тем, чтобы устроить хорошие порядки, дабы народ, насколько возможно, был удовлетворен… Здесь работают все еще прилежно над тем, чтобы простолюдины и прочие удовлетворены были хорошими законами и свободою»[16] . Как видно из приведенных мнений иностранцев о качественном состоянии правовой работы в России, этой работе в целом дается положительная оценка, а в отдельных случаях подчеркивается и ее явное превосходство перед аналогичной деятельностью в западных государствах. Попробуем понять за счет чего происходило такое превосходство. Следует в первую очередь отметить, что правовая работа неразрывно связана с правовой системой государства, определяет ее и в то же время определяется ей. В определенном смысле право это результат правовой работы и в то же самое время правовая работа организовывается и ведется исходя из действующей в государстве системы права, его внутреннего содержания. Изначально представления о правовой работе в России тесно переплетаются с христианством, что объясняется рядом важных исторических событий, связанных с принятием в Х веке Россией христианства и выстраиванием в соответствии с ним всего внутреннего жизненного уклада, глубоким проникновением его как в индивидуальное, так и в общественное сознание. Именно этим и объясняется тот факт, что первой правовой системой в России было каноническое право (первый свод канонов вышел в 1234 г.). Христианский доминант прослеживается и в научном плане. Первоосновой юридической науки было богословие. Только в XVII в. от него отделились философия, юриспруденция и политические науки, которые в свою очередь, размежевались между собой в XIX-XX вв[17] . Как отмечает А.А.Тер-Акопов: «Мы почти не видим тех связей, которые соединяют наше современное право с христианством. Не видим, потому что не сознаем, а не осознаем во многом потому, что толком не знаем ни истории своего права, ни своей религии. Право и христианство имеют множество точек соприкосновения. Одни из них касаются внешней связи, другие – внутренней»[18] . Как свидетельствуют отдаленные и последние исторические события, а также показывает сама жизнь множество таких связей, таких точек соприкосновения существует между христианством и правовой работой. Например, одним из первых дошедших до нас важнейших правовых документов древней Руси является Русская Правда Ярослава Мудрого (1016 г.), принятая вскоре после крещения Руси[19] . Обращает на себя внимание необычное название этого правового акта, отражающее его сущность и предназначение – как средства утверждения в русском народе правды, истины, высшей справедливости. Однако понятие правды и праведности (как жизни по правде) наиболее полно и глубоко разработано и введено в жизнь русского народа именно Православием[20] , которое, по-видимому, и побудило законодателя к поиску правды и изданию этого акта именно под таким названием. Примечательно и то, что термин «правда» является однокоренным с терминами «право», «правый», «правильный», которые, возможно, появились позже и являются, в сущности, производными от него, несут тот же смысл и содержание. Если правое дело – это дело по утверждению правды, истины, справедливости в обществе или государстве, то правовая работа, при внимательном ее рассмотрении, в сущности, несет тот же смысл и туже целенаправленность. Таким вот удивительным образом Русская Правда, появившись на Руси вслед за Православием, по сути, предначертала на многие столетия вперед сущность, содержание и цель правовой работы еще на заре становления и развития государства Российского. Другим наглядным примером является созданная на основе канонических норм Кормчая книга, которая, как известно, являясь рецепцией византийского права на русской почве, имеет свою многовековую историю функционирования, начавшуюся в XI столетии. Так, Митрополит Киевский Кирилл, занявший митрополичью кафедру в 1246 г., приобрел в 1272 г. у болгарского князя Святослава Кормчую книгу с изложением церковных канонов. Позднее эта книга стала основой для всех последующих русских Кормчих книг. По инициативе Митрополита Кирилла в 1274 г. во Владимире состоялся поместный церковный собор. На нем утвердили 12 правил о церковных делах. По этим правилам Русская Церковь жила 300 лет, они были положены в основу знаменитого Стоглавого собора 1551 года[21] . Исследуя симфонию[22] светской и церковной властей в Византийской империи, Архиепископ Серафим (Соболев) приходит к важному для правовой работы заключению: «Во исполнение идеи симфонии властей о почитании Церкви императоры считали такими же неприкосновенными и все установленные властью Вселенских Соборов св. каноны. Они смотрели на них как на священные законы, которым должны были подчиняться все члены Церкви, не исключая и их самих. Эти каноны были в их глазах неизмеримо выше гражданских законов, и они считали для себя священной обязанностью согласовывать последние с первыми, заботились о том, чтобы гражданские законы не противоречили церковным, и только тогда считали их имеющими силу». Изучая далее эти вопросы применительно к русской истории Архиепископ Серафим (Соболев) указывает: «Так же, как и византийские императоры, наши русские великие князья и государи осуществляли симфонию по отношению к священным законам Церкви, святым канонам. Несомненно, постановление Соборов, которые они сами же созывали, имели значение руководства по церковным вопросам не только для всех верующих русских людей, но и для них самих. Царь Иоанн Грозный на обсуждение Стоглавого Собора, бывшего в 1551 г., представил ранее составленный «Судебник» и 69 письменных вопросов касательно разных сторон церковной жизни. По поводу всего представленного царем были вынесены определения Собора в ста главах, которые обнимали собою все стороны церковной жизни: учение, богослужение, управление, церковный суд, поведение духовенства, монашества и мирян и отношение церковной власти к гражданской». Представляет интерес также и качество правовой работы в течение исторической хронологии в ее отношении к незыблемым канонам Церкви. Так, появление в 1649 г. «Уложения» царя Алексея Михайловича вызвало негативное отношение к нему церковной власти. Как отмечает Архиепископ Серафим (Соболев): «Вообще патриарх смотрел на «Уложение» как на противоканонические реформы, которые должны были вести Россию к гибели. Недаром Никон называл «Уложение» проклятою уложенною книгою . В монастырском же приказе он видел начало расцерковления Русского государства, которое совершилось при Петре. Идея оцерковления России через государственное законодательство, непротивное св. канонам и проникнутое духом Церкви или ее верою, была основным мотивом деятельности патриарха Никона и его борьбы с расцерковлением, которое осуществлялось через «Уложение» и Монастырский приказ… Так как оцерковление Русского государства имело своим источником истинную самодержавную власть в ее отношении к Церкви на основе симфонии властей, а расцерковление его было ничем иным как нарушением этой симфонии царской властью, которая в таком случае уже теряла свой истинный характер, то можно сказать, что борьба Никона была исповеднической защитой исконной русской идеологии. Борьба патриарха была направлена к тому, чтобы Русское государство возглавлялось истинною царскою самодержавною властью, при которой только и возможно осуществление симфонии властей и, следовательно, – процветание Церкви и государства силою православной веры»[23] . Указанные примеры борьбы за качество правовой работы и светского законодательства, содержащиеся в истории России, показывают, что в средние века это качество было неразрывно связано с каноническим правом, с оцерковлением России и ее правовой системы, с созданием и укреплением духовного единства (на основе православной церкви) народа, которое в значительной мере обеспечивало его благосостояние и процветание. Как указывает А.А.Тер-Акопов христианская религия, являясь нравственно-нормативной системой, оказывает влияние на формирование и реализацию светских правовых норм, в связи с чем происходит своеобразная имплементация ее в право, в результате чего мы пользуемся правом, по сути, прибегаем к помощи христианства. По мнению А.А.Тер-Акопова основная форма влияния – идейно-нравственная. Право – это не только правило поведения, закрепленное в законе, но и сама жизнь, претворение правила в повседневной реальности. И здесь многое зависит от нравственных устоев человека: соответствуют ли они праву, и готов ли он отстоять свои убеждения[24] . Таким образом, приходит к заключению А.А.Тер-Акопов, имеется ряд убедительных, научно обоснованных доводов о том, что христианство представляет собой основу подлинной нравственности и справедливости, на которой строится здание современного цивилизованного права[25] . Данные положения являются особенно актуальными для правовой работы, поскольку показывают, с одной стороны, связь ее с правом и, с другой, роль при этом христианского учения как в системе права, так и в правовой работе, что нами и будет рассматриваться более детально в последующих параграфах и главах. Что касается правовой работы в области военного строительства, то до половины XVII столетия военные узаконения были, в случае надобности, каждый раз объявляемы особыми царскими указами, в дополнение к которым иногда издавались по распоряжению Правительства рукописные уставы, переводимые с иностранных языков. И только в царствование Алексея Михайловича издан был (в 1647 году) первый печатный устав под заглавием: «учение и хитрость ратного строя воинских людей». В изданном же (2 года спустя) «Соборном уложении» некоторые главы также посвящены были военному делу, так например, в XVII главе говорится о службе всяких ратных людей Московского Государства, в двух других главах трактуется о казаках и стрельцах[26] . Большой вклад в правовую работу и использование правовых средств в управлении государственными делами, в строительстве вооруженных сил внес Петр Великий. В период его правления было издано более 3300 указов, регламентов и уставов; в составлении и редактировании многих из них Петр I принимал личное участие[27] . В отечественной истории более позднего периода одним из ярких примеров того, какое высокое внимание уделялось качеству правовой работы является Наказ императрицы Екатерины II, данный комиссии о сочинении проекта нового уложения, в котором несколько глав посвящены правилам издания и необходимым условиям для их надлежащего проведения в жизнь. В частности, главы VI «О законах вообще», VII «О законах в частности», XIX «О составлении и слоге законов» и др. Так, например, в ст. 41 одной из этих глав указывается, что «ничего не должно запрещать законами кроме того, что может быть вредно или каждому особенно, или всему обществу»[28] . Примеров того, как проявлялись в истории России, на протяжении всего ее существования те или иные стороны правовой работы и какие прилагались усилия по повышению ее качества, можно привести огромное множество. Анализ всего этого материала дает основание полагать, что по своей сути правовая работа, как деятельность по формированию правовых предписаний и обеспечению их претворения в жизнь, существует столько, сколько существует государство и право, только выделилась она официально (юридическим порядком) в самостоятельное направление деятельности органов управления относительно недавно. Первоначальным актом о правовой работе являлось принятое 30 июля 1970 г. постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О мерах по улучшению работы судебных и прокурорских органов», в котором впервые употребляются термины «правовая работа» и «методическое руководство правовой работой». Более того, в целях осуществления методического руководства правовой работой в народном хозяйстве в соответствии с п. 2 названного постановления были образованы Министерство юстиции СССР, а также министерства юстиции союзных и автономных республик[29] . Следующим актом, вышедшим вслед за выше названным и имеющим не менее важное значение в деле совершенствования правовой работы, является постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 23 декабря 1970 г. № 1025 «Об улучшении правовой работы в народном хозяйстве»[30] , в котором была отмечена необходимость принятия партийными органами и органами исполнительной власти мер по повышению уровня правовой работы и строгому соблюдению законности в деятельности предприятий и организаций, более широкому использованию правовых средств для успешного решения задач по повышению экономической эффективности общественного производства, а также были определены конкретные задачи юрисконсультов: укрепление законности в деятельности органов управления предприятий и организаций; активное использование правовых средств для укрепления хозрасчета и улучшения экономических показателей; обеспечение сохранности государственной собственности; защита прав и законных интересов предприятий, организаций и граждан. Как видно из приведенного постановления повышение уровня правовой работы в начале семидесятых годов прошлого столетия, на заре юридического оформления правовой работы, законодатели усматривали и полагали достигнуть, прежде всего, в двух главных направлениях деятельности управленческих органов страны – в укреплении законности и в расширении и активном использовании правовых средств для успешного решения задач производства (улучшения экономических показателей). Кроме того, это постановление (в развитие и дополнение, по сути, ранее изданного постановления – установившего органы, осуществляющие методическое руководство правовой работой) закрепило формы осуществления Министерством юстиции СССР методического руководства правовой работой: министерство знакомится с состоянием правовой работы в министерствах, ведомствах, на предприятиях и в организациях, изучает и обобщает практику постановки правовой работы, ее эффективность и дает рекомендации по ее улучшению. Далее, несколько позже, в развитие выше указанных норм о правовой работе и органах, осуществляющих методическое руководство ею, постановлением Совета Министров СССР от 21 марта 1972 г. № 194 утверждается Положение о Министерстве юстиции СССР[31] , в котором более полно и конкретно определялись формы методического руководства правовой работой, осуществляемого Министерством юстиции СССР: ознакомление с состоянием этой работы в министерствах, ведомствах, на предприятиях; заслушивание сообщений представителей министерств и ведомств о состоянии правовой работы; разработка методических указаний и рекомендаций по улучшению правовой работы; изучение и обобщение практики постановки правовой работы; распространение положительного опыта работы юрисконсультов. Вслед за этим постановлением, утвердившим Положение о Министерстве юстиции СССР, был определен правовой статус другого важного субъекта правовой работы – юридической службы. Своим постановлением от 22 июня 1972 г. № 467 Совет Министров СССР утвердил первое союзное Общее положение о юридическом отделе (бюро), главном (старшем) юрисконсульте, юрисконсульте министерства, ведомства, исполнительного комитета Совета депутатов трудящихся, предприятия, организации, учреждения[32] , в соответствии с которым для проведения правовой работы в министерстве (ведомстве) СССР, союзной, автономной республики, исполнительном комитете краевого, областного, городского, районного Совета депутатов трудящихся, на предприятии, в организации, учреждении в зависимости от объема, характера и сложности работы создается, как правило, в качестве самостоятельного структурного подразделения юридический отдел (бюро) или вводятся должности главного юрисконсульта, старшего юрисконсульта, юрисконсульта. Вскоре после утверждения этого Общего положения в союзных республиках были утверждены аналогичные положения. В частности, постановлением Совета Министров РСФСР от 12 сентября 1972 г. № 584 было утверждено Положение о юридическом отделе (бюро), главном (старшем) юрисконсульте, юрисконсульте исполнительного комитета Совета депутатов трудящихся[33] . К наиболее важным актам о правовой работе следует также отнести и постановление ЦК КПСС от 5 апреля 1977 г. «О работе партийных и советских органов Иркутской области по повышению роли правовой работы на предприятиях промышленности, сельского хозяйства и строительства в свете решений XXV съезда КПСС»[34] , в п. 3 которого были отмечены недостатки в организации и деятельности юридических служб, поставлена задача по повышению их роли в деле укрепления плановой и договорной дисциплины, а также содержались требования по усилению ответственности хозяйственных руководителей за состояние правовой работы в объединениях, на предприятиях и усилении роли юридических служб в решении производственных вопросов. Этим постановлением, по сути, признается тот факт, что хозяйственные руководители являются субъектами правовой работы и несут всю полноту ответственности за ее состояние. Необходимо отметить, что составной частью законодательства о правовой работе являлись в одно время также и законы СССР. Прежде всего, следует назвать Закон СССР о Совете Министров СССР[35] , в ст. 13 которого устанавливались полномочия Совета Министров СССР по обеспечению соблюдения законодательства министерствами и госкомитетами СССР, другими подведомственными ему организациями; определению основных направлений правовой работы в органах государственного управления, на предприятиях, в объединениях и др. Кроме Совета Министров СССР, на который было возложено, по сути, общее руководство правовой работой, руководство этой работой, но уже более конкретное, было возложено также и на краевые, областные Советы народных депутатов. В соответствии с п. 1 ст. 20 Закона СССР «Об основных полномочиях краевых, областных Советов народных депутатов, Советов народных депутатов автономных областей и автономных округов»[36] краевой, областной Совет народных депутатов принимает меры по совершенствованию правовой работы, осуществляет руководство этой работой на предприятиях, в учреждениях и организациях краевого, областного подчинения, организует разъяснение законодательства и оказание юридической помощи населению. Изданные в девяностых годах прошлого столетия Закон РФ от 22 декабря 1992 г. № 4174-I "О Совете Министров - Правительстве Российской Федерации", а также принятый после него Федеральный конституционный закон от 17 декабря 1997 г. № 2-ФКЗ "О Правительстве Российской Федерации" уже подобных требований по вопросам правовой работы не содержат. Таким образом, постепенно, начиная с 1970 г. в течение двух десятилетий законодательным порядком был в целом определен основной круг субъектов правовой работы, в который входили: Совет Министров СССР, краевые и областные Советы народных депутатов, Советы народных депутатов автономных областей и автономных округов, Министерство юстиции СССР, министерства юстиции союзных и автономных республик, руководители различных организаций и предприятий, подразделения юридических служб. Другим важным нормативным правовым документом является постановление государственного комитета СССР по труду и социальным вопросам, Министерства юстиции СССР и Секретариата ВЦСПС от 11 декабря 1981 г. № 343/24/7/21-176 «Об утверждении нормативов численности работников юридической службы»[37] . Важным достижением этого акта является то, что он подробно определял виды и объем работы одного из главных действующих субъектов правовой работы – подразделений юридической службы (юрисконсультов), что в свою очередь позволяло с одной стороны более полно определять виды и перечни их обязанностей, с другой, – наиболее точно и объективно устанавливать структуру и численность этих подразделений, исходя из объема приходящейся на это структурное подразделение работы. Как видно из выше изложенного в 70-х и 80-х годах ушедшего ХХ века правовой работе и ее улучшению уделялось большое внимание, причем на самом высоком уровне. Помимо перечисленных выше ярким примером тому может служить также и постановление Совета Министров РСФСР от 21 августа 1985 г. № 365 «О мерах по дальнейшему улучшению роли правовой работы в укреплении государственной дисциплины и повышении эффективности общественного производства», в котором были отмечены конкретные недостатки в организации правовой работы и юридического обслуживания, а также намечены конкретные меры по усилению правовой работы. В частности, предусматривалось систематическое заслушивание отчетов хозяйственных руководителей по вопросам правовой работы, разработка на 1986-90 гг. мероприятий, направленных на усиление роли юридической службы в реализации планов экономического и социального развития, соблюдении договорных обязательств и др. Как справедливо отмечают ряд авторов, в результате анализа законодательства о правовой работе этого периода можно сделать некоторые важные выводы, касающиеся его содержания. Во-первых, во всех перечисленных актах употребляется термин «правовая работа», однако ни в одном из них не содержится определения данного понятия. Иными словами определение правовой работы не получило своего законодательного закрепления[38] . Во-вторых, ни один из анализируемых актов не определяет хотя бы общий перечень субъектов, призванных осуществлять правовую работу (за исключением Общего положения о юридическом отделе). В-третьих, в анализируемых актах не закреплены основные направления, по которым ведется правовая работа, ее главные задачи (цели)[39] . В Вооруженных Силах также в 70-80-х годах ХХ века правовой работе уделялось повышенное внимание. В частности, в 1977 г. в войска была направлена директива Генерального штаба № ДГШ-31, в которой Министр обороны приказывал принять необходимые меры по дальнейшему улучшению правовой работы в подчиненных воинских частях, учреждениях, военно-учебных заведениях, предприятиях и организациях и эффективному использованию правовых средств для повышения воинской и трудовой дисциплины, качества учебы и производственных показателей. Кроме того, указанной директивой предписывалось ввести курс «Правовая работа в Вооруженных Силах СССР» на военно-юридическом факультете Военного института и курс «Основы советского законодательства» во всех военно-учебных заведениях и курсах усовершенствования офицерского состава. В соответствии с приказом Министра обороны 1986 года № 155, затрагивавшем вопросы о дальнейшем улучшении правовой работы в армии и на флоте и повышении роли юридической службы, принимались меры по упорядочению законодательства по вопросам обороны страны, повышению уровня правовых знаний офицерского состава, сокращению количества приказов и директив, насыщению войск и органов военного управления законодательным материалом и юридической литературой, пропаганде законов. В ряде округов были созданы нештатные юридические консультации. Приказом Министра обороны 1987 года № 245 (о дальнейшем улучшении правового обслуживания личного состава армии и флота и других граждан) предписывалось руководителям всех степеней Вооруженных Сил считать одной из основных задач укрепление в армии и на флоте законности и правопорядка, усиление охраны прав личности, настойчиво продолжать работу по улучшению правового воспитания личного состава, прививать ему чувство уважения к закону, воспитывать военнослужащих в духе неукоснительного выполнения требований воинских уставов, приказов и директив Министра обороны и других должностных лиц. Приказ требовал обеспечить каждому военнослужащему, рабочему и служащему реальную возможность получения квалифицированной юридической помощи на местах и для этой цели создать в каждом гарнизоне постоянно действующие нештатные юридические консультации из числа работников юридической службы, органов военной прокуратуры, военных трибуналов и объявить личному составу гарнизонов время, место и порядок проведения консультаций. Кроме того, предписывалось также проявлять постоянную заботу о дальнейшем развитии юридической службы, укреплении ее квалифицированными специалистами, а при рассмотрении и решении командирами и начальниками различных вопросов, связанных с применением правовых норм – привлекать работников юридической службы. Большим событием в деле укрепления в Вооруженных Силах законности, правопорядка и воинской дисциплины явился приказ Министра обороны 1987 года № 250, которым было введено в действие Наставление по правовой работе в Советской Армии и Военно-Морском Флоте. По сути, это был первый систематизированный нормативный правовой акт, который попытался дать ясное представление о том, что такое правовая работа, проводимая в Вооруженных Силах, какие виды деятельности она в себя включает, как организуется, кем проводится и контролируется, каковы важнейшие направления по дальнейшему ее улучшению и т. п. В п. 4 Наставления указывалось, что вся служебная деятельность командиров и начальников носит преимущественно правовой характер. Данное положение заставляло по-новому взглянуть на место и роль правовой работы в военном деле, а также в области обеспечения обороны государства в целом. Вскоре после перехода к рыночным отношениям в экономике России (в начале 90-х годов прошлого столетия), произошедших в результате этого преобразованиях во всех сферах общественной жизни, практически полной переработки всей законодательной базы вопросы правовой работы выпали из внимания органов государственного управления и на общефедеральном уровне с конца восьмидесятых годов прошлого столетия по 2001 год никаких нормативных правовых актов, затрагивающих вопросы правовой работы не издавалось. На ведомственном уровне, в отдельных федеральных органах исполнительной власти правовая работа по инерции продолжала вестись, однако, в связи с отсутствием внимания сверху, недостаточно активно и масштабно. В ряде органов были приняты даже отдельные нормативные документы по вопросам правовой работы. В частности, приказ Рослесхоза от 11 августа 1997 г. № 102 "О мерах по совершенствованию правовой работы в лесном хозяйстве", приказ Госкомэкологии РФ от 10 июня 1999 г. № 319 "О совершенствовании правовой работы в территориальных органах Госкомэкологии России" или приказ Министра обороны РФ 2001 г. № 10 «Об утверждении Наставления по правовой работе в Вооруженных Силах Российской Федерации». Следует отметить, что, несмотря на то, что в целом по стране в 90-х годах ХХ века интерес к правовой работе упал, в Вооруженных Силах в этот период шла активная работа по подготовке специалистов этого профиля и укреплению структуры юридической службы. Были введены юридические должности в штаты дивизий (с 1989 г.), полков (с 1994 г.), при Военном университете в середине 90-х годов был создан специальный факультет по подготовке специалистов в области правовой работы для войск и увеличивается объем преподавания дисциплины «Правовая работа в Вооруженных Силах РФ», в Уставе гарнизонной и караульной службы, утвержденном указом Президента России в 1993 году, впервые предусматривается среди руководства гарнизона должность помощника начальника гарнизона по правовой работе с перечислением обязанностей по этой должности, был издан ряд приказов и директив Министра обороны по отдельным вопросам правовой работы. В частности, приказом Министра обороны 1998 года № 100 утверждено новое Положение о юридической службе Вооруженных Сил РФ, в 1999 году изданы приказ Министра обороны № 333 о правовом обучении, директива Министра обороны № Д-6 о правовых минимумах и др. Таким образом, несмотря на то, что государство на общефедеральном уровне уже около полутора десятка лет не осуществляет управления в сфере правовой работы, такая работа продолжает самостоятельно осуществляться и развиваться в отдельных государственных ведомствах и структурах, что свидетельствует о ее востребованности и жизненной необходимости для полноценного функционирования организаций в условиях постоянно меняющегося и расширяющегося правового пространства, динамично развивающихся правоотношений. В начале нынешнего столетия был издан Указ Президента РФ от 8 мая 2001 г. № 528 "О некоторых мерах по укреплению юридических служб государственных органов", в соответствии с которым в целях повышения уровня правового обеспечения деятельности ряда государственных органов, улучшения качества подготовки проектов нормативных правовых актов рекомендовалось руководителям этих органов или руководителям их аппаратов установить, что юридические службы входят в состав указанных органов (их аппаратов) в качестве самостоятельных подразделений и подчиняются непосредственно руководителям этих органов или их аппаратов. Во исполнение Указа Президента РФ было принято постановление Правительства РФ от 2 апреля 2002 г. № 207 "Об утверждении типового положения о юридической службе федерального органа исполнительной власти", в силу которого юридическая служба федерального органа исполнительной власти создана для правового обеспечения его деятельности (п. 1 Типового положения). Таким образом, в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 22 июня 1972 г. № 467 (которым было утверждено Общее положение о юридическом отделе (бюро), главном (старшем) юрисконсульте, юрисконсульте министерства, ведомства, исполнительного комитета Совета депутатов трудящихся, предприятия, организации, учреждения) подразделения юридической службы создаются в министерстве (ведомстве) для проведения правовой работы в соответствующем министерстве (п. 1 Общего положения о юридическом отделе), а согласно названного постановления Правительства РФ от 2 апреля 2002 г. № 207 – для правового обеспечения его деятельности. В этой связи возникает вопрос, как соотносятся понятия правовая работа в организации и правовое обеспечение деятельности органов управления организации[40] ? Если эти понятия не идентичны, то, следовательно, имеет место коллизия правовых норм. Кроме того, в п. 11 названного Типового положения устанавливается, что возложение на юридическую службу функций, не относящихся к правовой работе, не допускается, однако, как выше отмечалось, в законодательстве общефедерального уровня не определяется понятие «правовая работа», отсутствует и перечень функций, выполнение которых входит в содержание правовой работы. По этой причине на практике зачастую сложно однозначно определить, относится ли та или иная функция (обязанность), возлагаемая на юридическую службу (помимо тех, которые прямо прописаны в Положении) к правовой работе. Как видно из выше изложенного и отмечается в литературе, изданные в последнее время нормативные акты не изменили общего неблагоприятного положения юридической службы и правовой работы, имеется острая необходимость в издании современных законодательных актов по этим важнейшим вопросам. Например, Савченко С.А. предлагает принять закон об управлении правовой работой в хозяйственной сфере и организации деятельности юридического отдела, юридической группы, юрисконсульта в Российской Федерации, в котором считает целесообразным восстановить систему управления правовой работой[41] . Несмотря на то, что в научной литературе 70-х и 80-х годов содержание этого термина обсуждалось достаточно активно, о чем свидетельствует большое количество публикаций в различных источниках, законодатель, как выше отмечалось, так и не смог дать четкого определения правовой работы. На это обращает особое внимание Абова Т.Е., отмечая, что о правовой работе написано немало статей и книг, но до сих пор не вскрыта ее сущность, не дано четкого понятия, не показано влияние на правопорядок, укрепление законности, не определено ее место среди других направлений деятельности предприятий, организаций, учреждений, министерств и ведомств, нет должного ответа на вопросы о круге лиц, осуществляющих правовую работу, об общем и особенном в понятиях «правовая работа» и «юридическая служба», а также по многим другим аспектам, нуждающимся в изучении и фундаментальном исследовании[42] . 1.2 Понятие правовой работы в ВС РФ. При научном осмыслении такого социального явления как правовая работа в народном хозяйстве, в целом, и в организации (на предприятии), в частности, взгляды ученых разделились. Существует две позиции, раскрывающие понятие термина "правовая работа", у занимающихся этой проблемой теоретиков и практиков: уз­кая и широкая трактовка содержания правовой работы. Ряд ученых обос­новывает узкое понимание этого термина, видя в правовой работе только деятельность юридической службы, другие авторы полагают, что по­нятием "правовая работа" охватывается деятельность не только юридической служ­бы, но также и иных должностных лиц и функциональных подразделений[43] . В частности, Хангельдыев Б.Б. отмечал, что правовая работа – это в определенном смысле реализация функций юридической службы, специальных правовых подразделений и юрисконсультов, вооруженных арсеналом правовых средств и методов, а также иных подразделений, использующих эти методы и средства[44] . В обоснование такого вывода Хангельдыев Б.Б. указывает на то, что правовая работа охватывает совокупность организационных, материально-технических действий, направленных на законное и экономное с точки зрения права решение юридических вопросов компетентными государственными и общественными органами, а также должностными лицами. В процессе ее осуществления, по общему правилу, юрисконсультами создаются необходимые предпосылки для законного и оптимального с точки зрения права решения юридических вопросов другими лицами, государственными и общественными органами. Поэтому в идеальной форме правовая работа, по мнению Хангельдыева Б.Б., должна выступать как компетентная юридическая профессиональная оценка правовой ситуации, возникшая в практике реализации правовых институтов. Раянов Ф.М., придерживаясь той же точки зрения, заостряет внимание на том, что правовая работа представляет собой юридическое средство, с помощью которого осуществляется воздействие на общественные отношения для обеспечения развития их в нужном для государства направлении. Она относится к сфере реализации правовых норм и как и другие виды работ является специальной. Для ее выполнения необходима специальная юридическая подготовка. Юрист – это специалист в области применения законодательства. Деятельность юристов, состоящих на государственной службе, всегда направлена на обеспечение должной реализации правовых норм. Поэтому работу, выполняемую юристами, принято именовать правовой работой, а деятельность юристов, работающих в народном хозяйстве (в отличие от деятельности юристов, работающих в органах прокуратуры и суда) получила название «правовой работы в народном хозяйстве»[45] . Следует особо отметить, что узкая трактовка правовой работы основывается на буквальном понимании п. 1 Общего положения о юридическом отделе, который прямо закрепил, что «для проведения правовой работы … в зависимости от объема, характера и сложности работы, создается, как правило, в качестве самостоятельного структурного подразделения юридический отдел…», в связи с чем при выявлении субъектов правовой работы и направлений их деятельности возникают определенные, связанные с такой буквальной трактовкой указанной правовой нормы трудности и противоречия. Несмотря на указанные затруднения узкий подход в понимании правовой работы в юридической литературе подвергается обоснованной критике. По мнению Гуревича Г.С. и Бричко Л.В. правовая работа, которую осуществляет юридическая служба предприятий, организаций, объединений, является лишь составной частью правовой работы, осуществляемой этими организациями в целом, их руководителями, иными структурными подразделениями и должностными лицами[46] . Как отмечает Паращенко В.Н., дело состоит в специфике (объеме, содержании) осуществления правовой работы различными звеньями и работниками организаций в процессе управления[47] . Анохин В.С. справедливо указывает, что, несмотря на то, что ряд авторов определений правовой работы тесно связывают ее с работой юридической службы, однако работы без применения норм права на предприятии практически не существует, но, тем не менее, работа предприятий осуществляется независимо от наличия штатной юридической службы[48] . Полагают бесперспективным узкий подход в понимании правовой работы также Бельская Е.В. и Каллистратова Р.Ф., поскольку одной юридической службе не под силу добиться, чтобы все правовые нормы своевременно приобретали реальную жизнь в хозяйственной практике, чтобы ведомственное и локальное нормотворчество не создавало лазеек для отступления от закона, а подчас и прямых стимулов для хозяйственных правонарушений[49] . В известной мере основанием для дискуссии является отсутствие, как отмечалось ранее, в законодательстве четкого определения направлений и форм работы, име­нуемой правовой, а также самого понятия «правовая работа». К тому же в настоящее время правовая работа не яв­ляется самостоятельным видом деятельности должностных лиц и специа­листов всех организаций (за исключением работников юридической службы). На практике же в этой работе принимают участие многие функциональные служ­бы и подразделения, должностные лица и специалисты. По этой причине в современных условиях узкое понимание правовой работы признается не соот­ветствующим задачам построения правового государства, обеспечения законности во всех сферах жизни об­щества. Подавляющее большинство авторов, полагают, что правовая работа, которую осуществляет юридическая служба организаций, является составной частью правовой работы, осуществляемой этими организациями в целом. Рассмотрим более подробно, что представляет собой правовая работа в широком ее понимании. Как уже отме­чалось, юридическая литература содержит ряд определений пра­вовой работы в народном хозяйстве, которые отличаются существенным образом друг от друга. Под правовой работой понимается реализация правовых норм (см., например: Организация хозяйственно-правовой работы на предприятии / Под ред. В.К. Мамутова. – М.: Юрид. лит., 1975. – С. 11), деятельность по соблюдению правовых норм (см., например: Правовая работа на промышленном предприятии / Изд. 2-е. – М.: Юрид. лит., 1972. – С. 21), деятельность по применению правовых норм (см., например: Знаменский Г.Л. Совершенствование юридической службы как организатора правоприменительной деятельности / В кн. Хозяйственно-праовые вопросы управления промышленностью. – Вып. 1. – Донецк, 1969. – С. 280) и др. Солдатова В.И. определяет правовую работу как обеспечение управ­ленческой и оперативно-хозяйственной деятельности путем подготовки и принятия правовых актов, организации их реализации, а также осущест­вление контроля за соблюдением законодательства в целях обеспечения законности в деятельности министерств, предприятий и организа­ций[50] . Анохин В.С. приходит к выводу, что правовая работа в народном хозяйстве есть нормотворческая и правоприменительная деятельность, направленная на правовое обеспечение хозяйственной деятельности и руководства ею, связанная с вопросами ответственности, взаимосвязей между звеньями хозяйственного механизма, должностных лиц и работающих, обеспечивающая соблюдение и укрепление законности, государственной, плановой и договорной дисциплины, хозяйственного расчета в деятельности предприятий, организаций и учреждений[51] . Более лаконичным является определение правовой работы пред­ложенное И.Е.Замойским. Он считает, что правовая работа в хозяйстве - это правоорганизующая (правотворческая и правореализующая) дея­тельность организаций и их подразделений в процессе хозяйствования, направленная на повышение эффективности общественного производства при строгом соблюдение законности[52] . Более подробное определение дают Бельская Е.В. и Каллистратова Р.Ф., которые предлагают под правовой работой понимать деятельность государственных органов, общественных организаций, осуществляющих хозяйственное и социально-культурное строительство и руководство им, юридических служб и др. подразделений, должностных лиц, направленную на обеспечение законности, дисциплины и правопорядка, использование права и правовых средств при выполнении своих обязанностей и функций в целях повышения эффективности хозяйствования и управления, ускорения социально-экономического развития страны[53] . Следует обратить внимание на отличительную особенность данного определения, заключающуюся в том, что авторы помимо правовых средств предлагают при осуществлении правовой работы также использовать право. Паращенко В.Н. также обращает внимание на использование правовых средств в процессе осуществления правовой работы. Он подчеркивает, что правовая работа - это объективно-необходимая деятельность юрис­консультов, структурных подразделений, должностных лиц и отдельных работников предприятия, объединения по применению и использованию предусмотренных либо санкционированных нормой права правовых средств в качестве одного из важнейших условий для достижения заданного или желаемого результата при строгом соблюдении законности. В данном определении обращает на себя внимание то, что в состав субъектов правовой работы включаются не только юрисконсульты, структурные подразделения и должностные лица, но также и низовое звено – отдельные работники. В приведенных последних двух определениях правовой работы подчеркнуты ее два важнейших содержательных аспекта - обеспечение законности и применение правовых средств для решения экономико-соци­альных задач. На это вполне справедливо указал Б.И. Пугинский. Он сформулиро­вал определение правовой работы как осуществляемой в масштабах хо­зяйства, отрасли, региона, предприятия, системы мероприятий по обес­печению законности в хозяйственной деятельности и использование пра­вовых средств для повышения эффективности производства и качества работы[54] . Таким образом, при выявлении определения правовой работы появляется новое понятие - "правовые средства", которое на данный момент развития научных исследований является клю­чевым, определяющим, существенным признаком, характеризующим такой важный вид социальной деятельности как правовая работа. Сразу необходимо отметить тот факт, что до сих пор остается ак­туальной проблема научной разработки правовых средств, определения их понятия и роли в военном строительстве, в связи с чем, данный вопрос более подробно рассматривается в следующем параграфе. При анализе всего многообразия существующих в научной литературе определений понятия «правовая работа» можно выделить две наиболее существенные ее составляющие. К первой относится понимание правовой работы как деятельности по обеспечению законности при функционировании организации или учреждения. Данный подход в той или иной форме присутствует практически во всех определениях и как таковой не вызывает особых споров и разногласий. Вторая составляющая правовой работы отражает другую важную ее особенность, которая позволяет отличать правовую работу от таких близких по смыслу понятий как обеспечение законности и правопорядка, и отмечается в определениях не всеми авторами. Рассмотрим ее более внимательно. Как справедливо отмечается в научной литературе защита законных экономических интересов предприятий, организаций, отраслей народного хозяйства, обеспечивающая выгодность хозяйствования и рентабельность производства, – неотъемлемая составная часть правовой работы. Это принципиальное теоретическое положение раскрывает смысл правовой работы, определяет ее как органическую часть хозяйственной деятельности, указывает на одно из магистральных ее направлений в период планомерного и всестороннего совершенствования общества. Совершенно очевидно, что не менее существенно учитывать в правовой работе особенности отрасли промышленности и народного хозяйства. Законность в народном хозяйстве должна быть единой, но правовая работа не может быть единообразной, она существенно отличается и в промышленности, и в сельском хозяйстве, и на транспорте, и в строительстве, и в центре, и на местах[55] . Такие отличия обусловлены различными целями и задачами, стоящими перед соответствующими ведомствами, учреждениями и организациями, поэтому ценность правовой работы, как для этих структур, так и для государства в целом, заключается в том, насколько она способствует, обеспечивает достижение этих целей, с какой эффективностью позволяет решать их задачи. Законодательство носит всеобъемлющий характер и не может учитывать индивидуальных особенностей каждой отрасли, организации или структурного подразделения, в связи с чем возникает острая потребность в осуществлении определенной работы по выработке на основе законодательства, с учетом целей и задач, стоящих перед организацией, универсального внутреннего механизма, который бы с высокой степенью вероятности позволял бы эффективно реализовывать и выполнять эти цели и задачи. Очевидно, что такой механизм объективно присутствует в том или ином виде в любой организации, объединяющей для достижения единой цели усилия и волю разных людей. Очевидно также, что этот механизм по своей сути носит организационно-правовой характер, т. к. основывается на требованиях законодательства (включает различные нормы трудового, гражданского, налогового и др. отраслей права), содержит нормы локального (в отдельных случаях и ведомственного) нормотворчества (такие, как положения о подразделениях, уставы, должностные инструкции, коллективные договоры и соглашения, правила внутреннего трудового распорядка, штатное расписание и т. п.), определяет согласованность действий и субординацию сотрудников, возведенные в правила поведения, без которых невозможно эффективное достижение единого, желаемого для всей организации в целом конечного результата. Очевидно, что весь этот организационно-правовой механизм должен представлять собой стройную взаимосвязанную систему его составляющих элементов и весь сориентирован на цели существования организации, ее главные задачи. Каждый элемент этого механизма, по сути, является фактором, существенно влияющим на деятельность организации и достижение ее целей. Это могут быть различные нормы действующего законодательства, требования ГОСТов, положения заключенных организацией контрактов, квалификация работников организации и т. п. Очевидно, что изменение содержания элементов указанного механизма либо появление новых факторов, оказывающих существенное влияние на результаты деятельности организации, должно влечь переоценку возможностей системы (на предмет способности ее достигать цели организации после произошедших изменений) и, при необходимости, – соответствующую корректировку всего механизма либо его отдельных элементов. Более того, сам механизм независимо от происходящих изменений внешних или внутренних условий может совершенствоваться в целях более эффективного функционирования организации и более полного достижения ее целей. Таким образом, можно увидеть, что тот организационно-правовой механизм, который приводит в действие целенаправленную деятельность организации, по сути, является «живым» организмом, поскольку сам он может постоянно меняться (корректироваться, совершенствоваться) и ядром этого механизма, его движущей силой является трудовой коллектив, т. е. живые люди, их знания, умения, опыт, навыки, внутренняя культура и дисциплинированность, морально-деловые и др. качества, необходимые для полноценного функционирования организации, выполнения стоящих перед ней задач. Управление этим сложным механизмом есть одна из важнейших задач любой организации и ключевую роль играет здесь право и заложенные в нем средства и способы управления обществом, регулирования социальных отношений. Это обстоятельство и подталкивает ряд авторов считать применение правовых средств для решения хозяйственных и иных задач важным направлением правовой работы, которое вместе с другим не менее важным направлением такой работы – обеспечением законности в деятельности организации – признается ведущим и определяющим все остальные аспекты правовой работы[56] . В Вооруженных Силах исследованиям в области правовой работы уделялось также много внимания, при этом понималась она всегда в широком своем значении. Сначала под правовой работой в ВС признавалась деятельность органов военного управления, воинских должностных лиц по активному, сознательному использованию правовых средств для достижения определенной цели в области управления войсками, обеспечения армии и флота всем необходимым, для защиты прав и законных интересов военных организаций[57] . Близкого по своей сути определения придерживается также и Н.И.Кузнецов, рассматривая правовую работу в Вооруженных Силах как комплекс мер, осуществляемых с использованием правовых средств органами военного управления, их юридическими подразделениями, командирами, штабами по реализации в повседневной жизни и деятельности войск требований законодательства, государственной дисциплины, приказов и директив Министра обороны, других должностных лиц в целях успешного решения задач боевой подготовки, повышения боевой готовности соединений и частей, защиты прав и законных интересов военных организаций, прав и свобод военнослужащих, лиц гражданского персонала[58] . Несколько по иному определяет правовую работу в Вооруженных Силах О.В.Дамаскин, рассматривая ее как комплекс мер нормотворческой, правоприменительной и правовоспитательной направленности, разрабатываемых и осуществляемых с использованием правовых средств органами военного управления, их юридическими подразделениями, командирами и начальниками в пределах их компетенции в целях предупреждения правонарушений, обеспечения законности и правопорядка, защиты прав и законных интересов военнослужащих и военных организаций, решения задач боевой подготовки и повышения боевой готовности воинских частей[59] . Таким образом, если первоначально, на заре становления правовая работа в условиях армии и флота рассматривалась как деятельность по использованию правовых средств для достижения целей в области управления войсками, их обеспечения и защиты, то постепенно, по мере изучения этого явления обнаруживается более широкое и детальное понимание этого социального явления, выделяется, в частности, не просто деятельность, а нормотворческая, правоприменительная и правовоспитательная ее составляющие, отмечается, что это деятельность, осуществляемая в пределах компетенции соответствующих должностных лиц-субъектов правовой работы, уточняются цели, для достижения которых проводится правовая работа. Отличительной особенностью приведенных определений правовой работы в Вооруженных Силах является указание на целевой характер этого вида деятельности, что далеко не всегда можно увидеть в определениях правовой работы в народном хозяйстве. Близкое по смыслу и содержанию определение правовой работы в Вооруженных Силах закреплено в ныне действующем Наставлении по правовой работе в Вооруженных Силах РФ (утв. приказом Министра обороны РФ 2001 года № 10) В п. 1 Наставления установлено, что правовая работа – комплекс мер, осуществляемых органами военного управления, командирами (начальниками), подразделениями юридической службы, органами воспитательной работы по реализации требований нормативных правовых актов Российской Федерации, общевоинских уставов, нормативных правовых актов Министерства обороны РФ, соблюдению общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации, в целях успешного решения задач боевой подготовки, повышения боевой и мобилизационной готовности войск и сил флота, укрепления правопорядка, воинской и трудовой дисциплины, защиты прав и законных интересов центральных органов военного управления, объединений, соединений, воинских частей и организаций Вооруженных Сил Российской Федерации, а также военнослужащих и лиц гражданского персонала Вооруженных Сил РФ по вопросам их служебной деятельности. Следует в первую очередь отметить, что по сравнению с определением правовой работы в Вооруженных Силах, закрепленным в ранее действовавшем Наставлении по правовой работе в Советской Армии и Военно-Морском Флоте (1987 г.) в новом Наставлении (2001 г.) при определении правовой работы в Вооруженных Силах указывается на ее целевой характер. Появление целевого содержания в определении правовой работы является важным шагом в понимании сути правовой работы и ее предназначении в деле военного и государственного строительства, на чем мы остановимся более подробно в последующих параграфах. Анализ положений данного нормативно закрепленного определения правовой работы в Вооруженных Силах также показывает, что законодатель под правовой работой понимает реализацию требований законодательства уполномоченными субъектами, более подробно регламентирует перечень субъектов правовой работы, а также состав реализуемых ими правовых актов, уточняет цели проведения правовой работы. Вместе с тем, в этом определении отсутствуют правовые средства (и необходимость их активного использования для достижения стоящих перед военной организацией целей), не упоминается о таких важных составляющих правовой работы как нормотворческая, правоприменительная и правовоспитательная сферы деятельности органов военного управления, умалчивается и о компетенции субъектов, в пределах которой они должны действовать при проведении правовой работы. Представляется, что отождествление правовой работы, по сути, с реализацией правовых актов не в полной мере раскрывает сущность этого явления, ограничивает фактическую сферу деятельности органов военного управления и их должностных лиц при организации и проведении правовой работы, сужает, по сути, до одной из составляющих ее частей, освещает ее однобоко, поскольку не учитывает такие важные ее составные части как нормотворческая и правовоспитательная деятельности, анализ правоприменительной практики. Справедливости ради необходимо отметить, что и широкое понимание правовой работы, также подвергалось критике со стороны ряда ученых. В качестве недостатков широкого подхода отмечалось то, что, включая в правовую работу деятельность всех органов аппарата управления хозяйственных органов, а также издание правовых актов, теряется специфика правовой работы как особого рода деятельности, правовая работа по существу отождествляется с правоприменением, правореализацией вообще. Кроме того, справедливо отмечается также и то, что в соответствии с Общим положением о юридическом отделе возложение на юрисконсультов обязанностей, не относящихся к правовой работе не допускается (п. 15). Если же считать правовой работой работу любого отдела организации, то следует оправдать встречающиеся на практике случаи возложения на юристов несвойственной им работы, отвлечение их на снабженческие, технические, расчетные и т. д. работы, что, в свою очередь, приводит к путанице и обезличиванию правовой работы[60] . Также основной аргумент против широкого толкования термина «правовая работа» заключается в утверждении, будто оно приводит к отождествлению правовой работы с совершением любых юридически значимых действий в сфере народного хозяйства, осуществляемых всеми – от председателя Правительства РФ до грузчика, а, следовательно, лишает это понятие всякого полезного результата, т. к. оказывается, что кроме правовой работы в народном хозяйстве ничего больше нет, за исключением фактических действий, не имеющих юридического значения[61] . Как видно, проблема выявления сущности правовой работы и ее четкого и однозначного понимания и применения стоит в научном плане достаточно остро. Этим, по-видимому, объясняется и отсутствие нормативного ее определения на протяжении такого продолжительного времени. Таким образом, мы можем констатировать, с одной стороны, серьезную госу­дарственную значимость правовой работы и, с другой стороны, весьма широкий спектр научных суждений о ее существе, что вряд ли способс­твует эффективному теоретическому обеспечению правовой практики. Вместе с тем, правовую работу можно рассматривать в еще более широком, всеобъемлющем смысле, проникая в ее глубинное сущностное предназначение, исходя из содержания терминов, определяющих этот уникальный вид человеческой деятельности – основываясь на глубоком внутреннем содержании права, а также сущности человека, его жизнедеятельности и роли в этой жизнедеятельности права и заложенных в нем средств. Более подробно эти вопросы рассматриваются в 4 параграфе настоящей главы. Исходя из буквального понимания правовая работа это прежде всего определенный вид человеческой деятельности, связанный с правом, т.е. с созданием правовых предписаний, их реализацией в жизнь, а также обеспечение таких условий, при которых нормотворческий процесс и правоприменение осуществляются с максимальной эффективностью, качеством. Последний фактор в подавляющем большинстве случаев упускается из виду многими исследователями, а между тем он является наиглавнейшим, определяющим остальные факторы, стороны правовой работы, поскольку именно условия (как внешние, так и внутренние), в которых осуществляют свою деятельность люди, определяют качественное содержание этой деятельности, правильную постановку целей, средств и способов их достижения с помощью права, его возможностей. Среди условий внутренние факторы, содержащиеся во внутреннем мире человека (духовный уровень, уровень культуры, правосознания, образования и т.п.), имеют приоритет над внешними (законы окружающего мира, социальная среда обитания, уровень развития общественных отношений и т.п.). Особое место применительно к правовой работе, влиянию на ее качественное содержание, занимает правосознание, которое во многом и определяет уровень правовой работы. Именно поэтому деятельность по обеспечению условий, при наличии которых право может создаваться и реализовываться, следует также относить к правовой работе, и в первую очередь правовоспитательную деятельность, которая направлена на повышение уровня правосознания людей, а значит и на повышение уровня осуществляемой ими правовой работы. Вместе с тем, не всякую деятельность, связанную с правом, следует признавать правовой работой. Понятно, что вряд ли можно назвать правовой работой покупку для личных нужд продуктов в магазине или продажу гражданином принадлежащего ему на праве собственности гаража, хотя эти сделки будут осуществлены с применением различных правовых норм, в т.ч. и Гражданского кодекса РФ. Здесь наиболее приемлемым способом отграничения именно правовой работы от других видов правовой деятельности является выделение двух ее наиболее значимых сторон. Первая – состоит в ее целевой направленности. Причем цель должна носить не индивидуальный, частный характер, а общественно-полезный, социально-значимый, т.е. быть желанной не для одного индивида, а для группы лиц (трудового коллектива, работников учреждения, министерства, граждан государства), объединяющей свои усилия для достижения этой цели. Второй, не менее важной, стороной правовой работы, выгодно отличающей ее от правовой деятельности является иерархия отношений участников, объединяющихся для достижения общей цели. Без нее нормотворческая деятельность (а значит и правовая работа в полном объеме) немыслима. Обязательность требований одних участников по отношению к другим под угрозой тех или иных санкций, наказаний, в рамках которой осуществляются совместные усилия по достижению общих целей, есть важнейшая отличительная черта, позволяющая отграничивать правовую работу от других близких по сути видов правовой деятельности. Наиболее слабо обязательность проявляется в гражданско-правовых отношениях (например договорных), в большей степени в трудовых и административных, максимальной концентрации, напряжения она достигает в военно-служебных отношениях. Для определения понятия правовой работы в Вооруженных Силах важное значение имеет выявление ее характерных черт и признаков: 1. Это деятельность органов военного управления, должностных лиц в процессе осу­ществления ими функций административно-хозяйственного управления, реализации правовых предписаний как в мирное время, так и в боевой обстановке. 2. Это целенаправленная деятельность, которая связана с достижением определенных Вооруженным Силам государством социальных целей средствами права, а также обеспе­чением (созданием необходимых условий для) применения, реализации норм права в конкретной жизненной ситуации. 3. Она связана с обеспечением необходимых условий для надлежащего функционирования права (применения правовых средств), созданием и реализацией норм, относящихся к различным отраслям права, действующим в ВС РФ и способствующим решению стоящих перед ними задач в области обеспечения вооруженной защиты Отечества. 4. Она заключается в обеспечении законности в административ­но-хозяйственной деятельности, в использовании разнообразных право­вых средств в целях обеспечения армии и флота всем необходимым, за­щиты прав и законных интересов военных организаций. 5. Она сама является своеобразным правовым средством, способом военного управления. Важным признаком правовой работы, характеризующим ее специфику, отличающую этот вид человеческой деятельности от других, является использование при ее проведении правовых средств, к числу которых принято относить юридические нормы, основанные на них правоотношения, толкование юридических норм, юридическую технику. Умелое использование правовых средств при организации и проведении правовой работы позволяет поставить на службу органа управления накопленное человечеством на протяжении многих веков позитивное содержание права, как эффективного средства управления протекающими в обществе и государстве процессами. Осуществление правовой работы с использованием правовых средств выражается во включении механизма правового воздействия в решение управленческих задач, в приведении этого механизма в активное действие. По содержанию она сводится к осуществлению таких, например, мероприятий, как разработка, согласование и правовая экспертиза проектов нормативных правовых актов, правовых актов управления, их издание и контроль исполнения; подготовка, заключение и исполнение хозяйственных и иных договоров, направление рекламаций, претензий и исков; ведение судебных и арбитражных дел; обеспечение управленческого аппарата законодательными и иными нормативными актами, поддержание их в рабочем (актуальном) состоянии путем ведения справочной работы по ним; консультирование органов управления по наиболее сложным правовым вопросам, возникающим в управленческой деятельности и т.д. 1.3 Правовые средства Комплексные исследования правовых средств в юридической науке, как отмечает Б.И.Пугинский, стали предприниматься сравнительно недавно, хотя отдельные виды средств изучались и ранее. Внимание к проблематике правовых средств связано с поиском путей активного, творческого использования права в деле повышения эффективности правового механизма[62] . Даже пока не касаясь разработки понятия правовых средств в во­енно-служебных отношениях, следует признать, что большинство иссле­дований в данной области, к сожалению, проводились, как это принято говорить сейчас, в советский период. Тем не менее, необходимо сразу же подчеркнуть, что термин "пра­вовые средства" является относительно новым в понятийном аппарате юридической науки. Как своего рода синонимы рассматриваемо­го понятия в юридической литературе применялись и сейчас применяются термины "инструменты", "орудия", "рычаги". И в то же время этот тер­мин широко используется в различных смысловых значениях в норматив­ных правовых актах, в научных трудах по юридической тематике. Обращает на себя внимание тот факт, что термин "правовые средс­тва" наибольшее распространение получил в работах, посвященных исс­ледованию гражданско-правовых отношений, хозяйственной деятельности. Следует отметить, что наиболее значительных результатов в этой области достиг Б.И.Пугинский, который, исследуя эти вопросы, пришел к заключению, что гражданско-правовые средства образуют целостную взаимосвязанную систему; различные средства предназначены для решения различных задач и играют неодинаковую роль в процессе правового регулирования хозяйственной деятельности; а в зависимости от характера решаемых с их помощью задач они подразделяются на раздельные виды (хозяйственный договор, внедоговорные обязательства, юридические конструкции (юридические лица, производственные структурные единицы, третьи лица, представительство), средства защиты гражданских прав, меры имущественной ответственности и др.)[63] . Следует отметить, что системы правовых средств, отражающих сущность регулируемых отношений, существуют и в других отраслях права. Имеется такая система правовых средств и в военном праве, отличающаяся соответствующей спецификой. Среди наиболее значимых видов правовых средств можно отметить воинскую дисциплину, воинскую обязанность, воинское приветствие, боевое дежурство, воинскую присягу, внутреннюю, караульную, гарнизонную службы и многие другие. Как видно, они отличаются своей спецификой, обусловленной целями и задачами военных организаций, а также способами и методами их достижения. Что же касается определения понятия «правовые средства», то на этот счет в литературе высказываются различные мнения. С.С. Алексеев, оперируя в своих работах рассматриваемым терми­ном, не дает ему определения, но подразумевает под правовыми средс­твами в одном случае составные части механизма правового регулирова­ния (юридические нормы, индивидуальные акты, правоотношения, факти­ческая реализация юридических прав и обязанностей), а в другом - со­ветское общенародное право[64] . Ссылаясь на общую теорию права, И.М.Степанов под механизмом правового регулирования понимает взятую в единстве систему правовых средств, с помощью которых осуществляется правовое воздействие на общественные отношения[65] . Анализируя организацию хозяйственных связей, И.В. Федоров пишет: "Под правовыми средствами здесь понимаются все те юридические инс­трументы, которые применяются государством в указанных целях. Сюда включаются нормы права, административно-правовые акты, договор, ре­гулятивные правоотношения, санкции, меры поощрения"[66] . "Под правовыми средствами, - подчеркивает Б.И. Пугинский, - пони­маются целостные юридические образования, применяемые в качестве инструмента регулирования общественных отношений"[67] . Он же указывает, что "правовые средства представляют собой со­четание (комбинации) юридически значимых действий, совершаемых субъ­ектами с дозволенной степенью усмотрения и служащих достижению их целей (интересов), непротиворечащих законодательству и интересам об­щества. В более узком значении правовые средства могут рассматриваться как юридические способы решения субъектами соответствующих задач, достижения своих целей (интересов)"[68] . Рассматривая правовые средства под углом зрения правопримени­тельной деятельности Б.И. Минц определяет их "как способы и приемы действий, выработанные юридической практикой и выражающие оптималь­ные варианты поведения субъектов отношений на стадии осуществления права", и подчеркивает различия между ними и чисто фактическими действиями состоящее в том, что они способны оказывать правовое влияние на участников правоотно­шений. Одновременно он пишет, что было бы неверным считать договоры, обязательства, имущественную ответственность и меры защиты правовыми средствами[69] . Необходимо отметить, что термин "правовые средства" получил распространение и в военно-юридической литературе. Раскрывая роль права в военном строительстве П.И. Романов подчеркивает, что правовая наука должна вырабатывать наиболее действенные правовые средства обеспечения высокой боеспособности войск и что одним из средств зак­репления политики нашего государства по вопросам военного строитель­ства является правовое регулирование общественных отношений[70] . Данный вывод представляется достаточно важным, поскольку указывает на характер связи правовой работы с политикой государства посредством механизма правового регулирования общественных отношений, на создание и приведение в действие которого, собственно, и нацелена правовая работа. В.Г.Белявский к правовым средствам, применяемым командирами и начальниками для укрепления воинской дисциплины относит поощрения, дисциплинарные взыскания, меры пресечения нарушений воинской дисцип­лины, рассмотрение проступков на товарищеских судах чести, а также детально рассматривает обстоятельства их применения[71] . Действенным средством борьбы с правонарушениями в Армии и на Флоте ряд авторов называют уголовное законодательство[72] . Таким образом, правовые средства - это понятие собирательное, включающее разнородные по содержанию, но единые по сущности и цели правовые категории. Сущность правовых средств, применяемых в сфере воинских правоотношений, заключается в основанном на единоначалии государственно-властном характере их содержания, а поэтому их применение влечет за собой возникновение правовых последствий. Они представляют собой не изолированные образования, а взаимос­вязанную систему правовых инструментов, предназначенных для оказания воздействия на регулируемые общественные отношения в необходимом для государства направлении. В настоящее время рамки применения термина "правовые средства" по сравнению с первоначальным использованием его в юридической науке и практике значительно расширены. Он получил распространение в науч­ной литературе, посвященной исследованию правового регулирования от­ношений в различных сферах общественной жизни: гражданско-правовых, трудовых, уголовно-правовых, хозяйственных, воинских. Отдельные рас­хождения во мнениях авторов относительно включения в рассматриваемое понятие конкретных структурных элементов обусловлены, различиями исследуемых областей общественных отношений, в ко­торых функционируют правовые средства, и подходов к определению со­держания этого понятия: в узком или широком смысле слова оно расс­матривается. Существенное значение для разрешения вопроса имеют так­же особенности регулируемых общественных отношений, применяемый при этом метод правового регулирования, намеченная цель правового воз­действия и его конечный результат. В силу перечисленных обстоятель­ств можно констатировать, что используемые в различных областях об­щественной жизни правовые средства не будут идентичными. Вместе с тем, следует подчеркнуть, что при решении стоящих перед органами управления задач главное заключается в том, чтобы в своей практической деятельности руководителями и непосредственными исполнителями с максимальной полнотой и эффективностью была применена вся совокупность имеющихся в их распоряжении правовых средств, способных позитивно повлиять на решение этих задач. Поэтому для достижения желаемого резуль­тата представляется целесообразным правовые средства рассматривать в широком смысле слова. Особенно оправданным такой подход является применительно к сфе­ре военного строительства. Участие в нем в той или иной форме много­численных государственных органов, общественных организаций, долж­ностных лиц и граждан, вовлечение в него различных областей госу­дарственной и общественной жизни, использование разнообразных мето­дов при решении задачи надежной защиты Отечества обусловливают необ­ходимость применения государством всего арсенала имеющихся в распо­ряжении средств, в том числе и правовых. С учетом сказанного можно сделать вывод, что под правовыми средствами осуществления политики государства в области военного строительства понимаются такие юридические инструменты, при помощи которых обеспечивается эффективное руководящее и направляющее воз­действие государства на общественные отношения в интересах защиты Отечества. К ним относятся правовые акты высших органов государственной власти и управления, правовые акты органов военного управления, гражданско-правовые средства, правовоспитательные мероприятия, поощ­рительные меры юридического характера, меры юридической ответствен­ности и пресечения, режим законности и многие др. Даже простое перечисление правовых средств дает представление об их широких потенциальных возможностях в деле осуществления воен­ной политики государства. Эти возможности обусловлены масштабностью правовых средств, наличием совершенного, вырабатываемого и оттачиваемого веками механизма правового регули­рования, спецификой роли и места каждого из средств в этом механиз­ме, их единством и тесным взаимодействием как между собой, так и экономическими, нравственными, организационными средствами. Объеди­нение возможностей правовых и всех других средств, координирование применения и тесное их взаимодействие может позволить государству на высоком уровне обеспечивать практическую реализацию своего курса на надежную защиту Отечества. Необходимо подчеркнуть, что комплексное использование разнооб­разных средств в их взаимодействии не ведет к утрате каждым из них их особенностей. В этой связи определенным своеобразием характеризу­ются и правовые средства. Во-первых, обращает на себя внимание то обстоятельство, что правовые средства включают такие компоненты, которые взаимно допол­няют друг друга и, в конечном счете, обеспечивают жизнеспособность всей системы. Другими словами, в совокупности они образуют эффективный меха­низм правового регулирования, где каждому из составляющих отводится определенная роль в осуществлении военной политики государства. Свое концентрированное воплощение она находит в нормативных актах высших органов государственной власти и управления, а необходимую для прак­тического применения детализацию и конкретизацию - в актах органов военного управления. Через правовые отношения общие правовые предпи­сания переводятся в плоскость конкретных прав и обязанностей участ­ников военного строительства. Активное содействие этому оказывают гражданско-правовые средства, правовоспитательные мероприятия, поощ­рительные меры юридического характера, меры юридической ответствен­ности и пресечения правонарушений, режим законности, играющие роль своеобразных гарантов нормальной работы механизма правового регули­рования. В результате, использование правовых средств позволяет госу­дарству обеспечивать руководящее и направляющее воздействие на все стороны военного строительства и на всех его уровнях. Отдельно взя­тые другие разновидности средств осуществления военной политики го­сударства не располагают такими возможностями. Во-вторых, если нравственные, организационные и другие средства используются государством непосредственно, без каких-либо промежуточ­ных звеньев, то правовые средства - опосредованно, через государство и его полномочные органы. В-третьих, опосредование военной политики государства наделяет правовые средства такими характерными для права свойствами, как общеобязательность, нормативность, обеспе­ченность авторитетом и силой государственной власти. Все это способствует усилению воздействия государства на общественные отношения, расширяет гаран­тии ее последовательной реализации. Что касается других средств осу­ществления политики государства в области военного строительства, то их использование происходит в рамках непосредственной реализации со­ответствующих политических решений и не изменяет свойств этих реше­ний. В-четвертых, правовые средства, обеспечивая необходимые в воен­ном строительстве детальность регламентирования и конкретизацию прав и обязанностей его участников, способствуют доведению принимаемых на соответствующем уровне решений практически до каждого человека, оп­ределяют пути, формы и методы деятельности по реализации поставлен­ных задач в рассматриваемой области. Все это обеспечивает четкость и слаженность действий государственных органов, общественных организа­ций, должностных лиц и граждан в многоплановом процессе военного строительства. Следовательно, когда необходимо согласовать усилия многочисленных участников военного строительства в решении постав­ленных государством задач, довести их до сознания каждого участника, определить его роль и порядок реализации решений, правовые средства в наибольшей степени отвечают этому предназначению. Таким образом, благодаря своим специфическим свойствам правовые средства служат эффективным инструментом осуществления военной поли­тики государства. Но роль каждого из элементов системы правовых средств в решении указанной задачи неодинакова. Определение этой ро­ли применительно к каждому из рассматриваемых средств призвано спо­собствовать установлению факторов, усиливающих целенаправленное воз­действие на военное строительство. Рассмотрим использования правовых средств непосредственно в области военно-служебных отношений. Прежде всего необходимо отметить не вызывающий споры факт, что право может использоваться в военном управлении особом способом в качестве самостоятельного средства. Речь идет о применении право­вых средств для достижения цели военного управления, для решения различных административно-хозяйственных задач. В то же время, как мы уже отмечали, понятие «правовое средство» используется сегодня весьма широко в научной и учебной литературе, однако единства в определении содержания его нет. Попытаемся, в связи с этим, определить, выявить варианты реали­зации норм военного законодательства в зависимости от усмотрения субъектов. Если с этих позиций оценить военно-правовые нормы, то можно, прежде всего, выявить те из них, которые такого усмотрения, вовсе не предусматривают. Действительно, при реализации военно-правовых норм, содержащих исчерпывающую программу поведения, от исполнителей требу­ется лишь четко следовать этой программе. Субъекты военного права в ряде случаев должны самостоятельно принимать решения о совершении действий в указанном законом направле­нии и определять конкретное содержание и порядок выполнения таких действий. Правовая норма выражает лишь общие полномочия, позволяет лицу осуществлять соответствующую деятельность. Так, ст. 58 Руководства по войсковому (корабельному) хозяйству в ВС РФ (утверждено приказом МО РФ 2004 г. № 222) предусматривает самостоятельную заготовку материальных средств воинской части, сое­динениями. Законодательство (военное и гражданское) регламентирует лишь отдельные, наиболее существенные моменты: случаи, когда допус­кается самостоятельная заготовка материальных средств воинской час­ти, форму, порядок заключения договора, содержание некоторых его ус­ловий. В остальном командиры частей (соединений), другие должностные лица, участвующие в заключении и исполнении договоров, свободны в выборе вариантов реализации своего права. Иначе сформулированы нормы Устава, регулирующие дисциплинарную ответственность военнослужащих. При их исполнении от соответствующих командиров (начальников) требуется предварительный выбор одной моде­ли поведения из нескольких, альтернативно сформулированных Уставом и дальнейшее следование предписаниям законодательства. Приведенные варианты военно-правовой деятельности являются ти­пичными видами реализации военно-правовых норм в зависимости от ус­мотрения субъекта. В этих вариантах оно присутствует при выборе спо­собов решения меньшего или большего круга вопросов. Проведенный анализ военно-правовой деятельности позволяет выделить нам в ней следую­щие признаки: 1. Правовые средства представляют собой сочетание (комбинации), выполняемых субъектами действий юридического характера (подготовка и издание приказов, доведение их для сведения и исполнения подчиненным, конт­роль исполнения, документальное оформление операций с материальными средствами и т.д.). 2. Правовые средства предусматриваются с той или иной степенью детализации законодательством и имеют правовую природу. 3. Правовые средства используются субъектами военного права как способы действий для решения различных задач, возникающих в адми­нистративно-хозяйственной деятельности военных организаций. 4. Использование правовых средств рассчитано на инициативу и свободу усмотрения субъектов в выборе средств, определении порядка и содержания работы с ними. Вместе с тем, правовые средства применяются субъектами самостоятельно в рамках, очерченных военным законодатель­ством, правовыми актами органов военного управления. 5. Названные средства имеют относительно универсальный харак­тер, предназначаются для решения разнообразных жизненных задач. 6. Правовые средства рассчитаны, как правило, на их многократное применение. 7. Соблюдение порядка их использования, как правило, обеспечивается государственным принуждением (например, принятие военной присяги, заключение контракта о прохождении военной службы и т.п.). Ключевым, как справедливо отмечает Б.И.Пугинский, в понимании гражданско-правовых средств служит выяснение того, в чьих целях (интересах) используется соответствующий юридический инструментарий. Граждане и организации обязаны выполнять законодательные установления независимо от того, соответствуют ли последние их целям. Поэтому, делает вывод Б.И.Пугинский, нормы права не могут рассматриваться в качестве средств для исполняющих их субъектов и будет также не точным называть средствами акты юрисдикционных органов и иные объекты, которые не могут по усмотрению использоваться лицами для достижения своих целей[73] . Сделанный вывод представляется не вполне логичным с точки зрения достижения цели, ради которой собственно правовые средства разрабатываются и используются различными субъектами. Целями правовых средств является, как правило, получение обществом, в целом, и гражданином, в частности, определенных материальных или духовных благ. Государство, устанавливая те или иные императивные нормы, имеющие в конечном счете цель – достижение всеми гражданами этого блага, учитывает тем самым, что не все граждане в силу различного уровня правосознания понимают для чего они должны неукоснительно соблюдать те или иные правовые предписания. Ярким примером является уклонение от уплаты налогов. В результате те граждане, которые осознают важность уплаты налогов и разделения общественного бремени, для которых их благо нераздельно с благом их народа и Отечества, имеют совпадающие с государственными цели и интересы, а непонимающие этого и уклоняющиеся от уплаты налогов – несовпадающие. Следовательно, для законопослушных граждан с высоким правосознанием императивные нормы будут использоваться как правовые средства, а для лиц с низким правосознанием, склонным к правонарушениям – нет. Кроме того, следует также отметить, что в конечном счете, обязывая гражданина платить налоги, государство действует в первую очередь именно в его интересах и для его блага, хотя некоторые из граждан не видят стоящей за налоговым законодательством благой для них цели. Между тем, государство это единый организм, состоящий из составляющих его граждан. Будет процветать государство, будут благоденствовать и его граждане, будет бедствовать государство – будут в конечном счете трудности и у составляющих его граждан. Аналогичная ситуация с приобретшим массовый характер уклонением от воинской обязанности, в результате чего падает укомплектованность войск личным составом, боеспособность и боеготовность Вооруженных Сил, а, следовательно, безопасность государства в целом. К сказанному следует также добавить и тот важный факт, что государство само может иметь цели и для достижения их создавать правовые средства императивного характера, а также уполномоченные органы для их эффективного применения и достижения таким образом этих государственных целей. Таким образом, необходимо отметить, что в качестве правовых средств выступают не только нормы диспозитивного характера, но также и императивные правовые предписания, не противоречащие действующему законодательству. Рассматривая правовые средства Б.И.Пугинский отмечает, что содержание отдельных правовых средств и порядок их применения описывается, определяется в десятках правовых норм. При этом каждая норма выступает фрагментом, частицей правового средства, как более широкого целого[74] . Данный вывод представляется достаточно важным, поскольку позволяет глубже понять содержание правовых средств, выявить многоуровневую их структуру, которая выстраивается в зависимости от сложности решаемых с помощью этого правового средства задач. По этому основанию можно попытаться их классифицировать на элементарные или базовые правовые средства, представляющие собой, как правило, одну правовую норму или несколько взаимосвязанных правовых норм, которые не могут применяться раздельно друг от друга. Это низовое звено правовых средств, на базе которых выстраиваются различные по сложности и многосоставности правовые средства. Замыкает эту пирамиду правовых средств – правовая система государства в целом, которая рассматривается, как отмечалось выше, некоторыми учеными в качестве самостоятельного правового средства. Это верхнее звено системы правовых средств. Между верхним и нижним звеньями можно выделить сколько угодно звеньев правовых средств в зависимости от степени их сложности и относительной самостоятельности. Принято выделять отрасли и подотрасли права, правовые институты и т.п. Особо следует отметить такую разновидность правовых средств, как организационно-правовые средства, суть которых заключается в том, что они включают в свой состав определенный организационный элемент, необходимый для более эффективной реализации целей, которые преследуют соответствующее правовое средство или система правовых средств. Как правило, это особый субъект правоотношений (орган, должностное лицо и т.п.) специально наделяемый определенным статусом для надлежащего применения, как правило, специфического комплекса правовых средств, для реализации поставленных ему целей. Наглядными примерами организационно-правовых средств являются Правительство РФ, Федеральное собрание РФ, прокуратура, суд, нотариат, адвокатура, налоговая служба, Вооруженные Силы России, военная комендатура, военное представительство, военный округ ВС РФ, полк и т.п. Таким образом, подводя итог всему выше изложенному, следует отметить, что, если правовая работа – это разновидность целенаправленной деятельности в правовой сфере, то правовые средства – это те заложенные в праве инструменты, создавая, используя и применяя которые государством и его гражданами достигаются разнообразные социальные цели и решаются важные для них задачи, а сама такая деятельность получает название правовой работы. Посредством правовых средств, их целевой направленности, глубже уясняется целевой характер и самой правовой работы, в рамках которой они и реализуются. 1.4 Сущность правовой работы в Вооруженных Силах Поскольку в 70-х и 80-х годах ХХ века государство держало главный курс на построение развитого социализма и коммунизма, который, по сути, был направлен на рост материального благосостояния населения страны, повышение экономических показателей, то все внимание государственных руководящих органов было сконцентрировано на хозяйственной деятельности отраслей народного хозяйства и составляющих их предприятий, учреждений и организаций, от эффективной деятельности которых в итоге зависел рост благосостояния граждан и государства в целом. Отсюда и термин «правовая работа» появился впервые именно в связи с народным хозяйством, с целью улучшить правовое воздействие государства на эффективное управление экономическими процессами в обществе. Однако совершенно очевидно, что такое правовое воздействие государство осуществляет не только в экономике, но и в других важных сферах общественной деятельности (политической, социальной, научной, культурной, образовательной, военной и др.), в связи с чем представляется необходимым изучать и учитывать также опыт правового регулирования общественных отношений в том числе и в этих областях социальной действительности. Если пойти еще дальше, то можно увидеть, что работу по управлению различными видами деятельности с помощью издания правовых норм и их претворения в жизнь осуществляют не только уполномоченные органы на высоком государственном уровне, но также и другие субъекты права, такие, к примеру, как муниципальные органы или предприятия (например, используя локальные акты, имеющие обязательную силу, как правило, для всех работников этого предприятия), другие организации либо их объединения. В этом аспекте правовую работу в самом широком смысле следует рассматривать как целенаправленную деятельность людей в связи с правом и его использованием для целей своего существования. Как видно ключевыми понятиями правовой работы являются человек (его социальная деятельность, смысл и цель жизни) и право как неразрывно с ним связанное уникальное социальное явление, предназначенное для упорядочивания его деятельности и управления общественными отношениями. Поэтому для более глубокого проникновения в сущность правовой работы необходимо кратко рассмотреть глубинное содержание права, его значение и роль в жизни людей. Как справедливо отмечает Б.И.Пугинский ни в одной из отраслей права еще не предложена такая замечательно эффективная норма, которая собственным «действием» обеспечила бы решение каких-либо социальных задач. В обществе действуют не нормы, а люди, реализующие правовые установления, направляющие и контролирующие эту деятельность. Воздействующую способность следует приписывать не самой норме, а усилиям органов и лиц, призванных осуществлять законодательные предписания[75] . В этой связи наиболее остро встает вопрос о праве с позиций человеческого фактора, качеств личности, обусловливающих осуществление права в повседневной жизнедеятельности, в определенной мере гарантирующих правомерное поведение граждан. Из огромного количества исследований в области права и его сущности наибольший интерес в свете рассматриваемого вопроса представляют воззрения И.А.Ильина, который рассматривал право через призму человеческой природы, особенностей ее естества и отмечал, что человечество живет на земле так, что человек человеку остается всегда психо-физическим инобытием , а все люди вместе представляют из себя множество одинаково одиноких, но своеобразных, духовно-творческих монад, связанных общею основою существования . Такой строй бытия, данный от природы, делает духовную жизнь возможною лишь при том условии, если человечество сумеет организовать свою внешнюю жизнь на основании объективно значащих правил, утверждающих свободный и справедливый порядок в существовании этого множества . Поэтому человечеству, живущему на земле, присущ такой способ существования, который делает право необходимой формой его бытия[76] . Основываясь на этих положениях И.А.Ильин приходит к заключению, что право в его основной сущности есть необходимый для человека образ его духовной жизни на земле или иначе: необходимая форма «встречи» между верховным благом и человеческою душою. Право есть прежде всего право человека быть независимым духом, право бытия и право свободы, право самостоятельно обращаться к Богу, искать, находить, исповедовать и осуществлять узренное и предпочтенное совершенство. Одним словом, право есть атрибут духа, его способ жизни, его необходимое проявление[77] . Духовное назначение права, по мнению И.А.Ильина, состоит в том, чтобы жить в душах людей , «наполняя» своим содержанием их переживания и слагая, таким образом, в их сознании внутренние побуждения , воздействующие на их жизнь и на их внешний образ действий. Задача права в том, чтобы создать в душе человека мотивы для лучшего поведения[78] . Данный вывод представляется достаточно важным, поскольку задачи права в определенном смысле являются и задачами правовой работы, которая собственно и осуществляется для того, чтобы эти задачи права успешно решались. Поскольку право и правовая работа суть неразрывно связаны (также как и «экономика» и «экономическая работа», «воспитание» и «воспитательная работа», «образование» и «учебная работа», «наука» и «научная работа» и т.п.) отмеченное И.А.Ильиным понимание права, его духовного назначения и задач позволяет несколько по иному взглянуть и на сущность, назначение правовой работы. Очевидно, что правовая работа (как процесс создания правовых норм, их материализации в поведении людей) должна осуществляться через воздействие на сознание людей и способствовать таким образом созданию у них мотивов для лучшего поведения, одним словом делать их лучше (в духовном смысле), чем они есть на самом деле. Для более глубокого рассмотрения сущности и предназначения в обществе правовой работы нельзя обойти вниманием такой важный вопрос как соотношение и взаимодействие естественного и положительного права, который также достаточно глубоко раскрывается И.А.Ильиным. Рассмотрим внимательно суть этого вопроса. Единичное человеческое существо есть единственная возможность одухотворенной жизни; вести такую жизнь, создавая ее самостоятельно и свободно, есть основное и безусловное право каждого . Его можно назвать естественным правом, потому что оно выражает существующую природу духовной жизни человека; его можно назвать вечным правом, потому что оно сохраняет свое значение для всех времен и народов; его можно назвать неотчуждаемым правом, потому что всякое умаление или попрание его извращает духовную жизнь и унижает достоинство человека[79] . Наряду с естественным правом существует и положительное право, необходимость которого основывается на известном незрелом состоянии человеческих душ, которое может с течением времени измениться. Однако до тех пор, пока оно не изменится, положительное право будет существовать как целесообразная форма поддержания естественного права . Эта необходимость слагается в результате, во-первых, неотчуждаемости и неумалимости естественного права; во-вторых, отсутствия у людей умения регулировать свою внешнюю жизнь посредством автономного самообязывания[80] . Положительное право создается в таких условиях, при которых, содержание его подвержено влиянию корыстной воли, неосведомленности, ложной теории и неумения. И тем не менее, как бы ни были велики и даже чудовищны уклонения и извращения, вносимые в его содержание этими факторами, оно по самой природе своей сохраняет в себе основное ядро естественного права , для служения которому оно призвано в жизнь[81] . Конфликт между естественным и положительным правом разрешается в жизненной борьбе за право, – в правотворчестве[82] . Правотворческая же деятельность, как известно, является важной составной частью правовой работы. Близкая по смыслу мысль содержится и в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви (приняты Освященным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 16 августа 2000 г.), излагающих базовые положения ее учения по вопросам церковно-государственных отношений. Согласно этим Основам право призвано быть проявлением единого божественного закона мироздания в социальной и политической сфере. Вместе с тем всякая система права, создаваемая человеческим сообществом, являясь продуктом исторического развития, несет на себе печать ограниченности и несовершенства. Право - особая сфера, отличная от смежной с ней этической сферы: оно не определяет внутренних состояний человеческого сердца, поскольку Сердцеведцем является лишь Бог[83] . По мнению И.А.Ильина, в понимании права и государства человеку предстоит пережить глубокое обновление. Должен быть окончательно отвергнут гибельный предрассудок о «внешней» природе права и государства; должна быть усмотрена и усвоена их «внутренняя» душевно-духовная сущность. Право только проявляется во внешнем, пространственно-телесном мире; сферою же его настоящей жизни и действия остается человеческая душа, в которой оно выступает с силой объективной ценности[84] . Право есть внешний порядок жизни. Но, если этот внешний порядок отрывается от внутренних состояний духа, не творится ими, не приемлется или не вырастает из их зрелости, из их автономии, из их содержательной верности и цельности, – то он вырождается, мертвеет, унижает человека и, распадаясь, губит жизнь духа. Право с виду не нуждается в правосознании и часто даже не имеет к нему доступа. Однако на самом деле оно живет правосознанием и исполняет свое значение тем лучше, чем правосознание зрелее и совершеннее. Так, парламентский строй не исключает коррупцию; свободные выборы не исключают классовых программ; дуэль или убийство непредотвратимы внешними мерами; мобилизация армии не осуществима в порядке принуждения; и только зрелое правосознание может искоренить в жизни взятку, классовую политику, убийство и дезертирство. Творить внешний порядок жизни право может только через внутреннюю упорядоченность души , т.е. через правосознание[85] . Таким образом, И.А.Ильиным вскрывается одна из важнейших проблем в понимании сущности правовой работы, указывается тот неисчерпаемый источник, та таинственная сила, посредством которой право появляется в мир (нормотворчество) и преобразуется во внешний порядок жизни (правоприменение). Анализируя сущность права с позиций нравственного его содержания, А.А.Тер-Акопов приходит к близкому (И.А.Ильину) по смыслу заключению, что право далеко не всегда благо, справедливость, поскольку право, выраженное в законе, становится волеизъявлением законодателя, а т.к. всякая воля субъективна – значит допускает ошибки, что характерно для нынешнего Российского парламента, где идет борьба идеологий, представляемых разными партиями и движениями, и нет никакой гарантии, что принятый закон справедлив, что он соответствует интересам общества, что спустя полгода-год при другом раскладе сил он не будет отменен. Кроме того, существует не только политический, но и корпоративный интерес депутатов, которые вместе порой хотят показать себя в лучшем свете и принимают законы, звучные для демократического уха, но бесполезные в жизни в силу несоответствия фактическим реалиям[86] . Применение правовых норм, по утверждению И.А.Ильина, требует предметного разумения того, ради чего право вообще создается, применяется и поддерживается. Применяющий право должен иметь в виду не только формальную «законность» нормы и не только ее объективное содержание, но и ее объективное назначение – ее духовную миссию и ее жизненную функцию; а это значит, что он должен исходить из основы нормального правосознания и руководиться его аксиомами . Регулировать конкретный жизненный материал абстрактными правилами право может только через среду живого, созерцающего и верного правосознания[87] . Право всегда таит в себе некое безусловное достоинство и с основанием притязает на признание и повиновение; право есть нечто объективно «верное», «правое» и «ценное». Однако, в действительности, каждый исторически сложившийся кодекс наверное имеет нормы неверные, несправедливые , а может быть и расходящиеся с основною природою духа. Положительное право не есть система совершенных и безошибочных правил поведения, а положительный правопорядок нередко включает в свой состав духовно противоестественные условия. И вот, только нормальное правосознание способно выйти из этого жизненного и философского противоречия, не порывая с духовной ценностью права и не разлагая душу правовой беспринципностью, негилизмом и бунтом[88] . Данная мысль И.А.Ильина имеет большое значение для понимания сущности правовой работы, поскольку только правовая работа основывающаяся на живом, верном, нормальном правосознании позволяет избежать ошибок правотворческой и правоприменительной деятельности. Как справедливо отмечает Ю.Г.Ткаченко правовая деятельность есть упорядочение какой-либо другой предметной деятельности[89] . К сказанному следует добавить, что такое упорядочение предметной деятельности должно осуществляться с вполне конкретными целями – улучшения положения дел в соответствующей области, достижения более высоких показателей, закрепление наиболее оптимальных способов решения задач в той или иной сфере предметной деятельности и т.п. К сожалению, следует отметить, что правовая деятельность может осуществляться и с прямо противоположными целями, что само по себе не допустимо, т.к. приводит к отрицательным, негативным последствиям. Однако установить это представляется достаточно сложным, в связи с чем встает вопрос об объективных критериях, которые позволили бы целевую направленность этой деятельности установить на ранних стадиях и пресечь. Ответ на этот сложный вопрос дает И.А.Ильин через учение о правосознании. Целый ряд сложных и утонченных проблем жизни и юриспруденции находит себе разрешение только через учение о правосознании, через его систематическое углубление и укрепление. Таковы проблемы естественного права и его основания, положительного права и его преодоления, проблема нарушимости права и ненарушимости его значения, проблема уголовной вины и наказания, проблемы аристократии и демократии, государственной власти и политической партии. Все эти и другие проблемы нуждаются для своего разрешения в объективном критерии , который обладал бы не только строгим содержанием и убедительностью, но и живой творческой силой. И вот, этот критерий дает именно духовно здоровое и верное правосознание , связующее свою волевую природу с единой, объективной целью человеческой жизни и созерцающее право и государство, как порождение и орудие человеческого духа в его безусловном и священном значении[90] . Одним словом, таким критерием выступает правосознание, основанное на воле к единой, объективной цели человеческой жизни. Более подробно о критериях оценки качества правовой работы см. параграф 3.7. настоящего исследования. Анализируя послереволюционный период Пугинский Б.И. и Сафиуллин Д.Н., отмечают, что бездуховная эпоха, царившая более полувека, а сейчас сходящая со сцены, выразила себя в антигуманных и схоластических воззрениях, признававших человека лишь как объект воздействия, а не субъект активной правовой деятельности. Критикуя нормативистский подход, царивший в праве в это время, они среди его серьезных недостатков указывают на невозможность учета в рамках этой доктрины роли человека, его целей и интересов в создании и реализации юридических правил. При таком подходе, по их мнению, нормы, отрываются от людей, берутся изолированно, а их анализ осуществляется независимо от субъектов, их устремлений и практических действий, что заводит в тупик. Учитывая эти и другие недостатки, Пугинский Б.И. и Сафиуллин Д.Н. приходят к выводу, что право – не выстроенная в соответствии с некоторыми концепциями совокупность правовых норм, не состояние, а движение, заключающееся в использовании юридического инструментария для решения стоящих перед людьми задач . Оно не может сводиться к законодательству, которое составляет лишь некоторую часть неизмеримо более широкой правовой действительности[91] . На деятельностный подход в понимании права и правовой системы указывают и другие ученые[92] . По мнению А.П.Дудина, «право есть выражение деятельности общественного человека, ее проявление, стало быть, сама эта деятельность носит правовой характер, имеет правовую сущность»[93] . Еще дальше идет В.И.Карташов, который отмечает, что «принцип деятельности становится стержневым при изучении механизмов правового регулирования и правовой системы общества»[94] . Традиционное нормоведение преимущественно рассматривает, как отмечают Пугинский Б.И. и Сафиуллин Д.Н., ограниченный участок права, свод правил и почти не затрагивает главное, составляющее суть дела – процесс воплощения закона в действиях граждан и хозорганов при решении практических задач. В правовой действительности участвует только нормативная часть. Обеспечивающие ее функционирование действия субъектов представляются чем-то неправовым, обозначаясь в купе аморфной абстракцией правоотношений либо вообще оставаясь вне рассмотрения. При деятельностном понимании права объектом науки становится не совокупность законодательных текстов, а реальная правовая практика, действия органов государства, организаций и граждан по поводу издания общеобязательных норм, их исполнения, применения других юридических средств для достижения хозяйственных и иных целей. Отсюда ими делается вывод, что право есть вид деятельности, состоящий в создании и применении общеобязательных норм и нормативных (индивидуальных) юридических средств при обеспечении государственного принуждения, направленного на урегулирование производственной, обменной и иной взаимосвязанной деятельности людей для достижения необходимого результата. Такое определение права дает, по мнению Пугинского Б.И. и Сафиуллина Д.Н., возможность понимать и исследовать его как социальный процесс, вводит человека в схему права в качестве его движущей силы, исключает суждения о «самодвижении» права. Развивая эту мысль далее, Пугинский Б.И. и Сафиуллин Д.Н. указывают, что в блоке «человек – закон» человек является не вторичным, а главным звеном. Он несет ответственность за правильное выполнение требуемых действий, их результативность. Поэтому принципиально не приемлемо рассматривать субъекта как одного из рядовых звеньев регулятивного процесса, элемент правоотношения. Право обретается не в нормах, а в подчиняемых нормам действиях людей, хозяйствующих субъектов[95] . Еще глубже это понимание права и правовой работы и опасность сползания в нормативизм, не учитывающий человеческий, деятельностный фактор, раскрывает И.А.Ильин, указывая: «Первое, что мы все должны понять и усвоить, – это то, что мы постоянно нуждаемся в правосознании и пользуемся им, и что правосознание есть творческий источник права, живой орган правопорядка и политической жизни. Каждый закон, каждый указ возникает в правосознании и является его плодом – то зрелым, то незрелым, то полезным, то вредным. Каждый закон, возникнув из правосознания властвующих людей, обращается к правосознанию множества подчиненных людей, что бы сказать им: «это ты обязан сделать», «так ты имеешь право поступить», «этого ты не смеешь делать», и соответственно, чтобы этим «вдвинуть» им в душу веское, решающее побуждение поступать лучше, правомернее, справедливее, осторожнее… Это происходит во всех сферах права. Тот, кто поймет эту задачу права и увидит эту работу правосознания, тот сразу отделается от очень распространенного и вредного предрассудка, согласно которому право есть нечто «формальное» и «внешнее»»[96] . Выше приведенный деятельностный подход в понимании сущности права, связанный с человеческим фактором, с работой правосознания, есть не что иное, как разновидность правовой работы, которая связана преимущественно с нормотворческой и правоприменительной деятельностью. Ценность данного подхода в том, что он отражает суть правовой работы, в которой центральным звеном, самым главным элементом является человек, а в человеке, наиболее важными как для права, так и для правовой работы составляющими являются его правосознание, его морально-деловые качества (т.е. состояние нравственной, духовной сферы, воли) и цель жизни в самом глубоком ее понимании, которой должна определяться направленность содержания как права, так и правовой работы. Правовая работа, как собственно и право, призваны способствовать, помогать человеку правильно определять и достигать цели его существования, они выступают своего рода вспомогательными средствами, орудиями, инструментами, с помощью которых человечество на протяжении долгих тысячелетий пытается обеспечить достижение человеком его главной цели жизни на Земле. Таким образом, можно придти к заключению, что главным, определяющим в правовой работе направлением является деятельность, по формированию, оздоровлению и всемерному укреплению (повышению) правосознания граждан. От того, насколько успешно будет решаться в государстве эта задача зависит и успех в других направлениях правовой работы: нормотворческой и правоприменительной, а следовательно и вся правовая работа в целом. Учитывая фундаментальное, определяющее значение правосознания в нормотворческой и правоприменительной деятельности, следует признать, что оно является ключевым в понимании сущности правовой работы и требует отдельного глубокого изучения, которое и предпринимается во второй главе настоящего исследования. Здесь же, обходя правосознание и руководствуясь целевым предназначением Вооруженных Сил, которому должна соответствовать и на которое должна ориентироваться также и правовая работа, укажем лишь поверхностную суть военно-правовой работы. Сущность правовой работы, проводимой во всех сферах жизни и деятельности войск, на всех уровнях военного управления заключается в содействии (с помощью достижений в области права и заложенных в нем средств, потенциальных возможностей) деятельности органов военного управления по достижению их главных целей – и прежде всего по обеспечению боеготовности войск, вооруженной защиты государства. 1.5 Правовая работа как основа военного управления. На высокую роль и огромное значение права в сфере управления обществом указывали многие ученые. Право, по утверждению А.А.Тер-Акопова, есть инструмент, орудие в руках государства, которое с помощью права осуществляет управление обществом[97] . Такое управление осуществляется преимущественно посредством государственно-правового воздействия, которое выступает важным элементом военного управления. Государственно-правовое воздействие – это в первую очередь направленность действия государственно-правового регулирования на общественные отношения и сознание граждан, с целью добиться развития общественных отношений в нужном для государства направлении[98] . В военных организациях управление наиболее важными участками деятельности осуществляется, в основном, посредством издания командирами в строгом соответствии с требованиями действующего законодательства приказов, иных правовых актов и их неуклонного исполнения подчиненными. Для того чтобы нормы права были надлежащим порядком созданы и реализованы, их требования претворены в жизнь, как правило, необходимо выполнить комплекс организационных мероприятий, осуществляемых в Вооруженных Силах органами военного управления, их должностными лицами, командирами, начальниками, штабами, подразделениями юридической службы, органами воспитательной работы. При проведении указанных мер в управленческом процессе выделяется относительно самостоятельное, непосредственно связанное с созданием и реализацией правовых норм направление, которое принято называть – правовое обеспечение (т. е. обеспечение средствами, заложенными в праве, процесса управления). Это направление в управленческой деятельности, осуществляемой командирами (начальниками) и другими должностными лицами, по сути, составляет один из важнейших участков правовой работой, проводимой в войсках. Как отмечает Пугинский Б.И., правовая работа ведется не только в хозяйственных системах, но также и в организациях, выполняющих другие функции. В этих случаях требования об обеспечении законности в их деятельности сохраняются. Что касается применения правовых средств, то оно будет подчиняться не повышению эффективности производства, а достижению иных целей, стоящих перед субъектами[99] . Развивая эту мысль, Соколов И.С. указывает, что, будучи важным элементом правового регулирования, правовая работа в народном хозяйстве требует четкой организации и, следовательно, управления. Прежде всего, упорядочивающее воздействие направлено на установление и поддержание определенного порядка в правоорганизующей деятельности объектов управления. Вместе с тем, упорядочение общественных отношений выступает как форма и условие их развития. Такой подход позволяет назвать другую сторону управления правовой работы, состоящую в том, чтобы обеспечить совершенствование правоорганизующей деятельности хозорганов с целью усиления ее влияния на повышение экономической эффективности общественного производства[100] . Указанные выводы справедливы с некоторым соответствующим уточнением и для правовой работы в Вооруженных Силах, которая также призвана упорядочивать общественные отношения, складывающиеся в области обеспечения вооруженной защиты Отечества, с одной стороны, а, с другой, воздействовать на эти отношения с целью улучшить деятельность военных организаций по выполнению стоящих перед ними в этой области задач. Исследуя сущность правовой работы и ее характерные особенности, В.С.Анохин приходит к выводу, что правовая работа тесно связана с выработкой и принятием управленческих решений, обеспечивает условия для укрепления государственной, плановой дисциплины, неукоснительного соблюдения законности[101] . Применительно к Вооруженным Силам данные аспекты являются особенно актуальными, т.к. от принятия органами военного управления правильного решения может зависеть жизнь и здоровье многих людей, а вопросы укрепления дисциплины и законности для войск всегда были актуальными, поскольку оказывают существенное влияние на боеспособность и боеготовность частей и соединений. Военное управление, как указывает П.И.Романов, представляет собой исполнительную и распорядительную деятельность военных органов государства, которые на основе и во исполнение законов, указов, постановлений и распоряжений правительства страны осуществляют непосредственное руководство вооруженными силами (политическим воспитанием военнослужащих, боевым обучением и боевым использованием войск, их материально-техническим снабжением и т.д.)[102] . Вся деятельность, все усилия военного аппарата в мирное время имеют своей главной целью подготовку Вооруженных Сил для сокрушительного отпора врагу в военное время. Органы военного управления призваны обеспечить высокую и постоянную боевую готовность войск, быстрое мобилизационное развертывание вооруженных сил, правильное и наиболее целесообразное использование войск в бою и военных операциях. Жизнь армии, деятельность органов военного управления в мирное время, приходит к выводу П.И.Романов, должны быть в максимальной степени приспособлены к условиям и обстановке военного времени. Военное управление осуществляется на основе следующих организационно-правовых принципов: централизации руководства, единоначалия и воинской дисциплины. Эти принципы наиболее отчетливо характеризуют, по утверждению П.И.Романова, специфику военного управления, его отличие от других отраслей государственного управления. Они вместе с тем в значительной мере предопределяют своеобразные черты правовых отношений, складывающихся на основе норм права в процессе военного управления. Одним из важнейших принципов, на котором зиждется все военное управление и без которого оно немыслимо, является единоначалие. Под единоначалием, по мнению И.Ф.Побежимова, понимается такая организационная форма централизованного управления войсками, при которой происходит сосредоточение в одном лице командира (начальника) всех строевых, политических, хозяйственных, административных функций и установлена целиком его единоличная ответственность за все стороны боевой и политической жизни части, соединения и учреждения. Полновластие начальника – необходимое условие осуществления единоначалия в армии и флоте. Командир-единоначальник может успешно выполнять свои задачи лишь в том случае, если он будет обладать всей полнотой власти, предоставленной ему законами и воинскими уставами. Отсутствие настоящего единоначалия, а следовательно, безответственность в военном деле, сплошь и рядом ведет неизбежно к катастрофе, хаосу, панике, поражению[103] . Как справедливо замечает П.И.Романов, безусловная необходимость единоначалия подтверждена всей историей и опытом армии. Значение единоначалия состоит в том, что только оно может обеспечить такое единство воли и действий всего личного состава армии, которое соединяет воедино усилия всех и тем умножает мощь и силу армии, облегчая дело победы над врагом. Поэтому, задача правового регулирования военного управления состоит в том, чтобы неуклонно укреплять принцип единоначалия, создавать командиру (начальнику) наиболее благоприятные условия для осуществления функций руководства, для развертывания своих личных организационных способностей[104] . Очевидно, что и одной из главных задач правовой работы в Вооруженных Силах должно выступать максимальное содействие с помощью различных правовых средств всемерному укреплению и повсеместному распространению в войсках указанных организационно-правовых принципов, повышение тем самым управляемости войск и персональной ответственности командиров за результаты своей деятельности по обеспечению высокой боеготовности подчиненных воинских частей и подразделений. Однако внимательный анализ правовой работы проводимой государством в этой области последние два десятилетия и используемых при этом правовых средств свидетельствует об обратном. Правильно организованная командирами и начальниками, а также иными должностными лицами правовая работа способствует улучшению организации управления и положения дел на всех участках функционирования войскового организма, укреплению правопорядка и воинской дисциплины, уставных взаимоотношений между военнослужащими, совершенствованию дисциплинарной практики, осуществлению различных видов контроля, административных расследований и дознаний, материально-технического обеспечения войск, эксплуатации вооружения и военной техники, обеспечению прав и законных интересов как личного состава, так и военных организаций. При организации и проведении правовой работы в войсках, следует учитывать, что большую часть личного состава Вооруженных Сил составляют военнослужащие, проходящие военную службу по призыву. Прохождение службы этими лицами имеет ряд особенностей, из которых наиболее существенными для успешного достижения целей правовой работы являются следующие: - на военную службу по призыву зачисляются граждане, как правило, не имеющие опыта военной службы в войсках, т. е. впервые; - срок прохождения военной службы по призыву ограничен 24 месяцами, а для отдельных категорий – 12 месяцами; - зачисляются на военную службу по призыву молодые люди в возрасте от 17 до 27 лет, при этом основной контингент военнослужащих, проходящих военную службу по призыву, составляет молодежь 18-20 лет; - зачисление на военную службу по призыву осуществляется в силу юридической обязанности, независимо от воли призываемого в ряды Вооруженных Сил гражданина; - военнослужащими, проходящими военную службу по призыву, как правило, комплектуются низовые звенья составов военнослужащих: солдат, матросов, сержантов, старшин и младших офицеров; - правовой статус военнослужащих, проходящих военную службу по призыву, значительно отличается от правового статуса военнослужащих, проходящих военную службу по контракту (по размеру денежного довольствия, времени отдыха и др.); - особенные режим и условия прохождения военной службы (казарменное положение, распорядок дня, ограниченный выход за пределы воинской части и др.). Указанные обстоятельства оказывают существенное влияние на состояние воинской дисциплины и правопорядка, сохранность военного имущества в войсках, уровень боеготовности воинских частей и должны учитываться командирами и начальниками всех степеней. Необходимо учитывать данные обстоятельства также и представителям военной прокуратуры при оказании командованию помощи в проведении с личным составом различных воспитательных мероприятий, при применении мер прокурорского реагирования на нарушения законности в войсках, а также при проведении других мероприятий (в том числе и профилактического характера), направленных на всемерное укрепление воинской дисциплины и обеспечение сохранности военного имущества в Вооруженных Силах. В этой связи особую актуальность приобретают полномочия командиров, наличие в их распоряжении достаточных правовых средств, которые в совокупности позволяли бы им оказывать эффективное воздействие на находящиеся в их управлении объекты, в том числе и на подчиненных им военнослужащих. Отсутствие таких правовых инструментов, способов управления подчиненными войсками либо их недостаточность, малоэффективность делает командира беспомощным при решении стоящих перед ним задач (либо существенно затрудняет их решение), сводит постепенно к нулю все военное управление, заводит командира в тупик. Для наглядности примера, показывающего роль и значение правовой работы в военном управлении, отдельно остановимся на таком некогда эффективном, но в настоящее время изъятом у командиров правовом средстве, как дисциплинарное наказание в виде ареста военнослужащего с содержанием на гауптвахте. Указом Президента РФ N 671 от 30 июня 2002 г. с 1 июля 2002 г., принятым в соответствии с положениями Конвенции о защите прав человека и основных свобод и требованиями ст. 22 Конституции РФ, в Дисциплинарный устав и в Устав гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил РФ были внесены существенные изменения, фактически лишившие командиров права подвергать военнослужащих за нарушения воинской дисциплины аресту с содержанием их на гауптвахте, а Правительству РФ было поручено представить Президенту РФ проекты законодательных и иных нормативных актов Российской Федерации, обеспечивающих выполнение Конституции РФ и международных обязательств Российской Федерации в сфере защиты прав человека и основных свобод в части, касающейся применения к военнослужащим указанной меры дисциплинарного взыскания. Согласно ст. 5 Конвенции содержание лиц под стражей признается обоснованным только на основании решения компетентного суда. Каждый, кто лишен свободы путем ареста, имеет право на судебное разбирательство, в ходе которого суд решает вопрос о законности его задержания. В соответствии со ст. 22 Конституции РФ каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. При этом п. 6 раздела второго Конституции РФ устанавливалось, что прежний порядок ареста (в том числе и дисциплинарного), содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления, до приведения уголовно-процессуального законодательства в соответствие с положениями Конституции РФ сохраняется. Временный характер сохранения указанного порядка ареста военнослужащих с содержанием на гауптвахте в качестве дисциплинарного взыскания был подтвержден Федеральным законом от 30 марта 1998 г. "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней". Постановлением Конституционного Суда РФ от 14 марта 2002 г. по делу о проверке конституционности ст. ст. 90, 96, 122 и 216 УПК РСФСР определено, что все нормативные правовые положения, допускающие задержание до судебного решения на срок свыше 48 часов, а также арест и содержание под стражей без судебного решения, с 1 июля 2002 г. не подлежат применению. Таким образом, нормы международного права и Конституции РФ исключают арест военнослужащих вне судебной процедуры и не по судебному решению. С 1 июля 2002 г. военнослужащий может быть арестован в дисциплинарном порядке только по судебному решению. Основания и порядок такого ареста должны быть определены федеральным законом. Между тем по данным дисциплинарной практики за это время значительно возросло число грубых нарушений воинской дисциплины, таких как самовольные отлучки, употребление спиртных напитков, нарушение уставных правил несения службы и взаимоотношений между военнослужащими. Причем есть тенденция систематического совершения этих нарушений одними и теми же военнослужащими, поскольку существенного наказания за свои проступки они не понесли. По данным военных судов, в 70% случаев основной предпосылкой совершения воинских преступлений, подрывающих военную и национальную безопасность государства, стало отсутствие надлежащей дисциплинарной ответственности за ранее совершенные грубые дисциплинарные проступки. По сообщениям из войск отсутствие у командиров такого эффективного правового средства борьбы с нарушениями воинского правопорядка как дисциплинарный арест ставит в тупик командование воинских частей и подразделений. В частности, осознавая опасность сложившейся ситуации командующий Северным флотом адмирал Сучков Г.А. вынужден был обратится 7 июля 2003 г. (исх. № 31/132) в адрес Государственной Думы ФС РФ с просьбой ускорить разработку и принятие закона «О дисциплинарном аресте военнослужащих», из-за отсутствия которого на флоте создалась правовая коллизия. Ранее арест с содержанием на гауптвахте являлся одной из крайних мер воздействия и применялся в случаях совершения военнослужащими грубых дисциплинарных проступков или когда другие меры, принятые командиром (начальником) оказывались безуспешными. В условиях же отсутствия у командиров воинских частей и подразделений правового механизма поддержания высокой воинской дисциплины не представляется возможным справедливо взыскивать с нерадивых военнослужащих за совершенные ими проступки, что ведет, по словам командующего СФ, к негативным последствиям – росту количества дисциплинарных проступков, подрыву дисциплины в армии и на флоте. Таким образом, командиры всех степеней в настоящее время оказались в крайне затруднительной ситуации, при которой государство на них возложило обязанность по обеспечению высокой воинской дисциплины в подчиненных подразделениях и воинских частях, однако фактически лишило их достаточных для этого правовых средств, позволяющих эффективно бороться с злостными нарушителями воинской дисциплины. При сложившихся обстоятельствах командиру остается либо ограничиваться имеющимися в его распоряжении (в соответствии с действующим законодательством) правовыми средствами по поддержанию воинской дисциплины, наблюдать за ее неуклонным падением в подчиненном подразделении и получать за это взыскания от вышестоящих начальников, либо всемерно бороться с нарушителями, в том числе применяя и незаконные средства (арест, ограничение свободы, рукоприкладство, телесные наказания и т.п.) воздействия на наиболее злостных из них, и идти за это под суд. Вместе с тем, цифры говорят сами за себя. По сообщению «Красной звезды» только в течение первой половины 2003 г. за рукоприкладство осуждено 167 офицеров, а от «неуставщины» пострадали примерно две тысячи человек, 16 погибли[105] . Трагичность создавшейся ситуации осознается и на самом высоком государственном уровне. Так, председатель Комитета Государственной Думы по обороне В.Заварзин, в частности прямо указывает, что «отмена дисциплинарного ареста с содержанием на гаупвахте крайне негативно сказалась на состоянии воинской дисциплины и преступности в войсках. За три минувших с того момента года значительно возросло число таких грубых нарушений воинской дисциплины как самовольная отлучка, употребление спиртных напитков, нарушение уставных правил несения службы и взаимоотношения между военнослужащими. При чем нарушения совершаются одними и теми же военнослужащими, которые не понесли за предыдущие проступки существенного наказания… Нормы международного права и Конституция РФ признают неправильным применение ареста военнослужащих вне судебной процедуры и не по судебному решению. В законопроектах это учтено. Дисциплинарный арест будет применяться только на основании решения суда»[106] . В тоже время полезно сравнить, какими правовыми средствами обладали командиры в прежние времена, например, в начале XX века, когда военное законодательство, впитавшее в себя опыт предыдущих столетий, было на достаточно большой высоте по уровню своего совершенства. Рассмотрим лишь кратко некоторые наиболее важные применительно к рассматриваемому вопросу положения Устава Дисциплинарного 1913 года. Под дисциплинарным взысканием Устав понимал наказание, налагаемое без суда, властью начальства. При этом дисциплинарным взысканиям подлежали все вообще маловаж­ные проступки как по службе, так и по нарушению общественного порядка и благочиния, не влекущие за собою предания суду (ст.ст. 8-9). Представляют интерес и виды наказания, налагавшиеся до революции на нарушителей воинской дисциплины. Так, в силу ст. 13 Устава на рядовых и ефрейторов налагались следующие дисциплинарные взыскания: 1. воспрещение отлучаться из казармы или со двора на время не свыше одного месяца; 2. назначение не в очереди в наряд по службе пли на случающиеся по роте работы не свыше восьми нарядов; 3. простой арест на время не свыше одного месяца; 4. строгий арест на время не свыше двадцати суток; 5. усиленный арест на время не свыше восьми суток; 6. лишение ефрейторского и бомбардирского звания и смещение на низшие степени и меньшие оклады. Для сравнения полезно заглянуть в ныне действующий Дисциплинарный устав ВС РФ, ст. 51 которого, в частности, устанавливает, что на солдат и матросов могут налагаться следующие взыскания: а) выговор; б) строгий выговор; в) лишение солдат и матросов, проходящих военную службу по призыву, очередного увольнения из расположения воинской части или с корабля на берег; г) назначение солдат и матросов, проходящих военную службу по призыву, вне очереди в наряд на работу - до 5 нарядов; е) лишение нагрудного знака отличника; ж) досрочное увольнение в запас солдат и матросов, проходящих военную службу по контракту. Разница впечатляющая. Особенно сильно бросается в глаза наличие перед революцией ареста военнослужащих. При этом существовало три его разновидности (а не одна, как было предусмотрено ныне действующим Дисциплинарным уставом ВС РФ до отмены в 2002 г. этого дисциплинарного взыскания), а максимальный срок его достигал одного месяца (30 дней), что давало командирам широкие возможности по воздействию на волю подчиненных. Чтобы понять глубже сущность этой меры дисциплинарного взыскания, накладываемого командиром единолично, в соответствии с предоставленными ему правами, рассмотрим кратко, что же представлял собой арест военнослужащих в то время. Устав Дисциплинарный в ст. 74 устанавливал, что аресты для нижних чинов состоят в следующем: 1) Простой арест – в том, что виновные содержатся, каждый отдельно, в светлом карцере, с исправлением, по усмотрению начальства, служебных обязанностей. Они получают пищу из роты и спят на голых нарах. 2) Строгий арест – в том, что арестованные содержатся в светлом же карцере. Им отпускается хлеб, соль, вода и чайное довольствие ежедневно, а горячая пища из роты - через два в третий. Они спят на голых нарах. 3) Усиленный арест – в том, что арестованные содержатся в темном карцере. Им отпускается хлеб, соль, вода ежедневно, а горячая пища из роты – через два в третий. Они спят на голых нарах. Кроме того, нижним чинам, подвергнутым аресту, как усиленному и строгому, так и простому, воспрещается курение табаку, употребление водки, всякого рода игры и песни, а также сообщение с посторонними (ст. 76). Анализ данных положений наглядно показывает, что у современных командиров, правовых средств воздействия на нарушителей воинской дисциплины и правопорядка значительно меньше, чем существовало у их коллег в начале XX века. Что же касается действенных правовых мер принуждения, позволяющих им эффективно оказывать управляющее воздействие на подчиненных, – можно сказать, что их практически и вовсе нет. Как, например, бороться командиру с казарменным хулиганством военнослужащих, проходящих военную службу по призыву, которых уволить досрочно нельзя, а возбудить уголовное дело в отношении них – нет достаточных оснований? Что делать с злостными нарушителями воинской дисциплины, которых самое большое дисциплинарное взыскание – наряд на работу – не пугает, а находясь в наряде, они либо бездельничают, либо халатно исполняют свои обязанности? Действующий Дисциплинарный устав четких и ясных ответов на эти вопросы не дает, а командиров ставит в тяжелое положение, поскольку решать задачи, стоящие перед ним он должным образом при таком своем правовом положении не может. Примечательно и то, что согласно Уставу Дисциплинарному право на ограничение свободы имели: Фельдфебели (ст. 23): воспрещать отлучку из казармы или со двора до четырех суток; назначать не в очереди на службу или на случающиеся по роте работы до трех нарядов; подвергать простому аресту на одни сутки. Младшие офицеры роты и подпрапорщики, переименованные в это звание из выдержавших офицерский экзамен нижних чинов инженерных войск и из инженерных кондукторов, относительно подведомственных им нижних чинов (ст. 24): воспрещать отлучку из казармы или со двора до восьми суток; назначать не в очередь на службу, или на случающиеся по роте работы до четырех нарядов; подвергать простому аресту до двух суток. Ротные командиры (ст. 25): воспрещать отлучку из казармы или со двора до одного месяца; назначать не в очереди на службу или на случающиеся по роте работы до восьми нарядов; подвергать простому аресту до пяти суток, строгому аресту до пяти суток и усиленному до двух суток. Полковые командиры (ст. 29): подвергать простому аресту до одного месяца, строгому аресту до двадцати суток и усиленному до восьми суток; подвергать, для усугубления наказания, простому, строгому и усиленному аресту вместе до одного месяца. Более того, ст. 33 Устава предусматривала даже для офицеров и гражданских чиновников военного ведомства дисциплинарное взыскание – арест домашний и на гауптвахте на время до одного месяца. При этом, в главе о степени власти начальников в наложении взысканий дисциплинарных на офицеров и гражданских чиновников военного ведомства устанавливалось, что этих лиц уполномочены: ротные командиры (ст. 37) – подвергать домашнему аресту на одни сутки; полковые командиры (ст. 41) – подвергать аресту домашнему и на гауптвахте штаб и обер-офицеров и гражданских чиновников соотвественных классов: штаб-офицеров – до трех, а обер-офицеров – до семи суток; начальники дивизий (ст. 43) – подвергать штаб и обер-офицеров, а также гражданских чиновников соотвественных классов, аресту домашнему и на гауптвахте; штаб-офицеров – до четырнадцати суток, а обер-офицеров – до одного месяца. Аресты для офицеров и гражданских чиновников военного ведомства в соответствии со ст. 78 Устава состояли в следующем: 1) домашний арест – в содержании на квартире, с исправлением или без исправления служебных обязанностей, причем оружие не отбирается; 2) арест на гауптвахте – в содержании на гауптвахте без исправления обязанностей службы. За неимением гауптвахты, офицеры и гражданские чиновники, подлежащие этому роду ареста, содержатся в особой комнате при полку, под наблюдением дежурного по нему офицера, в исключительных, по усмотрению начальства, случаях – и с приставлением к комнате часового. Обращает на себя внимание также и то, что согласно Уставу Дисциплинарному 1913 г. даже высшее командование, генералы могли подвергаться аресту в дисциплинарном порядке. Так, в частности ст. 36 Устава предписывала, что генералы, гражданские чиновники военного ведомства первых четырех классов, лица, занимающие должности не ниже пятого класса, а также полковые командиры и другие начальники в чине полковника, пользующиеся властью командира полка, могут быть, за исключением чрезвычайных случаев, подвергаемы аресту в порядке дисциплинарном не иначе, как по Высочайшему повелению. По ныне действующему законодательству арестовать даже рядового или матроса (не то, что генерала) в дисциплинарном порядке не вправе даже Верховный главнокомандующий – Президент России. И это в то время, когда уровень образования и культуры поступающей в войска молодежи снижается все ниже и ниже, а преступность неуклонно растет (в среднем на 10 % в год)[107] . Вместе с тем, в целях укрепления воинской дисциплины право на арест в дисциплинарном порядке предоставлялось не только прямым начальникам провинившихся военнослужащих. Например, ст. 51 Устава предусматривала, что за нарушение младшим, в присутствии старшего, общего порядка военной службы и дисциплины или общественного в публичном месте благочиния и неотдание установленной чести, старший не только был вправе, но обязан был сделать младшему напоминание и мог его, за исключением лиц, показанных в ст. 36 сего Устава (т.е., по сути, полковых командиров, полковников им равных и выше), арестовать. Эти обязанности возлагались: 1) в отношении штаб-офицеров – на генералов; 2) в отношении обер-офицеров – на генералов и штаб-офицеров; 3) в отношении нижних чинов – на всех офицеров. Ныне действующее военное законодательство по части дисциплинарного ареста ничего подобного не содержит, в связи с чем действенных мер, эффективных правовых средств укрепления воинской дисциплины как при исполнении военнослужащими обязанностей военной службы, так и в другое время, в общественных местах, у командиров и начальников, по сути, нет. Такое положение вещей противоречит интересам военного дела, укрепления обороны государства. Более того, законопроект о дисциплинарном аресте военнослужащих, предусматривающий судебную процедуру, которого уже более трех лет с нетерпением ждут командиры всех степеней, по-видимому, так никогда и не появится в виде законодательного акта. Как сообщили в СМИ, директор Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) России Юрий Калинин заявил, что арест как вид наказания дорог и неэффективен, поэтому должен быть отменен. В интервью Калинин рассказал, что арест в России является самой жесткой разновидностью заключения, с полной изоляцией от общества. Условия отбывания ареста не соответствуют ни личности осужденных, ни тяжести совершенных ими деяний. В связи с этим Минюст России подготовил проект федерального закона об исключении из законодательных актов Российской Федерации положений о наказании в виде ареста. Документ уже проходит согласование в заинтересованных министерствах и ведомствах по поручению правительства. Альтернативой лишению свободы может стать ограничение свободы, то есть наложение определенных обязанностей или запретов. Например, осужденному может быть запрещено выходить на улицу после восьми вечера или приближаться к кому-то или чему-то ближе обусловленного расстояния. Закон о применении такого наказания уже готовится. "Его принятие позволит сэкономить более 20 миллиардов рублей", - подчеркнул Калинин[108] . При таком подходе ответственных государственных лиц к вопросам наказания руки у правонарушителей развяжутся еще больше, преступность будет наступать все дальше и дальше, что, конечно же, недопустимо. Приведенный пример, связанный с закреплением правовых средств управления, среди которых важное место отводится аресту военнослужащего с содержанием на гауптвахте, свидетельствует о том, какое важное место занимает правовая работа в деле обеспечения управления войсками, поддержания высокого уровня боеготовности частей и подразделений. Все выше изложенное позволяет также понять значение правовых средств в управленческой деятельности командиров, важность соответствия предоставляемых этим командирам правовыми актами полномочий тем задачам, которые возлагаются на них, и тем условиям, в которых они вынуждены осуществлять свою деятельность. В разрешении серьезной государственной правовой проблемы о дисциплинарном аресте необходимо понять, что для России важнее ее обороноспособность и независимость, нежели абстрактные ценности и интересы мирового сообщества. Правовые средства командиров по укреплению воинской дисциплины необходимо корректировать без оглядки на Запад, а глубоко вникая в исторический опыт военного строительства и реальное положение вещей в войсках. Необходимо заимствовать из дореволюционного законодательства наиболее эффективные и проверенные временем правовые средства управления военными организациями, в т.ч. и касающиеся дисциплинарного ареста военнослужащих, с внесением необходимых изменений в соответствующие законодательные и иные акты, в т.ч. и Дисциплинарный устав. Что же касается международных договоров и международных стандартов по правам человека, без которых Россия столько веков обходилась, то представляется более разумным выйти из этих договоров и поставить национальные интересы выше абстрактных международных. Представляет интерес и другое правовое средство, связанное с обеспечением сохранности военного имущества – материальная ответственность военнослужащих, которая установлена соответствующим Федеральным Законом, предусматривающим судебный порядок привлечения военнослужащих к этому виду ответственности, за исключением незначительных сумм (от одного до трех окладов месячного денежного содержания и месячных надбавок за выслугу лет, в зависимости от обстоятельств), которые могут взыскиваться по решению командиров установленным порядком. Примечательно, что данное правовое средство в дореволюционном законодательстве помещалось в Уставе Дисциплинарном 1913 г. в главе 13, которая так и называлась «О денежных взысканиях, определяемых в порядке административном». Согласно ст. 122 Устава Денежные взыскания определялись: 1) когда количество взысканий не превышает ста рублей, - по распоряжению полковых и бригадных командиров; 2) когда количество взысканий не превышает трехсот рублей, - по распоряжению начальников дивизий; 3) когда количество взысканий не превышает шестисот рублей, - по распоряжению корпусных командиров; 4) когда количество взысканий не превышает девятисот рублей, - по распоряжению главных начальников военных округов; 5) когда количество взысканий превышает девятьсот рублей, то главные начальники военных округов представляют о том на утверждение военного министра. При этом, в примечании к этой статье оговаривалось, что в военное время главнокомандующему и командующим армиями предоставляется собственной властью определять денежные взыскания и свыше девятьсот рублей. Когда сумма взысканий превышала власть военных начальников, то они, объявив свое заключение обвиняемому, предоставляли его утверждение высшему, по порядку подчиненности лицу, принимая законные меры обеспечения следующего в пользу казны взыскания. Статья 124 Устава предусматривала, что денежные взыскания, определяемые военными начальниками, пополняются с офицеров преимущественно вычетом из жалования, а если у виновного есть собственное имущество, то в случаях, не терпящих отлагательства, продажею его в порядке, законами установленном, исключая, когда со стороны высшего начальства последует, по жалобе недовольного, распоряжение о приостановлении взыскании. Вычет же на удовлетворение денежных взысканий производился из окладов жалованья и всех прибавочных к нему под разными наименованиями сумм, квартирных и столовых денег, аренды, пенсий, единовременных денежных награждений и всяких делаемых или предназначаемых виновному выдаче. Размер вычетов был установлен следующий: Из окладов лиц, получающих в год: до до более 500 руб. 1000 руб. 1000 руб. Неженатых 1/3 2/5 1/2 Женатых или вдовых, но имеющих детей 1/4 1/3 2/5 Указанный правовой механизм позволял командирам эффективно бороться за сохранность военного имущества, предусматривал возможность при значительном ущербе без обращения в суд в административном порядке быстро принять решение и произвести соответствующие удержания с виновного в доход государства. Другими словами, рассмотренное правовое средство, в том виде, в котором оно закреплялось в дореволюционном законодательстве, помогало командирам в управлении войсковым хозяйством, возвышало его авторитет и власть, т.е. работало на укрепление единоначалия, воинской дисциплины обороноспособности страны. В настоящее же время возможности командира значительно снизились, поскольку судебная процедура требует дополнительных усилий по подготовке документов, поиску и уплате государственной пошлины, а также отнимает много времени, т. к судебные заседания могут тянуться месяцами. Кроме этого, недоверие со стороны государства командиру в принятии решения самостоятельно, а не через суд, подрывает его авторитет в глазах подчиненных, умаляет единоначалие, как основной принцип управления войсками, ведь чтобы наказать виновного в причинении ущерба рублем он вынужден идти на «поклон» к судье. Другими словами часть властных полномочий командира попросту передана законодателем судебным инстанциям, которые теперь наряду с отправлением правосудия также и управляют войсками, т.е. судебной власти переданы функции исполнительной власти, ведь до принятия в 1999 г. ФЗ «О материальной ответственности военнослужащих» никто не мешал виновным в причинении ущерба обжаловать действия командира установленным порядком, в т.ч. и в суд. Таким образом, на примере двух кратко рассмотренных выше правовых институтов (дисциплинарного ареста и материальной ответственности военнослужащих) можно убедиться в том, что одной из важнейших основ управления войсками является правовая работа, представляющая собой комплекс правовых средств, без которых управление военными организациями в современных условиях немыслимо. От того, как грамотно отрегулирован правовой механизм в военном законодательстве, насколько он соответствует целям и задачам военных организаций, насколько помогает (а не мешает) командирам реализовать в жизнь эти цели и задачи – во многом зависит успех военного дела. 1.6 Содержание правовой работы в ВС РФ. Правовая работа имеет место во всех сферах государственного управления нашей страны, поскольку одной из главных ее задач является обеспечение законности, без которой государственное управление (особенно в военной области) немыслимо. Содержание правовой работы, ее направленность, организационные формы и объем во многом определяются целями и задачами того ведомства, организации, органа управления, в которых она осуществляется. Как справедливо отмечал Аристарков Ю.М., правовая работа не сводится к обеспечению соблюдения законности. Руководящие и иные должностные лица, решая производственно-хозяйственные задачи, не просто исполняют различные правовые предписания, а отыскивают, избирают те варианты решения, которые в наибольшей степени удовлетворяют экономические и иные интересы предприятия, поэтому задачами правовой работы он считал применение и активное использование юридических норм и правовых средств для достижения лучших хозяйственных результатов[109] . Близкой точки зрения придерживаются и некоторые другие ученые. В частности, по мнению Пугинского Б.И. и Неверова О.Г. в современных условиях содержание правовой работы образуют два (ведущих и определяющих все остальные) аспекта, через которые ими и определяется правовая работа как осуществляемая в организации система мер по исполнению законодательных предписаний и запретов и применению правовых средств для решения хозяйственных и иных задач [110] . Передставляет особый интерес и заслуживает повышенного внимательного исследования высказываемый по рассматриваемому вопросу в научной литературе некоторыми авторами более многоплановый подход, согласно которому правовая работа по своему содержанию носит универсальный характер, т. к. охватывает собой все стороны деятельности организаций, пронизывает все сферы правовой действительности: нормотворчество и правореализацию, анализ практики применения текущего законодательства и правовое воспитание[111] . Подобный подход наиболее полно раскрывает содержательный элемент правовой работы. Здесь уже обнаруживается взгляд на правовую работу не с позиции организации или отрасли народного хозяйства, а проблема рассматривается в масштабах всего государства. Вместе с тем, правовое воспитание следует поставить на первое место, т.к. оно, как выше указывалось, формирует и укрепляет правосознание, на фундаменте которого и осуществляется и нормотворчество, и правореализация, и анализ практики применения текущего законодательства в различных областях человеческой деятельности, а, по сути, выстраивается вся правовая работа. Несмотря на некоторую разноплановость, следует отметить, что указанные подходы к определению содержания правовой работы взаимно дополняют друг друга, позволяют глубже понять существо этого содержания. Автор разделяет взгляды А.И.Коваленко и Б.И.Пугинского о том, что правовые нормы вследствие своего идеального содержания не способны сами обеспечить возникновение реального результата. В качестве необходимого звена между нормой и результатом выступают действия, практические усилия людей[112] . На первый план содержания правовой работы, таким образом, выступают не столько правовые нормы, сколько сами действия людей по их созданию и претворению в жизнь, по обеспечению их неуклонного исполнения другими гражданами. В этой связи встает вопрос, что определяет действия людей в правовой области, каковы здесь наиболее значимые факторы и движущие силы. Как показывает практика, особенно опыт правовой деятельности в нашем государстве за последние 10-15 лет, важнейшим фактором, влияющим на состояние правовой работы, является нравственность. В аморальной среде обычным является правовой нигилизм, произвол и злоупотребление служебным положением, халатное исполнение должностными лицами своих обязанностей (а в армейской среде, в силу специфики жизнедеятельности личного состава, кроме того, расцветают неуставные взаимоотношения), что неизбежно приводит к низкому уровню состояния правовой работы. В обществе же, в котором моральные ценности находятся на должной высоте, как правило, можно встретить высокую культуру, уважительное отношение к другим, стремление добросовестно исполнять свои обязанности, укреплять дисциплину и правопорядок, что, в свою очередь, в значительной степени содействует неуклонному повышению уровня состояния правовой работы в воинском коллективе. В этой связи для более глубокого понимания содержания правовой работы особый интерес представляют важные выводы, сделанные при изучении взаимодействия права и морали А.А.Тер-Акоповым, а именно: 1. Процессы эволюции права и морали органически взаимосвязаны и взаимозависимы. 2. Право все больше берет на себя функцию регулятора общественных отношений, забирая себе и ту роль, которая традиционно выполнялась моралью. При этом содержание моральных норм не меняется, трансформируется лишь форма социального контроля. 3. Право должно рассматриваться в качестве глобальной нравственной ценности. Такой же ценностью должна признаваться правотворческая, правоприменительная деятельность, правовое сознание граждан. 4. Необходимо постоянно соотносить возникающие новые явления и формирующуюся правовую систему с основополагающими духовными ценностями, постоянно приводить их в соответствие с последними. 5. Наряду с правом следует развивать духовность, добиваться формирования единого духовного поля как основы эффективности права[113] . Как видно все эти положения и выводы актуальны и для правовой работы, к которой они имеют прямое отношение. Право, по мнению А.А.Тер-Акопова, – элемент духовности по определению. В нем духовность не только отражается, но и закрепляется, охраняется силой государственного принуждения. Все отрасли права основываются на духовности. Если обратиться к уголовному праву, то преступление и наказание, ответственность в целом – это выражение духовности общества. Преступность отражает реальную духовность общества, показывает, во-первых, формы отступления от духовности, а во-вторых – отношение общества к этим отступлениям. Таким образом, делает вывод А.А.Тер-Акопов, духовность – категория и уголовно-правовая, что, собственно, и делает ее предметом уголовно-правовой науки, обязывает рассмотреть уголовный закон с точки зрения того, как он выражает духовность общества и отдельных его членов[114] . Сделанный вывод представляется очень важным, поскольку позволяет взглянуть по-новому не только на уголовный закон и предмет уголовно-правовой науки, но также и на другие отрасли права и предмет правоведения вообще и правовой работы в частности. Следует отметить, что такой взгляд необходим не только на уголовный закон, но и на другие отрасли законодательства, однако следует признать, что в уголовном праве духовность проявляется более ощутимо. Уголовный закон, по мнению А.А.Тер-Акопова, сам по себе представляет духовное образование. Он выражает общую волю граждан и потому заключенная в нем духовность имеет общественный характер. Он является благом для личности, общества и государства, выступая в качестве способа регулирования определенных (уголовно-правовых) отношений и защиты интересов каждого человека, общества в целом и государства, противодействуя произволу, мести, несправедливости, угнетению, устанавливая запреты и предписания должного поведения. Именно в таком качестве уголовное право формировалось исторически, черпая свои нормы из религиозных, сугубо духовных установлений. Исторически прослеживается, в частности, связь современного российского права с христианством, Ветхим и Новым Заветами[115] . Данный вывод также представляется достаточно важным применительно к правовой работе, поскольку обнаруживает связь правовой работы с духовной, религиозной стороной жизнедеятельности граждан, их правосознания с духовным уровнем и религиозным сознанием, а также позволяет глубже вникнуть в истоки правовой работы, правосознания, понять их глубинное содержание, имеющее духовную, религиозную основу. По мнению А.А.Тер-Акопова в ст. 2 УК РФ, определяющей задачи уголовного закона, необходимо в перечне изложенных социальных ценностей назвать духовность или хотя бы одно из ее основных проявлений – нравственность, причем указать ее в качестве главного приоритета. Духовность (нравственность), став предметом уголовного закона, превратится в предмет научных, уголовно-правовых и криминалогических исследований, что позволит повернуть общество лицом к основному фактору, порождающему преступность, и позволяющему противодействовать ей[116] . Выдвижение духовности в качестве главного приоритета и предмета уголовного права, а также выводы о необходимости проведения научных исследований духовного содержания права как основного фактора, порождающего преступность и противостоящего ей, заставляют совершенно по-новому взглянуть и на содержание правовой работы, ее духовную составляющую, определяющую во многом и уровень правовой работы. О связи и влиянии духовности и религиозости на право, правосознание и правовую работу высказывались и многие другие ученые и исследователи. Древнейшие христианские религии, по убеждению Спекторского Е.В., не только благословляют юридическую культуру, но и непосредственно создают ее. И это вполне понятно. Что могло бы обуздать дикаря и подчинить его социальной норме, как не религия, основанная на почтительном страхе? Таким образом, приходит он к выводу, с давних времен юридическая культура уже не только существовала, но и процветала, охватывая не только человеческие, но и божеские дела и вполне оправдывая данное впоследствии Ульпианом определение юриспруденции как познания божеских и человеческих вещей[117] . По убеждению Победоносцева К.П. (1827-1907), на церковь возложено внушить народу уважение к закону и к властям, внушить власти уважение к свободе человеческой[118] . Христианская идеология, по мнению Пендиковой И.Г., изначально была абсолютизирована в русской культуре, поскольку на Руси ко времени крещения не было системно развитой, жизнеспособной государственной идеологии, сформировавшейся в рамках языческой культурной парадигмы. Это привело к тому, что в основе русского самосознания лежит христианская идеология[119] . Данный вывод представляется достаточно важным, поскольку самосознание является фундаментом, на котором выстраивается правосознание, определяющее, по сути, состояние правовой работы в обществе. Данные обстоятельства и выводы заставляют по-новому взглянуть на христианство и его связь как с российским правом, так и с правовой работой, наполнить правовую работу новым содержанием, способствующим утверждению в ней духовных и нравственных начал, основанных на христианской идеологии. В соответствии с Основами социальной концепции Русской Православной Церкви (приняты Освященным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 16 августа 2000 г.) излагающими базовые положения ее учения по вопросам церковно-государственных отношений, областями соработничества Церкви и государства в нынешний исторический период являются: а) миротворчество на международном, межэтническом и гражданском уровнях, содействие взаимопониманию и сотрудничеству между людьми, народами и государствами; б) забота о сохранении нравственности в обществе; в) духовное, культурное, нравственное и патриотическое образование и воспитание; г) дела милосердия и благотворительности, развитие совместных социальных программ; д) охрана, восстановление и развитие исторического и культурного наследия, включая заботу об охране памятников истории и культуры; е) диалог с органами государственной власти любых ветвей и уровней по вопросам, значимым для Церкви и общества, в том числе в связи с выработкой соответствующих законов, подзаконных актов, распоряжений и решений; ж) попечение о воинах и сотрудниках правоохранительных учреждений, их духовно-нравственное воспитание; з) труды по профилактике правонарушений, попечение о лицах, находящихся в местах лишения свободы; и) наука, включая гуманитарные исследования; к) здравоохранение; л) культура и творческая деятельность; м) работа церковных и светских средств массовой информации; н) деятельность по сохранению окружающей среды; о) экономическая деятельность на пользу Церкви, государства и общества; п) поддержка института семьи, материнства и детства; р) противодействие деятельности псевдорелигиозных структур, представляющих опасность для личности и общества[120] . Как можно увидеть из приведенного перечня областей взаимодействия Русской Православной Церкви и государства такое сотрудничество в ряде областей не только способствует в той или иной мере повышению уровня состояния правовой работы в войсках (см., например, п.п. б, в, е, ж, з и др.), но и оказывает существенную помощь государству в деле укрепления его обороны и безопасности в целом. Таким образом, как видно из изложенного, нравственные, духовные и религиозные факторы оказывали и оказывают существенное влияние на содержание правовой работы и потому не могут игнорироваться. Особенно важное значение эти факторы приобретают в армейской среде, поскольку они оказывают позитивное воздействие на воинскую дисциплину, являющуюся основой военной организации общества, наполняют глубоким содержанием существо воинского долга перед Отечеством и народом, освящает военную службу, вдохновляет на ратные подвиги, мужественное перенесение тягот и лишений суровых армейских будней. Правовая работа выступает не как стихийный, а как сознательный управляемый и направляемый процесс. В связи с этим содержание такого процесса, очевидно, должно иметь вполне конкретную направленность, т.е определенную цель на достижение которой он должен быть сориентирован и направлен. Как отмечает И.А.Ильин, к правоотношениям можно подойти с точки зрения их целесообразности. Такое исследование должно установить и доказать единую, высшую цель, осуществляемую правом и правовыми союзами людей, и вслед за тем подыскать верные средства, ведущие к осуществлению этой цели; оно рассмотрит каждое правовое явление и каждую правовую норму с точки зрения их практической годности и негодности и даст указание и совет мудрому правителю. Такое исследование должно называться политикой права[121] . Указанное И.А.Ильиным исследование по установлению единой высшей цели (права и правовых союзов людей), а также верных средств, ведущих к осуществлению этой цели, названное политикой права, должно составлять ядро, внутренний стержень правовой работы, поскольку без установления этих основополагающих элементов (цели и средств) правовая работа теряет свою главную направленность и приобретает черты стихийности, хаотичности, неуправляемости и бессмысленности. Таким образом, содержание правовой работы помимо внешней имеет также и внутреннюю составляющую. Если внешнее содержание правовой работы проявляется в основном в различных формах нормотворческой и правоприменительной деятельности, то внутреннее – направлено на повышение уровня правосознания и правовой культуры личности и общества, а по мере роста правосознания необходимо осуществлять переосмысление, уточнение, корректировку (а при необходимости и выработку новых) целей правовой работы, а также средств и методов, ведущих к осуществлению этих целей. Если вопросам внешней составляющей правовой работы в юридической литературе уделялось много внимания и они достаточно широко исследовались различными учеными, то внутреннее содержание правовой работы изучено и раскрыто, как представляется, не в достаточной мере, а между тем, именно внутреннее содержание правовой работы, его качественное состояние, духовное наполнение во многом влияют, а порой и определяют внешние формы организации и ведения правовой работы, ее уровень состояния. Подробнее вопросы, связанные с правосознанием и целями правовой работы, рассматриваются во второй и третьей главе настоящего исследования. Данные выводы представляют особую важность для военных и других организаций, чья деятельность напрямую связана с повышенным риском для жизни и здоровья людей, где требуется проявление мужества, терпения, готовности отдать, если потребуется, свою жизнь во благо ближним, принести себя в жертву общественным интересам. Как показывает история России развить эти качества в личности практически невозможно без серьезного нравственного и духовного воздействия на правосознание воинов и Православная церковь на протяжении всей дореволюционной истории выступала в этом важном деле укрепления духа войск – главным действующим лицом. 1.7 Система правовой работы. Система, как отмечает В.В.Лаптев, представляет собой органическую связь между входящими в нее элементами, компонентами, звеньями, частями, образующими определенное единство[122] . Несколько по иному, с учетом целевого подхода, предлагает понимание системы А.Г.Венделин, который указывает, что система – это комплекс взаимосвязанных частей или подсистем, объединяемых для достижения некоторого набора целей[123] . Из указанных определений системы можно выделить два важных вывода о том, что ключевыми моментами в системе является: набор целей (для достижения которых собственно такая система создается и функционирует) и определенное единство (образуемое на основе связи входящих в нее элементов). Не является исключением из этого и система правовой работы, которая также должна выстраиваться, исходя из содержания набора стоящих перед ней целей, и иметь определенную степень единства включенных в нее элементов. Главное требование системного подхода в правовой сфере, по мнению Пугинского Б.И. и Сафиуллина Д.Н., заключается в признании того факта, что все участники правовой деятельности находятся в состоянии своего рода систематической взаимозависимости друг с другом, причем конкретные формы таких связей могут существенно различаться. При этом, законность следует понимать как некоторую характеристику правовой системы, достигаемую интеграцией, четким взаимодействием всех компонентов. Таким образом, приходят к заключению эти авторы, не закон, а создаваемая оптимальная связь элементов выступает императивом, обеспечивающим нормальное функционирование системы, поддержание законности[124] . Данный вывод представляется достаточно важным, поскольку указывает на высокую значимость именно связи элементов в системе и наталкивает на мысль о необходимости постоянного поиска наиболее оптимальных связей для более эффективного и плодотворного функционирования системы, достижения целей организации. Эти выводы справедливы и для системы правовой работы, которая, очевидно, будет различаться в зависимости от целей и задач, стоящих перед соответствующими организациями и органами управления. Применительно к военным организациям системы правовой работы должны выстраиваться с учетом систем правовой работы вышестоящих органов военного управления. Вместе с тем, эти системы будут иметь и определенные различия, обусловленные отличиями целей и задач этих организаций, поскольку правовая работа должна быть направлена в первую очередь на обеспечение решения правовыми средствами главных задач организации, ради чего она, собственно, и создана, а, следовательно, и система правовой работы должна быть организована таким образом, чтобы обеспечить средствами, заложенными в праве, достижение главных целей организации. Правильная расстановка акцентов, распределение сил и средств при создании системы правовой работы организации, а также установление прочных связей между составляющими ее элементами является важным аспектом, обусловливающим успешное функционирование как самой организации, так и ее системы правовой работы. Как указывалось выше и отмечается в литературе – в нашей стране в данный период законодательство не предусматривает обязанностей государства, его органов по управлению правовой работой, исполнительные органы вообще ей не занимаются (за редким исключением – там, где она ведется по инерции или по собственному почину), поскольку такие функции им не вменены. Необходимость же системного руководства правовой работой, в т.ч. и специального руководства деятельностью органов управления, в особенности подразделений юридических служб со стороны государства диктуется рядом обстоятельств: во-первых, в процессе такого руководства обеспечивается направление усилий юридических служб на содействие решению важных задач, стоящих перед государством на данном этапе; во-вторых, следует учитывать различный уровень подготовки юристов и необходимость оказания помощи в овладении более эффективными приемами работы; в-третьих, сами руководители организаций совершенно не знакомы с задачами юристов и содержанием правовой работы, в связи с чем не в состоянии квалифицированно направлять усилия своих юридических служб, а также других подразделений и должностных лиц на достижение соответствующих результатов[125] . Необходимость системного подхода в руководстве правовой работой обусловлена рядом факторов, главными из которых можно указать все возрастающий объём нормативных правовых актов (разобраться в котором без определенной системы становится все сложнее и сложнее), и человеческий фактор, суть которого состоит в том, что правовая работа представляет собой человеческую деятельность по упорядочению человеческой деятельности, охватить которую, учитывая, что возможности человека ограничены, крайне сложно, поэтому на первый план выступает организационный момент. Объектом организации служит, по мнению Пугинского Б.И. и Сафиуллина Д.Н., прежде всего человеческая деятельность. Организация предполагает придание ей некоторой упорядоченности, согласованности. Это заранее обдуманный и устроенный ход работы. Назначение же организации состоит в том, чтобы обеспечить выполнение решения организационно, что достигается созданием сети внутрисистемных связей, наиболее эффективного соотношения компонентов, целесообразного взаимодействия участников. Результатом организационного воздействия является сокращение или полное устранение задержек, перерывов между отдельными этапами и видами совершаемых действий. Хорошо организованная деятельность протекает слаженно, в оптимальном ритме, обеспечивая экономию общественно необходимого времени при достижении поставленной цели[126] . По замечанию Н.И.Мирошниковой, из всех факторов осуществления права наименее исследованным оказался организационный, его роль умалчивается, хотя он незримо присутствует в процессе осуществления прав, «влияет на этот процесс положительно или отрицательно»[127] . Таким образом, одним из ключевых вопросов, наиболее существенно влияющих на реализацию правовых предписаний и целей правовой работы в жизнь является именно система организации правовой работы. Могучие возможности права не могут быть приведены в действие, если они не подкреплены материальной силой организации. Чем разнообразнее, надежнее организационные формы, тем богаче и плодотворнее оказывается влияние права на жизнь общества. Юридическая наука, по заключению Пугинского Б.И. и Сафиуллина Д.Н., остается «чрезвычайно далекой от этих проблем, она здесь как говорится «не пахала»… Может показаться невероятным, но в нашей стране при огромном количестве принимаемых законодательных актов вообще не предусмотрен порядок организации их исполнения. Имеются, правда, положения, устанавливающие сроки вступления в силу законов и постановлений. Незадача в том, что в действие они вступают, а вот выполнять их порою никто не затрудняется. Организационный и ресурсный аспекты остаются наиболее уязвимыми моментами процесса реализации права»[128] . Вместе с тем, следует отметить, что определенный опыт построения и функционирования систем, схожих с системой организации и ведения правовой работы, имеется как в России, так и на международном уровне. Наиболее интересной в этом отношении является система управления качеством, которая по своей сути представляет собой ни что иное, как разновидность правовой работы (в универсальном ее понимании), возникшей на стыке права и экономики и призванной решать определенные экономические задачи с помощью правовых средств. Как сообщил в своем выступлении на состоявшейся в июне 1971 г. в Москве XV конференции Европейской организации по контролю качества (ЕОКК) директор ВНИИС (Всесоюзного научно-исследовательского института стандартизации) А.Дербишер «в СССР в последние годы последовательно проводятся крупные мероприятия по планомерному повышению качества выпускаемой продукции и усилению государственного воздействия на этот процесс. Осуществление этих мероприятий в рамках хозяйственной реформы, освоение новых методов управления, в которых преобладают экономические рычаги, развитие научных исследований, а также накопленный передовой опыт промышленности создал реальную и прочную базу для объединения отдельных мероприятий в общегосударственную систему управления качеством продукции на всех уровнях управления народным хозяйством». По словам А.Дербишера система управления качеством продукции представляет собой комплекс мероприятий, систематически осуществляемых на предприятиях, в организациях, министерствах и ведомствах, других органах управления народным хозяйством, направленных на достижение оптимального качества продукции на всех стадиях ее создания и потребления[129] . Качество – философская категория. В человеческой практике встречается разнообразие терминов «качество», однако для всех отраслей бизнеса и промышленности Международной организацией по стандартизации принято определение качества как совокупность характеристик объекта, относящихся к его способности удовлетворять установленные и предполагаемые потребности. Объект – то, что может быть индивидуально описано и рассмотрено. Объектом может быть, например, деятельность, продукция, организация или отдельное лицо, а также любая комбинация из них. Стандартное определение термина «продукция» означает, что она – результат деятельности или процессов. Продукция может включать услуги, оборудование, перерабатываемые материалы, программное обеспечение или комбинации из них[130] . Таким образом, как видно из вышеизложенного система управления качеством, сформировавшаяся в нашей стране в конце 60-х и начале 70-х годов прошлого века представляет собой комплекс систематически осуществляемых мероприятий, направленных на достижение оптимальных характеристик продукции (в т.ч. услуг или иных результатов деятельности). Следовательно, система управления качеством является по своей сути универсальным средством достижения целей организации (при условии, правда, что эти цели можно как-то измерить), сформулированных в виде определенных характеристик (требований) к результатам определенной деятельности. При сравнении вышеуказанного понятия системы управления качеством с определением правовой работы в Вооруженных Силах (см. п. 1 Наставления по правовой работе в ВС РФ, утв. Приказом МО РФ 2001 г. № 10), бросается в глаза явная аналогия этих понятий. И в том, и в другом случае это комплекс мероприятий, и там, и здесь осуществление этих мероприятий направлено на достижение оптимальных характеристик обусловленных результатов деятельности (применительно к Вооруженным Силам таким результатом деятельности в первую очередь является высокая боеготовность войск). Более того, в соответствии с п. 1 Общего положения о юридическом отделе (бюро), главном (старшем) юрисконсульте, юрисконсульте министерства, ведомства, исполнительного комитета Совета депутатов трудящихся, предприятия, организации, учреждения (утверждено постановлением СМ СССР от 22 июня 1972 г. N 467) для проведения правовой работы в министерстве (ведомстве), на предприятии, в организации, учреждении в зависимости от объема, характера и сложности работы создается, как правило, в качестве самостоятельного структурного подразделения юридический отдел (бюро) или вводятся должности главного юрисконсульта, старшего юрисконсульта, юрисконсульта. Основными задачами юридического отдела, юрисконсульта министерства, ведомства, предприятия, организации, учреждения являются: а) укрепление законности в деятельности министерства, ведомства, предприятия, организации, учреждения; б) активное использование правовых средств для укрепления хозяйственного расчета, борьбы с бесхозяйственностью, улучшения экономических показателей работы предприятий, организаций, учреждений; в) обеспечение правовыми средствами сохранности государственной собственности, повышения качества выпускаемой продукции, выполнения заданий, обязательств по поставкам и другим договорам; г) защита прав и законных интересов предприятий, организаций, учреждений и граждан; д) пропаганда законодательства. Из приведенных правовых норм (принятых, кстати, примерно в одно время с формированием в стране системы управления качеством) следует, что юридическая служба, созданная для ведения правовой работы имеет в составе своих основных задач как минимум две, связанные с системой управления качеством (см. подп. б, в). Подведя итог всему выше изложенному, можно придти к выводу о том, что система управления качеством, по сути, есть часть системы правовой работы, связанная с решением (как изначально задумывалось и предполагалось) экономического блока вопросов. Вместе с тем, учитывая универсальность этой системы, заключающуюся в том, что она представляет собой организационно-правовой механизм достижения целей не только экономической, но и в любой другой области, то представляется полезным перенести этот опыт на систему правовой работы в других социально значимых сферах жизнедеятельности, в т.ч. и оборонную. Как отмечается некоторыми авторами в последние полвека под влиянием потребностей правовой практики сформировалась некоторая система методов управления правовой работой со стороны государства, основывающаяся на применявшихся на практике четырех группах способов управляющего воздействия правовой работой: нормативное регулирование правовой работы; организационное воздействие на правовую работу; административные способы управляющего воздействия на правовую работу; методическое руководство правовой работой[131] . Все эти группы управляющего воздействия, как позитивный практический опыт организации и ведения правовой работы, должны быть проанализированы, упорядочены, систематизированы и представлены в стройной системе правовой работы. В научной литературе все громче и громче ставится вопрос о создании четкой единой системы организации и управления правовой работой в государстве. В частности, отмечается, что правовая работа, будучи важным аспектом регулирования хозяйственной деятельности, требует четкой организации и, следовательно, воздействия со стороны государства, которое должно быть направлено на установление и поддержание определенного порядка в деятельности коммерческих организаций, обеспечение законности и повышение на правовой основе их экономической эффективности. Такое направление деятельности должно быть предусмотрено законодательством в качестве одной из главных задач соответствующих органов исполнительной власти и, прежде всего, Правительства и Министерства юстиции России[132] . Думается, что еще большее значение этот вопрос приобретает применительно к государственным организациям, от слаженности, четкости и эффективности деятельности которых во многом зависит благосостояние и безопасность государства и общества. Несмотря на то, что система управления качеством разрабатывавшаяся и внедрявшаяся на предприятиях в 70-х и 80-х годах ХХ века канула в лету вместе с большей частью государственных предприятий и организаций, тем не менее насущная потребность в упорядочении организации деятельности юридических лиц, повышении качества выпускаемых ими продукции и услуг заставила нашу страну принять нормативный акт, закрепивший общие требования к системе управления качеством – ГОСТ Р ИСО 9001-2001 «Системы менеджмента качества. Требования», который был разработан и введен в действие 31 августа 2001 г. (постановлением Госстандарта РФ от 15 августа 2001 г. № 333-ст). В основу этого стандарта было положено третье издание принятого в 2000 году международного стандарта ISO 9001:2000, который был, по сути, переведен и оставлен без существенных изменений. По утверждению В.Ильина, бытующее мнение о том, что система менеджмента качества (СМК) шагает к нам с Запада как передовой опыт эффективного капиталистического производства, не в полной мере соответствует действительности. «Это, как раз наш, советский, уже хорошо забытый опыт. Всем известно, что в военно-промышленном комплексе Советского Союза качество было неизмеримо выше, чем в гражданских отраслях. Ведь оно определяло безопасность державы». Однако мало кто знает, что в начале восьмидесятых руководящие посты в ISO (Международной организации по стандартизации) занимали наши чиновники из Госстандарта, и при разработке стандарта серии ISO 9000 его разработчики во многом опирались (и особенно в части документирования процессов и принятия решений, разработке метрик процессов, управления изменениями) на корпоративные стандарты управления качеством в нашей оборонке. «Реальность в том, что ISO 9000 выросло из недр именно советского военно-промышленного комплекса. Именно СМК позволила нам запустить спутник, сковать и ракетный меч, и ядерный щит. Мы у себя в России вырастили дерево, а плоды с него снимают, как обычно, на Западе »[133] . Следует также отметить, что имеются также и военные организации, которые успешно внедряют системы управления качеством. В частности, ФГУП «ЦПО при Спецстрое России» (до 7 сентября 2003 г. ГУП «8 проектный институт» МО РФ) с 2000 г. приступил к разработке системы качества на основе стандартов ИСО серии 9000. В 2002 г. на этом предприятии сертифицирована система качества на соответствие стандарту ГОСТ Р ИСО 9001-96, а в октябре 2003 г. оно первым в Министерстве обороны и Федеральной службе специального строительства получило сертификат соответствия ГОСТ Р ИСО 9001-2000, выданный ОС СК ФЦС Госстроя России. Внедренная система качества позволила этому военному предприятию участвовать в программе «Российское качество». По результатам проведенной экспертизы оно стало единственным среди строительных проектных организаций дипломантом программы и получило право маркировать свою продукцию знаком «Российское качество» (свидетельство «Роспатента» № 2456698 от 12.05.03 г. на знак с приоритетом от 6.08.2002 г.)[134] . Международный стандарт ISO 9001:2000 «Системы менеджмента качества. Требования», также как и российский, содержит наряду с общими требованиями пять основных блоков требований, предъявляемых к системам управления качеством: требования к документации; ответственность руководства; управление ресурсами; выпуск продукции или предоставление услуг; измерения, анализ и улучшение. Суть стандарта заключается в том, что он является платформой, на базе которой выстраивается с учетом соответствующей специфики система управления качеством конкретной организации, стандарт лишь обращает внимание руководителей организации на ряд наиболее важных вопросов в организации деятельности, которые необходимо четко урегулировать. Невыполнение этих требований стандарта ставит под сомнения способность организации достигать свои цели и обеспечить высокий уровень качества продукции (услуг), эффективно функционировать и развиваться. В основу стандарта положен целевой, системный, процессный подходы и др. принципы менеджмента качества, направленные на упорядочение таких важных вопросов, как выработка политики и целей организации в области качества, исходя из основных задач (целей деятельности) организации; выявление процессов (наиболее важных видов деятельности организации), необходимых для системы управления качеством; определение последовательности этих процессов и их взаимосвязи; определение критериев и методов, необходимых для обеспечения уверенности в том, что как сами процессы, так и управление ими результативны; обеспечение уверенности в наличии ресурсов и информации, необходимых для поддержки хода реализации этих процессов и их мониторинга; измерение и анализ этих процессов; реализация мероприятий, необходимых для достижения запланированных результатов и постоянного улучшения этих процессов. Помимо процессов могут документироваться также и процедуры (участки деятельности организации, имеющие второстепенное значение и не нуждающиеся в измерении – суть их в установлении четкого единообразного порядка ведения дел), например, устанавливаться порядок управления документацией. Однако самым главным документом системы управления качеством является руководство по качеству, в котором закрепляется вся система управления качеством в организации, представляющая собой сложный организационно-правовой механизм. Руководство по качеству разрабатывается для каждой организации индивидуально, с учетом ее целей и задач, специфики условий деятельности, уровня развития организации, профессионализма сотрудников и др. факторов, влияющих на результаты деятельности организации. Примечательно то, что в Вооруженных Силах РФ предпринята попытка выстроить систему правовой работы отдаленно схожую с системой управления качеством. Таким документом, напоминающим по своей структуре и содержанию руководство по качеству, является Наставление по правовой работе в Вооруженных Силах РФ, о котором уже выше упоминалось. Наставление пытается выделить основные, наиболее важные для Вооруженных Сил направления деятельности, их упорядочить, систематизировать и взаимоувязать. Удивительным здесь является то, что хотя и правовая работа и управление качеством развивались совершенно обособленно друг от друга, тем не менее, они содержат много общего, что объясняется определенными объективными закономерностями функционирования организаций как объединений физических лиц для решения единых задач. Эти закономерности и были выявлены и закреплены в международном стандарте, который вырабатывался в течение нескольких десятилетий на основании обширного мирового практического опыта управления деятельностью организаций. Вместе с тем, несмотря на большие достоинства Стандарта, его универсальность, он имеет и некоторые недостатки. Одной из существенных недоработок стандарта является недостаточный учет правосознания, человеческого фактора, в то время как именно человек, его духовный уровень (проявляющийся в нравственных качествах личности – добросовестности или халатности, трудолюбия или лени, честности или приписках и обмане, целеустремленности, инициативности или безразличия, пассивности к работе и др.) является центральным, самым главным элементом этой системы, во многом определяющим эффективность ее функционирования и достижения целей и задач, стоящих перед ней. Таким образом, в упрощенном виде систему правовой работы можно представить в виде нескольких взаимосвязанных подсистем, представляющих собой систему целей и задач организации (а значит и правовой работы), систему правовых средств, необходимых (и достаточных) для реализации этих целей и задач, систему субъектов правовой работы и их полномочия, а также систему принципов (организации и ведения) правовой работы (которая будет рассмотрена в следующем параграфе). Однако главным, определяющим элементом системы правовой работы, который указывает и формулирует цели, вырабатывает и закрепляет правовые средства к их достижению, устанавливает круг субъектов, их обязанности и ответственность, позволяет правильно осуществить подбор и расстановку кадров (исходя из их способностей), прилагает усилия к надлежащему функционированию всей системы правовой работы, – является правосознание. Именно правосознание, являясь ядром правовой работы, ее хребтом, несущей конструкцией, стержнем, определяет качественное содержание всех остальных ее элементов и связывает их в единое целое, в живой, действующий организм. О роли и месте правосознания в правовой работе, а также его источниках и содержании подробнее рассматривается во второй главе исследования. Как уже ранее отмечалось, несмотря на свое легальное существование уже свыше 30 лет определение правовой работы не получило своего законодательного закрепления, отсутствует единый правовой акт, определяющий общий перечень субъектов правовой работы, до сих пор отсутствует единое нормативное правовое закрепление целей и главных задач правовой работы, основных направлений, по которым она ведется. В научной литературе уже неоднократно отмечалась необходимость разработки специального акта о правовой работе. В одних случаях предлагается издать Общее положение о правовой работе в народном хозяйстве, в других Закон о правовой работе в народном хозяйстве[135] . К сказанному следует добавить, что в основу такого нормативного правового акта применительно к юридическим лицам (в т.ч. и военным) должна быть положена система правовой работы в виде основополагающих принципов ее организации и ведения, единого организационно-правового механизма выработки и достижения целей. За основу следует взять позитивный опыт, накопленный не только в области правовой работы, но также и в рамках системы управления качеством. Подробнее положительные и отрицательные стороны системы управления качеством и ее общность с правовой работой рассматриваются в третьей главе настоящего исследования. 1.8. Принципы правовой работы в ВС РФ. Принципы правовой работы вбирают в себя, в сущности, основные общеправовые принципы, такие, например, как: принцип справедливости, принцип уважения прав человека, принцип равноправия, принцип законности. Объясняется это тем, что правовая работа, являясь разновидностью деятельности в сфере права, не может осуществляться в разрез с принципами самого права, с которым она неразрывно связана не только названием, но и самой направленностью содержания. Следует отметить, что в числе принципов, которые включает в себя правовая работа должны быть также и основные принципы, в соответствии с которыми существует предмет правового регулирования (та или иная социально значимая область человеческой деятельности) и без которых его существование и нормальное функционирование немыслимы. В Вооруженных Силах, например, предметом правового регулирования является организация вооруженной защиты государства, военной службы, боевого применения сил и средств и т.п., поэтому принципы, лежащие в основе этой социальной деятельности, способствующие ее эффективному осуществлению, должны лежать и в основе правовой работы в военной области. Это принцип единоначалия, принцип централизации руководства и др. Применение данных принципов при организации и проведении правовой работы в войсках обусловлено тем, что правовая работа является по своей сути разновидностью управленческой деятельности, направленной на упорядочение и оптимизацию всех наиболее важных, значимых сторон жизни органов военного управления, следовательно, она не может не учитывать принципы, по которым живут Вооруженные Силы, и должна сама осуществляться в строгом соответствии с ними. Вместе с тем, помимо принципов права и военной организации государства можно выделить также ряд специфических принципов правовой работы в Вооруженных Силах, которые должны учитываться при ее организации и проведении. Связь с правом . Данный принцип позволяет отграничить правовую работу от других видов человеческой деятельности. Суть его состоит в том, что право должно быть в центре внимания правовой работы, именно вокруг него, в связи с ним либо с помощью него (правовых средств) проводятся мероприятия в различных областях человеческой деятельности, называемые правовой работой. Непротиворечие нравственным и духовным основам общества. Если предыдущий принцип особых трудностей в понимании не вызывает, поскольку очевиден хотя бы уже из названия правовой работы, и сам по себе не требует глубокого исследования и рассмотрения, то принцип непротиворечия нравственным и духовным основам общества занимает особо важное место в силу непреходящей социальной ценности как для права, так и для государства и общества таких чрезвычайно значимых основ как нравственность и духовность, поэтому требует более внимательного изучения. Уровень нравственности и духовности в государстве занимают важное место. Именно им, во многом обязаны государства своим процветанием и мощью. Это хорошо понимали и отмечали на протяжении всей истории многие государственные деятели, всемерно укреплявшие эти основы благосостояния государства и общества. В силу важности этих сторон жизнедеятельности для государства, не могут они не учитываться и в организации и осуществлении правовой работы, о чем наглядно свидетельствуют многие факты истории. Так, в одном из постановлений императора Юстиниана сказано: «Церковные законы имеют такую же силу в государстве, как и государственные, что дозволено или запрещено первыми, то дозволяется или запрещается последними. Посему преступления против первых не могут быть терпимы в государстве по законам государственным». А в 131-ой новелле этого же императора Юстиниана указывается, что такими канонами, с которыми должны согласоваться гражданские законы, признаются правила св. Апостолов, поместных Соборов и св. отцов. Кодекс Юстиниана считает императорский закон, по внутренним делам Церкви противный церковным канонам, не имеющим силы. Точка зрения о согласии закона и канона была постоянным принципом в государственном законодательстве Византии. Поэтому в Эпанагоге говорится, что противоречащее правилам Церкви не должно быть допускаемо, в силу чего император Лев Философ сделал постановление об отмене всех законов, противоречащих канонам[136] . Большой вклад, например, в выработку принципов правовой работы внесла императрица Екатерина II. Одним из ее выдающихся трудов в этой области следует признать Наказ, данный комиссии о сочинении проекта нового уложения в котором были сформулированы ею ряд важных принципиальных положений как в области нормотворчества, так и в сфере правоприменения. В частности, раскрывая сущность нормотворческой деятельности она предписывала в ст. 453 Наказа: «Надлежит, чтобы в законе видно было везде чистосердечие: они даются для наказания пороков и злоухищрений: и так надобно им самим заключать в себе великую добродетель и незлобие»[137] . Исследуя проблемы права и нравственности в конце XIX века Коркунов Н.М. делает важный вывод о том, что право уже не признают совершенно независимым от нравственности, а, напротив, ставят его в подчиненное осуществление к нравственности. Целью права признают осуществление нравственности. Известный же государствовед Еллинек определял соотношение права и нравственности так, что право есть этический минимум, т.е. совокупность тех правовых требований, соблюдение которых на данной стадии общественного развития признается безусловно необходимым. Право, следовательно, с такой точки зрения есть только часть нравственности, та именно часть, которая составляет необходимое условие данного общественного порядка[138] . Такой взгляд на право не может не учитываться при осуществлении правовой работы, при выработке основных ее принципов. Как отмечает В.Н.Хропанюк нормы права и нормы морали органически взаимодействуют между собой. Они взаимообуславливают, дополняют и взаимообеспечивают друг друга в регулировании общественных отношений… Законы правового государства воплощают в себе высшие моральные требования современного общества… Требования общественной нравственности всемерно учитывается нормотворческими государственными органами при создании правовых норм. Особо важную роль моральные нормы играют в процессе применения норм права компетентными органами при решении конкретных юридических дел[139] . Как это не парадоксально, отмечает С.С.Алексеев, именно через моральные идеалы и ценности происходит общественное признание права. «И самое замечательное заключается в том, что мораль, которая в немалой степени отторгается правом на уровне регуляции внешних отношений (такова уж логика права!), дает праву максимально высокую оценку, придает ему высокую духовную значимость »[140] . По учению православной церкви право содержит в себе некоторый минимум нравственных норм, обязательных для всех членов общества. Задача светского закона - не в том, чтобы лежащий во зле мир превратился в Царствие Божие, а в том, чтобы он не превратился в ад. Основополагающий принцип права - "не делай другому того, чего не желаешь себе". В тех случаях, когда человеческий закон совершенно отвергает абсолютную божественную норму, заменяя ее противоположной, он перестает быть законом, становясь беззаконием, в какие бы правовые одежды он ни рядился. Например, в Десятисловии ясно сказано: "Почитай отца твоего и мать твою" (Исх. 20. 12). Любая противоречащая этой заповеди светская норма делает преступником не нарушителя ее, а самого законодателя. Иными словами, человеческий закон никогда не содержит полноту закона божественного, но чтобы оставаться законом, он обязан соответствовать богоустановленным принципам, а не разрушать их[141] . Приведенные мнения, выводы и положения заставляют несколько по-новому взглянуть на правовую работу и ее внутренне содержание, внутреннюю направленность. Еще более глубокий взгляд на эту проблему дает И.А.Ильин. Правопорядок отдельной страны есть частный вариант общего мироустрояющего закона, присущий определенному народу. Основополагающие принципы отношений человека с человеком, власти с обществом, учреждений друг с другом национальный закон проявляет соответственно конкретной нации, движущейся в истории. Национальное право несовершенно, ибо несовершенен и грешен любой народ. Однако оно создает рамку народной жизни, если переводит и приспосабливает абсолютные истины Божии к конкретному историческому и национальному бытию[142] . Развивая эту фундаментальную для правовой работы мысль далее И.А.Ильин, ссылаясь на исторический опыт человечества, указывает, что авторитет положительного права и создающей его власти покоится не только на общественном сговоре, не только на полномочии законодателя, не только на внушительном воздействии приказа и угрозы, – но прежде всего и глубже всего на духовной правоте или, что то же, на содержательной верности издаваемых повелений и норм. Именно эта духовная верность творимого права является всегда лучшим залогом того, что авторитет права и власти будет, действительно, признан правосознанием народа и что их политическая прочность соединится с жизненною продуктивностью[143] . Ту же духовную сущность в праве, а, следовательно, и в правовой работе, выявляет И.А.Ильин и через рассмотрения правоотношения, отмечая, что строй общественных отношений определяется, в конечном счете, духовным уровнем людей и всякая общественная организация покоится именно на духовно зрелых и духовно сильных душах. Правоотношение есть духовное отношение: ибо право указывает людям объективно-лучшее поведение, а все объективно-лучшее воспринимается, познается и осуществляется именно духом. Иными словами: так как право есть необходимая форма духа, то правовая связь связует не просто душу с душою, а именно дух с духом. Кто говорит о своем полномочии и о своей обязанности, тот утверждает о себе, что он есть дух, т.е. что он имеет безусловное достоинство и способность к самоуправлению; мало того, он заявляет тем самым, что он исповедует некие объективные и безусловные ценности, что он признает саму идею права, т.е. ориентирует свою жизнь на идеях добра и справедливости, что он, по слову Библии, «ходит пред лицом Божиим». Вступить в правоотношение, значит именно подняться мыслью и волей к идее права и к цели права, т.е. к духу, как источнику живой правоты. Правоотношение, как таковое, вводит человека в сферу духа, ибо оно предполагает живое отношение души к идее объективного блага, как мерилу жизни и деяний. Иными словами: в основе всякого нормального правоотношения лежит взаимное духовное признание; и потому действительные, повседневные правоотношения стоят на высоте и соответствуют своему значению лишь постольку, поскольку они наполнены таким признанием, им созданы и им освящены[144] . Как видно из всего выше приведенного нравственный и духовный факторы настолько существенны в правовой работе, что сама правовая работа должна выстраиваться в соответствии с основами нравственности и духовности общества, способствовать их всемерному укреплению и утверждению в общественной и государственной жизни. Целенаправленность является также важным принципом организации и ведения правовой работы, характеризующим направленность ее осуществления и полноту (результативность или эффективность в зависимости от степени достижения стоящих перед правовой работой целей) выполнения. Под деятельностью принято понимать целенаправленную активность человека. Основным признаком трудовой деятельности служит то, что субъект решает определенную задачу, выполняет задание. Эта задача придает его действиям целенаправленный характер[145] . Правильная постановка целей и задач является залогом их успешного претворения в жизнь, поскольку позволяет четко определить объем необходимой работы и сроки, распределить силы, средства, ответственность, правильно расставить акценты и т.п. В условиях отсутствия целей работа теряет свою направленность и смысл, становится хаотичной и бессмысленной, лишенной стройности и цельного содержания. Близка к указанной ситуации и такая, когда цели и задачи сформулированы туманно, нечетко. Также вредна и содержит много опасностей и негативных последствий работа в случаях, когда цели и задачи установлены неправильно. Все это приобретает особую остроту и пагубность последствий, когда такая работа осуществляется в сфере права. Отсюда следует вывод о важности для правовой работы правильно и предельно четко установить цели и задачи, задать ей определенную целенаправленность. Более глубоко вопросы, связанные с целями правовой работы, рассматриваются в третьей главе, поэтому отдельно останавливаться на них не будем. Отметим лишь, что принцип целенаправленности должен пронизывать всю правовую работу, только в этом случае можно рассчитывать на успешное ее осуществление. Улучшение. Смысл данного принципа состоит в том, что правовая работа призвана изменить в лучшую сторону положение дел с помощью правовых средств. В этом смысле она близка к предыдущему принципу целенаправленности и тесно с ним связана, поскольку улучшение показателей (характеристик результатов функционирования) и есть одна из важнейших целей деятельности организации. В основе ее лежит идея непрерывного самосовершенствования как самого человека или коллектива, так и их деятельности в целом. Применительно к военным организациям этот принцип проявляется в том, что правовая работа должна способствовать повышению их боеготовности, обороноспособности государства в целом. Она должна быть направлена на поиск и внедрение таких правовых средств и механизмов, которые способствуют неуклонному улучшению качественных характеристик деятельности военных организаций и войск в целом. Как отмечается в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви, «сопоставляя ветхозаветные нормы с нормой благой вести, Господь в Нагорной проповеди призывает к достижению полного тождества жизни с абсолютным божественным законом, то есть к обожению: "Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный" (Мф. 5. 48) [146] . Провозглашенная первоначально в рамках христианского учения, эта мысль постепенно распространилась и на внешнюю деятельность не только физических, но и юридических лиц. Так, например, одним из принципов системы менеджмента качества как раз и является постоянное улучшение деятельности организации, рассматриваемое в качестве ее неизменной цели[147] . Принцип разумной достаточности. Особенно актуален в последние времена, когда в сферу правового регулирования попадают все большие и большие области жизнедеятельности, в результате чего разобраться и вникнуть во всем непрестанно увеличивающемся массиве правовой информации становится просто не под силу даже юристу, не говоря про простого руководителя, а тем более рядового исполнителя. Величайшее своеобразие правового регулирования хозяйственной деятельности, как отмечают Пугинский Б.И. и Сафиуллин Д.Н., заключается в том, что законодательство должно содержать минимум установлений, выражать нижний предел регламентации. Все остальное пространство заполняется договорными условиями и другими инициативными юридическими действиями субъектов. Более того, высказывается мнение о неприемлемости усилий многих ученых на поиск «пробелов», «неполноты» в регулировании различных сфер взаимоотношений и подготовку предложений об издании новых и новых норм, т.к. детализация правил вольно или невольно сдерживает развитие экономики и, как это не парадоксально, ставит хозяйственников перед необходимостью нарушать закон[148] . Еще в 1987 г., когда законодательных актов в России принималось во много раз меньше, М.К.Юков отмечал, что «закон не может регламентировать подробно все стороны экономической жизни страны. В нем должны отражаться основные, принципиальные положения, иначе такой акт превратится из закона в многотомное собрание нормативных предписаний различного уровня, характера, юридической значимости и т.п.»[149] . Неизменными достоинствами любого нормативного правового документа является простота, удобство как в пользовании им, так и в применении содержащихся в нем предписаний. Однако анализ законотворческой и правоприменительной деятельности в сфере обороны и военного строительства последнего десятилетия показывает, что наметились тенденции по распылению правовых норм во множестве различных законодательных актов, что, безусловно, не может не сказаться на сложности и запутанности военного законодательства (ярким примером тому может служить недавно принятый ФЗ «О накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих», в котором юристу сложно разобраться, не то что командиру, а тем более простому солдату) и, как следствие, на законности и правопорядке в войсках. Складывается впечатление, что законодателей больше интересует количество законов, нежели их качество и исполнение. Негативные последствия такого в корне не правильного подхода к законотворческой деятельности (не учитывающего природу человеческого естества, особенности строения его сознания и его ограниченные возможности), когда законодательные акты принимаются сотнями ежегодно, можно наблюдать повсеместно. В результате этого явления количество законов постоянно увеличивается, значительная часть положений этих законов не выполняется (во многом из-за ограниченных человеческих возможностей ориентироваться в таком огромном массиве норм), как следствие, интерес и отношение к законам у населения (для которого собственно они и принимаются) неуклонно падает и общество все более и более проваливается в пучину правового нигилизма, хаоса и беспорядка. В Вооруженных Силах ситуация складывается еще более плачевная, поскольку командиры оказываются в крайне стесненной ситуации, когда они обязаны обеспечить вооруженную защиту Отечества, а переизбыток правовых норм в отдельных областях военного строительства, ряд из которых, кроме того, не выполняется государством (жилищное обеспечение, компенсация за наем жилья, вещевое имущество, выплаты за участие в боевых действиях и т.п.) не столько способствует, сколько мешает решению главных задач, для которых собственно и существуют военные организации – обеспечение высокой боеготовности войск. Все свое внимание и силы приходится отдавать не столько боевой подготовке, повышению боевой слаженности, военным учениям и т.п., сколько рассмотрению бесконечных жалоб и заявлений, приемам посетителей, судебным процессам, выпрашиванием из вышестоящих организаций материальных средств для обеспечения личного состава и т.п. Вся эта сложившаяся система правовой работы, по сути, выводит на второй план главные обязанности командира – обеспечение высокой боевой готовности вверенных ему подразделений, изучение того, что необходимо знать и уметь на войне, укрепление морального духа войск – ведь по этим наиболее важным вопросам как это не удивительно, ни одного законодательного акта нет. Кроме того, многие законодательные акты в военной сфере издаются непонятно из каких соображений и по какой системе. В результате такой бессистемности существует большой букет военных законов (об обороне, о статусе военнослужащих, о воинской обязанности и военной службе, о военных судах, о материальной ответственности военнослужащих, о пенсионном обеспечении, об альтернативной гражданской службе, о накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих и др.) и готовится к принятию еще ряд военных законодательных актов (о правовом положении военной организации, о вооруженных силах, о дисциплинарном аресте военнослужащих и др.), запутаться в которых командиру становится все легче и легче. Вместе с тем, наиболее актуальные, насущные, крайне необходимые для нормальной жизнедеятельности войск, укрепления единоначалия, воинской дисциплины, морально-психологического состояния и боеготовности войск законы остаются до сих пор не принятыми. Особое место среди них занимает законопроект о дисциплинарном аресте, который уже третий год не может по непонятным причинам выйти из стен законодательных органов, в результате чего более двух лет войска живут без такого эффективного для повышения воинской дисциплины правового средства, как арест военнослужащего с содержанием на гауптвахте. Последствия безнаказанности не замедлили сказаться на падении боеготовности частей и подразделений. Такое положение дел не способствует улучшению военного строительства, укреплению военного управления и является закономерным результатом плохо поставленной правовой работы на соответствующих уровнях государственного управления, в том числе и в военной сфере. В этой связи представляется разумным свести все законодательные акты в области обороны в один единый кодифицированный законодательный акт (военный кодекс, например), в котором систематизировать все основные, наиболее важные положения и эффективные правовые средства в области организации обороны и военного строительства, руководствуясь при этом минимальной достаточностью, избегая декларативных норм, либо норм, которые изначально могут не выполняться со стороны государства. Этот кодифицированный акт не должен превращаться в многотомное издание инструкций, чтобы он не перекраивался без конца законодателями и дискредитировал себя как законодательный акт, имеющий высшую юридическую силу (после Конституции РФ, разумеется), положения которого могут не выполнятся. Иначе это отрицательно будет влиять на правосознание личного состава. Отношение к такому закону (а вмести с ним и к другим правовым актам) будет неуклонно падать в глазах исполнителей, в результате же правового нигилизма будет падать роль и значение правовых средств управления войсками, воинская дисциплина и правопорядок, и, как следствие, – управляемость и боеготовность подразделений. В таком акте необходимо четко, предельно кратко и лаконично закрепить незыблемые (как в мирное, так и в военное время) основы военной организации государства (ее цели, задачи, принципы организации и управления, система государственных органов, обеспечивающих оборону страны, их структура, обязанности и ответственность как в мирное, так и (самое главное) в военное время). Разумеется, в данном акте во главу угла должен быть поставлен священный долг каждого гражданина по вооруженной защите своего Отечества, предельно ясно раскрыто существо (содержание) этого долга, закреплены порядок (правовой механизм) его реализации и строгая ответственность за уклонение в той или иной форме от его надлежащего исполнения. Следует также особо отметить и другой недостаток правовой работы, заключающийся в дисбалансе норм, содержащих права и обязанности военнослужащих. При сравнении военного законодательства до начала перестройки и после бросаются в глаза интересные факты. Раньше существовал лишь один законодательный акт о всеобщей воинской обязанности, где о правах военнослужащих, механизме и гарантиях их реализации практически ничего не говорилось, – между тем, статус военнослужащего в обществе был чрезвычайно высок. В настоящее же время можно увидеть чрезмерное обилие норм, предусматривающих права, гарантии, льготы военнослужащих, организационно-правовые механизмы их реализации, и скудное упоминание о высоком долге, чести, обязанности и ответственности воина перед своим народом и государством, – в то время как статус военнослужащего неуклонно падает, многие права попираются и попросту игнорируются на самом высоком уровне (при этом к ответственности, в т.ч. к уголовной, за подобные нарушения виновные не привлекаются – государством принята, к сожалению, линия на гуманизацию уголовного законодательства – в результате граждане вынуждены сами добиваться реализации своих прав при полном попустительстве властей и безнаказанности виновных в этом лиц). Подобная манипуляция вниманием людей привела к тому, что вместо концентрации внимания и сил на изучении и добросовестном исполнении своих обязанностей военнослужащие ударились в изучение своих предусмотренных законодательством прав, льгот, гарантий и компенсаций, а также осаждение командиров, военных прокуроров и военных судов с требованием их реализации. А между тем, главное в военной службе не права, а именно обязанности и ответственность, их правильное, глубокое понимание и надлежащее, добросовестное исполнение. В результате этого негативного явления возникает ряд пагубных последствий в нравственной и духовной сферах обеспечения обороны. Постепенно меняется отношение к военной службе, она рассматривается зачастую уже не как возможность честно и бескорыстно послужить своей Отчизне, а как средство обогащения, одним словом, все больше скатывается к товарно-денежным отношениям, формирует иждивенческий, потребительский подход, разлагает основы военной организации, уничтожает у военнослужащих любовь и беззаветную преданность своей Родине, бескорыстное служение своему народу, на которых, собственно, и держится военная сила государства и о которых сейчас в законодательных актах даже не упоминается. Необходимо также предусмотреть в этом кодифицированном законодательном акте и механизм привлечение к ответственности должностных лиц высшего звена (как законодательных, так и исполнительных ветвей власти), в том числе и уголовную, за принятие правовых актов, необеспеченных необходимыми ресурсами, за необеспечение исполнения принятых нормативных правовых актов в области обороны, рассматривая такие действия как наносящие вред Вооруженным Силам и подрывающие основы обопроноспособности государства. Принцип неотвратимости наказания необходимо поставить на должную высоту. Иначе безответственность и безнаказанность недобросовестных чиновников верхних эшелонов власти окончательно разрушит систему обеспечения обороны и безопасности нашего Отечества. В силу того, что правовая работа, проводимая в организации, по своей сути и содержанию близка к деятельности, осуществляемой в рамках системы управления качеством в этих организациях, то рассмотрение принципов правовой работы было бы не полным без рассмотрения принципов управления качеством и возможности их полезного (для военного дела) заимствования для целей более эффективного осуществления правовой работы в войсках. Принципы управления качеством и правовая работа . Для успешного руководства и функционирования организации необходимо, чтобы управление ею осуществлялось в соответствии с определенными основополагающими объективно закономерными правилами или принципами. Такие принципы были разработаны международным сообществом (в рамках системы управления качеством) для применения высшим руководством организации с целью обеспечения ее развития в направлении непрерывного улучшения деятельности[150] . Анализ этих принципов показывает, что они могут успешно применятся и в отношении правовой работы военных организаций. Рассмотрим некоторые из них. Первый принцип – ориентация на потребителя. Суть его состоит в том, что поскольку организации зависят от своих потребителей, то им следует понимать их текущие и будущие потребности, выполнять их требования и стремится превзойти их ожидания. Для военных организаций таким потребителем результатов ее деятельности является, как правило, государство в лице вышестоящих органов военного управления. Следовательно, правовая работа должна строится таким образом, чтобы выявлять текущие и будущие потребности государства в результатах деятельности военной организации, обеспечивать строгое выполнение такой организацией требований действующего законодательства, а также, не останавливаясь на достигнутом, обеспечить правовыми средствами достижения более высоких результатов (показателей боеготовности, например). Второй принцип – лидерство руководителя. Смысл этого принципа близок по своему содержанию к ранее указанному нами принципу целенаправленности (по сути, дополняет его) и заключается в том, что руководители должны обеспечивать единство цели и направления деятельности организации, создавать и поддерживать внутреннюю среду, в которой сотрудники могут быть полностью вовлечены в достижение целей, поставленных организацией. Для Вооруженных Сил и проводимой ими работы данный принцип представляется достаточно актуальным, поскольку в военном деле решающим фактором является максимальная концентрация сил и средств, что во многом достигается именно обеспечением с помощью различных правовых средств единства цели и направления деятельности военной организации. Очень близок данный принцип и к принципу единоначалия, без которого немыслима военная организация. Третий принцип – вовлечение сотрудников – органически связан с предыдущим. Согласно этому принципу работники всех уровней составляют основу организации, и их полное вовлечение дает возможность организации с выгодой использовать их способности. Человеческий фактор имеет в военном деле огромное значение, поэтому организация правовой работы с учетом этого принципа представляется достаточно важной и требует внимательного изучения. Следующие три принципа – процессный подход (желаемый результат достигается эффективнее, когда деятельностью и соответствующими ресурсами управляют как процессом), системный подход к управлению (выявление, понимание и менеджмент взаимосвязанных процессов как системы вносят вклад в результативность и эффективность организации при достижении ее целей) и постоянное улучшение – будут подробно анализироваться в параграфе 3.4. настоящего исследования, поэтому останавливаться на них отдельно нет необходимости. И последний принцип, на котором следует остановиться, – принятие решений, основанное на фактах. Суть его, как указывает Стандарт, состоит в том, что эффективные решения основываются на анализе данных и информации. Значение правильного решения в военном деле трудно переоценить, поэтому особое внимание следует уделять выработке с помощью правовых средств механизма принятия правильного решения, основывающегося на глубоком всестороннем анализе достоверных фактов. Подводя итог выше изложенному, можно отметить, что принципы правовой работы в вооруженных силах в силу объективных причин во многом совпадают (вбирают в себя) с принципами, на которых основывается право и военная организация государства. Вместе с тем, можно выделить и ряд принципов, отражающих определенную специфику этого вида деятельности, таких, например, как связь с правом, непротиворечие нравственным и духовным основам общества, целенаправленность, разумная достаточность. Наблюдается много общего у правовой работы и с принципами системы управления качеством. Глава 2. Правосознание – основа правовой работы 2.1 Сущность правосознания и его связь с правовой работой. Роль сознания в правовой сфере жизнедеятельности трудно переоценить. О прямой зависимости и взаимном влиянии уровня сознания на правовую работу и законность отмечалось с давних времен. Одним из ярких тому примеров может послужить Наказ императрицы Екатерины II, данный комиссии о сочинении проекта нового уложения, в ст. ст. 57-58 которого она прямо указывала, что «законоположение должно применять к народному умствованию. Мы ничего лучше не делаем, как то, что делаем вольно, непринужденно, и следуя природе нашей склонности». И далее, развивая эту мысль, императрица прямо отмечала, что «для введения лучших законов необходимо потребно, умы людския к тому приуготовить. Но чтобы сие не служило отговоркою, что нельзя установить и самого полезнейшего дела; ибо если умы к тому еще не приуготовлены, так приймите на себя труд приуготовить оные, и тем самым вы уже много сделаете»[151] . Как видно из приведенного положения укреплению правосознания Екатерина II придавала первостепенное значение в деле организации и ведения правовой работы в области законодательной и правоприменительной, в связи с чем указывала на прямую связь уровня правосознания и законопослушания исполнителей, требуя от своих подчиненных до введения законоположения: «приймите на себя труд» предварительно «умы людския к тому приуготовить». Здесь особенно бросается в глаза глубокое понимание того, что при управлении людьми с помощью правовых средств на первый план встает вопрос о необходимости учета человеческого фактора – природы человеческой «склонности» – и необходимости воздействия на нее. В юридической литературе правосознание определяется как относительно самостоятельная сфера или область общественного, группового или индивидуального сознания (наряду с политическим, нравственным, эстетическим и т.д.), отражающая правовую действительность в форме юридических знаний и объективированных оценок действующего права, а также в виде социально-правовых установок и ориентаций, выполняющих роль внутреннего регулятора юридически значимого поведения[152] . Однако одно это определение само по себе не исчерпывает многогранность и сложность этого социального явления, его связь с внутренней жизнью людей, проводимой в войсках правовой работой. Изучением правосознания, его роли и места в правовой деятельности людей, организаций и государства занимались многие ученые, однако одним из наиболее фундаментальных и глубоких исследований в области правосознания и его сущности следует признать монографию выдающегося русского правоведа и философа И.А.Ильина «О сущности правосознания». Как справедливо отмечает Сазонова Т.Б. «очевидно, что учение о правосознании Ивана Ильина не утратило своего значения и сегодня. А возможно, именно сегодня оно наиболее актуально – ведь все то, от чего предостерегал Ильин, реализовалось в нашем обществе с завидным упорством»[153] . Правосознание занимает особенное, можно сказать центральное место в вопросе организации и ведения правовой работы, обеспечения законности и правопорядка в обществе, государстве и его вооруженных силах, поскольку создание правовых норм и претворение их в жизнь происходит в подавляющем большинстве случаев через сознательное поведение людей сообразно уровню их правосознания. Как справедливо замечает И.А.Ильин «самая сущность , самая природа права в том, что оно творится сознательными существами и для сознательных существ, мыслящими субъектами и для мыслящих субъектов[154] . Человеку невозможно не иметь правосознание; его имеет каждый, кто сознает, что кроме него на свете есть другие люди. Человек имеет правосознание независимо от того, знает он об этом или не знает, дорожит этим достоянием, или относится к нему с пренебрежением. Вся жизнь человека и вся судьба его слагаются при участии правосознания и под его руководством; мало того, жить – значит для человека жить правосознанием, в его функции и в его терминах: ибо оно остается всегда одною из великих и необходимых форм человеческой жизни[155] . Такое понимание правосознания, его места и роли в жизни и судьбе человека и человечества в целом заставляет более пристально вглядываться в это сложное социальное явление. Правильное уяснение сущности правосознания, его положительных и отрицательных проявлений, недостатков и преимуществ, его источников и механизмов реализации в правовой деятельности человека открывает широкие возможности и многообразные средства для совершенствования правовой работы посредством оздоровления и укрепления правосознания. Самое большое, о чем помышляет современный человек, – это о своих личных правах и привилегиях, а именно, как бы их закрепить за собою и расширить во все стороны, по возможности не подвергаясь судебным неприятностям; но о том, что действующее в стране право – закон, указ, полномочие, обязанность, запрет – не может жить и применяться вне живого правосознания , не может поддерживать и оберегать ни семью, ни родину, ни порядок, ни государство, ни хозяйство, ни имущество, об этом современный человек почти не вспоминает. Это ведет к двум последствиям: с одной стороны, действующее в стране так называемое положительное право не может совершенствоваться в своем содержании и начинает осуждаться и отвергаться целиком как ничего не стоящее, «буржуазное» право; с другой стороны – происходит медленный подрыв и постепенное ослабление его организующей, упорядочивающей и оберегающей жизненной силы . Ныне, замечает И.А.Ильин, мы переживаем эпоху, когда правопорядок, становится повсюду непрочным и колеблется в самых основах своих; когда большие и малые государства стоят перед возможностью крушения и распада, а над миром носятся какие-то всеразлагающие дуновения или даже порывы революционного ветра, угрожающие всей человеческой культуре. Это означает, что необходимо начать планомерную, систематическую борьбу за укрепление и очищение современного правосознания . Если эта борьба не начнется или не будет иметь успеха, тогда правосознание современного человечества станет жертвою окончательного разложения, а вместе с ним рухнет и вся современная мировая культура[156] . В этой связи встает закономерный вопрос, что же является основой формирования правосознания и каковы главные источники его укрепления. Шебаршов П.Т. указывает, что более всеобъемлющий, динамичный, гибкий и широко массовый характер морали выдвигает ее в качестве основы формирования правосознания, а из анализа единства принципов нравственного и правового сознания, общности их нормативной, оценочной и регулятивной сторон вытекают важные методологические выводы о диалектическом единстве и взаимосвязи правового и нравственного воспитания, посредством которого преимущественно и происходит формирование правосознания[157] . Таким образом, мораль и нравственное воспитание (наряду с правовым) выступают основой, источниками формирования правосознания личности. Данный вывод представляется чрезвычайно важным, поскольку указывает на главное направление приложения усилий по укреплению правосознания. Исследуя вопросы государственно-правового воздействия на формирование правосознания, Чурсин В.Д. доказывает, что такое воздействие является фактором субъективного, целенаправленно-идеологического характера, который призван содействовать эффективности функционирования государственно-правового регулирования[158] . Данный вывод ценен тем, что позволяет выделить также и целенаправленно-идеологический компонент в формировании правосознания и его позитивное влияние на эффективность функционирования государственно-правового регулирования, а значит и на состояние правовой работы в стране в целом. Вместе с тем, некоторыми учеными указывается на определенные недостатки в этом компоненте, негативно отражающиеся в деле военного строительства. Как, в частности, отмечает А.А.Падерин, в нашей стране недостаточно ярко проявляется одно из важнейших направлений деятельности государственного руководства – укрепление общенациональной идеологии. Без идеологии государство не может существовать, это не государство, а как бы неполноценный в умственном отношении человек, который не может вести самостоятельную жизнь и существует благодаря опеке. Несамостоятельное идеологически, да еще к тому же слабое в экономическом и военном отношениях государство рано или поздно попадает под контроль более сильных, в том числе и идеологически, соседей. Именно в идеологической и нравственной сфере коренится большинство российских неудач последнего времени. Ведь если нет единства в обществе, то нет и сплоченной, настроенной патриотически армии. А без этого невозможно одерживать победы даже в кампаниях, подобных чеченским. Необходимы перестройка боевого духа солдата, офицера, их морально-нравственного состояния, развитие у них чувства долга перед Отечеством, формирование понятия воинской чести. Необходимо целенаправленное и системное восстановление истинных исторических и военно-исторических знаний, без которых ни о какой патриотичности не может быть и речи. Незнание истории Отечества, его армии или цинично фальсифицированное ее преподнесение как раз и позволяют лишать и народ, и защитников Родины здорового чувства национального достоинства – основы державности, обороноспособности, независимости страны[159] . С подобными заявлениями трудно не согласиться. Создавшееся положение деидеологизации государства и его вооруженных сил, отсутствия стройной системы ценностей государства, на основе и в строгом соответствии с которой должна выстраиваться вся работа по морально-психологической подготовке личного состава, пагубно сказывается на правосознании воинов, их отношении к военной службе, боеготовности подразделений. В этой связи на командиров, их заместителей и помощников возлагается дополнительная нагрузка по формированию и укреплению этого важного составляющего компонента правосознания защитников Отечества. Особую силу здесь может возыметь глубокое системное изучение поистине великой истории России, ее героического прошлого, внимательного рассмотрения тех национальных черт русского народа (мужество, отвага, терпение, жертвенность, твердость, воля к победе, боевой дух и т.п.), благодаря которым Россия смогла выстоять в тяжелых испытаниях, противостоять бесчисленным вражеским нашествиям, расти и развиваться, а также всестороннее исследование подвижнического самоотверженного труда на благо Отечества и народа великих государственных деятелей России, ее легендарных военачальников и скромных воинов-героев. При этом необходимо проявлять разносторонность, творчество избирательность в подаче этого материала, чтобы такие занятия с личным составом и сообщенные на них знания были интересны, познавательны, актуальны, содержали новизну и практическую значимость, захватывали внимание и воображение аудитории, побуждали к следованию примеру подвижнического ратного труда и героизма, товарищества и взаимопомощи, воспитывали лучшие человеческие и воинские качества. На основе исторических знаний необходимо постоянно воспитывать и укреплять у военнослужащих общепризнанные в России и проверенные веками духовные и нравственные ценности, чувство долга и ответственности за обеспечение надежной защиты Отечества, добросовестный и самоотверженный ратный труд. По мнению Чефранова В.А. в структуре правосознания правовая идеология и психология занимают доминирующее положение: в реальной социальной действительности невозможно встретить ни одного правового явления или процесса, в котором так или иначе не находили бы своего отражения идеологические или психологические факторы[160] . Указанное положение представляется также достаточно важным, поскольку наряду с отмеченным выше идеологическим фактором в правосознании выделяется также и психологический, играющий в военном деле чрезвычайно высокую роль и оказывающий существенное влияние на морально-психологическое состояние личного состава. Понимая важность психологической составляющей правосознания в обороноспособности государства и боеготовности ее вооруженных сил, широкое распространение в мире получают представляющие серьезную угрозу для общества средства и способы негативного воздействия на эту компоненту. Как отмечают ряд авторов, на современном этапе способы воздействия на поведение людей стали более разнообразными и действенными благодаря разработке современных научных методов анализа поведения человека и созданию высокотехнических средств связи и массовой информации. Появилась возможность организованного и скоординированного в масштабах государства, вооруженных сил информационного влияния на партнеров и противника с помощью информационно-психологического оружия, под которым понимается специальное оружие, основанное на применении разрушающего воздействия на психику человека, используемое для управления его поведением и деятельностью или даже уничтожения. К основным разновидностям информационно-психологического оружия обычно относят уже широко известные и апробированные на практике средства (системы) информационно-психологического воздействия (MASS-MEDIA - оружие, психотропно-информационное оружие). Воздействие такого оружия на людей связано с деморализацией и подавлением воли к сопротивлению, перестройкой и манипулированием мышлением, программированием поведения в повседневной и боевой обстановке. В реальной обстановке информационно-психологическое оружие в ходе психологических операций в первую очередь направлено на сознание, психику командования и должностных лиц, принимающих участие в процессе принятия решений, затем – на войска в целом[161] . Как видно из изложенного, в современных условиях ведения войн и проведения боевых операций информационно-психологическое оружие представляет серьезную опасность для обороноспособности государства, объектом его разрушающего воздействия является сознание, психика воина, а, следовательно, и правосознание, в особенности психологическая его составляющая. В этой связи встает вопрос о выработке средств и способов укрепления правосознания, психики воина таким образом, чтобы информационно-психологическое оружие не оказывало на него своего деморализующего (подавляющего волю к сопротивлению), разлагающего воздействия, чтобы сам воин мог противостоять такому негативному воздействию с помощью своего крепкого здорового правосознания. Следовательно, необходимо глубоко изучать психологическую составляющую правосознания воина, ее влияние на боеготовность, способы и средства ее повышения и всестороннего укрепления. Следует отметить, что осознание этой опасности и понимание необходимости укрепления правосознания воинов, проведения соответствующих адекватных мероприятий у командования постепенно проявляется все больше и больше, поэтому такая работа в войсках ведется, и объем ее неуклонно возрастает. Как сообщил в своем докладе заместитель начальника отдела вузов и кафедр гуманитарных дисциплин Главного управления воспитательной работы ВС РФ М. Зеленков, управление войсками должно строиться на определенном фундаменте. Сегодня этим фундаментом является моральный фактор. Наращивание человеческого потенциала и более глубокий учет его влияния на процесс управления войсками - это один из неисчерпаемых источников повышения его эффективности, по существу, без особых дополнительных материальных затрат. Ведь в России всегда сначала было Слово. Военно-политическое руководство России уделяет внимание вопросам улучшения качественных, в том числе морально-психологических характеристик войск. В частности, создана нормативная база принципиально нового вида обеспечения деятельности войск - морально-психологического обеспечения; создается единая система культурно-досуговой работы[162] . В этой связи большое значение приобретает правильная правовая регламентация этого важного вида деятельности органов военного управления, однозначное понимание и неуклонное претворение в жизнь мероприятий по морально-психологическому обеспечению. От этого во многом зависит уровень правосознания и правовой культуры военнослужащих, их отношение к военной службе, исполнению своих обязанностей, воинская дисциплина в подразделениях и успех военного дела, в целом. Поэтому необходимо уделять этому важному участку деятельности командования особое внимание, тщательно продуманно планировать, проводить и анализировать последствия, результаты проведенных мероприятий, выявлять наиболее эффективные из них, оказывающие положительное действие на правосознание и поведение военнослужащих, широко распространять позитивный опыт, виды деятельности, укрепляющие боевой дух войск, повышающие их морально-психологическое состояние. Определяя правосознание как самостоятельную форму духовной культуры, Пендикова И.Г. отмечает, что правовое сознание – это особая форма духовности, в рамках которой базовыми являются национальные культурные архитипы равенства, справедливости и свободы, сформировавшиеся в сфере взаимодействия структуры элементов (мифа и ритуала) соответствующей религиозной парадигмы. Русская же правовая культура, как и русское религиозное сознание, по ее утверждению, формировалась в условиях главенства принципа Благодати. Таким образом, в правосознании русского народа представления о законе, справедливости и свободе обусловлены этим принципом. Закон воспринимается как несовершенный, подготовительный принцип человеческих отношений[163] . Таким образом, как можно увидеть из выше изложенного различными учеными указываются нравственная, идеологическая, психологическая и духовная (религиозная) основы, источники формирования и направления укрепления правосознания. Неразрывно связана с правосознанием и правовая культура, которая занимает также большое и важное место в организации и проведении правовой работы в воинском коллективе, поскольку является проявлением правосознания (как внутреннего состояния личности) во вне – в конкретной правомерной практической деятельности, в законопослушном (или неправомерном) поведении людей. Она позволяет глубже уяснить сущность правосознания, его тесную связь с правовой работой. Как разновидность общей культуры, правовое ее проявление характеризуется определенным уровнем правосознания, законности, совершенства законодательства и юридической практики[164] . Как видно из изложенного, с одной стороны правовая культура характеризуется уровнем правосознания, с другой, – уровнем законности, совершенства законодательства и юридической практики, т.е., по сути, уровнем правовой работы. Все сказанное указывает на огромное взаимное влияние и взаимосвязь правосознания, правовой культуры и правовой работы. Таким образом, правосознание (как внутреннее состояние субъекта, характеризующее его отношение к социальной действительности с позиции права), являясь ядром правовой культуры, определяет уровень состояния других его элементов, характеризующих, по сути, правовую работу (нормотворческую и правоприменительную деятельность) и их качественное состояние. В широком понимании правовая культура выражается в достигнутом уровне совершенства правовых актов, правотворческой и правоприменительной деятельности, правосознания и правового развития личности, а также в степени свободы ее поведения и взаимной ответственности государства и личности, положительно влияющих на общественное развитие и поддержание самих условий существования общества. Применительно к личности каждого военнослужащего в рассматриваемом аспекте правовая культура – это знание и понимание социальной сущности права, осознанное исполнение его предписаний в деятельности по защите Отечества в мирное время и в боевой обстановке. Большое значение в деле укрепления законности и правопорядка каждым военнослужащим (а значит и повышения уровня правовой работы в воинском коллективе в целом) имеет профессионально-правовая культура, под которой принято понимать глубокие, объемные и формализованные знания законов и подзаконных актов, а также других источников права в сфере порученного в соответствии с занимаемой должностью участка деятельности, правильное понимание принципов права и задач правового регулирования, профессиональное отношение к праву и практике его применения в строгом и точном соответствии с правовыми предписаниями или принципами законности, т.е. высокая степень владения правом в предметно-практической деятельности. Быть мастером своего дела в сфере обеспечения законности и правопорядка на порученном участке – значит обладать высоким уровнем правосознания и профессионально-правовой культуры. Таким образом, сопоставляя такие фундаментальные социальные явления как правосознание и правовая культура, следует указать на их тесную связь и отметить, что, по своей сути, правовая культура личности или общества есть внешнее проявление их внутреннего, заключенного в правосознании, содержания. Военнослужащие с высоким правосознанием обнаруживают и высокий уровень правовой культуры. Лица же со слабо развитым правосознанием, как правило, демонстрируют низкий уровень правовой культуры. Отсюда напрашивается вывод о том, что правовая культура является своего рода связующим звеном между правосознанием (воина, воинского коллектива) и правовой работой в Вооруженных Силах, а также и военным делом, деятельностью по вооруженной защите Отечества от агрессора. Именно правосознание и правовая культура задают и во многом определяют уровень и состояние деятельности должностных лиц и общества в целом по обеспечению обороноспособности государства. Выявление данной связи позволяет обратить внимание и на другое важное обстоятельство. Для укрепления военной мощи государства необходимо повышать правовую культуру его граждан и в особенности личного состава воинских частей и подразделений. Для повышения правовой культуры необходимо укреплять правосознание граждан и в первую очередь военнослужащих. Следовательно, от уровня правосознания и состояния работы по его укреплению во многом зависит и состояние боеготовности, уровень вооруженной защиты Отечества. В этой связи правовая работа, с одной стороны, выступает как одно из главных средств укрепления правосознания и повышения правовой культуры воинов, а с другой, – как состоящий в распоряжении правосознания инструмент управления общественными отношениями, направляющий их развитие в нужном для общества и государства направлении – укрепление вооруженной защиты страны. Таким образом, подведя краткий итог, можно заключить, что правосознание воина тесно связано с правовой работой через правовую культуру и, по сути, является тем фундаментом, на котором строится вся правовая работа в военной организации, в значительной степени обеспечивается ее боеготовность. Как социальное явление правосознание еще до конца не изучено, однако уже сейчас можно отметить, что основу его составляют нравственная, идеологическая, психологическая, духовная (в т.ч. и волевая, и религиозная) стороны человеческой жизни, которые и оказывают существенное влияние на его формирование и укрепление. 2.2 Правовое воспитание военнослужащих. Как уже отмечалось, правосознание является той основой, на которой строится все здание правовой работы, чем крепче фундамент правосознания, тем прочнее и строение правой работы, тем в большей степени оно отвечает своему предназначению. Поэтому особую важность приобретает вопрос формирования и укрепления правосознания как в обществе, так и в вооруженных силах, т.е. главным образом вопрос правильной организации и проведения правового воспитания и правового обучения. Анализ двух последних директив Министра обороны РФ по этому вопросу свидетельствует, что трудностей на этом важном направлении деятельности органов военного управления предостаточно, уровень правосознания и правовой культуры военнослужащих, а также и работа по его укреплению пока невысоки. Так, в 2003 г. была издана директива МО РФ № Д-6 «О мерах по повышению эффективности правового обучения и воспитания личного состава Вооруженных Сил Российской Федерации», в которой отмечаются наиболее важные недостатки правовой работы в этой сфере. В частности, указывается, что в войсках и силах деятельность командиров, органов воспитательной работы по организации и проведению правового обучения и воспитания личного состава осуществляется неэффективно. Уровень правовой подготовки многих офицеров, особенно полкового звена, остается низким. Большинство военнослужащих из числа солдат (матросов) и сержантов (старшин) не знают своих прав и обязанностей, не сложилось единой системы изучения правовых минимумов. Зачеты по их знанию проводятся формально, их результаты не всегда находят отражение в аттестационных материалах. Низкая правовая культура личного состава является одной из причин правонарушений, совершаемых в войсках (силах). Наиболее характерным видом правонарушений, непосредственно зависящим от уровня правовой подготовленности командиров (начальников), является превышение должностных полномочий. В 2002 году в Вооруженных Силах Российской Федерации произошел их рост в сравнении с 2001 годом. Число обращений военнослужащих и граждан, уволенных с военной службы, в судебные органы с жалобами на действия командиров и других должностных лиц, нарушающие их законные права и интересы, не снижается. Большинство жалоб на законном основании судами удовлетворяются. Многие приказы командиров (начальников) различного уровня опротестовываются военными прокурорами и отменяются как незаконно изданные. Основной причиной указанных нарушений, как отмечается в директиве, является низкий уровень правовой подготовки должностных лиц, отсутствие у них практических навыков в использовании правовых средств в повседневной деятельности по руководству подчиненными соединениями, воинскими частями и подразделениями. Анализ изданной позже директивы Министром обороны РФ № Д-42 от 12 августа 2004 г. «О мерах по повышению эффективности правового обучения и правового воспитания личного состава Вооруженных Сил Российской Федерации» показывает, что изменений в лучшую сторону на этом направлении пока не достигнуто. Как видно из указанных директив, недостатки в организации и проведении правового обучения и воспитания отрицательно сказываются на правовой культуре, уровне преступности, количестве правонарушений в войсках, состоянии законности и правопорядка в Вооруженных Силах в целом. Поэтому от правильного понимания, организации и проведения в жизнь этого важного направления правовой работы во многом зависит и состояние воинской дисциплины, а значит и боеготовность частей и подразделений. Однако в правильном и однозначном понимании этого направления деятельности органов военного управления есть некоторые трудности. Анализ действующих в Вооруженных Силах РФ правовых норм о правовом воспитании военнослужащих дает основание полагать, что имеется некоторое противоречие в определении понятий правового обучения и правового воспитания и неадекватное их трактование различными правовыми документами, что, как представляется, не способствует ни надлежащей организации и проведению в войсках правового воспитания личного состава, ни укреплению правосознания воинов. В соответствии с п. 1 Инструкции о правовом обучении в ВС РФ (утв. приказом МО РФ 1999 г. № 333) правовое обучение - это система мероприятий по правовой подготовке и воспитанию военнослужащих и гражданского персонала Вооруженных Сил Российской Федерации. Следовательно, правовое воспитание является составной частью, элементом (наряду с правовой подготовкой) более общего понятия – правового обучения. Вместе с тем, в соответствии с ранее утвержденной (15.04.98 г.) Министром обороны РФ Концепцией правового воспитания личного состава ВС РФ под правовым воспитанием личного состава Вооруженных Сил понимается целеустремленное и систематическое влияние на сознание, чувства и психологию людей с целью формирования у них глубоких и устойчивых правовых представлений, убеждений и чувств, привития им высокой правовой культуры, навыков и привычек активного правомерного поведения. Как видно из приведенного определения правового воспитания, одним из его элементов, наряду с другими, является «влияние на сознание, чувства и психологию людей с целью формирования у них глубоких и устойчивых правовых представлений», т. е., по сути, это – правовое обучение, которое, как следует из анализа приведенного определения правового воспитания, выступает элементом, составной частью правового воспитания, что подтверждается другими положениями Концепции. Среди задач правового воспитания Концепция выделяет следующие: - обучение личного состава правовым знаниям; - превращение полученных правовых знаний в личные убеждения, в практические навыки и привычки правомерного поведения; - привитие личному составу чувства нетерпимости к любым отступлениям от требований правовых норм; - формирование готовности и умения личного состава активно отстаивать и защищать свои права; - укрепление законности и правопорядка в Вооруженных Силах. Как видно из приведенных задач правового воспитания на первом месте находится – обучение правовым знаниям, т. е., по сути, это и есть ни что иное, как правовое обучение, которое является лишь одной из задач правового воспитания. Дальнейший анализ положений Концепции о правовом воспитании личного состава ВС РФ еще больше укрепляет в мысли о том, что правовое обучение есть лишь элемент, составная часть более общего и сложного явления – правового воспитания. С точки зрения содержания и практического осуществления правовое воспитание согласно названной Концепции включает три неразрывно связанные между собой составные части: во-первых , это систематическое, планомерное воздействие на личность с целью доведения до ее сознания требований права; во-вторых , обеспечение благоприятного влияния социальной среды, создание надлежащих условий для интенсивного усвоения личностью общественного правосознания и правовых норм; в-третьих , включение личного состава в практическую деятельность, содействующую формированию у него потребности в правовых знаниях и воспитанию привычки соблюдать требования законов, иных нормативных правовых актов. Как видно из приведенного содержания правового воспитания, первая из ее трех частей, в сущности, является правовым обучением. Согласно Концепции на практике правовое воспитание осуществляется по двум направлениям: путем разъяснения и изучения действующего законодательства и путем воздействия на сознание и чувства людей практикой применения правовых норм. Основными средствами правового воспитания путем разъяснения и изучения права являются: правовая пропаганда; правовое обучение; правовое самообразование. Воздействие на сознание и чувства личного состава правовой практикой осуществляется с использованием таких средств, как: поддержание твердого уставного порядка; личный пример командиров (начальников); правильная дисциплинарная практика; своевременное и законное разрешение жалоб, заявлений и предложений; создание действенной системы социальной защиты военнослужащих и членов их семей; деятельность органов военной юстиции; участие личного состава в работе по укреплению законности и правопорядка. Как видно из приведенного положения Концепции о правовом воспитании личного состава ВС РФ правовое обучение является лишь одним из основных средств правового воспитания, осуществляемого путем разъяснения и изучения права. Таким образом, как следует из выше изложенного, имеет место противоречие между, с одной стороны, содержанием закрепленного в утвержденной Министром обороны РФ Концепции о правовом обучении личного состава ВС РФ понятия правового воспитания, которое включает в себя как составной элемент (одно из средств его проведения) правовое обучение (т. е. правовое воспитание по Концепции является понятием более широким, чем правовое обучение) и, с другой стороны, изложенным в изданном позже приказе Министра обороны РФ 1999 г. № 333 определением правового обучения, которое включает в себя правовое воспитание как составной элемент (т. е. правовое обучение по приказу МО РФ является более широким понятием, нежели правовое воспитание). Образовавшееся таким образом противоречие и неясность в понимании такого важного для укрепления правосознания и надлежащего проведения правовой работы в войсках явления как правовое воспитание, не способствует единому и ясному пониманию сущности этого явления, создает у командования дополнительные трудности в определении приоритетности, выявлении главных направлений приложения усилий по воспитанию личного состава. В этой связи, для выяснения создавшейся ситуации представляется необходимым внимательно рассмотреть сущность и содержание воспитания вообще и правовое воспитание в частности, выявить роль и значение, которое они занимают в деле военного строительства. Правовое воспитание, как видно из его наименования, является разновидностью воспитания, охватывающей ту его часть, которая в той или иной мере связана с правом, т.е. с правильным пониманием его (т.е. права) сути и предназначения в обществе, с уяснением его социальной ценности, принципов и содержания (применительно к той социальной роли, в которой выступает тот или иной человек, коллектив), с выработкой и развитием в человеке таких убеждений, качеств, навыков и привычек, которые обеспечивают неуклонное претворение правовых норм в повседневной жизни и деятельности людей. К такому же выводу приходит и Чагинский В.В., который указывает, что правовое воспитание следует понимать как процесс организованного воздействия на личность правовыми средствами с целью формирования у нее праводозволительных навыков поведения. Среди задач правового воспитания он указывает наряду с прочими также и формирование у личного состава необходимых морально-психологических качеств[165] . О роли и месте воспитания в обществе и в деле государственного строительства человечеством проведено большое количество исследований и издано немало работ, однако в последнее время этому важному аспекту в правовой работе руководством страны уделяется, как свидетельствует анализ нормотворческой и правоприменительной деятельности различных государственных (в т. ч. и законодательных) органов очень мало внимания. Наглядным свидетельством тому, какое большое значение этому вопросу отводилось в прежние времена, может служить Наказ императрицы Екатерины II, данный комиссии о сочинении проекта нового уложения, в котором вопросам воспитания была посвящена целая глава XIV, так и называвшаяся «О воспитании». В частности, в ст.ст. 348 и 356 этой главы указывалось, что «правила воспитания суть первые основания приуготовляющие нас быть гражданами», в связи с чем далее указывалось, что необходимо делать для правильного воспитания достойных, законопослушных граждан: «Должно вселять в юношество страх Божий, утверждать сердце их в похвальных склонностях, и приучать их к основательным и приличествующим состоянию их правилам; возбуждать в них охоту к трудолюбию, и чтоб они страшилися праздности, как источника всякого зла и заблуждения; научать пристойному в делах их и разговорах поведению, учтивости, благопристойности, соболезнованию о бедных, несчастливых, и отвращению от всяких продерзостей; обучать их домостроительству во всех онаго подробностях, и сколько в оном есть полезного; отвращать их от мотовства; особливо же вкоренять в них собственную склонность к опрятности и чистоте, как на самих себе, так и на принадлежащих к ним; одним словом, всем тем добродетелям и качествам, кои принадлежат к доброму воспитанию, которыми во свое время могут они быть прямыми гражданами, полезными общества членами, и служить оному украшением»[166] . Таким образом, суть воспитания, как видно из изложенного, состоит в привитии человеку определенных добродетелей, утверждении в нем высоких качеств, полезных для общества привычек. Применительно к правовой работе человеческие качества также оказывают решающее значение на качество ее организации и проведения. Интересен взгляд на соотношение воспитания и образования в военном деле такого выдающегося и многоопытного военачальника и педагога как М.И.Драгомиров, который справедливо отмечал, что военное воспитание ведает, главным образом, областью воли, образование – областью ума… Успех образования зависит от того, каково воспитание солдата, т. е. в какой мере он проникнут сознанием долга исполнительности[167] … Следовательно, обучение как таковое является вторичным, по отношению к воспитанию и полностью зависит от состояния этого воспитания, поэтому одним из главных направлений в работе по повышению правосознания, воинской дисциплины и правопорядка в войсках безусловно является правовое воспитание, непрестанное воздействие на сознание военнослужащего с целью пробудить в нем чувство воинского долга и привить основанную на нем высокую исполнительность. Совершенно очевидно, что если командир части или подразделения будет иметь ряд негативных качеств, таких, например, как лень, грубость, низкая исполнительность, безответственность, халатное отношение к своим обязанностям, неопрятность внешнего вида и одежды, безразличие к нуждам подчиненных, злоупотребление спиртными напитками, корыстолюбие, склонность к обману вышестоящих начальников и подчиненных и т. п., то это не может не отразиться на состоянии правовой работы в возглавляемой им части или подразделении в худшую сторону. И наоборот, такие качества личности командира как трудолюбие, высокая исполнительность и ответственность за принимаемые решения, аккуратность, честность и принципиальность, требовательность к себе и подчиненным, бескорыстность и открытость, внимательное и уважительное отношение к своим начальникам и подчиненным, их нуждам не может не снискать высокий авторитет и уважение такого командира в глазах его начальников и подчиненных, будет явится образцом для ревностного исполнения своих обязанностей всеми его сослуживцами, в результате чего уровень правовой работы будет неуклонно возрастать. Очевидно, что в военном деле правовое обучение и воспитание должны преследовать цель формировать и укреплять у военнослужащих такое правосознание, которое в максимальной степени будет способствовать повышению воинской дисциплины и правопорядка в военных организациях, укреплению боеготовности войск и обороноспособности государства. В этой связи представляется важным выявить главные элементы (черты, свойства) этого важного для обороны страны состояния правосознания военнослужащих, а также пути и способы (источники) формирования и укрепления этих главных, основополагающих в военном деле элементов в правосознании воинов. В научной литературе выделяется такой термин как здоровое (нормальное) правосознание, под которым понимается нечто более широкое и глубокое, чем «сознание», как таковое. В частности, И.А.Ильин указывает, что в правосознании участвуют не только «знание» и «мышление», но и воображение, и воля, и чувство, и вся человеческая душа. Недостаточно верно знать свои правовые полномочия, обязанности и запретности; бывают люди, которые отлично знают их и постоянно злоупотребляют этим знанием для того, чтобы превысить свои полномочия, преуменьшить свои обязанности и сложить с себя запретности. Необходимо не только знать все это, но и признавать в порядке самомнения и, признавая, иметь достаточную силу воли для того, чтобы соблюдать признанное [168] . Нормальное правосознание, как отмечает И.А.Ильин, отнюдь не сводится к верному знанию положительного права . Оно вообще не сводится к одному «знанию», но включает в себя все основные функции душевной жизни: и прежде всего – волю и при том именно – духовно воспитанную волю, а затем и чувство, и воображение, и все культурные и хозяйственные отправления человеческой души[169] . Учитывая изложенное в вопросе укрепления законности и правопорядка командирам (начальникам) необходимо большое внимание уделять именно вопросам формирования у личного состава правосознания, при этом помимо изучения правовых норм, следует проявлять особую заботу о духовном и нравственном воспитании, как основе формирования правосознания и правомерного поведения военнослужащих. Необходимо также большое внимание уделять воспитанию у военнослужащих волевых качеств личности, которые способствуют достижению победы в бою, таких, например, как мужество, отвага, бесстрашие, терпение, стойкое перенесения тягот и лишений военной службы, инициативность и смекалка, войсковое товарищество и взаимовыручка, любовь и беззаветная преданность своему Отечеству и народу, готовность пожертвовать своим здоровьем, а если потребуется, то и самой жизнью ради победы над врагом и др. При формировании правосознания воинов следует учитывать также еще одно важное правило: разъяснению и усвоению подлежат правовые нормы, регулирующие такие общественные отношения, в сфере которых живет и действует (либо может оказаться) конкретный военнослужащий. Важность формирования и укрепления положительных морально-деловых качеств у личного состава настолько важна, что эти основные, наиболее важные для военного дела качества закреплены как обязательные в Уставе внутренней службы ВС РФ в числе первых среди общих обязанностей военнослужащих и командиров. При этом анализ этих обязанностей показывает, что они начинаются (т.е. стоят на первом месте и, следовательно, имеют для военного дела первостепенное значение) именно с перечисления высоких духовных, волевых качеств, которые должен иметь и воспитывать в себе каждый воин. Так, в частности ст.ст. 13-16 Устава внутренней службы ВС РФ предписывают, что военнослужащий обязан: - быть верным Военной присяге, беззаветно служить своему народу, мужественно, умело, не щадя своей крови и самой жизни, защищать Российскую Федерацию, выполнять воинский долг, стойко переносить трудности военной службы; - строго соблюдать Конституцию и законы Российской Федерации, выполнять требования воинских уставов; - быть честным, дисциплинированным, храбрым, при выполнении воинского долга проявлять разумную инициативу; - беспрекословно повиноваться командирам (начальникам) и защищать их в бою, оберегать Боевое Знамя воинской части; - дорожить войсковым товариществом, не щадя своей жизни, выручать товарищей из опасности, помогать им словом и делом, уважать честь и достоинство каждого, не допускать в отношении себя и других военнослужащих грубости и издевательств, удерживать их от недостойных поступков; - соблюдать правила воинской вежливости, поведения и выполнения воинского приветствия, всегда быть по форме, чисто и аккуратно одетым; - быть бдительным, строго хранить военную и государственную тайну; - с достоинством нести высокое звание защитника Российской Федерации, дорожить честью и боевой славой Вооруженных Сил, своей воинской части и честью своего воинского звания; - проявлять патриотизм, дорожить интернациональной дружбой народов, способствовать укреплению братства между нациями и народностями; - оказывать уважение друг другу, содействовать командирам (начальникам) и старшим в поддержании порядка и дисциплины. Как видно, все перечисляемые обязанности при внимательном их рассмотрении не являются набором действий, которые должен монотонно выполнять военнослужащий, а есть по своей сути ни что иное, как характеристики внутреннего состояния воина, его наиболее важные для военного дела личностные качества, которые должен иметь, постоянно воспитывать и неуклонно повышать в себе каждый защитник Отечества, т. е., другими словами, это критерии, показатели уровня состояния правосознания военнослужащего, главные ориентиры, в направлении которых он должен его укреплять. Кроме того, ст. 75 Устава внутренней службы ВС РФ устанавливает, что командир (начальник) на основе задач, решаемых в государстве и Вооруженных Силах, обязан постоянно воспитывать подчиненных: - формировать и поддерживать у них моральную и психологическую готовность к защите Отечества, гордость и ответственность за принадлежность к Вооруженным Силам Российской Федерации, развивать у военнослужащих качества, необходимые для выполнения воинского долга, сознание святости и нерушимости Военной присяги, отвагу, выдержку, находчивость, бдительность, чувство войскового товарищества и взаимовыручки, активно использовать в этих целях личный пример воспитанности, ревностного отношения к службе, а также воинские ритуалы; - совершенствовать культуру межнационального общения, заботиться о сплочении воинского коллектива и укреплении дружбы между воинами различных национальностей, учитывать и уважать их национальные чувства, традиции и обычаи; - проявлять чуткость и внимательность к подчиненным, не допускать во взаимоотношениях бестактности и грубости, сочетать высокую требовательность и принципиальность с уважением их личного достоинства. Все перечисленные выше из Устава положения свидетельствует о той роли, которую играет при формировании правосознания воина такие качества, которые необходимы ему в деле защиты Отечества от внешнего агрессора, для духовного противостояния негативному воздействию враждебных сил. Согласно ст. 76 Устава внутренней службы ВС РФ командир (начальник) обязан постоянно поддерживать крепкую воинскую дисциплину и высокое морально-психологическое состояние личного состава, руководствуясь положениями Дисциплинарного устава Вооруженных Сил Российской Федерации. Данное положение имеет прямое и непосредственное отношение к правовой работе, поскольку укрепление воинской дисциплины есть одно из важнейших направлений правовой работы, а высокое морально-психологическое состояние личного состава есть ничто иное, как основа правовой работы, условие ее успешного проведения в войсках. Однако следует заметить, что для проведения такой огромной и широкомасштабной работы использовать лишь правовые средства, закрепленные в положениях Дисциплинарного устава ВС РФ, явно недостаточно. Необходимо более всестороннее воздействие на сознание и волю воинов, применение более широкого арсенала правовых средств, способствующих улучшению положения дел на этом направлении деятельности органов военного управления, а также требуется разработка и внедрение новых правовых средств, в т.ч. с использованием богатого исторического опыта. В настоящее время правовое воспитание во многом сводится к распространению правовых знаний, изучению, по сути, правовых документов, перечисленных в Правовом минимуме[170] . Однако само по себе изучение правовых норм не приводит к формированию и укреплению, устойчивого здорового правосознания. Знание права – не самоцель, а лишь исходный уровень адекватного правосознания, который сам по себе еще не обеспечивает правомерного поведения. Отсюда следует, по мнению Чефранова В.А., что в структуре правосознания надо обращаться не только и не столько к знанию права, сколько к отношению к нему, что может быть достигнуто путем превращения накапливаемой правовой информации в личные убеждения воспитуемых, включающие в себя не только знания правовых норм, но уверенность в их истинности, постоянную готовность действовать в соответствии с идеями, заложенными в них[171] . В процессе правовоспитательной деятельности, как отмечает Чурсин В.Д., важное значение приобретает показ и пропаганда ценностных свойств государственно-правового регулирования в прогрессивном развитии общества. При этом прочность правовоспитательного процесса определяется не только и не столько знанием государственно-правовых норм, сколько признанием их социальной ценности для всех людей. Это способствует формированию глубокого внутреннего убеждения в необходимости соблюдать и исполнять государственно-правовые предписания и содействовать их соблюдению другими[172] . Таким образом, в деле формирования и укрепления правосознания главным, доминирующим (влияющим в т.ч. и на качество правового обучения) является правовое воспитание. Для успешного проведения правовоспитательный процесс должен включать два составных направления, первое из которых состоит в выявлении ценностной сущности права, его непреходящей социальной пользы и значимости, разъяснении личному составу этой социальной сущности, ценности законов (приказов командиров) и необходимости их беспрекословного исполнения каждым военнослужащим – посредством чего происходит формирование глубокого внутреннего убеждения в необходимости соблюдать и исполнять государственно-правовые предписания, содействовать их соблюдению другими. Второе направление правовоспитательного процесса должно заключаться в формировании и укреплении качеств личности, необходимых воину для неуклонного претворения в жизнь полученных правовых знаний и сформированных убеждений (таких, например, как уважительное отношение к закону, начальникам и подчиненным, высокая исполнительность, трудолюбие, честность, искренность, доброжелательность, мужество, твердость и упорство в достижении целей и выполнении задач, а также исполнении своих обязанностей, настойчивость, требовательность к себе и подчиненным, высокие волевые качества и т.п.). На каждом из приведенных направлений правового воспитания перед органами военного управления стоят большие препятствия. Наиболее серьезным и опасным из них, как представляется, является явное, зачастую бросающееся в глаза, несоответствие издаваемых правовых актов по своему внутреннему, сущностному содержанию исторически сложившейся в русском народе системе ценностей, что вызывает неприязненное отношение к этим актам, а вместе с ними и ко всему законодательству, ведет к правовому нигилизму и правовому беспределу. Примеров этому можно привести все больше и больше. Многие из них подробно рассматриваются в других параграфах настоящей работы, здесь лишь кратко отметим некоторые из них. I. Это изъятие у командиров такого мощного правового средства воздействия на нерадивых военнослужащих и злостных нарушителей воинской дисциплины как арест военнослужащего с содержанием на гауптвахте, в результате чего более трех лет командиры не могут адекватно реагировать на правонарушения, что приводит к безнаказанности, рецидиву и росту преступности в войсках. В случае, даже если через какое-то время и будет принят закон о дисциплинарном аресте военнослужащих, предусматривающий, как предполагается, такой арест только с санкции судебных органов, все равно это не на много улучшит отношение к данной мере наказания правонарушителей, т.к. передача полномочий по наложению ареста от командира военному судье, есть не что иное, как явное недоверие командирам со стороны государства, ограничение их полномочий по управлению подразделениями и обеспечению воинской дисциплины. По сути же, все это ведет к подрыву власти командира, единоначалия – основополагающего, формировавшегося веками принципа строительства вооруженных сил. II. Это законодательство об альтернативной гражданской службе, которое, по сути, отменяет конституционный принцип всеобщности воинской обязанности и равенство прав и обязанностей граждан независимо от их убеждений и вероисповедания, поскольку согласно этому законодательству достаточно иметь пацифистские убеждения или соответствующее вероисповедание для замены военной службы альтернативной гражданской службой. В результате наиболее сознательная часть молодежи должна мужественно и стойко переносить тяготы и лишения военной службы, отдавать свое здоровье и жизни в горячих точках, вооруженных конфликтах, при защите конституционного строя в Чечне, а другая, менее сознательная ее часть, в это самое время на законных основаниях может прятаться за их спинами, уклоняясь от военной службы. Так, постановлением Минтруда РФ от 3 марта 2004 г. N 27 утверждены перечни видов работ, профессий, должностей, на которых могут быть заняты граждане, проходящие альтернативную гражданскую службу, и организаций, где предусматривается прохождение альтернативной гражданской службы. В этих перечнях можно увидеть следующие виды должностей: буфетчик, водитель автомобиля, дворник, кладовщик, курьер, кухонный рабочий, мойщик посуды, медник, официант, парикмахер, повар, помощник воспитателя, радист-радиолокаторщик, садовник, слесарь по ремонту автомобилей, сторож (вахтер), стрелок, уборщик территорий; в том числе и служащих, такие как: администратор, библиотекарь, бухгалтер, воспитатель, врач, делопроизводитель, звукорежиссер, инженер-программист, инструктор по труду, капитан, охранник, преподаватель, программист, психолог, редактор научный, экономист, электроник, юрисконсульт и др. Перечень организаций, где предусматривается прохождение альтернативной гражданской службы еще интересней. Например, в Министерстве обороны РФ это такие «малопрестижные» с «тяжелыми условиями труда» организации как Академический ансамбль песни и пляски Российской Армии им. А.В. Александрова (г. Москва), Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Новосибирский военный институт, Военный институт (ракетных войск, Серпуховской), Редакция журнала Минобороны России "Ориентир" (г. Москва), Краснодарский военный авиационный институт им. А.К.Серова, Культурный центр Вооруженных Сил Российской Федерации (г. Москва), Московский военный институт, Учетно-аналитическая группа при Главном управлении воспитательной работы (г. Москва), Центральный музей Вооруженных Сил (г. Москва), Штаб Московского военного округа и др. Приведенные примеры наглядно демонстрируют, что должности и организации с альтернативной гражданской службой ничем особым от обычных условий труда рядовых граждан не отличаются, следовательно, перед призывником встает серьезная проблема: идти служить Родине, перенося все тяготы и лишения военной службы с риском для жизни и здоровья, практически ничего за это не получая, либо стать пацифистом и пойти работать на вполне приличную работу, без перенесения всех неудобств, трудностей, лишений и рисков, связанных с военной службой, при этом получая вполне приличную зарплату (по сравнению с военнослужащим по призыву) и опыт работы по специальности, живя не на казарменном положении, не заступая в караулы, дежурства и другие наряды. Ответ на вопрос, куда будет склоняться сердце призывника при таком раскладе, думаю, понятен и во многом предопределен самим законодательством. Таким образом, становится очевидным, что честные (не пацифисты, имеющие высокий уровень правосознания) призывники оказываются заведомо в невыгодных условиях по сравнению с нечестными (пацифистами), а законодательство об альтернативной службе фактически упразднило институт всеобщей воинской обязанности, который стал носить, по сути, декларативный характер, способствует распространению пацифизма среди населения страны, уменьшению призывного контингента, численности войск и мобресурсов страны, т.е. подрывает ее обороноспособность. III. Это раздутое законодательство об отсрочках и освобождении от военной службы, которое также как и в выше приведенном примере создает явное социальное неравенство и, по сути, отменяет всеобщность воинской обязанности, поскольку дает возможность значительной части молодежи легальным способом уклоняться от военной службы, используя те или иные правовые основания, предусмотренные ФЗ «О воинской обязанности и военной службе». Например, в силу п. 2 ст. 23 этого закона право на освобождение от призыва на военную службу имеют граждане, имеющие предусмотренную государственной системой аттестации ученую степень кандидата наук или доктора наук. А в соответствии с п. 2 ст. 24 этого же закона право на получение отсрочки от призыва на военную службу имеют граждане, постоянно работающие врачами в сельской местности (на время этой работы), а также лица, имеющие высшее педагогическое образование и постоянно работающие на педагогических должностях в государственных, муниципальных или имеющих государственную аккредитацию по соответствующим направлениям подготовки (специальностям) негосударственных сельских образовательных учреждениях (на время этой работы). Возникает недоумевающий вопрос, как может заменить работа сельским врачом или педагогом долг и обязанность по защите Отечества и как ученая степень может приравниваться к тяжелому ратному труду, ведь это категории совершенно несопоставимые и неравноценные? В условиях острого дефицита призывных ресурсов в нашей стране законодательно предусмотрена 21 жизненная ситуация, дающая право на отсрочку. В Законе СССР «О всеобщей воинской обязанности» их было всего 11, а в странах Западной Европы – в среднем 4,6. По этой причине в Российской Федерации призывается не более 13 % из тех, кому положено служить по возрасту[173] . IV. Непонятно также и то, по какой причине с принятием последней, ныне действующей Конституции России долг по защите Отечества перестал быть священным, а обязанность по защите Отечества перестала быть почетной, как это предусматривалось ранее действовавшими конституциями и воспитывалось в сознании русского народа на протяжении многих поколений. Таких примеров можно привести множество. Все они свидетельствуют о том, что ценностные ориентиры законодателей удаляются все далее и далее от ценностей, выработанных русским народом на протяжении своей тысячелетней, богатой ратными подвигами истории, тех ценностей, благодаря которым одолевало врагов, выживало в лихолетьях и процветало государство Российское. Подобные негативные явления в правосознании законодателей приводят к подрыву авторитета закона, его понимания как высшей справедливости, в результате этого выхолащивается его социальная ценность, падает уважение к таким законам, а также и уважение к власти их принимающей и исполняющей. Все это создает серьезные препятствия в проведении правового воспитания, негативно сказывается на укреплении правосознания воинов и воинских коллективов, ведет к ухудшению состояния правовой работы в войсках. Выход из создавшейся ситуации видится лишь в создании и официальном закреплении единой системы ценностей, выступающей ориентиром и критерием для нормотворческих и правоприменительных органов, а также правового воспитания всех должностных лиц и рядовых граждан. Пересмотр и корректировка законодательства в соответствии с этой официальной ценностной системой координат. Примечательно то, что такая система ценностей в России давно выработана на основе богатого исторического опыта государственного строительства и существует глубоко в сознании русского народа (независимо от смены политических лидеров и партий) необходимо только ее официально оформить и строго ее придерживаться. Что касается другого направления правового воспитания – формирования внутренних качеств личности, необходимых для обеспечения высокого уровня правосознания и правовой культуры, – то здесь помимо вышеуказанной причины (отсутствие официальной системы ценностей и ориентиров, что зачастую приводит к недопониманию того, какие качества личности социально полезны и востребованы государством), существует и ряд других причин, наиболее важной из которых является растлевающее воздействие средств массовой информации на сознание и ценностные ориентации молодежи. Коммерциализация СМИ в начале 90-х прошлого столетия привела к пагубным явлениям практически во всех отраслях социальной сферы государственного строительства. Объясняется это несовпадением государственных интересов с интересами тех коммерческих структур, которые владеют теми или иными СМИ. Нередко эти интересы прямо противоположны, поскольку главной целью многих коммерческих организаций является прибыль, материальная выгода, корысть, для получения которой все средства хороши, в т. ч. и эксплуатация низменных человеческих качеств и пороков общества, пропаганда нездорового образа жизни, распущенности и невоздержанности, что достигается изображением этого в СМИ в самых привлекательных формах (реклама спиртных напитков, сигарет и т.п., соответствующие публикации, шоу, художественные и документальные фильмы, спектакли и концерты, соответствующие сайты в Интернет и т.п.). Все это приводит к тому, что молодежь поступает в армию с пышным букетом негативных личностных качеств, привычек и наклонностей, перевоспитать которые в короткий период времени крайне сложно, что, в свою очередь, отрицательно сказывается на процессе правового воспитания, а также на правосознании и правовой культуре воинов. Отрицательно сказываются эти явления и на морально-психологическом состоянии, боеготовности частей и подразделений. Выход из создавшегося положения видится только один – национализация всех средств массовой информации и жесткий контроль уполномоченных государством органов за их деятельностью по воспитанию граждан. Необходимо также восстановление организационно-правовых механизмов, исключающих пропаганду в СМИ аморальности, пьянства, культа жестокости и насилия и им подобных антисоциальных явлений, оказывающих вредное воздействие на духовное и физическое здоровье нации, а также возрождение цензуры, для чего потребуется внести соответствующие изменения в Конституцию РФ и другие законодательные и подзаконные акты. Необходимо возродить также и строгую уголовную ответственность за наиболее опасные для общества виды пропаганды, как это было ранее, до перестройки, поскольку зачастую они являются источниками духовных болезней общества, приводящих к погибели как государство, общество, в целом, так и его гражданина, человека, в частности. Понимание возрастания исходящей с этой стороны угрозы обществу, государству и личности постепенно приходит и к высоким государственным деятелям в области средств массовой информации. Так по сообщению «Финансовых известий» сторонников введения цензуры в интернете становится все больше. За введение информационных фильтров в российской сети высказался зам. руководителя Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям (Роспечать) Андрей Романченко. Агентство стало первой госорганизацией, профинансировавшей исследования на тему фильтрации содержимого сети. В своем выступлении на конференции "Информационная безопасность России в условиях глобального информационного общества" А.Романченко заявил о необходимости введения фильтров контента в российском сегменте интернета. "Государственная политика в вопросе контентной фильтрации интернета заключается в том, чтобы предоставить обществу и личности услугу по защите от вредного и незаконного контента". Заявление А.Романченко можно толковать как достаточно мягкое по сравнению, например, с фильтрацией контента, действующей в Китае. Примечательно, что в своем выступлении Романченко развил мысль своего руководителя Михаила Сеславинского, высказанную на пресс-конференции по поводу празднования 10-летнего юбилея рунета в декабре 2004 года. Сеславинский тогда заявил, что интернет в последнее время стал одним из основных информационных ресурсов, однако, как любая информационная среда, оказался подвержен "загрязнению". Поэтому, заметил он, государство должно поддерживать создание "специальных программ по ограничению доступа к сайтам, несущим в себе основу подрыва нравственных ценностей". Политика Роспечати - далеко не первый знак того, что интернет в России хотят ограничить. "Интернет - это стоглавая гидра, которая выходит из-под контроля, это и помойка, но это и мощнейший коммуникационный ресурс", - заявил в прошлом году министр культуры Александр Соколов. Проблемой содержимого интернета озабочен и министр образования и науки Андрей Фурсенко, который уверен, что из-за легкого доступа к виртуальной информации "возникает серьезная проблема, связанная со взаимоотношениями человека и общества"[174] . Подобные угрозы исходят также и из других видов СМИ, что создает серьезную опасность подрыва основ правосознания личности, разрушения системы его нравственных, духовных ценностей, дезориентации, морального разложение граждан, а, следовательно, и личного состава Вооруженных Сил, его боевого духа, морально-психологического состояния. Поэтому необходимо принимать жесткие меры правового характера (вплоть до внесения соответствующих изменений в Конституцию России, уголовное законодательство) для предотвращения этих опасных социальных явлений в обществе, не только подрывающих оборону страны, но и несущих разложение, гибель самой личности, народа и государства. Необходимость таких крайних мер обусловлена также и постоянно возрастающей угрозой применения информационно-психологического оружия, опасные последствия применения которого мы рассмотрим ниже. Исследуя проблемы правового воспитания, Чефранов В.А. делает ряд важных выводов, имеющих существенное значение для совершенствования правовой работы в войсках. Поскольку правовое сознание тесно взаимодействует с иными видами социального отражения, правовое воспитание личности, по его мнению, не может быть в достаточной степени эффективным, если рассматривать его в «чистом виде» – в отрыве от задач идейно-политического, нравственного, художественного, философского развития. Чафранов В.А. особо подчеркивает, что большинство «неправовых» форм социального отражения вступает в воспитательный процесс задолго до того, как возникает потребность в усвоении личностью правовых понятий, в связи с чем отмечает, что чем более богатыми и разносторонними будут представления человека в других областях духовной жизнедеятельности, тем более благоприятны возможности усвоения идей и понятий, относящихся к правовому отражению. Более того, при известных обстоятельствах политическая, нравственная или художественная воспитанность личности в определенной мере может компенсировать недостаточность правового развития и брать на себя бремя ориентира правомерного (законопослушного) поведения. Но это означает, что к соблюдению норм права личность идет через всю систему имеющихся у нее духовных ценностей[175] . Таким образом, формирование духовных ценностей есть универсальный путь повышения правосознания воинов и правовой работы в войсках, поскольку способствует всестороннему развитию личности, повышению ее духовных знаний, правовой культуры, формированию правомерного поведения, устойчивых духовных ориентиров правомерного поведения и способности к трезвым самостоятельным оценкам своей деятельности, а также воспитанию положительных качеств, полезных для укрепления воинской дисциплины, законности, правовой работы и военного дела в целом. Данный вывод особенно актуален в настоящее время и особенно для Вооруженных Сил, которые могут быть подвергнуты (а, по мнению некоторых ученых, уже давно подвергаются) воздействию информационно-психологического оружия. Так, по утверждению ряда отечественных и зарубежных специалистов, силы и средства психологических операций ряда ведущих мировых держав направлены на их углубление. Используя различные каналы, в том числе и российские средства массовой информации, они пытаются сломить волю нации, дискредитировать ее прошлое и настоящее. Основные объекты информационно-психологического воздействия противника – психика и сознание российских воинов. На это направлена деятельность различных общественных движений и партий, пытающихся представить службу в рядах Вооруженных Сил РФ в качестве абсолютного зла, а людей в погонах «профессиональными убийцами», «дармоедами», противниками всех позитивных изменений в обществе. В связи с этим, приходят к заключению эти специалисты, сегодня необходима стройная система мер по противодействию информационно-психологическому оружию как в общегосударственном масштабе, так и в Вооруженных Силах РФ[176] . Особое место в этой системе мер отводится мероприятиям по формированию и укреплению здорового правосознания, способного вскрывать враждебные акции и нейтрализовать их негативное воздействие на психику и сознание воинов. По утверждению специалистов существует много способов воздействия на психику человека. Например, суть способа систематического воздействия состоит в том, чтобы заставить как отдельного человека, так и народ в целом потерять способность к самостоятельным оценкам путем последовательного вытравливания у людей таких качеств, как патриотизм, чувство братства, справедливости, уважительного отношения к истории и старшему поколению. При этом среди современных СМИ наиболее манипулятивным воздействием обладает телевидение. Оно нередко формирует устойчивую иллюзию объективности и достоверности иных фактов. Происходит как бы накладывание подсознательного ощущения человека на ощущения, происходящие на экране, что ведет к подмене истинных ценностей, деградации психики. В результате создается иллюзия знаний, которая в сочетании с изображением и прославлением как в печати, так и в кино низменных человеческих чувств (жестокости, насилия, садизма, культа секса, героизации «ловкого жулика» и т. п.) приводит к дибилизации. Особенно это касается подрастающего поколения. Как отмечают некоторые исследователи, насыщение средств СМИ негативной информацией способствует постепенной подмене в сознании и подсознании людей истинных ценностей на фальшивые. Это ведет за собой изменение психического здоровья и поведения людей и может привести к потере веры в себя и собственные силы, осознанию бессмысленности своего существования. В конечном итоге человек становится беспринципной и безнравственной личностью. А там, где царят беспринципность и безнравственность, процветают самодурство и взяточничество чиновников, бюрократизм и волокита. Манипулирование общественным мнением различными способами представляет собой одну из серьезных проблем современной политической жизни. Признавая объективный характер манипулирования, необходимо отчетливо осознавать, что расширение его масштабов ведет как к необратимому угасанию самосознания народа, его руководства, армии, так и к деградации общества в целом. Изучение мировых войн и вооруженных конфликтов ХХ века свидетельствует о большом значении психического состояния военнослужащих. Если в период Второй мировой войны число психогенных потерь со стороны Вооруженных Сил СССР составляло до 30 случаев на 1000 человек (3%), то в ходе боевых действий в зоне персидского залива они составляли уже до 80%. Именно военнослужащие находятся в эпицентре информационно-психологической борьбы. Поэтому основная цель информационно-психологического воздействия на них в ходе решения геополитических проблем мира в ХХI веке будет заключаться в том, чтобы разрушить их систему психической адаптации до начала боевых действий. Исследователями также указывается на хорошую теоретическую проработку и тактическое освоение новых способов применения информационного оружия в деятельности войск противника. Этому оружию принадлежит будущее, и оно способно заменить другие современные виды оружия, которые направлены на подавление или физическое уничтожение человека[177] . Анализ всего выше изложенного показывает, что чрезвычайно важно изучать, разрабатывать и активно внедрять средства и способы (в т.ч. и правовые) эффективного противодействия применяемому в отношении граждан и военнослужащих информационно-психологическому оружию. Важное место в этом вопросе принадлежит правовой работе и в первую очередь тому из ее направлений, которое связано с формированием и укреплением правосознания воинов, т.е правовой работе по правовому обучению и правовому воспитанию личного состава частей и подразделений. Чтобы понять наиболее важные элементы такого вида работы органов военного управления, необходимо понять не только ту систему опасностей и угроз, которая надвигается со стороны информационно-психологического воздействия противника, но также и существующие, выработанные человечеством механизмы защиты от такого воздействия, закрепив наиболее важные и существенные из них с помощью правовых средств. Под негативным информационно-психологическим воздействием, по утверждению некоторых специалистов, принято понимать пропагандистские и психологические действия, ведущие: - к размыванию чувства гордости за свою страну, за принадлежность к ее Вооруженным Силам, подрыву убежденности военнослужащих в необходимости выполнять свой конституционный долг по защите своего Отечества; - снижению морального духа, созданию обстановки неуверенности и беспокойства личного состава относительно своего будущего, будущего Вооруженных Сил и государства, ослаблению воли к проведению конструктивных реформ, а в военное время к вооруженному сопротивлению; - расколу воинских коллективов по политическим, религиозным, этническим, служебным и другим факторам, противопоставлению рядового и офицерского состава; - снижению боеспособности, т.е. понижению служебной активности, к дезертирству, симуляции болезни, уклонению от выполнения приказов командиров, к измене, колебаниям и сомнениям в надежности оружия, в непобедимости, подавлению воли, созданию искаженной картины боевых действий, боевой обстановки; - к неверному восприятию военнослужащими существующих угроз национальной безопасности, истинных планов и намерений вероятного противника, развитию обстановки благодушия[178] . Внимательное изучение приведенной системы угроз информационно-психологического характера показывает, что результативность их проведения в жизнь зависит во многом от идеологического, нравственного и духовного состояния общества в целом и вооруженных сил в частности. Такое состояние будет тем прочнее чем выше в обществе будут ставиться и укореняться системы ценностей, основывающиеся на глубоком исследовании богатого исторического опыта, объединяющего общество в единый живой организм. Все, что происходит в духовной жизни общества, как указывает Петрий П.В., проникает в армию посредством разнообразных форм общения и передачи информации. Но природа армии такова, что она всегда нуждается в четких, устойчивых, официально принятых нормах и духовных ценностях. Духовная неопределенность общества подрывает единство армии, размывает патриотизм, снижает ее морально-психологическое состояние. И поэтому армия кровно заинтересована в духовной определенности и четкой ориентации в отношении дальнейшего развития общества[179] . Таким образом, отсутствие официально установленной на самом высоком государственном уровне системы ценностей, ориентиров дальнейшего развития государства и общества не только отрицательно сказывается на правосознании, правовой работе и эффективности функционирования государственного правового механизма в целом, но также подрывает боевую мощь армии, негативно влияет на обороноспособность страны. Более того, состояние отсутствия в обществе официально принятой системы ценностей способствует, создает благоприятные условия для применения противниками в отношении России и ее Вооруженных Сил информационно-психологического оружия, делает военнослужащих более уязвимыми мишенями такого применения средств психологической борьбы. Как отмечается рядом исследователей, лучшим фундаментом для создания системы информационно-психологического противодействия является национально-государственная надпартийная идеология, в основе которой должны лежать не политические интересы различных партий, а ценности, проверенные тысячелетней историей развития российского общества. Важной составляющей защиты от негативного информационно-психологического воздействия является историческое самосознание военнослужащих. Ибо значительно проще манипулировать сознанием тех людей, которые не знают истории своего народа, своих исторических корней. При этом необходимо больше опираться на опыт военной истории, которая является самым беспристрастным судьей. Необходимо стремиться к тому, чтобы каждый военнослужащий понимал, что не благодаря миролюбию наших соседей сумела Россия сохранить свою государственность, а благодаря мощным Вооруженным Силам и готовности многих поколений россиян служить Отечеству. Именно в служении Отечеству, а не в уклонении от него формировался кодекс чести российского общества. Идея государственного патриотизма, высокое историческое самосознание, гордость за свою военную профессию и принадлежность к Вооруженным Силам России служат предпосылкой формирования невосприимчивости к разрушительным информационно-психологическим воздействиям и должны являться основой, на которой строится вся система защиты от такого негативного воздействия[180] . Следует отметить, что понимание этого опасного социального явления и противодействие ему постепенно осознается командованием и проявляется в деятельности органов военного управления в той или иной форме. Конкретным подтверждением этому может служить утвержденная приказом начальника Военного университета № 797 от 7 июля 2004 года Концепция развития Военного университета на период до 2010 года, провозглашающая, что конечная цель образовательного процесса – подготовка такого выпускника, которого характеризуют: высокая духовность, преданность своему Отечеству – России, гордость за принадлежность к офицерскому корпусу; профессиональная компетентность; умение хорошо ориентироваться в педагогических, психологических и информационных технологиях, вырабатывать собственную стратегию профессиональной деятельности; готовность к принятию ответственности за свои решения; самоотверженность и способность к преодолению трудностей и лишений; нравственность и чувство собственного достоинства; приверженность к ценностным ориентирам, определяемым высокими понятиями – Отечество, Долг, Честь, Достоинство, Культура, Семья, Вера, Любовь, Истина[181] . Понимание проблемы противостояния воздействию информационно-психологического оружия противника в мирное и военное время позволяет глубже постигнуть суть правовой работы на этом направлении выявить главные цели и задачи правовой работы по правовому обучению и воспитанию личного состава. Очевидно, что решение этих сложных задач лежит в нравственной, духовной, психологической и идеологической плоскости, без глубокого исследования которых трудно выработать правильную, наиболее эффективную систему правовых средств, направленных на правовое обучение и правовое воспитание личного состава частей и подразделений, на формирование и укрепление правосознания и правовой культуры воинов, повышение морально-психологического состояния войск. Здесь нельзя не отметить особо огромный многовековой опыт в этой области, накопленный Русской Православной Церковью, который до сих пор остается в полной мере не востребованным. Руководством страны и ее Вооруженных Сил пока до конца не осознана огромная роль этого важного социального института в укреплении государственности и обороноспособности России, хотя понимание этого обстоятельства обнаруживается все больше и больше прежде всего у командного состава. В частности, командующий войсками Сибирского военного округа прямо указывает, что «потеря нравственных ориентиров, духовная пустота, захватившая гражданское общество и в особенности молодежь, к сожалению, проникает и в армейские ряды. Здесь мы особенно рассчитываем на поддержку Церкви и просим духовенство помочь армии»[182] . Вместе с тем, учение Русской Православной Церкви содержит наиболее полные и проверенные жизнью многих поколений знания о смысле и цели временного существования человека на Земле, о его жизни и смерти, об истинных и мнимых духовных ценностях, о путях, средствах и способах духовного роста, а также о многом другом, что особенно актуально, важно и востребовано для укрепления психики и правосознания военнослужащих в наше время. В этой связи представляется важным эти знания изучать и применять с пользой для военного дела. Определенные шаги в этом направлении уже предпринимаются. В основном формы такого взаимодействия органов военного управления с Русской Православной Церковью закрепляются в различных соглашениях и программах о сотрудничестве. Так, например, 28 июля 2003 г. Командующим ВДВ генерал-полковником Г.И.Шпаком и Председателем Отдела Московского Патриархата по взаимодействию с ВС и правоохранительными учреждениями протоиереем Дмитрием Смирновым подписано Соглашение о сотрудничестве между Воздушно-десантными войсками и Русской Православной Церковью. Соглашением предусматривается Программа сотрудничества, учреждение (при штабе ВДВ и высших военно-учебных заведениях ВДВ) Координационных советов по вопросам укрепления духовно-нравственного потенциала. Также было утверждено и Положение о них, в котором, в частности, среди основных целей Координационных советов указывается «разработка программ, методик и планов работы с целью формирования у военнослужащих Воздушно-десантных войск духовно-нравственных сил, обеспечивающих эффективное противодействие духовной и информационно-психологической агрессии противника», а среди основных задач – «подготовка и проведение заседаний военных советов ВДВ по актуальным проблемам укрепления духовно-нравственного состояния войск, повышения уровня воинской нравственности и дисциплины, организации противодействия духовной и информационно-психологической агрессии против военнослужащих Воздушно-десантных войск». По сообщению заместителя командующего Северным флотом по воспитательной работе контр-адмирала А.Г.Дьяконова в декабре 1999 г. органами военного управления Северного флота и отделом по связям с ВС РФ Мурманской и Мончегорской епархии была согласована Программа взаимодействия соединений и частей Северного флота с Мурманской и Мончегорской епархией. В соответствии с этим документом были определены необходимые условия результативного сотрудничества флота и Православной церкви, выработаны конкретные формы совместной работы. Взаимодействие Северного флота с РПЦ стало важным звеном в процессе возрождения славных традиций Российской армии и флота, оказало благотворное влияние на морально-психологическое состояние личного состава и духовно-нравственный климат в воинских коллективах. Для осуществления такого сотрудничества в Мурманской и Мончегорской епархии специально был создан отдел по связям с Вооруженными Силами и правоохранительными органами РФ… Ежегодно, начиная с 1995 года, между Северным флотом и местной православной епархией согласовываются планы взаимодействия . Это стало нормой и во флотских гарнизонах, где планы утверждаются командующими объединениями и соединениями по согласованию с настоятелями православных храмов, осуществляющими свою пастырскую деятельность в районах дислокации сил флота. В соответствии с этими планами в целях духовно-нравственного воспитания военнослужащих и возрождения славных традиций Российской армии и флота между православными храмами и конкретными кораблями, подводными лодками, береговыми частями в гарнизонах флота установлено постоянное взаимодействие[183] . Другим важным фактором, обусловливающим важность и первостепенность правового воспитания, являются те принципы, начала, на которых основывается вся правовая система, и соблюдение которых является условием нормального ее функционирования. Речь идет в первую очередь о таких фундаментальных принципах как добросовестность, разумность и справедливость, ссылка на которые содержится во многих правовых актах, несмотря на то, что в самих этих актах содержание названных принципов не регламентируется, не раскрывается и понятие терминов: добросовестность, разумность, справедливость. По-видимому, законодателем наличие этих качеств и чувств личности у участников правоотношений молчаливо предполагается как само собой разумеющееся, как их нормальное, естественное состояние. Так, в силу п. 2 ст. 6 ГК РФ при невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости. А в ст. 10 того же кодификационного акта, устанавливающей пределы осуществления гражданских прав, устанавливается, что в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются. Согласно ст. 53 ГК РФ лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно. В соответствии со ст. 602 ГК РФ при разрешении спора между сторонами об объеме содержания, которое предоставляется или должно предоставляться гражданину, суд должен руководствоваться принципами добросовестности и разумности. Статьей 662 ГК РФ также предусматривается, что арендодатель может быть освобожден судом от обязанности возместить арендатору стоимость улучшений, если докажет, что издержки арендатора на эти улучшения повышают стоимость арендованного имущества несоразмерно улучшению его качества и (или) эксплуатационных свойств или при осуществлении таких улучшений были нарушены принципы добросовестности и разумности. В соответствии со ст. 35 ГПК РФ лица, участвующие в деле, должны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами. Аналогичная норма содержится и в ст. 41 АПК РФ. Согласно ст. 21 Трудового кодекса РФ работник обязан добросовестно исполнять свои трудовые обязанности, возложенные на него трудовым договором. В силу ст. 237 Кодекса торгового мореплавания морской агент обязан осуществлять свою деятельность в интересах судовладельца добросовестно и в соответствии с практикой морского агентирования. Статьей 2 Кодекса чести судьи Российской Федерации (утв. постановлением Совета Судей РФ от 21 октября 1993 г.) судья должен добросовестно исполнять свои профессиональные обязанности и принимать все необходимые меры для своевременного рассмотрения дел и материалов. Согласно ст. 10 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" судья Конституционного Суда Российской Федерации приносит присягу следующего содержания: "Клянусь честно и добросовестно исполнять обязанности судьи Конституционного Суда Российской Федерации, подчиняясь при этом только Конституции Российской Федерации, ничему и никому более". В чем-то похожая норма содержится и в ст. 9 Федерального конституционного закона от 26 февраля 1997 г. № 1-ФКЗ "Об Уполномоченном по правам человека в Российской Федерации", в соответствии с которой при вступлении в должность Уполномоченный приносит присягу следующего содержания: "Клянусь защищать права и свободы человека и гражданина, добросовестно исполнять свои обязанности, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законодательством Российской Федерации, справедливостью и голосом совести". Приведенные выше примеры являются лишь малой частью тех норм, которые содержат подобные требования, однако и эти примеры наглядно показывают, насколько фундаментальными являются эти понятия, исходя из понимания которых выстраивается вся правовая система общества. Поэтому чрезвычайно важно, чтобы в государстве были выработаны и культивировались единые, универсальные, всеобъемлющие подходы в понимании этих важных правовых категорий, принимались меры по укреплению в народе соответствующих качеств. В противном случае, при неправильном или противоречивом их толковании, либо низком состоянии этих качеств у законодателей или правоприменителей эффективность правового регулирования может быть существенно подорвана, а правовая работа будет находиться на низком уровне. На это справедливо указывает И.А.Ильин, сравнивая роль и значение образования и воспитания в жизни человека и государства. В частности, он отмечает, что «…образование, само по себе, есть дело памяти, смекалки и практических умений в отрыве от духа, совести, веры и характера. Образование без воспитания не формирует человека, а разнуздывает и портит его, ибо оно дает в его распоряжение жизненно выгодные возможности, технические умения, которыми он, – бездуховный, бессовестный, безверный и бесхарактерный, – и начинает злоупотреблять. Надо раз навсегда установить и признать, что безграмотный, но добросовестный простолюдин есть лучший человек и лучший гражданин, чем бессовестный грамотей; и что формальная «образованность» вне веры, чести и совести создает не национальную культуру, а разврат пошлой цивилизации»[184] . С подобным заключением трудно не согласиться. Верность этого положения подтверждается анализом неуклонного роста преступности как в военных организациях, так и в других государственных структурах. Во избежание пагубных последствий от «бессовестных грамотеев» (находящихся на ответственных государственных или общественных должностях) как для правовой работы, так и для государства в целом необходимо пересмотреть порядок доступа к образованию, исключив возможность получать его людям, зарекомендовавшим себя с худшей стороны, имеющим негативный набор социальных качеств личности, злую волю и т.п. Образование должны получать достойные граждане, способные пользоваться этими знаниями во благо своего народа и государства. Правовое закрепление этих мер будет с одной стороны предотвращать возможный ущерб от высокого профессионализма злонамеренных лиц, а с другой, будет стимулировать самовоспитание молодого поколения к доброй воли, к борьбе за утверждение справедливости, в лучших традициях добросовестного отношения к труду, содействовать духовному самосовершенствованию, способствовать оздоровлению и укреплению правосознания, а значит и повышению уровня правовой работы, и благосостояния государства в целом. В этой связи особое значение приобретает также и вопрос организации надлежащего воспитания народных масс. Представляют в этой связи особый интерес исследования И.Ильина, который, в частности, указывал, что воспитывать людей к справедливости нельзя без веры и религии, ибо вера в Бога есть главный и глубочайший источник чувства ранга и воли к качеству . Справедливость есть не что иное, как любовное и художественное вчувствование в живого человека с желанием верно видеть его и верно обходиться с ним. Справедливость есть совестное доброжелательство . Справедливость есть всенародное братство . Справедливость есть живое и чуткое правосознание , которое готово поступиться своим и отстаивать чужое . Справедливость есть чувство меры в размежевании людских притязаний и интересов. Справедливость есть искусство искать и находить «для каждого свое» (формула римского права). Воспитывать, по утверждению И.А.Ильина, эти способности и настроения в народе – значит вести его к справедливости. При этом, воспитание должно не только будить в народе волю к справедливость , но и укреплять в нем дух жертвенности , т.е. согласие во имя общего, национально-государственного дела отдавать свое и не добиваться во что бы то ни стало справедливости для себя . Истинная христианская и гражданская доблесть ищет справедливости для других и охотно жертвует «своим» сверх всякой справедливости . И чем сильнее и живее этот дух в народе, тем могущественнее его государство: ибо жертвенность народа есть источник настоящей политической силы[185] . Данные выводы особенно актуальны для военной организации, которая собственно и держится вся на жертвенности народа. Особенно сильно это проявляется в системе комплектования войск по призыву. Всеобщая воинская обязанность требует наличия в народе глубокого чувства справедливости и жертвенности, без которых этот механизм начинает давать сбои. Наглядным подтверждением этому может служить анализ данных по росту за последние 15-20 лет уклонения молодежи от службы в армии, что вызвано, прежде всего, падением в обществе представлений о справедливости и жертвенности, во многом обусловленным и навязываемым на протяжении этого времени через СМИ. Чрезвычайно важным является и другой вывод И.А.Ильина о том, что воспитывать людей к справедливости нельзя без веры и религии. Данное обстоятельство будет подробно рассматриваться в последующих параграфах, однако уже здесь следует отметить, что указанный фактор не используется до сих пор в должной мере ни в организации и проведении в войсках воинского воспитания, ни в осуществлении правового воспитания, в связи с чем огромный накопленный человечеством на протяжении веков духовный потенциал остается незадействованным в системе воспитания, что, в свою очередь, негативно сказывается на успехах всего военного дела. Кроме того, очевидно, что такие категории как добросовестность, разумность и справедливость являются субъективными, внутренними свойствами личности и лежат в нравственной, духовной плоскости, поэтому наличие у субъекта правоотношений таких высоких нравственных, духовных качеств, которые обеспечивали бы добросовестное, разумное, справедливое правовое поведение субъекта оказывает большое влияние на эффективность права в управлении обществом, а также достижение высоких показателей духовного и материального благосостояния людей его составляющих. Отсутствие выше указанных необходимых нравственных, духовных качеств у субъектов права лишает правовую систему прочного фундамента, условий ее нормального функционирования. Неизбежными становятся манипуляции с законодательством в корыстных, эгоистических целях, злоупотребление законами либо пренебрежительное к ним отношение, что приводит к правовому нигилизму, хаосу, упадку и разрушению государства. Следовательно, в правовом воспитании на первое место выдвигается вопрос формирования и всемерного укрепления у граждан единых, выработанных опытом многих поколений нравственных и духовных качеств, наличие которых обеспечивает высокий уровень правосознания, правовой культуры и, как результат, высокий уровень правовой работы, благосостояния государства. Другим существенным аргументом в пользу явного преимущества правового воспитания по отношению к правовому обучению (а также того, что правовое обучение выступает, по сути, лишь определенной стадией правовоспитательного процесса) является то обстоятельство, что знания, полученные в процессе правового обучения, имеют более поверхностный характер по отношению к тем убеждениям, навыкам, привычкам, сложившимся правилам поведения, которые усваиваются личностью, впитываются в ее «плоть и кровь», становятся нормой поведения в результате правового воспитания. Особенно остро эта разница ощущается в критических ситуациях, когда нет времени вспоминать, обдумывать, взвешивать и т.п., а необходимо быстро и решительно действовать. Поэтому чрезвычайно актуальными эти выводы являются для военнослужащих, которые, не имея соответствующих качеств и навыков безусловного повиновения командирам (начальникам), правомерного поведения, а обладая одними знаниями, – в боевой обстановке могут проявить колебания, неуверенность, замешательство, нерешительность и т.п., а в результате, как следствие, это может привести к невыполнению приказа командира, срыву выполнения боевой задачи. Отсюда вывод: результаты правового воспитания воина (его убеждения, качества, черты характера, навыки, привычки правомерного поведения и т.п.) более устойчивы по сравнению с результатами правового обучения (полученными им знаниями) к воздействию негативных факторов на сознание людей, в т. ч. и с целью изменить их поведение в нужном для противника направлении. Такой вывод обусловлен природой человеческого естества, его психики. Человек склонен забывать полученную информацию. Новые знания постепенно вытесняют ранее приобретенные, которые постепенно тускнеют, частично стираются в памяти и безвозвратно утрачиваются, в связи с чем новая, более свежая информация негативного характера может отрицательно повлиять на поведение индивида и он может в короткий срок изменить представление о предмете, свое мнение о нем и, в результате, принять неправильное решение, в то время как поменять убеждения, а тем более характер и привычки процесс достаточно долгий и трудоемкий, требует проведения глубокой переоценки сложившейся системы ценностей, приложения больших волевых усилий. Таким образом, подведя краткий итог всему выше изложенному можно прийти к заключению о том, что правовое воспитание есть главная движущая сила формирования и укрепления правосознания и правовой культуры воинов, укрепления воинской дисциплины и правопорядка в войсках, улучшения состояния правовой работы и, как результат, повышения боеготовности частей и подразделений, обороноспособности государства в целом. Правовое воспитание выступает более общим, фундаментальным понятием по сравнению с правовым обучением, которое, в свою очередь, является элементом правового воспитания, одним из средств повышения его уровня. Эффективность правового обучения зависит от уровня правового воспитания воина, в то время как правовое воспитание может повышаться и без непосредственного использования правового обучения (с использованием других средств и способов воздействия на правосознание). Главными источниками повышения уровня правового воспитания, формирования и укрепления правосознания являются нравственные, духовные, религиозные, идеологические и психологические основы существования личности и общества, которые и следует всемерно, постоянно и неуклонно укреплять в воинских коллективах. 2.3 Нравственные основы правосознания и их влияние на состояние правовой работы в ВС РФ. «Что есть государство? — вопрошал в середине XIX века знаменитый московский первосвятитель, митрополит Филарет (Дроздов). — Союз свободных нравственных существ, соединившихся между собою, жертвующих частью своей свободы для охраны и утверждения общими силами Закона Нравственности, который составляет необходимость их бытия». Эта религиозно-нравственная основа государственной жизни сегодня чуть ли не напрочь выпала из общественного сознания, часто трактующего государство лишь как бездушный механизм поддерживания примитивного материального благополучия граждан. Результат такого мировоззренческого убожества налицо. Само государственное тело, его территория, ресурсы, иные богатства становятся объектом разрушительной, жестокой и беспринципной борьбы политиканов, гибельной для державы, разъедающей, как срамная болезнь, внутренности государственного механизма, саму государственную власть во всех ее проявлениях. Только там, «где священный закон нравственности неколебимо утвержден в сердцах воспитанием, верою, здравым, неискаженным учением и уважаемыми примерами предков, — говорил владыка Филарет, — там сохраняют верность Отечеству, жертвуют ему собой без побуждений воздаяния или славы. Там умирают за законы, тогда как не опасаются умереть от законов. Если же закон, живущий в сердцах, изгоняется ложным просвещением и необузданной чувственностью — нет жизни в законах писаных: повеления не имеют уважения, исполнение — доверия. Своеволие идет там рядом с угнетением, и оба приближают общество к падению». Сегодняшняя злободневность этих слов лишь подтверждает правоту и прозорливость мудрого старца... [186] . Большой вклад в исследование проблемы отношения права и нравственности внес выпускник Санкт-Петербургской Военно-юридической академии, а позднее состоявший и профессором этой академии, ученый-юрист, педагог – Мушников Александр Александрович (1849-1909), который наряду с разработкой вопросов военного законодательства создал, по сути, стройную систему взглядов, в соответствии с которыми представление о добре и зле, из которых выводятся начала нравственности и права, не является произвольными установлениями человека, а вытекают из врожденного нравственного чувства, влекущего его к добру. Конечная же цель жизни человека определяется посредством Божественного откровения. Рассмотрение этих вопросов представляется достаточно важным, поскольку правовая работа, являет собой деятельность людей, направленную на достижение определенных, важных для общества людей целей, должна учитывать «человеческий фактор», внутреннее строение человека, его влечения (устремления) и конечную цель жизни. Этимологическое происхождение слова «нравственность», по меткому замечанию А.А.Мушникова, показывает, что нравственное чувство составляет постоянное и неизменно присущее природе человека свойство. Это слово имеет одинаковый корень с глаголом «нравиться», а также с существительным «нравы» (обычаи), т.е. означает, с одной стороны, нечто нравящееся человеку, как совпадающее с требованиями его природы, а с другой – нечто постоянное и не подлежащее изменению. Выражения «этика» и «мораль» (из которых первое – греческого, а второе – латинского происхождения) тоже означают постоянное, устойчивое и неизменное начало, руководящее действиями человека[187] . Исследуя сущность нравственности, ее влияние на поведение людей и состояние общества, А.А.Мушников приходит к заключению, что нравственное чувство находится в тесной связи с религиозными потребностями человека, которые выражаются в постоянном его стремлении к живому общению с Богом. Но эта связь нравственности с религией получила всеобщее значение лишь в христианстве. В древних же религиях языческого мира представление о Божестве не соединялось с представлением об источнике нравственного добра, и потому языческие религии не заключали в себе нравственных предписаний. Учение о нравственности составляло в языческом мире лишь предмет философских умозрений, которые имели в истории человечества то значение, что подготовили почву к усвоению и пониманию всей глубины христианского учения и тем облегчили распространение христианства. Но сами по себе философские рассуждения о нравственности не могли получить большого влияния на общество, т.к. всегда оставались достоянием лишь незначительного числа образованных людей и не проникали в низшие классы народа; к тому же нравственные правила, составляющие простой плод человеческих рассуждений и не поставленные в связь с религией, никогда не могут заслужить уважение и пользоваться доверием в глазах людей. Последствием этого был совершенный упадок нравственности в языческом мире: люди, лишенные всякого руководящего начала в жизни, искали удовольствия в необузданном разврате и грубой чувственности, и мало-помалу всеобщее отчаяние овладело миром. Тогда-то, по соизволению Божьего Промысла, произошло чудесное событие воплощения Сына Божия на земле, явившегося по выражению Святого Писания (Галат. 4, 4), «когда пришла полнота времени», чтобы переродить падшую природу человека и обновить мир, погрязший в грехах и пороках. Христианство раскрыло человечеству, что источник нравственного добра есть сама Божественная воля и что нравственный закон, есть внутренний закон Божий «написанный в сердцах» людей (Римл. 2, 15): если Сам Бог, создав человека, подчинил духовную его природу нравственному закону, то соблюдение человеком этого закона есть требование Божественной воли, а нарушение его, есть грех против Бога. В лице Сына Своего, воплотившегося в человеческой природе, Бог дал людям идеал нравственного совершенства, подражать которому они должны стремиться; если же идеал этот ни для кого из людей не достижим, то в этом и выражается божественное его происхождение. Христианское учение в связи со всей земной жизнью Христа, его страданиями, смертью и воскресением, произвело столь неотразимое впечатление на человечество, что Божественная личность Христа навсегда останется путеводной звездой человечества и непоколебимой опорой для постоянного нравственного совершенствования людей; всякое общение с Христом через веру и любовь к Нему всегда будет облагораживать человека и возвышать его дух, а всякое отчуждение от Христа будет иметь своим последствием огрубение человеческой природы[188] . Следующий важный вывод, к которому приходит А.А.Мушников, состоит в том, что в христианстве нравственное чувство человека слилось нераздельно с религиозным, в связи с чем и нравственное учение должно быть основано на религии. Имея столь прочную основу, нравственное учение проникает вместе с религией во все классы человеческого общества, образованные и необразованные, и делается доступным всем и каждому[189] . Другой выдающийся русский правовед конца XIX начала ХХ века П.Новгородцев, исследуя причины кризиса правосознания, пришел к нижеследующим важным выводам. «Правовое государство не есть венец истории, не есть последний идеал нравственной жизни; это не более, как подчиненное средство, входящее как частный элемент в более общий состав нравственных сил. Отсюда недалек и следующий вывод, что право по отношению к полноте нравственных требований есть слишком недостаточное и грубое средство, неспособное воплотить чистоту моральных начал». Анализируя далее кризис правосознания на рубеже веков он отмечает, что никогда быть может, так, как в тот период, не чувствовалась недостаточность чисто правовых начал и необходимость подкрепить их воздействием нравственных факторов. Указывая на утопию Фихте, считавшего возможным установить столь прочный правовой строй, что он мог бы сохраниться непоколебимым, даже если бы в обществе «вовсе не было доброй воли», П.Новгородцев отмечает, что время выдвигает взгляд диаметрально противоположный этому: без более прочных нравственных скреп общество обречено на потрясения, может быть на гибель. Это представление об отношении правового и нравственного элементов очень удачно выражено словами русского писателя: «только незащищенныя внешней властью моральныя нормы могут служить коррективом к защищаемым этой властью нормам права, а без такого корректива само право рано или поздно под влиянием новых социальных конъюктур осуждено на разрушение»[190] . Близкое по смыслу утверждение высказывает и Пендикова И.Г., которая, в частности, отмечает, что идеалом общественных отношений в русской культуре мыслятся не правовые отношения, как на Западе, а внутреннее свободное единство всех людей на основе закона Христа, который должен стать внутренней природой человека. Право и государство – своего рода вспомогательные ступени в процессе духовного становления общественных отношений. Поскольку право и государство должны черпать свой дух из высшего закона человеческих отношений – закона Божьего, закона любви, поэтому недопустим раскол между правом и нравственностью[191] . Приведенные суждения и выводы имеют чрезвычайно важное значение для понимания сути правовой работы в государстве, выявления ее главных, основополагающих направлений и глубинного содержания, ее движущих сил. Важными являются эти выводы и для Вооруженных Сил, как части общества и государства, в которые, как видно из военной истории России, отправлялись, как правило, лучшие сыны своего Отечества, его достойные представители, обладающие высокими нравственными и волевыми качествами. Они то и обеспечивали победу в сражениях с врагом, зачастую имеющим явный перевес в живой силе, вооружении и технике. Яркое свидетельство этому оставил непобедимый русский полководец А.В.Суворов, который рядом с воинскими качествами требует от воинов и нравственных, духовных, религиозных качеств: «воину подобает быть справедливу, благочестиву»; «молись Богу! От Него победа». И постоянно повторяет: «Грех – напрасно убивать, помилуй Бог, мы – русские». В письме к своему племяннику он подробнее указывает на основы того внутреннего героизма, без которого не может быть подлинного воина. Воин, по Суворову, должен быть «отважен без запальчивости,.. подчинен без унижения, начальник без излишней на себя надежды, победитель без тщеславия… Благороден без гордости, во всем гибок без лукавства, тверд без упорства, скромен без притворства, всегда одинаков, на все способен без ухищрения,.. услужлив без всяких для себя выгод; решителен, избегая известности,.. враг зависти, ненависти и мщения; противников своих низлагает он своим снисхождением и владычествует над друзьями в непоколебимой верности. Он утомляет тело свое, дабы укрепить его больше; стыдливость и целомудрие в нем царствуют. Христианский закон служит ему нравоучением. Исполнен чистосердечия, гнушается ложью, попирает всякое лукавство… Честь и честность его особенные качества»[192] … В связи с выше изложенным, одной из главных задач правовой работы, проводимой в войсках, является создание с помощью права и правовых средств таких условий жизни и быта, такого правового режима, который в максимальной степени способствует развитию у воинов указанных Суворовым качеств, являющихся надежным залогом, твердым фундаментом, неиссякаемым источником героических побед. Задача обеспечения законности, неуклонного повышения правосознания военнослужащих требует знания и учета всего многообразия факторов, воздействующих на поведение людей (являющихся носителями законности) – как положительных, так и отрицательных, как правовых, так и материальных, политических, организационных, психологических и др. Для осуществления действенных мер по укреплению законности важно знать механизм воздействия всех факторов, социальных явлений применительно к различным социальным уровням, различным видам и направлениям деятельности субъектов общественных отношений. Из факторов, оказывающих наиболее существенное значение на укрепление законности, обычно выделяют факторы, относящиеся к личности, и факторы внешней среды. К личностным факторам принято относить уровень правового сознания и правовой культуры, нравственное сознание и духовность, политическое сознание, интеллектуальные и психологические качества личности и др. К внешним факторам относят экономические условия, социально-политическую обстановку, уровень законодательства и состояние организации и деятельности государственных, в том числе правоохранительных органов, органов военного управления и пр. В области организации вооруженной защиты государства на первый план выходят личностные качества воина, влияющие на достижение победы в бою, на укрепление правосознания и важное место здесь занимают нормы морали, которые, по словам В.Н.Хропанюка, предъявляют особо высокие требования к тем нравственным качествам военнослужащих, которые необходимы им на войне, в вооруженной борьбе, т.к. чтобы победить сильного противника, каждый воин должен быть храбрым, мужественным, способным на подвиг и самопожертвование. Поэтому особенность норм морали, действующих в Вооруженных Силах, выражается в том, что многие из них закрепляются в военно-правовых актах, т.е. они являются одновременно и юридическими нормами[193] . В военном деле большое значение имеет дух войск, их нравственное, морально-психологическое состояние, поэтому в военном законодательстве содержится большое (по сравнению с другими отраслями права) количество норм, как раз направленных на всемерное укрепление боевого духа, повышение именно этих духовных качеств в армии и на флоте. История свидетельствует, что в первую очередь именно благодаря им Россия одерживала многие славные победы в неравных сражениях. К подобным заключениям приходят и представители ЦВСИ Генерального штаба ВС РФ Е.А.Киселев и М.В.Шимановский, указывающие, в частности, что в настоящее время очень много слов говорится и очень много сил, энергии и времени тратится на обоснование перспективного облика отечественных Вооруженных Сил, определяются и декларируются актуальные задачи и приоритетные направления военного строительства. Это, безусловно, крайне важные и необходимые для государства вещи, ибо без армии государство вообще, а Россия тем более существовать не может. Однако удивительно, что при этом забывается или преднамеренно игнорируется, а в лучшем случае «ставится в конец списка» либо упоминается вскользь наиважнейший фактор — человеческий , определяющий успех практически во всяком деле, особенно в деле создания современной боеспособной армии. «Мы ни в коем случае не хотим сказать, что надо игнорировать определение перспективной структуры Вооруженных Сил РФ, боевого и численного состава, вооружения и военной техники и другие вопросы военного строительства. Однако люди — это главное . Иными словами, бессмысленно даже пытаться строить Вооруженные Силы, отвечающие современным требованиям, если во главу угла не поставить формирование у граждан страны высоких нравственных и духовных качеств»[194] . Именно поэтому и Устав внутренней службы ВС РФ начинается с Военной присяги и Боевого Знамени воинской части, которое является символом воинской чести, доблести и славы, служит напоминанием каждому военнослужащему о героических традициях и священном долге защиты Отечества. При этом нормативные правовые предписания этого Устава прямо устанавливают, что весь личный состав воинской части обязан самоотверженно и мужественно защищать Боевое Знамя в бою и не допустить его захвата противником, а в случае утраты Боевого Знамени командир воинской части и военнослужащие, непосредственно виновные в таком позоре, подлежат суду, воинская же часть - расформированию. Содержится в военном законодательстве и множество других правовых норм, закрепляющих, по сути, требования к духовному состоянию и нравственному облику военнослужащих, к их внутренним личностным качествам (например, беззаветно служить своему народу, мужественно, умело, не щадя своей крови и самой жизни, защищать Российскую Федерацию, выполнять воинский долг, стойко переносить трудности военной службы, быть честным, храбрым, дорожить войсковым товариществом, не щадя своей жизни, выручать товарищей из опасности, помогать им словом и делом, уважать честь и достоинство каждого, не допускать в отношении себя и других военнослужащих грубости и издевательств, удерживать их от недостойных поступков, соблюдать правила воинской вежливости, поведения и выполнения воинского приветствия, с достоинством нести высокое звание защитника России, дорожить честью и боевой славой Вооруженных Сил, своей воинской части и честью своего воинского звания, проявлять патриотизм, способствовать укреплению братства между нациями и народностями и т. д.), что в общем то не свойственно для законности как таковой, поскольку трудно измерить и определить выполнение этих норм. Вместе с тем, именно эти нормы являются основополагающими в понимании сути нравственных основ в военном деле, показывают то важное место, которое занимает нравственность в формировании и укреплении правосознания, правовой культуры и повышении уровня правовой работы в войсках. Те духовные ценности, которые они провозглашают, являются, по сути, основополагающими, проверенными в многочисленных сражениях принципами военной организации, ее цементирующей силой. В этой связи уместным будет сказать несколько слов о присяге, о долге и обязанности по защите своего Отечества как главных, основополагающих нравственных элементах, на которых строится правосознание и воинская дисциплина. Воинская присяга – является одним из наиболее эффективных правовых и одновременно морально-психологических средств, направленных на обеспечение законности в войсках, добросовестное исполнение военнослужащими своего священного долга и почетной обязанности по защите Отечества. Присяга принимается в торжественной обстановке, чтобы подчеркнуть важность и высокую ответственность момента возложения на гражданина не только правовой, но и моральной, нравственной ответственности за свои поступки. При принятии присяги военнослужащий клятвенно обещает свято соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Глубокий нравственный аспект принимаемой присяги раскрывается в сущности клятвы и ее значении в общественной жизни. До революции присяга произносилась с соблюдением установленных военным законодательством религиозных обрядов (по правилам религии того лица, которое приносит присягу)[195] . Например, лица христианских исповеданий приносили присягу перед Евангелием, а где имелось знамя, то и под знаменем. Присягающие повторяли слова присяги за читающим их священником, а по прочтении целовали Евангелие. Таким образом, присяга, представлявшая собой обещание на верность службы Отечеству, подтверждалась религиозною клятвою, и принесение присяги налагало на военнослужащего обязанность свято ее выполнять. Для более глубокого понимания нравственных и духовных основ этого правового средства и осознания его места в системе других правовых средств необходимо обратиться к дореволюционному законодательству. К примеру, Устав морской, изданный Петром Великим 13 января 1720 г. начинается следующими словами: «О всем, что касается доброму управлению, в бытности флота на море Должен каждой, как вышний, так и нижний во флоте Нашем, в службу приходящий, прежде учинить присягу в своей верности как следует: и когда оное учинит, тогда он в службу Нашу принят будет. Каким образом присягу или обещание чинить Положить левую руку на Евангелие, а правую руку поднять в верх с простертыми двумя большими персты. Присяга или обещание всякаго воинскаго чина людям Я (имрек) обещаюсь Всемогущим Богом, верно служить Его Вели­честву Петру Великому, Царю и самодержцу Всероссийскому, и про­чая, и пръчая, и прочая; и его наследникам со всею ревностию, по крайней силе своей не щадя живота и имения. И долженствую испол­нять все уставы и указы, сочиненные или впредь сочиняемые от Его Величества, или командиров над нами, учиненных в деле Его Величе­ства и его государства. И должен везде и во всяких случаях интерес Его Величества и государства престерегать и охранять и извещать, что про­тивное услышу, и все вредное отвращать. А неприятелям Его Величе­ства и его государства, езде всякой удоб возможной вред приключать, о злодеяниях объявлять и их сыскивать. И все прочее, что к пользе Его Величества и его государства, чинить по доброй христианской совес­ти, без обмана и лукавства, как доброму, честному и верному человеку надлежит: как должен ответ дать в день судный. В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий». Как видно из приведенного отрывка в XVIII веке глубже понимали сущность, духовные и нравственные основы воинской службы, в связи с чем будущий воин присягал Всемогущим Богом, а упор в тексте присяги делался на добрую христианскую совесть, верность и честность, ответ в «день судный». Примечательно и то, что понимание этой нравственной, духовной, религиозной сущности присяги, как основы жертвенного военного служения все больше понимается командирами и в настоящее время. Так, по сообщению капитана I ранга А.П.Белякова, «в отдельные части и на корабли приглашаются православные священники при принятии присяги. Верующие матросы имеют возможность принимать присягу после молебна и принимать ее на Библии. На этом моменте нужно остановиться особенно: Присяга на верность народу и Отечеству во флоте и армии в дореволюционной России всегда являлась религиозным обрядом. Матрос или солдат давал присягу не только государству и народу, но и самому Богу – Тому, в Кого он верил, на Кого надеялся и от Кого ждал помощи. Нарушение присяги считалось большим грехом перед Богом и людьми»[196] . Именно такими отношениями между воином и Богом во многом определялось высокое содержание военной службы как священный долг, прежде всего, перед Богом, а потому и обязанность эта всегда признавалась в обществе почетной. Сущность правосознания воина, отражающего глубины воинской дисциплины и ее особенностей (закрепленных и освященных в воинской присяге), проявляется через отношение как общества, государства, в целом, так и его граждан, военнослужащих, в частности, к защите своего Отечества и к военной службе, которое формировалось на протяжении столетий. Суть этого отношения раскрывалась и закреплялась в ст. ст. 132, 133 Конституции СССР (в ред. 1936 г.), ст. ст. 62 и 63 Конституции СССР (в ред. 1977 г.), которые провозглашали, что защита Отечества есть священный долг, а военная служба – почетная обязанность каждого гражданина. Аналогичное отношение общества к защите Отечества существовало и в дореволюционный период. Так, в силу ст. 28 Высочайше утвержденных 23 апреля 1906 г. основных государственных законов Российской Империи «Защита престола и Отечества есть священная обязанность каждого русского подданного. Мужское население, без различия состояний, подлежит воинской повинности согласно постановлениям закона»[197] . Таким образом, ратный труд воинов освящался государством и занимал почетное место в обществе. По непонятным причинам в ныне действующей Конституции России (в ред. 1993 г.) долг по защите Отечества уже не называется священным, а воинская обязанность – перестала быть почетной, что не замедлило негативно отразиться в целом на отношении как государства, так и общества к военной службе. Думается, что недопонимание разработчиками ныне действующего Основного закона России сути ратного труда и его места в обществе явление временное, а историческая справедливость в скором времени восторжествует и расставит все на свои места. Анализируя современную ситуацию и складывающиеся негативные тенденции в обществе по отношению к ратному труду, бывший министр обороны СССР, непосредственный участник Великой Отечественной войны отмечает: «Ставится под сомнение освободительный, справедливый характер войны советского народа против фашистских захватчиков. Известны и неоспоримые факты, что с первых же часов после вероломного нападения на немцев война против них стала войной народной, священной, Отечественной. Эта истина неуничтожима. С самого начала войны Советское государство обратилось – и не могло поступить иначе! – к самым сокровенным, патриотическим чувствам всех народов СССР, и в первую очередь русского народа. Такое обращение вызвало в стране и в армии подъем морального духа»[198] . Вместе с тем, именно моральный дух, высокие качества характеризуют и правосознание воина, и воинскую дисциплину (как одну из внешних форм его проявления), и отношение к выполнению военнослужащими своих обязанностей, поскольку воинская дисциплина есть наиболее удобная, приемлемая, выкованная на полях сражений и проверенная многовековым опытом военного строительства правовая форма реализации священного долга и почетной обязанности по защите Отечества. Недопонимание этого вопроса и неверное отношение к нему со стороны руководства страны может обернуться тяжелыми, непоправимыми последствиями для России. Как справедливо указывает И.А.Ильин, в стране, где граждане переживают воинскую повинность, как честь, как право, как доблестное служение – мобилизация протекает совсем иначе, чем там, где люди «пальцы режут, зубы рвут, в службу царскую нейдут»[199] . Для полноценного и всестороннего рассмотрения, выявления и уяснения нравственных начал в военном деле, их роли и места в укреплении правосознания и повышении уровня правовой работы необходимо выявление, осознание и глубокое понимание сущности воинской дисциплины, дисциплинарной ответственности военнослужащих и дисциплинарной власти командиров, а также места этих важных правовых средств в деле военного строительства, обеспечении надежной защиты Отечества. Дисциплина как общественное явление нужна всюду, где необходимо согласовать усилия, действия людей для достижения единой цели, для успешной деятельности общественного организма. Безусловной ценностью ее является то, что она обеспечивает единство действий всего коллектива, придает массе лиц свойства единого организма, гарантирует соответствующую систему отношений, охраняет авторитет руководителя, удерживает людей от противоправных действий. Все эти свойства чрезвычайно важны для военного дела, требующего крайнего напряжения и максимального объединения и согласования усилий по обеспечению вооруженной защиты Отечества от агрессора. Важнейшим условием обеспечения в войсках высокой воинской дисциплины является единоначалие, пронизывающее всю систему органов военного управления. Под единоначалием понимается такая организационная форма централизованного управления войсками, при которой происходит сосредоточение в одном лице командира (начальника) всех строевых, политических, хозяйственных, административных функций и установлена целиком его единоличная ответственность за все стороны жизни части, соединения, учреждения, организации[200] . Командир-единоначальник может успешно выполнять свои задачи по обеспечению законности и правопорядка во вверенной ему военной организации лишь в том случае, если он будет обладать всей полнотой власти, предоставляемой ему законодательством. Командир свободен в выборе решения, он принимает его самостоятельно и несет полную ответственность за принятое решение и проведение его в жизнь. Для реализации своих решений, претворение в действие политики государства в деле военного строительства и укрепления Вооруженных Сил командиры наделяются правом издания приказов и других правовых актов, обязательных для исполнения подчиненными войсками. Данная правовая форма управления является важным правовым средством обеспечения законности и правопорядка в Вооруженных Силах, поскольку позволяет оказывать эффективное воздействие на все стороны и сферы деятельности войск, поведение личного состава, соблюдение им норм действующего военного законодательства. Другим основанном на единоначалии важным организационно-правовым способом обеспечения законности в войсках является дисциплинарная власть командиров, суть которой заключается в предоставлении командирам права и наделении их обязанностью внимательно наблюдать за действиями подчиненных, всемерно поощряя отличившихся и строго взыскивая с провинившихся нарушителей. При этом командирам следует неуклонно проводить в жизнь принцип неотвратимости наказания. Ни одно нарушение закона, требований воинских уставов и других правовых норм не должно оставаться без внимания и должного реагирования со стороны командования. В широком своем понимании дисциплина представляет собой определенный сложившийся в обществе порядок поведения людей, в основе которого лежат нормы морали и нормы права. Воинская дисциплина по своей сущности и источникам является разновидностью государственной дисциплины, основывающейся на правилах и нормах установленных государством. Она охватывает отношения людей при прохождении ими военной службы и имеет свои особенности, обусловленные целями и задачами, стоящими перед военными организациями. Важность и ответственность стоящих перед Вооруженными Силами Российской Федерации задач по вооруженной защите Отечества со всей очевидностью требуют высокой организованности, уставного порядка во всех без исключения воинских частях и подразделениях, крепкой воинской дисциплины. Воинская дисциплина основывается на непререкаемом авторитете власти (командиров и начальников), покорности ей и взаимном уважении, выражающимся в том, что все военнослужащие беспрекословно подчиняются соответствующим командирам и начальникам, выполняют их законные приказы и распоряжения, ответственно относятся к своим полномочиям. Авторитет начальников в глазах подчиненных и покорность последних первым, их взаимное доверие друг другу, так же как и взаимное их уважение – суть понятия нравственные, неразрывно связанные с личными качествами лиц, участвующих в этих правоотношениях власти и подчинения. Если командир (начальник) злоупотребляет своим положением, избивает подчиненных, толкает их на совершение преступлений (воровство для него подчиненными тушенки со склада и т.п.), унижает честь и достоинство своих подчиненных и всячески над ними издевается, то воинская дисциплина, не основанная на высоком авторитете руководителя, лишенная своего внутреннего, нравственного содержания, превратится в формализм, который в критические минуты боя может обернуться непоправимыми трагическими последствиями как для подразделения, отказывающегося выполнять приказ ненавистного командира, так и для самого командира (например, выстрелом в спину наиболее обиженными, униженными, оскорбленными подчиненными). Верным средством против таких негативных социальных явлений как свидетельствует история выступают высокие нравственные качества, большой духовный потенциал командиров, которые должны личным примером самоотверженного ратного труда вести за собой подчиненных, способствовать повышению их нравственного уровня, культуры, правосознания, а посредством этого и воинской дисциплины. Вопросам обеспечения высокой воинской дисциплины, правопорядка и уважительного отношения между военнослужащими государство на протяжении своего существования уделяло особое внимание. В частности, Устав воинский от 30 марта 1716 г. в ст. 1 главы ХLIХ прямо устанавливал, что «все вышние и нижние офицеры от кавалерии и инфантерии и все войско обще имеют в неразорванной любви, миру и согласии пре­быть, и друг другу по его достоинству и рангу респект, который они друг-другу должны, отдавать и послушны быть. И ежели кто из подчи­ненных против своего вышняго каким нибудь образом поступит, то оной по обстоятельству дел наказан будет». Анализ приведенной статьи показывает глубокое понимание основ военной организации и воинской дисциплины, а также место, которое в нем занимает правосознание и его нравственные, духовные основы. Взаимная неразрывная любовь, мир, согласие и уважение достоинства друг друга – вот те нравственные и духовные начала, которые через правосознание должны проявляться во взаимотношениях военнослужащих и составлять прочный фундамент высокой воинской дисциплины и правопорядка в войсках. Генерал-фельдмаршал и генералисимус Князь Александр Васильевич Италийский, граф Суворов-Рымникский, который не на словах только, но на личном опыте знал, какое значение имеет дисциплина в военном деле, отмечал, что «дисциплина – мать победы», а «субординация или послушание – мать дисциплины …»[201] . Понятие, сущность и содержание воинской дисциплины было разработано военными юристами в основе своей в XIX веке. В то время уже отмечается глубокое понимание воинской дисциплины как важнейшей нравственной силы, одухотворяющей весь организм армии. В частности, автор изданного в середине XIX века Курса военной администрации Зайцов отмечает, что воинская дисциплина дает общую мысль и волю всей армии, и таким образом связывает в одно живое, могущественное целое все частные силы каждого из отдельных людей, составляющих армию. При разрушении дисциплины армия, оставшись не связанною единством мысли и воли, обращается (как неоднократно показывал исторический опыт) в бессильную толпу, каждый человек которой взаимно парализует усилие другого. Одним словом, с уничтожением дисциплины армия разлагается на свои составные элементы и как живой организм перестает существовать[202] . По утверждению А.Попова «дисциплина есть душа армии». Представляет особый интерес также и глубокое понимание этого сложного социального явления М.Драгомировым, который отмечал: «Воинская дисциплина есть совокупность всех нраственных, умственных и физических навыков, нужных для того, чтобы офицеры и солдаты всех степеней отвечали своему назначению… Дисциплина заключается в том, чтобы вызвать на свет Божий все великое и святое, таящееся в глубине души самого обыкновенного человека». Более катигоричным является мнение другого видного военачальника А.Колчака: «Без дисциплины человек прежде всего трус и не способен к войне – вот в чем сущность нашей проигранной войны»[203] . Большое значение придавалось и средствам для утверждения нравственности и дисциплины в войсках, важнейшие из которых, как указывалось Зайцовым, суть следующие: а) воспитание войск в правилах религии, нравственности и дисциплины, сопровождаемое обучением грамоте и по возможности мастерству; б) строгое требование соблюдения дисциплины при строевом обучении войск; с) соблюдение правил наружного чинопочитания. Как видно, не потеряли свою актуальность перечисленные средства и в наше время. Основополагающим нормативным правовым документом, определяющим понятие воинской дисциплины, а также средства и способы ее достижения в настоящее время является Дисциплинарный устав Вооруженных Сил РФ, который устанавливает, что воинская дисциплина выражается в строгом и точном соблюдении всеми военнослужащими порядка и правил, установленных законами, воинскими уставами и приказами командиров (начальников). Таким образом, как следует из этого определения, воинская дисциплина представляет собой частное проявление законности в условиях Вооруженных Сил. Однако на деле содержание воинской дисциплины значительно сложнее и многограннее, чем это изложено в уставах. Согласно ст. 1 Дисциплинарного устава 1913 г. воинская дисциплина состоит в строгом и точном соблюдении правил, приписанных военными законами. Поэтому она обязывает точно и беспрекословно исполнять приказания начальства, строго соблюдать чинопочитание, сохранять вверенный команде порядок, добросовестно исполнять обязанности службы и не оставлять проступков и упущений без взысканий. Внимательное рассмотрение и сравнение понимания воинской дисциплины в начале и конце ХХ века выделяет две бросающиеся в глаза отличительные особенности, выделяющие правовое закрепление воинской дисциплины начала прошлого века. Первая состоит в том, что исполнение обязанностей службы должно быть именно добросовестным, а не просто строгим и точным, т.е. обязанности воином должны были исполняться с доброй совестью, честно и нелицемерно, а не с пустой внешней формальностью и бездушным отношением. Вторая состоит во взыскательности, высокой требовательности, обязанности командиров не оставлять проступков и упущений подчиненных без соответствующих взысканий. Еще дореволюционные юристы (С.А. Друцкой, В.Д. Кузь­мин-Караваев, П.Л. Лобко и др.) в период разработки первых дисциплинарных уставов справедливо отмечали, что в такой редакции понятие воинской дисциплины, по сути, отождествля­ется с принципом законности, который хотя и присущ поня­тию воинской дисциплины, тем не менее, не исчерпывает собой все обя­занности и права лиц, входящих в состав армии и флота. При пересмотре Устава дисциплинарного в 1888 г. обраща­лось внимание на неполноту формулировки понятия воинской дисциплины, однако в итоге с практической точки зрения оно было признано удовлетворительным, поскольку в нем отражалось общее понятие дисциплины и были указаны наибо­лее важные ее требования. Подобного же подхода придерж­ивается законодатель, как видно, и в настоящее время. В этой связи следует отметить, что при сопоставлении законности и воинской дисциплины последняя отличается именно высоким содержанием в ней нравственного, духовного компонентов, что объясняется ее сущностью и предназначением, позволяет рассматривать в качестве основополагающего правового средства, направленного на реализацию освященного государством долга каждого гражданина по защите своего Отечества – долга, сопряженного с мужественным перенесением тягот и лишений военной службы, с опасностями для жизни и здоровья военнослужащих. Другим важным фактором, обусловливающим необходимость укрепления в воинской дисциплине духовных и нравственных начал является высокая опасность для общества военной силы, находящейся в руках безнравственных людей, потерявших высокие духовные ориентиры. История знает много примеров, когда узкой группой лиц из своекорыстных и иных безнравственных побуждений применялась грубая военная сила, в том числе и против своего народа. Терроризм лишь одно из таких проявлений. Свидетельством того, что нравственные и духовные начала лежат в основе воинской дисциплины являются 2-4 статьи ныне действующего Дисциплинарного устава ВС РФ. Так, ст. 2 прямо указывает, что воинская дисциплина основывается на осознании каждым военнослужащим воинского долга и личной ответственности за защиту своего Отечества, на его беззаветной преданности своему народу. Следовательно, для повышения воинской дисциплины необходимо укреплять в правосознании воинов глубокое понимание и всеобъемлющее содержание их воинского долга и ответственности за защиту своего Отечества, постоянно концентрировать их внимание на этих предметах. А для того, чтобы снижать уровень дисциплины необходимо внедрять в сознание воинов, постоянно удерживать внимание на прямо противоположных предметах – например, правах, льготах, бесчисленных надбавках, компенсациях, выплатах и т.п., их реализации, особенно если они нарушаются зачастую самим государством. Изданный в 1993 г. закон «О статусе военнослужащих», посвященный детальной регламентации прав и льгот военнослужащих, наглядно показывает, на что направлено данное правовое средство, – на укрепление или снижение воинской дисциплины. Воинская дисциплина в силу ст. 3 Устава обязывает каждого военнослужащего быть верным Военной присяге, выполнять свой воинский долг умело и мужественно, добросовестно изучать военное дело, стойко переносить трудности военной службы, не щадить своей жизни для выполнения воинского долга, крепить войсковое товарищество, оказывать уважение командирам (начальникам) и друг другу, соблюдать правила воинского приветствия и воинской вежливости, с достоинством вести себя в общественных местах, не допускать самому и удерживать других от недостойных поступков, содействовать защите чести и достоинства граждан. Анализ всех этих требований, относящихся к воинской дисциплине (без которых она немыслима), показывает, что все они имеют нравственные, духовные основы. Примечательно и то, что среди мер, с помощью которых достигается высокая воинская дисциплина Дисциплинарный устав в ст. 4 на первое место ставит воспитание у военнослужащих высоких морально-психологических и боевых качеств. Необходимость поддержания на высоком уровне и неуклонного укрепления духовных и нравственных начал воинского служения хорошо понимали в дореволюционной Росси. Среди прочих правовых мер нравственного свойства особого внимания заслуживает институт судов чести, широко применявшийся в войсках и штабах. Устав Дисциплинарный 1913 года содержал отдельную главу 14 «О суде чести», в которой в 50-ти статьях (с 130 по 179) подробно регламентировались основания и порядок применения в отношении офицерского состава этого важного нравственно-правового средства укрепления воинской дисциплины. В частности, ст. 130 устанавливала, что суды чести учреждаются для охранения достоинства военной службы и поддержания офицерского звания. На них возлагается: а) рассмотрение поступков, несовместных с понятиями о воинской чести, служебном достоинстве, нравственности и благородстве, и б) разбор ссор, случающихся в офицерской среде. Достаточно серьезными были и правомочия этого органа. Так, в силу ст. 163 Устава суд чести мог постановить приговор: 1) об оправдании обвиняемого; 2) о том, чтобы ему сделать внушение, и 3) об удалении его со службы. Исполнение решения суда чести возлагалось на командира, передавшего дело на рассмотрение суда чести. При этом, от уволенных от службы по приговору суда чести, как предписывал Устав, «не приемлются жалобы на неправильное решение, а также просьбы о предании уголовному суду для доказательства своей невиновности» (ст. 171). Что означало полное доверие этому органу в разрешении вопросов, отнесенных государством к его ведению. При рассмотрении дела об оскорблении или столкновении в офицерской среде суд чести мог постановить: 1. если признает примирение согласным с достоинством офицера и с традициями части, - о примирении поссорившихся; 2. если находит, что поединок является единственным средством удовлетворить оскорбленную честь офицера, - о необходимости поединка (ст. 175). Более того, согласно ст. 176 Устава Дисциплинарного если, по объявлении решения суда чести о необходимости поединка, кто-либо из поссорившихся офицеров отказывался от вызова на поединок, или не принимал никаких мер к получению удовлетворения путем поединка, то, в случае неподачи им самим прошения об отставке, начальник части, распорядившийся о передаче дела в суд чести, по истечении 2-х недельного срока, входил с представлением об увольнении такого офицера от службы без прошения. Немногие выше указанные выдержки из Устава Дисциплинарного 1913 г. наглядно показывают, каким важным и действенным правовым средством укрепления нравственных основ в войсках являлись суды чести. Помимо гл. 14 Устава Дисциплинарного существовали также и отдельные утвержденные военным министром положения о судах чести в различных военных ведомствах: Положение о судах чести чинов интендантского ведомства (утверждено Военным Министром 7 мая 1914 г. и объявлено в приказе по военному ведомству 1914 г. № 306), Положение о судах чести в главном управлении военно-судебных заведений и в подведомственных ему заведений (1912 г. № 622), Положение о суде чести главного артиллерийского управления (1914 г. № 98), Положение о судах чести офицерской артиллерийской школы (1914 г. № 98), Положение о суде чести главного штаба (1914 г. № 59), Положение о суде чести для офицеров корпуса военных топографов (1914 г. №136), Положение о суде чести в казачьих войсках (1914 г. № 167), которые по мере их издания помещались в приложении IХ к Уставу Дисциплинарному. После революции вместе со всем законодательством Российской Империи суды чести были упразднены. Однако после Великой Отечественной войны, когда патриотическое движение против «тлетворного влияния Запада, раболепия и низкопоклонства перед иностранщиной» охватило всю страну, потребность в создании этого правового института стала ощущаться достаточно остро. В связи с этим по поручению Сталина был разработан специальный Устав, в основу которого легли положения об офицерских судах, существовавших в Русской Императорской армии, цель которых заключалась в сохранении корпоративной чести офицерского сословия, для чего суды наделялись правом исключать из своей среды недостойных. Устав советских Судов чести ставил такую же задачу в целях «содействия делу воспитания работников государственных органов в духе советского патриотизма и преданности интересам Советского государства и общественного долга, для борьбы с проступками, роняющими честь и достоинство советского работника». На суды чести возлагалось рассмотрение антипатриотических, антигосударственных и антиобщественных поступков и действий, совершенных руководящими, оперативными и научными работниками министерств СССР и центральных ведомств, если за эти проступки и действия они не подлежали наказанию в уголовном порядке. Суды чести имели право объявить обвиняемому общественное порицание или общественный выговор. Это решение суда приобщалось к личному делу работника и имело большое значение в его дальнейшей судьбе. В 1947-1948 годах Суды чести были избраны в 82 министерствах и центральных ведомствах, а также при Совете Министров СССР и ЦК ВКП(б)[204] . Примечательно и то, что на этой волне законодатели продвинулись еще далее чем в дореволюционное время и распространили действие этого правового средства помимо офицеров также и на более низкие категории военнослужащих (см., например, приказ Министра обороны СССР 1973 г. № 157 "С объявлением Положения о товарищеских судах чести прапорщиков, мичманов и военнослужащих сверхсрочной службы в Вооруженных Силах СССР"). Однако с началом перестройки и переходом страны на рыночные отношения офицерская честь руководством страны оказалась невостребованной и приказом Министра обороны РФ от 29 ноября 2001 г. № 472 (пунктом 1) был признан не действующим в Вооруженных Силах Российской Федерации приказ Министра обороны СССР 1980 года № 275 "Об утверждении Положения о товарищеских судах чести офицеров в Вооруженных Силах СССР". Таким образом, тихо и незаметно был ликвидирован организационно-правовой механизм укрепления боевого духа и морально-психологического состояния главной действующей силы военной организации государства, его ядра – офицерского корпуса. Возможно после третьей мировой войны на волне патриотизма государство вновь обратит внимание на честь и достоинство высокого воинского служения и к этому правовому институту опять вынуждены будут вернуться, однако в настоящее время, в преддверии этой войны (по крайней мере исключать этого нельзя), данное важное правовое средства укрепления нравственных основ военной службы оказалось фактически ликвидировано, без каких-либо на то оснований. Непонимание военнослужащими высоких духовных и нравственных начал военной службы и воинского долга по защите Отечества, зачастую приводит к тому, что тяжелый ратный труд для них становится невыносимым, а это в свою очередь способствует распространению в армейской среде неуставных взаимоотношений, дезертирства, самоубийств и других негативные социальные явлений, свидетельствующих о низком уровне воинской дисциплины, правосознания и правовой работы в целом. Таким образом, воинская дисциплина отличается повышенной духовной, нравственной составляющей, поскольку в основе ее лежит готовность каждого военнослужащего мужественно и стойко переносить тяготы и лишения военной службы, принести свой тяжелый ратный труд, а если потребуется, то и саму жизнь, для блага Отечества (что не свойственно людям малодушным, трусливым, а возможно лишь для человека высокого духа, обладающего мужеством и силой воли, высокими нравственными качествами, глубокими чувствами воинской чести и достоинства). В этой связи и правовая работа по укреплению воинской дисциплины должна в определенной степени учитывать и комплекс мероприятий по всестороннему развитию в военнослужащих высоких духовных и нравственных качеств, патриотическому воспитанию, глубокому пониманию сущности воинского долга, правильном всестороннем и детальном уяснении военнослужащими своих обязанностей и важности их добросовестного исполнения. Необходимо всемерно и неустанно воспитывать в военнослужащих чувство личной ответственности за состояние боеготовности подразделения или воинской части, в которых они проходят службу. Важным является также и разъяснение на этой основе тех угроз для Отечества, к которым может привести нарушение воинской дисциплины и правопорядка в войсках. Воинская дисциплина, на которой строится вся военная организация, как уникальное общественное явление, пронизывающее весь военный организм, отличается рядом специфических черт, выработанных многовековым опытом строительства в России армии и флота. Особенности воинской дисциплины обусловлены высокими и многотрудными задачами по вооруженной защите Отечества, связанными с тяготами и лишениями военной службы, смертельной опасностью для жизни. Значительный нравственный аспект воинской дисциплины нашел свое проявление и в общих обязанностях военнослужащих, содержащих по сути нормы, отличающиеся высоким этическим содержанием, такие как, например, требования быть честным, храбрым, воздерживаться от вредных привычек (курения и употребления алкоголя), соблюдать правила воинской вежливости, поведения и выполнения воинского приветствия, всегда быть по форме, чисто и аккуратно одетым и др. Кроме того, дисциплинарную ответственность военнослужащие несут за проступки, связанные с нарушением не только воинской дисциплины, но также и норм морали и воинской чести. Следует отметить, что вопросам нравственности в армии и на флоте всегда уделялось особое внимание. В частности, в книге IV утвержденного Петром I Морского устава содержалась глава 1, которая так и называлась «О благом поведении на кораблях». В ст. 1 этой главы устанавливалось: «Хотя всем хрис­тианам надлежит христиански честно жить, и не в лицемерном страсе Божий содержать себя, однако же воинские люди сие с вящшею ревностию уважать и внимать имеют, понеже оных Бог в такое состояние определил (в котором несравнительно чаще других смертным страхом себя подвергать должность имеют, неотложно), исполняя службу сво­его Государя и отечества. И понеже всякое благословение, победа и благополучие от единаго Бога Всемогущаго, яко от истиннаго начала всех благих и праведнаго победодавца, происходит. И оному токмо молитися и на него надежду полагати надлежит во всяких делах и пред­приятиях. Того ради чрез сие все идолопоклонства, чародейства, с великим подтверждением запрещаются. И ежели кто такой найдется, или сему подобный суеверный, или богохулительный; оный по состо­янию дела, в жестоком заключении в железах, и кошками наказан, или весьма сожжен имеет быть». Как видно из приведенного контекста нравственные и духовные правила поведения, тесно переплетаясь, закрепляются в правовых актах с тем, чтобы, воздействуя на правосознание военнослужащих, исправлять их поведение с пользой для исполнения службы своему Отечеству. При этом за нарушение этих норм предусматривалась достаточно суровая ответственность вплоть до предания смерти через сожжение, что свидетельствует о важности соблюдения этих правил и особом отношении к ним. Как справедливо отмечал М.Драгомиров «в критические минуты войны, когда именно и решается «победа» или «поражение», значение нравственной энергии рельефно выдвигается на первое место. Таким образом, важнейшим военным элементом является человек, важнейшим свойством человека – его нравственная энергия». Интересны и дальнейшие рассуждения М.Драгомирова относительно этого важного вывода: «Успех на войне и в бою зависит главнейше от хорошего нравственного состояния войск… Наилучший стрелок или фехтовальщик, если он не проникнут сознанием долга или убежден, что не может одолеть неприятеля, ничего не сделает… Потому-то Наполеон, Суворов и другие гениальные полководцы прежде всего стремились к развитию нравственной стороны в своих армиях; Наполеон даже положительно высказывал, что во всяком боевом деле ¾ успеха зависит от нравственной стороны и только ¼ от материальной. В военное время это чувствуется всяким весьма сильно, ибо военная обстановка каждую минуту указывает на значение находчивости и энергии солдата; но в мирное время, когда такой обстановки нет, большинство забывает значение нравственной стороны и часто совершенно пренебрегает условиями, которые благоприятствуют ее развитию»[205] . Количественные соотношения нравственной и материальной стороны в военном деле высказанные М.Драгомировым заставляют серьезно задуматься над вопросом о роли и значении нравственных основ в укреплении воинской дисциплины, в деле военного строительства, в организации и проведении в войсках правовой работы. Понимание важности укрепления нравственных и духовных основ подвигает к необходимости искать эффективные правовые средства, направленные на их укрепление в войсках, разрабатывать целое направление правовой работы в области нравственного и духовного воспитания воинов. Работа по обеспечению воинской дисциплины в армии и на флоте основывается на сочетании методов убеждения и принуждения. Первостепенную роль призвано играть убежде­ние, которое включает меры, направленные на проведение командирами разъяснений (бесед), обсуждений, внушений и т. п. Метод убеждения основывается на духовных и нравственных ценностях личности, великом героическом прошлом нашего народа и армии, понятии чести и совести, на моральных обязательствах, правосознании и правовой культуре, которые каждый командир должен всячески воспитывать, развивать и поощрять в подчиненных. Высокая сознательность и убежденность воинов обеспечивают безусловное выполнение требований действующего законодательства, приказов командиров и начальников. Представляется полезным для сравнения и понимания важности нравственного аспекта в правовой работе обратиться к историческому опыту включения этого аспекта в правовые средства укрепления воинской дисциплины, борьбы с неуставными отношениями между военнослужащими. В частности, утвержденный Петром I для войск Устав воинский от 30 марта 1716 г., в ст. 3 главы ХLIХ предписывал, что если «кто кого рукою ударит, тот имеет на три месяца заключен быти, и на полгода жалованья лишен, и потом у обиженнаго стоя на колен­ках прощения просить, и в готовности быть от обиженнаго равную месть принять, или за негоднаго почтен и чину своего (ежели какой имеет) лишен, или вовсе или на время, по силе дела смотря». Следут обратить внмание на суровость и всемерность наказания за такой казалось бы незначительный проступок как рукоприкладство. Санкция включает физические, и нравсвенные страдания, имущественные лишения для провинившегося, ввиду чего очевидно достигался максимальный воспитательный и предупредительный эффект, способствующий укреплению воинской дисциплины и правопорядка в войсках. Учитывая изложенное в вопросе укрепления законности и правопорядка командирам (начальникам) необходимо большое внимание уделять именно вопросам формирования у личного состава правосознания, при этом помимо изучения правовых норм, следует проявлять особую заботу о духовном и нравственном воспитании, как основе формирования правосознания и правомерного поведения военнослужащих. Понимание важности нравственных и духовных качеств личности в поведении и правовой деятельности было не только в дореволюционный период. В советское время вплоть до начала 70-х годов XX в. эти вопросы, хотя явно не проявлялись и открыто государством не ставились, однако постепенно шло понимание важности укрепления этих качеств в народе, особенно во время Великой Отечественной войны и после нее при восстановлении страны, когда патриотизм, подвиг жертвенного служения, максимальной самоотдачи, любви и преданности своему народу был остро востребован. Принятая ХХII съездом КПСС обновленная программа партии включала Моральный кодекс строителя коммунизма, который должен был охватить все сферы нравственных отношений[206] . Видимо, понимая важность духовной и нравственной составляющей в профессиональной и правовой деятельности в современных условиях ряд министерств и ведомств принимают свои корпоративные правовые документы, пытаясь морально-этические нормы закрепить нормами права. Так, например, судейским сообществом 21 октября 1993 г. принят Кодекс чести судьи Российской Федерации, приказом председателя государственного таможенного комитета от 3 сентября 1997 г. № 530 введен в действие Кодекс чести таможенника Российской Федерации, приказом министра внутренних дел Российской Федерации от 1993 г. № 501 утвержден Кодекс чести сотрудника органов внутренних дел. Во всех этих нормативных правовых актах содержатся конкретные морально-этические требования и нормы поведения, за нарушение которых сотрудники могут быть привлечены к ответственности. Как метко было подмечено профессором А.А.Тер-Акоповым, нормы морали и нравственности, соответствовавшие так называемому социалистическому распределительному принципу пользования социальными благами, пришли в противоречие с новыми, так называемым рыночным принципом конкуренции и вынуждены были отступить. Их выбросили как ненужную вещь вместе с коммунистической идеологией, на которую эти нормы опирались. Другой претендующей на господство идеологии в запасе не оказалось. В какой-то мере общественную нравственность подпитывает религия, но она пока еще не набрала, по ряду объективных причин, необходимой силы и не заняла подобающей ей роли генератора общественной морали и нравственности[207] . Анализируя роль морали в правовой сфере, ее связь и взаимодействие с правом А.А.Тер-Акопов приходит к следующим важным выводам. 1. С развитием цивилизации соотношение морали и права меняется, идет процесс замещения некоторых норм и элементов морали правом; право вбирает в себя отдельные моральные нормы, усиливая их санкционирующий элемент; оно также берет на себя регулирование отдельных новых отношений, которые могли бы быть предметом морали. 2. Несмотря на возвышение права, мораль сохраняет, по крайней мере должна сохранять, свою доминирующую по сравнению с правом роль. Во-первых, потому что является генетической основой права, которое будет всегда следовать за моралью; во-вторых, право само является предметом морали, моральной ценностью: в праве отражаются и закрепляются нормы морали, а соблюдение юридических законов становится критерием нравственного поведения. Все проблемы общества, в том числе и закрепленные правом, в первую очередь моральные, а затем только правовые. 3. Перспективы цивилизации следует связывать не с правом, а с нравственностью, государство должно быть в первую очередь не правовым, а нравственным. Для строительства нравственного общества на конкретном этапе можно и нужно использовать правовые средства, не забывая их подчиненное по отношению к нормам морали и нравственности положение[208] . Данные выводы представляют особую ценность для понимания сути правовой работы в обществе в целом и в Вооруженных Силах в частности. Нравственные ориентиры и критерии в правосознании, их всемерное укрепление – есть та направляющая и корректирующая сила, которая должна во многом определять содержание правовой работы, ее суть и смысл. За нравственностью, по глубокому убеждению А.А.Тер-Акопова, стоит религия, в России – это православное христианство как доминирующая, но не противодействующая другим традиционным вероучениям (исламу, буддизму, иудаизму) духовная сила. Право в своей основе, в глубинных тайниках, как бы в историческом подсознании народа, таит проверенные временем обычаи, традиции, религиозные установления, которые связывают людей в единое общество, придают ему устойчивость, оправдывают или отвергают политические решения и законодательные акты, осуждают или, напротив, одобряют поступки людей независимо порой от того, соответствуют ли они правовой форме[209] . Вместе с тем, не все еще осознают религиозные основы мироустройства, роль религии в жизни общества, особенно в его нравственной и правовой сферах. Как отмечает лауреат сталинской премии, доктор медицинских наук святитель Лука (Войно-Ясенецкий), «общая причина предубеждения против религии заключается прежде всего в незнании, как утверждает Бэкон, и это с Божественной простотой объясняет Сам Христос: Заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией (Мф. 22, 29) Эти слова сказаны были саддукеям, рационалистам своего времени, отрицавшим воскресение мертвых и существование духов (не таковы ли саддукеи нашего времени, которые принимают лишь то, что понимают?). И как тогда, так и теперь, мы не знаем именно этих двух областей: содержания Священного Писания и силы Божией, то есть той реальности, о которой говорит Писание и которая открывается религией, как опыт и переживание»[210] . Данный вывод, о том, что предубеждения против религии возникают на основе незнания, является чрезвычайно важным и заставляет переоценить систему воспитания и в т.ч. систему правового воспитания военнослужащих. Такая переоценка должна основываться на понимании роли и значении, которую на протяжении всего существования России и ее Вооруженных сил играла религия. Патриотизм, вера в помощь Божию, благородство и высокая духовность всегда были присущи защитникам нашей Родины, которые жизнью и подвигами подтверждали и сегодня подтверждают верность этим идеалам. Очевидна и глубока взаимосвязь Российской Армии с Православием, которое на протяжении тысячелетия воспитывало эти высокие качества. Именно вера в Бога и любовь к Православию определяли духовный облик российского воина, давали ему силу духа и стойкость в бою. Как справедливо замечает А.Бычков основой нравственности и крепости общества всегда была Вера. Не только российская, но и мировая история убедительно показывают, что успех государственного, хозяйственного строительства, надежность вооруженной защиты Отечества, место нации в мире определяется в конечном счете не количеством материальных ценностей, грубой силой, а крепостью народного духа[211] . Как отмечается в Основах социальной концепции Русской Православной Церкви: «Исполняя миссию спасения рода человеческого, Церковь делает это не только через прямую проповедь, но и через благие дела, направленные на улучшение духовно-нравственного и материального состояния окружающего мира. Для сего она вступает во взаимодействие с государством, даже если оно не носит христианского характера, а также с различными общественными ассоциациями и отдельными людьми, даже если они не идентифицируют себя с христианской верой. Не ставя прямой задачи обращения всех в Православие в качестве условия сотрудничества, Церковь уповает, что совместное благотворение приведет ее соработников и окружающих людей к познанию Истины, поможет им сохранить или восстановить верность богоданным нравственным нормам, подвигнет их к миру, согласию и благоденствию…»[212] . В богословии Православной Церкви принимается положение о реальности естественного нравственного закона, который обретается во всех людях и благодаря которому признаются фундаментальными правила и законы нравственной жизни человека и общества. В послании к римлянам Апостол Павел говорит о всеобщей виновности людей перед Богом, ибо никто не может оправдаться тем, что не знал, как поступить в своей жизни, потому что нравственный закон написан в сердце каждого человека (см. Рим. 2, 15). Этот закон дан Богом и является общим достоянием всех людей, этот закон ориентирует каждого человека в выборе добра. Все люди ответственны за нарушение требований нравственного закона, потому что неповиновение закону влечет за собой будущее возмездие. Указания на естественный нравственный закон можно найти в творениях святых Афанасия Великого, Григория Богослова, Василия Великого, Кирилла Александрийского, Максима Исповедника, но наиболее точно из всех восточных отцов высказывается свт. Иоанн Златоуст: «Бог вложил в человека врожденный закон, который управляет человеком как капитан кораблем или как извозчик лошадью». С нравственным законом тесно связано нравственное сознание, которое включает в себя такие понятия, как стыд, совесть, долг, ответственность, стремление к добру[213] . Все эти понятия, включаемые в нравственное сознание человека, имеют огромное значение и для правосознания, и для правовой работы. В зависимости от того, насколько глубоко восприняты эти понятия в сердце человека, настолько он и руководствуется в своей деятельности (в т.ч. и правовой) этими представлениями и устремлениями, оценивает и совершенствует с их помощью свою работу (в т.ч. и правовую). Одно из центральных мест в правосознании и правовой работе занимает совесть человека, оказывающая существенное влияние на поведение человека, и дающая нравственную оценку такого поведения. Как метко отмечает И.А.Ильин, совесть есть один из чудеснейших даров Божиих, полученных нами от него. Это как бы сама Божия сила, раскрывающаяся в нас в качестве нашей собственной глубочайшей сущности. То, на что указывает нам совесть, к чему она зовет, о чем она нам вещает, есть нравственно-совершенное ; не «самое приятное», не «самое полезное», не «самое целесообразное» и т. п., но нравственно-лучшее, совершенное, согласно тому, как указано в Евангелии: «будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный» (Мтф. 5, 48). Однако говоря так о совести, «я разумею не то, что нередко обозначают этим словом в повседневной жизни. Я разумею живую и не урезанную расчетом христианскую совесть, озаренную и просвещенную Христом, верную Ему и окрепшую на Его заветах. Человек, верно переживший совестный акт, завоевывает себе доступ в сферу, где долг не тягостен, где дисциплина слагается сама собою, где инстинкт примеряется с духом, где живут любовь и религиозная вера[214] . Такое глубокое понимание и раскрытие сущности человеческой совести делает доступным понимание той огромной роли и значения, которую она призвана играть в правосознании и в правовой работе. Ослабление и угасание этого важного нравственного элемента в человеческом сознании приводит к серьезным негативным последствиям в правосознании и правовой работе. Огромная важность этого социального явления вызывает необходимость более внимательно рассмотреть его проявления и взаимосвязь с правосознанием и правовой работой. Беда современного человечества, указывал И.А.Ильин, состоит в том, что оно как бы разучилось переживать совестный акт и отдаваться ему, что весь его «ум» и вся его «образованность» есть мертвое и отвлеченное действие рассудка, недурно соображающего о «целесообразности» разных средств, но ничего не разумеющего в вопросе о священных целях жизни . Христианская совесть, этот драгоценный и благодатный дар христианского откровения, как бы смолкла за последние века европейского просвящения и особенно за последний век капиталистического расцвета. А это указывает на то, что «просвященному» и безрелигиозному человеку наших дней предстоит вступить на путь больших страданий и потрясений. Ибо совесть не есть какое-то сверхдолжное и недоступное обыкновенному человеку дело «праведника» или «отшельника», ненужное рядовому человеку и бесполезное для верхнего, ведущего социального слоя. Напротив, совесть нужна каждому человеку , и не только в великие, поворотные моменты его жизни, но и в ежедневных делах и в обыденных отношениях; и то, что совсем не тронуто ее лучом, оказывается не только недоброкачественным в смысле духовной ценности, но и жизненно не прочным , не крепким, в высшей степени подверженным распаду и в личной и в общественной жизни. Совесть есть живая и цельная воля к совершенному , поэтому там, где отмирает эта воля, качественность становится безразличной для человека и начинает уходить из жизни; все начинает делаться «недобросовестно», все снижается, обесценивается, становится никому не нужным: от научного исследования до фабричного продукта, от преподавания в школе до ухода за скотом, от канцелярии чиновника до уборки улиц. Совесть есть первый и глубокий источник чувства ответственности , поэтому там, где это чувство угасает, воцаряется всеобщее безразличие к результату труда и творчества; что же могут создать безответственный судья, политик, врач, офицер, инженер, кондуктор и пахарь? Совесть есть основной акт внутреннего самоосвобождения , поэтому там, где акт исчезает из жизни, внешняя свобода теряет свой смысл, а политическая свобода начинает извращаться, человек теряет доступ к свободной лояльности , и ему остается только две возможности в жизни: или повиноваться законам из корысти и страха, уподобляясь лукавому и неверному рабу, или не повиноваться законам, всячески изощряясь в безнаказанном правонарушении и уподобляясь непойманному преступнику. Совесть есть живой и могучий источник справедливости ; поэтому там, где ее лучи уходят из жизни, человек теряет как бы душевный орган для справедливости и вкус к ней; во что же превратится жизнь в обществе, где этот орган и этот вкус атрофированы? Что за суд сложится в этой стране? Что за чиновничество? Что за торговля? Какую жизнь поведет богатый слой общества? Какая эксплуатация низших классов водворится в этой стране? Какое справедливое негодование начнет накаливаться в низах? Какая революционная опасность повиснет над государством? Наконец, во всяком жизненном деле, где личное своекорыстие сталкивается с интересом дела, службы, предмета, совесть является главной силою, побуждающею человека к предметному поведению ; поэтому там, где совесть вытравляется из жизни, ослабевает чувство долга , расшатывается дисциплина , гаснет чувство верности , исчезает из жизни начало служения ; повсюду воцаряются продажность, взяточничество, измена и дезертирство; все превращается в бесстыдное торжище, и жизнь становится невозможной… «Вот почему я утверждаю, что совесть есть не только источник праведности и святости, но и живая основа элементарно упорядоченной или тем более расцветающей культурной жизни [215] . Как видно из всего изложенного воззрения И.А.Ильина на значение совести в человеческой жизни и в жизни государства, его глубокое проникновение в сущность такой сложной и многогранной нравственной категории как совесть чрезвычайно актуальны и для правосознания, и для правовой работы. Они заставляют пристальнее всматриваться в этот важный элемент нравственных основ государственного устройства, учитывать этот основополагающий фактор в правовоспитательной деятельности, в организации и проведении нормотворческой и правоприменительной работы в войсках. Вскрытие такого глубинного понимания совести дает ключ к пониманию скрытых внутренних источников правосознания и правовой работы, правомерного поведения в целом, позволяет определить направление главных усилий командования и всего личного состава военных организаций по укреплению правосознания военнослужащих, повышению уровня правовой работы, воинской дисциплины и правопорядка в войсках, а значит и укреплению боеготовности Вооруженных Сил, обороноспособности государства в целом. Глубокую взаимосвязь правосознания и нравственности с христианством обнаруживает 96 правило Шестого Вселенского Собора, устанавливающее: «Во Христа крещением облекшиеся, дали обет подражати во плоти житию Его. Того ради власы на главе, ко вреду зрящих, искусственными плетениями располагающих и убирающих, и таким образом неутвержденныя души прельщающих, отечески врачуем приличною епитимиею, руководствуя их, аки детей, и научая целомудренно житии, да оставив прелесть и суету плоти, к негиблющей и блаженной жизни ум непристанно направляют, и чистое со страхом пребывание имеют, и очищением жития, елико можно, к Богу прилепляются, и внутреннего паче, нежели внешнего человека, украшают добродетелями и благими и непорочныи нравами: и да не носят в себе никакого останка порочности, происшедшия от сопротивника. Аще же кто вопреки сему правилу поступит: да будет отлучен»[216] . Таким образом, христианам предписывается очищать свое правосознание, наполняя его «благими и непорочными нравами», и совершенствовать свою деятельность (в т.ч. и правовую), украшая ее добродетелями, под страхом отлучения. Судьба права и государства, по мнению Пендиковой И.Г., зависит в первую очередь от того, в какое отношение человек ставит себя к Богу. Развитое правовое сознание коррелирует с религиозно-нравственным сознанием нации[217] . Особенно актуальны эти выводы для военного дела, требующего особого напряжения нравственных сил, особой жертвенности, мужества и героизма. Однако анализ действительности говорит об обратных тенденциях в обществе, об упадке нравственных начал в молодежной среде, из которой формируются будущие защитники Отечества. Нельзя не отметить, что значительно ухудшилась общестатистическая качественная характеристика личного состава Армии и Флота: снизился образовательный уровень молодежи, поступающей на военную службу, как по призыву, так и по контракту. Свыше одной трети призывников приходят на службу с категоричными негативными установками и взглядами на воинскую службу. Они считают не обязательным для себя исполнение воинского долга перед Родиной. Это категории социальной психологии. Но катастрофически ухудшилось и физическое здоровье призывников и их психоневрологическое состояние, при этом среди них увеличилось число принимающих наркотики и регулярно употребляющих спиртные напитки, а также имевших судимости. Конечно, рассуждает, анализируя вышеизложенные негативные явления, Черкасов А.В., трудно укладывается в сознании, что все это происходит в России, в которой Православие было духовной основой уникальной многонациональной российской государственности и которая всегда являла миру образцы великой культуры и высокой духовности, бескорыстного служения Отечеству и самопожертвования во имя него. Думается, что одной из важнейших причин духовного кризиса, в котором оказалась Россия сегодня, явилось разрушение традиционных для народов России нравственных ценностей, разрушение традиционного мироощущения, духовная опустошенность. Ощущая это, люди неосознанно тянутся к традиционной вере наших предков, создавших великую Россию своим трудом, воинскими подвигами, молитвенными усилиями[218] . Анализ всего вышеизложенного приводит к выводу о глубокой связи правовой работы и правосознания с нравственностью. Особенно остро эта связь проявляется в военном строительстве, как деле по защите сильными слабых, как деле, требующем мужества и храбрости, стойкости и терпения, перенесения тягот и лишений, ратных подвигов и жертвенности даже до смерти, а, следовательно, деле глубоко нравственном, духовном. Нравственные аспекты пронизывают все основные институты военного законодательства (воинскую дисциплину, воинскую присягу, обязанности военнослужащих и т.д.) и, по сути, выступают той цементирующей силой, тем фундаментом, на котором держится все военное право. Основополагающими источниками и движущими силами нравственности являются духовность и религиозность. Основу нравственности, по глубокому убеждению А.А.Тер-Акопова, образуют «представления человека о добре и зле, его отношения к этим явлениям. В нравственности проявляется не только сущность духовности, но и нечто более глубокое: духовность (значит, и нравственность) выступает в качестве показателя смысла жизни человека, его предназначения. Духовность есть то, что образует смысл существования человека»[219] . Следовательно, нравственность тесно связана с духовностью и является сущностным ее проявлением в той или иной форме посредством правосознания в правовой работе и в праве как таковом. Как указывал Ф.М.Достоевский «Православие, то есть форма исповедания Христа, есть начало нравственности и совести нашей, а стало быть, общественной силы, науки, всего»[220] . Такое понимание Православия и его особого места по отношению к нравственности выдвигает необходимость рассмотреть наряду с духовностью и это социальное явление религиозной действительности в свете его значения для правовой работы. 2.4 Духовность, как определяющий фактор укрепления правосознания воинов и улучшения состояния правовой работы в войсках. Дух всюду сущий и Единый, Кому нет места и причины, Кого никто постичь не мог, Кто все собою наполняет, Объемлет, зиждет, сохраняет, Кого мы называем – Бог! Г.Р.Державин (из оды «Бог») Дарвинизм, особенно его социальный аспект, все больше теряет свои позиции, все меньше людей, в т.ч. ученых, которые хотят видеть себя потомками обезьян. Все больше утверждается тварная теория[221] . Теория творения стоит на четких детерминистских позициях: есть Творец – Бог, создавший мир и человека в нем, посылающий человеку Духа Святого, который животворит его и направляет поведение. При этом человек не лишается творчества и свободы воли, что делает его ответственным за свои поступки. Жизнь человека, таким образом, приходит к заключению А.А.Тер-Акопов, детерминирована, хотя и не жестко, и главным детерминантом выступает Дух, духовность[222] . Раскрывая эти сложные понятия простым, доступным для понимания языком, Святитель Феофан Затворник указывает, что «у нас внутри душа составляет низшую сторону тамошней внутренней жизни, а высшую составляет дух, иже от Бога, богоподобная, равноангельская сила, которая и составляет характеристическую черту человека… Когда Бог творил человека, то образовал прежде тело из персти… Оно было живое тело – было животное в образе человека, с душою животною. Потом Бог вдохнул в него дух Свой, и из животного стал человек – ангел в образе человека. Как тогда было, так и теперь происходят люди. Души отраждаются от родителей или влагаются путем естественного рождения, а дух вдыхается Богом, Который везде есть. – И не понимаю, чем тут смущаться?! Да вы, когда говорите, что человек есть животное, мясо ли одно разумеете, или всю животную жизнь? – Конечно, всю животную жизнь и с душою животною. А прибавляя к сему: разумное – что означаете? То, что хотя человек то же с одной стороны, что животное с душою животною, но с другой – он несравненно выше животного, ибо имеет разум… – что совершенно соответствует слову – дух. Сказать: животное разумное есть то же, что сказать: животное одухотворенное… Отчего производят человека от животных – обезьяны? – Оттого, что не различают в человеке души и духа… А когда мы настоим на различии духа от души и характеристику человека перенесем в дух , тогда вся теория Дарвина падает сама собою. Ибо в происхождении человека надо объяснить не то одно, как происходит его животная жизнь, – но то паче, как происходит он яко духовное лице в животном теле с его животною жизнью и душою»[223] . Духовная сторона человека и ее влияние на человеческую деятельность, в т.ч. и правовую, занимает одно из центральных мест в правовой работе, поэтому рассмотрим эти вопросы более внимательно и последовательно. Понять сущность духовности и механизм ее действия можно, по мнению А.А.Тер-Акопова, если рассмотреть ее с точки зрения причиняющей способности. Духовность представляет собой относительно самостоятельное причиняющее начало, стоящее в одном ряду с материей и религией. Она обладает активностью, направленностью действия, способностью создавать условия для наступления определенного следствия и непосредственно производить его. Особенность духовности как причины в том, что она, во-первых, имеет социальную природу, действует лишь в социальной среде, воздействуя на человека; во-вторых, механизм ее действия не материально-энергетический, но информационно-психологический, духовный фактор как информация воздействует на сознание и волю, определяя поведение человека; в-третьих, детерминация духовным не жесткая, не однозначная, но вероятностная, поскольку человек обладает свободой воли и может поступить вопреки тому, что диктуют ему духовные требования[224] . Данные выводы представляют большой интерес с точки зрения правовой работы как разновидности человеческой деятельности, связанной с правом, которое само по себе является категорией духовной (поскольку во многом оперирует нематериальными, духовными понятиями и критериями такими как, например, справедливость, равенство, жизнь, свобода, независимость, уважение, достоинство, насилие, защита, охрана, неприкосновенность, частная жизнь, правоотношения, норма, санкция, лишение свободы, умысел, неосторожность, вина, договор, ответственность и т.п.). Выявление сущности духовности и механизма ее действия на правосознание человека и его правовое поведение представляется достаточно важным в понимании сущности правосознания, глубинного внутреннего содержания самой правовой работы, которую в этом смысле можно также отнести к разновидности духовной деятельности в обществе, имеющей в своей основе большое творческое и волевое начало. Нормотворческая деятельность, как важнейшая составляющая правовой работы, есть, по сути, разновидность творческой деятельности. Вместе с тем, имеется в нормотворческой деятельности и волевое начало (как целенаправленное усилие людей), без которого она немыслима, теряет свою направленность, стройность, соответствие незыблемым духовным критериям и ценностям, идеалам и целям общества. Если в нормотворческой деятельности приоритетным является творческое начало, то в правоприменительной составляющей правовой работы, главное место уже принадлежит волевым усилиям людей и коллективов. Достижение в практической плоскости целей и задач, поставленных в правовых документах, есть результат в первую очередь целенаправленных волевых действий. Однако и здесь отводится немалое место творческому подходу в реализации правовых норм в повседневную жизнь. Сами нормы зачастую предоставляют командирам (начальником) и другим должностным лицам широкий диапазон действий в рамках соответствующей правовой нормы, полагаясь на их разумное усмотрение и целесообразность. Правовое воспитание, в т.ч. и правовое обучение, которое принято рассматривать как важное направление правовой работы при внимательном рассмотрении также представляет собой ни что иное, как духовный процесс, способ информационно-психологического воздействия на сознание и волю людей с целью получить от них заданное правомерное поведение. При проведении правового обучения также требуется приложить немало творчества и воли, в большей степени это относится к области военного воспитания в целом, в которое составной частью включается и правовое воспитание. Особенно остро творческое и волевое начало в правосознании и правовой работе проявляются в военных организациях. Объясняется это явление самой сущностью и предназначением вооруженных сил, условиями, в которых им предназначено действовать (бой, сражение, учения и т.п.), средства и способы ведения войны (поражение живой силы противника, уничтожение объектов и т.п.), целями (обеспечение вооруженной защиты Отечества, победа в бою, войне). Все это требует от военнослужащих быстрой оценки динамично меняющейся ситуации, принятия правильного решения и его неукоснительного исполнения, зачастую в чрезвычайной обстановке, вопреки обстоятельствам, и, в то же время, сопряжено с высокой моральной ответственностью за свои действия перед своим Отечеством, народом. Как справедливо замечает И.А.Ильин: «Армия есть сосредоточенная волевая сила моего государства, оплот моей родины; воплощенная храбрость моего народа, организация чести, самоотверженности и служения… Без армии, стоящей духовно и профессионально на надлежащей высоте, – родина остается без обороны, государство распадется и нация сойдет с лица земли»[225] . В этой связи встают закономерные вопросы: что представляет собой духовность, каково ее значение в жизни человека и общества, каково ее воздействие на правосознание и поведение человека, каковы ее место и роль в правовой работе, как она может влиять на военное дело в целом. Кук отмечает Ю.Г.Носков, «все очевиднее для нас всех в России становится та особая роль, которую в системном кризисе, поразившем сегодня нашу страну, играет духовный кризис. Отсутствие общероссийской объединительной национальной идеологии, без которой невозможна консолидация российского общества и его мобилизация на решение стоящих перед ним сложнейших задач, – только одно из проявлений этого кризиса. Без преодоления духовного кризиса, без духовного прогресса в его органическом единстве с экономическим, политическим и социальным прогрессом подъем России невозможен»[226] . Такой вывод дает наглядное представление об огромной роли духовности в жизни общества, государства, а значит и каждого человека его составляющего. Духовности посвящено много исследований. В том или ином своем проявлении, аспекте она изучается уже на протяжении нескольких тысячелетий. Рассмотрим кратко воззрения тех исследователей, которые наиболее близко стоят к теме настоящей работы. В этом смысле неоценимый вклад в изучение сущности духовности, ее связи с правосознанием и правом был сделан в середине прошлого века И.А.Ильиным, который утверждал, что только духовная жизнь человечества нуждается в естественном и содержательно-совершенном праве. Человеку-животному можно совсем обойтись без права; он будет осуществлять торжество наивной силы. Человеку, как созидателю хозяйства , невозможно жить вне права, но зато возможно ограничиться одною поверхностною видимостью правоты, одною схемою права, культивируя и применяя дурные и несправедливые «положительные» нормы[227] . В этом смысле, правовую работу можно рассматривать как целенаправленную деятельность человеческого духа в его движении от схемы права, дурных и несправедливых «положительных» норм к естественному и содержательно-совершенному праву, т.е. правовая работа есть своего рода способ, инструмент, средство движения к более высокой, совершенной духовной жизни человечества. Как справедливо отмечает И.А.Ильин, где-то, в глубине бессознательного, живет священная способность человека отличать лучшее от худшего , предпочитать именно лучшее, радоваться ему, желать его и любить его. С этого и начинается духовность человека, в этом и состоит жизнь духа. При этом, говоря о «лучшем», надо разуметь не субъективно-приятное или удобное, а объективно-совершеннейшее , в смысле художественном, нравственном, социальном и религиозном[228] . Такой подход позволяет выявить направленность правовой работы, ее ориентиры. Она должна быть направлена на поиски, выявление и всемерное утверждение в сознании людей того «лучшего», «объективно-совершеннейшего», в чем «состоит жизнь духа», что является безусловной ценностью человечества. Другими словами, подобное понимание духовности указывает на место правосознания в правовой работе, его важнейшие составляющие, а также пути и средства его укрепления. Анализируя содержание духовной жизни далее, И.А.Ильин приходит к очень важному для военного дела и правовой работы, в целом, выводу. Одинаковость духовной жизни ведет незаметно к интенсивному общению и взаимодействию , а это, в свою очередь, порождает и новые творческие усилия, и новые достижения, и новое употребление . Духовное подобие родит духовное единение; и обратно. И весь этот процесс духовного «симбиоза» покоится на общности духовного предмета . Нет более глубокого единения, как в одинаковом созерцании единого Бога; но именно такое единение людей лежит в основе истинного патриотизма[229] . Вывод о том, что в основе истинного патриотизма лежит одинаковость духовной жизни людей (духовное подобие), приводящее к духовному единению, а также общность духовного предмета, основанная на одинаковом созерцании единого Бога, – есть ключ к пониманию истоков патриотизма, являющегося важной качественной характеристикой состояния правосознания и оказывающего существенное влияние на содержание правовой работы в целом (в особенности на волевую ее составляющую) и военного дела в частности. Общность духовного предмета, духовное единение – есть та животворящая сила, которая делает военный организм жизнеспособным, сплоченным, повышает его морально-психологическое состояние, дух войск, способствует преодолению тягот и лишений военной службы, вдохновляет на героические подвиги, крепкое войсковое товарищество, взаимовыручку – без чего военное дело немыслимо. Душа гражданина, по утверждению И.А.Ильина, должна быть достаточно сильна в любви к духу и тверда волею для того, чтобы поднять и снести бремя государственной ответственности; ей необходимо и бескорыстное воленаправление, и верность убеждениям, и жизненная неустрашимость. Но такой характер политического адаманта возможен только на некой безусловной основе , на основе непоколебимого духовного самосознания и достоинства. Такую основу огромное большинство людей может найти только в религии , которая открывает доступ к духу даже самой элементарной душе. Вот почему живая религия всегда была самым могучим и верным источником достойного правосознания; и история не раз показывала, как народ, забывший Бога, разрушал свое государство[230] . Применительно к вооруженным силам государства И.А.Ильин отмечает, что армия, как элемент государственного бытия, есть организованное множество людей, систематически воспитывающих себя к победе и ради нее – к смерти и к убиению во имя государственной цели . Именно этим определяется ее достоинство и ее трагическая судьба. Каждый член армии, каждый воин, независимо от своего высшего или низшего ранга, должен носить в душе сознание государственной цели и ее волевое и эмоциональное приятие . Армия может существовать только в ту меру, в какую ее одушевляет государственно-патриотическое правосознание. Воин, оторвавшийся от государственной цели, становится авантюристом; солдат, лишенный патриотизма, уподобляется безвольному орудию казни или профессиональному убийце. Достоинство армии определяется достоинством духа и духовной культуры; воинское звание есть духовное звание и дело воина есть подвиг в духе и во имя духа. Именно поэтому ратная победа остается или эфемерной случайностью или порождением духовного подъема ; и только духовный подъем может сообщить душе силу, необходимую для практического разрешения основного нравственного противоречия войны и для обороны родины. Развивая эту мысль далее И.А.Ильин указывает, что военное воспитание, оторванное от чувства духовного достоинства, есть воспитание к систематическому и беспринципному убийству; но это уже не воспитание души, а ее нравственное умерщвление и духовное извращение. Именно поэтому военная подготовка нелепа и гибельна вне духовного воспитания человека. Техническое умение воина должно иметь неприступаемую грань в предметно-духовных мотивах и побуждениях: внутреннее и внешнее умение убивать, умирая, и умирать, убивая, нуждается не только в формально волевой дисциплине, но и способности мотивировать свое поведение подлинным, предметным отношением к духовным содержаниям и целям. Воин вне духовного самоутверждения есть реальная опасность для своей родины и своего государства[231] . Ярким подтверждением вышеизложенных выводов являются последние события в связи с войной на Ближнем Востоке. В частности, в последнее время в Пентагоне серьезно обеспокоены падением морально-психологического состояния американских военнослужащих, вызванным войной в Ираке. Среди личного состава оккупационных войск уже зарегистрированы случаи неподчинения командирам и отказа выполнить боевой приказ. Важным фактором роста небоевых потерь стали психические расстройства военнослужащих. Например, военными психиатрами были освидетельствованы более шести тысяч военнослужащих США перед их отправкой и после возвращения из зон боевых действий в Ираке. Результаты обследования показали, что депрессии подвержены более 17 процентов военнослужащих, вернувшихся из Ирака. И большинство военнослужащих США не хотели бы повторно отправиться в эту страну[232] . Подобные факты заставляют вновь глубоко задуматься о роли и месте духовного воспитания, причем не только в войсках, но и в народе, который на примере Ирака демонстрирует несгибаемую твердость и волю к победе, заставляющую коалиционную группировку войск сильнейших стран мира (в общей сложности представители около 50-ти стран) во главе с США нести большие потери и постепенно выводить войска с оккупированной ими иракской территории, несмотря на то, что иракские вооружены силы в основе своей потерпели поражение и были разбиты еще в марте-апреле 2003 г. (о победоносном окончании войны США объявило 1 мая 2003 г.), т.е. более двух лет назад. Происходящие события во многом напоминают нападение на СССР фашистской Германии со своими европейскими союзниками по коалиции, а также нашествие ведущих европейских государств во главе с Наполеоном на Россию. В обоих случаях именно огромный духовный подъем народных масс, широкое партизанское движение, несокрушимая духовная воля к победе во многом предопределил победу над противником, его деморализацию, позорное бегство и уничтожение. Примечательно и то, что сами США имеют богатый опыт ведения подобных действий в различных странах, который, похоже, их ничему не научил. Так, к примеру, многолетняя вьетнамская война имела во многом схожие последствия. Твердость духа вьетнамского народа американским солдатам так и не удалось сломить, в результате чего они вынуждены были уйти из Вьетнама, несмотря на огромное военное превосходство как в живой силе, так и в вооружении и технике, тем самым признав свое поражение в этом вооруженном противоборстве. Высоко оценивал «влияние боевого духа на успех боя» и военного противостояния в целом великий русский военачальник вице-адмирал С.О.Макаров, который в частности указывал: «Дело духовной жизни корабля есть дело самой первостепенной важности, и каждый из служащих, начиная от адмирала и кончая матросом, имеет в нем долю участия. Принятие того или другого оружия, того или другого боевого материального средства зависит от высшего начальства, но бодрость духа на кораблях по преимуществу находится в руках строевых чинов, а потому изучение способов, как достигнуть успеха в этом направлении, составляет их прямую обязанность». Исследуя творчество и деятельность выдающегося флотоводца, В.Русских приходит к заключению – вице-адмирал Макаров убедительно доказал, что на войне побеждает прежде всего тот, кто сильнее духом, понимает, за что и во имя чего сражается. Он широко раскрыл содержание понятия «боевой дух»[233] . Правовая работа в Вооруженных Силах должна исследовать и выявлять все факторы, условия, явления и обстоятельства, оказывающие существенное влияние на повышение уровня вооруженной защиты Отечества, с тем, чтобы на основании этих данных вырабатывать и внедрять различные организационно-правовые механизмы, способы и средства, способствующие всемерному их (факторов, условий, явлений и обстоятельств) укреплению и улучшению, а посредством этого повышению уровня обороноспособности страны. Важное место, как отмечают выдающиеся военачальники, в системе таких факторов, условий, явлений и обстоятельств занимает духовная жизнь воинов, воинских коллективов, их боевой дух. В этой связи особое, важное место в правовой работе, проводимой в войсках должно отводится воспитанию боевого духа, развитию духовной жизни армии и флота. Для наглядности, сравнения и более глубокого понимания высокого значения духовной составляющей в военном деле уместно привести воспоминания о героической защите блокадного Ленинграда и размышления о ее источниках, оставленные маршалом Жуковым Г.К., который, в частности, отмечал: «Победа в оборонительных сражениях на ближних подступах к Ленинграду была достигнута совместными усилиями всех видов вооруженных сил и родов войск, опиравшихся в своей борьбе на героическую помощь населения города. В основе этих общих усилий лежали – высокий моральный дух советских войск, непреклонная вера в победу, глубокий патриотизм и ненависть к фашистским захватчикам. История войн не знала такого примера массового героизма, мужества, трудовой и боевой доблести, какую проявили защитники Ленинграда»[234] . Как указывают Ю.Н.Арзамаскин и А.Ф.Вакаров, в сложном и многогранном процессе применения военной силы взаимодействуют две составляющие – материальная и духовная. Они тесно связаны между собой, находятся в неразрывном диалектическом единстве. По утверждению этих исследователей боевой опыт свидетельствует, что для победы в современном вооруженном конфликте количественные показатели – численность вооружения, техники и личного состава – имеют далеко не первостепенное значение. Важнее качественные характеристики противоборствующих сторон. По мнению указанных ученых проблема формирования духовного фактора – это проблема чрезвычайно глубокого управления людьми, а роль духовного фактора и требования к нему неуклонно повышаются, особенно это касается войн будущего[235] . Все выше изложенное должно учитываться в организации и проведении правовой работы в войсках. Ее главным стержнем должна быть деятельность по воспитанию воинского духа, высоких морально-психологических качеств защитников Отечества. Без бойцовских качеств, которые имеют духовную природу и свойства, одержать победу в войне, как свидетельствует история и современные события в мире, – невозможно. Трудно переоценить вклад И.А.Ильина и в раскрытие глубинного, духовного понимания воинской дисциплины. Воинское дело, по его утверждению, требует строгой, выдержанной организации, которая невозможна без дисциплины. Но было бы жестокой ошибкой смешивать дисциплину с покорной слепотой и механической косностью. Слепая, механическая дисциплина есть начало мертвящее и потому духовно разрушительное. И может быть, никто не понимал это лучше Суворова и никто не умел так бороться со «слепотою» солдатского подчинения, как именно он. Истинная дисциплина есть форма живого духа ; она есть духовное состояние и притом волевое , т.е. принятое волею и целостно вросшее в нее, усвоенное ею, как ее собственный закон[236] . Такое выявление истинной сущности воинской дисциплины – как формы живого духа, как духовного состояния – заставляет совершенно по-новому взглянуть на духовный фактор в укреплении воинской дисциплины, без которой не только правовая работа, но и любой успех в военном деле – немыслимы. Следовательно, необходимо всесторонне и глубоко изучать влияние духовности на правовую работу и на военное деле в целом с тем, чтобы выявлять наиболее благотворные формы такого влияния и с помощью правовых средств, их закреплять, активно внедрять и распространять в войсках, повышая тем самым и уровень правовой работы в военных организациях, и их боеготовность, а значит и обороноспособность государства в целом. Важное значение придавал И.А.Ильин и личной духовности воина, которая в России «нашла себе особое выражение в русской армии , где военная организация и личная доблесть солдата шли рука об руку; где Суворов, идя по стопам Петра Великого, выдвинул идею солдата как религиозно верующей и несущей духовное служение личности; где воинская инициатива и импровизация ценились всегда по заслугам»[237] . Вышеприведенное изложение воззрений И.А.Ильина на военное дело с позиций духовных начал, вскрытие духовной сущности патриотизма, правосознания, военной подготовки, воспитания и воинской дисциплины заставляет по иному взглянуть и на цели и содержание правовой работы в Вооруженных Силах, выделить в них существенную духовную составляющую. Невольно напрашивается вывод о необходимости при организации и проведении в войсках правовой работы большое внимание уделять духовным вопросам, духовному воспитанию. Для укрепления правосознания воинов необходимо и религиозное воспитание, поскольку, как было указано выше «живая религия всегда была самым могучим и верным источником достойного правосознания». Как отмечает архимандрит Рафаил (Карелин): «вера – это не состояние пассивной внушаемости, а напротив, духовная сила, особая интуиция, способность человека к общению с Богом, внутреннее свидетельство души о существовании духовного мира и принадлежности к нему»[238] . Такое понимание веры как духовной силы заставляет по-новому взглянуть и переосмыслить роль и место религиозного воспитания в укреплении воинского, боевого духа, морально-психологического состояния личного состава, духовных основ военной службы, воинской дисциплины, правосознания и правовой работы в войсках. По всей видимости, пришло время по-новому переосмыслить всю концепцию правовой работы, порядок ее организации и ведения, с позиции ее воздействия на духовный мир воина, на воспитание у него наиболее важных для военного дела духовных качеств личности. Необходим также и поиск правовых средств, механизмов и инструментов, этому способствующих. Как справедливо указывает И.А.Ильин, духовные законы и запреты связуют всех людей, в том числе и тех, которые отвергают их или издеваются над ними. Человеку дана свобода отвергать их или попирать их; но никогда еще человек и народ, идущий по этому пути, не вел на земле достойной, творческой и прекрасной жизни ; напротив, все они разлагались душевно, впадали в общественный беспорядок и смуту и исчезали в духовном небытии[239] . Законы духовного мира оказывают определяющее воздействие на поведение людей, их судьбу, поэтому не могут оставаться вне рассмотрения (хотя бы и даже самого поверхностного) применительно к предпринятому исследованию правовой работы. Особое место в исследовании этих законов отводится науке, несмотря на попытки противопоставить ее религии и другим проявлениям духовного мира. Как отмечал немецкий физик-теоретик, основатель квантовой механики Макс Планк (1858-1947): «Куда бы мы не обращали наши взоры, каким бы ни был предмет нашего наблюдения, мы нигде не находим противоречия между наукой и религией. Мы, скорее, констатируем их абсолютную гармонию в основных пунктах, особенно в области естествознания. Как религия, так и наука, в конечном результате, ищут истину и приходят к исповеданию Бога»[240] . Представляют также большой интерес и физко-математические исследования в области духовного мира. Все начиналось, по словам известного белорусского ученого, члена Академии наук, профессора Виктора Вейника, с величайшего открытия современности, которое случайно (хотя, впрочем, абсолютно ничего случайного на свете не бывает) попало ему в руки. Это открытие было сделано Иваном Паниным, который строго математически доказал, что исходные библейские тексты продиктованы Господом, “вложены” в мозги писавшим их людям, включая каждое слово, каждую букву и даже каждую черточку (йоту) [241] . Иван Панин (1855-1942) родился в России, в юности был выслан из Отчизны, вначале обучался в Германии, потом закончил Гарвардский университет в США. Открыв первую математическую (числовую) закономерность в тексте Священного Писания, он пренебрег карьерой и поселился с женой на маленькой канадской ферме, где более 50 лет ежедневно до полного изнеможения трудился над завершением своего доказательства. В полном согласии с заповедью Иисуса Христа: “Исследуйте Писания” (Ин 5:39). Суть открытия заключается в том, что в исходном тексте Библии, состоящей из Ветхого Завета, продиктованного на древнееврейском языке, и Нового Завета, продиктованного на греческом языке, в каждом слове и в каждой букве непостижимым образом закодирована цифра 7, как, впрочем, она закодирована и во всем нашем мироздании. Иваном Паниным обнаружены также цепочкообразные числовые закономерности, проходящие сквозь все Писание и связывающие воедино весь его текст. При этом они охватывают значение, грамматические формы, значимость места и порядковый номер каждого слова и каждой его буквы, так что любое слово и любая буква имеют свое определенное предназначенное им место. По глубокому убеждению В.Вейника, из теории вероятности, которая появилась сравнительно недавно, строго математически следует, что обнаруженные в структуре оригинального библейского текста числовые особенности не могли возникнуть случайно, вероятность этого равна нулю, а являются результатом заранее спланированного и осуществленного замысла. При этом его осуществление практически невозможно на произвольном алфавитном, словарном и грамматическом материале. Следовательно, план должен был предусматривать создание соответствующего алфавита, словарного запаса и грамматических форм древнееврейского и греческого языков. Необходимо было учесть также психические, общеобразовательные, стилистические, возрастные и прочие индивидуальные особенности каждого исполнителя указанного замысла. В целом сложности замысла и трудности его воплощения в жизнь возрастают до бесконечности. Известно, что Библия писалась 1600 лет с перерывом перед Новым Заветом в 400 лет, отсюда должно быть совершенно ясно, что это не мог сделать разум писавших ее авторов, живших в разные эпохи и в разных странах, причем некоторые из них были необразованными. Следовательно, это мог спланировать и осуществить (продиктовать) только Бог Духом Святым (богодухновенно). В самой Библии факт участия Творца подчеркивается более 2500 раз, примером могут служить слова: “Все Писание богодуховенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности” (2 Тим 3:16). Как отмечает В.Вейник, открытые Иваном Паниным числовые закономерности не встречаются больше ни в каких других человеческих текстах, включая неканонические (назидательные, полезные) книги, добавляемые иногда в Библию, а также апокрифы. Эти закономерности присутствуют только в канонической Библии, состоящей из 66 книг — 39 книг Ветхого Завета и 27 книг Нового Завета; причем, если добавить или изъять из нее не только книгу, но даже одно слово или одну букву, или изменить порядок слов, то соответствующие закономерности и связи нарушатся. На основании вышеизложенных выводов В.Вейник приходит к следующему заключению. Поскольку Бог абсолютно истинен, постольку нарисованная Им в Библии картина мироздания абсолютно достоверна, и ей надлежит верить беспрекословно, не случайно ведь в Писании говорится: “Откровения Твои несомненно верны” (Пс 92:5). Следовательно, Библию вполне возможно использовать для воссоздания истинной физической картины мира, если обратиться к естественно-научным ее текстам. Однако уровень понимания людей того времени был крайне низким, что по необходимости учитывалось при диктовке, поэтому тексты требуется подвергнуть соответствующему декодированию, расшифровке, что и было сделано. В результате такой расшифровки В.Вейником появилась на свет Общая теория природы, позволяющая найти объяснения в том числе и различным аномальным и другим явлениям духовного мира, научно обосновать которые современная наука была не в состоянии. Рассмотрим лишь некоторые из ее важных для понимания сути и содержания духовности положений. По мнению В.Вейника, верного представления о времени и пространстве не было в течение тысячелетий. И только сейчас, когда ситуация с человечеством достигла критического состояния, и мы пришли к возможности самоуничтожения, были сделаны три открытия. Первое из них принадлежит Ивану Панину, который математически доказал, что все библейские тексты абсолютно истинны и каноническая Библия продиктована Богом. Второе — доказательство хронального явления, связанного с новым пониманием времени, и третье — открытие метрического явления, связанного с новым пониманием пространства. Сегодня можно с помощью приборов, установок убедиться в том, что временем, пространством можно управлять так же, как электричеством, теплотой, магнетизмом, — проверить наличие духовного мира, который живет вне времени и пространства. И это очень важно. Открытия последних лет с позиций рассудка доказывают факт существования духовного мира — мира Светлых и темных сил. Человек находится в центре борьбы Светлых и темных сил; именно на нем все и завязано. И обществу предстоит кардинально пересмотреть все взгляды на устройство человека, на процессы мышления. Законы, которые действуют в духовном мире, по заключению В.Вейника, не имеют никакого отношения к законам нашего физического мира. Они принципиально различны. Законы телесного мира — Ньютона, Ома, Фурье — почерпнуты из общения с физическим миром, это порождения человеческого разума, и они все время меняются. Древние греки говорили, что мир состоит из четырех начал: земли, воды, огня, воздуха. Сейчас ученые совсем недалеко ушли от них, утверждая, что мир построен из четырех взаимодействий и сил: сильного, слабого, гравитационного и электромагнитного. В духовном же мире действует промысел Божий, который формулой не определишь. Ибо “пути Господни неисповедимы”. Потому в Библии и сказано, что волос не упадет с головы человека без воли Божьей. Главная суть истинной веры предельно четко выражена в православном Символе веры. Это неизменно и дано навечно. Приборы фиксируют, что церковь, иконы, изображения святых излучают положительные физические микрочастицы — хрононы. Все, что связано с нечистой силой, излучает отрицательные частицы. Все аномальные явления — НЛО, полтергейст, колдуны, экстрасенсы, парацелительство, гороскопы, астрология — связаны с нечистой силой. Человек, согласно общей теории природы В.Вейника, состоит из тела, души, которая заботиться о теле, и духа — объекта, который связан с Богом. Если человек совершает грех — заболевает дух, а это автоматически приводит к заболеванию телесному. И чтобы исцелиться телесно, необходимо освободиться от греха... Физически доказано, что мысль материальна, вещественна, и структура хрональных излучений содержит информацию о мысли. Стрессовые размышления, слова, поступки вызывают хрональные излучения, которые в миллионы раз интенсивнее, чем в обычном состоянии. А поскольку все функции регулирования в организме тоже хрональны, человек облучает не только других, но и себя. Все болезни без исключения вызваны заболеваниями духовными. Причем каждый грех приходит в резонанс с определенным органом в организме, поражая именно его. Например, структура излучений при зависти такова, что бьет по пищеводу. Страх нарушает функции печени, болезни мозга вызывает извращенное отношение к труду, а причина сердечных заболеваний — в неправильных жизненных идеях. Истинное лечение в том, чтобы избавиться от греха. А право избавлять от греха дано только Христу, и происходит это в православной Церкви. Бабки, экстрасенсы, народные целители с помощью сатаны могут повлиять только на хрональные излучения и возобновить циркуляцию хрононов в организме, но причину болезни — грех — они устранить неспособны[242] . Исследования В.Вейника привели к важному выводу, состоящему в том, что духовные законы изложены в Библии, кратко они сформулированы в виде десяти заповедей в Ветхом Завете и девяти блаженств евангельских в Новом. Предельно кратко Христос Бог выразил главный духовный закон одной фразой: “Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя” (Мф 22:37-39). За нарушением этих заповедей неотвратимо следует наказание. За массовые грехи страдают целые регионы. Отдельный человек вразумляется персонально, причем существует прямая автоматически срабатывающая связь между характером греха и видом заболевания. Особенно пагубно нарушение духовных законов отражается на молодежи, которая, расплачивается также и за грехи своих родителей. В Беларуси до сих пор сохраняются целые языческие районы со своими жрецами и ритуалами, в частности, Полесье, некоторые поклоняются даже валунам (камням), отсюда и вразумления региональных масштабов. Вчера это был Чернобыль. Но люди “не раскаялись в делах рук своих, так чтобы не поклоняться бесам и золотым, серебряным, медным, каменным и деревянным идолам” (Откр 9:20), и “хулили имя Бога, имеющего власть над сими язвами, и не вразумились, чтобы воздать Ему славу” (Откр 16:9). В результате последовали новые вразумления: катастрофические пожары, наводнения, ураганы. Характерно, что от вчерашней радиации и сегодняшних наводнений, как отмечает В.Вейник, сильнее всего пострадали именно языческие районы. Массовые социально-этнические конфликты часто наказываются землетрясениями, как это было в Молдове, Спитаке, Румынии, Узгене Ошской области Кыргызстана, Грузии. Вразумление не помогло, поэтому, например, в Ошской области оно повторилось в 1992 г. в виде ливневых дождей и землетрясения силой 7 баллов, общий ущерб превысил 3 млрд. руб. Ученые уже заметили связь между поведением людей и землетрясениями, но пока еще ставят проблему с ног на голову, утверждая, что на психику людей влияют опережающие землетрясение физические излучения. Библии они не верят[243] . Анализируя все выше изложенное, невольно приходят на ум слова В.Г.Белинского (1811-1848) в частности отмечавшего: «Есть книга, в которой сказано все, все решено, после которой ни в чем нет сомнения, книга бессмертная, святая, книга вечной истины, вечной жизни – Евангелие. Весь прогресс человечества, все успехи в науках, в философии заключаются только в большем проникновении в таинственную глубину этой Божественной Книги…»[244] . Подведя краткий итог рассмотренных положений, следует особо выделить следующие из них: Библия есть откровение (слово) данное людям Богом (Духом Святым); в ней содержатся законы духовного мира, ничего общего не имеющие с законами материального мира, и в отличие от последних неизменны, вечны; нарушение духовных законов человеком, коллективом, обществом есть грех, который влечет для нарушителей вредные последствия (болезни, землетрясения, экологические, политические, военные бедствия и т.п.); грех может быть снят Христом в православной Церкви. Перечисленные выводы имеют существенное значение для правовой работы, которая во многом задает направления и формы человеческой деятельности. Если правовая работа будет создавать такие правовые формы деятельности, которые будут нарушать духовные законы, то, очевидно, что это будет иметь вредные последствия как для самого нарушителя, так и для общества в целом. Следовательно, в правотворческой деятельности необходимо учитывать и законы духовного мира, не допускать их нарушения. Этого же правила, необходимо придерживаться и при осуществлении правоприменительной и особенно правовоспитательной деятельности. Правовое воспитание должно в первую очередь основываться на изучении, внимательном исследовании духовных законов мироздания, человеческой жизнедеятельности, на глубоком осознании важности их реализации в повседневной деятельности, в том числе и в рамках осуществляемой правовой работы как при издании правовых норм, так и при их реализации. В этом вопросе необходимо активно сотрудничать с религиозными организациями и в первую очередь с Русской Православной Церковью. Исследование рассматриваемого вопроса было бы неполным без рассмотрения понятия духовности и ее влияния на поведение людей по учению Православной Церкви, которое изучает это уникальное явление уже не одно тысячелетие. Уникальность человека, по утверждению профессора архимандрита Платона (Игумнова), заключается в том, что его бытие, своим основанием утверждаясь в Боге, обладает в то же время свободой самовыявления и становления. Об уникальности человека свидетельствует Священное Писание и вся святоотеческая традиция. Человек представлен здесь как пересечение самых глубоких жизненных основ, развертывающихся в Божественном замысле и в историческом процессе. По своей сотворенности человек принадлежит тварному миру, но по своей идеальной сущности он – образ Божий. В онтологическом плане человек – сплав бытия и небытия, открыт для становления. Человек не имеет в самом себе причины своего бытия, он не имеет в самом себе источника жизни. Человек существует благодаря своей причастности к невидимой и глубокой основе жизни, которая в Боге. Человек существует и духовно созидается как личность благодаря тому, что он сотворен Богом как Абсолютной Личностью и в своем становлении открыт для богоуподобления. Сотворенность указывает на принципиальную связь человека с Богом – Источником бытия – и на возможность богоуподобления человека через возрастание в духовности. Данное положение важно для понимания сути духовности, ее источника и направления совершенствования, а также того, какое важное место занимает в жизни человека вопрос необходимости «возрастания в духовности» и чем ему в этом призвана помочь правовая работа. Уникальность человека, как отмечает архимандрит Платон (Игумнов) далее, состоит в сложности человеческого естества. При определении понятия духовности это обстоятельство имеет особенно важное значение. Человек является носителем двух природ – материальной и духовной. Своим телом, своей материальной природой человек принадлежит земле, но своим умом, своими духовными способностями человек преодолевает границы материального мира и выявляет себя как существо разумно- сознательное, духовное. По своему месту в общей структуре бытия человек принадлежит одновременно двум мирам – земному и небесному. Материальным средоточием жизни является плоть человека, его тело, духовным – его душа, дух. Рассуждая далее на эту тему, архимандрит Платон (Игумнов) отмечает, что духовность человека определяется, во-первых, тем, что человек создан Богом как Абсолютной Личностью и что, следовательно, нет во всем мире ничего, что могло бы в метафизическом смысле обусловить самую возможность бытия человека как личности, кроме той, что человек создан Богом. Во-вторых, человек создан по образу Божию, т.е. является личностью, обладающей духовной, сознательно-разумной природой. В-третьих, духовность человека не есть какое-то неизменное свойство человеческой личности, но есть категория изменяющаяся, открытая для становления и формирования и делающая возможным процесс богоуподобления человека[245] . Приведенные положения обращают внимание на такое важное качество духовности человека как динамизм, т.е изменяемость (по-видимому, под воздействием каких-то факторов), текучесть. Это обстоятельство выдвигает необходимость установления источников повышения духовности и факторов (как позитивных, так и негативных) на нее влияющих. Учитывая связь духовности человека с его уровнем правосознания и состоянием осуществляемой им правовой работы, по-видимому, необходимо и в рамках правовой работы проводить исследования по выявлению источников духовности и факторов на нее влияющих, а также их воздействию на правосознание и правовую работу. Результаты такого исследования могут использоваться в рамках правовой работы для выработки комплекса правовых средств, призванных оказывать управляющее воздействие на состояние духовности личного состава, с целью его всемерного повышения, и тем самым укрепления правосознания и правовой культуры воинов, морально-психологического состояния войск, их боеготовности. Примечательно и то, что за свой многовековой опыт борьбы за спасение человеческих душ Православная Церковь накопила обширные знания. Особое место среди них занимают и причины, факторы, влияющие на снижение или повышение духовности. Большое внимание среди них отводится греху, о котором уже ранее упоминалось. Призывая человека к борьбе с грехом, отмечает архимандрит Платон (Игумнов), христианство требует не умерщвление плоти, а умерщвление плотских страстей, поскольку именно страсти, живущие в человеке, влекут человека к духовной смерти. Такое обнаружение источника духовной смерти выдвигает перед правовой работой задачу по изучению этого негативного явления, выявлению его причин и способов воздействия на человека, выработку правовых средств, направленных на снижение или нейтрализацию этого пагубного воздействия на людей. Продолжая далее, архимандрит Платон (Игумнов) указывает, что восхождение к состоянию духовности представляет собой трудный и сложный путь, требующий внимательного отношения к себе, воздержания от всего недозволенного и порочного, нравственной чистоты, внутренней сосредоточенности и углубленной молитвы. При этом, молитва, как поясняет архимандрит Платон (Игумнов), есть одна из важнейших сфер человеческого духа, которая формирует духовность. Внимательная и постоянная молитва совершает в душе человека преображение уже здесь, на земле, делает человека причастным вечной жизни[246] . Важность такого средства формирования духовности как молитва очень хорошо понимали в дореволюционное время, закрепив ее обязательность в ряде нормативных правовых актов. В частности, как уже отмечалось, молитва была обязательной для всего личного состава по Воинскому уставу Петра I (глава LXIV «О молитве, как и в которое время отправлять»). Более того, законодательством того времени предусматривалась достаточно строгая ответственность за уклонение от участия в молитве. Например, в Морском уставе Петра Великого (книга IV, глава 1 «О благом поведении на кораблях», ст. 9) устанавливалось, что «если офицер без важной причины при молитве присудствен не будет, тогда надлежит за каждую небытность офицерам, за первую 25 копеек, за другую 50 копеек, за третию 1 рубль, и далее умножать вдвое, унтер-офицерам вполы, из которых 10 доля профосу, а прочее в шпиталь во флоте, а рядовые кошками будут наказаны». По сути, данные нормы можно рассматривать как правовые средства укрепления духовности в войсках. Современное законодательство, в том числе общевоинские уставы, таких правовых средств формирования и повышения духовности защитников Отечества не содержат, тем самым, государство не учитывает имеющийся в истории как церкви, так и права опыт укрепления духовности воинов, их правосознания, что не способствует в целом укреплению законности и воинской дисциплины в войсках, повышению их боеготовности. Вместе с тем, этот позитивный опыт чрезвычайно богат различными историческими примерами. Так, например, убежденный, что молитва, привлекая к себе помощь Божию, укрепляет человека и сильно поднимает его дух, А. В. Суворов ни одной битвы не начинал и не оканчивал без молитвы. Перед битвой, помолясь Богу и "благословив всех, он кратко, но сильно напоминал всем обязанности перед Богом, Царем и Отечеством"[247] . Особенной торжественностью отличалось богослужение после победы. "Каждую победу, каждую удачу приписывал он Подателю всех благ и тотчас спешил в церковь, где на клиросе пел с певчими и читал Апостол"[248] . Знаменитый генерал А.П.Ермолов, покоритель Кавказа, в своих «Записках» об обороне Смоленска, которой он руководил в 1812 г., писал: «Я приказал вынести из города образ Смоленской Божией Матери, укрывая его от бесчинств и поруганий святыни. Отслужен молебен, который произвел на войско полезное действие»[249] . Накануне Бородинской битвы 25 августа (7 сентября) Смоленскую икону носили по всему военному лагерю. Вечером перед иконой в присутствии М.И.Кутузова был отслужен молебен. Ф.Н.Глинка писал: «Духовенство шло в ризах, кадила дымились, воздух оглашался пением и святая икона шествовала. Само собою, по влечению сердца стотысячная армия падала на колени и припадала челом к земле, которую готова была упоить досыта своею кровью. Везде творилось крестное знамение, по местам слышались рыдания. Главнокомандующий, окруженный штабом, встретил икону и поклонился ей до земли»[250] . Как указывает епископ Читинский и Забайкальский Евстафий: «Главной, основной целью, которую ставит перед собой Церковь в деле духовного окормления военнослужащих, является спасение их душ. И для этого мало построить часовню на территории части, мало приглашать регулярно священника. Необходимо, чтобы вся жизнь в армии была проникнута христианским духом. Необходимо участие военнослужащих в церковных таинствах, необходимо постоянное христианское воспитание бойцов. «Кто жаждет, иди ко мне и пей», – зовет всех Христос Бог. Нельзя напиться один раз на всю жизнь. Так и духовно надо постоянно расти, иначе мы будем духовно деградировать. Надо помнить, что православие – это не свод этических норм. Православие – это жизнь со Христом и во Христе. Духовный труд не легок. Но он необходим, и никакой замены ему нет и в принципе быть не может. Именно он является важнейшей основой боеспособности нашей армии»[251] . Таким образом, повышая духовный уровень воинов, Русская Православная Церковь, как главная действующая в этой области социальная сила, решает, по сути, триединую задачу: спасает души воинов; укрепляет боеспособность войск; повышает уровень правосознания, а значит и воинской дисциплины, законности, правовой работы в военных организациях. Неразрывно связаны с этой триединой задачей и две другие задачи, которые исконно решало военное духовенство в войсках. Это прежде всего то, что благодаря православной вере русское воинство выступало не источником зла (как, например, наполеоновская, гитлеровская армии или натовская армия в Югославии или на Ближнем Востоке), а действенным орудием, средством борьбы с мировым злом. Ну и пятая задача, которую решает военное духовенство, духовно окормляя воинов, – гуманитарная. Поскольку страх Божией кары за причинение вреда или смерти безоружным людям, военнопленным, местному населению, действует сильнее норм международного гуманитарного права, которые как показывают, например, события в Югославии, Ираке не действуют в отношении победителей, а потому по своей сути и игнорируются на всех уровнях военного управления (подробнее об этом см. в параграфе 3.5. настоящего исследования). По свидетельству Высокопреосвященнейшего Иоанна, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского, жизнь всякого народа, всякого человеческого сообщества зиждется на единстве мировоззрения, определяющего моральные, этические и религиозно-нравственные нормы поведения. Жизнь личная и семейная, общественная и государственная в равной степени зависят от того, что признается людьми допустимым, а что нет, что почитается за благо, а что — за зло, какой смысл полагается в человеческом бытии и какова его высшая, вечная, непреходящая цель. На протяжении всей истории человечества именно религия являлась тем нравственно-организующим, скрепляющим началом, которое объединяло народы вокруг идеалов, придавало крепость национальным государствам и единообразие национальному характеру. Различия в быте, психологии, семейном укладе и исторической судьбе народов и стран коренятся прежде всего в области религиозной, духовной. Понятно, что столкновения противоречивых, порой взаимоисключающих религиозных вероучений, содержащих «разноименный» духовный заряд, не могли обойтись без потрясений. Подавляющее большинство войн имело в истории характер религиозный, а такие глобальные военные противостояния, как, например, вооруженная борьба ислама и христианства, длились, то затухая, то вспыхивая вновь, на протяжении многих веков[252] . Приведенное положение, сделанное на основе анализа обширного исторического материала, показывает место духовности в жизнеустройстве, судьбе человеческих сообществ, ее объединяющее и направляющее начало. Кроме того, внимательное рассмотрение этого важного положения позволяет сделать вывод о том, что основным, главным источником духовных основ общества является религиозное вероучение. Следовательно, духовность и религиозность, проникая во все слои общества, не может не получить своего отражения на правосознании и правовой культуре общества, являющегося, по сути, живым социальным организмом. Отсюда следует другой важный вывод о том, что правовая работа при ее организации и проведении должна изучать и учитывать такие важные факторы как духовность и религиозное вероучение того общества, государства, в котором она осуществляется. Это в определенной степени будет способствовать мобилизации усилий при ее осуществлении, а также позволит избежать возможных социальных напряженностей и конфликтов, которые могут произойти при проведении этой работы вразрез с требованиями духовного и религиозного развития общества, коллектива, личности. Другим ученым с большой буквы, внесшим неоценимый вклад в изучение духовности и ее роли в государственном строительстве и жизнедеятельности людей, по праву является А.А.Тер-Акопов, который рассматривал духовность как производную от понятия духа. При анализе этого явления А.А.Тер-Акопов приходит к заключению, что дух можно охарактеризовать как некоторый феномен, стоящий над душой и телом, находящийся вне их, но творящий и проникающий их, дающий человеку свободу, истину и разум, силу творчества. Эти качества и должны быть определяющими при объяснении причинных свойств духовности. Характеризуя далее духовность, ученый выделяет другие ее важные качества: «Духовное же это то, что стоит над душевным, что выше психического, управляет последним, придает ему силу»[253] . Указанные свойства духовности показывают неразрывную ее связь с правосознанием и правовой работой. Правовая работа это в определенном смысле свободная творческая деятельность, осуществляемая людьми исходя из их правосознания, посредством его управляющего воздействия на их поведение. Это воздействие происходит на основе разумности, достоверных данных (истинного положения дел) об окружающем мире. Такое же качество духовности как управление психическим и придание ему силы позволяет сделать важный вывод о ее тесной связи с правосознанием и управляющим воздействием на него, а посредством этого и на поведение людей, на правовую работу. Сопоставляя духовность с нравственностью А.А.Тер-Акопов отмечает, что духовность – это отношение более высокого уровня по сравнению с нравственностью, которая является составной частью духовности и одним из ее проявлений. Различие между ними в основаниях отношения. Если нравственность основывается на традициях, формирующих взаимоотношения людей, то духовность, это отношения, формирующиеся на основе не только традиций, но и других социальных ценностей. При этом самостоятельную ценность, по мнению А.А.Тер-Акопова, представляет Бог. Отношение к Богу – центральное звено духовности, по нему определяется отношение к другим ценностям[254] . В этой связи данные выводы важны и для правосознания, в котором система социальных ценностей личности оказывает существенное значение на правомерность ее поведения в зависимости от того, насколько ценности, устанавливаемые правовыми нормами, соответствуют этой системе. Оптимальной ситуацией является полное такое соответствие. При столкновении же этих систем ценностей (в праве и правосознании индивида) выбор может быть сделан не в пользу права, что и приводит к тому или иному правонарушению. Поэтому ориентация государства и общества, а вместе с ними и правовой работы на универсальную систему ценностей, основанную на незыблемых духовных законах, проверенную временем и отражающую глубинную суть народа, его истоки, исторические корни, преемственность поколений – есть важное условие повышения духовности, а вместе с ней и правосознания и правовой работы. Поведение человека определяет его индивидуальная сущность, выраженная в индивидуальной духовности, от которой зависит способ его существования. Отсюда следует, что декларируемые нормы общественной духовности, в какой бы форме они не провозглашались и какое бы содержание не имели, не являются обязательным руководством к действию людей, которые в своих поступках исходят из своих собственных представлений о должном отношении, из своей индивидуальной духовности. Если общество заинтересовано в высокодуховных отношениях людей, оно должно не просто провозглашать духовные ценности, но и заботиться о том, чтобы они стали ценностями индивидуальными, личностными. Этот вывод, как указывает А.А.Тер-Акопов, имеет принципиальное значение для понимания поведения человека, в том числе преступного. В преступлении отражается индивидуальная духовность виновного, его личностное отношение к тем ценностям, на которые он посягает, поэтому формирование позитивных духовных качеств является важнейшим, если не самым главным направлением профилактики преступлений[255] . Тесная взаимосвязь между формированием позитивных духовных качеств личности и профилактикой преступного поведения, выявленная ученым, заставляет по-новому взглянуть на принципы формирования и укрепления правосознания, улучшения правовой работы, а также переосмыслить подходы, средства и способы при осуществлении этой деятельности с позиции того, насколько они способствуют воспитанию у личности позитивных духовных качеств, а посредством этого обусловливают его правомерное поведение. Помимо детерминирующих функций духовность, по мнению А.А.Тер-Акопова, выполняет и функцию интеграции общества, она консолидирует общество, объединяет граждан в единый социальный организм. Духовность формирует в гражданах единую социально-психологическую установку, всеобщую социально-психологическую направленность, определяющие готовность поступать в соответствии с социальными нормами и требованиями, действовать в соответствии с потребностями общества в соответствующей критической обстановке, поступиться личными интересами во имя общих благ, пожертвовать, если потребуется, собою для сохранения общества. Кроме того, духовная общность народа способствует развитию преданности человека своему государству, к которому он «привязывается» не законом, а более крепкими узами – своими чувствами. Она облегчает государству управление обществом за счет исполнения наряду с правовыми также и иных, духовных средств[256] . Перечисленные качества (духовное единство, жертвенность, преданность своему государству), которые позволяют развить в обществе и личности наряду с правовыми также и духовные средства, имеют огромное значение для обеспечения вооруженной защиты Отечества, дают силы выстоять в тяжелой критической обстановке, победить в бою. В этой связи встает вопрос о выявлении таких духовных средств и их правовом закреплении, с целью упорядочения и оптимизации их правильного, наиболее эффективного применения. Таким образом, основываясь на выше изложенном, А.А.Тер-Акопов приходит к важному выводу – приведенная характеристика духовности достаточна для осознания ее высокой социальной значимости, что делает духовность предметом права, в т.ч. и уголовного, и обязывает оценивать правовые системы с точки зрения отражения ими духовной составляющей жизни общества[257] . Данный вывод также как и предыдущие еще раз указывает на глубокую связь правовой работы с духовностью, и на необходимость в связи с этим сделать духовность предметом правовой работы ввиду высокого содержания в ней позитивных социальных свойств, а также влияния духовности на необходимые на войне воинские качества, на морально-психологическое состояние личного состава, состояние боеготовности войск и обороноспособности государства в целом. Все это выдвигает необходимость глубоко и тщательно исследовать способы повышения духовности у воинов и наиболее эффективные и действенные из них закреплять в законодательстве в качестве правовых средств. Представляется важным также проанализировать все действующие и вновь принимаемые правовые нормы на предмет соответствия их духовным законам, их позитивного или негативного воздействия на духовность личного состава, а значит и его правосознание, осуществляемую им правовую работу, которая, в свою очередь, отражает уровень боеготовности войск. Таким образом, можно придти к важному выводу о том, что духовность воинов, личного состава посредством правосознания, правовой работы, воинской дисциплины оказывает существенное влияние на состояние боеготовности Вооруженных Сил и обороны страны. Кроме того, следует указать также и на другой важный вывод, согласно которому оценка правовой системы, а, следовательно, и правовой работы (в результате осуществления которой эта система создана и функционирует), должна осуществляться с помощью таких критериев, которые лежат в духовной плоскости, основываются на духовных законах, а потому универсальны (неисчерпаемы) и неизменны. Ценность этого вывода состоит также и в том, что он полностью соотносится с целью (смыслом) жизни человека (общества) и целью правовой работы, которые, как уже было выше показано и еще будет рассматриваться ниже, также лежит в духовной сфере. Как отмечает А.А.Тер-Акопов, духовность действует в механизме преступного поведения в качестве главного детерминирующего фактора на двух уровнях: на уровне личностной характеристики и на уровне социальной характеристики. Позиция, в целом ориентирующая на переход к исследованию духовности личности и общества как главного фактора в механизме преступного поведения позволяет в конечном итоге через криминальную проблематику глубже осознать доминирующую значимость духовности в генезисе человеческого поведения, в том числе и преступного, и приступить к разработке духовного направления противодействия преступности. Для этого общество должно решить для себя главную задачу, какой системы духовных ценностей оно будет придерживаться? Без ее решения вся общественная жизнь, в том числе и в сфере борьбы с преступностью, обречена на ставшее обычным для России топтание на месте, а как известно, кто не идет вперед, тот падает. С учетом Российских традиций, по мнению А.А.Тер-Акопова, такая система духовных ценностей должна бы ориентироваться на православное христианство. Процесс формирования духовности не может быть стихийным, он требует специально организованной работы, которая могла бы завершиться созданием Концепции духовной безопасности России с последующей реализацией ее положений в действующем законодательстве[258] . Глубокое осознание доминирующей значимости духовности в генезисе человеческого поведения и предложение приступить к разработке духовного направления противодействия преступности выдвигают потребность в разработке, по сути, относительно самостоятельного направления правовой работы, направленной на укрепление духовных и нравственных основ общества и государства. Предметом этого направления правовой работы, по-видимому, должно стать упорядочение и оптимизация общественных отношений в духовной области. Доминирующая значимость духовности в генезисе человеческого поведения (в т.ч. и правового) дает основания предположить, что данное направление (в ряду других направлений) правовой работы будет также главным, определяющим. Другой важный вывод, на который следует обратить особое внимание, состоит в том, что для России система духовных ценностей, по глубокому убеждению А.А.Тер-Акопова, должна ориентироваться на православное христианство. Такое традиционное понимание сути государства Российского (основанное на удивительной и неповторимой истории России, на наиболее глубоких корнях самосознания и культуры русского народа) во многом определяет содержание и направленность правовой работы вообще и правовой работы по укреплению духовных и нравственных основ государства, в особенности. Духовное не есть нечто отвлеченное от поведения, само поведение есть духовная жизнь человека; по нему мы не только судим о духовности, но видим ее в нем как в конкретном проявлении. Признание деятельности человека как формы осуществления и существования его духовности имеет важное значение для понимания социальной духовности, которая является результирующей духовности членов общества, определяемой по конкретным поступкам конкретных лиц. По ним делается вывод о состоянии духовности общества, которая в свою очередь воздействует на граждан, формируя в них определенные духовные качества и побуждая к определенным действиям[259] . Понимание деятельности человека как формы осуществления и существования его духовности в обществе (коллективе), а также вывод о взаимном влиянии состояния духовности общества и духовных качеств личности имеет огромное практическое значение и выдвигает важную задачу по выработке и внедрению комплекса мер (в т. ч. и правового характера) по всемерному повышению духовных качеств личности на основе единой универсальной системы духовных ценностей. Данный вывод подтверждается и дальнейшими рассуждениями и заключениями А.А.Тер-Акопова: духовность, как отношение человека к окружающей социальной среде, занимает доминирующее положение по отношению к иным психическим процессам, в т. ч. мотиву. Основой, началом поведения является отношение – духовность человека, в ней формируются мотивы и цели, которые эту духовность выражают. Из соотношения духовности и мотивации следует важный в криминологическом плане вывод: движущей силой преступного поведения, как и любого иного, является не мотив и даже не конкретная потребность человека, а его духовные качества, именно последние должны быть предметом первоочередного внимания криминологов; основным объектом поиска причин преступности должна быть духовная сфера жизни общества; преобразования в этой сфере должны рассматриваться в качестве основного направления профилактики преступлений[260] . Таким образом, подведя краткий итог, можно отметить, что А.А.Тер-Акопов, по сути, заложил основы концепции правовой работы: определил ее основную цель (укрепление духовности), выявил главную движущую силу правомерного (преступного) поведения, а, следовательно, и главное направление правовой работы (в сфере укрепления духовности), указал критерии оценки (духовные ценности православного христианства). Необходимо особенно отметить имеющийся в истории строительства российских вооруженных сил опыт, основанный на нравственном, духовном фундаменте, многовековых традициях российского воинства, которые необходимо возрождать и крепить и в современной армии, также как следует возрождать в войсках институты (и в первую очередь военного духовенства), способствующие формированию, оздоровлению и укреплению духовной жизни воинов. Возвращение к духовным истокам военной организации, жизни и быта русского солдата во многом способствует укреплению воинской дисциплины, повышению правосознания военнослужащих, их правовой культуры, а, следовательно, и правовой работы в войсках. 2.5 Проблема воли в христианстве и в правосознании военнослужащего. Печально я гляжу на наше поколенье, Его грядущее иль пусто, иль темно, Меж тем под бременем познанья и прозренья В бездействии состарится оно. М.Ю.Лермонтов (из стихотворения «Дума»). Проблема человеческой воли применительно к правовой работе интересна в двух аспектах: свободы воли и силы воли. Выбор между добром и злом, между личным интересом и общественным сопровождает человека на протяжении всей его жизни. Однако сделать этот выбор, принять решение еще недостаточно. Необходимо усилие, чтобы реализовать его в жизни, чтобы добиться его исполнения на деле. Отражается проблема воли в каждом из аспектов и на содержании правовой работы, осуществляемой как отдельными должностными лицами, так и целыми коллективами в тесном взаимодействии. Примечательно и то, что проблема воли в указанных аспектах является одной из важнейших и в христианстве, которое на протяжении многих веков собрало огромный запас знаний в этой области, требующий своего осмысления, в т.ч. и с позиции правовой работы. Особенно остро эта проблема проявляется в условиях Вооруженных Сил, где противоречия между добром и злом проявляются с особой силой (особенно во время войны), а сила воли, твердость и мужество является неотъемлемым атрибутом воина, без которого военное строительство немыслимо. Как отмечал М.И.Драгомиров, успех в военном деле зиждется на воле; ум подсказывает только лучший путь к успеху. Без воли нет жизни, и наука, которая к ней не приводит, – мертвая наука. Ибо воля есть сила зиждущая, стремящаяся, хотя и слепая; ум же, хоть есть сила прозорливая, направляющая, но и разлагающая все на противоположные моменты, т. е. приводящая к нулю, без воли не могущая сдвинуть с места даже и материальной точки[261] . Развивая эту чрезвычайно важную мысль в деле военного строительства, М.И.Драгомиров поясняет, что из всех деяний человеческих война есть дело в значительной степени волевое, чем умовое . Самые невероятные подвиги совершены почти одной волей; пример – переход Суворова через Альпы в 1799 году. Как носитель воли в высшем ее проявлении он хитрыми планами никогда не задавался и всегда побеждал. Его заслуга в военном искусстве в том и заключается, что никто яснее его не показал всего значения воли в военном деле. Одно дело знать и совершенно другое – желать и быть в состоянии применить знания к делу[262] . Волевой аспект имеет важное значение не только в военном деле, но также и в правовой работе. Чем сложнее становятся проблемы, решаемые с использованием права, тем важнее, по мнению Пугинского Б.И. и Сафиуллина, Д.Н., обеспечить инициативу и активность людей в практическом выполнении законов, использованию юридического инструментария. Влияние человеческих усилий на полноту осуществления права – отнюдь не те ничтожно малые величины, которыми можно пренебречь[263] . Наиболее глубокое понимание роли и места воли человека в его правосознании отмечается у И.А.Ильина, который в частности указывал, что «воля к верному праву и к единой, верховной цели права , как таковой, есть правосознание»[264] . Правосознание, по утверждению И.А.Ильина, есть особого рода инстинктивное правочувствие , в котором человек утверждает свою собственную духовность и признает духовность других людей; отсюда и основные аксиомы правосознания : чувство собственного духовного достоинства, способность к самообязыванию и самоуправлению, и взаимное уважение и доверие людей друг к другу. Эти аксиомы учат человека самостоятельности, свободе, совместимости, взаимности и солидарности. И прежде всего, и больше всего – духовной воле . Можно было бы сказать, что правосознание есть инстинктивная воля к духу, к справедливости и ко всяческому добру. Но именно поэтому – живой корень его надо искать в религиозном чувстве и в совести. Можно представить себе, конечно, правосознание вне религии и вне совести, но это будет что-то вроде воли, лишенной неба и земли; это будет дисциплина влечений, а не качественное и не творческое начало жизни; черствая форма, лишенная дара любви и дара созерцания. Исследуя далее сущность воли и ее связь с правосознанием, И.А.Ильин делает важный вывод, заключающийся в том, что воля к духу, т. е. желание самому вести духовную жизнь и обеспечивать ее другим есть безусловная и универсальная основа правосознания[265] . Такое понимание основы правосознания имеет чрезвычайно важное значение для правовой работы, поскольку прямо указывает ее источник и движущую силу, задает, таким образом, по сути, главное ее направление, заключающееся в формировании и всемерном укреплении духовной воли личности. Положительное право исполняет свое назначение, по мнению И.А.Ильина, тогда, когда простое сознание его правил слагает в душе человека мотив к его соблюдению, т.е. тогда, когда индивидуальный дух приемлет его в порядке самообязывания . Способность индивидуальной воли управлять жизнью человека может быть воспитана и выработана только там, где она планомерно упражняется и систематически осуществляется[266] . Таким образом, важнейшим участком правовой работы, выступающим на первый план, должна быть деятельность по планомерному упражнению и систематическому осуществлению способности индивидуальной воли управлять жизнью человека. Это обстоятельство особенно актуально для военнослужащих в силу специфики их ратного труда, необходимостью иметь и поддерживать на высоком уровне свои волевые качества. Конечно, отмечает И.А.Ильин, можно относиться с презрением к жизни чувства – напр., к любви, радости, благодарности, уважению, благоговению, чести и патриотизму – и отвергать все это как «сентиментальность», но от этого душевные чувствования отнюдь не исчезнут, они станут только грубыми, злобными, нечистыми и отвратительными, т.е. душевно и телесно вредными, а духовно гибельными; они прилепятся к дурным содержаниям, и человеческая душа исполнится ненависти, зависти, злости, гордости и мстительности. Точно так же «отвергнутая» и запущенная сила воображения отнюдь не исчезает и не прекращает свою жизнь; напротив, она разнуздывается и предается самым низменным, грубым и унизительным жизненным содержаниям: она отыскивает похотливые, безвкусные злые образы и наслаждается ими, и проносится слепо и равнодушно мимо образов целомудренной чистоты, благородства и божественной красоты. Люди, не уводящие своего воображения к высшим, нечувственным содержаниям, становятся пленниками пошлости и, по слову мудрого Гераклита, всю жизнь «наслаждаются грязью». Такая же судьба постигает и человеческую волю, если она оказывается духовно беспризорной и нравственно разнузданной: она начинает служить волку в человеке и становится его свирепым орудием. Невоспитанная, неодухотворенная, необлагороженная воля есть источник всех коварных, злобных и преступных поступков на земле[267] . Все выше изложенное наглядно показывает, как связано внутреннее содержание человека – чувства, воображение, воля – с его поступками, какое огромное значение здесь играет воспитание, духовное воздействие, удержание внимания на положительных образах, возведение «воображения к высшим нечувственным содержаниям». В этой связи особую важность приобретает духовное содержание обстановки, условий, в которой живет и трудится человек. Чрезвычайно велика и роль средств массовой информации, духовное содержание подаваемой ими информации, воздействующей на внутренний мир человека и формирующей его внутренний мир: чувства, воображения, волю, а также предопределяющей во многом и его поведение, отношение к своему долгу, обязанностям военной службы. Поэтому чрезвычайно важной задачей командиров является прежде всего обеспечение такой обстановки и условий, вещания таких средств массовой информации, которые возвышают духовную жизнь воина, воспитывают у него высокие нравственные качества, очищают от социальных пороков, преступных наклонностей. Свобода воли тесно связана с качествами личности, имеющими огромное значение в военном деле. Как указывает И.А.Ильин, «…все живые источники человеческого качества – от элементарной порядочности до высших ступеней святости, – суть дело свободы, т.е. ненавязанного и невынужденного другими людьми, самостоятельного приятия и осуществления. Так, чувство собственного духовного достоинства , – эта воспитанная в нас христианством живая основа личности и ее служения (морального, общественного, гражданского и воинского), есть дело свободного опыта и свободного утверждения: кто сам не воспринимает в себе Божьего сына, того не исправит никакой террор. Чтобы пробудилось в человеке чувство чести , надо погасить в нем раба; и совесть есть прямое проявление личной свободы в добре ; и патриотизм можно пробудить и расшевелить в людях, для того чтобы он свободно загорелся в них, но навязать его невозможно. И самый высший героизм, и самое чистое самоотвержение являются проявлением свободной, доброй воли»[268] . Вплотную к свободе выбора между добром и злом прилегает (а, по сути, тесно с ней переплетается) и другая составляющая свободы воли – сила воли. Осуществить выбор в пользу добра, доброго поступка мало, необходима еще и сила воли достаточная для осуществления соответствующих действий наперекор всем внешним и внутренним негативным влияниям и факторам. Анализируя причины октябрьской революции И.А.Ильин (непосредственный очевидец тех событий) указывает, что «Россия рухнула на наших глазах не потому, что русский человек был силен во зле и злобе, наподобие немцев, а потому, что он был слаб в добре ; и в роковой час истории (1917) он не сумел извлечь из своего добродушия и утомления, из своей улыбчивой, песенной и ленивой души – ту энергию воли, ту решимость поступка, то искусство организации, то умение сопротивляться злу силою, которых потребовал от него час испытаний. Русский человек оказался слабым в добре и подчинился нерусским людям, составляющим в стране ничтожное меньшинство (около 50 000 большевиков), но зато оказавшимися сильными во зле , сильными бессовестностью и волей к власти , сильными прямым и свирепым убийством»[269] . Таким образом, наличия доброй воли еще недостаточно для достижения доброй цели, успеха. Необходимо иметь также и соответствующую силу воли, достаточную для реализации этой доброй воли, к достижению выбранной цели. А это значит, что необходимо воспитывать в человеке наряду с доброй волей также и волевые качества, формирующие несгибаемую, несокрушимую волю к победе. Особенно актуально воспитание таких качеств у защитников Отечества (как состоящих на военной службе, так и потенциально возможных). Развивая в дальнейшем эту мысль и пытаясь понять глубинную сущность этого явления, И.А.Ильин отмечает, что «Дух есть живая сила, энергия, которая чувствует себя выбирающей, решающей и действующей; и это самочувствие его не иллюзия и не обман. Тайна свободы – или, как обычно говорят, «свобода воли», – состоит в том, что сила духа способна сосредоточиваться, укреплять себя, увеличивать свою силу и превозмогать свои внутренние затруднения и свои внешние препятствия. Дух человека «свободен» не в том смысле, что на него «ничего не влияет» или что он не несет никакого бремени «воздействий» и «причин»; но в том смысле, что ему дан дар самоусиления, самоосвобождения, который он должен принять и в пользовании которым он должен искуситься и укрепиться. Обычная воля человека есть не более, чем потребность, влечение, страсть или упрямство. Но духовная воля человека есть дар освобождать себя от всякого неприемлемого и отвергаемого воздействия, как внутреннего, так и внешнего …Дух есть живая энергия : ему свойственно не спрашивать о своем умении, а осуществлять его; не ссылаться на «давление» влечений и обстоятельств, а превозмогать их живым действием»[270] . Проблема свободы воли, вообще, и воспитания духовной воли человека, в частности, чрезвычайна глубока и многосложна, над ее разрешением человечество уже бьется не одно тысячелетие. Попытаемся глубже исследовать суть этой проблемы с позиций правосознания и правовой работы, а также с учетом имеющегося исторического опыта попробуем проанализировать и выработать комплекс организационно-правовых средств, направленных на формирование и укрепление духовной воли военнослужащих. Как указывал святитель Лука (Войно-Ясенецкий), христианская религия всегда восставала против социальных несправедливостей. Все Евангелие пронизано идеей победы добра над злом. Именно Евангелие дает уверенность в этой борьбе, оно призывает к сознательному и свободному проявлению человеческой воли и учит о нравственной свободе человека. Христианство – это не культ страдания, не культ пассивного терпения. Христианский крест есть символ мужества, преодолевающего страдания, символ подвига, совершаемого в борьбе за правду. Способность добровольно идти на жертву для спасения других говорит о силе духа, а не о слабости и пассивности. Христианство никогда не восхваляло страдания, как нечто необходимое само по себе, и не рассматривало их как самоцель. Но мир полон страданиями, а христианство, будучи всегда реалистичным, утверждает, что зло не отойдет добровольно, и что тот, кто вышел на борьбу с ним, никогда не избежит страдания. В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь, – говорил Христос, расставаясь с учениками (Ин. 16, 33)[271] . Как видно, христианское учение как ничто другое актуально для воинов, которые призываются с оружием в руках защищать правое дело, мирный труд своего народа, выступают на борьбу со злом, что неизменно требует от них жертвенности, мужества, силы духа и других качеств, важных в деле защиты Отечества от врагов. Примечательно, что христианское учение не только говорит о необходимости иметь эти качества для ведения успешной борьбы с проявлениями зла, но также и учит, как эти качества в человеке можно выработать, как их можно приобрести. Проблема свободы выбора поведения человека занимает одно из центральных мест в христианстве. Ей посвящено огромное количество исследований на протяжении многих веков, раскрыть которые в настоящем параграфе не представляется возможным, поэтому отметим лишь некоторые ее наиболее важные моменты. Рассмотрим сначала эту проблему с позиции выявленных учеными закономерностей физических явлений. Наиболее полное объяснение свободе воли, с позиции физики, дает В.Вейник в разработанной им Общей теории природы. Эта теория открывает ряд новых физических явлений, которые по его мнению должны перевернуть все внушенные нам в течение последних семидесяти лет ложные представления о мире, природе человека, назначении его в этом мире и т.п. Речь идет о хроналъном (от греческого хронос — время) и метрическом (от греческого метрон — мера, размер) явлениях. Исследование этих явлений показывает, что в нашем материальном (в переводе с латинского — вещественном) мире реально существует еще другой, параллельный мир, населенный духами добра и зла. Они, как и все мы, тоже вещественны, но отличаются от нас составом и природой своих веществ. Например, они не содержат хронального и метрического веществ, придающих телам свойства длительности и протяженности, поэтому живут вне времени (вечно) и пространства (невидимы и вездесущи). У человека есть собственные душа и дух (животные имеют только душу, у насекомых и растений нет ни души, ни духа), следовательно, он в принципе бессмертен, однако, по утверждению В.Вейника, суетится в этом видимом мире так, будто после успения (смерти) его не ожидает вечная жизнь в обществе духов светлых либо темных. Все это с необходимыми теоретическими и экспериментальными обоснованиями описано в книге В.Вейника “Термодинамика реальных процессов”. С рождением человеку даруются жизнь, таланты и свобода воли, то есть свобода выбора пути добра или зла. Однако реализовать эту свободу, по утверждению В.Вейника, нелегко, ибо человек устроен совсем не так, как это внушает нам примитивный материализм. Не материальное первично, а духовное. Мысль рождается не вещественным мозгом, а поступает к нам в готовом виде из духовного мира добра и зла. Мозг же служит только для управления всеми функциями тленного тела. После успения мозг истлевает, а функции мышления продолжают сохраняться у души, отделившейся от тела. Это знает большинство из тысяч людей, побывавших в реанимации в состоянии клинической смерти и вновь вернувшихся к жизни. Об этом же свидетельствуют последние физиологические исследования, а также Библия, отличающаяся абсолютной истинностью, ибо каждая ее буква “вложена в мозги” писавшим ее людям абсолютно истинным Богом, что, как ранее уже отмечалось, строго математически доказано Иваном Паниным. Иными словами, все мысли, побуждения, слова, поступки и т.д. диктуются нам либо Богом, либо сатаной, и человек вынужден добровольно выбирать между ними[272] . Как доказал в своих экспериментальных исследованиях В.Вейник рядом с нами и внутри нас существуют тонкий (пико-) и сверхтонкий (фемто-) миры и объекты. К первым относятся души, а ко вторым — духи. О душах и духах в Библии говорится так часто, что нет нужды приводить эти ее свидетельства. Достаточно лишь добавить, что факт наличия духов вытекает из теории и фиксируется хрональными приборами методом изучения оставляемых духами следов в нашем видимом, временном, хронально-метрическом мире. Сами же духи являются представителями невидимого, вечного, внехронально-внеметрического мира. Весьма важным, по мнению В.Вейника, является то, что существует два типа духов: добра (Ангелы) и зла (падшие ангелы). У человека имеются собственные душа и дух, при крещении ему придается еще и Ангел-хранитель. По линии нечистых сил человек непрерывно “опекается” духами зла. Именно они выполняют роль упомянутых влиятельных сил. Однако их влияние подчиняется определенным “железным” законам, среди которых важнейшее место занимает вселенский Закон свободы воли. Все законы, действующие в нашем и сверхтонком мирах, преследуют одну цель — сделать человека достойным той высокой миссии, которую ему предназначил Творец, создав его по образу и подобию Своему. Для этого законы и природа (“конструкция”) человека целенаправленно увязаны между собой, и понять одно без другого практически невозможно. Главное Свое желание Творец выразил словами: “возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим... возлюби ближнего твоего, как самого себя” (Мф 22:37,39). Но Он хочет, чтобы человек возлюбил добровольно, а не обязательно, подобно роботу; поэтому ему, как и ангелам, дан великий дар — свобода воли, в частности, право свободного выбора между Богом и Его антиподом, верховным падшим ангелом, сатаной. Обладая свободой воли, человек, как отмечает В.Вейник, мог бы отказаться от такого выбора, например, встав в позу и заявив: “А я не желаю выбирать ни того, ни другого, я хочу жить сам по себе, независимо ни от кого”. Чтобы исключить такую возможность, он сотворен в виде сосуда, который ничего не имеет своего, а способен только заполняться с двух сторон: со стороны Бога и со стороны сатаны. Так что при всем своем желании человек никак не может жить сам по себе, но вынужден добровольно выбирать из того, что ему предлагают, то есть вынужден добровольно служить либо Богу, либо сатане, третьего не дано. В первом случае он благодаря смирению, кротости и преданию себя Богу обретает истинную свободу, ибо Бог абсолютно свободен, во втором становится рабом греха, то есть сатаны. О том, что человек есть сосуд и только сосуд, в Библии говорится многократно. Например, о Савле, впоследствии ставшем первоапостолом Павлом, Господь сказал: “Он есть Мой избранный сосуд” (Деян 9:15). В других местах читаем: “сосуды отроков чисты” (1 Цар 21:5); “очистите себя, носящие сосуды Господни” (Ис 52:11); “чтобы каждый из вас умел соблюдать свой сосуд в святости и чести, а не в страсти похотения, как и язычники, не знающие Бога” (1 Фее 4:4,5); “тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело” (2 Тим 2:21); “обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом” (1 Пет 3:7) и т.д. Естественно, что, будучи сосудом, сам человек ничего не может. Об этом предельно четко говорит Иисус Христос: “без Меня не можете делать ничего” (Ин 15:5). Следовательно, делает вывод В.Вейник, практически все мысли и чувства, слова и дела диктуются человеку извне ангелами добра и зла, являющимися служителями Бога и сатаны. Со стороны добра подсказка приходит к нам смиренно и кротко. А затем непрерывно, навязчиво и агрессивно силы зла стараются лестью и ложью склонить человека на свою сторону. «Так что фактически мы почти всецело находимся в руках лукавого. Однако, если с ходу отвергаем его предложения, вины на нас нет, сколь бы мерзкими и хульными они ни были, ибо заранее известно, что все это не наше. Но если нас что-то привлечет и заинтересует, и мы начнем над этим размышлять или, паче чаяния, действовать, то это уже наша вина, ибо мы по своей воле прельстились делами сатаны». Тогда в работу автоматически включаются особые Механизмы влияния духовных законов на естественные. Духовные законы определяются Промыслом Божиим, пути которого неисповедимы, естественные (физические) — парадигмой, то есть набором соответствующих физических представлений. По сути, их разделяет пропасть, как и сами миры невидимый и видимый. Однако в человеке они представляют собой некую единую взаимосвязанную систему, автоматически понуждающую его не забывать о своем высоком предназначении. Главное звено этой сложнейшей системы схематически выглядит так. Лукавый возбуждает в человеке-сосуде страсти, именуемые также грехами. Вызванные ими мысли и чувства, слова и действия сопровождаются мощными стрессовыми хрональными излучениями, имеющими соответствующую информационную структуру. По роду стресса эти излучения выводят из строя определенный орган, входящий с ними в резонанс, путем “закупорки” особых каналов (сосудов), по которым непрерывно циркулируют потоки положительных и отрицательных хрононов и которые в совокупности образуют замкнутую хрональную систему регулирования всех жизненных процессов организма. Закупорка одного из каналов или его участка ведет к сбою в системе регулирования, и человек заболевает, что должно служить сигналом: пора вразумиться. Таким предельно мудрым, простым и откровенным способом Творец побуждает человека соблюдать Свои заповеди, а духовные законы автоматически управляют естественными. Хрононы, как эксперементально установлено В.Вейником, несут всю информацию об излучающих их телах, обладают всепроникающей способностью и колоссальными скоростями. Это значит, что хрональная информация, связанная с регулированием и работой всех органов, свободно поступает от человека в окружающую среду, аналогично и внешняя информация может свободно проникать в человека-сосуд. Следовательно, наиболее важная для организма система оказывается полностью обнаженной и никак не защищенной от внешних воздействий средствами самого человека. Это делает его и его здоровье всецело зависящими от духов добра и зла. При жесткой ориентации человека на добро неизмеримо более могущественные и всегда держащие под контролем любую ситуацию Светлые духи защищают его от темных сил и их служителей: экстрасенсов, колдунов и магов. Однако, как отмечает В.Вейник, и здесь не все так просто, как кажется на первый взгляд, вспомним просьбу в молитве Господней: “...и не введи нас в искушение, но избави нас от лукавого” (Мф 6:13; Лк 11:4). На практике очень мало кому удается полностью избавиться от искушений лукавого. Перечисленные поражающие воображение духовно-физические законы и механизмы имеют своей целью помочь и побудить человека в настоящей временной жизни исполнить главное желание Творца, с тем чтобы не разлучаться с Ним в будущей вечной жизни. Таким образом, цель земной жизни заключается в стяжании благодати Духа Святого. У сатаны прямо противоположная цель: своими делами тьмы оторвать человека от Христа Бога и увлечь за собой в геенну огненную, “где плач и скрежет зубов” (Мф 8:12). Человеку достаточно проявить хоть малейший интерес к этим делам, например, к аномальным явлениям, чтобы самоотстраниться от Всевышнего, ибо “до ревности любит дух, живущий в нас” (Иак 4:5). Трагичность ситуации в том, что человек-сосуд совершенно бессилен противостоять духам злобы. Поэтому на помощь ему приходит по Своему милосердию Сам Творец, который говорит: “Просите, и получите” (Ин 16:24). Просить, по мнению В.Вейника, надо все: руководить волею, мыслями и чувствами, научить молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить, избавить от лукавого и от грехов. Должно всегда молиться и не унывать. Докучать, как известная вдова докучала судье неправедному: “Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? сказываю вам, что подаст им защиту вскоре” (Лк 18:7-8). И не забывать самое важное: “Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня” (Ин 14:6). Этот путь проложил Христос Бог своей Церковью, которая до сегодняшнего дня сохранилась неизменной только в Православии (“ортодоксальная” церковь). В ней есть такие таинства, как крещение, исповедание грехов, Причащение Тела и Крови Христовых и т.д. На исповеди человек кается в своих грехах и милостью Христа очищается от них, и это сказывается на системе хронального регулирования и на здоровье, духовном и физическом. Вне Церкви нет пути, истины и жизни, как нет их во всех нехристианских конфессиях, ибо в них нет Христа Бога, и во всех неправославных христианских исповеданиях и сектах, числом более двухсот на Руси и более двух тысяч на Западе, ибо они возникли позднее на почве человеческого суемудрия, то есть от лукавого, а не от Христа. Лучшим подтверждением этому служит ежегодное схождение небесного Благодатного Огня на Гроб Господень в Иерусалиме в Великую Субботу только перед православной Пасхой, а также схождение благодати Духа Святого только на православных. Что, как замечает В.Вейник, может быть убедительнее!? Таким образом, приходит ученый к заключению, человек немощный, “сконструированный” в виде сосуда, должен просить у Христа Бога все, иначе сатана не преминет подсунуть ему свою “помощь”, за которую потом придется расплачиваться своей душой[273] . Как утверждает В.Вейник далее, человек бессмертен, после успения ему предстоит коротать свою вечность либо на одном (рай), либо на другом (ад) полюсе. Во сколько раз вечность превышает длительность нашей земной жизни, во столько же раз (бесконечно!) вечная душа важнее тленного тела, даже если не упоминать качественную разницу между раем и адом. Об этом говорит и Сам Творец: “Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?” (Мф 16:26; Мк 8:36). Прямо противоположную точку зрения внедряет лукавый. Следовательно, каждый человек в этом мире поставлен перед неотвратимым и страшным выбором: Бог или сатана, третьего не дано, и одно исключает другое. Если он выбирает Бога, то должен отдавать предпочтение вечной душе по сравнению с тленным телом, если лукавого, то будет ублажать тело в ущерб душе. Очевидно, что всякий нормальный, здоровый человек и всякое нормальное, здоровое общество должны Бога предпочесть диаволу и, значит, обязаны заботиться о душе много больше, чем о теле. И это должно быть отражено в соответствующих законах и формах общественного устройства[274] . Данные выводы ученого-физика, экспериментальными средствами исследовавшим духовные законы и опытным путем установившим реальную картину духовного мира, удивительно близки фундаментальным положениям других ученых: философов-правоведов И.А.Ильина и А.А.Тер-Акопова (а также ряда др. ученых, на труды которых неоднократно делались ссылки в настоящем исследовании). Более того, эти выводы, по сути, подтверждают справедливость этих положений и во многом обосновывают их с позиции точных наук. Таким образом, даже ученый – специалист в области физико-матеметических наук – приходит к важному для правовой работы выводу о необходимости привести юридические законы (а вместе с ними и общественное устройство) в соответствие с более фундаментальными, социально значимыми и абсолютно неизменными духовными законами мироздания. Это и есть цель правовой работы, ее суть, открытая помимо ранее приведенных философско-юридических также и физико-математическими средствами и методами. Как видно в центре ее стоит проблема свободы воли. Ценность выше приведенных результатов исследования физиков и математиков состоит также и в том, что они экспериментальным путем устанавливают и научно обосновывают связь воли с духовным миром, а также пути, средства и способы воспитания духовной воли – воли к добру, свету, истине, любви, спасению и жизни вечной – к Богу. Смысл и главная задача правовой работы найти наиболее универсальные и приемлемые (оптимальные и эффективные) правовые формы и средства, максимально этому способствующие, всемерно помогающие человеческой душе найти свой единственно правильный путь, цель и смысл в этой жизни, подготовиться к конечному ее предназначению – к жизни вечной с Богом. Примечательно, что задолго до вышеперечисленных физико-математических исследований и открытий в области духовного мира, установленных в конце ХХ века экспериментальным путем с использованием специальной аппаратуры и техники, сделанные в результате этих экспериментов выводы и доказательства были широко известны христианскому миру и изложены в различных трудах многих святых отцов церкви. В частности, одним из фундаментальных таких трудов, раскрывающим наиболее важные положения, догматы православной веры, в том числе глубоко исследовавшим и вопросы, связанные со свободой воли человека, является творение святого Иоанна Дамаскина «Точное изложение православной веры», написанное им в VIII веке и переведенное на многие языки мира. В самом начале Х века было оно переведено и на славянский язык[275] . Согласно утверждению этого святого отца Бог сотворил человека непричастным злу, правым, нравственно добрым, беспечальным, свободным от забот, весьма украшенным всякою добродетелью, цветущим всякими благами. Сотворил же его Бог по природе безгрешным и по воле – независимым. «Но безгрешным называю не потому, что он не был восприимчив ко греху, ибо только Божество не допускает греха, а потому, что совершение греха обусловливалось не природою его, но скорее свободною волею, то есть, он имел возможность пребывать и преуспевать в добре, получая содействие со стороны божественной благодати, равно как и отвращаться от прекрасного и очутиться в зле по причине обладания свободною волею, при позволении со стороны Бога. Ибо добродетель не есть что-либо, совершаемое по принуждению»[276] . Интересны исследования св. Иоанна Дамаскина и в вопросах воли Божией и ее соотношения со свободной волей человека. Промысел есть имеющее место со стороны Бога попечение в отношении к тому, что существует. Промысел есть воля Божия, по которой все сущее целесообразным способом управляется. Промысел Божий – неведом и непостижим, и помыслы наши, и деяния, и будущее – известны одному только Ему. «Говорю же я обо всем том, что не находится в нашей власти; ибо то, что находится в нашей власти, есть дело не Промысла, но нашей свободной воли». Но одно из того, что подлежит Промыслу, бывает по благоволению, другое – по снисхождению. По благоволению – то, что беспрекословно – хорошо; видов же снисхождения – много. Следует же знать, продолжает рассуждать св. отец далее, что «выбор того, что должно быть делаемо, находится в нашей власти; а исполнение: добрых дел (должно быть приписано) содействию Бога, сообразно с предведением Своим, достойно помогающего тем, которые своею правою совестию добровольно избирают добро; порочных же дел – не обращению внимания со стороны Бога, Который, опять по предведению Своему, достойно покидает (дурного человека)». Должно же знать, продолжает убеждать св. Иоанн Дамаскин, что много – образов Божия Промысла и что они не могут быть ни выражены словом, ни постигнуты умом. Следует знать, что все печальные – угрожающие нам случаи по отношению к тем, которые принимают их с благодарностью, навлекаются для их спасения и непременно бывают доставляющими пользу. Должно же знать, что Бог предварительно желает, чтоб все спаслись и сделались участниками Его царства. «Ибо Он создал нас не для того, чтобы наказывать, но, как благий, для того, чтобы мы приняли участие в Его благости. А чтоб согрешающие были наказываемы, этого Он желает, как правосудный». Должно знать, поясняет св. Иоанн Дамаскин далее, рассуждая о предведении и предопределении, что Бог все наперед знает, но не все предопределяет. «Ибо он наперед знает то, что – в нашей власти, но не предопределяет этого. Ибо Он не желает, чтоб происходил порок, но не принуждает к добродетели силою. Поэтому предопределение есть дело божественного повеления, соедененного с предведением. Но, по причине предведения Своего, Бог предопределяет и то, что не находится в нашей власти. Ибо по предведению Своему Бог уже предрешил все, сообразно со Своею благостью и правосудием». Следует же знать, утверждает св. отец далее, что добродетель предана нашей природе от Бога и что Сам Он – Начало и Причина всякого блага, и что, помимо Его содействия и помощи, нам невозможно пожелать или совершить что-либо доброе. Но в нашей власти находится или прибыть в добродетели и последовать за Богом, Который призывает к этой, или оставить добродетель, что именно и есть – очутиться во грехе и последовать за диаволом, который без принуждения призывает к этому. Ибо порок не есть что-либо другое, кроме удаления от добра, подобно тому как и тьма есть удаление от света. «И так, оставаясь в том, что – согласно с природою, мы прибываем в добродетели; уклоняясь же от того, что – согласно с природою, то есть от добродетели, мы идем к тому, что – противно природе, и появляемся во грехе». Раскаяние, пишет св. Иоанн Дамаскин, есть возвращение от того, что – противно природе, к тому, что – согласно с природою, и от диавола к Богу, происходящее при помощи подвижнической жизни и трудов[277] . Как видно из приведенных выше немногих положений, касающихся действия воли человека и ее соотношения с волей Божией, св. Иоанн Дамаскин уже в VIII веке достаточно подробно и точно изложил проблему свободы воли человека, причем сделал это за двенадцать веков до того, как В.Вейник смог научно обосновать и экспериментально доказать эти положения используя физико-математические методы лишь в конце ХХ века. Важным является здесь также и то, что оба исследователя используя разные методы пришли к одинаковому выводу также и относительно способа выхода человека из состояния противного природе – раскаяния. Огромен вклад св. Иоанна Дамаскина и в выявлении проблемы свободы воли в противоборстве двух духовных законов: закона Божия и закона греха. Также велика заслуга этого св. отца и в установлении верных средств, предохраняющих от уклонения человека в противоестественное, греховное состояние. Рассмотрим их повнимательнее, поскольку они имеют важное значение как для правосознания, так и для правовой работы. Как отмечает св. Иоанн Дамаскин, «Бог все без изъятия, что Он творит, творит добрым ; но каждый по собственному произволению делается как прекрасным, так и злым. Поэтому, если Господь и говорил: добрее было бы человеку тому, аще не бы родился , то Он говорил, не порицая Свое собственное создание, но порицая ту порочность, которая возникла у Его твари вследствие собственного ея произволения и легкомыслия. Ибо беспечность собственной ея воли сделала для нея бесполезным благодеяние Творца. Божество – благое и преблагое, также и воля Его; ибо то, что именное Бог желает, есть благо. Закон же – заповедь, научающая этому, чтобы мы, твердо держась его, находились в свете, каковой заповеди нарушение есть грех. Этот же происходит через внушение диавола и наше непринужденное и добровольное принятие. Но также и этот (т.е., грех) называется законом. И так, закон Божий, входя в наш ум, привлекает его к себе и возбуждает нашу совесть. Но также и наша совесть называется законом ума нашего. И, с другой стороны, внушение лукавого, то есть закон греха, входя в члены нашей плоти, чрез нее делает на нас нападение. Ибо, однажды добровольно преступив закон Божий и одобрив совет лукавого, мы предоставили ему (т.е., совету) вход, будучи самими собою проданы греху. Посему тело наше легко влечется к нему. Поэтому и находящийся в нашем теле запах и ощущение греха, то есть, похоть и удовольствие тела, также называется законом во удех плоти нашей. Закон ума моего, продолжает Иоанн Дамаскин, то есть, совесть, конечно, сорадуется закону Божию, то есть, заповеди, и желает этой. Закон же греха, то есть, внушение чрез закон, находящийся во удех , или чрез телесную похоть и склонность, и движение, и неразумную часть души, противувоюет закону ума моего , то есть, совести, и, – хотя я и желаю закона Божия и люблю его, и не желаю греха, – пленяет мя по причине смешения (его со всеми членами моего тела); и чрез приятность удовольствия, и чрез телесную похоть, и неразумную часть души, как я говорил, оно обольщает и убеждает сделаться рабом греху. Но немощное закона в немже немоществоваше закон плотию, Бог Сына своего посла в подобии плоти греха ; ибо Он воспринял плоть, а грех – никоим образом; осуди грех во плоти, да оправдание закона исполнится в не по плоти ходящих, но по Духу . Ибо Дух способствует в немощех наших , и доставляет силу закону ума нашего против закона, находящегося во удех наших. Ибо (такой смысл имеет) это: о чесом помолимся, якоже подобает, не вемы, но сам Дух ходатайствует о нас воздыхании неизглаголанными , то есть, научает нас: чему нам должно молиться? Поэтому невозможно исполнить заповеди Господни, разве только чрез терпение и молитву»[278] . Таким образом, уже в ранние века в рамках учения православной Церкви обнаруживается глубокое понимание духовных законов мироздания, влияющих на правосознание и деятельность людей, в зависимости от их уклонения в сторону Духа или в сторону греха. Поскольку состояние правовой работы во многом определяется состоянием правового сознания, в котором духовная воля является основой, постольку и направленность воли к Духу или ко греху приобретает принципиальное значение. Это объясняется результатами, последствиями деятельности высокодуховной и греховной деятельности человека, проявляющимися в материальном мире, несущими в себе, по сути, созидательные и разрушительные начала как для общества в целом, так и для каждого индивида в частности. В этом смысле большое значение приобретают выработанные человечеством и проверенные веками средства и способы как предупреждающие уклонение человека от своего естественного природного духовного состояния, так и возвращающие его в это нормальное состояние после отступления от него. И в этом отношении правовая работа должна прийти на помощь человечеству, должна выработать и внедрить в жизнь на основе уже имеющегося позитивного опыта Православной Церкви такой правовой режим, такие организационно-правовые механизмы, такие эффективные и действенные правовые средства, которые помогали бы человеку сохранять свое нормальное, здоровое духовное состояние, а при возникновении духовного заболевания – способствовали излечению его. Как известно, центральное место в правовой работе занимают средства и способы регулирования человеческой деятельности. В этой связи особое значение приобретает вывод А.А.Тер-Акопова, согласно которому двухтысячелетняя история христианства позволила выработать надежные, выверенные способы регулирования поведения человека, в том числе представления о психическом механизме поступков людей, включая и такой его важный элемент, как свобода воли. Человек – средоточие христианства, оно возникло ради него и для него, а воля – главная движущая сила в человеке, поэтому учение о свободе воли – центральное в христианстве. Проблема свободы воли имеет фундаментальное значение и для уголовного права. С нею связаны основания, пределы и объем ответственности[279] . Является проблема свободы воли центральной и в правосознании и в правовой работе, как волевой, осознанной деятельности в правовой области социальных отношений. По учению А.А.Тер-Акопова воля – индивидуально-психологическое свойство человека, являющееся доминирующей частью его характера. Содержание воли образует сознательная целенаправленная устойчивая психическая активность, возбуждающая, организующая и контролирующая конкретную деятельность, равно отдельные поступки (действие или бездействие) человека. Доминирующее положение воли в структуре характера и в целом личности человека определяется тем, что все остальные психические качества: потребности, чувства, интересы, установки, хотя и лежат в основе волевого поведенческого акта, тем не менее, сами по себе не могут привести к его совершению, для этого необходима воля, благодаря которой человек принимает решение, мотивирует его, формулирует цель, разрабатывает план, изыскивает возможности и осуществляет саму деятельность, которую, опять же благодаря воле, он контролирует, координирует и корректирует, поддерживает к ней постоянное внимание[280] . Как можно увидеть все выше перечисленные мероприятия проводимые человеком под воздействием его воли по своему содержанию характерны и для правовой работы, следовательно, правовая работа, есть результат в первую очередь волевой деятельности человека - субъекта правовой работы. Однако, как справедливо отмечает А.А.Тер-Акопов, волевое действие не сводится к принятию решения, надо еще заставить себя действовать[281] . И в этой связи актуальным является вопрос о том, что побуждает, заставляет действовать человека, что обусловливает (детерминирует) его волю? При ответе на этом вопрос наряду с другими факторами в качестве основного детерминанта, предопределителя воли А.А.Тер-Акоповым выделяется дух. Дух включен в волю, то, что движет саму волю человека, – это дух. Дух обладает всеми свойствами, которые относятся к воле человека, он может быть не только святым, от Бога, но и темным, нечистым[282] . Таким образом, А.А.Тер-Акопов также как и рассмотренные нами выше И.А.Ильин, В.Вейник, св. Иоанн Дамаскин указывает на духовную составляющую воли, которая имеет для нее (воли) определяющее значение. Другой духовный детерминант воли христианина, по мнению А.А.Тер-Акопова, – опасность совершения греха. Христианское вероучение о грехе строится на идее свободы воли и ответственности человека за свои поступки. В отличие от духа, образующего саму волю, возможность совершения и опасность последствий греха ограничивают произвол человека, направляют волю в русло дозволенного поведения, они имеют поведенческое значение[283] . Данный вывод имеет чрезвычайно важное значение для понимания роли духовной воли в правосознании, правовой работе, поскольку указывает, во-первых, на тесную связь духа с волей, которую он и образует, и, во-вторых, посредством воли человека, на его (духа) регулятивное воздействие, имеющее огромное поведенческое значение. В качестве исключительного духовного фактора, детерминирующего волю, как отмечает А.А.Тер-Акопов, следует признать веру. Она входит в содержание волевого поведения, формируя установку, участвует в мотивации поведения и имеет активную движущую силу, отождествляемую с волей. Разница лишь в том, что воля основывается на сознании фактической стороны дела, а вера – на сознании его духовной стороны. Содержащиеся в христианском вероучении постулаты о вере идентичны характеристике воли. Вера выступает в качестве источника силы воли. Кроме того, вера – это мировоззрение, это отношение к окружающему миру, другим людям, социальным ценностям, значит это фактор, в значительной мере определяющий установку. Отсюда важное значение приобретает механизм формирования веры. Вера не есть изначально, раз навсегда данное состояние души. Она формируется, укрепляется, либо ослабевает, подвергается изменениям. Следовательно, приходит к выводу А.А.Тер-Акопов, это качество, поддающееся воспитанию, в том числе и самовоспитанию[284] . В этой связи в рамках повышения уровня правосознания и правовой работы на повестку дня встает вопрос о необходимости формирования и укрепления веры, т.е. религиозного воспитания для привития личности духовной системы ценностей, препятствующей распространению антиобщественного поведения, преступности в обществе, и для формирования и укрепления духовной воли, направляющей деятельность человека к достижению высоких духовных целей, которые, по своей сути, совпадают с целями правовой работы. Следующий важный вывод, который делает А.А.Тер-Акопов, заключается в том, что христианский норматив воли – духовный, он указывает на наиболее соответствующие условию свободы отношения между людьми в обществе, нормативность создает критерии оценки воли и возможность привлечения к ответственности того, кто отступает от императива[285] . Этот вывод, а также все выше изложенное, по сути, показывают глубокую связь права с христианством, а правовую работу с религиозной деятельностью, а также обусловливают взаимную потребность друг в друге, поддержку и подпитку друг друга. Особенно актуальными критерии оценки воли являются для Вооруженных Сил, где значение воли, особенно в критические моменты сражений, многократно возрастает. От состояния воли и ее проявления во многом зависит и исход боя. Поэтом важным является вопрос правильной оценки состояния и проявления в конкретных делах воли военнослужащего, которая должна проводиться с позиции универсальных, проверенных временем незыблемых духовных критериев. Более высоких, неизменных и универсальных критериев оценки поведения (состояния и проявления воли) человека, нежели предлагает Православная Церковь человечеству неизвестно. Эти же критерии, кроме выполнения функции оценки воли, выступают, по сути, также и в качестве ориентиров, в направлении которых необходимо совершенствовать духовную волю (а вместе с ней посредством правосознания и правовую работу). В этой связи встает вопрос о выработке путей способов и средств (в том числе и правовых) для правильной постановки работы по такому совершенствованию. 2.6 Управление вниманием как средство влияния на уровень правосознания и правовой работы В борьбе с негативным воздействием на правосознание человека или коллективов людей, осуществляемую ими правовую работу существенную роль играет внимание. В философии внимание представляется как направленность и сосредоточенность психической деятельности на определенном объекте или действии[286] . Однако на деле сущность внимания и его значение в человеческой жизнедеятельности намного сложнее и богаче. Внимательное рассмотрение термина «внимание», его буквальный анализ дает основание предположить, что это нечто противоположное выниманию. Применительно к человеческой сущности внимание, по-видимому, следует рассматривать как некий духовный орган, напоминающий узкое «горлышко», посредством которого происходит проникновение, вхождение в человека (его душу) некоей потребной для его существования пищи, но не материальной, как происходит при вкушении (посредством органов рта), а духовной, которая, также как и материальная пища, необходима человеку, однако для поддержания сил не столько телесных, сколько душевных и духовных. Посредством внимания человек получает знания о внешнем мире, проникает в потаенные уголки своего внутреннего мира. Одним словом, внимание есть орган, средство духовного питания человека. В зависимости от того, от какого духовного источника человек получает питание, во многом и определяется состояние его духовности. В этой связи библейское представление человека в образе сосуда, некоей духовной емкости, в которую от двух духовных источников (Светлых и темных сил) направляется духовная пища, средства к поддержанию духовных сил человека, позволяет более наглядно показать суть происходящих в духовной жизни человека процессов, а также понять место и роль в этом внимания. В предыдущем параграфе кратко рассмотрены выводы В.Вейника по воздействию духовного мира на материальный, процесс проникновения в человека нематериального явления (мыслей, образов и т.п.) и его материализация посредством конкретных действий людей – в форме добродетелей или грехов, правомерных действий или беззакония (преступлений). Рассмотрим теперь вкратце наиболее важные (с точки зрения правосознания и правовой работы) познания, опыт, положения, рассуждения и выводы, накопленные по этому важному вопросу Православной Церковью за многовековой период своего существования и закрепленные в Священном Писании, трудах святых отцов Церкви и других великих многоопытных мужей. Исследований по вопросам возникновения в человеческой жизни греха и беззакония, с одной стороны, а также добродетелей и подвигов, с другой, – огромное множество, все их охватить невозможно, поэтому остановимся лишь на некоторых из них. Большой вклад в изучение и разработку этого вопроса внес святитель Феофан Затворник, который, в частности, отмечал: «Что есть грех? Грешное дело есть преступление повелевающей или запрещающей заповеди Божией, или, как говорит Апостол: грех есть беззаконие (1 Ин. 3, 4). Две особенно черты тотчас отражаются в грехе от слов: преступление и заповедь. Там он есть злоупотребление, здесь презрение закона. Как указывал святитель Феофан Затворник, грех собственно в развращении воли, по коему и знаем, что должно делать, но не делаем, потому что не хотим. Ведущему убо добро творити, и не творящему, грех ему есть (Иак. 4, 17). Грех всегда есть самовольное уклонение от Бога и святого Его закона в угодность себе[287] . Проводя аналогию между грехом и правонарушением, бросается в глаза их общность, близость механизма их нарушения, в основе которого лежит развращение воли, преступление человеком заповеди, правовой нормы, т.е. уклонение от Бога, государства (интересов общества, народа) в угоду себе. Способ образования греха из мысли в дело у святых отцов определен с точностью, и с точностью тоже определена виновность каждого в сем ходе дела момента. Весь ход дела изображается святителем Феофаном Затворником так: сначала бывает прилог , далее внимание , потом услаждение , за ним желание , из него решимость , и наконец дело . «Прилог есть простое представление вещи, от действия ли чувств или от действия памяти и воображения представшей нашему сознанию. Здесь нет греха, когда рождение образов не в нашей власти… Внимание есть установление сознания или ока ума на родившемся образе с тем, чтоб осмотреть его, как бы побеседовать с ним. Это есть медление в помысле единичном или многосложном. Сие действие более во власти человека, ибо родившейся против воли образ можно тотчас изгнать. Потому оно более виновно… Услаждение есть приложение к предмету вслед за умом и сердца. Оно приходит, когда вследствие внимания к предмету, он начинает нам нравиться, и мы находим удовольствие в умном смотрении на него, лелеем его в мысли. Услаждение греховными предметами есть уже прямо грех… От услаждения один шаг до желания . Отличие между ними то, что душа услаждающаяся пребывает в себе, напротив, желающая склоняется к предмету, имеет к нему стремление, начинает искать его. Оно никак не может быть безвинным, ибо совершается согласием или рождается современно с ним, как бы из-под него; согласие же всегда в нашей воле. От желания еще одною чертою отличается решимость , именно тем, что в состав или в условие рождения ее входит уверенность в возможности и видение средств. Желающий изрек согласие на дело, но еще ничего не придумал и не предпринимал к достижению своей цели; у решившегося все уже осмотрено и решено, остается только приводить в движение члены тела или другие силы для соответствующего производства дел. Когда же наконец и сие будет совершенно, тогда кончается все делопроизводство греха и является дело – плод развращения, зачатого внутри и родившего беззаконие вовне»[288] . Подобное понимание внимания и выявление его места и роли в человеческой деятельности позволяет увидеть его связь с правосознанием и правовой работой, уразуметь, как правовая работа зарождается в недрах правосознания и проявляется во вне в конкретных делах. Анализ приведенного механизма преобразования пришедшей на ум мысли в конкретное дело показывает, что именно внимание является в нем ключевым звеном «более виновным» в совершении человеком греха, нежели другие действия. Оно подобно (по своей духовной сущности) некоему главному «стражу» у входа в душу человека, который может прогнать негодные мысли (образы) пришедшие на ум, либо, замедлив это своевременно сделать, допускает, по сути, к совершению человеком следующего шага – услаждения греховным предметом, а это «есть уже прямо грех», т.е. беззаконие, преступление. Вместе с тем, по светскому законодательству подобные действия преступлениями не являются и к уголовной ответственности лица их совершившие не привлекаются. Это свидетельствует об огромной содержащейся в христианстве потенциальной мощи, направленной на профилактику правонарушений, в особенности преступлений (посредством актуализации внимания граждан на необходимость борьбы с преступностью в человеке на самых ранних стадиях ее возникновения – на борьбе с греховными помыслами с помощью управления вниманием). Данный потенциал должен быть востребован государством (как это и было до революции, когда Православие было государственной религией, а в школах и ВВУЗах изучали закон Божий и Богословие) и использован с максимальной пользой для граждан, общества и самого государства. Примечательно и то, что духовные источники поведения (правомерного или преступного) осознаются и учеными правоведами, которые отмечают: «В своей повседневной деятельности мы также констатируем: всякое деяние человеческое изначально зарождается в духе, в сфере сознания, облекается мыслью»[289] . Отнесение святыми отцами большей виновности именно к вниманию позволяет глубже понять, с чего начинается умысел на совершение преступления и как вообще зарождается правонарушение, беззаконие. Такое понимание возникновения греха позволяет более эффективно бороться с преступностью, проводить соответствующие профилактические мероприятия, удерживающие внимание людей на положительных образах, благородных мыслях. И наоборот, захват и удержание внимания людей на отрицательных, аморальных, преступных образах, идеях, мыслях, способах поведения, в свою очередь, способствует проникновению этого негатива во внутренний мир человека, а значит и снижению духовного потенциала людей, их уровня культуры, правосознания, отрицательно влияет на состояние правовой работы, провоцирует рост преступности в обществе. В этой связи интересно сравнить содержание информационного потока СМИ в советский период, когда запрещалась пропаганда жестокости, насилия, безнравственности, когда существовали соответствующие «фильтры» в виде цензуры и т.п. и сознание людей в определенной мере было защищено от негативного воздействия СМИ, – с постсоветским периодом, когда этих запретов не стало, провозглашен плюрализм мнений и цензура Конституцией России запрещена. При таком сравнении особенно сильно бросается в глаза резкий спад общего уровня культуры, правосознания и одновременно с этим рост преступности, а также и других негативных социальных явлений ее провоцирующих (алкоголизма, тунеядства, наркомании, уклонение от воинской обязанности, коррупции должностных лиц, взяточничества и т.п.). Все это очень хорошо понимали с давних времен и поэтому всячески с этим боролись, в том числе с использованием и правовых средств. Так, в России элементы духовной цензуры появились в XVI в. В сборнике постановлений церковного собора 1551 г., который проходил с участием царя Иоанна Грозного и представителей Боярской думы находятся главы, устанавливающие ответственность за продажу книг, не соответствующих канонам религии[290] . В 1804 г. Вышел первый в истории страны Устав о цензуре, в котором было подтверждено, что «книги и сочинения церковные, к Священному писанию, вере либо толкованию Закона Божьего и святости относящиеся, подлежат рассмотрению цензурой духовной, находящейся под ведением святейшего Синода и епархиальных архиереев». Новый Устав о духовной цензуре вышел в 1828 г. В последующие годы законодательные основы духовной цензуры оставались неизменными вплоть до 1917 г. В настоящее время институт духовной цензуры продолжает действовать в целом ряде исламских государств[291] . Вынуждены были вернуться к восстановлению определенных элементов духовной цензуры партийные органы и в советский период, однако с приходом в Россию на волне перестройки либерализма, гласности, плюрализма мнений, всевозможных свобод это мощное правовое средство против негативной духовной экспансии во внутренний мир человека было уничтожено и вот уже около двадцати лет русский человек испытывает на себе мощное разрушительное духовное воздействие, оказываемое на него через различные источники разжигания страстей и воспитания греховных склонностей – на вполне законных основаниях. О пагубных социальных последствиях страсти в человеке красноречиво свидетельствуют многочисленные исследования святых отцов о духовной жизни. Греховное расположение, иначе греховная склонность, страсть – есть постоянное желание грешить известным образом, или любовь к греховным каким-нибудь делам или предметам. Так, например, рассеянность есть постоянное желание развлечений или любовь к ним[292] . Вместе с тем, как указывает святитель Феофан Затворник в другом месте: «Всякий грех, как дело в угоду страсти, против совести, есть убийственный удар духу нашему. Удар за ударом – и конечная смерть, т.е. такое состояние, когда добрые возбуждения уже не поднимаются из сердца»[293] . Таким образом, разжигание через СМИ страстей, низменных чувств, и инстинктов, удержание внимания людей на аморальных образах последние полтора десятилетия (в результате чего безнравственное поведение становится нормой жизни, обыденным явлением, с которым и бороться уже, как будто, и не к чему) воспитывают у населения греховную склонность, любовь к греховным делам, создают питательную среду для совершения разного рода преступлений, наносят убийственные удар за ударом по духу русского народа, а при продолжении такого действа по духовным законам неминуемо приведут его к смерти. Результатом этого является разрушение правосознания, снижение уровня правовой работы, неуклонный рост преступности в России, в том числе и в ее Вооруженных Силах. В этой связи огромное значение приобретают средства и способы борьбы с этими негативными социальными явлениями, пути укрепления духовности человека, а вместе с ним и общества, исходя из его природной духовной сущности, духовных законов мироздания. В истории Православной Церкви содержится множество примеров такой духовной борьбы (по сути, вся ее история это и есть неумолкаемая борьба Света с тьмой, Добра со злом), на опыте которых и выработаны святыми отцами действенные многочисленные духовные средства борьбы за человеческую душу. Так, например, Святитель Феофан Затворник советует: «Страсти бейте и извнутри, и совне, а добрые стороны свои воспитывайте, давая им простор и упражнение. Главное тут – молитва. За нею следует труд доброделания… А вместе с сим должны идти душеспасительные чтения и беседы, и исполнение чинов церковных, и подвиги самоумерщвления, – отказывать себе, когда нужно, понемногу в пище, в сне, в увеселениях и во всяких утехах самоугодия и держать себя в постоянном самопротивлении и самопринуждении»[294] . Большое место среди средств духовной борьбы отводит Святитель управлению вниманием и указывает важное правило: «Итак, вот куда должно быть обращено все внимание подвижника, внутрь себя: на помыслы, пожелания, страсти, влечения, – преимущественно, впрочем, на помыслы, ибо сердце и воля не так подвижны, как мысль, а страсти и желания редко восстают отдельно, большею же частию рождаются из помыслов. Отсюда правило: отсеки помысл – и все отсекешь»[295] . Раскрывая это правило в другом месте Святитель Феофан Затворник поясняет: «Падению предшествует надменность» (зломышление) (Притч. 16, 18). Стало быть, не допускай мыслей злых, и не будет падений. Между тем, о чем больше всего небрегут? О мыслях. Им позволяют бурлить сколько и как угодно, и думать не думают когда-нибудь укрощать их или направлять к разумным занятиям. А между тем, в этой суматохе внутренней подходит враг, влагает зло в сердце, обольщает его и склоняет на это зло. И человек, сам того не замечая, является готовым на зло. Остается ему или исполнять скованное сердцем зло или бороться. Но то наше горе, что за последнее никто почти не берется, а все, как связанные, ведутся на зло[296] . Вот как об этом писал еще в VII веке Преподобный авва Дорофей: «пока страсти наши еще молоды, мы можем отсекать их, но не заботимся (об этом) и позволяем им укрепиться против нас, чтобы прийти к худшему концу. Ибо иное дело, как я много раз говорил вам, вырвать с корнем малую былинку, потому что она легко исторгается, и иное – искоренить большое дерево»[297] . О духовных опасностях, их влиянии на здоровье и гибель людей, а также средствах борьбы с ними хорошо знали и постоянно предупреждали своих соотечественников первые лица нашего государства с древнейших времен, благодаря чему во многом им и удалось создать Святую Русь, великую державу Российскую. Так, Поучение Владимира Мономаха прямо призывает: «Научись, верующий человек, быть благочестию совершителем, научись, по евангельскому слову, «очам управлению, языком воздержанию, ума смирению, тела подчинению, гнева подавлению, иметь помыслы чистые, побуждая себя на добрые дела, Господа ради; лишаемый – не мсти, ненавидимый – люби, гонимый – терпи, хулимый – молчи, умертви грех»… Лжи остерегайтесь, и пьянства, и блуда, от того ведь душа погибает и тело»[298] . В этой связи огромное значение приобретает содержание сообщений СМИ. Очень важно чтобы эти источники, возбудители мыслительной деятельности человека не допускали возникновения у него мыслей злых, но способствовали возникновению благих помыслов, возвышающих душу, повышающих духовный уровень как отдельного гражданина, так и всего общества. Подобное положение способствует оздоровлению и укреплению культуры и правосознания в стране, повышению уровня качества осуществляемой в ней правовой работы. Однако на деле в современной России можно встретить явления прямо противоположные – подавляющее большинство СМИ, пытаясь привлечь к себе внимание читателей и повысить свой рейтинг, уровень продаж и доходности, основной упор делают на освящение негативных, аморальных, преступных событий и социальных явлений, что в свою очередь способствует вливанию в сознание людей большим потоком «мыслей злых», со всеми вредными последствиям как для самих людей, снижая их духовный и культурный уровень, так и для общества, в котором в результате такого управления вниманием безнравственность и преступность постепенно становятся нормой и обыденностью. Другим негативным социальным явлением (связанным с управлением вниманием), возникшим в результате недостатков правовой работы, следует указать на вышедшие из-под контроля государства СМИ, ставшие не столько средствами распространения информации, сколько своего рода орудием для зарабатывания денег любыми способами, в т. ч. и безнравственными. Паразитирование на разжигании у населения страстей, порочных наклонностей и привязанностей, а порой и зависимостей (чего стоит одна только реклама, не говоря о других специальных проектах в СМИ), оборачивается дорогой ценой как самим гражданам, деградирующим и морально разлагающимся, так и государству, переживающему социальный, экономический, политический, правовой и др. кризисы. Активное распространение аморальных образов, типов поведения, ложной, безнравственной системы духовных ценностей делает людей безвольными, беззащитными перед духовной агрессией навязывающих свою продукцию компаний. Разжигание через СМИ пристрастия, порочности и посредством этой порочной зависимости нещадная эксплуатация населения, превращение народа в общество потребителей, безвольных рабов комфортных условий жизни, находящихся в постоянной зависимости от алкоголя, табака, наркотиков, телепередач и т.п. Все это пагубно сказывается и на их правосознании, и правовой работе, и на развитии государства, которое в таких условиях разлагается и погибает вместе со своими гражданами. Как отмечает Преподобный авва Дорофей: «чем более мы делаем доброго, тем больший преобретаем навык в добродетели, то есть возвращаем себе свое природное свойство и восходим к прежнему своему здравию, как от бельма к своему прежнему зрению или от какой-либо болезни к своему прежнему, природному здоровью. В отношении же порока бывает не так: но чрез упражнение в оном мы принимаем некоторый чуждый и противный естеству навык, то есть приходим в навык некоего губительного недуга, так что если даже пожелаем, не можем исцелиться без многой помощи, без многих молитв и многих слез, которые могли бы преклонить к нам милосердие Христово… Однако вы должны знать и то, что душа имеет иногда влечение к какой-либо страсти, если только один раз впадет в действие сей страсти, тотчас находится в опасности впасть и в навык… Итак, нужно большое внимание, и старание, и страх, чтобы кто-либо не впал в злой навык[299] . В этой связи актуальным становится вопрос о выработке комплекса организационно-правовых мероприятий по недопущению подобного рода криминализации сознания населения в результате такого бесконтрольного со стороны государства управления сознанием граждан через СМИ. Исследования в области изучения духовных закономерностей воздействия на духовный уровень общества через СМИ выдвигают потребность в выделение особого участка правовой работы, главным направлением которого являлась бы защита общества от вредного воздействия СМИ на сознание и поведение людей. Дает важный совет Святитель Феофан Затворник также и правоведам о том, в чем должна состоять сущность правовой работы, каково должно быть ее главное направление в деле спасения человечества от надвигающейся гибели, а также как правовая работа связана с правосознанием: «Грехи вовне – плод внутренней греховности. Внутренняя же греховность вся коренится на эгоизме с его исчадиями. Следовательно, гуманистам надо в закон себе взять такие порядки, какими подавляется эгоизм, а эгоизм сильнее всего подавляется недаванием себе воли. Не давай себе воли и скоро одолеешь эгоизм. Напротив, какие хочешь употреблять средства против эгоизма, ничего не сделаешь с ним, если будешь давать свободу воле. Отсюда следует, где ищут волюшки во всем, там ищут расширения эгоизма и иссякновения любви, ищут большего зла. А между тем, таков дух нынешнего времени – и зло растет… Когда эгоизм вселится в сердце, то в нем расплождается целое полчище страстей. Сам он поражает правду и любовь, требующих самоотвержения, а страсти, им порождаемые, изгоняют все другие добродетели»[300] . Таким образом, Святитель указывает на серьезную для общества опасность, которая является актуальной и для правовой работы. Анализ изменения законодательства за три предшествующих столетия, особенно последних двух десятилетий, показывает, что правовая работа пошла именно по этом опасному пути – акцентирования внимания на правах и свободах граждан (что в результате и повлекло их бесконечное расширение), а значит и по пути расширения эгоизма и греховности человека. Углубляясь в этот важный, в т.ч. и с позиции правосознания и правовой работы, вопрос Святитель Феофан Затворник указывает: «Желание льгот – первый враг трудов во спасение: оно охватывает и душу и тело. Только склонись на него, как тысячу голосов подымутся из души и тела с предъявлениями прав и льгот и послабления: что поставляет человека-труженика в состояние искушения, из которого не выйдет он без борьбы. – И надо бороться и поборать: иначе расстроются все заведенные порядки в содеянии спасения, внесется смятение в мысли и чувства, придет охлаждение, – и течение духовной жизни остановится. Затем пойдут позывы страстные, от которых и до дел недалеко»[301] . Указанный духовный закон, на который указывал Святитель Феофан Затворник еще в XIX веке имеет огромное значение и в наши дни, когда права и свободы достигли невероятных для граждан России размеров, а благосостояние народа, тем не менее, неуклонно ухудшается, численность катастрофически падает, уровень образования, культуры, здоровья неуклонно снижается, преступность растет, а обороноспособность и независимость государства и народа все больше превращаются в иллюзию. Вместе с тем, анализ исторических событий убедительно показывает, что чем больше давалось свободы человеческой воле, тем более шатким, болезненным, зыбким и опасным становилось положение государства, а вместе с ним и составляющих его граждан. Взять, хотя бы для примера, правовые режимы времен правления Иоанна Грозного, Петра Великого, Николая II, Александра III, И.Сталина – как известно, при этих правителях, отличающихся твердой волей, права и свободы граждан были в значительной степени ограничены и подчинены воле государства, интересам всего народа в целом, и именно в эти периоды происходил подъем духовных сил народа, расцвет культуры, искусства, правосознания и правовой работы, совершались великие открытия в науке и технике, повышалось благосостояние граждан, резко возрастала рождаемость, численность населения, боевая мощь страны росла, одерживались великие победы, территория России расширялась. И наоборот, во времена правлений Александра I, Александра II, Николая II, М.Горбачева, Б.Ельцина, когда брался курс на либерализацию, расширение гражданских свобод, – социальные кризисы обострялись, недовольство в массах нарастало, благосостояние государства падало, а вместе с ним снижался и уровень жизни граждан. Воинская дисциплина, боеготовность войск и обороноспособность государства в эти периоды также заметно снижалась, что нередко подтверждалось неудачными военными компаниями, утратой территорий и т.п. Ни у кого не вызывает сомнения, что если бы к началу сороковых годов прошлого столетия в СССР был взят курс на либерализацию и установлен такой же правовой режим как при Б.Ельцине во второй половине 90-х годов, то Великая Отечественная война была бы проиграна. Это легко доказывает анализ военных действий в Чечне. Из всего выше изложенного необходимо сделать важный для правовой работы вывод, состоящий в том, что укрепление правосознания, законности, правопорядка, воинской дисциплины, боеготовности войск и обороноспособности государства, а также его независимости, несовместимы с бесконечным расширением прав и свобод граждан. Это две взаимоисключающие величины. Чем больше свобод у граждан, тем больше в них эгоизма, греховности, склонности к совершению разного рода правонарушений и преступлений, а значит меньше порядка в государстве, ниже правосознание, воинская дисциплина, обороноспособность страны и независимость народа. И наоборот, правовое закрепление и проведение в жизнь жесткого ограничения свобод граждан, подчинение их воль единой воле государства, концентрация сил народа на решение общих социально значимых вопросов, а внимания на высоких нравственных образах, примерах, идеях, мыслях и т.п. укрепляет жизненные силы народа, делает его более могучим, более сильным и независимым, повышает его духовность, культуру, правосознание, дисциплину, правопорядок. Таким образом, управление вниманием является мощным инструментом воздействия на правосознание и правовую работу. Переключение внимания граждан с обязанностей перед государством и своим народом, с добросовестного труда каждого члена общества и уважительного отношения между людьми – на права и свободы, их реализацию, защиту и выколачивание, истребование, отсуживание у государства, своего народа, ближних (родственников, сослуживцев, командиров) – чревато как минимум двумя большими источниками социальных потрясений, губительные последствия которых пожинает Россия вот уже около двух десятилетий. Между тем, духовные законы требуют прямо противоположного: «во всем, как хотите чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки» (Мф. 7; 12), «Носите бремена друг друга и таким образом исполните закон Христов» (Галл. 6,2); «терпением вашим спасайте души ваши» (Лук. 21,19); «претерпевший же до конца спасется» (Мф.24:13). Первый источник опасности состоит в том, что путем концентрации внимания на правах и свободах (которые при этом далеко не всегда выполняются) способствует воспитанию в человеке эгоистического отношения к жизни, к окружающим, к государству и своему народу, что, в свою очередь, подрывает в человеке нравственный, духовный уровень, разрушает правосознание, качество осуществляемой им правовой работы. Перевод и концентрация внимания на правах и свободах вытесняет из сознания людей чувства долга, обязанности и ответственности перед обществом, народом, государством. Особенно болезненно и опасно это отражается на военнослужащих, поскольку именно воинский долг является ценностью, выступающей центральным стержнем духовности воина и характеризующей его внутренний мир[302] . Именно на воинском долге прежде всего и держится вся система обороны страны. Убери этот духовный стержень и развалится вся оборона государства, что и наблюдается на протяжении последних пятнадцати лет. Другими словами, захват и удержание внимания на правах и свободах является своего рода приманкой, духовной ловушкой, своеобразным духовным капканом, попадая в которой чрезвычайно сложно выбраться из его поражающих духовные основы общества и армии «клешней», поскольку расширение прав и свобод, эгоизма и стремления погони за удовольствиями разрушает представление о долге, чести, обязанностях и ответственности (а также и необходимые для этого духовные качества: терпение, мужество, патриотизм и др.), снижает духовность личности, а в след за этим и ее духовную волю, т.е. порабощает человека, общество государство. Именно этим во многом и объясняется неуклонное увеличение уклонений от воинской службы в самых различных формах как законных (отсрочки, освобождения, альтернативная гражданская служба и т.п.), так и незаконных (неявка в военкоматы, смена места жительства на время призыва, самовольные отлучки, дезертирство и т.п.). Расширение эгоистических начал в гражданах через их правосознание подтачивает основы государственного устройства, ослабляет и обессиливает его путем принятия соответствующих законодательных и других актов, основное внимание в которых уделяется правам и свободам (а не обязанностям и ответственности уполномоченных государством лиц), а также правовым механизмам их реализации. В результате должностные лица, которые должны привлекаться к строгой, в т.ч. и уголовной, ответственности за неисполнение своего долга, своих обязанностей, в т.ч. и по обеспечению граждан положенными им правами и льготами, остаются в тени, за кадром, а все внимание сконцентрировано на разжигание у граждан страстей по поводу таких нарушений, при этом виноватыми выставляются не уполномоченные должностные лица, обязанные обеспечить их права и свободы, но не сумевшие этого сделать, а абстрактное государство («несовершенные» механизмы реализации прав, «отсутствие» средств в бюджете и т.п.), которое за все нарушения этих лиц и расплачивается своей казной. Примечательно здесь также и то, что чем больше в человеке эгоизма, тем настойчивее он судится с государством (на равных), высуживая все полагающиеся ему льготы, а чем меньше эгоизма в гражданине, чем он скромнее (у которого совесть не позволяет самовольно вырывать положенный ему прибыток у глубоко им уважаемой вырастившей и защитившей его Родине-матери), – тем меньше он ходит по судам, тем меньше он социально защищен, что, в свою очередь, искушает его и провоцирует на борьбу за свои права, т.е. на расширение эгоизма и снижение тем самым духовности, а вместе с ней и культуры, и правосознания. Другими словами государством создан такой правовой механизм, который (путем переключения внимания) вместо того, чтобы наказывать виновных должностных лиц за невыполнение своих обязанностей, предоставляет возможность гражданам напрямую выбивать из государства положенные им льготы, тем самым расширяя в себе эгоизм все более и более, а вместе с ним снижая духовность, культуру, правосознание и правовую работу все ниже и ниже – т.е. создан правовой механизм самоуничтожения народа. Такое положение между эгоистом и государством напоминает человека, пилящего сук, на котором он сидит. Подобная ситуация очень наглядно и красочно описана в басне И.Крылова «Свинья под дубом» еще в XIX веке, однако с того времени человечество похоже так и не научилось видеть очевидную опасность и пагубность такой ситуации как для государства, так и для самих его граждан. Второй источник скрытых угроз от нарушения духовных законов в ходе реализации правовой работы и активизации ее внимания на правах и льготах и их защите, состоит в том, что подобный подход ставит каждого человека «в состояние искушения, из которого не выйдет он без борьбы». Чем больше искушений, тем меньше шансов у человека одержать победу в этой борьбе, справиться с этими искушениями, что негативно отражается на его духовном уровне, правосознании, способствует росту правонарушений и преступности. В связи с изложенным, встает закономерный вопрос, как противостоять, бороться с этими негативными социальными явлениями и правовыми процессами духовного свойства, разъедающими государство, разлагающее народное единство и мощь, взаимную любовь и самопожертвование (а вместо этого провоцирующие взаимную ненависть, распри, вражду, недовольство и социальную напряженность, жажду наживы за чужой счет, паразитизм и эгоизм), снижающими духовный потенциал граждан и несущими гибель человеческой душе. По-видимому, ответ на этот злободневный вопрос духовного свойства следует также искать в духовной плоскости. Большое значение здесь также приобретает и управление вниманием. Одним из мощнейших средств ограничения свободы воли и концентрации на этом внимания являются страдания, которые, как известно, смиряют человека, ограничивают распространение зла, очищают правосознание, отвращают от греха и совершения преступлений. В этой связи наказание играет не столько роль возмездия, сколько, действуя благотворно на правосознание и духовную волю человека, предотвращает совершение им последующих беззаконий. Поэтому в войсках испокон века наказаниям отводилась огромная роль в деле укрепления воинской дисциплины, боевого духа, обороноспособности государства. Особое место среди них занимали телесные наказания, как доставляющие людям с более низким духовным уровнем, правосознанием больше страданий, а значит – более действенные. На действенность телесных наказаний в духовной борьбе также указывают и многие святые отцы Церкви. Так, Святитель Феофан Затворник на вопрос о действенных способах борьбы со страстями обратившемуся к нему за советом прямо указывает: «Если вы один, жгутом или четками отдуйте себя по плечам до боли порядочной. Это успешнее всего злую рабу плоть обращает к покорности и смиряет»[303] . И в другом месте: «…не отчаивайтесь, встречая такие сильные нападки. Однако ж поблажки себе не давайте. Обращайтесь с собою, как злая мачеха с падчерицею. – Рабу свою – плоть, которая лезет в госпожи, смирите в пище, в сне, в труде телесном и наказанием телесным»[304] . Еще также указывает: «С раздражительностью бороться надо… Всякий раз молиться до слез… можно жгутом по плечам»[305] . И другому обратившемуся за советом Святитель рекомендует: «Против гнева – стиснув зубы молчать. Это первый, начальный прием. Второй, когда забирает, немножко удалиться, чтобы не видеть возбуждающего гнев. Когда от этого не уймется гнев, и придется наговорить глупостей и неправостей, найдите веревку – толстенькую – и идите к сестре. Положив ей поклон земной, скажите: добрая сестрица, сослужи мне службу, вот этою веревкою отдуй меня хорошенько. Можете меру назначить – пять, десять ударов, только б чувствительно было. Делайте так после каждой вспышке гнева»[306] . Таким образом, как можно заключить из выше изложенного физическая боль оказывает большую помощь в борьбе со страстями, с навязчивыми недобрыми помыслами, толкающими человека на совершение греха, беззакония, преступления. Борьба со страстными помыслами, развращающими душу и разрушающими правосознание чрезвычайно актуальна и для воинов, несущих на своих плечах тяжелый ратный труд. Усугубляются последствия этой борьбы тем, что у защитников Отечества в руках находится грозное оружие, боеприпасы, техника, современные образцы которого позволяют причинить огромный вред людям, окружающей среде. Поэтому в распоряжении как самих воинов, так и их командиров должны находиться эффективные средства, в т.ч. и правовые, позволяющие им выходить победителями в этой духовной борьбе за своих подчиненных. Как известно, основными средствами укрепления воинской дисциплины, законности и правопорядка в войсках являются убеждение и принуждение. Предпочтение в целях воспитания добрых качеств отдается убеждению, в случае же когда убеждение не приносит должного результата, применяется принуждение. Метод убеждения действенен там, где уровень правосознания, правовой культуры, духовности человека достаточно высок, когда он имеет высокую духовную волю, владеет своими страстными движениями (такими, например, как лень, раздражительность и гневливость, пьянство, трусость, воровство, ложь и т.п.) и в состоянии ими управлять. Когда же страстные движения и помыслы владеют человеком, имеют над ним большую силу и управляют им, то убеждения, как правило, не приносят необходимого в деле защиты Отечества результата. Тогда остается последнее, крайнее средство – принуждение. О важности в военном деле принуждения и действенных формах наказания, помогающих эффективно бороться с вредными помыслами и страстями, воспитывающих здоровое правосознание, высокую культуру, полезные качества, привычки, наклонности и добродетели свидетельствует практически вся история. Красноречиво об этом свидетельствует и военное законодательство, выдержки из которого многократно приводятся в настоящей работе. Особый интерес вызывает решение этого вопроса в дореволюционной России, например, Уставом Дисциплинарным 1913 года[307] . Согласно этого правового акта устанавливалось, что воинская дисциплина обязывает помимо прочего не оставлять проступков и упущений без взысканий (ст. 1). В случае же нарушения общественного спокойствия или открытого неповиновения и возмущения, начальник обязан неисполняющих свой долг принудить к повиновению силою или оружием и принять все зависящие от него меры для прекращения беспорядков (ст. 5). Более того, согласно ст. 6 Устава Дисциплинарного начальник не подлежал ответственности за последствия, когда он для восстановления порядка и дисциплины или для принуждения сопротивляющегося ему в исполнении долга, будет вынужден употребить силу или оружие. Если заглянуть еще дальше в глубь веков, то можно увидеть, что в соответствии, например, с книгой IV Устава морского, изданного Петром Великим 13 января 1720 г., в отношении нарушителей установленного этим Уставом порядка предусматривались телесные наказания вплоть до смертной казни, при этом многие за нарушение духовных законов: «3. Кто будет Матерь Божию и Святых хулить и поносить. — Кто Пресвятую Матерь Божию Деву Марию и Святых и предания и уставы Кафолическия Церкви, ругательными словами поносит: оный име­ет, по состоянию его особы и хуления, телесным наказанием наказан; или живота лишен быть, по силе хуления. 4. Кто слышит таковое хуление, а не известит. — Ежели кто слы­шит таковое хуление и в принадлежащем месте благовременно извету не подаст: оный имеет по состоянию дела, яко причастник богохуления, чина, живота, или своих пожитков лишен быть, по важности дела. 5. Кто учинит хуление из легкомыслия. — А ежели слова онаго ругателя ни какого богохуления в себе не содержат, и токмо из легкомыслия произошли; а учинится то единожды: тогда имеет преступитель, еже­ли офицер, вычетом жалованья по важности преступления наказан быть, а рядовой кошками жестоко бит быть; а ежели то повторит, то наказание умножено быть имеет, и к тому публично церковное покаяние принести должен, а в третьи аркибузирован (разстрелян) быть имеет». Обращает на себя особое внимание то обстоятельство, какое суровое наказание ожидало тех, кто посягал на чистоту духовной жизни воинов – от телесных наказаний вплоть до смертной казни. Это обнаруживает глубокое понимание законодателями истоков распространения зла и преступности в обществе и государстве, важности пресекать его на самых ранних стадиях самыми решительными и жесткими мерами, пока это зло не захватило внимание большего числа умов и не причинило большего вреда переходя в конкретные дела. Примечательно и то, что даже отсутствие на молитве подлежало суровому наказанию: «Если офицер без важной причины при молитве присудствен не будет, тогда надлежит за каждую небытность офицерам, за первую 25 копеек, за другую 50 копеек, за третию 1 рубль, и далее умножать вдвое, унтер-офицерам вполы, из которых 10 доля профосу, а прочее в шпиталь во флоте, а рядовые кошками будут наказаны» (там же, ст. 9). Таким суровым образом боролся Петр Великий за чистоту помыслов, за высокий дух, здоровое и крепкое правосознание воинов. Основу их составляет управление вниманием воинов, стремление всемерно удерживать его на высоких духовных предметах, образах и мыслях, что в значительной степени, как хорошо понимал Петр Великий (по-видимому, более современных законодателей осведомленный в духовных законах и их действии на человека), предотвращало распространение в войсках преступности, способствовало укреплению воинской дисциплины, боевого духа и военного дела в целом. Чтобы глубже понять суть приведенных правовых норм, опасность нарушений, которые они пресекали, и роль при этом управления вниманием следует обратиться к Святителю Феофану Затворнику, который указывал: «Бедственно охлаждение вследствие произвольного уклонения от воли Божией, с сознанием и наперекор совести, вразумлявшей и останавливавшей, с пристрастием к чему-либо – не божескому. Это убивает дух и пресекает жизнь духовную. И вот сего-то паче всего бойтесь, бойтесь, как огня, как смерти. Оно бывает вследствие потери внимания к себе и страха Божия. Их и блюдите, чтобы избежать того страшного зла»[308] . А в другом месте Святитель дает такой совет по укреплению духовности: «Кроме этой безжалостности к себе, возбудителями духовными, самыми сильными бывают – стояние вниманием в присутствии Божием и непрестанное чаяние – вот-вот смерть»[309] . Телесные наказания предусматривались Уставом морским даже за такой, казалось бы, незначительный проступок как неопрятный внешний вид: «Когда люди одежду обмочат, то всякому сушить свою одежды в первую сухую погоду, под штрафом у машты бития, понеже от того, что платье мокро и нечисто будет, люди могут заболеть. Також должен всякой рядовой мундир свой чисто содержать, рубашки чаще мыть, платье и обувь починивать и прочую чистоту на себе иметь, под таким же наказанием» ( там же, ст. 23). Приведенные примеры, взятые из Устава морского, дают важные поучительные назидания, содержат в себе опытные знания, которые почему-то не учитываются современными законодательными органами при осуществлении ими правовой работы. Суть этих назиданий состоит в том, что наказание должно соответствовать не только степени тяжести, но также и уровню правосознания, с тем, чтобы оно имело в отношении последнего эффективное воспитательное воздействие. Во времена Петра Великого уровень образования, воспитания, культуры, а, следовательно, и правосознания простого русского народа, из которого и набирались нижние чины на военную службу, был достаточно невысок, поэтому в отношении них главным методом укрепления воинской дисциплины, повышения правосознания являлись телесные наказания. В отношении же офицеров телесные наказания применялись в значительно меньшей части. Вместе с тем, в современных условиях, когда уровень культуры, воспитания и образования поступающего в войска молодого поколения неуклонно падает, призывники оказываются нередко с полукриминальным уровнем правосознания, а командиры, имея скудный арсенал правовых средств пресечения распространения в армейской среде зла и позитивного воздействия на правосознание таких воинов, оказываются зачастую беспомощными в управлении подразделениями, т.е. своего рода заложниками такой правовой ситуации, которая не рассчитана на воинов с низким уровнем правосознания, не учитывает духовные законы борьбы с преступностью. Телесные наказания, причиняющие физическую боль, а также ограничение свободы (например, арест, налагаемый командиром в дисциплинарном порядке) позволяют нарушителю сосредоточить свое внимание (постоянно блуждающее и ищущее, как правило, личной выгоды, в т.ч. и за счет причинения зла другим) на этих неприятных чувственных ощущениях, заставляют его интенсивно думать о причинах такого бедственного положения, о должном исполнении обязанностей и высокой ответственности, укрепляют в нем совесть, побуждают к раскаянию и желанию исправления и недопущения подобных нарушений в будущем, т.е. перенесенные страдания способствуют очищению, оздоровлению сознания, повышению духовного уровня, укреплению правосознания и воинской дисциплины. Кроме того, перенесенные страдания, как и угроза их возможного перенесения, в результате сурового наказания, возбуждает в сознании человека страх понести такое наказание в будущем, что в значительной степени способствует укреплению слабой мятущейся духовной воли, зачастую оказывающейся неспособной уклониться от совершения зла. Страх же строгого наказания помогает немощной, колеблющейся воле удержаться от соблазна совершить правонарушение, способствует привитию навыков доброделания, воспитывает устремление к правомерному поведению (хоть и не за совесть, в силу низкого пока еще уровня правосознания, так хоть за страх). Подобный подход очень хорошо проявляется и доказывает свою значимость при воспитании детей, имеющих как правило низкий уровень сознательности и слабую волю в силу физиологических свойств возраста. Как известно и проверено на многовековом опыте, если капризного и своенравного ребенка не воспитывать в строгости и телесных наказаниях, то из него вырастает со временем самолюбивый эгоист, ставящий личные интересы выше общественных, сформулированных в т.ч. и в правовых нормах и нормах морали, со всеми вытекающими из этого негативными социальными последствиями, в т.ч. и преступными. Люди же, имеющие низкое правосознание, напоминают в духовном отношении, по уровню своего развития, детей. Сознание их неспособно вместить, глубоко осознать важность и ответственность правомерного поведения, приоритета общественных интересов над личными, а духовная воля не имеет сил противостоять влечениям набегающих страстных помыслов, влечений, желаний. В такой ситуации страх телесных наказаний помогает воле делать правильный выбор, укрепляет ее (путем приобретения соответствующих волевых навыков и привычек), воспитывает добрые волевые качества личности: воздержанность, терпение, смирение, благоразумие, бодрость, трезвение и др., что вместе с тем, в свою очередь, повышает духовный уровень личности, а вместе с ним и уровень ее правосознания. Выше приведенный духовный подход в понимании телесных наказаний и ограничений свободы в дисциплинарном порядке выдвигает вопрос о пересмотре официально принятого отношения к этим вопросам. Примечательно, что манипуляция общественным вниманием и концентрация его на правах и свободах человека и их расширении помимо того, что противоречит интересам государства и личности, как уже указывалось выше, подрывает управляемость государства, его Вооруженных Сил, поскольку в системе наказаний образовалась огромная пробоина, бездонная пропасть, в которой гибнет все больше и больше людей. Это очень хорошо видно при сравнении уставов Петра Великого (предусматривающего телесные наказания), Устава Дисциплинарного 1913 г. (без телесных наказаний, но с тремя видами ареста) и ныне действующего Дисциплинарного устава ВС РФ до 1.07.02 г. (содержавшего один вид ареста) и после (не допускающего дисциплинарного наказания в виде ареста). Как видно, возможности командиров по укреплению воинской дисциплины и правопорядка в войсках менее чем за два столетия значительно сократились, в этой области правоотношений сложилась чрезвычайно опасная тенденция, подрывающая основы военного управления, воинскую дисциплину, боеспособность войск, наносящая непоправимый ущерб организации обороны страны. В настоящее время в отношении нижних чинов (доставляющих командиру, как правило, больше всего хлопот) самым существенным наказанием является наряд на работы, внимательное рассмотрение которого показывает, что, по сути, он не на много ухудшает положение нарушителя (поскольку и в обычном режиме службы военнослужащие привлекаются к различного рода работам), а в некоторых случаях даже и улучшает (например, по сравнению с заступлением в караул, особенно в зимний период, или проведением тяжелых боевых учений с маршбросками, полосами препятствий и т.п.). Более того, находясь в наряде такие нарушители, как правило, продолжают свои нарушения, в результате чего может оказаться сорванным обед (если, например, находясь в наряде по столовой ими вовремя не почищены овощи и т.п.) или не убраны (плохо убраны) помещения, территория и т.п. В такой ситуации командиры оказываются перед выбором – либо без конца объявлять злостным нарушителям воинской дисциплины наряды на работы, понимая, что этим их не напугаешь и ничего не добьешься, поскольку своего воспитательного действия на них такая мера, зачастую, не оказывает, либо смотреть на нарушения «сквозь пальцы», что, в конце концов, некоторые и начинают делать, способствуя дальнейшему разложению воинской дисциплины и хаосу, и ждать, кода эти нарушители совершат преступление, чтобы наказать их более ощутимо. Как известно, дурной пример заразителен. Сослуживцы таких злостных нарушителей, видя беспомощность командования и преимущества такого безнаказанного образа жизни этой категории военнослужащих, постепенно начинают следовать их примеру, уклоняясь от должного исполнения своих воинских обязанностей, нарушая воинскую дисциплину. В результате количество правонарушителей начинает расти, а ситуация в подразделении все более и более выходить из-под контроля командира – само подразделение становится менее управляемым и боеготовым. Таким образом, расширение прав военнослужащих оборачивается бесправием командиров, отсутствием у них достаточных полномочий по управлению подразделениями, а на деле такое расширение приводит к увеличению возможностей злостных нарушителей, по сути, безнаказанно нарушать свои обязанности, разлагать дисциплину в подразделениях, подрывать боеготовность частей и соединений. Следующим по степени тяжести после наряда на работы следует уже уголовное наказание, как правило, лишение свободы на достаточно продолжительный срок. Вот и получается, что между нарядом на работы и уголовным наказанием образуется огромная пропасть, в которой и гибнут как сами военнослужащие (от безнаказанности, отсутствия соразмерного наказания, попадая в итоге в тюрьму), так и воинская дисциплина, боеготовность войск, обороноспособность государства. Следовательно, в результате безграмотной правовой работы уполномоченных органов создана такая система правовых средств, которая в определенной мере способствует разрушению здорового правосознания воинов, росту преступности в войсках, бесправию командиров в наведении должного порядка, подрыву воинской дисциплины, боеготовности войск и обороноспособности страны в целом. В этой связи на повестку дня встает важный вопрос о выработке эффективных правовых средств, необходимых командиру для управления войсками, выполнения боевых задач, обеспечения строгой законности и высокой воинской дисциплины в армейской среде. Требуется глубокий анализ военного законодательства с учетом его исторического опыта, который должен быть востребован в лучших его проявлениях. При этом не следует огульно исключать полномочия командира по единоличному (без суда) ограничению свободы подчиненного ему военнослужащего (введение дисциплинарного ареста) либо по применению к особо злостным нарушителям воинской дисциплины телесных наказаний. Данные меры подлежат внимательному изучению с позиции незыблемых духовных (а не «многомятежных» человеческих) законов, а также пользы военного дела и духовного блага для самого нарушителя, применение к которому адекватных правовых средств, жестких мер воздействия, с одной стороны, будет формировать страх, который удержит как самого нарушителя, так и других очевидцев и свидетелей наказания от совершения подобных нарушений в будущем, с другой стороны, перенесение строгого наказания, вызывающего боль и страдания, формирует смирение и терпение, повышающие духовный уровень личности, что, в свою очередь, будет способствовать повышению его культуры, воспитания, правосознания. Неадекватные, мягкие (рассчитанные лишь на воинов с высоким уровнем культуры и правосознания) меры, предусмотренные ныне действующим военным законодательством зачастую ведут к безнаказанности, которая толкает на совершение еще более тяжких правонарушений и рано или поздно приводит нарушителя на скамью подсудимых, в тюрьму. При этом не следует оглядываться на законодательство западноевропейских государств, которые в военном деле (как показывают их многочисленные походы на Россию) мало что понимают. Оглядываться следует на то, что обеспечило разгром агрессоров в прошедших войнах, какие силы способствовали приближению победы, какие меры укрепляли несокрушимую волю к победе и боевой дух русского воина. Их и нужно облекать в четкие правовые формы, способствуя правовым закреплением их неуклонное претворение в жизни войск. Для надлежащего выполнения всего выше изложенного необходимо прежде всего перевести главное внимание общественности и руководства страны с прав и свобод на долг и обязанности граждан, в т.ч. и воинов, по отношению к государству и своему народу, а также на интересы народа и государства, без которого никакие права реализованы быть не могут. Права и свободы должны быть вторичны по отношению к главным вопросам – укрепление государства, повышение духовного и материального благополучия народа. Права и свободы должны следовать только после надлежащего выполнения долга и обязанностей перед государством, должны быть соразмерны (объем прав должен соответствовать объему выполненного перед государством долга и обязанностей), ни о каких правах не должна идти речь в отношении лиц, злостно нарушающих свои обязанности перед обществом, иначе нарушаются права честных граждан, которые от этого тем или иным образом страдают. Например, казарменное хулиганство. Не наказывая таких нарушителей адекватно их проступкам, в конечном счете лишаются нормальных условий службы, отдыха, получают телесные повреждения, лишаются здоровья, а то и самой жизни честные, добросовестные, дисциплинированные защитники Отечества. Одними словом, выступая в защиту прав граждан и их расширения путем ограничения и отмены различных видов дисциплинарных взысканий, военное законодательство на самом деле получает прямо противоположный эффект, поскольку в результате этого происходит ограничение прав командиров по наведению порядка и укреплению дисциплины во вверенных им подразделениях; ущемление прав законопослушных граждан, оказывающихся жертвами не понесших достойного наказания правонарушителей; ущемление прав государства, народа в целом и каждого гражданина в частности по надлежащей их вооруженной защите, которая неуклонно подрывается при такой системе дисциплинарных взысканий (практически защищающей права злостных нарушителей воинской дисциплины). Пагубно сказывается указанные упущения в правовой работе и на самом нарушителе, поскольку неадекватно мягкое наказание способствует снижению его духовного уровня, деморализации личности, провоцирует совершение им более тяжких правонарушений, преступлений, ведет постепенно к тюрьме. Вот какие тяжелые последствия вызывает неправильное управление вниманием при организации и проведении правовой работы в войсках на примере лишь системы дисциплинарных взысканий, применяемых к военнослужащим. Анализ положений Наставления по правовой работе в ВС РФ (утв. приказом МО РФ 2001 г. № 10) показывает, что и здесь упускаются из внимания важнейшие направления правовой работы, в результате чего оно концентрируется большей частью на вопросах второстепенной важности. В военном деле наряду с прочими большое место отводится поддержанию высокого боевого духа войск, укреплению морально-психологического состояния личного состава, воспитанию высоких боевых качеств, необходимых на войне, боевой подготовке войск и проведению всевозможных учений, правильной расстановке кадров, особенно командного состава, в соответствии с их духовным уровнем, морально-деловыми качествами, профессиональными знаниями и опытом (несоответствие командира занимаемой должности сильно бьет по показателям боевой готовности возглавляемого им подразделения, а назначение на высокую должность потенциального преступника в пагонах, может нанести тяжелые удары по обороноспособности страны). Казалось бы важность и первостепенность этих направлений деятельности органов военного управления не вызывает сомнений, необходимость совершенствования этих участков работы командиров с помощью правовых средств очевидна, однако в качестве направлений правовой работы в ВС РФ в указанном Наставлении они не устанавливаются, должного внимания им Наставление не уделяет, контроль за управлением правовой работой на этих направлениях отсутствует. Создается впечатление, что более важными участками деятельности командиров являются такие как обеспечение экологической безопасности Вооруженных Сил РФ (раздел 12 Наставления), обеспечение социальной и правовой защиты военнослужащих и гражданского персонала (раздел 13 Наставления), рассмотрение предложений, заявлений и жалоб военнослужащих, гражданского персонала и других граждан (раздел 14 Наставления), организация консультирования военнослужащих, лиц гражданского персонала, членов их семей, дача справок правового характера (раздел 15 Наставления). Опыт прошедших войн показывает, что это не так. Поучительно то, что большое место отводило военное законодательство времен Петра Великого также и другому важному правовому средству управления вниманием военнослужащих – молитве. Ей в Уставе воинском, изданном Петром Великим 30 марта 1716 года, посвящена целая глава LXIV «О молитве, как и в которое время отправлять». В соответствии с указанной главой Устава : «Все, как офицеры так и солдаты в лагерях и на караулах, везде должны суть трижды молиться. Дважды по пробитии тапты и побудки (которыя краткия молитвы надлежит тайно говорить каждому офице­ру солдат учить, а ежели безграмотный, кто всех выучить не может, то хотя одно Отче наш, что конечно надлежит уметь); в третиеж в 9-м часу пред полуднем должен священник литургию отправлять при каж­дом полку. И понеже на всяк день того священнику невозможно ис­править, також каждому полку не всегда случается вкупе быть, также и на караулах стоящим, того ради установленныя в то время молитвы читать надлежит по баталионам или ротам, как случай подаст. К кратким же утренним и вечерним молитвам в городах и в деревнях на квартирах стоящих солдат сбирать не надлежит, но только к единой о 9 часе бываемой молитве. В воскресные же дни и великие праздники вечерни, а в Господские праздники вечерни и утрени отправлять надлежит, и пред каждым временем в барабан бить. Повседневные же часы, вечерни и заутрени священники дома да отправляют, понеже сие правило церковное ду­ховным и свободным людям узаконено, чего солдатам в таковых кро­вавых трудах и безпокойстве будучим снесть невозможно, но довлеет вышеописаннаго. К сей положенной службе все без отрицания ходить долженствуют, под штрафом определенным в воинских артикулах. И понеже при войске некоторые иных законов обретаются, кото­рые такожде долженствуют по своим уставам, но в те же времена мо­лится, под таким же штрафом». Как видно, путем такого правового закрепления молитва была включена в распорядок дня, в связи с чем воинам вменялось в обязанность под угрозой наказания уделять определенное время и внимание повышению своего духовного уровня. Вместе с тем, примечательно здесь и то, что в таком важном средстве как молитва управление вниманием также занимает одно из важнейших мест. Как отмечает Святитель Феофан Затворник: «Без внимания молитва не молитва. Следовательно, это главное»[310] . А в другом месте указывает, как следует управлять вниманием: «Делаете ли что, говорите ли с кем, идете, сидите, кушаете, – ум все с Господом да будет. Забудетесь, и опять воротитесь ко Господу, и себя побраните с сокрушением… и все так… в этом подвиг внимания[311] . По поводу управления вниманием во время выполнения какой-либо работы Святитель также указывает надежный способ: «Без дел и занятий нам быть нельзя. Бог дал нам деятельные силы, которые и требуют упражнения. У всякого потому есть свои дела и занятия. Они требуют внимания; но, с другой стороны, нравственное преспеяние, важнейшее всего другого, требует, чтоб внимание всегда было в Боге. Как согласить то и другое? Надо все дела и занятия делать как дела Божии, Богом на нас наложенные, и посвящать их Богу. Тогда делая их, не будем упускать из внимания Бога; ибо при сем неизбежна забота, как бы все делаемое сделать благоугодно Богу»[312] . Указывает также Святитель и на связь такого способа управления вниманием с правовой работой, ее высокими результатами: «Бог же не имеет вида или образа, потому истину любящие всеми мерами стараются возводить себя в состояние зреть Господа пред собою без образа, мыслию простою, чистою. Это верх совершенства в хождении пред Богом. Плоды сего хождения бесчисленны; но, главное – от него естественно переходит в жизнь нашу чистота и непорочность слов, мыслей, желаний, дел»[313] . Таким образом, внимание есть мощное средство воздействия на духовное состояние человека, его культуру, правосознание и поведение в целом. Управление вниманием есть, по своей сути, ключ к сознанию и поведению людей, поэтому в зависимости от того, в чьих руках этот ключ находится, как им пользоваться, во многом зависит благополучие людей, благосостояние народов, судьбы государств. Правильное управление вниманием может в значительной степени обеспечить успех в военном деле, победу в войне, как это было продемонстрировано во время Великой Отечественной войны и осталось запечатлено во многих лозунгах и призывах («Все для фронта, все для победы», «Родина мать зовет», «Ты записался добровольцем?» и т.п.) того времени. Можно привести из истории и другой прямо противоположный пример, когда недооценка, недостаточная работа с личным составом по управлению вниманием приводила к трагическим последствиям – измене целых полков и дивизий. Вот как сообщает об этом непосредственный свидетель таких событий во время Первой мировой войны последний протопресвитер русской армии и флота Г.И.Шавельский в своих воспоминаниях: «Недостаточность наличных духовных сил для воспитания в запасных батальонах в особенности сильно ощущалась во второй половине 1916 г., когда усталость от войны дала себя чувствовать сильнее и когда одновременно с этим сильнее выявились симптомы разлагающей пропаганды. Последняя отчасти касалась и флота, главным же образом, она разрасталась в тылу: в запасных госпиталях, в санитарных поездах и больше всего в запасных батальонах. Во фронтовой полосе работали неприятельские шпионы-агитаторы, в тылу же пропаганда шла и еще из двух центров: из пораженческого лагеря наших политиков и сектантов. Для усиления, в противовес таким влияниям, здорового духовного воспитания войск была сделана попытка в помощь офицерам и священникам запасных батальонов привлечь другие культурные силы. Первый опыт был сделан протоиереем В.Грифцовым в Жмеринке, где стояла чуть ли ни целая запасная бригада. Там был составлен кружок из местных священников, учителей гимназии, судебных деятелей и других интеллигентов, организовавших для солдат лекции по разным отраслям знаний. Опыт очень удался... На фронте, как я уже сказал, пропаганда была менее чувствительной и заметной. Более всего страдал от нее Рижский фронт. Немцы избрали город Ригу базой для своих шпионов и пропагандистов. Город кишел теми и другими. Пропаганда велась осторожно, но ловко и действенно, высшему командованию приходилось то и дело перемещать с этого фронта воинские части и заменять их новыми, не тронутыми пропагандой, которых вскоре ожидала участь первых. Между тем близость этого фронта к Петрограду делала его особенно ответственным. В декабре 1916 года на Рижском фронте начались бои. В начале их мы имели некоторый успех, а потом произошла заминка. Начальник штаба посоветовал мне проехать туда, чтобы подбодрить нуждающиеся в моральной поддержке войска, и просил при посещении воинских частей обратить особое внимание на 5-ю Сибирскую стрелковую дивизию и главным образом на 17-й Сибирский стрелковый полк, отказавшийся несколько дней тому назад идти в наступление и теперь, как больной, изолированный от других. Я попросил генерала известить кого надо, что завтра в день Рождества Христова, я совершу литургию в церкви этого полка… В конце литургии я обратился с поучением. Я говорил о том, что в настоящее время во всем мире нет мира, но что может быть мир в нашей душе, в нашей совести от сознания каждым из нас честно исполненного долга через христиански-терпеливое и мужественное перенесение для блага Родины, для счастья наших близких разных трудов, лишений и страданий; что может быть мир в нашей душе от чистой совести перед Богом, перед Родиной, перед ближним своим. Затем коснулся я прошлого полка, когда он покрывал свои знамена славой, удивляя других мужеством и доблестью. Наконец заговорил о страшном несчастье, постигшем и опозорившем полк, о последней измене полка своему долгу. Я не могу воспроизвести слов, в которых я изображал ужас измены, позор перед миром, преступление перед Родиной. Помню, что во время моей речи послышались всхлипывания, потом рыдания. Опустились на колени сначала первые ряды, потом все. Все плакали, начиная от старых полковников, кончая молодыми солдатами. «Кайтесь!» - раздался чей-то голос. «Простите! Будем верны! Исправимся!» - отовсюду отвечали голоса. Картина была потрясающая». А вот другой аналогичный пример из практики протопресвитера русской армии и флота Г.И.Шавельского, показывающий, как умелое управление вниманием, концентрация его на высоких нравственных и духовных предметах, понятиях, ценностях позволяет из преступников, изменников делать героев, достойных защитников Отечества. Вот вкратце как это происходило по словам самого протопресвитера: «Из церкви я, в сопровождении командира корпуса, командира полка, священников и нескольких офицеров, отправился в изолированный батальон. К нашему приезду солдаты без оружия, как я уже заметил, они были обезоружены, стояли, выстроившись, около небольшой походной церкви. Командир предупредил меня, что настроение в батальоне дурное. Я поздоровался с выстроенными и затем пригласил их войти в церковь, где, облачившись, начал служение молебна о ниспослании Божией помощи. В конце молебна, когда души воинов умиротворились молитвою, я обратился к ним со словом. Я начал осторожно, с разъяснения высоты воинского долга, представил ряд примеров самоотверженного его исполнения, потом коснулся славной истории полка, принесшего в течение этой войны множество жертв, обязывающих всякого, кто остался в живых, продолжать подвиг павших, чтобы не обесценить пролитой ими крови. Когда я заметил, что внимание моих слушателей достаточно напряжено, а сознание виновности уже возбуждено – тогда я взял более решительный тон, заговорив об измене как тягчайшем преступлении. Я не жалел красок, чтобы ярче представить тяжесть и гнусность совершенного батальоном проступка. – Вы послушали врагов Родины, немецких шпионов, наполняющих Ригу, и разных предателей, которые хотят погубить нашу державу. Вы, доверившись им, изменили присяге; вы не поддержали в бою братьев своих, которые за вашу измену заплатили лишними жертвами, лишней кровью. Вы опозорили свой родной славный полк. Чего достигли вы? Враги наши скажут о вас: «Какие-то изменники, негодяи пробовали своей изменой помочь нам, но другие, честные русские полки устояли и не позволили нам достичь успеха». Родина жестоко осудит вас. Ваши же родители, с благословением отпускавшие вас для честной службы, ваши близкие родные могут лишь проклятием ответить вам на вашу измену. Ваши павшие доблестные товарищи, когда вы там, на небе, встретитесь с ними, с отвращением отвернутся от вас. Ужель с изменой на лицах, с проклятием на головах вы сможете спокойно жить на земле? Ужель радости и счастье могут быть уделом изменника, проклятого? Поймите, что сделали вы! Кайтесь в своем тяжком грехе! Загладьте его!.. Речь моя задела моих слушателей за живое. Слезы их были ответом на мои резкие укоры и обвинения… Один за другим, тихо и молча, с серьезными лицами, иные с заплаканными глазами стали подходить воины ко кресту. У меня самого сердце разрывалось на части от такого покаянного зрелища. Вообще бесконечно тяжела обязанность пастыря звать других на подвиг смерти. В данном же случае мне приходилось звать к усиленному подвигу, которым провинившиеся должны были загладить преступление. Мне рассказывали, что через два дня этот батальон доблестно участвовал в атаке, во время которой многие, несомненно, смертью искупили свой грех»[314] . Выше приведенные примеры показывают какое огромное значение как в правовой работе, так и в духовной жизни людей играет управление вниманием, к каким тяжелым и опасным последствием может привести недооценка угроз, исходящих с этой стороны, как ловко управляя вниманием можно из человека сделать преступника, а можно – воспитать героя. В этой связи правовая работа должна уделять этому участку деятельности органов военного управления особое внимание, вырабатывая комплекс мероприятий, позволяющий удерживать внимание преимущественно на высоких нравственных, духовных предметах и исключая возможность увлечения внимания воинов на предметах вредных, духовно опасных и гибельных как для самого военнослужащего, так и для военного дела в целом. В этом ряду особое место отводится религиозной системе воспитания, которая активно применялась в войсках в дореволюционной России и была закреплена в военном законодательстве вплоть до самой революции 1917 года. Большое место здесь отводилось духовному окормлению воинства, как эффективному средству концентрации внимания на системе высоких духовных ценностей, посредством чего повышался духовный уровень защитников Отечества, уровень правосознания, воинской дисциплины в войсках. Накопленный столетиями опыт в этой области требует своего осмысления как с практической, правовой, так и с научной, теоретической точки зрения. Отдельно следует остановиться и на таком отмеченном выше важном способе управления вниманием и повышения духовного уровня личного состава, как привлечение к этому делу культурных сил общества путем создания специальных кружков. В такие кружки необходимо привлекать на общественных началах священнослужителей, лучших представителей из местной интеллигенции, ветеранов Великой Отечественной войны, выдающихся работников прокуратур, судов, бывшие офицеров, преподавателей истории и др. представителей общественности, проживающих в гарнизоне, предпочтительно преклонного возраста, имеющих богатый жизненный опыт за плечами, обладающих высокими духовными качествами, даром слова, интересных собеседников, способных увлечь внимание слушателей, сосредоточить его на важных духовных вопросах. Основным видом их деятельности должны являться лекции, вечера вопросов и ответов, творческие встречи, беседы и т.п. на различные исторические, правовые, духовные, актуальные жизненные темы. Ядром этих кружков может выступить правовой актив[315] наиболее большой в гарнизоне воинской части, главным направлением деятельности которого должна являться профилактика правонарушений посредством повышения культурного, нравственного, духовного уровня личного состава, укрепления его правосознания и воинской дисциплины. Методика и содержание деятельности таких кружков может быть самая различная, в зависимости от творческих и других способностей его участников. Суть же состоит в том, чтобы расширять у личного состава духовный кругозор, познания в истории, культурных, нравственных, религиозных основах общества, в других наиболее важных областях (имеющих в т.ч. отношение и к военному делу) человеческой деятельности, а также – как можно чаще обращать внимание воинов на необходимость культурного роста, нравственного совершенствования, духовного становления и развития, вызывать у них тем самым желание вырабатывать в себе высокие личностные качества, стремление стать лучше. Одной из главных задач правового актива должно быть оказание помощи командованию в организации надлежащего управления вниманием личного состава, обращении и удержании этого внимания на положительных образах, примерах, поведении, а также принятии мер к устранению негативных влияний на сознание воинов, их поведение, воинскую дисциплину. Помимо выше указанных грозных опасностей надлежащее управление вниманием позволяет предотвращать и другие, на первый взгляд малозначительные, однако по своим последствиям не менее опасные для военного организма угрозы. Например, лень, разлагающая военную организацию изнутри, враг усердия и старания, добросовестного и прилежного исполнения обязанностей военной службы, источник халатности (нередко и преступной), всяческих нарушений и упущений по службе на самых разных уровнях воинского служения. Опасность военному делу, исходящая от лени, осознавалась на Руси с давних времен. Еще на заре возникновения и укрепления русского государства Владимир Мономах в своем Поучении указывал: «На войну выйдя не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питью, ни еде не предавайтесь, ни спанью; сторожей сами наряживайте и ночью, расставив стражу со всех сторон, около воинов ложитесь, а вставайте рано; а оружия не снимайте с себя второпях, не оглядевшись по лености, внезапно ведь человек погибает». А в другом месте предлагает и средства борьбы с ленью: «А вот вам основа всему: страх Божий имейте превыше всего… Что умеете хорошего, то не забывайте, а чего не умеете, тому учитесь – как отец мой, дома сидя, знал пять языков, оттого и честь от других стран. Леность ведь всему мать: что кто умеет, то забудет, а чего не умеет, тому не научится. Добро же творя, не ленитесь ни на что хорошее, прежде всего к церкви: пусть не застанет вас солнце в постели. Так поступал отец мой блаженный и все добрые мужи совершенные. На заутрени воздавши Богу хвалу, потом на восходе солнца и увидев солнце, надо с радостью прославить Бога и сказать: «Просвети очи мои, Христе Боже, давший мне свет твой дивный!» И еще: «Господи, умножь годы мои, чтобы впредь, в остальных грехах моих покаявшись, исправил жизнь свою»; так я хвалю Бога и тогда, когда сажусь думать с дружиною, или собираюсь творить суд людям, или ехать на охоту или на сбор дани, или лечь спать»[316] . Обращает на себя внимание глубокое понимание еще с тех далеких времен сущности лени, других человеческих пороков и необходимости непрестанно бороться с этими негативными явлениями, постоянно исправлять свою жизнь, главнейшие средства к тому полагая в Боге – управляя своим вниманием таким образом, чтобы оно как можно больше времени удерживалось на Боге, его непрестанном хвалении при всяком деле. Вглядываясь в духовный облик первых русских князей и царей, становится понятным, какими силами и средствами им удалось совершить невозможное – создать самую большую в мире (по территории) державу, высочайшую культуру, непобедимую армию. Становятся ясными также и причины современных падений, разделений и крушений (экономических, политических, правовых, демографических и др.) некогда могучей и великой нашей державы. Вот как пишет о лени, предлагая средства борьбы с этим злом (состоящие также в должном управлении вниманием), Святитель Феофан Затворник: «Поминаете про леность. Где есть ревность о спасении и страх Божий, там нельзя быть лености: места ей нет. Скажите, кто видит, что в хате пожар, тот будет лежать, развалившись на печи?!. Так и тот, кто страх Божий и страх смерти имеет, не может лениться в беспечности. – Этим прогоняйте леность»[317] . Старец Никодим Святогорец в качестве средства борьбы с нерадением и ленью предлагает иметь «главным своим намерением и главною своею целью – всегда и во всех делах своих быть лишь благоугождающим Богу, в жизни ли то, или в смерти, как говороит апостол: Темже и потщимся, аще входяще, аще отходяще, благоугодни Ему быти (2 Кор. 5, 9). Сего ради, возлюбленне, будь всегда к себе внимателен и сам в себе сосредоточен и старайся всячески направлять дела свои исключительно к сей цели». И далее, продолжая эту мысль, Старец указывает: «Это побуждение или цель – благоугождать Богу – и познать никому невозможно вполне, какую имеет силу и мощь в духовной жизни нашей. Ибо пусть какое-либо дело будет по себе самое простое и последнее, но когда оно творится единственно для благоугождения Богу и во славу Его, тогда оно бывает несравненно ценнее в очах Божиих, нежели многие другие высокие, славные и величайшие дела, совершаемые не с этой целию». А в другом месте поучает: «Слушай, что написано: Проклят человек творяй дело Господне с небрежением … (Иер. 48, 10). И такой беде подвергаешь ты себя, потому что ленишься подумать о достоинстве и цели предлежащего тебе дела, чтобы побудить себя сделать его в свое время и с такою решимостью, которая развевала бы всякие навеваемые леностию помыслы о сопряженных с ним трудностях, чтоб отклонить тебя от него»[318] . Подобных примеров того, как управляя вниманием можно эффективно бороться с различными негативными социальными явлениями (имеющими в основе своей духовную основу) укреплять правосознание и воинскую дисциплину, морально-психологическое состояние и боеготовность войск собрано в учении Православной Церкви, ее святых отцов огромное множество, поэтому ограничимся лишь приведенными выше. Все изложенное наглядно показывает, что беззаконие, преступное поведение, также как и правомерная деятельность, подвиг возникают не вдруг, а зарождаются, вызревают в правосознании человека, в его духовной сфере. Одними из главных факторов, в значительной степени влияющих на формирование и содержание духовности человека является его духовная воля и внимание, оказывающие друг на друга большое влияние. В зависимости от того, куда будет склоняться духовная воля, туда, как правило, и стремиться человек обратить свое внимание, и наоборот, на чем сосредоточено внимание человека, тот предмет, проникая в сознание, и начинает постепенно (по мере продолжительности удержания на нем внимания) все более и более влиять на волю человека, на принимаемые им решения, на его поведение. В этой связи огромное значение приобретает духовное содержание того предмета, на котором останавливается внимание человека. Духовная причинность, как отмечает А.А.Тер-Акопов, имеет информационно-психологический характер. Психологический аспект духовной детерминации выражается в том, что духовность действует на психику, сознание и волю субъекта, формируя у него соответствующее отношение к окружающей среде и самому себе. Информационный характер духовной детерминации проявляется в информационном способе воздействия духовных факторов на человека[319] . Такое понимание духовной детерминации поведения человека и роль при этом информационного способа воздействия на эту сферу открывают перед СМИ широкие возможности по управлению человеческой деятельностью посредством управления его вниманием, а посредством этого воздействия на его духовность, волю, правосознание. В зависимости от духовного содержания сообщений, способов их подачи СМИ может выступать мощным средством – формирования, оздоровления, укрепления духовности, нравственности, волевых качеств, правосознания (при сообщении через СМИ позитивной духовной информации, возбуждающей в сознании человека высокие чувства, воспитывающие у него положительные качества), что во многом и предопределяет поведение человека, общества, государства; разрушения, ослабления, снижения уровня духовности и правосознания человека (общества, государства), его (их) деморализации, деградации и духовной, а затем и физической, гибели (в случае захвата внимания и насаждение через него в сознание человека эгоизма, безответственности, грубости, страстности, порочности, беспечности, жестокости, насилия, безнравственности, преступности и т.п. как нормы поведения или как преподнесение этого как своего рода героизм, идеал). Поскольку третьего не дано (т.к. кроме Светлых и темных сил в духовном мире других сил, действующих посредством информации на дух человека нет), то СМИ выступает, по сути, либо лекарством, оздоравливающим духовную жизнь человека (общества, государства), средством, укрепляющим его (их) духовные силы; либо коварным, скрытым оружием, поражающим духовные основы человеческой жизни и деятельности, насаждающим порочность, преступность, смерть. Такие огромные возможности как созидательного, так и разрушительного свойства, обнаруживающиеся у СМИ, их способность управлять вниманием человека и общества, влиять на принимаемые решения, совершаемые действия (в т.ч. и в правовой плоскости), правомерное или преступное поведение выдвигают необходимость вернуть СМИ в прежнее доперестроечное положение, поставить это мощное духовное оружие под жесткий контроль государства, восстановить цензуру, прежде всего духовную. Кроме того, государство, в целях своего сохранения и процветания своего народа должно создать такую организационно-правовую систему управления вниманием как на уровне отдельной личности, так и общественным, которая в максимально возможной степени удерживалось бы на различных самых высоких духовных образах, повышая их духовный потенциал. Должны изучаться и внедряться наиболее эффективные способы воздействия положительных духовных факторов на сознание, волю и поведение граждан. На деле же происходит практически прямо противоположное этому. Понимание опасности исходящей в настоящее время от СМИ начинает ощущаться уже и на уровне Правительства России. Так, на одном из заседаний Правительства РФ (16.12.04 г.) премьер-министр Михаил Фрадков сообщил, что в области культуры его больше всего раздражают СМИ, в которых "позитива мало, а негатива навязываемого - много", а этот негатив "уводит молодежь в сторону". Министр обороны Сергей Иванов сообщил, что последней книгой, которую читали два солдата, сбежавшие из воинской части и убившие милиционеров, была "Убить мента". "Вот они дочитали и пошли", - пришел к заключению министр обороны. В связи с этим он отдал приказ "посмотреть, что хранится в воинских библиотеках". "Мы должны прекратить дебилизацию населения!" - потребовал С.Иванов. Министра обороны особенно возмутило, что телевидение заполнено "пошлятиной типа "Аншлага". Представитель правительства в судебных органах Михаил Барщевский добавил, что 70% голливудских фильмов спонсируется Пентагоном, и напомнил в связи с этим, что культура неотделима от идеологии[320] . Указанные факты показывают, как посредством СМИ снижается духовный уровень человека, разрушается его внутренний мир, а вместе с ним это разрушение приходит в конкретные дела этого человека, во внешнюю жизнедеятельность общества и государства. В Евангелии от Луки (6, 43-45) этот духовный закон (который по праву можно назвать и основным законом правовой работы), раскрывающий глубокую связь внутреннего мира (правосознания) человека с его делами (правовой работой) разъясняется следующим образом: «Нет доброго дерева, которое приносило бы худой плод; и нет худого дерева, которое приносило бы плод добрый, Ибо всякое дерево познается по плоду своему, потому что не собирают смокв с терновника и не снимают винограда с кустарника. Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое, ибо от избытка сердца говорят уста его». Таким образом, посредством управления вниманием, его захватом и удержанием на конкретных сообщениях, образах, передачах и т.п., в зависимости от их духовного содержания, СМИ посредством этого, по сути, наполняют «сокровища сердца» человека, делая его внутренний мир (в т.ч. и правосознание) либо злым, либо добрым. А поскольку «от избытка сердца говорят уста его», а вслед за ними и совершаются конкретные соответствующие этому дела, то таким образом и происходит управление общественным сознанием и поведением граждан. Одним словом, сея зло в сердца людей (удерживая внимания на злом содержании передач), СМИ тем самым в значительной степени способствует произрастанию худых деревьев (правосознания) и худых плодов (дел, правовой работы). И наоборот. Поэтому такое мощное оружие должно находиться только в руках государства и проводить свою деятельность только в интересах государства и общества, а не в интересах лиц и групп, обладающих такими СМИ. СМИ лишь один из источников, влияющих на внутренний мир человека, хотя и занимающий в настоящее время одно из доминирующих положений среди средств воздействия. Вместе с тем существует огромное количество и других средств, поэтому изучаться и применяться должны в первую очередь те из них, которые способствуют позитивному воздействию на духовный уровень личности, его правосознание и осуществляемую им правовую работу. Наиболее полно эти способы воздействия положительных духовных факторов на человека проявляются в системе религиозного воспитания, которая выдержала испытания временем, имеет многовековой опыт практического применения и очевидный положительный эффект корректирующего духовного воздействия на внимание, сознание, духовную волю и правосознание человека, описанные в Священном Писании, в многочисленных житиях святых и простых мирян. Особенно остро вопрос укрепления духовной воли, концентрации внимания на высоких духовных предметах посредством религиозного воспитания стоит перед Вооруженными Силами. От его правильной постановки во многом зависит успех военного воспитания и обучения в целом. Как справедливо замечает выдающийся военный деятель и педагог М.И.Драгомиров, военное воспитание ведает, главным образом, областью воли, образование – областью ума. Успех образования зависит от того, каково воспитание солдата, т. е. в какой мере он проникнут сознанием долга исполнительности. Все дело образования и воспитания войск приводится к весьма немногим идеям. Все эти идеи можно было бы свести даже к одной только: в воспитании и обучении сообразоваться со свойствами воли человека[321] . Поэтому одним из главных направлений в работе по повышению уровня правовой работы, воинской дисциплины, боеготовности войск, безусловно, является непрестанное воздействие на сознание военнослужащего с целью пробудить в нем чувство воинского долга и привить основанную на нем высокую исполнительность. При этом основное внимание должно быть сосредоточено на повышении волевых качеств личности. Данный вывод представляется достаточно важным, поскольку демонстрирует, что в процессе обучения военному делу воспитание занимает первое место, является, по сути, основой для успешной подготовки войск к войне. В этой связи встает вопрос о сущности воспитания, в том числе и правового, на чем оно основывается, каковы его движущие силы. Анализ всего выше изложенного показывает, что основой, движущей силой правового воспитания, как деятельности по формированию и укреплению правосознания, духовной воли воина, правильного управления его вниманием является в первую очередь религиозное воспитание. Это подтверждается и самой практикой жизни войск. Как отмечают, в частности, командиры, «во время нахождения духовенства на кораблях количество нарушений дисциплины сокращается на порядок»[322] . Таким образом, подведя краткий итог, отметим, что проблемы воли, управления вниманием в правовой работе и христианстве, по своей сути, стоит в одной плоскости. Поскольку корнем правосознания, а вместе с ним и правовой работы, является религиозность, то и проблема повышения уровня правосознания, правовой работы должна решаться только в одном из двух возможных направлений: от неестественного духовного состояния невежества, преступности, греховности – к праведности, добродетельности, Духу, – а никак не наоборот. В этом же направлении должно совершенствоваться и правосознание воина и правовая работа как в стране, в целом, так и в войсках, в особенности. И в этом вопросе первостепенное значение приобретает религиозное воспитание, которое помогает человеку двигаться в указанном, а не противоположном, направлении. Важность этого шага в укреплении духовной воли, внимания и правосознания воина хорошо понимали в дореволюционной России, широко использовавшей религиозный фактор для укрепления морально-психологического состояния войск, воспитании высоких духовных качеств воинов. Для этого была создана достаточно эффективная организационно-правовая система правовых средств, доказавшая свою действенность на полях сражений. Попытки восстановить разрушенную после революции систему религиозного воспитания войск предпринимаются и в наше время. 2.7 Религиозное воспитание как основа укрепления правосознания и воинской дисциплины. Без Бога нация – толпа, Объединенная пороком, Или слепа, или глупа, Иль, что еще страшней, жестока. И пусть на трон взойдет любой, Глаголющий высоким слогом. Толпа останется толпой, Пока не обратится к Богу! Иеромонах Роман[323] Немецкий физик-теоретик, основатель квантовой механики Макс Планк (1858-1947) указывал: «Когда религия и наука исповедуют веру в Бога, первая ставит Бога в начале, а вторая – в конце всех мыслей. Религия и наука нисколько не исключают друг друга». Еще категоричнее высказался Ф.М.Достоевский: «Христианство одно только заключает в себе живую воду и может привести человека на живые источники вод и спасти его от разложения. Без христианства же человечество разложится и сгниет» [324] . Исследуя вопросы христианства и правовой культуры Спекторский Е.В. приходит к заключению о теснейшей связи права и религии, в частности отмечая, что «недаром у римлян не только древнейшими юристами были жрецы, но и юристы третьего века после Р.Х. устами того же Ульпиана все еще называли себя как бы жрецами (sacerdotes). Поскольку право является предметом почитания, постольку у него есть свой миф (учение о источниках права), свой догмат (юридическая догматика) и свой обряд (процессуальные формы). И Лейбниц был совершенно прав, проводя параллель между юриспруденцией и богословием. Прав был и Фюстель де Куландж, когда утверждал, что право родилось даже не из идеи справедливости, а просто из религии»[325] . К близкому по своему содержанию выводу приходит и И.А.Ильин, отмечая, что право есть необходимая форма бытия человека; а религиозное бытие есть бытие духовное; поэтому вне права не может быть и религии. Однако он несколько по иному раскрывает глубинный смысл этой взаимосвязи права и религии. По словам И.А.Ильина человек имеет естественное и неотъемлемое право на автономное восприятие Божества, на свободное исповедание Его воли, как своей собственной; и тот, кто удовлетворяет своей потребности в боговидении и в жизненном служении Богу, кто осуществляет свою способность к религии, – тот осуществляет тем самым свое драгоценнейшее право , ради которого лучшие люди всех веков и народов умели отрекаться от всех других прав, умели страдать и шли на смерть. Иметь религию есть право человека и это право, – право быть духом, – лежит в основе всех других прав [326] . Такое понимание основ права, лежащих в области права человека быть духом (иметь религию), указывает на главное направление, в котором необходимо двигаться в целях укрепления правосознания и правовой работы, а вместе с ними правовой системы государства, законности и правопорядка как в стране, так и в ее Вооруженных Силах. Направление это проходит через раскрытие в человеке духовных, и в первую очередь религиозных, основ, скрытых в глубинах его природного естества. Формирование и укрепление религиозного сознания чрезвычайно важно не только потому, что оно, по своей сути, составляет основу, источник правосознания, но также еще и потому, что на его основе также формируется и государственная идеология, и направление здорового развития государства в целом, что, в свою очередь, неразрывно связано и с правосознанием и с правовой работой. По утверждению И.А.Ильина именно религиозное созерцание указывает государству его идейное назначение: установить в земной жизни людей, посредством гетерономного регулирования, строй, наиболее благоприятствующий духовному расцвету народа и человечества, и воспитывающий граждан к постепенному облагорожению положительного права силами братства и автономного правосознания[327] . По сути, сформулированное выше И.А.Ильиным положение представляет собой не что иное, как цель правовой работы государства , ее основополагающую задачу, имеющую идеологическую основу, уходящую корнями в религиозную сферу человеческого бытия. По глубокому убеждению И.А.Ильина последний корень здравого правосознания имеет религиозную природу , ибо дух инстинкта, также как и воля к духу , есть, по существу своему, искание божественного совершенства . Приемля положительное право и государство, здоровое правосознание вносит в них ту же волю и то же искание; оно открывает в них религиозное достоинство и указывает им религиозное задание; оно насыщает их жизнь религиозной энергией и тем сообщает им черты подлинной духовной реальности . Подлинная государственность строится здоровым правосознанием, т.е. религиозно созерцающей волей . Чем больше этой воли в правителях и гражданах, тем выше духовный уровень политической жизни, тем прочнее и духовно продуктивнее государственный союз. Подобно всякой жизни человека и политическая жизнь нуждается в религиозном истоке и религиозном созерцании ; ибо только отсюда она может получить ту верную градацию жизненных ценностей и целей, вне которой нет спасения от политического релятивизма и беспринципности, от политической пошлости и цинизма, от своекорыстных компромиссов и предательства, от мелкого политиканства, от «шалости в умах» и смуты. Без высшего и последнего , безусловно, руководящего смысла – государственность обречена на вырождение; но такой смысл открывает именно религия. Поэтому зажить государственностью во истину – значит зажить ею религиозно , т.е. ввести ее необходимым членом в творческий ряд религиозного созерцания и воления, или, что то же, связать правосознание с абсолютным корнем жизни [328] . Такое связывание (правосознания с религией) в обществе должно пролегать в первую очередь через религиозное воспитание личности, в результате которого ее правосознание должно получать естественное, единственно верное становление, развитие и укрепление. Как отмечает И.А.Ильин, духовная свобода и религиозная самостоятельность людей отнюдь не исключают воспитания и преподавания . Напротив, всякий, недоросший до этой свободы, должен быть воспитан к ней, и всякий, не имеющий религиозной самостоятельности, поступит правильно, если начнет учиться ей у тех, кто ее уже достиг. Было бы великой ошибкой, если бы кто-нибудь ссылаясь на свободу и автономию духа, потребовал, например, отмены преподавания Закона Божия для детей и Богословия для взрослых. Ведь самостоятельности надо еще научиться!.. Люди держатся на ногах сами и ходят самостоятельно, однако сначала их учат ходить… И кто захотел бы не учить своих детей ходить, а предоставил им свободу ползанья на четвереньках? И точно так же люди читают, считают и рассуждают свободно и самостоятельно, однако сначала их учат этому – в порядке обязательном и авторитетном… Кто согласился бы оставить своих детей малограмотными дикарями – во имя духовной автономии? И вот подобно этому, человек, владеющий духовным опытом и религиозным видением, призван и обязан преподавать другим свою способность и власть. Свободу духа нельзя истолковывать как свободу от духа . Если человек превращает свободу духа – в свободу от духа, то она будет у него отнята… Так было в человеческой истории много раз, так будет и впредь. Если внешняя свобода духа развращает человека и делает его разнузданным, то самое разнуздание его вызовет к жизни такой строй и такую власть, которые урежут или погасят эту свободу. К этому не стоит даже призывать, ибо это исторически неизбежно [329] . Выше приведенные рассуждения и доводы обличают несостоятельность и опасность позиции тех социальных сил, которые препятствуют официальному религиозному воспитанию и преподаванию религиозных основ среди населения, в том числе и в войсках. Между тем, здесь уместно будет отметить и тот факт, что поводом обращения к религии часто становится непосредственное участие в боевых действиях. Это в свое время подтвердил вооруженный конфликт в Чеченской Республике. Так, среди военнослужащих по призыву, участников штурма г. Грозного, количество верующих было в полтора раза больше, чем в других частях[330] . Это обстоятельство подтверждает необходимость и востребованность религиозного воспитания, укрепления духовных основ личности, духовной воли в борьбе с различными проявлениями зла, особенно в вооруженном столкновении, в условиях ведения боевых действий, когда риск потерять здоровье и саму жизнь многократно возрастает. Огромное значение как в укреплении правосознания, так и в военном деле имеет такое важное социальное явление как патриотизм. Трудно себе представить настоящего защитника Отечества, не питающего к своему народу и своей Родине глубоких патриотических чувств, беззаветной преданности и любви. Без наличия этих качеств жертвенное служение своему Отечеству невозможно. Военная служба в этом случае превращается в наемничество, при котором перенесение тягот и лишений превращается для многих в непосильное бремя. О героизме и подвигах, на которых основана победа в сражениях, говорить вообще в этом случае не приходится. В этой связи возникает вопрос об истоках патриотизма, о его связи с правосознанием и правовой работой, о его месте и роли в государственном строительстве, в деле обеспечения вооруженной защиты Отечества. Все это, по мнению И.А.Ильина, можно выразить так: в основе достойного и могучего правопорядка, достойной и могучей государственности лежит религиозное настроение , – религиозность в глубоком и подлинном смысле этого слова. Именно она раскрывает последнюю глубину человеческой души и сообщает ей безусловную преданность и безусловную стойкость . Именно она делает человека способным – узреть себя и свой народ перед лицом Божиим, принять жизнь своего народа, как служение Богу, и стать патриотом . Патриотизм, если он не есть зоологическое пристрастие, если он есть состояние духовное, есть некая религиозно укорененная безусловная преданность и безусловная стойкость души в обращении к своему богослужащему народу . Так, в основе государства лежит патриотизм, а в основе патриотизма – религиозное дыхание души[331] . Как видно из изложенного в основе подлинного патриотизма, также как и в основе здорового правосознания лежит религиозность. Следовательно, для укрепления патриотизма и правосознания, а вместе с ними основ государственного устройства и обороноспособности страны на первое место выступает задача по обеспечению религиозного воспитания и всемерного укрепления религиозного сознания в стране в целом и в Вооруженных Силах в особенности. Здоровое могучее правосознание, продолжает рассуждать И.А.Ильин далее, по своей основе и по своему строению, имеет религиозный характер . Это определяется самой сущностью его и религии . Религиозность в ее основном существе есть духовное, целостное, жизненное и безусловное принятие Божества, как совершенного и реального средоточия жизни . Религиозность состоит всегда в том, что нечто испытывается, как совершенное . Она начинается там, где душа выходит из состояния безразличия и различает между «лучше» и «хуже»; где душа тяготеет именно к тому, что «лучше» и, следуя за ним, восходит к тому, что совершенно . Религия есть пафос совершенства ; именно поэтому она невозможна там, где царит индифферентизм [332] . Таким образом, религиозность, по сути, задает направление развития как правосознания, так и правовой работы, содержит в себе огромный потенциал для их совершенствования. При этом такое совершенствование может проводиться в двух плоскостях: совершенствование предмета правовой работы (т.е. тех общественных отношений, которые предполагается улучшить с помощью правовых средств) и совершенствование самой правовой работы (т.е. тех средств, методов и способов, с помощью которых эта работа проводится в жизнь). Следовательно, укрепление религиозного сознания способствует наращиванию такого потенциала совершенствования, задает верное направление развития и улучшения правовой работы, помогает более полно и всесторонне достигать цели правовой работы и решать с помощью правовых средств государственные задачи. Религиозность, как указывает И.А.Ильин, открывает человеку его религиозную сущность и связывает его с совершенным средоточием жизни; это дает чувство собственного духовного достоинства, абсолютное мерило всякой ценности и действительную энергию жизни и воли; а это сообщает душе способность к духовной автономии, к внутренней самодисциплине и учит ее духовному признанию других людей. Религиозность пробуждает в душе способность к жизнеопределяющей любви и указывает ей жизненное призвание; она воспитывает в человеке духовную зрячесть , духовную цельность и жизненный героизм. Религиозное обращение человека перерождает сами истоки его жизни и перестраивает весь его личный характер: он обновляется и разумом, и чувством, и волей, и воображением; он проходит через духовное очищение и приобретает власть над злой стихией жизни . Именно эти основные черты религиозности, по глубокому убеждению И.А.Ильина, раскрывают связь с нормальным правосознанием. Настоящая религиозность утверждает в душе человека аксиоматические корни правосознания: чувство собственного духовного достоинства, способность к автономной жизни и искусство признавать духовное начало в других людях . Пробуждая в душе духовную зрячесть и оживляя в ней силу любви , религиозность ведет человека к патриотизму , к культу солидарности , к взаимному духовному уважению и доверию : ибо все эти состояния родятся именно через союз духовного разумения с чувством любви . Религиозность несет правосознанию все свои дары: и высшее призвание, и абсолютное мерило ценности, и цельность характера, и силу вдохновения, и жизненный героизм[333] . Такое глубокое проникновение в сущность правосознания, выявление его тесных взаимосвязей с религиозностью выдвигает перед государством и его вооруженными силами на первый план вопросы исследования религиозных основ самосознания русского народа, а также богатого исторического опыта по укреплению государственности и обороноспособности с использованием элементов религиозного сознания народа, плодотворного взаимодействия в этом тяжелом деле с Православной Церковью. Представляется необходимым также изучать и исторический опыт по организации и проведению в вооруженных силах религиозного воспитания и духовного окормления личного состава. Особое внимание при этом следует уделить организационно-правовым формам сотрудничества государства с Православной Церковью, месту и роли в этом деле военного духовенства, тому значению, которое играло религиозное воспитание в укреплении воинской дисциплины, морально-психологическом состоянии войск, в поведении воинов на поле боя. Религиозный гражданин, по меткому замечанию И.А.Ильина, соединяет в душе своей силу подлинной религиозности с силой здорового и верного правосознания ; и притом так, что правосознание его является зрелым проявлением его религиозности . Соединяясь с правосознанием, религия находит новый могучий путь для преобразования жизни; соединяясь с религиозностью, правосознание придает себе безусловную основу, утверждая «волю к духу», как волю к Богу . Из этой атмосферы возрастают и религиозные вожди народов и безвестные герои-патриоты, безмолвно отдающие свою жизнь за родину. С углублением и упрочением этой атмосферы связано будущее всех государств и всего человечества [334] . Таким образом, как можно увидеть из выше изложенного религиозные аспекты в правосознании приобретают большой государственный масштаб. Религиозное воспитание особенно актуально для России в настоящее время, в условиях, когда страна, имеющая огромный религиозный опыт участия в деле государственного строительства, оказалась без идеологических опор, без важных (применительно к любому государству, а тем более такому как Россия) высоких духовных ориентиров для полноценного развития и совершенствования. Именно религиозное воспитание способно дать то единство, ту солидарность, ту согласованность действий, ту единую систему ценностей, то взаимопонимание, которые так необходимы для укрепления основ любого государства, тем более необходимы эти духовные ценности для его вооруженных сил. Как справедливо замечает профессор архимандрит Платон (Игумнов) наука и философия ориентируют человека в окружающем его мире, но они не способны проникнуть в сокровенную область конечных ценностей, которая является достоянием веры и глубоких религиозных переживаний. Наряду с воспитанием и образованием человеку необходимо религиозное формирование, являющееся важнейшим фактором преображения души. Отсутствие в душе религиозного начала сказывается на ее духовной немощи, которая не позволяет человеку быть полноценным составным элементом общества. Низкий уровень качества общественной структуры можно объяснить низким качеством личности. Отсюда роль Церкви в обществе становится в высшей степени оправданной и безусловно необходимой[335] . Отсюда следует важный вывод о том, что причина переживаемого нами сегодня низкого уровня качества структуры общества, его нестроения, высокая преступность, дестабилизация, неуклонное падение боеготовности Вооруженных Сил – все это результат низкого качества личностей, составляющих это общество. Для улучшения положения необходимо поднимать уровень духовности граждан, при этом как видно из вышеизложенного важнейшим фактором в этом деле является религиозное воспитание, для надлежащего проведения которого необходимо развивать взаимоотношения государства с Православной Церковью, всемерно укреплять авторитет последней в стране, предоставлять ей больше возможности и оказывать помощь в деле организации религиозного, духовного, нравственного, патриотического воспитания граждан. Религиозное воспитание оказывает существенное позитивное, благотворное влияние и на воинскую дисциплину. Как замечает, ссылаясь на слова Св. Писания, Архиепископ Серафим (Соболев): «…каждый начальник есть Божий слуга, поставленный над нами для нашего же блага. Только вера православная одна может побудить нас повиноваться властям не только благим и кротким, но и строптивым, ибо она угрожает небесным гневом непокоряющемуся властям как преступнику, который Божию повелению противляется. Только одна вера православная может заставить нас повиноваться властям, как должно – по совести, а не из-за страха и каких-либо корыстных видов, ибо она предписывает нам служить им не как людям, а как Самому Господу, и творить их волю как волю Божию»[336] . Очевидно, что при таком понимании военнослужащими сущности воинского повиновения своим командирам (начальникам) и предназначение последних как по отношению к первым, так и по отношению к Богу, а также при постоянном воспитании воинов в подобном духе воинская дисциплина будет только неуклонно укрепляться, а боеготовность возрастать. К интересным заключениям пришла Пендикова И.Г. при наблюдении за воздействием религии на правосознание человека и выявлении особенностей такого воздействия. Вывод ее заключается в том, что на уровне индивида ритуал формирует общую особенность сознания – нормативность, т.е. способность признавать и принимать действующие нормы. Таким образом, в ритуале происходит институализация религиозных и предправовых норм. Ритуал сплачивает людей в социум, объединяет его, выявляет ценности, актуальные для коллектива. Законы, по которым человек строит свои взаимоотношения с сокральным, проецируются в область социальных отношений между людьми[337] . Данный вывод особенно важен для военной организации, к которой предъявляются требования высокой воинской дисциплины и правопорядка, а также сплоченности и единомыслия, максимальной централизации и координации действий военнослужащих, подразделений и частей. Исследуя вопросы правосознания верующих и его особенности, Лупарев Г.П. приходит к выводу, что своеобразие правосознания верующих детерминировано прежде всего особенностями их религиозно-идеалистического мировоззрения, влиянием последнего на способ отражения правового объекта и на систему внутренних регуляторов поведения. Указанное воздействие столь существенно, что правосознание убежденных приверженцев религии Лупарев Г.П. характеризует как религиозно-правовое и определяет его как своеобразный вид правового сознания, специфика которого обусловлена религиозно-идеалистическим способом отражения действительности, и которое выступает в качестве системы религиозно-правовых взглядов, представлений, настроений, направленной на удовлетворение целей и интересов конфессий, общин, отдельных верующих в регламентированной государством области социальной жизни[338] . Приведенный вывод показывает, насколько существенное влияние на правосознание военнослужащего оказывает религия. Результаты такого воздействия настолько значительны, что ученый вынужден выделить в правосознании своеобразный его вид – религиозно-правовое сознание, особенностями которого являются свойственные соответствующей религии система взглядов, представлений, настроений, направленная на удовлетворение целей и интересов конфессий, общин, отдельных верующих в регламентированной государством области социальной жизни. В этой связи важное значение приобретает содержание доктрины того или иного вероучения, провозглашаемые этой доктриной системы ценностей, их социальная ценность и ее направленность (на созидание или на разрушение). Например, ряд вероучений исповедуют пацифистские воззрения (баптисты, менониты и др.), что явно не способствует делу укрепления обороноспособности государства, обеспечения его вооруженной защиты. Печальным является и тот факт, что законодатели пошли на поводу у этого негативного социального явления, прописав в Конституции РФ и в ФЗ «Об альтернативной гражданской службе» возможность по убеждениям (в т.ч. религиозным) уклоняться от службы в рядах Вооруженных Сил. Интересы индивида оказались выше интересов государства и общества. Индивидуализм в государственном деле явление чрезвычайно опасное. Его поощрение законодателями в ущерб национальным интересам может привести к серьезным негативным для государства последствиям. Грустно смотреть, как государство роет себе могилу, принимая подобные законодательные акты. Сегодня лиц, желающих по религиозным основаниям уклониться от военной службы, может быть пока немного (закон только начал работать), но со временем число уклоняющихся может значительно возрасти (учитывая, что СМИ активно работает в этом направлении, представляя Вооруженные Силы в нелицеприятном виде, особенно в период чеченских компаний), ведь для этого достаточно иметь всего лишь соответствующие убеждения, которые легко доказать, записавшись в какую-нибудь из религиозных сект, активно распространяющих пацифистские воззрения. Не указывает закон и как поступать в том случае, если под влиянием СМИ (которое в настоящее время имеет огромные возможности по манипуляции общественным мнением, особенно среди младшего поколения – молодежи призывного возраста – имеющего, как правило, еще непрочное, неустоявшееся, до конца не сложившееся мировоззрение) вся молодежь в одночасье запишется в какие-либо секты или пацифистские движения – кто же тогда будет Родину защищать с оружием в руках? Или, может быть, молчаливо предполагается, что в таком случае, поскольку права гражданина (в т.ч. и на замену военной службы – гражданской) являются высшей ценностью (в силу Конституции России), а значит они выше долга по защите Отечества, то военные организации должны будут самоликвидироваться, а государство сдаться на милость врага-победителя? Между тем, совершенно очевидно, что правовой механизм, допускающий такую ситуацию, при которой граждане, имеющие пацифистские убеждения или соответствующее вероисповедание, вправе уклоняться от долга и обязанности по защите Отечества путем замены военной службы альтернативной гражданской службой, а не имеющие пацифистские убеждения или соответствующее вероисповедание такого права не имеют, противоречит не только здравому смыслу, но также и принципу равенства прав и обязанностей граждан (заложенному в п. 2 ст. 19 и п. 1 ст. 59 Конституции РФ), тем более в таком важном для любого государства вопросе как обеспечение защиты Отечества. Согласно Конституции РФ гарантируется равенство прав независимо от национальности, отношения к религии, убеждений, а также других обстоятельств. Более того, запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам национальной или религиозной принадлежности. Вместе с тем, несмотря на это в ст. 2 ФЗ «Об альтернативной гражданской службе» прямо предусматривается, что гражданин имеет право на замену военной службы по призыву альтернативной гражданской службой в случаях, если: несение военной службы противоречит его убеждениям или вероисповеданию; он относится к коренному малочисленному народу, ведет традиционный образ жизни, осуществляет традиционное хозяйствование и занимается традиционными промыслами. Таким образом, гражданин, не имеющий пацифистских убеждений или соответствующих вероисповеданий, а также не имеющий соответствующую национальность (относящуюся к коренному малочисленному народу) права на замену военной службы (и таким образом на уклонение от долга и обязанности по защите Отечества) не имеет. Он должен нести все тяготы и лишения военной службы, проливать свою кровь, отдавать жизнь, в том числе и за паразитирующих за его счет граждан, включенных в льготный перечень вышеуказанных национальностей, убеждений и вероисповеданий. Как видно из изложенного, приведенные законодательные нормы не только по своей внешней форме (букве закона) противоречат Конституции России, но и по своему внутреннему содержанию (духу закона) противоречат основам справедливости и нравственности, поскольку трудно назвать высоконравственными законоположения, согласно которым социальное благополучие (защита от внешнего агрессора) одних граждан осуществляется за счет других. Более того, подобные законоположения, по сути, создают угрозу обороноспособности страны, поскольку, создавая легальный способ уклонения от военной службы, фактически упраздняют всеобщую воинскую обязанность и направлены на уменьшение мобилизационных ресурсов государства. Кроме того, совершенно не понятно, что делать с этими гражданами в военное время, ведь в случае наступления войны их вероисповедание и убеждения в одночасье не поменяются на противоположные, следовательно, защищать Отечество с оружием в руках они не будут. Между тем, как показывает опыт стран СНГ, где альтернативная гражданская служба была введена несколько ранее, желающих уклониться от военной службы путем альтернативной во много раз больше согласных проходить ее (военную службу) установленным порядком. Так, по сообщению начальника главного организационно-мобилизационного управления Министерства обороны Киргизии в вооруженные силы этой республики весной 2005 г. будут призваны около 3000 человек, а на альтернативную службу – более 10000 человек[339] . Фактически, как видно из этих цифр, лишь один из пяти призывников попадет в войска и получит необходимую военную подготовку и военно-учетную специальность, остальные этого не получат. Если такое соотношение сложится через пару лет и в России, то защищать Отечество в обозримом будущем будет просто некому. Примечательно и то, что по своей сущности альтернативная гражданская служба (АГС) не столько защищает права на религиозные чувства или пацифистские убеждения, сколько является легитимизацией преступной деятельности в форме уклонения от прохождения военной службы (ст. 328 УК РФ), что влечет для обороноспособности России тяжелые последствия. Истинные намерения лиц изъявивших желание проходить АГС вскрывают данные о фактическом прохождении ими этой службы. Как отмечается в СМИ «…к традиционным 17 тысячам злостных "уклонистов" от призыва добавились еще 72 "АГСника". По словам начальника Главного организационно-мобилизационного управления (ГОМУ) Генштаба Вооруженных Сил Василия Смирнова, изъявив желание проходить АГС, они к месту службы так и не явились и числятся в бегах. Теперь их предстоит изловить, по словам Смирнова, и наказать»[340] . Как справедливо отмечает командующий войсками Сибирского военного округа генерал армии Н.Е.Макаров, «институт альтернативной службы не отлажен. Зачастую религиозная мотивация служит лишь ширмой для уклонения от службы в армии вообще. Военкоматы ищут многих таких «альтернативщиков», а по сути – дезертиров и симулянтов»[341] . Способствует уклонению от военной службы и содержание санкций самой ст. 328 УК РФ, в которой уголовное наказание за уклонение от прохождения АГС (максимальный размер – арест на срок от трех до шести месяцев) в несколько раз ниже санкции за уклонения от прохождения военной службы (максимальный размер – лишение свободы на срок до двух лет). Правильным такое усмотрение законодателей трудно назвать, однако на деле создан правовой механизм, позволяющий с риском значительно меньшего наказания уклоняться от призыва путем перехода на АГС и неявку на нее. Печально и то, что закон, фактически, подталкивает молодых людей уже со школьной скамьи вступать в различные секты, пропагандирующие антипатриотические (а значит, по сути, и антигосударственные) ложные духовные ценности. Нельзя исключить и тот факт, что многие такие религиозные секты созданы на средства западных спецслужб для осуществления подрывной деятельности в России. Существуют в России также и общественные организации, фонды и т.п., целью которых, по сути, является активизация пацифистских настроений среди молодежи, путем пропаганды и разъяснения преимуществ альтернативной гражданской службы. Это Ассоциация гражданской службы «Без оружия», Коалиция «За демократическую АГС», Антимилитаристская Радикальная Ассоциация и многие другие. При этом они не скрывают и источники финансирования своей деятельности. Так, например, как сообщил Фонд «Созидание», он при финансовой поддержке Фонда проектов в области прав человека МИД Великобритании реализует проект «Армия Добра», основные цели которого – «способствовать повышению позитивной активности молодежи в решении собственных и общих проблем, связанных с вопросами альтернативной гражданской службы в РФ»[342] . Возникает закономерный вопрос, зачем англичанам, которые умеют считать свои деньги, вкладывать их в неприбыльные проекты? Ответ очевиден – чтобы оставить Россию без призывного контингента, а, следовательно, без армии и флота. Необходимо отметить, что во многом подобная деятельность дает свои плоды. Так, по данным Министерства обороны РФ если в 1985 году всего 443 человека уклонилось от призыва на военную службу, то, к примеру, в 1998 году – около 40 тысяч[343] . Принимая подобные законы законодатели помогают таким образом успешной деятельности иностранных государств по расширению сети своих пацифистских организаций и сект по всей России, уменьшая тем самым мобресурсы и подрывая военную мощь Отечества. Случись война, поставить в строй таких людей, одурманенных пацифизмом, замешенным на религиозных учениях, будет крайне сложно. А если и удастся, то они будут больно бить по боеготовности подразделений, деморализуя их своей неподготовленностью и убеждениями, а в бою, по сути, дезертирами, изменниками или пушечным мясом, либо на них необходимо будет тратить много времени и усилий для их военной подготовки и идеологической обработки, что в условиях войны очень дорого обходится. При этом не известно еще, удастся ли после такой обработки и всех затрат заставить такого новобранца взять в руки оружие. Подобные факты свидетельствуют о низком уровне правовой работы в звене законодательных органов. Объясняется этот низкий уровень правовой работы во многом духовной болезнью общества, которая отразилась и на законодателях. Суть этой духовной болезни обусловлена рядом причин, одна из которых состоит в размывании (в основном через СМИ) прочной системы духовных ценностей, в результате чего человек становится жертвой манипуляции сознанием и его можно использовать в корыстных целях, навязывая ту или иную систему ценностей, провоцируя на принятие того или иного необходимого или выгодного для узкого круга заинтересованных лиц решения. Механизм такой манипуляции сознанием достаточно убедительно, на конкретных примерах, показан в книге С.Г.Кара-Мурзы «Манипуляция сознанием в России сегодня», где, в частности, отмечается, что «манипуляция с законом, то есть такое его изменение, которое производится незаметно для общества, без диалога и обсуждения, относится к разряду крупных операций. В них сочетаются обычно и сокрытие цели, и подмена понятий, и акции по отвлечению внимания и отключению памяти»[344] . Проведение таких операций возможно только в отношении людей, не имеющих высоких духовных ориентиров, не стоящих на прочном, непоколебимом фундаменте духовных ценностей, с позиций (т.е. в свете) которых становятся видны в законопроектах все их опасные для общества и государства сокрытые цели и подмененные понятия. В этой связи актуальным становится вопрос повышения уровня духовности населения. А поскольку, как ранее отмечалось, основой для повышения духовности является религия, то актуальным становится и вопрос о правильном выборе вероучения, которое наиболее полно и объективно отражает картину мироздания, отвечает интересам России и ее государственного строительства, положительно воспринимается основной массой населения страны. При выборе веры первостепенное значение имеет также и история, особенно важен этот фактор для России, имеющей уникальную духовную историю, согласно которой, как известно, русский народ однажды еще в Х веке при святом равноапостольном великом князе Владимире такой выбор веры уже сделал. Непредвзятый взгляд на отечественную историю, как замечает кандидат военных наук, генерал-майор в отставке Черкасов А.В., позволяет утверждать, что значение Православия в объединении России и защите ее от многочисленных врагов и захватчиков исключительно. Тысячелетнее воздействие Православной веры воспитало в нашем народе и его воинах мораль подвижничества во имя Веры и Отечества, неистребимую до наших дней идею беззаветного исполнения своего Долга перед Родиной. В России воинское служение всегда было одухотворено. Все материальные аспекты войны и военного дела занимали хотя и значительное, но, безусловно, подчиненное положение. За Правду и Справедливость, за Веру, Царя и Отечество шли на смерть наши предки, им духовно подражают и наши современники. Даже когда в эпоху официального атеизма они якобы не верили в Бога, поступали они в соответствии с тысячелетней и неизгладимой Православной моралью и нравственностью, которая всегда рассматривала служение Родине, сопротивление захватчикам, защиту своего Отечества как служение Божьему делу на земле. «Посвятив значительную часть своего служения в Вооруженных Силах СССР и Российской Федерации работе с людьми, их моралью и психикой, свидетельствую об этом со всей категоричностью: под коммунистической фразеологией мы стремились нести нашим солдатам идеи христианского по смыслу патриотизма, вдохновлять их к высоконравственному, жертвенному служению Отчизне, а не мифическому «Интернационалу»[345] . Сегодня, по мнению Черкасова А.В., в России набирает силу тенденция усиления роли традиционных религий, и прежде всего Православия, во многих сферах жизни нашего Отечества. Естественно, эти процессы не могли не затронуть и Вооруженные Силы. Более того, в Армии и на Флоте эти тенденции проявились раньше и развиваются опережающими темпами. Причину можно выразить известной фразой: «В окопах неверующих нет». Годы насильственно навязываемого атеизма не смогли, да и объективно не могли уничтожить генетически обусловленную тягу нашего народа и его воинов к Православию. Православная мораль, духовность, традиции, обычаи и сегодня пронизывают живыми нитями многие сферы общественной и материальной жизни нашего народа, общества и государства, хотя большинство из нас этого не осознают и даже не подозревают об этом. Таким образом, приходит к заключению Черкасов А.В., не греша против истины, можно сделать вывод, что Православие выполняло на протяжении веков и продолжает выполнять сегодня в нашем обществе несколько важных функций: сплачивая народы России, объединяя и мобилизуя их на защиту российской государственности — важнейшую интегративную функцию. Включая в себя морально-нравственные нормы и нравственный опыт множества поколений, которые содержатся в основах Православия, оно выполняет и регулятивную функцию. Православные идеи, ценности, установки, традиции выступают как регуляторы поведения людей. Наиболее важной функцией Православия является мировоззренческая функция. На протяжении многих веков православное мировоззрение было господствующим в обществе, государстве и Армии. Православие было основой воинского воспитания в Русской Армии и на Флоте. В этих условиях естественно, что Православие оказало исключительное влияние на становление и развитие Вооруженных Сил России, играло ведущую роль в военно-патриотическом воспитании военнослужащих и всего народа. Выделение указанных выше важных для общества функций заставляет глубже понять назначение религиозного воспитания, которое осуществлялось в той или иной форме практически на всем протяжении существования государства Российского. Трудно переоценить ту огромную роль, которую сыграло Православие в истории России и ее Вооруженных Сил. Трудно определить и тот огромный вклад, который оно внесло в формирование высокого духовного правосознания воина, в его героизм и беспредельную преданность своей Отчизне. Как отмечает А.А.Тер-Акопов, исторически духовность формировалась в рамках религиозных учений, следовательно, в них надо искать ее действительный смысл[346] . Анализируя позитивные факторы воздействия христианства на правовую сторону жизнедеятельности человека, А.А.Тер-Акопов, делает вывод, что в сфере отношения к закону христианство предлагает: 1. Признание и уважение христианином государственной власти и, следовательно, ее законов. 2. Провозглашение смирения и послушания закону как линии поведения. 3. Творческое развитие закона. 4. Отношение к закону, как к жизненной необходимости. 5. Формирования начал современного уголовного правосудия. Внимательное исследование указанных вопросов позволило А.А.Тер-Акопову сделать вывод о том, что христианство, как нормативно-этическая система образует основу и неисчерпаемый резерв развития Российского права. Его постулаты, закрепленные в Ветхом Завете и затем дополненные и переосмысленные в Новом Завете Христа, извечно актуальные, в том числе и для современности. Каждый этап развития общества требует соотнесения формирующихся новых ценностей и задач с догматами христианского вероучения, обнаружения содержащихся в них в скрытом виде злободневных положений. Непонимание христианства как творческого, саморазвивающегося социального учения, восприятие его как заскорузлого пережитка прошлого в сознании людей привело однажды к тому, что официальные пути христианства и права разошлись, хотя по сути их единство не разрывалось. Задача состоит в том, чтобы сознательно вернуться к христианским, православным истокам в надежде добиться консолидации общества, веры и права[347] . Учение православной церкви подняло на небывалую нравственную высоту дело защиты Отечества и ратный труд воинов. Очень метко, в нескольких словах сформулировал некоторые важные его положения в таком непростом для многих вопросе святой равноапостольный Кирилл. Когда он был послан Патриархом Константинопольским на евангельскую проповедь и прибыл в столицу сарацин, с ним вступили в спор о вере ученые последователи Магомета. Между прочими вопросами задали ему такой: "Христос есть Бог ваш. Он заповедал вам молиться за врагов, добро творить ненавидящим и гонящим вас, - бьющим в ланиту подставлять и другую, - а вы что делаете? Если кто обидит вас, изощряете оружие, выходите на брань, убиваете. Почему вы не слушаете своего Христа?" Выслушав cиe, святой Кирилл спросил у совопросников своих: "если в каком-либо законе будут написаны две заповеди, который человек будет совершенный исполнитель закона - тот ли, кто исполняет одну заповедь, или тот, кто исполняет обе заповеди?" Когда агаряне сказали, что совершеннее исполнит закон тот, кто соблюдет обе заповеди, то святой проповедник продолжал: "Христос Бог наш, повелевший нам молиться за обидящих нас и им благотворить, сказал также, что большей любви никто из нас в жизни сей явить не может, разве кто положит душу свою за други своя (Ин. 15. 3). Вот почему мы великодушно терпим обиды, причиняемые нам как людям частным, но в обществе друг друга защищаем и полагаем души свои на брани за ближних своих, чтобы вы, пленив наших сограждан, вкупе с телами не пленили и душ их, принудив к отречению от веры и богопротивным деяниям. Наши христолюбивые воины с оружием в руках охраняют Святую Церковь, охраняют государя, в священной особе коего почитают образ власти Царя Небесного, охраняют отечество, с разрушением коего неминуемо падет отечественная власть и поколеблется вера евангельская. Вот драгоценные залоги, за которые до последней капли крови должны сражаться воины, и если они на поле брани положат души свои, Церковь причисляет их к лику святых мучеников и нарицает молитвенниками пред Богом"[348] . В связи с этим Церковь имеет особое попечение о воинстве, воспитывая его в духе верности высоким нравственным идеалам. Соглашения о сотрудничестве с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями, заключенные Русской Православной Церковью, открывают большие возможности для преодоления искусственно созданных средостений, для возвращения воинства к веками утвержденным православным традициям служения Отечеству. Православные пастыри - как несущие особое послушание в войсках, так и служащие в монастырях или на приходах - призваны неукоснительно окормлять военнослужащих, заботясь об их нравственном состоянии. Роль и значение такого духовного окормления и ее направленность на повышение нравственных основ и искоренения преступности в обществе, связь с правовой работой глубоко раскрыта в каноническом праве. Например, согласно 19 правилу Шестого Вселенского Собора: «Предстоятели Церквей должны по вся дни, наипаче же во дни воскресные, поучати весь клир и народ словесам благочестия, избирая из Божественного Писания разумения и разсуждения истины и не преступая положенных уже пределов и предания богоносных отец… Ибо, чрез учение выше реченных отец, люди, получая познание о добром и достойном избрания, и о неполезном и достойном отвращения, исправляют жизнь свою на лучшее, и не страждут недугом неведения, но, внимая учению, побуждают себя к удалению от зла, и, страхом угрожающих наказаний, соделывают свое спасение»[349] . Таким образом, предстоятели Церкви призваны, опираясь на Священное Писание и учение святых отцов Церкви, совершенствовать (путем углубления в познание истины, вечных незыблемых духовных ценностей) правосознание людей, в т.ч. и воинов, а вслед за ним и их деятельность, в т.ч. и правовую, побуждать не только уклоняться от правонарушений, не просто (формально) соблюдать закон (боясь понести наказание за его нарушение), но побуждать стремиться к добру – выполнять свой долг, свои обязанности, закрепленные в правовых предписаниях, наилучшим образом (ища, прежде всего, блага другим). Следовательно, Церковь, воздействуя через своих предстоятелей благодатно и оздоравливающе на правосознание народа, всесторонне совершенствует, улучшает уровень правовой работы (как нормотворческий, так и правоприменительный), а значит помогает достигать посредством правовых и иных средств целей, стоящих перед обществом государством и его Вооруженными Силами. Как отмечает И.А.Ильин, религия, по самому существу своему, претендует на руководительство во всех делах и отношениях. Она ищет и находит высшее слово и последнее слово; она указывает человеку то, через что сама жизнь его становится во истину жизнью и каждое действие получает свой существенный смысл , свое последнее освящение [350] . Отсюда и правовая работа (особенно осуществляемая в области обороны страны, в военных организациях), как особая разновидность человеческой деятельности, призванная направить (с помощью правовых средств) наиболее важные и значимые дела государства и человеческие отношения его граждан в правильном направлении, к истинным (а не ложным, мнимым, вредным) целям, должна руководствоваться учением Православной Церкви, им и посредством его осмысляться и освящаться в правосознании всех граждан: как руководителей всех уровней, так и простых рядовых исполнителей. История взаимоотношений Русской Православной Церкви и Государства Российского, имея многовековой богатый опыт, содержит много подтверждений справедливости этого положения. Изменение общественно-политического строя в России на рубеже 80-90-х годов минувшего века существенно отразилось на всех сферах общественной жизни. Принятие закона «О свободе вероисповеданий» от 25 сентября 1990 г. положило начало коренному реформированию государственно-церковных отношений. Не обошли стороной произошедшие изменения и Вооруженные Силы, которые, как свидетельствует история, отводили церкви особую роль в духовном и нравственном воспитании воинов, формировании у них высоких волевых качеств, необходимых для перенесения тягот и лишений военной службы. Вместе с тем, руководство Вооруженных Сил столкнулось с рядом проблем, вызванных, как отмечает Председатель правления Общества христиан-военнослужащих полковник А.И.Суровцев, тремя группами факторов[351] . Во-первых, армия и флот оказались объектом повышенного внимания со стороны освободившихся от государственного прессинга религиозных организаций, как отечественных, так и зарубежных. При этом, наиболее активно осваивать открывшиеся возможности начали протестантские церкви и нетрадиционные для России религиозные объединения. Финансируемые в значительной степени из-за рубежа, они динамично развивали свои организационные структуры и миссионерскую деятельность, рассматривая в качестве своей потенциальной социальной базы все массовые общественные и государственные институты, включая и Вооруженные Силы. Во-вторых, органы военного управления Министерства обороны России зафиксировали повсеместное повышение интереса к проблемам религии и веры среди военнослужащих, в армии наблюдался плавный, но устойчивый рост религиозности, при этом поиск своей дороги к Храму не всегда был безобидным: некоторых он приводил в так называемые деструктивные религиозные объединения, для других, после нескольких неудачных попыток, он заканчивался разочарованием в жизни, что в конечном счете приводило к асоциальному поведению (пьянство, наркомания, совершение противоправных действий), а то и к самоубийству. В-третьих, втянутые в государственно-церковные отношения в качестве субъекта, органы военного управления стали искать пути извлечения пользы для Вооруженных Сил из взаимоотношений с религиозными организациями. К ним были отнесены такие формы работы как совместное проведение военно-патриотических акций и привлечение духовенства к мероприятиям духовно-нравственного содержания. Аналитические центры из месяца в месяц стали фиксировать всевозрастающее количество посещений воинских частей представителями религиозных организаций, а центральные органы военного управления все чаще получали тревожную информацию из государственных органов о том, что деятельность отдельных религиозных объединений носит антиобщественный характер. В их числе не на последнем месте находились организации иностранного происхождения. Таким образом, перед руководством Вооруженных Сил встали две взаимосвязанные проблемы: нейтрализация негативного влияния религиозных организаций на обеспечение обороны страны и, при этом, соблюдение законных вероисповедных прав и свобод военнослужащих. Подводя итог, А.И.Суровцев отмечает, что процесс развития духовно-нравственных основ военной и национальной безопасности носит весьма противоречивый характер. Духовно-идеологическая борьба за души и умы военнослужащих обостряется, а ее формы совершенствуются. В центре этого процесса находится армейская общественность. Видимо пришло время консолидации всех государственно и патриотически ориентированных сил, заинтересованных в духовном развитии защитников Отечества на основе исторических, воинских и духовных традиций и ценностей России[352] . По вышеуказанным причинам неизбежен стал и процесс взаимодействия армии и церкви. Таким закономерным фактом стало подписание 2 марта 1994 г. святейшим Патриархом Московским и Всея Руси Алексием II и Министром обороны РФ генералом армии П.С.Грачевым Совместного заявления о взаимодействии между Русской Православной Церковью и Вооруженными Силами России. В соответствии с его положениями был создан Координационный комитет по взаимодействию между Русской Православной Церковью и Вооруженными Силами и разработана Концепция взаимоотношений между органами военного управления и религиозными объединениями, а на Коллегии Министерства обороны в апреле того же года было принято решение ввести в войсках должности офицеров по связям с религиозными организациями[353] . Через несколько месяцев после этого события в Москве с 25 по 27 октября 1994 г. прошла Первая Всероссийская конференция «Православие и Российская Армия», в резолюции которой отмечалось, что неотъемлемой частью церковно-армейского сотрудничества должна стать забота церкви о сохранении высокого морального духа, искони присущего российскому воинству, и о преодолении проявлений безнравственности в армейской среде[354] . В своем обращении к участникам конференции заместитель министра обороны РФ генерал-полковник В.И.Миронов отметил, что «веками образ Православной Церкви неразрывно связывался с образом Родины – святой Руси, самого дорогого, что есть у российского солдата и офицера. Этот образ вдохновлял их на ратные подвиги, помогал преодолевать невероятные трудности войн и лихолетья»[355] . Святейший Патриарх и Святейший Синод 16 июля 1995 г. приняли решение о создании Синодального отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями[356] . Таким образом, были сделаны первые (со времен октябрьской революции) шаги по организации религиозного воспитания военнослужащих в интересах укрепления обороны страны, удовлетворения духовных потребностей воинов, реализацию их права на свободное вероисповедание. Обоснованность и закономерная необходимость движения общества и его институтов в указанном направлении обусловлено и цифровыми данными социологических исследований. Так, по данным опроса, проведенного в 1998 г. Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ), православие исповедуют 48,1% населения России. В Вооруженных Силах по состоянию на 2003 г. доля верующих из общего числа опрошенных военнослужащих составила 43 %[357] . По сообщению «Интерфакс-АВН» данные военно-социалогических исследований свидетельствуют, что число верующих военнослужащих в Вооруженных Силах РФ за последние три года (2001-2003 г.г.) выросло на семь процентов, при этом свыше 43 % опрошенных сделали свой выбор еще до военной службы, а около 29 % верующих военнослужащих заявили, что в религии они находят поддержку в трудные минуты. Аналитики считают, что в обществе, в т. ч. и в армии, сложилась довольно благоприятная обстановка для сотрудничества с Церковью по многим вопросам[358] . Итоги проведенных в 2003 г. военными социологами исследований показывают, что лишь 60 % военнослужащих, считающих себя верующими, принадлежат к какой-либо конфессии, а остальные 40 % не идентифицируют себя ни с каким вероисповеданием. Около 40 % военнослужащих, из числа указавших свою конфессию, назвали себя православными, 5,4 % - мусульманами, 1,5 % - буддистами, 0,6 % католиками, 0,8 % - старообрядцами, 0,3 % иудеями, 1,4 % - исповедуют др. религии. Кроме того, 10 % верующих идентифицировали себя как «просто христиане». Таким образом, каждый второй военнослужащий исповедует христианство[359] . По сообщению исполняющего обязанности председателя Синоидального отдела Московского Патриархата по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями и декана факультета православной культуры Академии ракетных войск имени Петра Великого протоиерея Дмитрия Смирнова всего в воинских частях к началу 2003 года существовало уже 150 храмов, в которых около 400 священнослужителей духовно окормляет военнослужащих на достаточно регулярной основе, при этом наиболее благополучно складывается ситуация в Екатеринбургской епархии, где священники установили контакты со всеми воинскими частями, почти в каждой из них есть свой храм[360] . Хорошие отношения сложились у духовенства с командованием Ленинградского военного округа, где уже во многих военно-учебных заведениях есть храмы. Существуют они и в штабе округа на Дворцовой площади С-Петербурга, и на территории зенитно-ракетной части в Каменке, и при Суворовском, Нахимовском военных училищах, Кадетском ракетно-артиллерийском корпусе в Кронштадте[361] . По словам руководителя отдела Екатеринбургской епархии по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями 14 октября 1994 г. впервые в России подписано Соглашение о сотрудничестве между Екатеринбургской епархией Русской Православной Церкви и Свердловским областным военным комиссаром. Всего же в рамках подписанных Екатиринбургской епархией соглашений о сотрудничестве священнослужителями окормляется 367 частей и подразделений Приволжско-Уральского военного округа и других силовых структур. При этом, в воинских частях и правоохранительных учреждениях дислоцирующихся на территории Свердловской области, действует 19 православных храмов, строится 5, действует 28 молитвенных комнат, а количество священников, окормляющих воинские части и подразделения МО, МВД, МЧС, составляет 160 человек, причем ни один из них не освобожден от повседневных служений в своих приходах[362] . По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в июне 2003 г. в Рязани состоялись учебно-методические сборы военного духовенства – впервые за всю послереволюционную историю православные священники были собраны для обмена опытом работы по окормлению личного состава Вооруженных Сил. На сборы прибыло 124 священника из 37 епархий Русской Православной Церкви. Эти сборы подтвердили, что православные пастыри уже широко востребованы в войсках и ведут активную работу с личным составом, принося неоценимую пользу для укрепления морально-нравственной составляющей боевой готовности армии и флота, что и было отмечено практически всеми выступавшими на сборах военными священниками[363] . В докладе председателя Синодального отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами и правоохранительными учреждениями, протоиерея Дмитрия Смирнова была высказана необходимость введения в Вооруженных Силах РФ службы военных священников, практически во всех армиях зарубежных стран такого рода службы созданы и успешно работают, «у нас же деятельность священника в армии зависит исключительно от личных отношений с командованием воинских частей и соединений»[364] . Было отмечено также, что за прошедшее время была проведена большая работа по оказанию помощи руководству Вооруженных Сил и правоохранительных учреждений в морально-нравственном воспитании военнослужащих и членов их семей, были заключены соглашения Русской Православной Церкви с силовыми министерствами и правоохранительными учреждениями, активно развивалось сотрудничество на местах между епархиями и воинскими соединениями и частями, строились храмы и часовни, оборудовались молельные комнаты. Сделано много, но теперь, по словам Д.Смирнова, необходимо из всего произведенного создать стройную систему работы священнослужителей по окормлению личного состава, которая должна включать в себя: создание правовой основы работы, подготовку и расстановку кадров, достаточное финансирование этой работы и ее материально-техническое обеспечение. В заключении доклада также подчеркивалось, что институт военных священников в силовых структурах востребован временем и людьми, о чем свидетельствует повседневная жизнь армии и флота, и надо, чтобы необходимость возрождения основ морально-нравственного состояния российского воинства через Русскую Православную Церковь была осознана руководителями государства и всех силовых структур[365] . Рассказывая на конференции о своем благотворном опыте взаимодействия с Вооруженными Силами игумен Андрей из Астраханской епархии в частности отметил, что отношение к священнослужителю за последние годы заметно улучшилось и прежде всего со стороны личного состава частей и подразделений. Опыт посещения кораблей и войсковых частей показывает, что солдат и матрос потянулся к пастырю, старается как можно чаще общаться с ним, ищет у него ответы на беспокоящие вопросы и получает утешение. «У меня родилась уверенность, что Россия сегодня очень медленно, с трудом, но начинает возрождаться» - отметил игумен Андрей в заключении своего выступления[366] . Начальник штаба 76-ой Псковской десантной дивизии Герой России М.Ю.Теплинский в своем выступлении на конференции отметил, что необходимо отработать новые формы работы по повышению духовного воспитания военнослужащих, ввести в распорядок выходных дней часы посещения храма. «Кто не верит – пожалуйста, личное время. Для православных же воинов молитва в храме станет добрым утешением и подкреплением духовных сил на предстоящую седмицу. Конечно, в каждой части должны быть молитвенные комнаты, чтобы солдат мог уединиться, спокойно подумать о своей жизни. Когда мы прибыли в Чечню, сделали часовню, я сам удивлялся, как ежедневно, в утренние часы более ста пятидесяти военнослужащих проходили через эту часовню! Их никто не гнал туда. Приходили сами. И это при тысячной группировке. Разве пойдет православный воин на правонарушение, когда сердце его исполнено верой и благодарностью Богу? Нет. Отступления не будет. Поэтому индивидуальная работа с военнослужащими, нацеленная на духовный подъем, должна проводиться постоянно»[367] . Обсудив задачи взаимодействия между Русской Православной Церковью и Вооруженными Силами РФ, участники сборов в своих решениях отметили, что в настоящее время между сторонами достигнуто и развивается плодотворное сотрудничество, направленное на повышение морально-нравственного уровня воинских коллективов, создание высокой духовной атмосферы, способствующей повышению боеготовности Вооруженных Сил, укреплению обороноспособности Отечества. На заседании Круглого стола «Православие – духовная основа Российских Вооруженных Сил», прошедшем 22 января 2004 г. в Гостином Дворе с участием представителей Русской Православной Церкви и комсостава различных родов войск, протоиерей Дмитрий Смирнов отметил, что присутствие человека, несущего Слово Божие, учащего тому, чему не смогли научить ни семья, ни школа, в армии необходимо. Молодые люди должны знать, каким должен быть человек и на какой основе строилось наше государство. Служба в армии требует не только физического здоровья, нужно готовить не только мастеров своего дела, умеющих обращаться с оружием и техникой – молодые люди должны обладать и определенными нравственными качествами. Многие начальники, по мнению Д.Смирнова, эту духовную составляющую недооценивают. Воспитательная работа в войсках ведется, однако одними мероприятиями воспитать духовно зрелого человека нельзя, от лекций и бесед, никто не станет ни лучше не добрее. Как же привить любовь к ближнему? Без воздействия на душу человеческую это сделать невозможно. «У тех стран, которые – не дай Бог! – будут противостоять нам, есть все то же, что и у нас – армия, флот, ядерное оружие. Материальное же обеспечение, питание, жалование у нас, возможно, даже хуже, чем в силовых структурах других стран. Наше преимущество может быть только в нравственном отношении! Если мы исчерпаем этот ресурс – останемся разоруженными. Российская армия всегда была сильна пониманием необходимости своего служения»[368] . Другими словами, Российская армия сильна крепким здоровым правосознанием, основанным на священном долге, почетной обязанности, высокой ответственности и бескорыстного служения (Богу, Отечеству, своему народу), но не на всевозможных правах, льготах, гарантиях и преимуществах, имеющих прямо противоположную направленность, а значит и противоположную цель – ослабить правосознание, разрушить духовные основы боевой мощи России, подготовить ее к сдаче на милость врага-победителя без должного сопротивления, достойного отпора. В Культурном центре Вооруженных Сил 28 января 2004 г. состоялось заседание секции XII Рождественских чтений, посвященное военно-патриотическому воспитанию молодежи, в котором приняли участие представители Министерства обороны, военных академий, военных комиссариатов, начальники военных училищ, кадетских корпусов. С докладом по проблемам подготовки молодого пополнения Вооруженных Сил выступил начальник Управления Генерального штаба ВС РФ генерал-лейтенант В.И.Астанин, который отметил, что по сравнению с 1988 г. количество граждан, годных к военной службе, сократилось почти на треть, число юношей, временно негодных к военной службе, а также ограниченно годных возросло в пять раз. «Сейчас каждый шестой призывник употребляет алкогольные напитки, каждый десятый – наркотические средства, каждый двенадцатый имеет приводы в милицию. Созданное СМИ общественное мнение о ненужности военной подготовки привело к тому, что патриотами считают себя все меньше и меньше молодых людей. Растет число уклоняющихся от военной службы, доля нигде не работающих и не учившихся на момент призыва составляет 40% общего количества призывников. Произошли разрушительные сдвиги в нравственном сознании молодежи. Ее кумирами все чаще становятся лица преступного поведения»[369] .