Общий курс Издание 2-е, дополненное и переработанное Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений Москва «Прометей» 2001 Ж. Т. ТОЩЕНКО СОЦИОЛОГИЯ Общий курс Издание 2-е, дополненное и переработанное Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений Москва «Прометей» 2001 УДК 316 ББК 60.5я73 Т64 Тощенко Ж.Т. Социология. Общий курс. – 2-е изд., доп. и перераб. – М.: Прометей: Юрайт-М, 2001. – 511 с. ISBN 5-7042-0893-2 ISBN 5-94227-012-0 Достоинством учебного пособия члена-корреспондента РАН, профессора, доктора философских наук Ж.Т.Тощенко является четкая теоретико-методологическая позиция при рассмотрении проблем экономической, социальной, политической и духовной сфер общества, изложенная в соответствии с действующей программой курса социологии для вузов. Рекомендовано Министерством общего и профессионального образования в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений. УДК 316 ББК 60.5я73 © Издательство «Прометей», 1994 © Издательство «Прометей», 1998, с изменениями и дополнениями © ООО «Юрайт-М», 1998 ISBN 5-7042-0893-2 ISBN 5-94227-012-0 Содержание ВВЕДЕНИЕ 8 Глава 1 ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ СОЦИОЛОГИИ (ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК) 11 § 1. ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ XIX –НАЧАЛА XX ВЕКА 12 § 2. КЛАССИЧЕСКАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ СОЦИОЛОГИЯ 13 § 3. СОВРЕМЕННАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ СОЦИОЛОГИЯ 15 § 4. СОЦИОЛОГИЯ В РОССИИ В XIX – НАЧАЛЕ XX ВЕКА 20 § 5. СОВЕТСКАЯ И РОССИЙСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ 23 Литература 27 Темы для ов 27 Вопросы и задания для повторения 27 Глава 2 ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ СОЦИОЛОГИИ 28 § 1. ОБЪЕКТ СОЦИОЛОГИИ 29 § 2. СОВРЕМЕННЫЕ ДИСКУССИИ О СУЩНОСТИ И СОДЕРЖАНИИ СОЦИОЛОГИИ 31 § 3. РЕАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ, ПОВЕДЕНИЕ И ИХ СРЕДА КАК ПРЕДМЕТ СОЦИОЛОГИИ 35 Литература 39 Темы для ов 41 Вопросы и задания для повторения 41 Глава 3 СТРУКТУРА, КАТЕГОРИИ И ФУНКЦИИ СОЦИОЛОГИИ 42 § 1. РАЗЛИЧНЫЕ ПОДХОДЫ К СТРУКТУРЕ СОЦИОЛОГИИ 42 § 2. ОСНОВЫ СТРУКТУРИРОВАНИЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ 44 § 3. КАТЕГОРИИ СОЦИОЛОГИИ 49 § 4. ФУНКЦИИ СОЦИОЛОГИИ 50 § 5. МЕСТО СОЦИОЛОГИИ В СИСТЕМЕ ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУК 52 Литература 54 Темы для ов 55 Вопросы и задания для повторения 55 Глава 4 НАУЧНЫЙ МЕТОД В СОЦИОЛОГИИ 57 § 1. ВИДЫ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ 57 § 2. ПРОГРАММА СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ 62 § 3. МЕТОДЫ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ (краткая характеристика) 65 § 4. МЕТОДЫ ОРГАНИЗАЦИИ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ 67 Литература 71 Темы для ов 71 Вопросы и задания для повторения 71 Раздел II ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ 72 Глава 1 СОЦИОЛОГИЯ ТРУДА 74 § 1. «ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК» 75 § 2. «ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ» ЧЕЛОВЕК 77 § 3. «БИОЛОГИЧЕСКИЙ» ЧЕЛОВЕК 81 § 4. «СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ» ЧЕЛОВЕК 83 § 5. «СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ» РАБОТНИК 85 Литература 88 Темы для ов 88 Вопросы и задания для повторения 88 Глава 2 СОЦИОЛОГИЯ ГОРОДА 89 § 1. СОВРЕМЕННЫЙ ГОРОД КАК ОБЪЕКТ СОЦИОЛОГИИ 89 § 2. НАСЕЛЕНИЕ И ТРУДОВЫЕ РЕСУРСЫ 91 § 3. БЛАГОПРИЯТНАЯ ЖИЗНЕННАЯ СРЕДА 94 § 4. УПРАВЛЕНИЕ ГОРОДОМ 96 Литература 98 Темы для ов 98 Вопросы и задания для повторения 98 Глава 3 СОЦИОЛОГИЯ СЕЛА 100 § 1. СОЦИАЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СОВРЕМЕННОГО СОСТОЯНИЯ ДЕРЕВНИ 101 § 2. СОЦИАЛЬНЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ НА СЕЛЕ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ 103 § 3. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И КУЛЬТУРНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СЕЛА 105 Литература 108 Темы для ов 109 Вопросы и задания для повторения 109 Глава 4 ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ 110 § 1. ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОСТИ И РОЛЬ СОЦИОЛОГИИ В ИХ ПОЗНАНИИ 110 § 2. СОСТОЯНИЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ 113 § 3. ПУТИ ФОРМИРОВАНИЯ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ 115 Литература 119 Темы для ов 119 Вопросы и задания для повторения 119 Глава 5 СОЦИАЛЬНАЯ ИНФРАСТРУКТУРА 120 § 1. ЧТО ТАКОЕ СОЦИАЛЬНАЯ ИНФРАСТРУКТУРА 121 § 2. ОСНОВНЫЕ ОБЪЕКТЫ СОЦИАЛЬНОЙ ИНФРАСТРУКТУРЫ И ИХ СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ 124 § 3. ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ИНФРАСТРУКТУРЫ 126 Литература 129 Темы ов 129 Вопросы и задания для повторения 130 Раздел III СОЦИАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ И СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА 131 Глава I СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА 133 § 1. ОСНОВНЫЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРИЗНАКИ СТРАТИФИКАЦИИ И ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ 134 § 2. ВАЖНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СОЦИАЛЬНОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ 138 § 3. СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА В УСЛОВИЯХ РЫНОЧНЫХ ОТНОШЕНИЙ 142 Литература 144 Темы для ов 145 Вопросы и задания для повторения 145 Глава 2 ЭТНОСОЦИОЛОГИЯ 145 § 1. НАЦИИ И ЭТНИЧЕСКИЕ ГРУППЫ КАК ОБЪЕКТ СОЦИОЛОГИИ 146 § 2. НАЦИОНАЛЬНЫЕ (ЭТНИЧЕСКИЕ) АСПЕКТЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ПРОЦЕССОВ 149 § 3. ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ НАРОДОВ 153 Литература 156 Темы для ов 156 Вопросы и задания для повторения 156 Глава 3 СОЦИОЛОГИЯ СЕМЬИ 157 § 1. СУЩНОСТЬ, СТРУКТУРА И ФУНКЦИИ СОВРЕМЕННОЙ СЕМЬИ 158 § 2. ЖЕНЩИНА И СЕМЬЯ 161 § 3. ДЕТИ, СЕМЬЯ И СОЦИАЛЬНОЕ ОКРУЖЕНИЕ 163 Литература 165 Темы для ов 166 Вопросы и задания для повторения 166 Глава 4 СОЦИОЛОГИЯ МОЛОДЕЖИ 166 § 1. ВОЗРАСТНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ 167 § 2. ТЕОРИИ ЮНОШЕСКОГО ВОЗРАСТА 171 § 3. ОПЫТ КЛАССИФИКАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ МОЛОДЕЖИ 175 Литература 179 Темы для ов 179 Вопросы и задания для повторения 179 Глава 5 ОТКЛОНЯЮЩЕЕСЯ ПОВЕДЕНИЕ 180 § 1. ПРИРОДА ОТКЛОНЯЮЩЕГОСЯ ПОВЕДЕНИЯ И ОПЫТ ЕГО ИЗУЧЕНИЯ В СОЦИОЛОГИИ 181 § 2. ОСНОВНЫЕ ГРУППЫ ОТКЛОНЯЮЩЕГОСЯ ПОВЕДЕНИЯ 184 § 3. МИКРОСРЕДА И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА ОТКЛОНЯЮЩЕЕСЯ ПОВЕДЕНИЕ 188 Литература 192 Темы для ов 192 Вопросы и задания для повторения 193 Раздел IV ПОЛИТИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ 193 Глава 1 ПОЛИТИЧЕСКАЯ СОЦИАЛИЗАЦИЯ 195 § 1. СУЩНОСТЬ И ЭТАПЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ СОЦИАЛИЗАЦИИ 196 § 2. ПОЛИТИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА 198 § 3. НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ И ЕЕ РОЛЬ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ СОЦИАЛИЗАЦИИ 200 Литература 203 Темы для ов 203 Вопросы и задания для повторения 204 Глава 2 ЧЕЛОВЕК И ГОСУДАРСТВО 204 § 1. ТИПЫ И ВИДЫ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ 204 § 2. ФОРМЫ И МЕТОДЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ НАСЕЛЕНИЯ И ГОСУДАРСТВА 209 § 3. МЕСТНОЕ САМОУПРАВЛЕНИЕ 212 Литература 215 Темы для ов 215 Вопросы и задания для повторения 216 Глава 3 СОЦИОЛОГИЯ ПРАВА 216 § 1. ПРАВОВАЯ ИНФОРМИРОВАННОСТЬ 217 § 2. ПРАВОВАЯ УБЕЖДЕННОСТЬ 220 § 3. ПРАВОВАЯ АКТИВНОСТЬ 222 Литература 225 Темы для ов 225 Вопросы и задания для повторения 225 Глава 4 ОБЩЕСТВЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ 226 § 1. ПАРТИИ 227 § 2. ПРОФСОЮЗЫ 230 § 3. МОЛОДЕЖНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ 231 § 4. САМОДЕЯТЕЛЬНЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ 233 Литература 235 Темы для ов 235 Вопросы и задания для повторения 235 Раздел V СОЦИОЛОГИЯ ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ 235 Глава 1 СОЦИОЛОГИЯ ЛИЧНОСТИ 237 § 1. ПОНЯТИЕ О СОЦИАЛИЗАЦИИ ЛИЧНОСТИ 238 § 2. СОЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС 241 § 3. РОЛЕВАЯ ТЕОРИЯ ЛИЧНОСТИ 242 § 4. НОРМАТИВНЫЕ КОНЦЕПЦИИ ЛИЧНОСТИ 243 § 5. СОЗНАНИЕ, ЕГО ВОЗМОЖНОСТИ И ОГРАНИЧЕНИЯ В ПРОЦЕССЕ СОЦИАЛИЗАЦИИ ЛИЧНОСТИ 246 Литература 249 Темы для ов 249 Вопросы и задания для повторения 250 Глава 2 СОЦИОЛОГИЯ ОБРАЗОВАНИЯ 250 § 1. ПРЕДМЕТ СОЦИОЛОГИИ ОБРАЗОВАНИЯ 251 § 2. ЭФФЕКТИВНОСТЬ И КАЧЕСТВО ОБРАЗОВАНИЯ 255 § 3. АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СОЦИОЛОГИИ ОБРАЗОВАНИЯ 257 Литература 262 Темы для ов 263 Вопросы и задания для повторения 263 Глава 3 СОЦИОЛОГИЯ НАУКИ 263 § 1. НАУКА И ОБЩЕСТВО 264 § 2. СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ОРГАНИЗАЦИИ НАУКИ 269 § 3. СОЦИАЛЬНЫЙ КЛИМАТ НАУКИ 274 Литература 276 Темы для ов 276 Вопросы и задания для повторения 276 Глава 4 СОЦИОЛОГИЯ КУЛЬТУРЫ 277 § 1. КУЛЬТУРА КАК ПРЕДМЕТ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ 278 § 2. ЦЕННОСТИ КАК ОСНОВНАЯ КАТЕГОРИЯ СОЦИОЛОГИИ КУЛЬТУРЫ 281 § 3. ЭСТЕТИЧЕСКИЕ ПАРАМЕТРЫ РАЗВИТИЯ КУЛЬТУРЫ 285 Литература 288 Темы для ов 288 Вопросы и задания для повторения 289 Глава 5 СОЦИОЛОГИЯ РЕЛИГИИ 289 § 1. РЕЛИГИЯ КАК СОЦИАЛЬНОЕ ЯВЛЕНИЕ 291 § 2. УРОВНИ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ РЕЛИГИОЗНОСТИ 292 § 3. ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА СЕКУЛЯРИЗАЦИИ 298 Литература 302 Темы для ов 302 Вопросы и задания для повторения 302 Раздел VI СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ 303 Глава 1 СОЦИАЛЬНОЕ ПРЕДВИДЕНИЕ 304 § 1. СУЩНОСТЬ СОЦИАЛЬНОГО ПРЕДВИДЕНИЯ 305 § 2. МЕТОДЫ И ТРЕБОВАНИЯ К ПРОЦЕССУ СОЦИАЛЬНОГО ПРЕДВИДЕНИЯ 307 § 3. РОЛЬ ИНТУИЦИИ В СОЦИАЛЬНОМ ПРЕДВИДЕНИИ 308 Литература 310 Темы для ов 311 Вопросы и задания для повторения 311 Глава 2 СОЦИАЛЬНОЕ ПРОГНОЗИРОВАНИЕ 311 § 1. СУЩНОСТЬ СОЦИАЛЬНОГО ПРОГНОЗИРОВАНИЯ 312 § 2. МЕТОДЫ СОЦИАЛЬНОГО ПРОГНОЗИРОВАНИЯ 314 § 3. ЭФФЕКТИВНОСТЬ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОГНОЗОВ 317 Литература 320 Темы для ов 320 Вопросы и задания для повторения 321 Глава 3 СОЦИАЛЬНОЕ ПРОЕКТИРОВАНИЕ 321 § 1. СУЩНОСТЬ СОЦИАЛЬНОГО ПРОЕКТИРОВАНИЯ 321 § 2. О МЕТОДОЛОГИИ СОЦИАЛЬНОГО ПРОЕКТИРОВАНИЯ 323 § 3. МЕТОДЫ И ЭТАПЫ ПРОЕКТИРОВАНИЯ 324 § 4. ВИДЫ СОЦИАЛЬНОГО ПРОЕКТИРОВАНИЯ 326 А. Социальное проектирование новых производств 326 Б. Проектирование новых городов 327 § 5. ДЕЙСТВЕННОСТЬ СОЦИАЛЬНОГО ПРОЕКТИРОВАНИЯ 328 Литература 329 Темы для ов 329 Вопросы и задания для повторения 330 Глава 4 СОЦИАЛЬНОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ 330 § 1. СУЩНОСТЬ СОЦИАЛЬНОГО ПЛАНИРОВАНИЯ 331 § 2. УРОВНИ СОЦИАЛЬНОГО ПЛАНИРОВАНИЯ 333 § 3. ФОРМЫ СОЦИАЛЬНОГО ПЛАНИРОВАНИЯ 334 § 4. МЕТОДЫ СОЦИАЛЬНОГО ПЛАНИРОВАНИЯ 335 § 5. ПОКАЗАТЕЛИ СОЦИАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ 337 § 6. РЕЗЕРВЫ СОЦИАЛЬНОГО ПЛАНИРОВАНИЯ 338 Литература 340 Темы для ов 340 Задания для повторения 341 Глава 5 СОЦИАЛЬНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ 341 § 1. ЧТО ТАКОЕ СОЦИАЛЬНАЯ ТЕХНОЛОГИЯ? 342 § 2. ФОРМЫ, ВИДЫ И ЭТАПЫ СОЦИАЛЬНЫХ ТЕХНОЛОГИЙ 345 § 3. ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА 348 Литература 350 Темы для ов 351 Вопросы и задания для повторения 351 БИБЛИОГРАФИЯ 351 Учебники и учебные пособия 351 Словари, справочники 352 СОЦИОЛОГИЯ КАК НАУКА 352 Теория и методология 352 История социологии 353 МЕТОДОЛОГИЯ, МЕТОДИКА И ТЕХНИКА СОЦИОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ 355 Анализ документов. Контент-анализ 355 Наблюдение 356 Опросы: анкетирование и интервьюирование 356 Другие методы 356 Выборка 357 Математические и статистические методы 357 Обработка, анализ и интерпретация результатов социологических исследований 358 ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ 359 Социология труда 359 Социология города 360 Социология села 361 Экологическая социология 362 Социальная инфраструктура 363 Демография 363 СОЦИАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ И СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА 364 Социальная структура 364 Социология наций 365 Социология семьи 365 Образ жизни 367 Социология молодежи 367 Отклоняющееся поведение 368 ПОЛИТИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ (общие проблемы) 369 Политическое сознание 369 Проблемы власти и государства 370 Общественные организации 370 Социология права 370 Международные отношение. Проблемы войны и мира 371 СОЦИОЛОГИЯ ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ 371 Социология личности 371 Социология образования 373 Социология науки 373 Социология культуры 374 Социология религии 375 Социологические проблемы общественного мнения и средств массовой информации 375 СОЦИОЛОГИЯ УПРАВЛЕНИЯ 376 Общие проблемы теории и методологии 376 Социальное предвидение 377 Социальное прогнозирование 377 Социальное проектирование 378 Социальное планирование 378 Социальные технологии 379 Социология организации 379 Социальный эксперимент 380 ВВЕДЕНИЕ Социология в России после трудного становления приобрела статус самостоятельной науки. На этом пути были и открытия, и надежды, и разочарования, маленькие победы и крупные поражения, ибо долгие годы догматический стиль мышления, боязнь нововведений сдерживали ее развитие. Но, несмотря на все противоречия, социологическая мысль выжила и продолжает развиваться. Наиболее успешно шла разработка отдельных направлений социологического знания. Постепенно приобрели силу и получили признание исследования социологии труда, молодежи, семьи, культуры, образования и т.д. Их результаты, хотя нередко в урезанном виде, публиковались и становились достоянием науки и практики. Именно эта группа публикаций составляет основную часть печатной продукции, которую до недавнего времени связывали с понятием «прикладная социология». Вторая группа публикаций по социологии начиная с 60-х годов – это работы по методологии, методике и технике социологических исследований, сыгравшие большую роль в повышении профессиональной культуры, подготовке и обучении молодых ученых, распространении социологических знаний. Третьей группе – учебникам и учебным пособиям по социологии – «повезло» в наименьшей мере. Имеющиеся работы охватывали только часть проблем социологии: или освещали в основном методику и технику, или в самом широком плане рассматривали ее место среди других наук. В настоящее время, когда социология стала преподаваться в каждом вузе, во многих средних специальных учебных заведениях, на первый план выдвигается подготовка учебников, в том числе и экспериментальных, опирающихся на все богатство социологического знания, упорядочивающих его и дающих возможность представить это знание в виде определенной логически законченной теории. Учеными-исследователями, преподавателями проделана большая работа по созданию учебников и учебных пособий. По личной инициативе или инициативе отдельных кафедр и научных коллективов при поддержке международных и отечественных фондов вышли в свет работы, в которых в основном с позиций теоретической социологии рассматривались базовые основы науки. Кроме того, были подготовлены учебные пособия и учебники по отдельным отраслям социологического знания (см. приложение). Что касается автора, то исходя из своей многолетней практики работы со студентами, и особенно студентами, для которых социология выступала в качестве общеобразовательной, но непрофилирующей дисциплины, он стремился на новой основе осмыслить имеющийся в отечественной и мировой литературе опыт и предложить читателю свое видение социологической теории. Человек в обществе, а не общество для человека – суть авторской интерпретации социологии, которую он называет социологией жизни и которая ставит человека и его реальные заботы, тревоги, переживания и действия в центр анализа всей социальной жизни. Принципиальной особенностью является трактовка объекта социологии как гражданского общества и предмета социологии как общественного сознания и поведения людей в конкретно-исторических условиях, ибо социальная жизнь человека начинается с осознания (знания, оценки, мотивов) окружающих его реалий, выработки установок и претворения их на практике с учетом тех объективных условий глобального и конкретного характера, в которых функционируют сознание и поведение людей. Не менее важной принципиальной установкой автора является его убеждение в том, и это подтверждает история развития социологии, что все ее исследования так или иначе выходят за основные сферы общественной жизни: экономическую, социальную, политическую и духовную. И хотя отнесение отдельных направлений к той или иной сфере несколько условно, автор исходил из того, что является преобладающим при анализе данной проблемы. Именно поэтому все рассмотренные исследования соотнесены с экономическими, социальными, политическими и духовными процессами и отдельно описан механизм их регулирования в разделе «Социология управления», который имеет и самостоятельное значение и может быть применен в контексте каждой из сфер общественной жизни. А открывается авторское изложение кратким анализом теоретических, методологических и методических проблем, которые при желании и необходимости могут быть развернуты, опираясь на исследования других авторов, в самостоятельные курсы. За прошедшее с момента первого издания время автор во время обсуждений учебного пособия, в рецензиях и письмах получил ряд интересных предложений и замечаний, часть из которых он учел, особенно учебно-методического свойства. Вместе с тем в ряд глав были внесены значительные изменения, связанные с новой информацией, новым этапом жизни российского общества. Некоторые главы сняты, другие добавлены, третьи расширены. И все же некоторые темы остались за пределами учебного пособия – это проблемы демографии, геронтологии, социологии катастроф, здоровья, некоторые проблемы политики и духовной жизни, социологии международных отношений, которые могут быть при чтении курса добавлены, рассмотрены, обсуждены в студенческой аудитории, особенно если учитывать профессиональные интересы молодежи. Кстати, это касается отдельных разделов и глав, которые могут быть развернуты в самостоятельный учебный курс. Автор счел необходимым дать подробную библиографию основных публикаций, чтобы каждый заинтересованный читатель мог получить дополнительную информацию и увидеть сложный, а нередко и противоречивый путь становления социологического знания. При подготовке второго издания были использованы материалы В.Г.Алексеевой-Харчевой, Л.Г.Борисовой, М.К.Торшкова и Ф.Э.Шереги, В.Т.Лисовского, Ю.П.Ожегова, Вал.Н.Иванова. Научно-вспомогательная работа проведена Л.А.Орловой и З.И.Пейковой . {Вперед >>} СОЦИОЛОГИЯ Раздел I СОЦИОЛОГИЯ КАК НАУКА Кто такой социолог? В самом расхожем представлении – это человек с анкетой, с которой он обращается к окружающим его людям по месту работы, жительства, а то и просто на улице, чтобы узнать их мнение по тому или иному вопросу. Такой подход, с одной стороны, придает социологу имидж человека, который-де не теряет связи с реальностью (другое дело, как эти усилия оцениваются в обществе). С другой стороны, нет ничего печальнее сводить социологию к сбору случайных мнений по случайным (а нередко и глупым) вопросам, что дискредитирует социологию как науку и низводит ее до некоего вспомогательного средства познания, да еще и такого, которым можно манипулировать. Между тем, если говорить о социологии, то это теория. И наука не об обществе вообще (общество изучают и социальная философия, и история, и политология, и юридические науки, и культурология), а обществе в его социально-человеческом обличий. Даже не просто общество для человека, а человек в обществе – вот что составляет суть социологии. А с чего начинается человек в своем социальном обличье? С сознания, со способности познавать мир, оценивать его с личных и общественных позиций, осмысливать, исходя из определенных ценностей, окружающую действительность и на этой основе строить поведение, учитывая влияние как макросреды (всех общественных отношений), так и микросреды (непосредственное окружение). Для такого подхода социология использует все богатство философского знания о сознании вообще и общественном сознании в частности, о деятельности и ее роли в социальной жизни, о влиянии объективных и субъективных условий на это сознание и поведение. Для социального анализа важны и выводы психологической науки о сознании и поведении каждого индивида, отдельных микро- и макрогрупп. На основе уже имеющегося знания социология дает свою интерпретацию общественного сознания и поведения людей, формирует свой категориальный аппарат (например, о видах и типах сознания и деятельности), свое видение объективного и субъективного в общественных процессах, свое представление о макро-, мезо- и микроуровнях человеческой деятельности. Здесь мы подходим к тому, что социология – это не только теория, но и методология, т.е. такой уровень теоретического знания, который интерпретирован на языке социологии, позволяющем оперировать информацией, переложенной на язык индикаторов и показателей. Например, сознание может быть представлено через набор таких компонентов, как знание, оценка, настроение, мотивы, ценности, установки, ориентации и т.п. Именно оперирование этими конкретными показателями позволяет наполнить «кровью» и «плотью» некоторые понятия, которые на уровне социальной философии или социальной психологии не требуют такой детализации и конкретизации. Помимо методологии для социологии очень важна методика познания социальной реальности. И не только потому, что она этим серьезно отличается от других наук, а потому, что она предполагает использование статистико-математического аппарата, многообразных специфических методов познания. Строго говоря, социология имеет дело не с самой реальностью, а с восприятием этой реальности отдельными индивидами, социальными группами и слоями. Для этого она выработала систему конкретных приемов и инструментов, с помощью которых производится съем информации с последующей его интерпретацией. Далее, социология как наука должна ответить на вопрос о своих исходных началах. Автор не разделяет позицию своих коллег, которые историю социологии начинают с древнейших времен, с Древней Греции или Древнего Востока, а некоторые даже с мифологии. При таком подходе допускается путаница, когда социальное отождествляется с общественным. Если придерживаться этой логики, то зачатки социологии следует искать уже в пещерах первобытного человека. Между тем социология отражает качественный этап в истории человечества, когда общество предстало перед нами в человеческом измерении, когда не просто люди, а каждый человек становился субъектом исторического процесса, чему положили начало великие буржуазные революции. Именно с этого периода начинается новое осмысление роли человека, всех без исключения людей во всех ипостасях их сознания и поведения и превращение их в активных участников экономических, социальных, политических и культурных изменений. Конечно, этот процесс происходил постепенно, с трудом, со срывами и отступлениями, но несомненно, что человеческое измерение общества пробивало себе путь и затем нашло отражение в научной мысли. Конечно, этот этап в развитии социальной мысли не мог начаться вдруг, с открытого листа – предпосылки иного подхода к человеку и обществу созревали исподволь. Но этим предпосылкам надо отвести подобающее место, а не делать пещерных людей представителями социологии в период охоты на мамонтов или сбора урожая с ветвей дикорастущих плодовых деревьев. И, наконец, социология как наука призвана оперировать не умозрительными схемами, а реальными проявлениями жизни, что прежде всего находит отражение в состоянии общественного сознания, в различных формах и видах деятельности, в возможностях их проявления в конкретно-исторических условиях. Это сознание и поведение не отдельного индивида, а социальных общностей и групп, сознание и поведение которых приобретают социальные характеристики, имеют общественное значение, образуют устойчивые социальные процессы и явления. Именно убежденность в том, что в основе социологии должен лежать реальный анализ сознания и поведения людей, и их зависимости от объективных условий и образуют то направление, которое автор называет социологией жизни. Глава 1 ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ СОЦИОЛОГИИ (ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК) История каждой науки свидетельствует, что вначале зарождаются, формируются и развиваются лишь отдельные элементы науки, а затем уже уточняется и закрепляется наименование, объясняющее ее сущность и содержание (1). Иначе говоря, дело не в термине и не в том, когда и как он появился. Дело в том, что каждая наука возникает как ответ на потребности общественного развития. И хотя сам термин социология связан с именем О.Конта, это вовсе не означает, что именно он создал эту науку. Его гений проявился в том, что он сумел обобщить и по-новому увидеть те нарождающиеся явления, которые были характерны для конца XVIII – начала XIX столетия. А выйти на такое обобщение ему помогли непосредственные его предшественники и учителя, которые подготовили большой материал по осмыслению новых явлений в жизни общества. В трудах Жан-Жака Руссо (1712–1778), А.Сен-Симона (1760–1825) и др. был осуществлен глубокий анализ реальной социально-экономической ситуации, изложены основы функционирования общественных отношений и, главное, замечено изменение роли человека как активного участника исторического процесса. В этот период под влиянием Великой французской революции происходило формирование гражданского общества со всеми присущими ему качественными характеристиками и гуманистическими особенностями, в центр которого постепенно становился человек в его специфическом общественном измерении. Стремительное развитие капитализма, нарастающая волна социальных конфликтов, противоречия в функционировании буржуазной демократии настоятельно требовали не столько абстрактного, сколько позитивистского изучения и объяснения социальных процессов и явлений. Происходящее, одновременно быстрое развитие других общественных наук – истории, экономики, права, социальной философии – лишь высветило новый комплекс проблем, которые лежали на грани этих наук и требовали самостоятельного рассмотрения. § 1. ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ XIX –НАЧАЛА XX ВЕКА Термин социология в буквальном смысле слова означает «наука об обществе» или «учение об обществе». Впервые его употребил Огюст Конт (1798-1857). В главных своих сочинениях – «Курс позитивной философии» (Т. 1-6, 1830-1842) и «Система позитивной политики» (Т.1-4, 1851-1854) - он высказал рациональную идею о необходимости всестороннего анализа общественных явлений. То, что О.Конт большое внимание уделял познанию не столько сущности, сколько явления, стало основанием для возникновения позитивистских взглядов и концепций, получило дальнейшее развитие в трудах его последователей. Конечно, совокупность вопросов, относящихся к социологии, занимала ученых с древнейших времен. Проблемы общественной жизни всегда вызывали живой интерес у историков, философов, правоведов. Но когда четко обозначилась тенденция к дифференциации наук, в том числе и общественных, в социологии нашла выражение объективная потребность определить роль и место человека в жизни общества, его социальное положение, взаимодействие с другими людьми в рамках различных общностей, социальных групп и социальных организаций в условиях функционирующего гражданского общества. В ответ на поставленные жизнью вопросы в XIX веке родились различные концепции, стремящиеся объяснить сущность происходящего с тех или иных теоретико-методологических позиций. На разных этапах развития социологической мысли на передний план выходило то одно, то другое направление. Социологическая теория О.Конта состояла из «социальной статики» и «социальной динамики». Главный интерес французского мыслителя был связан с анализом социальной динамики, основным фактором которой он считал умственное, духовное развитие. Его замысел состоял в стремлении уподобить науку об обществе «социальной физике», чтобы ее исследователь мог так же оперировать конкретными данными, фактами, их взаимосвязями, как это делает естествоиспытатель. Он сформулировал закон интеллектуальной эволюции человечества. Особый интерес представляет его размышление о социальной статике и социальной динамике как методе, объясняющем его позитивистский историзм. Другая концепция – биологическая – связана с именем Г.Спенсера (1820-1903), который рассматривал общество по аналогии с биологическими организмами. Его гениальной догадкой было то, что процесс развития всегда сопровождается дифференциацией структур и функций общества. Чтобы координировать действия отдельных частей общества, необходимо осуществление функций, названных впоследствии управлением. Подобно Ч.Дарвину Г.Спенсер поддерживал идею «естественного отбора» применительно к общественной жизни: выживают те, кто больше всего приспособлен к превратностям жизни. Вместе с тем концепция «однолинейной» эволюции, социал-дарвинистские установки Г.Спенсера были подвергнуты критике, преимущественно со стороны психологической школы, которая в истории социологии представлена Л.Гумпловичем (1838–1909), Г.Тардом (1843–1904), Г.Лебоном (1841–1931) и особенно Ф.Теннисом (1855–1936), а также в известной степени Дж.С.Миллем (1806–1873). Отказавшись от биологизации общества, эти ученые пытались преодолеть ограниченности эволюционизма, что, в конечном счете привело к появлению социально-психологической концепции социологии, к анализу социально-психологических явлений и попыткам объяснить роль субъективного фактора в историческом процессе. Г.Тард известен своей теорией подражания, так как элементарным социальным отношением он считал передачу или попытку передачи верования или желания. Его концепция впоследствии была использована в теории массовых коммуникаций. Г.Лебон обратил внимание на феномен «толпы», когда разумное критическое начало, воплощенное в личности, подавляется иррациональным массовым сознанием. Ф.Теннис придавал первостепенное значение понятию воли, которая и определяет сущность и направление человеческого поведения. А так как он фактически отождествлял волю и разум, то, по его мнению, побуждение к действию осуществляется не государством или Богом, а рационализмом, ярким воплощением чего является разум. Географическое направление в социологии представлено Э.Реклю (1830–1905) и Ф.Ратцелем (1844–1904). Так, Ратцель преувеличивал влияние природно-географической среды на политическую жизнь общества. Вместе с тем ему удалось проследить некоторые закономерности влияния природных условий на развитие народов и их культур в разных географических условиях, что в дальнейшем было использовано геополитиками (например, Ю.Челленом, О.Мауллем, Э.Обетом и др.). В XIX веке возникла марксистская ветвь социологии, названная по имени своего основателя, К. Маркса (1818 - 1883), которая существует уже более полутора сотен лет. Вместе с Ф.Энгельсом (1820 - 1895) он сформулировал совокупность идей на основе открытого ими материалистического понимания истории, что послужило основой для представлений о формационном (стадийном) развитии общества. Особое значение они придавали структурному строению каждого общества: базису (производственные отношения) и надстройке (политическим, юридическим, религиозным и философским воззрениям). Кроме того, ими была разработана концепция социального конфликта в виде грядущих социалистических революций, изучены основные классы современного им общества – пролетариат, буржуазия, крестьянство – и проанализированы все формы классовой борьбы. Особой заслугой Маркса было то, что он отказался от рассуждений об обществе вообще и дал научно обоснованную картину одного общества и одного прогресса – капиталистического. {<< Назад} § 2. КЛАССИЧЕСКАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ СОЦИОЛОГИЯ Несмотря на разнообразие теорий, концепций и подходов в различных школах в XIX веке, они все были едины в одном – объектом и предметом социологии является общество, вся общественная жизнь. Начало XX века внесло существенные поправки в эти представления. Все больше слышалось критических замечаний, что социология претендует на некую роль метанауки, которая стремится вобрать данные всех других наук об обществе и на этой основе делать глобальные выводы. Первым, кто усомнился в такой постановке вопроса, был Э.Дюркгейм (1858-1917). Он полагал, что социология, имея объектом своего изучения общество, не должна претендовать на «всезнайство» об этом обществе – предметом ее интереса должны быть только социальные факты, которые и образуют социальную реальность. Исходя из этого он трактовал реальность (законы, обычаи, правила поведения, религиозные верования, денежную систему и т.д.) как объективную, ибо они не зависят от человека. Не менее важной особенностью концепции Дюркгейма было то, что он обратился к социальным группам, высоко оценивая роль коллективного сознания. Только благодаря этому сознанию существует социальная интеграция, ибо члены общества придают значение его нормам и руководствуются ими в своей жизни. Если же индивид не желает следовать этим нормам, возникает аномия, что характерно для всех обществ, переживающих резкое изменение своей структуры. В этой связи применение социологизма как теории общества к исследованию причин самоубийств (есть специальная работа об этом) вскрыло необычные процессы, происходящие как в обществе, так и в индивиде. Особо следует отметить идеи Дюркгейма о солидарности и о таких ее типах, как механическая и органическая. Что касается Г.Зиммеля (1858 - 1918), то он также предложил свою концепцию того, как отделить социологию от других наук об обществе, и определил ее задачей изучение закономерностей, недоступных другим социальным наукам. Социология, по его мнению, изучает чистые формы «социации» (или общения), которые можно систематизировать, психологически обосновать и описать их историческое развитие. Труды М.Вебера (1864 - 1920) представляют уникальный по своему замыслу и исполнению сплав исторического и социологического знания. Вебер рассматривал личность как основу социологического анализа. В этом отношении его взгляды противоречат точке зрения Дюркгейма, придававшего главное значение исследованию общественных структур. Он считал, что такие сложные понятия, как «капитализм», «религия» и «государство», могут быть осмыслены только на основе анализа поведения индивидов (2). Поэтому социолог должен исследовать мотивы поступков людей и то значение, которое они придают собственным действиям и действиям других. Он признавал огромную роль ценностей, считая их мощной силой, влияющей на социальные процессы. Именно с этих позиций он использовал такие понятия, как «понимание», «идеальный тип», феномен «бюрократии», «религия», что легло в основу его «понимающей социологии». И, наконец, он посвятил немало работ проблемам государства, власти, типам господства (традиционное, легальное, харизматическое), что позволяет считать его одним из создателей политической социологии. Нужно отметить социологическую систему В.Парето (1848 - 1923). Уподобляя социологию точным наукам, таким, как физика, химия и астрономия, он предлагал пользоваться только эмпирически обоснованными измерениями, строго соблюдая логические правила при переходе от наблюдений к обобщениям. Он отвергал этические и ценностные элементы в исследовании, которые ведут к фальсификации, искажению фактов. По сути дела, он сформулировал основные требования эмпирической социологии, которая получила распространение в XX веке, начав в 20-е годы свое бурное развитие, обычно связываемое с именами В.Дильтея (1833–1911), У.Мура, К.Девиса и др. (3). Значительны заслуги Парето в разработке проблем политической элиты, которые во многом были продолжены и развиты Г.Моска (1858-1941). Таким образом, серьезным вкладом представителей классической социологии начала XX века было то, что они доказали несостоятельность претензий на изучение всего общества и пытались обосновать, что в основе их науки должна лежать деятельность социальных групп и общностей (Э.Дюркгейм), личность во всем многообразии ее социальных действий (М.Вебер) и что критерием социологии как науки должны стать эмпирические особым образом классифицированные и объясненные факты (В.Парето). Конечно, этими именами не ограничивается весь тот круг мыслителей, которые относятся к этому периоду в развитии социологии. Среди них следует назвать К.Маннгейма (1893– 1947), который в своей концепции социологии знания обращал внимание на изучение тех структур, в которых так или иначе присутствовали взаимосвязи мышления и общества. Именно с этих позиций он подходил к трактовке идеологии, истины, роли интеллектуальной жизни в обществе. Среди других социологов, которых можно отнести к этому периоду, следует назвать Л. фон Визе (1876 - 1969), автора книги «Система общей социологии» (1933), посвященной исследованию всеобщих форм социальных явлений. Подвергнув критике понятие «общество» как фикцию, он сосредоточил внимание на познании «социального» или «межчеловеческого» в рамках форм отношений типа «Я – Ты» и «Я – Мы», к которым относятся взаимоотношения людей. На наш взгляд, названные ученые, их школы и их ученики окончательно конституировали социологию как науку, вычленив ее место и назначение в системе других социальных наук, и заложили основы для дальнейшего развития и дифференциации социологической науки. § 3. СОВРЕМЕННАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ СОЦИОЛОГИЯ Бурное развитие социологической науки в XX веке породило много течений, которые придерживались самых различных концепций, взглядов как по общеметодологическим позициям, так и по частным проблемам. В XX веке социология пошла «вширь» – она постепенно охватывала страны Восточной Европы, Азии, Латинской Америки, Африки. Сейчас практически нет ни одной страны в мире, где не была бы представлена социологическая наука в том или ином виде. XX век – это и век развития социологии «вглубь». Она охватывала все новые и новые области познания, открывала многие пограничные темы (город, здоровье, демография) или придавала новое социологическое звучание тем проблемам, которые были разработаны другими отраслями человеческого знания (инфраструктура, общение, катастрофы и др.). В XX веке происходило и конституирование социологического знания в виде открытия специальных кафедр, факультетов, организации научно-исследовательских центров и организаций. Профессия социолога становилась востребуемой на рынке труда. И, наконец, следует отметить организационное укрепление социологии. В XX веке были созданы первые национальные социологические общества и ассоциации, которые после второй мировой войны (1946) создали Международную социологическую ассоциацию, организовавшую 14 всемирных конгрессов и способствовавшую превращению социологов в один из заметных отрядов в области социального знания. Так как в процесс производства и развития социологического знания вовлечены тысячи людей в каждой стране, то вполне понятно то многообразие теорий и концепций, которые были произведены на свет в XX веке и продолжают появляться в большом количестве и в настоящее время. В кратком историческом очерке сложно рассмотреть и даже обозреть все эти теории и концепции. Поэтому мы остановимся на тех из них, которые определяют лицо современной социологии. Структурный функционализм и примыкающие к нему теории. Наиболее полно основы этой концепции изложены Т.Парсонсом (1902–1979), опирающимся в своих поисках на идеи Спенсера и Дюркгейма. Базовой идеей является идея «социального порядка», который олицетворяет стремление поддержать равновесие системы, согласовать между собой различные ее элементы, добиться согласия между ними. Эти представления долгое время господствовали в западной социологии, иногда под несколько видоизмененным названием – структурализм во Франции, который развивали М.Фуко, К.Леви-Стросс и др. Основной подход этой теории состоит в определении частей общества, выявлении их функций, в таком их объединении, которое складывается в картину общества как органического целого. Вместе с тем данная теория вскоре была подвергнута критике, которая была признана и самим ее создателем – Т.Парсонсом. Дело в том, что структурный функционализм практически отвергал идею развития, призывая к поддержанию «равновесия» внутри существующей системы, согласованию интересов различных подсистем, ибо такой вывод был сделан на основе анализа общественного и государственного устройства США, которое Т.Парсонс считал эталоном и стабильность которого расценивал как большое достижение. Совершенствовать структурный функционализм был призван неоэволюционизм. Т.Парсонс в совместной с Э.Шилзом работе «К общей теории действия» осуществил заметный сдвиг от анализа структур к анализу функций. Кроме того, он обратился к проблеме человека и пытался объяснить процесс усложнения социальных систем через всевозрастающую дифференциацию функций, выполняемых индивидами в системе. Однако попытки улучшить структурный функционализм идеей эволюции свелись к усложнению системы и увеличению ее адаптивной способности. Р.Мертон (р. 1910), пытаясь преодолеть метафизичность структурно-функционального подхода, создал теорию социальных изменений путем введения понятия «дисфункция», т.е. заявил о возможности отклонения системы от принятой нормативной модели. Таким образом Мертон пытался ввести в функционализм идею изменения, но он ограничил изменение «средним» уровнем – уровнем конкретной социальной системы. Идея социальных изменений вызвала к жизни необходимость поиска причинно-следственных связей, и самыми различными социологами были предприняты попытки найти их, что реализовалось в разработке и применении в анализе нескольких видов детерминизма – от биологического и технологического до экономического (например, У.Ростоу). Теории социального конфликта. Данные теории создавались на основе критики структурного функционализма. В основе развития, утверждал Ч.Р.Миллс (1916–1962), лежит конфликт, а не конформность, согласие, интеграция. Общество всегда находится в состоянии нестабильности, потому что в нем идет постоянная борьба между различными социальными группами. Более того, опираясь на идеи К.Маркса, М.Вебера, В.Парето и Г.Моска, Миллс утверждал, что высшим проявлением этого конфликта является борьба за власть. Р.Дарендорф (р. 1929) считает, что все сложные организации основываются на перераспределении власти, и это происходит не только в открытой форме. По его мнению, в основе конфликтов лежат не экономические, а политические причины. Источником конфликтов является так называемый политический человек. Ранжируя конфликты (конфликты противников одного ранга, конфликт противников, находящихся в отношении подчинения, конфликт целого и части), он получает 15 типов и подробно рассматривает возможность их «канализирования» и регулирования. Американский социолог Л.Козер (р. 1913) определяет социальный конфликт как идеологическое явление, отражающее устремления и чувства социальных групп или индивидов в борьбе за власть, за изменение социального статуса, перераспределение доходов, переоценку ценностей и т.п. Большинство представителей этого направления подчеркивают ценность конфликтов, которые предотвращают окостенение общества, открывают дорогу инновациям, становятся источником развития и совершенствования. Вместе с тем эта позиция отвергает стихийность конфликтов и ратует за возможность и необходимость их регулирования. Бихевиоризм. Творческий импульс этой теории состоит в том, что она на первое место выдвигала сознательную человеческую деятельность, необходимость изучения межличностного взаимодействия вместо овеществления социальной системы, которая происходила в рамках структурно-функционального подхода. Другой особенностью этого направления была постоянная опора на изучение конкретного состояния человеческих отношений в рамках определенных социальных организаций и институтов, что позволяло теоретические схемы насыщать «кровью и плотью» окружающей социальной реальности. Бихевиоризм существует в основном в двух крупных теориях – теории социального обмена и символического интеракционизма. Теория социального обмена. Наиболее яркие ее представители Дж.Хоманс (р. 1910) и П.Блау (р. 1918) исходят из примата человека, а не системы. Они провозгласили также огромную значимость психических качеств человека, ибо для того, чтобы объяснить поведение людей, необходимо знать душевные состояния индивидов. Но главное в этой теории, по Блау, заключается в том, что, так как люди постоянно желают иметь вознаграждения (одобрение, уважение, статус, практическая помощь) за многие их действия, они их могут получить, только вступая во взаимодействие с другими людьми, хотя это взаимодействие не всегда будет равным и удовлетворяющим его участников. Символический интеракционизм. В поиске выхода из противоречий бихевиористского подхода представители данной теории стали интерпретировать поведение с точки зрения того значения, которое личность или группа придает тем или иным аспектам ситуации. Дж.Г.Мид (1863 - 1931) как создатель теории символического интеракционизма сосредоточил свое внимание на исследовании процессов «внутри» поведения как целого. Сторонники этого подхода огромное значение придавали языковой символике. Для них характерно представление о деятельности как совокупности социальных ролей, которая олицетворяется в виде языковых и других символов, что послужило основанием для наименования этого направления как «ролевая теория». Критика этой теории связана с тем, что символические интеракционисты пренебрегают исследованием биологических, генетических факторов, мало уделяют внимания проблемам бессознательного, в результате чего затрудняется познание «движущих сил» человеческого поведения (мотивов, ценностей, установок). Феноменологическая социология. Особенность этой социологической теории заключается в том, что она свое начало берет от философской концепции феноменологического направления Э.Гуссерля. На основе данной философской теории возникла «социология обыденного сознания», обоснованная в трудах австрийского философа А.Шюца (1899-1959). В центре внимания сторонников феноменологического подхода оказывается не мир в целом, как у позитивистов, а человек в его специфическом измерении. Социальная реальность, по их мнению, не есть некоторая объективная данность, которая находится вначале вне субъекта и только потом посредством социализации, воспитания и образования становится его составляющей. У феноменологов социальная реальность «конструируется» посредством образов и понятий, выражаемых в коммуникации. Социальные события, по мнению феноменологов, лишь кажутся объективными, тогда как в действительности они предстают как мнения индивидов об этих событиях. Поскольку же именно мнения образуют социальный мир, постольку понятие «значение» оказывается в центре внимания феноменологически ориентированных социологов. В объективно ориентированной социологии значение отражает некие определенные связи реального мира. В феноменологической трактовке значение выводится целиком из сознания субъекта. Социальная реальность, возникающая в процессе коммуникации, состоит из объяснения и приписывания мотивов поведения участниками коммуникативного акта, т. е. то или иное представление, понимание социальной реальности зависит в первую очередь оттого, насколько пересекаются смысловые поля участников взаимодействия. Но от чего зависит «разночтение» одного и того же поступка, действия у разных людей? Почему они понимают действия одних и не понимают действия других? Почему люди вообще редко понимают друг друга? Феноменологи не дают ответа на этот вопрос, они лишь констатируют, что существуют некоторые параметры, лингвистические и нелингвистические, которые способствуют или препятствуют успешной коммуникации. В рамках феноменологической концепции сложились две крупные школы – социология знания и этнометодология (последний термин сконструирован по аналогии с этнографическим термином этнонаука – зачаточные знания в примитивных обществах). Что касается социологии знания, то она представлена П. Бергером (р. 1929) и Т. Лукманом (р. 1927), которые стремились обосновать необходимость «узаконения» символических универсалий общества, ибо внутренняя нестабильность человеческого организма требует «создания самим человеком устойчивой жизненной среды». Г. Гарфинкель (р. 1917), будучи одним из самых ярких и последовательных представителей этнометодологии, сформулировал ее программное положение: «Черты рациональности поведения должны быть выявлены в самом поведении». В соответствии с этим основная задача социологии – выявление рациональности обыденной жизни, которая противопоставляется научной рациональности. По его мнению, нужно концентрировать внимание на исследовании единичных актов социального взаимодействия, отождествляя его с речевой коммуникацией. Таким образом, современная зарубежная социология представлена различными направлениями. Здесь названы только самые крупные из них, которые в целом определяют лицо современной социологии. Не исключено появление новых теорий и концепций, усложнение концептуального аппарата социологии в целом. Более того, по мнению известного французского социолога А.Турена, в социологии в 90-е годы в целом главный процесс состоит в изменении предмета исследования и исследовательских ориентации. Если в 60-е годы вся проблематика сосредоточивалась вокруг понятия социальной системы, то теперь она сосредоточивается вокруг понятия действия и деятеля (актора). В историческом плане можно сказать, что Макс Вебер одержал победу над Эмилем Дюркгеймом. Классический подход к социологии, в рамках которого она понимается как наука о социальных системах, почти исчез. Влияние наиболее мощных представителей этой традиции – Парсонса и Мертона – ослабло. Соответственно изменился и категориальный аппарат: понятия социальных институтов, социализации, интеграции не являются более центральными социологическими понятиями. Гораздо большее значение приобретают понятие кризиса и близкие к нему категории – дезорганизация, насилие, беспорядок. Сейчас большее значение имеют те направления в социологии, которые связаны с критикой функционализма. Эта критика началась еще в рамках франкфуртской школы в Германии. В какой-то мере эту критику представлял и структурализм в философии и социологии, в том числе и марксистский структурализм 60 - 70-х годов. Именно отсюда вышел Мишель Фуко, который является ныне одной из наиболее значительных фигур в социальной мысли и социологии. Основное содержание этого направления состоит в дискурсе власти. Главные категории и задачи связаны с выявлением содержания господствующей идеологии, радикализацией протеста, формированием социальных движений и движений протеста. При этом важно не выявление системных детерминант в их последовательности, а понимание того момента, что все трансформации сконцентрированы в отношениях власти. Все более популярным вариантом социологического мышления становится теория рационального выбора, которую предложил американский социолог Коулман. Понятие системы им также отрицается. Главное внимание сосредоточивается на понятиях ресурсов и мобилизации. Это также характерно и для постмарксистского направления. В какой-то мере теории рационального выбора придерживается и М.Крозье, развивающий рационалистические традиции. Он разрабатывает теорию социального деятеля в рамках организации и подчеркивает значение не столько идей, сколько различных стратегий при изучении процесса принятия решений и выявлении их эффективности. В этом же ключе работают социологи (Ж.Сапир и др.), которые увязывают этот круг понятий с экономическим анализом. Но особенно привлекательными становятся идеи человека как активного социального субъекта, под влиянием которого осуществляются преобразования как в макро-, так и в микроэкономическом плане. В этой связи приведем некоторые определения социологии. «Социология – это научное изучение человеческого поведения и социального окружения человека, которое влияет на это поведение» (Кр.Дуб). «Социология – это наука о методах исследования человеческого поведения» (Ст.Мур, Б.Хендри). «Социология – это систематическое изучение общества и социальной активности человеческого бытия. В качестве специфической дисциплины ее дополнительно рассматривают в виде знания о том, как реальный человек думает и действует в облике социального творца» (4). Таким образом, несмотря на существование множества концепций, лицо социологии конца XX века во все большей мере определяют теории, которые восходят к человеку, его роли и активности в современном мире. § 4. СОЦИОЛОГИЯ В РОССИИ В XIX – НАЧАЛЕ XX ВЕКА Социологическая мысль России начала складываться в рамках других социальных наук, и долгое время ее было трудно вычленить из них, не говоря о том, чтобы ее представить в качестве самостоятельной дисциплины. Если исходить из того, что предметом социологии является гражданское общество, то эти идеи в той или иной мере нашли отражение в работах предшественников отечественной социологии – ярких представителей социальной мысли – П.Я.Чаадаева, В.Г.Белинского, А.И.Герцена, Н.А.Добролюбова, М.А.Бакунина и др. Их основные выводы в той или иной мере питались идеями, рожденными Великой французской революцией и развитыми ее идеологами и последователями, суть которых заключалась в созидательной, преобразующей социальной силе человека, созданных им коллективов и сообществ. И хотя эти мыслители не создали логически завершенной концепции, однако именно их выводы и умозаключения об обществе, в котором каждый человек может (и должен) стать активной творческой силой, представляют значительный, новаторский для своего времени интерес. Собственно социологические школы в России развивались в рамках нескольких направлений. Одно из них – географическое – было наиболее ярко представлено Л.И.Мечниковым (1838-1888), который в своей основной работе «Цивилизация и великие исторические реки. Географическая теория развития современных обществ» объяснил неравномерность общественного развития под влиянием географических условий, главным образом водных ресурсов и путей сообщения. Именно эти факторы, по его мнению, и определяют основную тенденцию развития человечества – от деспотии к свободе, от примитивных форм организации жизни к экономическим и социальным достижениям, покоящимся на кооперативных формах хозяйствования. Другой социогеограф А.П.Щапов (1831-1876) активно развивал земско-общинную, федеративную теорию русской истории, обосновывал естественно-психологические и социально-территориальные особенности жизни русского народа. Второе направление – органическая школа – представлена Е.В. де Роберта (1843-1915), А.И. Строниным (1827-1889), П.Ф.Лилиенфельдом (1829-1903), Я.А.Новиковым (1830-1912). В основе теории де Роберти лежало понятие «надорганическое», которое проходит в своем развитии две стадии: простых психофизических отношений, представляющих собой исходный пункт социальности и психологических взаимодействий, которые подразделяются на четыре большие группы – науку, философию (или религию), искусство и практическую деятельность, под которой и понимается поведение людей в технике, экономике, праве и политике. Заметное, важнейшее место в социологической мысли принадлежит социолого-юридическому направлению – ученым, работающим в области права и социологии, – Н.М.Коркунову (1853-1904), Л.И.Петражицкому (1867-1931), П.И.Новгородцеву (1866-1924), Б.А.Кистяковскому (1868-1920), Б.Н.Чичерину (1828–1904), которых интересовало взаимодействие социальных, физиологических и биологических причин в праве. Петражицкий выступал против традиционных подходов в учении о государстве, праве и морали в обществе, уделив пристальное внимание юридическим и политическим институтам. Заслуги социологов-юристов, особенно Новгородцева, состояли также в том, что они много писали о правосознании, о его роли в регулировании жизни общества, о нормативном и асоциальном поведении. Марксистская школа в социологии была представлена М.И.Туган-Барановским (1865-1919), А.А.Богдановым (1873-1928), Г.В.Плехановым (1856-1918), В.И.Лениным (1870-1924) и отчасти, до определенного времени П.Б.Струве (1870-1944), С.Н.Булгаковым (1871-1944) и Н.А.Бердяевым (1874-1948), которые, хотя каждый по-своему, развивали свои представления о материалистическом понимании истории. Так, Богданов, говоря о самостоятельности социологии как науки, активно отстаивал ее тесную и близкую связь с одной из наук о природе – биологией (5). Он много времени посвятил разработке теорий социальной адаптации (адаптации к знанию и адаптации к идеологии) и социальной революции. Уже после революции он опубликовал свою работу «Тектология», в которой разработал организационные основы любой социальной системы, любой социальной организации. У Туган-Барановского наиболее привлекательно его учение о пяти основных группах интересов человека, среди которых для социального развития наиболее важными являются психологические, альтруистические и религиозные. Плехановым в наиболее полном виде изложена марксистская теория общественного развития, рассмотрены проблемы соотношения общественного бытия и общественного сознания. Идеи Ленина в социологии связаны с развитием учения К.Маркса о классах, классовой борьбе, роли народных масс в истории, а также с решением вопросов о соотношении демократии и диктатуры, роли государства в создании и функционировании нового социалистического государства. Особо следует сказать о таких выдающихся представителях социальной и социологической мысли, как Н.Я.Данилевский (1822-1885), М.М.Ковалевский (1851-1916), который подготовил создание первого в России Социологического общества, и П.А.Сорокин (1889-1968). Данилевский сконцентрировал свои усилия, говоря современным языком, на системном подходе, учитывающем психоэтнографические, антропологические, социальные, территориальные и другие признаки многих культурно-исторических типов, из которых и складывается общественная жизнь и каждый из которых переживает, как и любой живой организм, жизненный цикл от зарождения до упадка. В определенном смысле системный подход в социологии применял и Ковалевский, утверждая, что не существует единого определяющего социального фактора. Социология, по его мнению, имеет дело с целым комплексом «раскрытия причин покоя и движения человеческих обществ, устойчивости и развития порядка в разные эпохи в их преемственной и причинной связи между собой». Следует остановиться на научном наследии одного из представителей русской и одновременно мировой социологической мысли в ее классическом понимании – П.А.Сорокине. Он предложил и обосновал понятийный аппарат социологии: социальное явление, социальный контроль, социальное поведение, исторический прогресс и его тенденции. Крупным научным достижением Сорокина была разработка им теории социальной стратификации: как общих понятий, так и признаков социальной дифференциации, в основе которой лежат экономический, политический и профессиональный статусы. В своей работе «Социальная мобильность» он обратил внимание на проблемы перемещения людей в обществе в горизонтальном направлении (миграция) и в вертикальном (изменение социального статуса). Эти перемещения по-разному осуществляются в различных типах общества, но они составляют суть жизни такого живого социального организма, как общество. Наследие П.Л.Сорокина велико и значительно: им проанализированы социально-культурные факторы в развитии человечества, высказаны интересные идеи о теории кризисов, о направлениях духовной интеграции и множество других оригинальных интерпретаций социальной реальности (6). Уникальным явлением в российской социологии была субъективная школа, наиболее яркими представителями которой были П.Л.Лавров (1823-1900), Н.К.Михайловский (1842-1904), Н.И.Кареев (1850-1931). Индивид, утверждал Лавров, является единственной реальной движущей силой общества, и поэтому «социология есть наука, исследующая формы проявления, усиления и ослабления солидарности между сознательными органическими особями». Михайловский исходил из необходимости спасения индивида от разрушительного воздействия социального контроля, придавал большое значение взаимодействию человека с обществом. Проанализировав сущность и структуру социального поведения, он высказал ряд идей, превосходящих выводы З.Фрейда, о роли подражания, внушения и престижа. Кареев особое внимание уделял роли индивида в истории, главной составляющей единицы организованной среды. «Тезис, – писал он в своей работе «Основные вопросы философии истории» (1883), – это самообусловленность индивида в социальном и культурном аспекте; антитезис – зависимость индивида от установлений и институтов организованной среды; синтез – зависимость среды от индивида и его самообусловленности». На наш взгляд, субъективистское направление в наиболее полном виде дает представление о всей социологической мысли в России. Хотя субъективизм в развернутом и обоснованном виде ориентируется на изучение человека в его специфическом социальном измерении, нужно признать, что и представители других школ также разделяли многие идеи о социальной сущности человека, о его сознании и участии в решении общественных проблем. Так, Л.И.Петражицкий особое значение придавал роли эмоций как автономному доминирующему фактору социального поведения, благодаря которому возможна адаптация к окружающей среде. А.А.Богданов писал о социальном инстинкте – силе, заставляющей человека взаимодействовать с другими людьми, поступать, как они, что особенно отчетливо проявляется в имитации как особой форме социального поведения. Более того, Богданов утверждал в своей работе «Из психологии общества», что «социальное бытие и социальное сознание – одно и то же, а поэтому социальное сознание определяет социальную борьбу». Главным критерием «культурно-исторических типов», по Данилевскому, является языковая близость. У Плеханова большое внимание уделялось не просто общественному сознанию, а общественной психологии и ее роли в жизни людей. Иначе говоря, практически все социологи России в XIX – начале XX века в прямой или косвенной форме выходили на проблемы человека, индивида как социального существа, считая его сознание и поведение основным критерием общественного прогресса, а в ряде случаев рассматривая этот феномен в качестве одного из основных составляющих компонентов, являющихся объектом социологического изучения. Именно гуманистическая направленность, человеческое измерение общественной науки является важнейшей характеристикой состояния и развития отечественной социологии в этот период времени. Именно этот аспект и использует автор в своей концепции социологии жизни, которая в развернутом виде учитывает состояние и тенденции развития общественного сознания и поведения в тесной связи с объективными условиями существования людей. § 5. СОВЕТСКАЯ И РОССИЙСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ Первое десятилетие советской власти в целом характеризовалось продолжением тех традиций социологической мысли, которые сложились на предшествующем этапе развития, с той лишь поправкой, что марксистская школа стала постепенно претендовать на ведущую роль. Под влиянием Н.И.Бухарина (1888-1938) исторический материализм стал отождествляться с социологией. И хотя Бухарин впоследствии был репрессирован, эта точка зрения восторжествовала до такой степени, что исторический материализм вообще вытеснил социологию, превратив этот термин на долгие годы в нежелательное, запрещенное слово. Социология получила поддержку в известной степени и потому, что это была официальная позиция, выраженная В.И.Лениным в его проекте развития Социалистической академии, в котором он ставил вопрос о развитии социальных исследований. Были созданы институты, занимающиеся различной социологической проблематикой. Директором одного из них стал К.М.Тахтарев (7). В 20-е годы серьезное развитие получили отдельные отрасли социологического знания. В области социологии экономики и труда плодотворно работали С.Г.Струмилин, А.К.Гастев, П.М.Керженцев. В этот период были широко известны исследования Е.О.Кабо, Б.Б.Когана и М.С.Лебединского по изучению быта рабочих, А.И.Колодной по проблемам молодежи, А.Б.Гайстера, П.А.Анисимова по социологии села, И.А.Загорской и А.В. Трояновского по социологии культуры, Л. Паперного и Б. Смулевича по социологии города, Е.Н. Анциферова по социологии искусства. Справедливости ради следует сказать, что социология в этот период была представлена не только марксистами; труды П.А.Сорокина, В.А.Чаянова, Н.Д.Кондратьева, Н.И.Кареева, С.Н.Булгакова, А.С.Звоницкой, В.М.Хвостова и др. развивали социологию в других ракурсах и на других основах, что, будучи глубоко обоснованным, послужило базой для становления принципиально новых подходов в этой науке. В эти годы проводились крупные социально-экономические, этнографические и социально-психологические последования, среди которых особо хотелось бы отметить комплексный труд академика В.Н.Большакова «Деревня. 1917-1927 гг.», в котором дана живая и весьма противоречивая картина происходящего в советской деревне. С конца 20-х годов наступил перерыв в развитии социологической мысли. До конца 50-х годов социологию игнорировали и причисляли к «буржуазным» наукам, к ложным теориям, якобы уводящим от достоверного знания. В этой связи интересно отметить, что преследованию подверглись не только точные и естественные науки – кибернетика и генетика. Социологии же нанесли сокрушительный удар почти на два десятка лет раньше, на грани 20–30-х годов. Справедливости ради (это отмечено в исследованиях Г.С.Батыгина) следует сказать, что слово «социология» не было полностью запрещено. В работах и выступлениях академика Г.Ф.Александрова можно встретить его неоднократно. Это объясняется принадлежностью академика к высшей иерархии советско-партийной элиты и возможностью высказываться более свободно по этому вопросу, хотя это (и другое) кончилось для него плачевно. Конкретные методы изучения действительности были запрещены, ибо данные этих исследований «портили» или «могли портить» картину официальной идеологии, а приравнивание социологии к историческому материализму позволяло произвольно трактовать якобы на научном уровне некоторые социальные проблемы развития общества. Начиная с конца 50-х годов социология стала возрождаться, хотя этот процесс происходил не без серьезных изъянов и издержек. Крепло убеждение в необходимости организации социологических исследований, первые шаги сделало социологическое образование. Все большее признание получали методы социологии в экономике, политике, в исторических и правовых науках, в языкознании, искусствоведении, литературе (8). В конце 50-х годов была создана Советская социологическая ассоциация и некоторое время спустя первое социологическое подразделение в рамках Института философии – сектор труда и быта рабочего класса. Однако официальное признание социологии в конце 50-х годов не сразу прояснило суть дела. Хотя были предприняты различные попытки определить специфику и место социологии в системе общественных наук, в конечном счете ей отказывали в суверенности, в относительной независимости, т.е. в том, что присуще любой науке об обществе. Но не прекращалась интенсивная разработка теоретических и методических проблем социологии. Особенно плодотворны были результаты в разработке методологических и методических основ социологии. Уже в конце 60 – начале 70-х годов появились работы Г.М.Андреевой, А.Г.Здравомыслова, Ю.А.Левады, Г.В.Осипова, В.А.Ядова, посвященные программе, инструментарию, процедуре и организации социологического исследования. На основе или в связи с ними возникли многочисленные интерпретации исходных документов для подготовки и проведения научных исследований. Часть из них (например, «Человек и его работа», «Рабочая книга социолога») была рассчитана на высокопрофессиональное изучение объективной реальности с помощью социологических методов. Другая часть адаптировала эти документы к решению экономических, политических и культурных задач. Третьи носили сугубо утилитарный, прикладной характер и были нацелены в основном на решение неотложных производственных или учебных проблем. В целом эти издания частично удовлетворяли «голод» в литературе, давали возможность повысить квалификацию, лучше ориентироваться при подготовке и проведении конкретного исследования. Одновременно шел трудный и сложный поиск ответов на фундаментальные вопросы социологической науки, ее связи с другими научными дисциплинами. При всей спорности обсуждаемых идей социология открывала новые грани предмета, объекта и направлений исследования. Постепенно начали складываться и формироваться специалисты как по теоретическим и методологическим проблемам социологии, так и по отдельным отраслям социологического знания. С конца 60-х. до начала 80-х годов значительный вклад в исследование по самым различным вопросам социологии был внесен. Что касается теоретических проблем, то публикации этого периода свидетельствуют о том, с каким трудом отпочковывалась социология от исторического материализма, что нашло отражение в исследованиях В.П.Давыдюка, В.Я.Ельмеева, А.К.Уледова, Д.И.Чеснокова. Истории зарубежной и отечественной социологии посвятили свои работы И.И.Антонович, Г.К.Ашин, Д.М.Гвишиани, З.Т.Голенкова, И.А.Голосенко, Ю.Н.Давыдов, В.И.Добреньков, Ю.А.Замошкин, Л.Г.Ионин, В.П.Култыгин, Л.Н.Москвичев, С.И.Попов, А.В.Шестопал, Б.А.Чагин, С.И.Эпштейн и др. В них дан анализ как общих, так и конкретных проблем развития социологических теорий. Несмотря на специфику ряда публикаций, обусловленную обстоятельствами времени, они содержат в себе информацию, которая вполне может быть использована и в современных условиях. Сложились и активно развивались исследования в области труда и управления (Н.А.Аитов, Н.И.Дряхлов, Н.И.Лапин, И.М.Попова, Г.Н.Соколова, Ж.Т.Тощенко, С.Ф.Фролов, О.И.Шкаратан), социологии города (А.В.Дмитриев, С.В.Успенский, О.Н.Яницкий), социологии села (Т.И.Заславская, И.В.Рывкина, И.М.Слепенков, В.И.Староверов), социальной структуры (Л.А.Гордон, Э.В.Клопов, М.Н.Руткевич), демографии и миграции (А.Г.Вишневский, Ж.А.Зайнчковская, В.И.Переведенцев, Н.М.Римашевская, ЛЛ.Рыбаковский), этносоциологии (Ю.В.Арутюнян, Л.М.Дробижева, В.Н.Иванов), молодежи (В.Т.Лисовский, В.И.Чупров, В.Н.Шубкин и др.), образования (Ф.Р.Филиппов, В.Н.Турченко, Л.Г.Борисова), общественного мнения и средств массовой информации (Б.А.Грушин, В.П.Коробейников, В.К.Горшков, Б.М.Фирсов, В.Э.Шляпентох), культуры (Л.Н.Коган, Е.М.Бабосов, Л.Г.Ионин), семьи (АТ.Харчев, А.И.Антонов, М.С.Мацковский и др.), религии (Д.М.Угринович, В.И.Гаражда, И.Н.Яблоков, Р.А.Лопаткин), общественной активности (Ю.Г.Волков, В.Г.Мордкович, Е.А.Якуба), социологии науки (Г.Н.Волков, А.А.Зворыкин, С.А.Кугель, В.Ж.Келле, О.Г.Яновский). Значительный интерес представляют работы, посвященные проблемам надежности, обоснованности, репрезентативности и методике социологических исследований. В них (Г.С.Батыгин, И.А.Бутенко, В.И.Волович, В.Г.Гречихин, Б.З.Докторов, А.П.Куприян, О.М.Маслова, В.И.Паниотто, В.О.Рукавишников, Е.П.Тавокин, Ю.Н.Толстова, В.Е.Хмелько и др.) были рассмотрены вопросы, касающиеся повышения качества эмпирического исследования различных общественных процессов, проанализированы типичные ошибки, выявлены те ограничения, которые влияют на полноту и достоверность выводов. Важность этих работ трудно переоценить, так как они, с одной стороны, преодолевали среди самих социологов некую болезнь, связанную с погоней за фактическим материалом в ущерб теории, с другой стороны, брали на себя нелегкую миссию доказать научную значимость особым образом организованной информации, полученной по специальным методикам в процессе социологических исследований. Эти работы рассеивали скепсис по отношению к эмпирическим данным и в то же время не скрывали просчетов, огрехов и ошибок на пути социологического познания. Большую роль сыграли научные публикации, посвященные методам социологического исследования, а также сбору, обработке, хранению и использованию социологической информации. Работы В.Г.Андриенкова, Э.П.Андреева, Ф.М.Бородкина, Г.Г.Татаровой, Г.И.Саганенко, В.Ф.Устинова и других пропагандировали и разъясняли те принципы, на основе которых союз социолога и математика серьезно обогащает социологическую науку, повышает качество и надежность ее результатов. Особая ценность этого союза проявилась в создании банков социологической информации, ибо это ознаменовало переход социологии от описательных методов к широкому внедрению сравнительных (повторных, панельных и т.п.) исследований. Банк социологической информации позволяет совершенствовать методику и организацию социологических исследований, выявлять пробелы в получаемой информации, корректировать и на новых основах группировать данные. И что особенно важно, такой способ хранения и использования информации обогащает и дополняет систему государственной и международной статистики. Несомненно, при всех издержках развития социологической науки этот этап подготовил новое видение проблем этой отрасли знания, что нашло отражение в работе социологов в конце 80 – начале 90-х годов, направленных на поиск альтернатив развития в нашей стране. Именно в этот период появились и окрепли организационно и содержательно новые направления исследований в социологической науке: социального механизма рыночных преобразований (Т.И.Заславская, В.В.Радаев, Г.Н.Соколова, В.Э.Бойков), политической социологии (А.В.Дмитриев, В.Г.Комаровский), элиты (К.И.Микульский, О.М.Крыштановская, Л.В.Бабаева, Е.В.Охотский, А.В.Понеделков), управленческого и организационного консультирования и социальных технологий (Ю.Д.Красовский, Вал.Н.Иванов, А.И.Кравченко, А.И.Пригожий, В.В.Щербина). Таким образом, становление социологии как науки в нашей стране прошло сложный путь. Социологическое знание стремится вобрать в себя все лучшее, что имеется в трудах предшествующих поколений социальных мыслителей. На каждом этапе исторических преобразований социология открывает пути для новых направлений, которые определяют ее движение вперед. Среди проблем, ставших ведущими для социологии, на современном этапе развития являются: социальное положение человека в обществе и группе, социальная структура, участие в управлении, «человеческие отношения», общественное мнение, социокультурные и межнациональные процессы, экологические проблемы, межличностное общение и другие вопросы, связанные с конкретной исторической и социально-экономической ситуацией в условиях перехода страны к рыночным отношениям. Однако предстоит еще многое сделать как для создания соответствующих учебных пособий, так и для изложения действительной теории развития социологической мысли, свободной от предубеждений, идеологических штампов и просто нелепостей, накопившихся за долгие годы пренебрежения этим направлением в науке. Литература 1. О генезисе развития науки и научного знания см.: Гайденко П.П. Эволюция понятия науки. М., 1980. 2. Смелзер Н. Социология. М., 1994. С.492. 3. См.: История социологии: Учеб. пособие / А.Н. Елсуков и др. Минск, 1993. 4. Цит. по: Зборовский Г.Е., Орлов Г.П. Введение в социологию. Екатеринбург, 1992. С.44 - 45. 5. См.: Богданов А. Основные элементы исторического взгляда на природу. СПб., 1899. С.151. 6. Голосенко И.А. Питирим Сорокин: судьба и труды. Сыктывкар, 1991. 7. Култыгин В.П. История российской социологии. М., 1994. С.87. 8. О развитии социологии в нашей стране см.: Чагин Б.А. Очерк истории социологической мысли в СССР. Л., 1971; Осипов Г.В. Социология и социализм. М., 1990. Темы для ов 1. О.Конт и его позитивистская социология. 2. Эволюционистская социология Г.Спенсера. 3. Э.Дюркгейм и его воззрение на общество как особую духовную реальность. 4. Социологическая концепция М.Вебера. 5. Социологическая система П.А.Сорокина. 6. Субъективистская и психологическая школа в русской социологии. 7. Основные школы и ведущие ученые западной социологии (характеристика каждой из школ и отдельных исследователей). Вопросы и задания для повторения 1. Назовите причины появления социологии в XIX веке. 2. Какие основные школы были представлены: 1. в зарубежной социологии XIX века; 2. в русской социологии XIX – начала XX века? 3. Какие социологи относятся к классической зарубежной социологии 1-й половины XX века? Их основные идеи. 4. Сущность и главные идеи современных социологических направлений: 1. структурного функционализма, 2. теории социального конфликта, 3. бихевиоризма, 4. феноменологической социологии. 5. Основные этапы развития советской социологии. Глава 2 ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ СОЦИОЛОГИИ Конституирование социологии как науки предполагает раскрытие ее сущности и содержания, выявление ее границ и места среди других общественных дисциплин. Решение этого вопроса и особенно таких основополагающих требований, как определение объекта и предмета социологии, было долгое время затруднено тем, что, возникнув на пограничных областях человеческого знания, она в течение значительного периода не могла в полной мере отпочковаться от породивших ее наук – философии, истории, права, экономики. Многие представители социологии претендовали на то, что социология является своего рода метанаукой и, опираясь на данные других социальных и гуманитарных наук, строит свою концепцию, свое понимание происходящих процессов в обществе. Естественно, что такая постановка вопроса вызывала возражение представителей смежных наук, что выражалось в различной форме. Другой серьезной преградой для конституирования социологии является ее претензия, что она изучает общество (а что же изучают другие науки?). Эта точка зрения, не преодоленная до сих пор, в том числе и в отечественной социологии, серьезно затрудняет выявление качественной определенности социологии. Начатый Э.Дюркгеймом пересмотр этой концепции (социология изучает не все общество, а только одну из его частей) продолжается до сих пор. И большинство исследователей все больше и больше задаются вопросом: а какая часть, какой аспект, какой срез общества становится объектом и предметом социологической науки? Имеется много соображений, и это многообразие отражает наличие значительного числа школ в западной социологии, большое разнообразие взглядов, которое стало характерным и для российской социологии. Оспаривает ориентацию на общество как предмет социологии и эмпирическая социология, которая всем ходом своего развития показывает, что ни в одном не только крупномасштабном, но и комплексном проекте нельзя охватить все многообразие связей, которые интересуют исследователя. И дело даже не в том, что нельзя уловить все многообразие (можно стремиться к увеличению числа показателей, все тоньше и глубже описывать социальные процессы и явления), а в том, что за пределами компетенции социолога остаются экономические, геополитические, технические, технологические и т.п. связи, которые не могут быть изучены социологом, если только он не захочет прослыть всезнайкой, «поверхностным» наблюдателем всего и всея. Нужно отметить и российскую специфику трактовки сущности социологии. Долгое время социология отождествлялась с историческим материализмом или социальной философией, которые трактовались как методологическая основа социологии, ее теория. К компетенции же социологии, согласно этому подходу, отошли только прикладные проблемы, эмпирические исследования, поиск возможностей и резервов в отдельно взятых социальных институтах, процессах и явлениях. Этот вспомогательный, подсобный характер социологии культивировался в течение 60-80-х годов, что в той или иной мере поддерживалось представителями других наук: давайте, мол, нам факты, сведения, данные, а их теоретическим осмыслением займемся мы. Следствием такого подхода стал тот факт, что даже в документах Высшей аттестационной комиссии СССР в 70-80-е годы социология признавалась только в сочетании со словом «прикладная». § 1. ОБЪЕКТ СОЦИОЛОГИИ Долгое время в спорах о сущности и границах социологии как науки специально не выделялся вопрос об объекте социологии. Попытки поднять его практически оставались незамеченными. В какой-то мере это можно было объяснить тем, что общество является предметом изучения всех гуманитарных наук, и каждая из них имеет свой аспект. В поисках собственной специфики социология сталкивалась с серьезными трудностями. Определения типа «социология есть наука о законах и движущих силах развития общества» [1] ничего не проясняли, поскольку с таким же успехом можно было бы утверждать, что физика изучает физические законы, химия – химические и т.д. Социология по сути отождествлялась с историческим материализмом, социальной философией, причем эти представления постоянно воспроизводились в том или ином виде во многих ее определениях [2]. Расплывчатость, неясность формулировок вполне оправданно порождала жаркие дискуссии, ибо предлагаемые подходы не удовлетворяли требованиям достаточно четкого описания объекта науки. Следует еще раз вернуться к тому исходному положению, которое, на наш взгляд, способно привести к достаточно строгому выводу об объекте социологии. Когда общество предстает перед нами экономической гранью, то очевидно, что весь комплекс экономических наук, и в первую очередь экономическая теория, направляет свои усилия на выявление сущности экономических законов, их системы и взаимодействия. Если рассматривается политический строй общества (в том числе и правовые отношения), то на передний план выходит весь спектр правовых и политических наук. Анализ общества в его поступательном развитии относится к компетенции исторических наук. Они рассматривают общество как историю всего человечества, стран и народов, отдельных сфер жизни людей (социальной, бытовой, производственной и т.п.) (3). Что же в таком случае призвана изучать социология? Прежде всего следует обратить внимание на многочисленные попытки найти самые различные формы компромисса между определениями истмата и социологии. В марксистском обществознании до недавних пор лишь болгарские ученые (Ж.Ошавков, В.Добриянов, С.Михайлов и др.) различали исторический материализм как философскую науку об обществе и социологию как нефилософскую, специфическую науку об обществе (4) Между тем в истории научной мысли известен подход, направленный на более четкое выделение объекта социологии – гражданского общества. В этой связи хотелось бы отметить заслугу К.Маркса, который, анализируя процесс развития человечества, пришел к выводу, что данный феномен – гражданское общество – рожден только на определенной стадии исторического процесса, а именно как результат эры новой истории, ведущей свой отсчет от периода великих буржуазных (английской и французской) революций. По его мнению, гражданское общество – это такая грань и ступень в развитии человеческого общества, которая охватывает «определенный общественный строй, определенную организацию семьи, сословий или классов... Возьмите определенное гражданское общество, и вы получите определенный политический строй, который является лишь официальным выражением гражданского общества» (5). Эта степень зрелости человеческого общества – гражданское общество – долгое время не замечалась ни в зарубежной, ни в отечественной социологии. Это уже в XX веке гражданское общество и его отклики в виде «общества потребления», «общества благоденствия», «социального общества» приобрели определенные права в трудах и исследованиях социологов. Вместе с тем среди социологов было немало тех, кто считал, как известный шведский исследователь П.Монсон, что отсчет гражданского общества нужно вести с XVIII века, когда оно отделилось от государства (6). В русской социологии тоже в течение длительного времени в качестве ее объекта рассматривалось общество в целом. Это характерно даже для той группы, которая исповедовала субъективизм и психологизм. Так, член Петербургской академии наук, историк и социолог Н.И.Кареев считал, что «социология ставит своей целью изучение общества вообще, т.е. взятого отвлеченно и, так сказать, вне данных мест и данных времен» (7). В дальнейшем он уточняет: для социологии помимо выяснения природы и генезиса общества представляют интерес основные его элементы, факторы и силы, их взаимоотношения, характер процессов, совершающихся в обществе вне зависимости от времени или места происхождения. Иначе говоря, им было обосновано положение о таком моменте в жизни человека, который нельзя свести ни к политическому, ни к юридическому, ни к экономическому компоненту. Вместе с тем он волей-неволей строил свои рассуждения в рамках социальной философии или по крайней мере не представлял возможность четкого ее разграничения с социологией. Идея гражданского общества в советскую социологию пришла сравнительно поздно, что совпало с ее возрождением в конце 50 – начале 60-х годов. Одну из первых попыток выйти на проблемы гражданского общества как объекта социологии предпринял в своей ранней работе Г.В.Осипов (8). Но так как трактовка проблем гражданского общества сближалась с представлением о нем как о социальной сфере общественной жизни, это вызвало определенные возражения в научной литературе (9). В целом все имеющиеся суждения можно охарактеризовать как стремление найти границы размежевания между социальной философией и социологией, которая, в отличие от первой, не рассматривает общество во всех его многообразных связях, а избирает в качестве объекта анализа особую форму его проявления – гражданское общество. Итак, что же собой представляет гражданское общество как объект социологии? Необходимо подчеркнуть, что гражданское общество смогло возникнуть лишь на определенном этапе развития человечества. Хотя на ранних ступенях и существовали его элементы, незрелые формы, но как самостоятельное, самодовлеющее явление оно сформировалось на том рубеже, когда человек стал демонстрировать принципиально новые черты поведения и образа жизни. Это было вызвано процессом становления и развития буржуазного общества, когда человек получил возможность действовать как самостоятельная общественная сила, влияние которой в значительной степени зависело от уровня и степени сознательности, творчества участников реального исторического процесса. В отличие от условий рабовладельческого и феодального общества человек в массовом порядке оказывался ответственным за судьбу экономических преобразований, а впоследствии и за устройство политической жизни буржуазного общества. О том, что появление человека как гражданина связано лишь с определенным этапом развития общества, свидетельствует и замечание К.Маркса, что «быть рабом или быть гражданином – это... отношения человека А к человеку В», которые устанавливаются в обществе, посредством и при помощи общества (10). Именно при появлении капитализма люди на качественно новой основе стали воздействовать на ход общественной жизни. Резко возросло участие отдельного человека в решении самых различных жизненных проблем. Вместе с тем люди все чаще начинают действовать сообща – не как одиночки в древние эпохи или средние века, а как классы, социальные группы и слои, включаясь в политические и другие объединения и организации. Все это позволяет утверждать, что гражданское общество – это совокупность соответствующим образом организованных, исторически сложившихся форм совместной жизнедеятельности, определенных общечеловеческих ценностей, которыми руководствуются люди и каждый человек во всех сферах общества – экономической, социальной, политической и духовной. Поиск истины в общечеловеческом плане не отменяет анализа специфических форм деятельности людей в различных общественно-экономических системах. Но эта специфика является особой формой проявления общечеловеческого, а не первопричиной противопоставления жизни в капиталистическом и социалистическом обществах. Именно такой подход служил (и служит) исходным пунктом вульгаризированного анализа и противопоставления различных направлений социологической мысли. Как показала жизнь, интеллектуальная ограниченность ведет к тупику, потере исторической перспективы. Логика общественного развития подтверждает необходимость постоянного сопоставления жизнедеятельности классов, социальных групп и слоев не только внутри определенного общества, но и между различными типами обществ. Об этом свидетельствует и та объективная реальность, которая подталкивает ученых к сравнению различных взглядов, мнений, суждений людей в условиях неоднородных социально-экономических систем. Этот импульс – нахождение и сравнение различных видов жизнедеятельности с учетом специфики каждой страны – может характеризовать вклад социологии в решение как глобальных, так и конкретных проблем, волнующих все человечество или отдельные его слои и группы. «С точки зрения основных идей марксизма, интересы общественного развития выше интересов пролетариата...» (11). Автор считает, что по немалому числу вопросов мнения социолога-марксиста и социолога, не придерживающегося этих взглядов, могут существенно различаться, как различается и конкретная ситуация в условиях того или иного общества. И все же точкой отсчета и для того, и для другого являются нахождение и выявление таких показателей жизнедеятельности людей – членов различных общественных систем, которые их объединяют, и только затем на базе этого осуществляется исследование специфических особенностей каждого общества. Именно это характеризует сущность социологии как науки при определении основного объекта ее исследования – гражданского общества, в котором общее находится в органическом единстве с особенным, специфическим. В условиях, когда общество преследует общечеловеческие, гуманистические цели, значение социологии как науки, изучающей эти объединяющие различные социальные силы характеристики, становится показателем общественного прогресса в самом широком смысле слова. § 2. СОВРЕМЕННЫЕ ДИСКУССИИ О СУЩНОСТИ И СОДЕРЖАНИИ СОЦИОЛОГИИ Долгое время не делалось больших различий между объектом и предметом социологии. Потребовались годы, чтобы в философской, науковедческой литературе был сформулирован и принят многими учеными тезис о том, что предмет науки – это та грань ее объекта, которая определяет содержательную, сущностную ее сторону. «Категория «предмет науки» связана с фиксацией двуединства: системы объективно существующих закономерных связей и системы понятий, эти связи отображающих» (12).Спор о предмете социологической науки ведется давно. С ним можно ознакомиться в работах отечественных и зарубежных исследователей. В данном кратком историческом очерке мы остановимся на содержании тех дискуссий, которые велись в нашей стране после возрождения социологии в 60-80-е годы. Начиная с конца 50-х годов в отечественной науке состоялось несколько дискуссий, посвященных предмету, структуре социологии и социологического знания. Они характеризовались различиями в подходах, трактовках и способах решения поставленных задач. Если проанализировать имеющиеся взгляды, то можно сказать следующее. Прежде всего это точка зрения, которая идентифицирует социологию и исторический материализм. Впервые данное положение было высказано в 1955 году академиком В.С.Немчиновым. По его мнению, социология представляет собой одну из отраслей философских наук: «исторический материализм и есть марксистская социология» (13). Эта идея получила развитие в работах ряда отечественных философов (14). И хотя от подобных взглядов впоследствии многие отошли, тем не менее рецидивы их возрождения имели место и в более поздние сроки, несмотря на оговорки. Другая позиция отражала более сложную картину взаимодействия исторического материализма и социологии и в значительной степени была продиктована подходом, заложенным в постановлении ЦК КПСС (1969 г.), ставившего задачу развития «исторического материализма как общесоциологической теории». Впервые развернутое обоснование этой точки зрения было изложено в статье в журнале «Коммунист», где утверждалось, что исторический материализм как общесоциологическая теория включает в себя исследование законов функционирования различных социальных общностей, совокупность специальных социологических теорий различного уровня общностей и, наконец, конкретные социологические исследования (15). Эта точка зрения получила, пожалуй, наибольшее распространение в публикациях 60 – начала 80-х годов. Так, в одной из первых дискуссий о предмете и структуре социологической теории (МГУ, 1968 г.) Д.М.Угринович, характеризуя исторический материализм как общесоциологическую теорию, выделил еще один уровень – специальные, или частные социологические теории. Эта идея повторена в середине 80-х годов И.С.Коном, В.Н.Ивановым (16). Такая точка зрения поддерживается некоторыми исследователями и поныне. «До сих пор, – утверждал В.Я.Ельмеев в 1986 году, – не возникло необходимости (и вряд ли она появится) в общей социологии как науки наряду с историческим материализмом, являющимся синонимом науки социологии... Это... функция (звено) известных общественных наук». Практически эту же самую мысль он повторил и в 1995 году(17). Эта господствующая, официальная точка зрения была подвергнута сомнению еще в 60-е годы. Так, Ю.А.Левада в «Лекциях по социологии» утверждал: «Социология – это эмпирическая социальная дисциплина, изучающая общественные системы в их функционировании и развитии»(18). По сути дела, это был компромисс между различными представлениями о теоретическом и эмпирическом уровнях в социологии, в рамках которой должна быть построена своя система научного знания. Эти шаги были подвергнуты резкой критике, и в основном с тех позиций, что социологии как науки вне исторического материализма не существует. Высказывались и другие соображения. А.А.Зворыкин писал, что марксистская социология представляет собой систему наук(19). При этом он весьма расширительно толковал ее, включая сюда все общественные науки, что, естественно, затрудняло определение специфики предмета науки. Эту позицию разделяли А.М.Ковалев, И.А.Козиков, И.М.Слепенков, но с оговоркой, что в социологию включаются все методологические науки, изучающие общие законы общественного развития в целом на различных этапах и уровнях общественной системы (20). Такой подход также фактически отрицал специфику социологии как самостоятельной науки, сводя ее в той или иной мере к обществознанию в целом или к какой-то прикладной теории, имеющей относительную самостоятельность. В этой связи были предприняты попытки трактовать теорию научного социализма как социологическую теорию, а эмпирические исследования – как иллюстративный материал к тем или иным ее положениям. Чтобы не вступать в явное противостояние с официальной точкой зрения и в то же время ответить на реалии, которые диктовались самой логикой развития социологии, в 70-е годы социологию начали рассматривать как прикладную науку, которая занимается анализом сложившейся ситуации, разработкой практических рекомендаций по управлению общественными процессами. Эта точка зрения особо наглядно выражена В.П.Давидюком, считавшим, что «марксистская прикладная социология есть наука о специфических законах становления, развития и функционирования конкретных социальных систем, процессов, структур, организаций и их элементов»(21). Такая формулировка устраивала многих, потому что она сводила социологию к функции обслуживания других наук, к обязанностям предоставлять эмпирический материал для философского, политологического и исторического осмысления происходящих социальных процессов. Но официальная точка зрения не уставала повторять себя в самых различных вариантах, постоянно подчеркивая, что социология – это «наука о закономерностях и движущих силах развития и функционирования социальных систем, как глобальных (общество в целом), так и частных (социальные группы, учреждения и процессы)» (22). Однако, как показало время, отождествление социологии с историческим материализмом было малоконструктивно и не могло обосновать складывающиеся самостоятельные направления социологических исследований. Поэтому в научной литературе конца 70-х – начала 80-х годов вполне закономерно вновь заговорили о предмете социологии, ибо к этому времени произошло вычленение «социального» в узком смысле слова, как рядоположенного с экономическим, политическим, духовным. И в поисках ответа на вопрос: «А какая же наука занимается социальным развитием?» – появился реальный соблазн обратиться к социологии. К тому, что «социология – это наука о законах развития и функционирования социальных общностей, структур, систем и организаций» (23) стало склоняться все больше и больше ученых. Наряду с этими непрекращающимися попытками свести социологию то к историческому материализму, то к научному коммунизму, то к функции обслуживания других наук родилось стремление откорректировать понятие социологии в соответствии с новыми реалиями, с опытом проведения эмпирических исследований. К концу 80-х годов многие социологи стали поддерживать в той или иной мере позицию (хотя допускались оговорки), в которой были отражены поиск и учет многих притязаний: «Социология – это наука о становлении, развитии и функционировании социальных общностей и форм их самоорганизации: социальных систем, социальных структур и институтов. Это наука о социальных изменениях, вызываемых активностью социального субъекта – общностей; наука о социальных отношениях как механизмах взаимосвязи и взаимодействия между многообразными социальными общностями, между личностью и общностями; наука о закономерностях социальных действий и массового поведения» (24). Аналогичные и близкие к этому утверждения А.Г.Харчева, Н.И.Дряхлова, В.Н.Князева, Ю.Е.Волкова и других социологов варьировали эту постановку вопроса. При всей привлекательности этой позиции хотелось бы обратить внимание прежде всего на то, что в данном случае «социальное» анализируется в более широком контексте, который отождествляет социальный факт, процесс и явление с общественным фактом, процессом, явлением. Анализ социологических исследований показывает, что реальностью стали, во-первых, исследования процессов экономической жизни, связанных с проблемами труда, его организацией и стимулированием, занятостью, экологической и демографической ситуациями и т.д. Во-вторых, социология исследует собственно социальные процессы: социальную структуру, распределительные отношения, социальный статус человека, образ жизни, национальные и межнациональные проблемы и т.д. В-третьих, социологические исследования дают возможность глубже понять и раскрыть сущность политических процессов и явлений, связанных с развитием демократии, решением проблем власти, участием населения в управлении, деятельностью общественных организаций и т.п. И, наконец, социология активно изучает духовную жизнь общества: предметом ее исследований становится широкий круг проблем образования, культуры, науки, литературы, искусства, религии и т.д. Отсюда следует, что социологию нельзя ограничить одной из сфер общественной жизни, ибо круг ее интересов касается всех без исключения проблем бытия человека, социальных групп, слоев и общностей, институтов и процессов, их деятельности, организации трудовой и повседневной жизни людей. Иначе говоря, и экономическая, и политическая, и духовная сферы также требуют социологического осмысления. Обзор имеющихся точек зрения позволяет утверждать, что сведение предмета социологии только к социальным отношениям делает ее выразительницей хотя и важных, но далеко не всех актуальных проблем, которые волнуют как общество, так и человека. Еще меньше подходит определение предмета социологии как изучение социальных общностей и групп различного уровня (стратификационный подход) (25), ибо оно направлено на исследование социальной дифференциации, что само по себе, безусловно, необходимо, но не в полном объеме охватывает предмет социологии. 90-е годы Россия начала с поиска самой себя. Не осталась в стороне от этих исканий и наука вообще, и социология в частности. Жизнь поставила перед социологией задачу откликнуться на новые реальности адекватнее выразить требования времени, внимательнее посмотреть на накопленный багаж. В том, что требуются изменения в социологии, и изменения серьезные, мало кто сомневается. Это и выявил «круглый стол» «Социология и реальность», организованный журналом «Социологические исследования» в 1996 году. Во время обсуждения было подчеркнуто, что социология стала пользоваться новыми теориями и понятиями, такими, как «глобализация», «модернизация», «социальное пространство», «устойчивое развитие», «габитус», «актор». Введены в оборот социологической науки такие термины, как парадоксы, диаспоры, менталитет и пр. (26) Вместе с тем социология не может не ответить на критику, например, прозвучавшую в статье Ю.Орфеева («Независимая газета», 1996. 28 мая), который считает, что социальные науки, в том числе и социологию, необходимо освободить от «фольк-научных» терминов, таких, как оптимизация, системный анализ, АСУ и др., доказывая их ложность, тупиковость и даже авантюристичность, невозможность их интерпретировать в измеряемых показателях и индикаторах. В то же время отказ ряда исследователей от марксистской парадигмы и попытки использовать понятийно-категориальный аппарат и инструментарий западноевропейской и американской социологии без учета российской специфики привел к еще большей запутанности, неоднозначности и противоречивости при трактовке изученных социальных процессов и явлений. Иначе говоря, как говорит А.И.Зимин, социальная наука столкнулась или с феноменом, не укладывающимся в общенаучную картину социальной реальности, или с неадекватностью научно-познавательных средств, или с тем и другим (27). Попытаемся исходя из этого прежде всего ответить на вопрос: что является предметом социологической науки? § 3. РЕАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ, ПОВЕДЕНИЕ И ИХ СРЕДА КАК ПРЕДМЕТ СОЦИОЛОГИИ В конце 80-х – начале 90-х годов в мировой социологии стала созревать новая ситуация, которая ознаменовалась тем, что были выдвинуты новые концепции, претендующие на более глубокое осмысление, описание и характеристику происходящих изменений в обществе. Прежде всего нужно отметить, что приобрели вес так называемые глобалисты – социологи, претендующие на то, чтобы объяснить все происходящее в мире с позиций геоэкономических, геополитических, транскультурных и т.п. Эта позиция наиболее предметно и наглядно выражена в концепции И.Валерстайна, президента Международной социологической ассоциации (1994–1998). По его мнению, «единицей анализа социальной реальности» являются «исторические системы», связи между ними, их функционирование и изменение. Он оперирует понятиями «геокультуры», «модерн», «всеобщая история человечества», «равновесие систем» (28). Получила распространение и точка зрения, нашедшая отражение в работах французского социолога П.Бурдье и польского ученого П.Штомпки, утверждающих необходимость изучения социального поля, социального пространства и логики их развития. П.Бурдье полагает, что основа основ в социологии – это связь габитуса с полями. По мнению А.Ф.Филиппова, социолог различает а) свое видение пространства, б) социальное значение пространства, не рефлектируемое участниками взаимодействия, но принципиально важное для них и в) пространство как оно осознается и обсуждается последними (29). В отечественной литературе получила дальнейшее развитие точка зрения, что ключевой категорией социологии является социальная общность (30). На наш взгляд, прежде чем сформироваться этим общностям, они, в свою очередь, должны состоять из социальных элементов – личностей, людей, – которые и олицетворяют данное общественное явление и в этом смысле выступают первоосновой, первопричиной существования всего «социального». Но не просто человек, люди, а их определенное качество, позволяющее считать их исходной категорией социологической науки. В этой связи хотелось бы еще раз подчеркнуть характерную особенность отечественной социологии, все больше ориентирующейся на возрождение традиций русской социологии с учетом новых исторических реалий, накопленного знания и опыта эмпирических исследований – обращения к человеку как творцу, активному участнику всех преобразований в обществе. Ведь еще П.Сорокин охарактеризовал социологию как «науку, изучающую поведение людей, живущих в среде себе подобных» (31). Исследуя общественные процессы и явления, социологи в центр своего внимания все чаще ставят человека, его сознание, отношение к общественным изменениям не только как индивида, но и как члена определенной общественной группы, социального слоя, института. Огромное значение приобретают также мотивы его поведения в конкретной общественной ситуации, его потребности, интересы, жизненные ориентации. Даже статистика для социологии важна не как информация о количественных процессах, а как показатель, по которому можно судить о состоянии внутреннего мира людей. К тому, что на эту сторону нужно обратить большее внимание, отечественная социология пришла не сразу. Социологи стали постепенно приходить к выводу о необходимости более обстоятельного изучения «отношений между группами людей, занимающими разное положение в обществе, принимающими неодинаковое участие в его экономической и духовной жизни (курсив мой. – Ж.Т.), различающимися не только уровнем, но и источником своих доходов, структурой личного потребления, образом жизни, уровнем личностного развития, типом общественного сознания» (32). Объектом изучения становилась все большая группа вопросов, характеризующих состояние сознания человека, его поведение и отношение к происходящим в обществе процессам, профессиональное, национальное и региональное их звучание. Человек развивается как родовое, общественное существо и прежде всего при помощи своего сознания и его реализации во всех сферах общественной жизни. Именно это отметил еще на рубеже XX века А.А.Богданов, когда, раскрывая сущность учения К.Маркса о природе и обществе, писал, что в своей борьбе за существование люди не могут объединяться «иначе, как при помощи сознания» (33). К этому нужно добавить и то, что социология (как и любая другая наука) призвана не предлагать свои модели, а изучать фрагменты, части объективной реальности. В действительности мы встречаемся в первую очередь не со структурами, а с деятельностью человека, через которую затем выходим на институциональный, стратификационный, управленческий и другие уровни организации общественной жизни. Общественное сознание обычно рассматривается в двух измерениях: как обыденное и как теоретическое (34). В научной литературе при выявлении их сущности, роли и функций наиболее распространена точка зрения, которая противопоставляет их друг другу, отождествляет обыденное сознание с более низким уровнем общественного сознания. Все это справедливо, пока идет гносеологический анализ этого явления. Но, как показывает жизнь, в чистом виде ни то ни другое не существует. Практика заставляет нас по-иному взглянуть на эту проблему. Прежде всего, нужно отметить, что реальное сознание, вырастая из непосредственно практической деятельности, не отделено от общественного бытия. Более того, оно отражает (и мы думаем – вполне обоснованно) не только случайные, стихийные связи и отношения, но и некоторые устойчивые закономерности и тенденции развития общества (пусть и в несовершенном виде). Реальное сознание включает в себя здравый смысл, который не отрицает возможности познания глубинных сущностных процессов – оно даже предполагает его постоянное обогащение и использование в практической жизни человека. Реальное сознание не является результатом какой-то специализированной деятельности (в отличие от конкретных ее форм – политической, эстетической, нравственной и т.д.) и воспроизводится всеми видами деятельности человека. Так как любая деятельность несет в себе принципиальные, сущностные моменты общественной деятельности, то можно сказать, что сознание, порождаемое этой деятельностью, способно фиксировать общую линию развития. То, что это сознание оперирует «первичными мыслительными формами», ни в коей мере не означает, что сфера реального, практического сознания ограничивается только «мелкими» вопросами бытия. Именно это противоречие – отражение непосредственно окружающей действительности и возможность глубинного, а не поверхностного ее восприятия – и характеризует состояние реального сознания и соответствующее поведение людей. Реальное сознание и поведение по своему содержанию представляют собой сочетание рационального и эмоционального, переплетение мировоззренческих элементов, устоявшихся традиционных взглядов и привычек. И если эмоциональный компонент реального сознания и поведения больше связан с непосредственным впечатлением, сиюминутным воздействием, то рациональный компонент может интегрировать и прошлый опыт, и уроки не только личной, но и общественной жизни, улавливать общественно-политическое звучание многих происходящих событий. В этом и проявляется тот момент, который роднит отдельные элементы практического восприятия действительности с научным, теоретическим сознанием. Преобладание стихийного, эмоционального в реальном сознании и поведении ни в коей мере не снимает значимости рационального, возможности, что оно, в конечном счете будет определять направленность и зрелость общественного сознания и общественной деятельности. Кроме того, реальное сознание и поведение присущи не только отдельной личности или случайным группам людей. Они – продукт коллективного творчества, характерного как для всего общества, так и для социально-классовых групп, слоев и общностей. Возникая как реакция на непосредственное восприятие действительности, как отражение эмпирических условий существования, реальное сознание и поведение приобретают самостоятельную роль, выражаясь в общественном мнении, умонастроениях людей. Результаты деятельности людей, «включая и их ошибки, оказывают обратное влияние на все общественное развитие, даже на экономическое» (К.Маркс). Хотя реальное сознание и поведение складываются из непосредственного опыта отдельных людей, в общественном воплощении они образуют своеобразное явление, творцом которого выступает класс, нация, социальная группа или социальный слой. Реальное сознание и поведение не есть собрание или механическое обобщение этих взглядов и поступков – они образуют новую специфическую сущность, в которой проявляются устойчивые тенденции, объективно отражающие как состояние сознания, так и глубину осмысления им общественного бытия» (35). И, наконец, реальное сознание и поведение отражают общественные противоречия, широкую гамму повседневных иллюзий, нередко очень близких по своей сути к обыденному сознанию. «...Взятое... как совокупность обыденных переживаний, то есть всех тех горестей и радостей, надежд и разочарований, из которых складывается повседневная жизнь, это обыденное сознание оказывается сплошным беспокойством, по сравнению с которым научное и философское сознание представляются чем-то вроде атараксии мыслителей эпохи эллинизма» (36). Реальное, живое сознание и поведение – самые «богатые» по своим проявлениям общественные процессы. Фактически они отражают на эмпирическом уровне состояние общественного сознания и общественной деятельности в целом во всем его многообразии, противоречивости, случайности и необходимости. Именно они выступают чутким показателем состояния, хода развития и функционирования общественных процессов. Поэтому их исследование представляет важный инструмент для принятия научно обоснованных решений во всех без исключения сферах общественной жизни – от экономической до духовной. Из сказанного выше ясно, что неправильно реальное сознание отождествлять с обыденным и противопоставлять теоретическому сознанию, с одной стороны, и массовому сознанию – с другой. Что касается массового сознания, то оно олицетворяет такое общественное явление, которое оперирует понятиями «массовые индивиды», «массы индивидов», «массовые общности» (37). При всей актуальности изучения массового сознания, его глубокой дифференциации все же остается открытым вопрос: а куда отнести сознание немассовое, отражающее позиции небольших, незначительных групп и слоев, отдельных личностей? Не столкнемся ли мы с фактами пренебрежения к тем формам сознания, что не подпадают под понятие «массовое»? Это тем более важно, поскольку известен печальный опыт игнорирования (в политической жизни) того сознания, которое в самом деле не отражало мнения массы, но было способно предвидеть и определять процесс познания общественной жизни. Не об этом ли говорит жизнь академика А.Д.Сахарова, гражданские позиции которого долгое время не разделялись официальными органами, не были поняты широкими кругами общественности? Несовпадение массового сознания с реальным, практическим проявляется не только в случае опережения сознания отдельных людей или каких-то их групп, но и несоответствия сознания и поведения (в том числе и в негативном плане) массовому сознанию, когда ценности, установки, взгляды характеризуют особую позицию, особый уклад жизни и особое восприятие действительности. На наш взгляд, под понятие «массовое сознание» никогда не подпадает сознание новатора-художника, писателя, композитора, хотя по ряду показателей оно мало чем отличается от жизненных установок большинства людей. Под массовое сознание не подпадают и взгляды, мнения тех групп людей, которые в силу исторических и этнических причин не вошли в полный контакт с мировой цивилизацией и сохраняют приверженность своему укладу жизни. Нужно сказать еще и о таком феномене, когда преувеличение роли массового сознания в недавнем прошлом являлось основанием для игнорирования и даже преследования тех, кто не вписывался в его рамки, «выпадал» из привычного, санкционированного, официально одобренного. Поэтому, признавая большое значение такого явления, как массовое сознание, целесообразнее рассматривать реальное, практически функционирующее общественное сознание во всей его сложности, противоречивости, конфликтности, без изъятия из него сознания не только отдельных социальных общностей, но и отдельных людей. На наш взгляд, надо обратить пристальное внимание на феномен социального настроения – доминантную характеристику общественного сознания и поведения людей, которая, как показывают результаты многочисленных социологических исследований, является устойчивой их характеристикой при возможных весьма изменчивых показателях отношения людей к конкретным экономическим и социальным реалиям. Именно феномен социального настроения наиболее ярко характеризует концепцию социологии жизни, так как она оперирует реальными показателями отношения людей ко всему тому, что происходит в обществе, в котором они работают и живут (38).Но особенно важно для социологии познать процесс «превращения общественного сознания в общественную силу» (К.Маркс). Живое сознание и поведение – гораздо более богатые по содержанию специфические состояния общественной жизни, в которых переплетаются как научные, обоснованные знания, суждения и умозаключения, так и стихийное, продиктованное практическим опытом, непосредственное восприятие действительности и соответствующее ему действие. Иначе говоря, живое, практическое сознание и поведение – это реально функционирующая общественная жизнь во всем сложном переплетении как закономерных связей и отношений, так и случайных, единичных, а иногда и противоположных социальному прогрессу взглядов, идей и представлений. Именно такой подход к реальному сознанию и поведению – как к живому, полному противоречий и драматизма общественному явлению, функционирующему на эмпирическом уровне, в условиях непосредственно практического опыта, способному предвосхитить (или включить в себя) теоретическое сознание, позволяет объяснить на языке социологии многие процессы, выявить общее, присущее им не только во всех сферах общественной жизни, но и в условиях различных социально-экономических систем. Однако, чтоб не впасть в субъективизм, следует отметить, что социологией жизни берется не просто сознание и поведение, а в конкретных социально-экономических, социально-политических и социально-культурных условиях, олицетворяющих влияние всех видов общественной среды: макро-, мезо- и микросреды. Социолог призван учитывать «особые жизненные обстоятельства», определяющие сознание и поведение людей, «каждый из которых хочет того, к чему его влечет физическая конституция и внешние, в конечном счете экономические обстоятельства (или его собственные, личные, или общесоциальные)...»(39). Таким образом, сознание и поведение человека в конкретной социально-экономической обстановке, которые обусловливают появление различных социально-демографических, национальных, социально-профессиональных структур, и являются предметом социологии. Изучение сознания и поведения людей переводит социологию из плоскости регистрирующей науки в плоскость активной общественной силы, участвующей в решении всех без исключения актуальных проблем развития человечества. Обобщая сказанное, можно сказать, что социология – это наука о движущих силах сознания и поведения людей как членов гражданского общества. Предмет социологии как науки включает: реальное общественное сознание во всем его противоречивом развитии; деятельность, действительное поведение людей, которые выступают как предметное воплощение (по форме и содержанию) знаний, установок, ценностных ориентации, потребностей и интересов, фиксируемых в живом сознании; условия, в которых развиваются и осуществляются реальное сознание и деятельность, действительное поведение людей. Литература 1. См.: Социология в СССР. T . I . M ., 1966. С.13. 2. Интересно отметить, что одним из первых, кто идентифицировал социологию и исторический материализм, был Э.Бернштейн (см.: Бернштейн Э. Спорные вопросы социализма. Берлин, 1921. С.14). 3. Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С.227. 4. См., например: Михайлов С. Эмпирическое социологическое исследование. М., 1975. С.ЗЗ–34. 5. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.27. С.402. 6. Монсон П. Лодка на аллеях парка: Введение в социологию/ М., 1995. 7. Кареев Н. Общие основы социологии. Пг., 1919. С.8. 8. См.: Осипов Г.В, Социология как наука // Социальные исследования. Вып.2. М., 1968. С.29. 9. См.: Уледов А.К. Социологические законы. М., 1975. С.234 - 235. 10. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.46. 4.1. С.214.. 11. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.4. С.220. 12. Вавилин Е.А., Фофанов В.П. Исторический материализм и категория культуры. Новосибирск, 1983. С.41. 13. Немчинов B . C . Избр. произв. T . I . M ., 1967. С.374. 14. См.: Константинов В.Ф., Келле В.Ж. Исторический материализм – марксистская социология // Коммунист. 1966. № 1; Чесноков Д.И. Исторический материализм. М., 1964. С.10. 15. Глезерман Г., Келле В., Пилипенко Н. Исторический материализм – теория и метод научного познания и революционного действия // Коммунист. 1971. №4. 16. См.: О структуре марксистской социологической теории. М., 1970. С. 12; Иванов В.Н. Социология в системе научного управления обществом. М., 1984. С.8–9; Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С.641. 17. Вестник ЛГУ. Сер. Философия. 1986. № 2. С.93. См. также: СОЦИС. 1991. № 5; Ельмеев ВЛ. Социологический метод: теория, онтология, логика. СПб., 1995, с. 15. 18. Левада Ю.А. Лекции по социологии. 4.1. М., 1969. С.5. 19. См.: Зворыкин А.А. Исторический материализм как общесоциологическая теория и конкретные социальные исследования // Филос. науки. 1963. № 1. 20. См.: Ковалев A . M ., Козиков И.А. Научный коммунизм и конкретно-социологические исследования // Вестник МГУ. Сер. Философия. 1967. С.46–52; Слепенков И.М. Методологические прин ципы и методика конкретного социологического исследования. М., 1974. С.8. 21. Давидюк В.П. Прикладная социология. Минск, 1979. С.14. 22. См.: Философская энциклопедия. М., 1970. Т.5. С.85; Социологические исследования: результаты, проблемы и задачи // Коммунист. 1980. № 13. С.81. 23. Прикладная социология: Словарь. Минск, 1984. С. 197. 24. Ядов В.А. Социологическое исследование: Методология, программы, методы. Самарск. ун-т, 1995. С. 19–20. 25. См.: Харчев А.Г. Предмет и структура социологической науки // СОЦИС. 1981. № 2. С.62; Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история: проблемы исторического процесса. М., 1981. С.96, 164, и др. 26. См.: Социология и реальность // СОЦИС. 1996. № 9, 11. 27. Там же. 28. Валлерстайн И. Социальное изменение вечно? Ничто ни когда не изменяется // СОЦИС. 1997. № 1. 29. Филиппов А. Ф. О понятии социального пространства. Тезисы доклада на Международном симпозиуме «Куда идет Россия?». М., 1996. 30. См.: Ядов В.А. Размышления о предмете социологии // СОЦИС. 1990. № 2; Зборовский Г.Е., Орлов Г.П. Введение в социологию. Екатеринбург, 1992. С.41. 31. Сорокин П.А. Человек. Цивилизация, Общество. М., 1992. С.534. 32. Заславская Т.Н., Рывкина Р.В. О предмете экономической социологии // Известия СПб. отд. АН СССР. Сер. Экономика и прикладная социология. 1984. Вып.1. С.12. 33. См.: Богданов А. Из психологии общества. СПб., 1906. С.57. 34. См. подробнее работы В.С.Барулина, Н.Б.Биккенина, А.И.Бурдиной, Э.В.Ильенкова, В.Ж.Келле, М.Я.Ковальзона, В.М.Межуева, О.Г.Нестеренко, А.Г.Спиркина, В.И.Толстых, А.К.Уледова, И.Т.Фролова. 35. См. подробнее: Тощенко Ж.Т. Возможна ли новая парадигма социологического знания // СОЦИС. 1991. № 7. 36. Ойзерман Т.Н. Философия и обыденное сознание // Вопросы философии. 1967. №4. С.127. 37. См.: Грушин Б.А. Массовое сознание. М., 1987. С.254. Следует отметить, что одними из первых этот термин использовали А.К.Уледов в работе «Структура общественного сознания» (М., 1968) и Г.Г.Дилигенский в книге «Рабочий на капиталистическом предприятии» (М., 1969). 38. См . подробнее: Тощенко Ж., Харченко С. Социальное на строение. М., 1996. 39. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.37. С.396. Темы для ов 1. Этапы развития представлений об объекте социологии. 2. Гражданское общество как объект социологии. 3. Исторические судьбы советской социологии. 4. Этапы и проблемы возрождения социологии в 50–60-е годы в СССР. 5. Предмет науки социологии: генезис идей. 6. Проблема человека в социологии. 7. Реальное сознание и его социологическая интерпретация. 8. Реальное поведение и его эмпирические показатели. 9. Среда как предмет социологического анализа. Вопросы и задания для повторения 1. Почему общество не может быть объектом изучения только социологической науки? 2. Перечислите, что имеется в виду, когда употребляется термин гражданское общество. 3. Перечислите, что общего и особенного у социологов различных научных школ. 4. В чем состояла суть дискуссии о социологии в 50–60-е годы? 5. Является ли социальное синонимом общественного? 6. Почему произошел поворот в представлениях о предмете социологии в 80–90-е годы? Глава 3 СТРУКТУРА, КАТЕГОРИИ И ФУНКЦИИ СОЦИОЛОГИИ При выяснении сущности и содержания социологии как науки помимо определения ее объекта и предмета требуется, во-первых, характеристика ее структуры, уровней социологического знания и других дифференцирующих признаков, которые позволяют представить науку как определенную логически непротиворечивую систему, особенно если учесть, что структура может быть выстроена по различным основаниям, что нашло достаточно широкое отражение в имеющейся социологической литературе. Во-вторых, невозможно представить науку без соответствующего понятийного аппарата, категорий, которые бы отражали степень и глубину познания социальной реальности. Категории должны отражать то, что их связывает с другими науками, быть отражением общенаучных теорий и в то же время характеризовать те специфические особенности, которые присущи именно социологии. В-третьих, наука не имеет качественной определенности, если точно не вычленены ее функции, в том числе и те, которые характерны только для нее. И, наконец, социология как наука нуждается в обосновании ее самостоятельного статуса, который на качественном уровне позволяет разграничить ее с другими науками, отличить социологическое знание от философского, исторического и т.п. Следует также отметить, что в науке поднимается вопрос об использовании наряду с понятием «теория» понятия «парадигмы науки». Использование этого понятия позволяет выявить такое состояние науки, которое связано с тем, что на определенном этапе ее развития возникает ситуация, когда совокупность накопленных научных данных не может быть объяснена с точки зрения существующей парадигмы. Тогда старая парадигма отбрасывается и на смену ей приходит новая (или новые), которая претендует на более точную и глубокую интерпретацию теорий, фактов, методов (1). § 1. РАЗЛИЧНЫЕ ПОДХОДЫ К СТРУКТУРЕ СОЦИОЛОГИИ В отечественной литературе по-разному решается вопрос о структуре социологической теории. Во-первых, были предприняты попытки рассмотреть ее по специальным социологическим теориям. Но их простое перечисление, без систематизации, приводило к тому, что социологическая теория представала перед нами как набор случайных (хотя важных и необходимых) проблем, не упорядоченных и не соотнесенных между собой. В подобной ситуации вся аргументация сводилась нередко к тому, стоит или не стоит включать в социологию то или иное направление эмпирических исследований, не является ли оно производным от какого-нибудь более «объемного» и широкого понятия. В результате создавалась своего рода дурная бесконечность, пределы которой было трудно ограничить и предугадать. Во-вторых, структура социологии часто анализируется через призму актуальных проблем, имеющих отношение только к социальной системе (2). В соответствии с этой точкой зрения выделяются направления, которые, на взгляд исследователя, наиболее полно характеризуют механизм действия закономерностей социального развития во всех их многообразных проявлениях. Несомненно, такой подход к проблеме возможен. Однако нельзя не видеть, что если сосредоточить внимание только на них, в стороне остается ряд серьезных проблем, связанных с другими актуальными проблемами, которые могут приобрести значение в условиях постоянно меняющегося мира. В-третьих, структура социологической теории нередко объясняется с точки зрения уровней социологического знания и диалектики их взаимодействия. Трехуровневое деление социологии – общесоциологическая теория, специальные теории и, наконец, конкретные эмпирические исследования – исходит из факта, что общая теория и эмпирия всегда связаны между собой, но связаны, как правило, опосредованно, через промежуточные уровни научного знания(3) Отдельные исследователи выделяют еще один уровень – уровень социальных показателей, который занимает место между специальными социологическими теориями и эмпирическими исследованиями (4). Специфика социологического знания подтолкнула некоторых ученых по-особому трактовать структуру социологического знания, фиксируя некий «средний уровень». На наш взгляд, это был очередной компромисс между официально утверждаемой концепцией об историческом материализме как общесоциологической теории и стремлением все же выделить «свою» социологическую теорию, которая долгое время камуфлировалась под так называемым уровневым срезом. Но такой подход, как точно отмечает А.В.Кабыща, напоминает русскую матрешку и мало что прибавляет к классификации науки и ее разделов. В ситуации, когда социология отождествлялась с историческим материализмом, статус теорий среднего уровня (частных теорий) оказался двусмысленным. Если теоретический уровень социологии был представлен философией, то им не оказывалось в ней места, так как они являются теориями нефилософскими. Но они в то же время «теории». Так каково же их соотношение с теоретической социологией? Если же их отнести к эмпирическим исследованиям (они образовывали отдельный уровень), то не означает ли это, что эмпирия не имеет достойного научного статуса? И насколько оправданно выделять все эти уровни по разным основаниям? Такая структуризация вызвала самые серьезные возражения со стороны одного из крупнейших социологов современности, француза П.Бурдье. Он обвинил американскую социологию в сговоре, в альянсе таких известных ученых, как Т.Парсонс, который взял на себя разработку общесоциологической теории, Р.Мертон, монополизировавший представление о «среднем уровне», и П.Лазарсфельд, который стал представлять уровень эмпирии. По мнению Бурдье, это идеологическое господство, раздел сфер влияния позволяет навязывать свою концепцию видения науки, не считаясь с другими заслуживающими внимания и имеющими глубокое научное обоснование подходами. Очевидно, что трехуровневая модель социологии, сыграв определенную роль в ее развитии, в значительной степени исчерпала свои возможности. В настоящее время предприняты попытки не только усовершенствовать эту точку зрения, но и отказаться от нее. И прежде всего заслуживает поддержки стремление исследователей четко размежевать социологию с социальной философией. На наш взгляд, чтобы определить структуру социологии, надо исходить из того, что понятие «социальная философия», которое нередко отождествляется с историческим материализмом, неравнозначно понятию социология. На это в свое время обратила внимание Г.М.Андреева, ратуя за необходимость пользоваться двумя различными системами абстракций – философской и социологической(5). Здесь мы не касаемся вопроса о том, что отсутствие научных разработок в социологии привело к поглощению ряда ее проблем историческим материализмом, ибо на существующие запросы общественного развития нужно было отвечать, и при отсутствии социологии многие из традиционных ее разделов взяла на себя социальная философия. § 2. ОСНОВЫ СТРУКТУРИРОВАНИЯ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ Теоретическая и эмпирическая социология. Данное деление является наиболее распространенным и признанным, ему посвящено немало работ в отечественной социологии. В их основе лежит разделение социологического знания на теоретическое и эмпирическое. В рамках теоретического знания разрабатываются социологические теории, осуществляются типологизация и классификация имеющейся (накопленной) социологической информации. Оно включает в себя и гипотетическое знание, которое в дальнейшем должно быть подтверждено или опровергнуто. К компетенции теоретического знания относится выявление закономерностей (законов), тенденций и перспектив развития как изучаемых процессов и явлений, так и самой социологической науки. Большое место в социологической теории отводится понятийному аппарату, уточнению его интерпретации как в свете накопленных данных, так и новой информации. Теоретическое знание может быть представлено по степени осмысления всего объекта и предмета социологии или одной из их сторон, частей, фрагментов. «Дальнейший прогресс марксистской социологической науки как целостной и разветвленной системы знания связан и с развитием общей социологической теории, и с построением относительно самостоятельных теоретических подсистем, объединенных воедино по известным логико-гносеологическим принципам» (6). Иногда в рамках теоретического знания выделяют теорию социологии и метасоциологию. Их отличие друг от друга состоит в том, что если объектом социологической науки является сама социальная реальность во всем многообразии своего проявления, то объектом метасоциологии является сама социология, ее познавательные возможности, закономерности ее развития. Следует отметить, что в нашей литературе синонимом метасоциологии является социология социологии и рефлексивная социология. Ряд исследователей обращает внимание на необходимость теоретического осмысления взаимосвязей метасоциологии и социологии. Отмечая сдвиг современной социологии «к субъективно-понимаемому», П.Монсон в этой связи поясняет: «Субъективность присутствует здесь двояким образом, частично в самом исследователе, частично – в объектах, в людях, которые он изучает. Вопрос о том, каким образом можно состыковать эти две субъективности, является важной методологической проблемой»(7). Теоретическое знание неоднозначно и поэтому не исключает существования различных концепций, взглядов, обобщений и парадигм. Это, собственно говоря, и отражает современная ситуация в социологии, которая характеризуется многообразием подходов к изучению одних и тех же проблем. Более того, существование различных теорий приводит к полемике, что в конечном счете обогащает социологию в целом. Что касается эмпирического уровня знания, то оно представлено всеми видами и формами конкретной информации, включающими в себя совокупность статистических и документальных данных, социологических показателей и индикаторов развития изучаемых процессов и явлений. Очевидно, что без особым образом организованного эмпирического знания не могут быть осмыслены реалии сознания и поведения человека ни в демографическом, ни в профессиональном, ни в национальном, ни в социально-правовом и других аспектах. Фундаментальная и прикладная социология. Данное разделение социологии отвечает на вопрос: решает она только научные или практические задачи. Однако многолетний опыт социологических исследований показывает, что в них обычно соединены эти обе группы задач: «наличие в каждой отрасли знания теоретического и эмпирического уровня может рассматриваться в качестве одного из важных аргументов включения в систему социологической науки общесоциологических и конкретно-социологических исследований в качестве двух уровней единого знания» (8) С этим подходом коррелирует предложение рассматривать социологию как макро- и микросоциологию(9). Если первую интересует общество как целостный социальный организм, его структура, социальные институты, их функционирование и изменение, то микросоциология обращена к социальному поведению, межличностному общению, мотивации действия, социализации и индивидуализации личности, стимулам групповых поступков. Но особенно плодотворно рассматривать взаимосвязь фундаментальных и прикладных аспектов социологии в рамках специальных социологических теорий. Объектом и предметом специальных социологических теорий являются отдельные общественные явления, специфические их связи с другими явлениями и процессами, которые в своей целостности образуют гражданское общество. Они рассматривают не общие взаимодействия, существующие между всеми общественными явлениями, а лишь характерные связи между ними. Для возникновения и становления специальных социологических теорий, как считает югославский ученый Д.Маркович, необходимо выполнение по крайней мере двух условий: а) нужно, чтобы данное явление могло быть предметом социологического анализа и чтобы между этим явлением и обществом объективно существовали специфические связи; б) необходимо, чтобы имелась общественная потребность в рассмотрении этого явления г, социологической точки зрения, т.е. в изучении специфических связей между этим явлением и обществом как совокупностью всех общественных отношений (10). Сегодня в нашей стране в большей или меньшей степени оформлено свыше 30 специальных социологических теорий. Некоторые из них получили статус фундаментальных дисциплин, другие – прикладных, третьи – теоретико-прикладных. Их положение все еще полностью не осмыслено и с точки зрения перспектив социологии, и с точки зрения общественных потребностей. Анализ места специальных социологических теорий в системе социологического знания предполагает постоянный критический обзор их развития, особенно тех, которые имеют непосредственное значение как для понимания места, роли и функций социологической науки в современных условиях, так и для повышения эффективности и качества исследований. Особо подчеркнем, что если в социологии более чем в любой другой общественной науке, заметно разделение на теорию и эмпирию, то это ни в коем случае не означает, что они существуют раздельно, не взаимодействуя между собой. Следование кажущейся самостоятельности теории и эмпирии в практике работы социологов ничем, кроме глубоких научных и методологических просчетов, не оборачивается. Функциональные социологии. Основанием для функциональной структуры социологического знания является деление жизни общества на различные сферы. В соответствии с таким подходом общественная жизнь имеет экономическую, социальную, политическую и духовную сферы. Эта точка зрения в отечественном обществе ведении формировалась постепенно (11). Особенно трудно шло выделение в качестве самостоятельного объекта социальной сферы, которая и доныне (в равной мере как понятия «социальное развитие», «социальные отношения») рассматривается как грань экономического, политического или духовного или как синоним понятия «общественное». Следует обратить внимание и на тот факт, что практика социологических исследований давно вышла за рамки социального. Социология проникла и в экономику, и в политику, и в культуру, т.е. мы можем говорить о социологических аспектах всех сфер общественной жизни. Соблазн свести социологическое к социальному очень велик, потому что на самом деле объектом значительного (если не подавляющего) большинства исследований являются процессы и явления социальной сферы. Поэтому не потеряло актуальности утверждение М.Т.Иовчука, что социологические науки «комплексно... исследуют взаимосвязанные процессы экономической, социальной, политической и т.п. жизни» (12). В соответствии с этим мы выделяем экономическую, политическую социологию, социологию духовной сферы, социологию управления. Несколько сложнее с наименованием той отрасли социологии, которая замыкается на социальной жизни (в узком смысле этого слова). Выйти из этого положения предоставим будущему. Что касается экономической социологии, то надо сразу отметить, что экономическую жизнь общества, связанную с реализацией целей и задач общественного производства, невозможно представить без сознания людей и соответствующего типа поведения, без потребностей и интересов субъективного фактора. В сущности, речь идет о том, что «при разумном строе... духовный элемент, конечно, будет принадлежать к числу элементов производства...», ибо «мы имеем в действии два элемента производства – природу и человека, а последнего, в свою очередь, с его физическими и духовными свойствами...» (13). Такой подход имеет и большое практическое значение, поскольку он оспаривает сложившиеся представления о том, что экономическая жизнь не содержит в себе идеальных моментов и что экономика – это комплекс проблем, имеющих отношение только к развитию производительных сил и обусловленных ими производственных отношений. Между тем и в сфере экономики осуществляется воздействие на сознание и поведение людей. В этом отношении мы полностью разделяем мнение советского экономиста А.И.Пашкова, еще в 70-х годах возражавшего некоторым ученым и практикам, выступившим за очищение политэкономии от экономической политики и идеологии (14). Игнорирование человеческой специфики экономических отношений ведет к просчетам как в теории, так и на практике. В теоретическом отношении идентификация экономических и социологических методов означает, что экономические процессы предстают как полностью независимые от сознания и поведения людей, что ведет к объективизму, а в конечном счете и к отрицанию значения сознательной деятельности людей, их созидательного творчества и роли в историческом прогрессе. В практическом отношении следствием этого становятся разрыв между словом и делом, желание все свести к взаимодействию средств и предметов труда и людей как элементов материального производства без учета их воли, желаний и устремлений. Вместе с тем, исходя из объективного состояния и проблем развития экономической сферы, нельзя преувеличивать роль и значение идеальных моментов. При всей важности экономического сознания его характеристика всегда нуждается в сопоставлении со статистическими показателями развития производства, условий труда, социальной деятельности людей. Только такой подход дает возможность социологии делать научно обоснованные выводы. Обращаясь к другой сфере общества, к социальной жизни, следует отметить, что она в течение длительного времени в большинстве случаев отождествлялась с общественной жизнью. Когда в конце 50 – начале 60-х годов все настойчивее стала звучать аргументация в пользу специального изучения социальной сферы в отличие от общественной жизни в целом, то социологические аспекты ее функционирования практически не затрагивались. Приведем, к примеру, две точки зрения. Одна из них, как наиболее распространенная, характеризует социальные отношения как отношения между группами, классами, нациями, народностями, иногда сюда включаются отношения в семье и в трудовых коллективах. Другая точка зрения рассматривает социальные отношения как: 1) отношения по обеспечению жизненными средствами, 2) отношения по воспроизводству природных данных человека, 3) отношения по приобщению к производству, 4) отношения по приобщению к общению (15). Если игнорировать факт, что в социальные отношения автором включаются и такие, которые входят в компетенцию экономических отношений, то остается одно – все они могут (и должны) подвергнуться глубокому социологическому анализу. Такая постановка вопроса заслуживает всемерной поддержки и развития. Тщательный анализ социальной жизни подтверждает, что социологический аспект в ней присутствует в более сложном и полном виде. Сфера социальной жизни в значительной степени складывается вне воли и сознания людей, т.е. материальные отношения в них представлены в достаточно большом объеме. В то же время сознательное начало присуще ей в той мере, в которой возникают предпосылки для превращения классов, социальных слоев и групп в субъекты сознательной деятельности. Последнее означает, что в области социальных отношений гораздо сильнее, чем в экономике, проявляется сознательное начало, которое можно измерить. В политической жизни роль социологии возрастает. Политика открывает огромный пласт перехода от объективного к субъективному, сознательному развитию. Она не только обобщает классовые интересы, но и концентрирует их. В данном случае речь идет о сосредоточении сил, воли, знаний и действий, т.е. о методах и формах выражения политической деятельности человека, классов и социальных групп. Социологический аспект политической жизни обращен ко всему спектру чувств, мнений, суждений и отношений людей к процессам демократизации, гласности, возможностям осуществления своих прав и свобод. Социологические отношения властных отношений, особенности избирательной системы позволяют представить пути становления демократии, выявить болевые точки ее развития. Важнейшее значение приобретают проблемы политической реформы, механизмов ее осуществления, устранения тех противоречий, которые возникают в процессе реализации ключевых идей правового государства. Огромный блок политической социологии составляют международные отношения, способы и направления решения таких животрепещущих проблем, как война и мир, региональные конфликты, возможность сотрудничества и перспективы безъядерного мира. К проблемам политической социологии относятся деятельность политических организаций и объединений, формы и методы их работы в новых общественных условиях, способность оперативно откликаться на то или иное развитие событий. И наконец, объектом социологии в сфере политики является политическое сознание, анализ его реального состояния, функционирование политической культуры как одной из существенных предпосылок достижения прогрессивных целей. Четвертой по счету, но не по значению является сфера духовной жизни общества – активной деятельности по освоению имеющихся культурных ценностей, созданию новых, распределению и потреблению накопленных. Социологические исследования выявили острую необходимость комплексного развития духовной жизни. Они показали ущербность подхода, заключающегося в том, что долгое время по тем или иным объективным и субъективным причинам на первый план выдвигались отдельные направления культуры, образования, науки. Духовная жизнь общества обычно анализируется с двух основных позиций. Во-первых, как категория, рядоположенная с экономикой, социальной и политической жизнью (16). При этом в духовной жизни выделяются проблемы образования, культуры, науки, а ее взаимодействие с другими сферами общественной жизни рассматривается как производное от социально-экономического развития. Согласно этой точке зрения, духовная жизнь не лишена активного начала: она играет самостоятельную роль и может влиять на все без исключения общественные процессы. Во-вторых, духовная жизнь предстает не только как часть, но и как сторона общественного развития, сторона исторического процесса (17). При изучении любого общественного явления мы неизбежно выходим на уровень освоения теорий, концепций, взглядов, отношений людей, которые по своему содержанию и характеру являются духовными образованиями. Этот подход позволяет более эффективно и предметно исследовать «действительный процесс» во всем его противоречивом развитии (18). Однако этот подход не лишен серьезных издержек. И если он имеет определенное оправдание на уровне философского осмысления, то на уровне социологического знания он мало плодотворен и имеет очень серьезные ограничения как методологического, так и методического характера. Такой подход в известном смысле включает в себя все общественные процессы, все общество, в результате социолог, работающий на эмпирическом уровне, сталкивается с трудноразрешимыми задачами. Особое значение для анализа проблем духовной жизни приобретает соотношение материального и идеального в ее развитии. В этом случае следует иметь в виду, что в системе образования, художественной культуре идеальное является ведущим, хотя присутствуют и материальные аспекты: степень развитости материальной базы, достигнутый предшествующими поколениями уровень знаний и т.д. (19). Таким образом, духовная жизнь общества представляет собой процесс производства, распространения, формирования и реализации духовных ценностей. Этот процесс является сложным, многоплановым и неоднозначным, поэтому так важно определить основные его составляющие. К таким структурным элементам следует отнести процесс социализации личности, систему образования, массовую информацию, культурно-просветительную деятельность, литературу, искусство, науку. Сквозным для всех подсистем духовной жизни является тот факт, что сознание и поведение человека выступают объектами главного интереса конкретных исследований, когда многообразие духовного мира порождает возможность различных подходов и способов решения возникающих общественных проблем. В заключение несколько слов о социологии управления. Она связана с использованием особого класса задач – механизма регулирования социальных процессов – и поэтому может рассматриваться самостоятельно, на уровне выявления неких общих характеристик, независимо от конкретных обстоятельств, а может применяться в рамках каждой из сфер общественной жизни и составляющих их элементов, что требует выявления и анализа специфических особенностей управления в каждой конкретной области сознания и поведения людей. § 3. КАТЕГОРИИ СОЦИОЛОГИИ Понятийный аппарат социологии в современной отечественной науке трактуется по-разному, ибо исследователи исходят из различных теоретико-методологических оснований. Распространенный прием, и особенно в рамках теоретической социологии, когда на вооружение берется понятийный аппарат социальной философии с ее многовековой традицией и выверенной временем лексикой, отражающей реальность и все его проявления в современном мире. Злоупотребляют понятийным аппаратом социальной философии и историки социологии, которые (вольно или невольно, осознанно или неосознанно) берут на вооружение анализ социальной мысли, осуществленный философией, и присваивают его себе. Из-за нерасчлененности социального и социологического, некоторые авторы доходят до анекдотических утверждений, что в Древнем Китае вовсю функционировали социологи, в том числе и в армии. То, что и тогда существовали социальные проблемы, – это бесспорно. Но были ли они социологическими – этот вопрос скорее к мировосприятию автора, чем к науке. На наш взгляд, категории, которые характеризуют сущность и содержание социологической науки, можно подразделить на несколько групп. Первая группа связана с анализом объекта социологии, а также с характеристикой связей (взаимосвязей) социологии с общенаучными представлениями о мире. Поэтому социологу предстоит знать точки зрения на общество, государство, классы, нации (компетенция общенаучной теории) и на гражданское общество и его структуру (компетенция теоретико-методологических основ науки). Вторая группа категорий охватывает большую совокупность понятий, трактующих и объясняющих предмет социологии. Во-первых, всего того, что связано с характеристикой сознания (индивидуальное, групповое, общественное), с его видами (политическое, экономическое, нравственное, религиозное и т.д.), с его структурой (знание, убеждение, ценности, мотивы, установки и т.д.), с его специфическими характеристиками (общественное мнение, массовое сознание). Во-вторых, это понятия, характеризующие реальное поведение (действия) людей, что предполагает его дифференциацию и интерпретацию как на теоретическом, так и на эмпирическом уровне. Это относится к видам поведения (деятельности) людей, их взаимосвязям с сознанием (социальное настроение) и между собой. Такой подход предполагает анализ как позитивных, так и негативных видов деятельности. В-третьих, в понятийном аппарате нуждается и заключительный компонент предмета социологии: условия, в которых реализуются (или не реализуются) сознание и поведение людей. Поэтому понятия макро-, мезо- и микросреды, социальной инфраструктуры – это такой набор, без которого трудно понять всю сложность социального мира. Третья группа категорий касается субъектов реального сознания и поведения: индивида, социальной группы (слоя), класса. Значительное место занимают особые группы субъективного действия – народности, народы, этносы. Многие понятия связаны с семьей. Сюда относятся также группы отклоняющегося поведения. Четвертая группа касается инструментов социологического познания, тем более что они весьма специфичны по сравнению с другими социальными науками. Здесь важна как совокупность методологических категорий (программа, гипотезы, сценарий и т.д.), так и методов (наблюдение, опрос, контент-анализ, интервью, эксперимент и т.д.). Специфичными предстают перед читателями проблемы обработки социологической информации, ее анализа, интерпретации полученных результатов. Пятая группа – это категории и понятия, углубляющие наши представления о функциях социологии. Но если первая из них – теоретико-познавательная – коррелирует с аналогичным аппаратом других групп, то управленческая функция выдвигает ее в число познаваемых огромное количество явлений и процессов, таких как предвидение, прогнозирование, проектирование, планирование, программирование, социальные технологии и т.д. И, наконец, особо следует сказать о тех понятиях, которые одновременно служат и социологии, и другим самостоятельным отраслям научного знания. Так, у социологии имеется много родственных понятий с демографией (миграция, продолжительность жизни, здоровье и т.д.), с социальной психологией (общение, эмоции, самочувствие и т.д.), с политологией (власть, электоральное поведение и т.д.). Вместе с тем категории и понятия социологии имеют свои границы, и чтобы не превращать их перечисление в дурную бесконечность, следует руководствоваться вышеназванными соображениями. § 4. ФУНКЦИИ СОЦИОЛОГИИ Как общественная наука социология выполняет теоретико-познавательную и управленческую функции. В свою очередь, они могут образовывать производные функции, которые иногда в литературе трактуются как самостоятельные. К ним нередко относят мировоззренческую, просветительную, прогностическую, профилактическую, практическую и т.п. Но, на наш взгляд, они все зависимы от первых двух. Теоретико-познавательная и управленческая функции социологии тесно взаимосвязаны. Диалектико-материалистический взгляд на историю является базой для долгосрочного прогноза и в то же время выполняет функции методологии исследования общественной жизни, сознания и поведения людей. Теоретические основы и концептуальный аппарат социологии позволяют детально анализировать общественные процессы (вплоть до построения имитационных статистических моделей), а также прогнозировать их развитие с учетом многообразных и специфических условий в заданных границах места и времени. Теоретико-познавательная функция социологии направлена на выяснение сущности, природы человеческого сознания и поведения в определенных общественных условиях, обращена к познанию проблем настоящего и будущего данного общества с учетом многообразия конкретно-исторических и социально-культурных условий его развития. Она имеет целью изучение и выработку рекомендаций по решению проблем, возникающих во всех сферах общественной жизни, в более или менее широких пространственно-временных интервалах, относящихся к различным социальным группам и общностям. Социология опирается на систематизированные и постоянно обновляемые факты общественной действительности, используя для их установления специальные, свойственные только ей методы анализа. Полученная в процессе социологических исследований информация, как правило, служит основанием для дальнейшего развития теоретических положений. Те исходные методологические идеи, которые социолог закладывает в своем исследовательском проекте, обогащаются выводами проведенных исследований и позволяют получить новое знание. Вместе с тем прирост нового знания достигается в том случае, если четко сформулирована социальная проблема, которая обычно регистрируется как противоречие между потребностями общественного развития и субъективной деятельностью людей. Для выработки предложений по устранению имеющихся противоречий анализируется как объективная, так и субъективная социальная информация. На современном этапе общественного развития все больше и больше повышается интерес к информации, которая характеризует внутренний мир людей, их намерения, ориентации, мотивы, ценности и готовность действовать во имя их претворения в жизнь. Собственно, подход к предмету социологии, призванный рассматривать реальное сознание и поведение людей, можно также трактовать как попытку субъективировать общественные процессы. Однако нужно ясно понимать, что изучение состояния, выявление тенденций и проблем практического сознания и поведения людей обязательно предполагает учет объективных условий, использование объективной информации. Именно такое сочетание дает реальную картину и достаточно всесторонне фиксирует то, что происходит в жизни страны, в социальных группах и особенно в сфере труда и быта. Что касается управленческой функции социологии, то она заключается в нахождении разумных способов решения конкретных общественных проблем здесь и сейчас, равно как и проблем, которые могут возникнуть в результате определенных управленческих воздействий там и потом. Реализация этой функции тесно связана с обеспечением постоянно обновляемой информации о состоянии и тенденциях развития общественных процессов и явлений. Важным моментом является прогноз ближайших и более отдаленных последствий, что позволяет минимизировать негативные тенденции. К управленческой функции следует отнести и те способы ее воздействия на общественные процессы, которые нередко выделяют в самостоятельную функцию – идеологическую. На наш взгляд, в этом нет необходимости, ибо идеологический компонент присущ всем без исключения функциям социологии. В настоящее время остро встал вопрос о более эффективном участии социологии в решении актуальных социальных проблем обновления общества. В этой связи нуждается в осмыслении реальный опыт организации и проведения социологических исследований, который в большинстве своем складывается под влиянием потребностей практики. Прежде всего необходимо назвать исследования, направленные на изучение состояния, тенденций и основных проблем экономической и политической жизни. Большое развитие получил анализ политических процессов, деятельности средств массовой информации. Широко известен опыт центров по изучению общественного мнения, деятельность которых связана не только с выполнением научно-исследовательских задач, но и с решением прикладных задач экономической и социальной политики. Все большее место занимают вопросы национальных и межнациональных отношений. Всплеск конфликтов, этническая напряженность стимулировали деятельность социологов по поиску путей выхода из кризиса. Их данные активно используются в решении проблем малых народов, при определении пределов и границ национальных суверенитетов. Но, пожалуй, центральное место отводится путям перехода к рыночным отношениям, политическим и социальным последствиям вхождения людей в новые экономические реалии. Перед социологами труда, специалистами по индустриальной социологии встали принципиально новые вопросы, которые было трудно предвидеть еще десять лет тому назад: наличие многообразных форм собственности, в том числе и частной, начало функционирования совместных (с иностранными фирмами) предприятий, создание новых, в том числе и горизонтальных, связей между ними. В 1990 году впервые был зарегистрирован новый фактор экономического сознания и поведения людей – осознание грядущей безработицы, которая вызывает тревогу практически у каждых двух из пяти человек. Особую значимость приобретает участие социологии в рассмотрении таких проблем, как насилие и преступность в обществе, что стало важным показателем происходящих в обществе изменений. Изучение реальных ситуаций, на решение которых может быть направлена управленческая функция социологии, резко увеличило значение экологических и духовно-нравственных проблем. Причем значение последних кризис в экономике не ослабил, а, наоборот, усилил. Их роль в преобразовании жизни людей возросла. Таким образом, анализ состояния общественного сознания и поведения людей, тенденций их изменения в условиях функционирования экономических, социальных, политических и духовных отношений – все это стало предметом исследовательских задач социологической науки. Она призвана обогатить теоретические воззрения о нынешнем этапе развития современного общества, помочь практике рекомендациями о возможностях оптимального воздействия на общественные процессы. § 5. МЕСТО СОЦИОЛОГИИ В СИСТЕМЕ ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУК До недавнего времени место социологии среди других общественных дисциплин выяснялось главным образом при обсуждении ее соотношения с историческим материализмом и теорией научного коммунизма. От полного отождествления с истматом до роли обслуживающей дисциплины, от трактовки истмата как методологической основы социологии до отрицания ее полной самостоятельности – вот спектр мнений, который был предметом обсуждения в 60-80-х годах. По существу, в полемике выяснялся лишь один вопрос: какие области научного знания можно было «отдать» социологии, а какие оставить за собой. Но в большинстве случаев давался один ответ – социология рассматривалась как вспомогательная дисциплина, как поставщик конкретной информации, а научное осмысление эмпирических данных осуществлялось другими. Конечно, в ходе этих споров высказывались и иные точки зрения, но все они так или иначе отказывали социологии в праве на самостоятельную роль, приспосабливая ее к существующей структуре философского знания, и в лучшем случае искали компромисс между различными точками зрения, но опять же за счет социологии(20). Аналогичные дискуссии были характерны и при рассмотрении взаимосвязи социологии и теории научного коммунизма. В 70 - 80-е годы появился ряд работ, в которых предмет теории научного коммунизма, определяемый как изучение социально-политических закономерностей становления социализма и коммунизма, отождествлялся с предметом социологии (21). Однако, как показала практика социологической науки, такие споры оказались бесплодными и были опровергнуты самой жизнью. И этот новый подход проявился не в том, что было найдено правильное соотношение с истматом и научным коммунизмом, а в том, что под вопрос была поставлена правомочность существования последних. И после дискуссий конца 80 – начала 90-х годов в научном мире пришли к выводу, что при решении фундаментальных вопросов о проблемах общества лучше всего оперировать понятием «социальная философия». Социальная философия концентрирует внимание на крупномасштабных общественных явлениях, нацелена на установление закономерностей развития человеческого общества. Опираясь на конкретно-исторические реалии, социальная философия стремится выявить общие тенденции и закономерности, тогда как социология, используя знание этих общих закономерностей, осуществляет анализ роли и места человека в жизни общества, его взаимодействия с другими членами общества в рамках различных социальных институтов, исследует специфику общностей разного типа и уровня. Следовательно, новая постановка вопроса сразу сняла много неопределенных моментов в соотношении социологии с философскими дисциплинами и четко обозначила ее место среди фундаментальных наук об обществе. В последнее время актуализировался вопрос о соотношении социологии с политическими науками, с политологией. Имея общий предмет исследования, они между тем серьезно отличаются друг от друга. Социология по сравнению с политологией не претендует на всеобщий анализ проблем власти, в центр своего внимания ставит более скромную и определенную задачу – выявить место, роль и позицию людей, социальных групп и слоев в сфере политических отношений. По многим вопросам, касающимся производства, распределения, потребления и обмена, социология имеет много общего с экономическими науками. Взаимодействуя с ними, социология участвует в анализе поведения работника при решении всех без исключения экономических, организационных, технических, управленческих и т.п. задач, связанных с функционированием форм собственности. Социология помогает экономическим наукам освободиться от бессубъектного рассмотрения производства, в полном объеме оценить возможности знаний, воли, мотивов, желаний человека и их влияния на рост производительности труда, качество продукции, повышение социальной эффективности народного хозяйства. Правовыми науками также накоплен богатый опыт использования социологических данных при изучении властных отношений, процессов функционирования правовой культуры. Статистические методы в сочетании с субъективной информацией дают возможность оценить состояние и тенденции развития законности, управления, государственности, пути реализации прав и свобод всех граждан общества. Плодотворна роль социологии во взаимодействии с историческими науками, что позволяет им расширить традиционный инструментарий для решения своих познавательных целей и задач. Широкое поле открывается и при исследовании проблемы исторического сознания – приоритет социологии здесь неизмерим по сравнению с другими научными методами. Большое влияние оказывает социология на развитие этики и эстетики, давая количественную и качественную оценку степени развитости норм и ценностей, регулирующих отношения между людьми, а также уровню зрелости эстетического вкуса, путям и формам удовлетворения духовных потребностей и т.п. Взаимоотношения в семье, в коллективе, состояние нравственности можно во многом установить с помощью специфических методов, которые находятся в распоряжении социологии. Значительный удельный вес в социологии занимает комплекс вопросов, относящихся к компетенции экологии и медицины. Проблемы здоровья, охраны природы, окружающей среды невозможно в полном объеме представить без анализа экологического сознания, физической культуры, различных аспектов милосердия. В обосновании проблем градостроительства, территориального размещения людей, пространственной структуры расселения, в создании новых городов также потребовалось участие социологии, ибо игнорирование сложившегося уклада жизни людей, их традиций и склонностей привело к целому ряду серьезных ошибочных решений, таких, как ликвидация бесперспективных деревень, внедрение многоэтажного строительства в сельской местности, отказ от применения ландшафтной архитектуры и др. Существуют связи социологии с естественными и точными науками. Именно в процессе взаимодействия с биологией нашел свое специфическое выражение системный подход, получили развитие социальная экология и социальная медицина. Крепнет сотрудничество социологии с математической наукой, так как трудно представить ее без специальных математических методов, обеспечивающих эффективность и достоверность эмпирического исследования. Важное значение в развитии социологии приобретают междисциплинарные связи. На междисциплинарной основе возникла социальная психология, развивается социолингвистика, проходит стадию становления социопедагогика. Для всех этих новых направлений науки вклад социологии состоит, во-первых, в «замыкании» проблематики на структурных социально-групповых носителях особых интересов, во-вторых, в широком использовании специфических методов и приемов исследования, дающих возможность расширить фактологическую базу всего гуманитарного знания. Итак, смысл вычленения социологии из всей системы наук, и прежде всего обществознания, состоит в том, чтобы выйти на анализ сознания и поведения людей в единстве объективных и субъективных факторов. Литература 1. Кун Т. Структура научных революций. М., 1975. 2. См., например: Фетисов В.Я. К вопросу о структуре социологического знания // Вестник ЛГУ. Сер. Экономика, философия, право. 1974. № 23. С.54; Марксистско-ленинская социология. М., 1988. С.10-11. 3. См.: Ильичев Л.Ф. Исторический материализм: Проблемы методологии. М., 1983; Осипов Г.В. Теория и практика социологических исследований в СССР. М., 1979. С.179. 4. См.: Пилипенко Н.В., Руткевич М.Н. О содержании и структуре социологического знания // Философские науки. 1987. № 7. С.11. 5. См.: Андреева Г.М. Марксистская социология и ее задачи // О структуре марксистской социологической теории. С.28–29. 6. Ядов В.А. Социологическое исследование: Методология, программа, методы. М., 1987. С. 15. 7. Монсон П. Лодка на аллеях парка. Введение в социологию. М.,1995. С.66. 8. Воробьев Н.А. Методологические проблемы анализа объекта социологического исследования. Барнаул, 1974. С.256–257. 9. Руткевич М.Н. Макросоциология. М., 1995. 10. Маркович Д. Социология труда / Пер. с сербохорв. М., 1988. 11. Одним из первых эту идею высказал В.П.Рожин в работе «Введение в марксистскую социологию» (Л., 1962. С.95). В дальнейшем обоснование этой точки зрения получило у В.Г.Афанасье ва, В.С.Барулина, М.В.Лашиной, В.П.Тугаринова, Б.А.Чагина и др. 12. Иовчук М.Т. Марксистско-ленинская социология в СССР и исследования проблемы развития духовной жизни социалистического общества // Философские науки. 1967. № 4. С.22. 13. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. T . I . C .555. 14. См.: Пашков А.И. Вопросы экономической науки. М., 1973. С.511. 15. См.: Перфильев М.Н. Общественные отношения. Л., 1974. С.164-181. 16. См.: Журавлев В.Б. Проблемы духовной жизни общества. Ростов, 1972; Рожин В.П. Введение в марксистскую социологию. Л., 1962. 17. См.: Давидович В.Е., Жданов Ю.А. Сущность культуры. Ростов н/Д, 1979; Уледов А.К. Духовная жизнь общества. М., 1980; Чурбанов В.Б. Культура и формирование личности в социалистическом обществе. М., 1981. 18. См.: Общественное мнение и его формы. М., 1986. 19. О некоторых аспектах этого соотношения см.: Барулин B . C . Соотношение материального и идеального в обществе. М., 1977. 20. См., например: Федосеев П.И. К вопросу о предмете марксистско-ленинской социологии // СОЦИС. 1982. № 3. С.28. 21. См.: Слепенков И.М. Научный коммунизм и конкретные социологические исследования. М., 1984. С.29; Советская социология. Т.1. М., 1982. С.8; Фетисов В.Я. Научный коммунизм как социологическая теория. Л., 1983. Темы для ов 1. Характеристика взглядов на структуру социологии. 2. Теоретическая социология: сущность и содержание. 3. Эмпирическая социология. 4. Фундаментальная социология. 5. Прикладная социология. 6. Предметные (функциональные) социологии. 7. Категориально-понятийный аппарат социологии. 8. Теоретико-познавательная и управленческая функции социологии. Вопросы и задания для повторения 1. Дайте характеристику трехуровневого деления социологии. 2. Что такое теоретическая и эмпирическая социология? 3. Соотношение фундаментальной и прикладной социологии. 4. Классификация видов фундаментальной социологии. 5. Виды категорий в социологии. 6. Назовите и охарактеризуйте функции социологии. 7. Как соотносится социология с социальной философией, экономической теорией, политологией, правом и другими науками? Глава 4 НАУЧНЫЙ МЕТОД В СОЦИОЛОГИИ История социологии свидетельствует о сложном пути становления, развития и обогащения методов изучения социальной реальности. На первых порах становления социологии ее приемы и способы познания действительности мало отличались от тех, которые использовались уже существующими науками – философией, правом, историей. Однако и на этом этапе – что нашло особенно яркое воплощение в позитивизме – социология ориентировалась на изучение конкретных данных, «осязаемой» информации, которые, как и в точных науках, могли получить как качественную, так и количественную интерпретацию. Социология постепенно накапливала свои методы познания, особенно когда это касалось эмпирических исследований. Отдельные документы, опросные листы, интервью, анализ документов получили завершенную целостную интерпретацию в основном в 20-е годы XX века, когда можно было говорить о более или менее научно обоснованных методах, процедуре, методике и технике, дающих возможность всесторонне проанализировать изучаемое явление, что резко повышало научную и практическую значимость социологии. В данной главе дается представление об основном методе эмпирической, прикладной социологии, без которого трудно представить результаты и выводы социологии теоретической. Именно потому, что специфика научного метода в социологии очень значительна по сравнению с другими социальными науками, представляется обоснованным познакомить с ним тех, кто изучает эту науку. При необходимости этот краткий экскурс может быть развернут в самостоятельные учебные курсы, в том числе и по методам сбора и обработки информации. § 1. ВИДЫ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ В наиболее общем виде социологическое исследование можно определить как систему логически последовательных методологических, методических и организационно-технических процедур, связанных между собой единой целью: получить достоверные данные об изучаемом явлении или процессе, о тенденциях и противоречиях их развития, чтобы эти данные могли быть использованы для приращения научного знания или в практике управления общественной жизнью (1). Социологическое исследование включает сменяющие друг друга этапы: разработка программы и инструментария; сбор информации; подготовка собранной информации к обработке и ее обработка; анализ полученной информации, подведение итогов исследования, формулировка выводов и рекомендаций. Несмотря на то, что каждое социологическое исследование, претендующее на цельность и законченность, включает вышеназванные этапы, единой, унифицированной формы социологических процедур, пригодных для изучения различной сложности проблем, не существует. Конкретный вид социологического исследования обусловлен характером поставленных в нем цели и задач. Именно в соответствии с ними и различают три основных вида социологического исследования: разведывательное, описательное и аналитическое. Разведывательное {исследование} решает весьма ограниченные по своему содержанию задачи. Оно охватывает, как правило, небольшие обследуемые совокупности и основывается на упрощенной программе и сжатом по объему {инструментарии}. Разведывательное исследование используется для предварительного обследования определенного процесса или явления. Потребность в таком предварительном этапе, как правило, возникает тогда, когда проблема или мало, или вообще не изучена. В частности, он успешно применяется для получения дополнительной информации о предмете и объекте, для уточнения и корректировки гипотез и задач, инструментария и границ обследуемой совокупности в углубленном, широкомасштабном исследовании, а также для выявления трудностей, которые могут встретиться в дальнейшем. Выполняя вспомогательные задачи, разведывательное исследование служит поставщиком оперативных данных. В этом смысле можно говорить о такой его разновидности, как экспресс-опрос, цель которого состоит в получении отдельных сведений, особо интересующих исследователя в данный момент. С помощью оперативных опросов определяют отношение людей к актуальным событиям и фактам (зондаж общественного мнения), а также степень эффективности только что проведенных мероприятий. Нередко к таким опросам прибегают для оценки хода и результатов различных общественно-политических кампаний. Обычно в разведывательном исследовании используется какой-либо один из наиболее доступных методов сбора первичной социологической информации, дающий возможность сделать это в короткие {сроки}. Кроме того, если речь идет об уточнении предмета и объекта широкомасштабного исследования, может быть осуществлен анализ специальной литературы, а также проведен опрос компетентных специалистов (экспертов) либо лиц, хорошо знающих характерные черты и особенности объекта исследования. Описательное исследование – более сложный вид социологического анализа, который позволяет составить относительно целостное представление об изучаемом явлении, его структурных элементах. Кроме того, осмысление, учет такой всесторонней информации помогает лучше разобраться в обстановке, более глубоко обосновать выбор средств, форм и методов управления общественными процессами. Описательное исследование проводится по подробно разработанной программе и на базе методически апробированного инструментария. Его методологическая и методическая оснащенность делает возможными группировку и классификацию элементов по тем характеристикам, которые выделены в качестве существенных в связи с изучаемой проблемой. Описательное исследование обычно применяется в тех случаях, когда объектом служит относительно большая общность людей, отличающаяся разнообразными характеристиками. Это может быть коллектив крупного предприятия, где трудятся люди разных профессий и возрастных категорий, имеющие различные стаж работы, уровень образования, семейное положение и т.д., или население города, района, области, региона. В таких ситуациях выделение в структуре объекта относительно однородных групп дает возможность осуществить их оценку, сравнение и сопоставление интересующих исследователя характеристик, а, кроме того, выявить наличие и степень развитости связей между ними. Выбор методов сбора информации в описательном исследовании определяется его задачами и направленностью. Их сочетание повышает представительность, объективность, полноту социологической информации, а следовательно, позволяет делать более обоснованные выводы и рекомендации. Аналитическое социологическое исследование ставит своей целью углубленное изучение явления, когда нужно не только описать структуру, но и узнать, что определяет его основные количественные и качественные параметры. В силу такого предназначения аналитическое исследование имеет особенно большую научную и практическую ценность. Если в ходе описательного исследования устанавливается, есть ли связь между характеристиками изучаемого явления, то в ходе аналитического выясняется, носит ли обнаруженная связь причинный характер. Например, если в первом случае фиксируется наличие связи между удовлетворенностью содержанием выполняемого труда и его эффективностью, то во втором случае рассматривается, является ли удовлетворенность содержанием труда основной или неосновной причиной, т.е. фактором, влияющим на уровень его эффективности. Поскольку реальность такова, что назвать в «чистом виде» какой-либо один фактор, определяющий черты и характеристику любого социального процесса или явления, практически невозможно, постольку почти в каждом аналитическом исследовании изучается совокупность факторов. Из нее и выделяются факторы основные и неосновные, временные и постоянные, управляемые и неуправляемые, присущие данному социальному институту или организации и т.д. Подготовка аналитического исследования требует значительного времени, тщательно разработанной программы и инструментария. По используемым методам сбора социологической информации аналитическое исследование носит комплексный характер. В нем, дополняя друг друга, могут применяться различные формы опроса, анализа документов, наблюдения. Естественно, это требует умения взаимоувязывать, «состыковывать» информацию, полученную по разным каналам, придерживаться определенных критериев ее интерпретации. Тем самым аналитическое исследование существенно отличается не только содержанием своего подготовительного этапа и этапа сбора первичной информации, но и подходом к анализу, обобщению и объяснению полученных результатов. Разновидностью аналитического исследования можно считать социальный эксперимент. Его проведение предполагает создание экспериментальной ситуации путем изменения в той или иной степени обычных условий функционирования объекта. В ходе эксперимента особое внимание уделяется изучению «поведения» тех включенных в него факторов, которые придают объекту новые черты и свойства. Подготовка и проведение любого эксперимента – дело достаточно трудоемкое и требующее специальных знаний и методических навыков. Особенно это важно тогда, когда речь идет о внедрении новых форм социальной организации, о коренных изменениях в общественной и повседневной жизни людей и т.п., глубоко затрагивающих личные, групповые и общественные интересы. В ряде случаев эксперимент не просто желателен, а необходим. Он позволяет избегать случайностей и непредвиденных последствий, увереннее, с научной обоснованностью предлагать практике новые формы и методы управления. В зависимости от того, рассматривается предмет в статике или в динамике, могут быть выделены еще два вида социологического исследования – точечное и повторное. Точечное исследование (его еще называют разовым) дает информацию о состоянии и количественных характеристиках какого-либо явления или процесса в момент его изучения. Эта информация в определенном смысле может быть названа статической, поскольку отражает как бы моментальный «срез» объекта, но не дает ответа на вопрос о тенденциях его изменения во времени. Сравнительные данные могут быть получены лишь в, результате нескольких исследований, проведенных последовательно через определенные промежутки времени. Подобные исследования, основанные на единой программе и инструментарии, называются повторными. По сути дела, они представляют собой средство сравнительного социологического анализа, который направлен на выявление динамики развития объекта. В зависимости от выдвигаемых целей повторный сбор информации может проходить в два, три и более этапа. Длительность временного интервала между первоначальной и повторной стадиями исследования самая различная, ибо общественные процессы обладают неодинаковой динамикой и цикличностью. Часто именно свойства объекта подсказывают временные интервалы повторных исследований. Например, если изучаются тенденции в осуществлении жизненных планов выпускников средних школ и первый раз их опросили перед выпускными экзаменами, то очевидно, что ближайший срок повторного исследования – после завершения приема в вузы или поступления на работу. Особый вид повторного исследования – панельное. Допустим, в ходе повторного исследования выясняется степень эффективности образования. Обычно она определяется независимо от того, как изменился объект за период между первоначальной и повторной стадиями исследования. Панельное же исследование предусматривает неоднократное изучение одних и тех же лиц через заданные интервалы времени. Поэтому для панельных исследований целесообразно соблюдать такие интервалы, которые позволяют максимально сохранять стабильность исследуемой совокупности по ее величине и составу. Эти исследования дают хорошую возможность обновлять и обогащать информацию, отражающую динамику, направленность развития (2). Помимо названных в социологии используются – хотя значительно реже – специальные виды социологических исследований. Один из них – монографическое исследование , которое нацелено на всестороннее, «глобальное» изучение избранного социального процесса или явления на одном из объектов, взятом в качестве представителя целого класса аналогичных объектов. Очень часто монографическое социологическое исследование дополняется использованием методов других наук – истории, экономики, культурологии, лингвистики и т.п. Образцом такого монографического исследования (к сожалению, забытого) можно считать работу академика А.Н.Большакова «Деревня (1917–1927 гг.)», построенную на изучении всех сторон жизни одной из волостей Тверской губернии(3). Значительный интерес представляют когортные исследования, которые изучают специфические совокупности людей в течение определенного времени, например года, переживших одновременно одно и то же событие (вступивших в брак, призванных в армию, поступивших в вуз и т.д.). Когорту, образованную по году рождения, называют поколением. Примером такого исследования является книга Б.Ц.Урланиса «История одного поколения» (4). В наступившей поре открытости всему миру все чаще стали проводиться международные, кросскультурные исследования, которые основаны на сравнении и сопоставлении явлений и процессов в различных странах. При всей их значимости, привлекательности следует отметить одну большую методологическую сложность – трудности в интерпретации как задач и стратегии исследования, так и полученных результатов, ибо накладываются на них такие специфические особенности, которые обусловлены различным менталитетом, культурным опытом, традициями, способами исследования и решения назревших социальных проблем. Такова в общих чертах выстроенная по разным основаниям классификация видов социологического исследования. Правомерно поставить вопрос: имеется ли зависимость между социальными явлениями и видами их социологического исследования, с помощью которых они могут быть изучены? В принципе жесткой зависимости здесь нет. Практически любое социальное явление может изучаться на уровне разведывательного, описательного или аналитического исследования, имеющего точечный или повторный (панельный) характер и использующего различные методы сбора первичной информации. В свою очередь, для любого вида социологического исследования не существует «запрета» на анализ тех или иных явлений и процессов – каждое способно дать о них определенный объем научной информации. Качество социологической информации в значительной степени повысится, если предусмотреть до основного проведение пробного исследования. Оно является способом проверки обоснованности выдвигаемых гипотез и задач, а также методического уровня и отработанности инструментария сбора социологической информации. Пробное исследование помогает оце т нить правильность построения соответствующей модели выборки и внести в нее в случае надобности определенные коррективы, уточнить некоторые характеристики объекта и предмета исследования, обосновать расходы и сроки всех исследовательских процедур. Большое значение пробное исследование имеет и для тренировки интервьюеров и анкетеров. Образно говоря, пробное исследование можно рассматривать как генеральную репетицию главного исследования, позволяющую сделать первые выводы о том, насколько успешно прошел этап подготовки к нему и каких результатов можно ожидать. Сказанное вместе с тем не означает, что сам социолог в конкретном случае не связан в выборе того или иного вида исследования. Направленность такого выбора всякий раз вытекает, как минимум, из двух обстоятельств: цели, научной и практической целесообразности исследования, а также из сущности и особенностей того явления, которое предстоит изучить. Каким образом эти обстоятельства заявляют о себе при анализе, скажем, общественного мнения? Если планируется разведывательное исследование, то, исходя из его предназначения, предстоит выявить самую общую реакцию населения на тот или иной вопрос. В свою очередь, описательное исследование предполагает получение более детальной характеристики состояния общественного мнения в единстве его рациональных, эмоциональных и волевых начал. Наконец, аналитическое исследование помимо описания состояния, элементов и свойств общественного мнения по конкретной проблеме призвано дать ответ и на вопрос о том, каковы факторы, породившие именно такое мнение, и в какой степени оно выступает побудителем поведения людей. Далее. Если ограничиться одномоментным замером общественного мнения, достаточно будет проведения точечного исследования. Когда же надо получить сведения о динамике и тенденциях его развития, организуют повторные исследования. Заметим также, что цель оперативного изучения общественного мнения диктует выбор анкетного, группового или телефонного опроса в качестве метода получения первичной информации. Если же фактор времени не довлеет, наряду с опросом могут быть применены и другие методы сбора социологической информации. Перед окончательным выбором вида социологического исследования нелишним будет реалистично оценить и свои возможности, особенно глубину знаний методики, техники и организации, а также практические навыки. § 2. ПРОГРАММА СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ Программа содержит теоретическое обоснование методологических подходов и методических приемов изучения определенного явления или процесса. Только глубоко продуманная во всех своих составных частях программа социологического исследования обеспечивает его проведение на высоком качественном уровне. Не случайно программу называют стратегическим документом, в котором выражены концепция исследования проблемы, те вопросы, которые особо заинтересовали организаторов и побудили их предпринять попытку осуществить научный анализ. Программа социологического исследования обычно включает в себя подробное, четкое и завершенное изложение следующих разделов: методологическая часть – формулировка и обоснование проблемы, указание цели, определение объекта и предмета исследования, логический анализ основных понятий, формулировка гипотез и задач исследования; методическая часть – определение обследуемой совокупности, характеристика используемых методов сбора социологической информации, логическая структура инструментария для сбора этой информации, логические схемы ее математической обработки. Столь емкая структура программы исследования не плод научной фантазии социологов. Она выверена многолетней практикой и помогает избежать ошибок в процессе проведения самого исследования и анализа его результатов. Что касается формулировки и обоснования проблемы исследования, то они возникают в связи с необходимостью получить полное представление о реально существующих противоречиях с расчетом найти оптимальные пути и средства их разрешения. Различные противоречивые ситуации, которые выдвигает перед нами сама жизнь, принято называть социальной проблемой. Для инициаторов и организаторов социологического исследования существует еще научная проблема, которая сравнима с состоянием знания о незнании определенных количественных и качественных изменений, тенденций развития и других характеристик изучаемого социального явления или процесса. В частности, это может быть незнание действительных причин миграции или снижения творческого потенциала работников и т.п. В процессе формулирования проблемы исследователи стремятся к тому, чтобы в ней получили как можно более точное отражение и сама проблемная ситуация, и основное противоречие, определяющее ее. При этом «важно избегать опасности постановки мнимых проблем, т.е. проблем, либо не отражающих реальной социальной ситуации, либо давно решенных» (5). Следует опасаться и другой крайности – выдвижения проблем слишком широкого плана. Если трудно сразу придать формулировке ясность и четкость, то, возможно, это удастся сделать в дальнейшем, по мере методологической и методической разработки остальных частей программы. Иногда в ходе одного исследования приходится искать ответы на ряд проблем, что происходит, как правило, в тех случаях, когда сама исследовательская программа нацелена на многопроблемный анализ. В принципе же идти на изучение нескольких проблем в рамках одного исследования нецелесообразно. Во-первых, это усложняет инструментарий исследования, делает его громоздким, что может снизить качество собираемой информации. Во-вторых, теряется оперативность исследования, что приводит, в свою очередь, к старению данных, потере их актуальности, а порой и смысла исследования в целом. Определение цели исследования обычно предусматривает решение или научной, или практической задачи, или той и другой одновременно. Необходима постановка такой цели, реализация которой требует надежных данных, позволяющих выявить пути и средства решения наиболее важных, узловых на текущий момент проблем, проверить и установить практическую отдачу и ценность форм и методов управления общественным процессом или явлением. Как уже было отмечено, научная проблема не существует сама по себе и всегда предполагает ту общность людей и их деятельность, с которыми она неразрывно связана. Следовательно, объектом социологического исследования в широком смысле выступает носитель той или иной общественной проблемы. Вместе с тем причины возникновения проблемы могут лежать и за пределами объекта исследования. Это ведет к расширению его масштабов, чтобы можно было подойти к ее истокам. Четкое выделение объекта способствует правильному определению предмета исследования. Последний включает в себя те стороны и свойства объекта, которые в наиболее полном виде характеризуют исследуемую проблему (скрывающееся в ней противоречие). Следовательно, предмет социологического исследования предстает как концентрированное выражение взаимосвязи проблемы и объекта исследования. Логический анализ основных понятий предусматривает осуществление ряда таких методических процедур, без которых невозможно воплотить в инструментарии единую концепцию социологического исследования, а значит, реализовать его цель и задачи, проверить правильность выдвинутых в нем гипотез. Суть этих процедур заключается в логическом структурировании основных понятий, которые занимают главенствующее место в определении предмета исследования. Логический анализ предполагает точное, всестороннее объяснение их содержания и структуры, а на этой основе определяется соотношение элементов и свойств конкретного явления, последовательное изучение которых дает возможность составить ясное представление о нем. При исследовании, например, активности той или иной группы логический анализ основного понятия «социальная активность» предполагает выявление таких его составляющих, как активность трудовая, политическая, активность в сфере познания, культуры и т.д. Рассматривая затем каждое из них, мы как бы по ступеням приближаемся к определению сущности различных сторон (элементов) предмета исследования. Между логическим анализом основных понятий и видом социологического исследования существует тесная зависимость. И чем сложнее его вид, тем более емкой и разветвленной оказывается структура логического анализа основных понятий. В свою очередь, характер анализа основных понятий оказывает непосредственное воздействие на логику подготовки инструментария сбора социологической информации. Кроме того, как семантическая форма вычленения составных элементов исследуемого явления и установления между ними взаимосвязи логический анализ основных понятий помогает впоследствии правильно объяснить результаты социологического исследования. Каждый раз реализация исследовательской цели базируется на определенной последовательности шагов, приемов, методов. Набор этих методов, а точнее, общая направленность исследования может быть задана при формулировании гипотез. Гипотеза – это научное предположение, дающее объяснение каких-либо фактов, явлений и процессов, которое надо подтвердить или опровергнуть. Отсюда понятно, что предварительное выдвижение гипотез может повлиять на внутреннюю логику всего процесса исследования. Как правило, любое социологическое исследование строится на предварительных, явно или неявно выраженных предположениях о причинах возникновения изучаемой проблемы. В этом смысле гипотезы способствуют увеличению значимости исследования, подсказывают правильный выбор объекта исследования и методов сбора социологической информации. Важно, чтобы выдвигаемые гипотезы не сковывали мысль, не предопределяли итоговые результаты работы. Их формулируют однозначно, избегая по возможности расплывчатых понятий. По значимости и характеру гипотезы можно разделить на основные и дополнительные. Задачи социологического исследования определяются в соответствии с его целью и гипотезами и так же, как последние, могут быть условно разделены на основные и дополнительные. Основные задачи исследования отражают поиск ответа на центральный вопрос: каковы пути и средства изучения исследуемой проблемы? Не исключены ситуации, когда выдвижение дополнительных гипотез потребует выяснения еще каких-либо вопросов. Тогда и намечаются дополнительные задачи. Описательные и аналитические социологические исследования, как правило, включают несколько основных задач, решение каждой из которых предполагает реализацию определенного числа связанных с ними дополнительных задач. Так, например, при анализе отношений собственности и особенностей их функционирования в качестве дополнительных задач может быть поставлено изучение: а) оценок всех существующих, в том числе формирующихся, форм собственности; б) предпочтений и приоритетов по отношению к ним; в) степени эффективности способов и методов хозяйствования как специфического проявления функций собственности. При характеристике обязательных требований к программе социологического исследования следует обратить особое внимание на интерпретацию и операционализацию основных понятий. Как бы ни осуществлялась трактовка основных понятий, этот процесс непременно носит логико-познавательный характер, т.е. они всегда получают какую-то интерпретацию. Основные понятия как бы задают ход исследованию, диктуют логику изучения проблемы и потому нуждаются в исчерпывающей интерпретации. Однако дать ее не всегда легко. Одна из причин недостаточно строгой научной интерпретации того или иного понятия – широко распространенное и прижившееся в массовом сознании обыденное представление о понятии, не раскрывающее полностью его содержания. Поэтому если социолог изберет это обыденное представление в качестве единственного ориентира, то он столкнется с немалыми трудностями. Все выявленные на стадии интерпретации конкретные понятия также требуют своего объяснения, «своей интерпретации». Осуществляется она в форме поиска тех частных понятий, которые и характеризуют составляющие основного понятия. На этом этапе логического анализа интерпретация уступает место другой процедуре уточнения предмета исследования. Эта процедура, кратко именуемая операционализацией, продолжает, а точнее, детализирует интерпретацию основных понятий. Такая детализация заключается в расчленении основного понятия на элементы (семантически – на однозначно понимаемые термины). Получаемые при этом еще более простые понятия принято называть операциональными. Таким образом, весь процесс логического анализа основного понятия в социологическом исследовании состоит из двух этапов: выявление главных сторон предмета исследования путем интерпретации такого понятия, которое точно и полно отражает его сущность; выявление совокупности операциональных понятий, на которые «раскладывается» основное понятие. § 3. МЕТОДЫ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ (краткая характеристика) При проведении социологических исследований наиболее часто планируются следующие основные методы сбора информации, входящие в методическую часть программы. Анализ документов. Этот метод позволяет получить сведения о прошедших событиях, наблюдение за которыми уже невозможно. Изучение документов помогает выявить тенденции и динамику их изменений и развития. Источником социологической информации выступают обычно текстовые сообщения, содержащиеся в протоколах, докладах, резолюциях и решениях, публикациях, письмах и т.п. Особую роль выполняет социальная статистическая информация, которая в большинстве случаев используется для характеристики конкретно-исторического контекста развития изучаемого процесса или явления. Важной особенностью большей части статистических данных является их агрегированный характер, что означает их соотнесенность к некоторой группе как целостности. Так, доступность «потребительской корзины» может быть отнесена как ко всему населению, так и к отдельным социальным группам. Не менее важное значение приобретает контент-анализ, который активно применяется в исследованиях средств массовой информации, являясь незаменимым методом группировки текстов. Анализ основан на использовании единообразных стандартизированных показателей (индикаторах) для поиска, учета и подсчета массовости тех или иных характеристик текста. Задачи, решаемые этим методом, подчиняются простой схеме: кто сказал, что, кому, как, с какой целью и с каким результатом. Опрос – самый распространенный метод сбора первичной информации. С его помощью получают почти 90% всех социологических данных. В каждом случае опрос предполагает обращение к непосредственному участнику и нацелен на те стороны процесса, которые мало поддаются или не поддаются вообще прямому наблюдению. Вот почему опрос незаменим, когда речь идет об исследовании тех содержательных характеристик общественных, групповых и межличностных отношений, которые скрыты от внешнего глаза и дают о себе знать лишь в определенных условиях и ситуациях. Две основные разновидности социологического опроса: анкетирование и интервьюирование. При анкетировании опрашиваемый сам заполняет вопросник в присутствии анкетера или без него. По форме проведения оно может быть индивидуальным или групповым. В последнем случае за короткое время можно опросить значительное число людей. Оно бывает также очным и заочным. Наиболее распространены формы заочного: почтовый опрос; опрос через газету, журнал. Интервьюирование предполагает личное общение с опрашиваемым, при котором исследователь (или его полномочный представитель) сам задает вопросы и фиксирует ответы. По форме проведения оно может быть прямым, как говорится, «лицом к лицу», и опосредованным, например по телефону. В зависимости от источника (носителя) первичной социологической информации различают опросы массовые и специализированные. В массовом опросе основным источником информации выступают представители различных социальных групп, деятельность которых непосредственно не связана с предметом анализа. Участников массовых опросов принято называть респондентами. В специализированных опросах главный источник информации – компетентные лица, чьи профессиональные или теоретические знания, жизненный опыт позволяют делать авторитетные заключения. По сути дела, участниками таких опросов являются эксперты, способные дать взвешенную оценку по интересующим исследователя вопросам. Отсюда еще одно широко распространенное в социологии название таких опросов – экспертные опросы или оценки. Одна из сложных проблем интервьюирования – не подтолкнуть опрашиваемого к желательной для социолога как личности информации; не трактовать рыхлые и неточные ответы как близкие к своему собственному мнению; избежать того, чтобы его отождествляли с представительством властных и других влиятельных структур; воздержаться от личных ценностных оценок в процессе опроса и максимально сохранить «нейтралитет». Наблюдение представляет собой целенаправленное и систематизированное восприятие изучаемого процесса или явления, черты, свойства и особенности которого фиксируются исследователем. Формы и приемы фиксации могут быть различными: бланк или дневник наблюдения, фото-, теле- или киноаппарат и другие технические средства. Особенность наблюдения как вида исследования и как метода сбора первичной информации – способность анализировать и воспроизводить жизненный процесс во всем его богатстве, поставлять разносторонние, порой весьма «обнаженные» впечатления об исследуемом объекте. Здесь могут фиксироваться характер поведения, жесты, мимика лица, выражение эмоций отдельных людей и целых коллективов (групп). Нередко наблюдение используется наряду с другими методами сбора информации, одухотворяя бесстрастные колонки цифр – результаты различных опросов. Наблюдение рекомендуется при изучении степени активности людей на собраниях, митингах, интересов слушателей в процессе обучения, поведения участников массовых общественно-политических мероприятий и т.д. Развитие социологической науки приводит к появлению все новых методов изучения социальной реальности. Среди них – фокус-группы, методика проведения которых сводится к проведению интервью по заранее подготовленному сценарию в форме обсуждения с небольшой группой «обычных людей» (в отличие от экспертов при экспертном опросе, «мозгового штурма» и т.д.). Основным методическим требованием к составу этой дискуссионной группы является ее однородность, что устраняет возможность прямого или косвенного давления одних членов группы на других. Поэтому социологи, сопровождающие, например, избирательные кампании, подбирают фокус-группы из незнакомых друг другу людей примерно одинакового возраста, одного пола, схожего уровня доходов. Формирование этих групп должно охватить основные группы населения, чтобы можно было представить преобладающие ориентации в сознании и поведении людей. Немаловажным требованием является величина этой группы, которая позволяет поддержать дискуссию (при 4-5 участниках она может быстро затухнуть, а при значительном числе – 20-25 человек она не дает возможности в полной мере высказаться всем участникам). В конце 80-начале 90-х годов предметом социологических дискуссий стали качественные методы, которые, с одной стороны, обогащают арсенал эмпирической социологии, но, с другой стороны, таят угрозу потерять специфику социологических методов познания, слиться с теми приемами и способами, которые используют все или многие социальные науки. В заключение следует отметить, что в практике социологических и особенно социально-психологических исследований достаточно широко используются такие методы, как социометрический и экспертный опросы, тестирование, шкалы приемлемости, и ряд других приемов, пригодных для специфических форм анализа. § 4. МЕТОДЫ ОРГАНИЗАЦИИ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ Одной из важнейших процедур методической части социологического исследования является определение обследуемой совокупности. После уточнения объекта исследования решается вопрос о количестве и характере той совокупности людей, которые должны быть охвачены исследованием. Опрос всех людей, составляющих объект исследования (а это могут быть тысячи, десятки или сотни тысяч людей), был бы нерационален. Это удлинило бы время его проведения, а значит, затянуло бы сроки получения нужной информации, потребовало значительных финансовых затрат, да и само исследование оказалось бы весьма громоздким. Поэтому большинство социологических исследований имеет не сплошной, а выборочный характер. Другими словами, по довольно строгим правилам отбирается определенное количество людей, отражающих по социально-демографическим и другим признакам структуру изучаемого объекта. Эта операция носит название выборка. От правильности ее осуществления в огромной степени зависят качество и достоверность социологической информации. Данное обстоятельство обязывает тщательно поработать над выборкой. В последующем она, с учетом особенностей и динамики объекта исследования, может быть уточнена и выделена в отдельный документ. В проекте выборки указываются принципы выделения из объекта той совокупности, в которой, собственно, и будет проведен опрос, обосновывается техника его проведения, обозначаются подходы к определению достоверности полученной информации. Последнее необходимо для того, чтобы убедиться в степени правомерности распространения полученных выводов на весь объект исследования. В методическую часть программы социологического исследования включается также характеристика применяемых методов и приемов сбора первичной информации (анкетного опроса, интервью, анализа документов, наблюдения и др.); логическая структура инструментария, из которой видно, на выявление каких свойств предмета исследования направлен тот или иной блок вопросов; порядок их расположения в инструментарии. Сам инструментарий прилагается к программе в качестве самостоятельного документа. Наряду с перечисленным выше программа содержит и логические схемы обработки собранной информации, показывающие предполагаемый диапазон и глубину анализа первичной информации. Как видно, подготовка программы социологического исследования – дело непростое. Практика показывает, что на разработку программы, как правило, уходит гораздо больше времени, чем на проведение самого исследования. Однако жалеть силы на это не следует, так как хорошо продуманная программа – непременное условие его осуществления на высоком научном уровне. Рабочий план исследования отражает основные процедурные мероприятия. Он позволяет заранее предусмотреть и наиболее точно определить объем научных, организационных и финансовых затрат, помогает избежать суеты, придает исследованию ритмичность на всех его этапах. Разработка такого плана предусматривает строгий учет определенных принципов и правил. В наиболее общем виде они идентичны принципам управленческой и исполнительской деятельности, требованиям теории социального планирования. В то же время планирование социологического исследования имеет ряд отличительных черт, ибо это особый способ научного познания социальных явлений, опирающийся не только на общие, но и на «свои» относительно самостоятельные процедуры и формы организации. Осуществление социологического исследования требует гибкого сочетания научно-теоретической, методической и организационной деятельности, а следовательно, и четкого разделения труда между его участниками. Кроме того, любое исследование вне зависимости от степени его сложности состоит из ряда этапов и серии эмпирических процедур. И хотя все они отличаются своим предназначением и содержанием, их связывает между собой единая научно-исследовательская логика. Вследствие этого качество собранной социологической информации в равной мере зависимо от научного уровня реализации каждого из этапов, каждой из процедур исследования. Действительно, неверно составленный бланк опроса оборачивается получением недостоверных данных, неподготовленность группы анкетеров порождает неорганизованность сбора первичной информации, а чрезмерная растянутость может обернуться потерей актуальности исследования. Избежать всевозможных огрехов помогает централизованное руководство исследованием, документальным «путеводителем» которого призван стать рабочий план его подготовки и проведения. Структурными компонентами плана социологического исследования выступают этапы и различные по видам и форме научно-исследовательские и организационно-технические процедуры и операции. Все они могут быть сгруппированы в соответствии с последовательностью их осуществления в четыре блока. Блок первый. В нем определяются порядок обсуждения и утверждения программы и инструментария исследования; формирование и подготовка группы сбора первичной информации (например, анкетеров); проведение пробного исследования; внесение коррективов в программу и инструментарий сбора первичной информации по итогам пробного исследования; размножение инструментария (анкеты или бланка интервью и др.). Блок второй. Фиксирует в плане все организационные и методические виды работ, обеспечивающие четкое проведение полевого исследования, т.е. массовый сбор первичной социологической информации. Здесь предусматривается и выбор соответствующего места и времени для опроса, и предварительное информирование опрашиваемых о целях, задачах и практических «выходах» исследования, и централизованный сбор заполненных анкет, бланков интервью или других видов инструментария. Блок третий. Охватывает совокупность операций для подготовки первичной информации к обработке. Под специальным контролем формируется массив информации, предназначенный для математического анализа. Предварительно осуществляются кодировка открытых вопросов, выбраковка негодных анкет. Блок четвертый. Включает все виды работ, связанные с анализом результатов обработки полученных данных, обсуждением предварительного и итогового отчетов, выработкой рекомендаций. В ходе проектирования исследования помимо разработки программы и плана его осуществления готовятся также вспомогательные документы, делаются расчеты временных, организационно-технических, материальных и иных затрат в соответствии с имеющимися нормативами. Нормативные показатели используют тогда, когда нужно четко представить, сколько понадобится времени для проведения исследования, количество анкетеров (интервьюеров) для сбора первичной информации, за какой срок она должна быть собрана, закодирована и обработана. Учет нормативов при планировании исследования не загромождает работу, а, наоборот, делает ее более осознанной, упорядоченной, способствует как бы дополнительному контролю, самопроверке готовности к обработке всех элементов социологического исследования. Все это упорядочивает проведение исследования, помогает предотвратить возможные накладки, способствуя тем самым качественному сбору первичной информации и ее своевременной обработке и анализу. Обычно вспомогательные документы исследования оформляются в виде инструкций. Одна из наиболее важных – инструкция анкетеру (интервьюеру), проводящему опрос. Она содержит краткое описание цели, задач исследования и основных процедур, которые анкетер должен выполнить. В частности, указываются место и сроки проведения опроса, круг лиц, с которыми анкетеру предстоит войти в контакт для сбора первичной информации, тип опроса (анонимный, по списку и т.д.), форма и характер вступительной беседы, а также требования к техническому оснащению процедур опроса. Особое внимание уделяется изложению порядка работы анкетера (интервьюера) во время опроса и после сбора заполненных анкет (внесение в анкету дополнительных кодов и др.). В примечании дается разъяснение, кому и в каком виде возвращаются анкеты. Кроме инструкции по технике опроса составляется карточка выборки. В ней отмечается количество респондентов, которых он должен опросить, а в случае надобности – пофамильный список опрашиваемых. В тех ситуациях, когда согласно используемой модели выборки анкетер сам должен отобрать респондентов, ему вручается специальный листок с указанием количества людей, подлежащих опросу по соответствующим параметрам. К вспомогательным документам исследования относится также инструкция по закрытию открытых и полуоткрытых вопросов анкеты. В ней приводится кодификатор, с помощью которого кодируются полученные от респондентов ответы в целях их дальнейшей группировки и математической обработки. Могут быть подготовлены инструкции, объясняющие содержание и порядок осуществления других процедур (например, выбраковки неверно заполненных анкет). Вообще же количество и объем вспомогательных документов зависят от вида предпринятого социологического исследования, научной квалификации, методического и организационного опыта тех, кто его проводит. Эти общие характеристики методологии и методики социологического исследования, его подготовки и проведения не исчерпывают всего многообразия способов, форм и методов получения нового знания. Они освещены в литературе, предназначенной для специализирующихся в социологии (см. приложение). Мы остановились лишь на самых общих представлениях о специфике социологического знания. Что касается методов обработки и анализа социологической информации, то это весьма специфическая отрасль социологической науки, для ознакомления с которой мы отсылаем к соответствующей литературе (6). Таким образом, проведение социологического исследования – процесс, насыщенный разными видами работ, научными процедурами и операциями. Каждому социологу следует позаботиться о надежной теоретической основе исследования, продумать его общую логику, разработать методические документы для сбора информации, сформировать исследовательскую группу из людей, имеющих вкус к осмыслению общественных явлений и процессов, к анализу социологических данных. Надо предусмотреть организационное и материально-техническое обеспечение, быть готовым к оперативному решению возникающих вопросов. Словом, социологическое исследование проводится тогда, когда есть уверенность, что весь объем необходимых работ выполнен в соответствии с предъявляемыми к ним научными требованиями. Литература 1. См. подробнее: Ядов В.А. Социологическое исследование: методология, программа, методы. М.; Самара, 1995; Основы прикладной социологии. T . I – II / Под ред. Шереги Ф.Э., Горшкова М.К. М., 1995; Рабочая книга социолога / Под ред. Г.В.Осипова. М., 1983; и др. 2. Наиболее показателен этот вид исследования, осуществленный М.Титмой о судьбе поколения выпускников школ, повторяемый по нескольку раз через 5–6 лет. См.: Жизненный путь поколения. М., 1996. 3. См.: Большаков А.Н. Деревня (1917–1927 гг.). М., 1929. 4. Урланис Б.Ц. История одного поколения. М., 1968. 5. Рабочая книга социолога. М., 1978. С.113. 6. См., например: Методы сбора информации в социологических исследованиях. Кн.1 и 2 / Отв. ред. Андреенков В.Г., Маслова О.М. М., 1990. Темы для ов 1. Разведывательное исследование и его цели. 2. Описательное исследование и его особенности. 3. Аналитическое исследование и основные требования к нему. 4. Панельное и повторное исследование: общее и особенное. 5. Монографическое исследование и его специфика. 6. Общие требования к программе социологического исследования. Вопросы и задания для повторения 1. Назовите основные виды социологического исследования. 2. В чем специфика панельного и повторных исследований? 3. Что такое монографическое исследование? 4. Структура программы социологического исследования. 5. Дайте характеристику основных методов сбора информации: 1. анализ документов; 2. опрос; 3. экспертные опросы; 4. наблюдение; 5. фокус-группы. 6. Охарактеризуйте основные методы организации социологического исследования. Раздел II ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ Экономические процессы, экономические отношения, экономическая жизнь в целом стали объектом пристального внимания социологии с конца XIX – начала XX века. Именно в этот период было начато осознание роли человеческого фактора на производстве, роли и значения экономического сознания и экономического поведения людей. Однако внимание к социальным параметрам экономической жизни в XX веке было нестабильным: на отдельных этапах в силу объективных и субъективных причин оно ослабевало, чтобы затем вновь окрепнуть и стать предметом более скрупулезного исследования. Не миновали эти зигзаги и экономическую жизнь советского общества. Одним из его парадоксов был все возрастающий разрыв между тем, что провозглашалось в официальных документах, и той реальностью, которая характеризовала действительное развитие экономики. В результате сформировалось явление, которое получило такое наименование, как бессубъектностъ экономической жизни. Этот феномен привел к распространению технократизма, не желающего ни с чем считаться, кроме формализованных производственных показателей, к господству технико-экономического подхода, игнорирующего социальные и духовные аспекты жизни людей, что в немалой степени способствовало развитию теневой экономики, довело социальные тылы до крайней степени запущенности (1). Современный этап развития экономической жизни особенно наглядно демонстрирует необходимость учета всего того, что связано с волей, желанием человека. Сегодня коренным образом меняются роль людей и их влияние на освоение достижений науки, на создание новой техники и технологии, на реконструкцию и обновление всего механизма хозяйствования. Вот почему так важно разобраться и понять, что созревает в сознании человека, что обусловливает серьезные сдвиги в поведении работников в процессе изменения отношений собственности и как реализовать на практике поставленные жизнью требования. Анализ реальных социальных проблем экономической жизни показывает, что они прежде всего включают в себя сознание, оценку происходящих изменений в сфере производства; ведь «экономические отношения каждого данного общества проявляются прежде всего как интересы» (2). Экономическая жизнь функционирует благодаря не только действию объективных законов общественного развития, но и субъективной деятельности людей. Она немыслима прежде всего без целей, направленных на удовлетворение экономических интересов. Кроме того, экономическая жизнь находит отражение в реальном сознании в виде взглядов, настроений, мнений, чувств, которые, в свою очередь, являются основой для формирования мотивов людей в производственном процессе. В свое время А.В.Чаянов обратил внимание на противоречивость сознания и поведения крестьянина, в которых самым причудливым образом сочетались его установки, с одной стороны, как предпринимателя, с другой стороны, как наемного работника, и это противоречие нередко приводило крестьянина к решениям, продиктованным скорее его обыденным сознанием, чем требованиями экономического развития (3). Экономическую жизнь невозможно представить без концепций, без идеологических установок и ориентации, существующих в обществе (теоретический уровень общественного сознания). Очевидно, что экономические теории, взгляды, представления не механически отражают производственные отношения. Более того, они часто не адекватны процессам, происходящим в экономике, а некоторые из них ставят под сомнение правомочность существования данных производственных отношений. И, наконец, экономическая жизнь не может функционировать без учета таких явлений, как культура общения продавца и покупателя, мода, экономическая культура человека и общества (4). Осознание реальных процессов – непременный элемент совершенствования экономической жизни. Только понимание, осуществление на деле функций и роли человека труда дают необходимый общественный эффект. Никакие сверхновые техника и технология, никакая, пусть и самая рациональная, система управления, хотя сами по себе они очень важны, не дадут решения назревших проблем, если в них не будут вовлечены работники, если не будут учтены их интересы и потребности, если не будут созданы условия для реализации их целей и стремлений. Все это позволяет сделать вывод, что экономическая социология может быть представлена как глобальными, так и частными проблемами Долгое время исследования велись по отдельным направлениям, посвященным труду, трудовым ресурсам, управлению, уровню жизни населения. Опыт в изучении социологических проблем, связанных с развитием экономических отношений, показывает: на различных этапах становления социологической науки их разработка выходила на разные уровни анализа. В трудах западных ученых сложилось такое понятие, как «индустриальная социология», которая в советской литературе (В.Г.Подмарков) называлась промышленной и в таком звучании оправдывала свое назначение, ибо касалась социальных проблем материального производства (5). Очевидно, что такой подход охватывает достаточно широкий круг проблем экономической жизни, но не всю их совокупность. Поэтому на определенном этапе развития социологии как за рубежом (Дж.Н.Смелсер) (6), так и в Советском Союзе (Т.И.Заславская, Р.В.Рывкина) были осуществлены попытки охватить единым понятием экономическая социология весь спектр проблем экономической жизни (7). Иначе говоря, экономическая социология приобрела свой окончательный статус в 50–60-е годы XX века. Новое осмысление социальных реалий экономической жизни было осуществлено в работах В.Э.Бойкова, В.И.Верховина, В.В.Радаева, Г.Н.Соколовой и др. В данном учебном пособии экономическая социология рассматривается как комплекс проблем, имеющих четко выраженный социально-экономический (социология труда) и системный характер (социология города, социология села), в которых экономические параметры немыслимы без рассмотрения и учета социальных и духовных аспектов их функционирования. В учебном курсе наряду с перечисленными выше нашли отражение и такие сравнительно новые темы, как социологические проблемы экологии, социальная инфраструктура. Вместе с тем автор отдает себе отчет в том, что раскрытие социологических проблем экономики может быть дополнено более обстоятельным анализом как названных, так и неназванных проблем. В рамках экономической социологии могут быть рассмотрены такие проблемы, как демография, занятость, миграция, домашний труд, нововведения, региональное развитие, что позволяет полнее представить социологический аспект изменений материального производства, всей экономической жизни. Глава 1 СОЦИОЛОГИЯ ТРУДА До конца XIX века экономика в целом и ее наиболее продвинутая часть – промышленность развивались без ориентации на учет социальных параметров своего развития. Из работника пытались выкачать максимум возможного – через увеличение рабочего дня до 16, а иногда до 18 часов, через эксплуатацию женского и детского труда. Даже великие технические нововведения XIX века мало были ориентированы на то, как состыковать человека и машину: в существовавших условиях приспособиться к технике было заботой работника. Полное игнорирование человеческого фактора дополнялось стремлением работодателей обеспечить тотальный контроль за рабочими, совершенствованием приемов и методов надзора в деятельности мастеров и других руководителей производства. Эта ужасающая жизнь и особенно работа на производстве нашли отражение в многочисленных работах XIX века (см., например, работу Энгельса «Положение рабочего класса в Англии» и потрясающую воображение жизнь рабочих в романах Ч.Диккенса, Э.Золя и др.). Но к концу XIX – началу XX века объективно вызрела идея – обратиться к тем резервам, которые кроются в самом работнике, пробудить его заинтересованность в эффективной и результативной деятельности. Это был поистине революционный, кардинальный шаг, меняющий всю ситуацию на производстве. Открытие (научное и практическое) роли сознания и поведения людей позволило понять, усвоить, а затем и использовать личные возможности работника для повышения эффективности производства. Это открытие – важнейший этап в развитии экономики, в познании и применении социальных резервов труда. Социология труда концентрирует свое внимание на познании возможностей работника, условий их реализации, путей согласования личных интересов с интересами общественными в процессе производственной деятельности. В ходе исторически обусловленного объективного процесса развития материального производства постепенно осознавались человеческие возможности для достижения все более значимых результатов, возвышающих общество и самого человека в их взаимодействии с природой. Именно такой подход позволяет проследить, как расширялись представления о социальных резервах производства и как эти резервы использовались в жизни общества. «...История промышленности и сложившееся предметное бытие промышленности являются раскрытой книгой человеческих сущностных сил, чувственно представшей перед нами человеческой психологией, которую до сих пор рассматривали не в ее связи с сущностью человека, а всегда лишь под углом зрения какого-нибудь внешнего отношения полезности... В обыкновенной, материальной промышленности... мы имеем перед собой под видом чувственных, чужих, полезных предметов... опредмеченные сущностные силы человека» (1). Поэтому большой интерес представляет возможность «полистать» эту книгу жизни: как, когда и при каких обстоятельствах раскрывались перед наукой и практикой социальные грани труда, как они развивались, как открывались новые, как происходило обогащение уже познанных, но имеющих серьезные резервы на новом витке функционирования производства. § 1. «ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК» Впервые идея обратиться к социальным резервам производства в своем полном виде была обоснована таким выдающимся организатором производства и ученым, как Ф.Тейлор (1856–1915). Именно он не только высказал идею о необходимости заинтересовать работника в результатах своего труда (такие мысли, как пожелания, как идеал, как теоретический поиск, высказывали и до него), но научно обосновал и воплотил ее в жизнь, апробировал на практике, что и нашло отражение в его работе, опубликованной в 1894 году и посвященной системе оплаты труда на производстве. Обращение Тейлора к материальной заинтересованности работника принесло успех в его практической деятельности. Многолетнее апробирование этой идеи позволило ему сформулировать ряд признаков, которые впоследствии нашли воплощение в концепции «экономического человека». Назовем некоторые составные его идеи: выполнять больший объем работы за большую оплату и за более короткое время; премировать хорошую, а не любую работу; вредно как недоплачивать, так и переплачивать работнику; нужно заботиться о побуждении работника к высокооплачиваемой работе («и ты можешь») и др. Тейлоровский подход стал быстро распространяться. Но его идеи не оставались неизменными – они совершенствовались, дополнялись, для них изыскивались новые резервы. У Г.Форда они нашли выражение в разработке, как стимулировать высокоэффективный труд в условиях конвейерного производства. Проблемы оплаты труда волновали и таких видных представителей научной организации труда, как А.Файоль, Г.Черч, Г.Эмерсон. В 20-е годы этими проблемами очень интенсивно занимались советские ученые А.К.Тастев (1882-1941), П.М.Керженцев (1881-1940), О.А.Ерманский, П.А.Попов и др. Что касается практики, то особенно надо обратить внимание на результаты, связанные со стахановским движением, и на такой малоизвестный факт, что А.Стаханов, перевыполнивший норму по вырубке угля, заработал в эту ночную смену 200 руб. вместо обычных 23-30 руб. Сколько заработал, столько и получил. Это было конкретной реализацией принципа «каждому – по труду». Кстати, этот принцип высокой материальной заинтересованности был характерен для первых лет стахановского движения, а потом заменен и вытеснен различными формами ложно интерпретируемого морального поощрения. Трагедией советской экономики стал постоянно повторяющийся факт игнорирования материальной заинтересованности работника, хотя постоянно все думающие и заботящиеся о будущем хозяйственные руководители и ученые неоднократно ставили этот вопрос и даже пытались его решать. Достаточно напомнить щекинский эксперимент, начатый в середине 60-х годов в научно-производственном объединении «Азот», который продолжался 17 лет (!) Этот эксперимент, базирующийся на принципе совмещения рабочих мест и более высокой оплате труда, дал существенные сдвиги в росте производительности труда и эффективности производства, но был бесславно провален в силу косности системы, бюрократизма чиновников и отсутствия нормальной реакции на необходимость нововведений (2). Такую же участь ждал и эксперимент в совхозе «Илийский», в отделении Ахчи в конце 60-х – начале 70-х годов, где стараниями его организатора И.Н.Худенко был достигнут впечатляющий результат в сельскохозяйственном производстве при высокой материальной заинтересованности работников, что позволило существенно снизить себестоимость зерна. Однако обвиненный в стяжательстве и хищении государственных средств Худенко был снят с работы, осужден и закончил свою жизнь в тюрьме. В этих условиях начало набирать силу грозное предкризисное явление – отчуждение труда. Оно постоянно росло. С 1962 по 1976 год число уклонившихся от позитивных или негативных оценок работы выросло с 3 до 30%.« В годы перестройки был предпринят ряд шагов по использованию такой ориентации экономического сознания и поведения, как мотив высокой оплаты труда. Появились многочисленные поиски: бригадный подряд в промышленности и строительстве, безнарядные звенья в сельском хозяйстве и некоторые другие. Однако эти попытки были обречены на провал – с одной стороны, они не учитывали потребность в изменении отношений собственности, с другой – они не учитывали реальную мотивацию сознания и поведения работников производства. В целом было загублено большое дело: не только перекрывался канал личной инициативы работников, но и производственный коллектив отчуждался от решения одной из волнующих человека проблем – стимулирования труда. Ведь социологический аспект бригадного подряда и арендных отношений заключался в том, что к оценке вклада работника в дела производства привлекалось мнение коллектива, «взвешивалось» его реальное участие в выполнении задания, что никогда не могло быть полностью предусмотрено никакими нормативными документами. Именно коллектив призван ответить на вопрос о качестве труда работника в конкретных производственных условиях. Укрепление принципов самоуправления прямо влияет на повышение эффективности труда, развитие высокой ответственности за личные и коллективные результаты. Как показывали исследования заводских социологов в 60– 80-е годы, в рамках государственной собственности редко кому удавалось преодолеть это противопоставление оплаты различных видов труда. Царящая уравниловка обесценивала работу высококвалифицированных рабочих и специалистов и не стимулировала поиска резервов среди работников малоквалифицированного труда (3). Изменение социально-политических условий в связи с появлением, многообразных форм собственности в 90-е годы во многом позволяет снять это противоречие, хотя оно, в свою очередь, порождает другие проблемы, проявившиеся в росте огромной социальной дифференциации и выражающиеся в резком и далеко не оправданном разрыве в уровне обеспеченности различных социальных групп. Вместе с тем, если обобщить имеющийся в экономической жизни многих стран опыт использования резервов «экономического человека», то он в самом общем виде прошел несколько этапов, оставаясь актуальным и в настоящее время. На первом, «тейлоровском» этапе обращалось внимание на то, чтобы дать возможность человеку заработать, получить большее вознаграждение за возможно больший сделанный объем работы. На втором этапе, начиная с 30-х годов XX века, в основу стимулирования все больше кладутся индивидуальные потребности работника и соответственно ориентация на их удовлетворение. Такой подход позволил более гибко учитывать конкретную ситуацию и более наглядно и предметно реагировать на желания и интересы людей. С 60-х годов все более мощно стал заявлять о себе фактор социальных потребностей (третий этап), когда материальное вознаграждение ориентировалось не только на потребности работника, но и его семьи, не только на удовлетворение текущих или ближайших целей, но и на долгосрочную перспективу. И самое главное, нынешняя ситуация показывает, что эпоха экономики «дешевого работника» заканчивается (оставаясь характерной для стран Азии, Африки и частично бывших социалистических стран). Явью становится бремя «дорогого работника», которое означает значительные затраты на оплату труда при очень высоком уровне производительности труда и эффективности производства. § 2. «ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ» ЧЕЛОВЕК Данный этап в социологии труда состоит из «физического» и «профессионального человека». Дело в том, что, реализуя принципы заинтересованности работника в достойной и желаемой им оплате труда, Ф.Тейлор достаточно быстро вышел на следующую важную и научную, и практическую проблему: а как организован труд работника, насколько он рационален и насколько он учитывает физические и физиологические возможности человека. Такая постановка вопроса диктовалась самой жизнью, ибо было замечено, что само по себе стимулирование труда не гарантирует упорядоченной, четкой и последовательной организации трудового процесса. Ф.Тейлором была выдвинута и всесторонне обоснована идея научной организации труда на рабочем месте за счет уменьшения свободы действий. Наступила пора так называемого «физического» человека, когда благодаря рационализации его движений, расположения инструментов и оборудования на рабочем месте достигалась высокая эффективность производства. Процесс промышленного производства наглядно показывал, что путь к успеху в те годы лежал через создание «модели» рабочего места «с малой свободой действий». В этих условиях рабочий выступал как придаток машины, как гибкая часть производства для быстрой адаптации к изменяющимся технологиям. Этот период дал резкий скачок в росте производительности труда. Не являются исключением эти процессы и для нашего общества. Советские ученые А.К.Гастев и П.М.Керженцев доказали, что возможности эффективного развития материального производства зависят не только от орудий и предметов труда, но и от таких факторов, как организация труда, а также навыки, опыт, профессиональная подготовка и сноровка рабочего. Еще в начале 20-х годов благодаря их творчеству и инициативе родилось движение по научной организации труда (НОТ). Оно внесло свою лепту в решение многих проблем трудовой деятельности практически во всех отраслях народного хозяйства. Организованный в 1920 г. А.К.Тастевым Центральный институт труда (ЦИТ) не только осуществлял научно-исследовательскую работу, но и стал важным звеном внедрения научных методов организации труда. Однако нотовское движение постепенно потеряло былую силу и значение, потому что в своем поиске ограничило себя в основном технико-экономическими требованиями, с одной стороны, а с другой – все больше замещалось командно-административными методами. В целом этот начальный этап в разработке и обосновании форм и методов рациональной организации труда был связан с тем, что их совершенствование касалось рабочего места, когда все усилия сосредоточивались на том, как удобнее и целесообразнее разместить сырье, инструменты, орудие труда, как организовать распорядок дня, режимы и графики перерывов в течение всего трудового процесса. В этот период огромное внимание было уделено физиологическим ресурсам – затратам на передвижения работников, их позе в процессе выполнения трудовых операций, режиму работы, что побуждало человека осознавать важность и необходимость осуществления рекомендуемых изменений и воплощать их в процессе труда (или наоборот, сомневаться в их пользе). В этот период была очень популярна памятка ЦИТ «Как надо работать». Несколько позднее (интенсивно с 20-х годов XX века) начала реализовываться (следующий этап) рационализация работы первичной производственной ячейки, первичного трудового коллектива (бригады, мастерского участка, смены). Этот этап был основан на использовании принципа разделения труда (например, закрепление за разными работниками различных функций в цехе: уборка помещений, доставка сырья и отправка готовой продукции, обеспечение инструментами и т.д.)- Производственная целесообразность дополнялась и закреплялась в сознании и поведении как наиболее рациональная, выгодная не только производству, но и самому работнику. Несколько позднее свое действие (еще один этап) проявила необходимость рациональной организации производственного процесса всего трудового, хозяйственного организма – завода, фабрики, фирмы, строительного треста и т.д. Это прежде всего коснулось комплексного, всестороннего, и рационального обеспечения всей технологической цепочки производства продукции не столько с точки зрения самой техники и технологии, сколько с точки зрения устранения неоправданных трудовых затрат, перерывов или перегрузки отдельных звеньев трудового процесса. Не менее важным оказалось решение проблемы размещения помещений (цехов) на определенной территории, что также требует логики организации труда. Со временем оценили и возможность облегчения трудового процесса при использовании внутрипроизводственного транспорта, а также для доставки работников с места жительства до их работы. В настоящее время в сфере организации труда существуют и конкурируют между собой две концепции. Одна из них – техноцентристская, которая ориентируется на преимущественное и опережающее развитие технических и технологических компонентов (4). Она стремится добиться полной формализации производственного процесса, создать максимум безлюдных технологий. В этой ситуации оправдан так называемый электронный тейлоризм, находящий воплощение в отчуждении знаний и информации, в формализации управления и нацеленный на максимальное трудосбережение и выталкивание живого труда, что, понятно, не вызывает позитивного настроения людей, занятых на производстве. Другая концепция – антропоцентристская – своей центральной идеей нацелена на сохранение и рациональное использование живого труда. Она учитывает процесс отмирания старых видов труда или их модернизацию, появление новых, сокращение времени работы с сырьем и материалами. Но особое значение имеет процесс, связанный со свободой организации своего труда. Данная концепция отражает тенденции к интеллектуализации труда, к появлению новых типов мастерства, к новым формам соединения работников с техникой, когда предоставляется простор для импровизации, для проявления творческого поиска. Такие тенденции характеризуют изменения, происходящие в 90-х годах в сфере организации труда. Что касается советского опыта, то нужно отметить, что после взлета внимания к научной организации труда и его социальным аспектам в 20-е годы, наступил длительный период резкого снижения интереса к этим проблемам. Возрождение внимания к научной организации труда произошло в 60-е годы. Именно в этот период было проведено значительное количество научно-практических конференций, переизданы труды зарубежных и отечественных исследователей по НОТ, проведены эксперименты по внедрению достижений на практике. К сожалению, появление новых форм организации труда в 60–80-е годы коснулось незначительного числа предприятий и главным образом благодаря энтузиазму их руководителей, которые понимали значение этих форм, знали их возможности и смогли внедрить в свое производство. Как показывал опыт, там, где смогли учесть весь комплекс факторов – от организационно-технических до психологических, – эти формы на деле стали действенным средством решения производственных задач. Игнорирование одной из составных этого комплекса нередко становилось причиной деформации всех других требований научной организации труда (5). В годы перестройки (1985–1991) были осуществлены некоторые попытки реализовать требования научной организации труда через бригадный подряд, аренду, развитие кооперативов. Но в большинстве случаев они так и остались на уровне починов, интересных пожеланий и добросовестных заблуждений. На этом пути встали не столько технические или организационные причины, сколько предубежденность, нежелание или неумение ориентироваться в новых потребностях производства. Мешали стереотипы мышления, косность, незаинтересованность, нерешительность. Серьезным тормозом стала сложившаяся структура отношений собственности, сдерживающая поиск форм и методов производительной работы. Процесс перехода к рыночным отношениям сразу же потребовал немедленного поиска новых форм организации и стимулирования труда. Даже, небольшой опыт работы реально функционирующих акционерных предприятий показал, что отказ от трафаретных решений, резкое повышение стимулов к труду в их тесной увязке с конечными результатами, прошедших апробацию на рынке, дают многократный рост производительности труда. Обращает на себя внимание формирование на новой экономической базе основного ядра работников, которые кровно заинтересованы в успехе работы своего производства, в строгом соблюдении заданной технологии. Отсюда реальное привлечение таких компонентов процесса организации и стимулирования труда, как ответственность, точность, аккуратность и внимательность работников, т.е. факторов, определяющих их реальное сознание. Сейчас мало действует слепая сила приказа. Все большее значение приобретают гражданская позиция человека, экономическая целесообразность. Практически одновременно с разработкой форм и методов организации труда внимание и науки, и предпринимателей было обращено на необходимость профессиональной подготовки работников. Суть этого подхода заключалась в следующем: помочь работнику занять достойное место в производственном процессе, использовать его предрасположенность к более эффективному, производительному и оплачиваемому труду. Конечно, это стремление базируется как на биологических резервах (реакция, сноровка, сообразительность, приспособляемость), так и на социальных (понимание, стремление, подражание и т.д.). Профессионализация работника также прошла несколько этапов. На первом она использовала умения, навыки, была основана на подражании («делай, как я»). Именно на такой основе обучали Шмидта у Тейлора на предприятии (6). В принципе это был этап индивидуального обучения, штучного ученичества. На втором – когда масштабы производства расширились – все чаще стали использоваться различные формы группового ученичества, обычно в рамках первичной производственной ячейки. На третьем достоянием стало массовое ученичество, когда рост масштабов производства поставил на повестку дня необходимость подготовки огромной армии квалифицированных работников. Эта потребность усиливалась и тем, что усложнилось само производство и недостаточно было элементарных навыков и умений – требовалось все более глубокое знание техники и технологии, что могло дать только долгосрочное и систематизированное обучение работников. Это требование реализовывалось по-разному: от организации собственных школ, что могли себе позволить только крупные производства, до создания внепроизводственных профессиональных учебных заведений, что в СССР нашло отражение сначала в системе фабрично-заводского ученичества, затем в системе профессионально-технических училищ (7). Массовая профессиональная подготовка дополнялась более высокими ее уровнями – среднеспециальным и высшим образованием. Количество средних и высших учебных заведений стремительно увеличивалось. Только с 1941 по 1976 год число обучающихся в них выросло с 436 тыс. до 2119 тыс. человек (8). Но постепенно эта система, эффективно функционирующая лишь на первом этапе, стала давать сбои, ибо централизованная подготовка кадров все больше и больше расходилась с реальными потребностями, с конкретной увязкой по регионам и областям. Обследование, проведенное в 80-х годах, выявило, что 49,3% специалистов в возрасте до 30 лет, 46,8% в возрасте 30–39 лет и 42,5% в возрасте 40 лет и старше изначально работали не по базовой их подготовке. Из них 36,4; 23,6 и 21,5% (в соответствии с вышеназванной возрастной градацией) работали не по специальности из-за отсутствия вакансий, а от 10,8 до 14,4% работали по другой специальности из-за ее более высокой оплаты. К решению проблем профессиональной подготовки тесно примыкают мероприятия по профотбору и профориентации. Так, последовательное осуществление профориентационной работы на Днепровском машиностроительном заводе имени В.И Ленина в конце 70-х – начале 80-х годов позволило добиться следующих результатов: 97% молодых рабочих, имевших рекомендации профотбора, не меняли свою профессию; 85% молодых рабочих получили профессиональное продвижение, сроки производственной адаптации сократились в 2 раза; текучесть уменьшилась с 6 до 3,4% (9). Каждая из этих функций – профотбор и профориентация – имеет свой набор требований, который описан в соответствующей литературе (10). Для наших же целей важно подчеркнуть, во-первых, тот факт, что уровень и качество профессиональных знаний серьезно влияют на эффективность и производительность труда. По расчетам Н.Н.Пилипенко, около 70% брака и 30% поломок оборудования объясняется низкой квалификацией работников (11). Опыт показал, что каждому конкретному рабочему месту, бригаде, участку, цеху необходимо четко определить, кого, когда и чему следует учить. Если подготовка и повышение квалификации кадров рабочих и специалистов опережают освоение новой техники и технологии, то это всегда окупается эффективностью производства и ростом производительности труда. Во-вторых, квалификация играет все большую роль в статусном положении человека, свидетельствует об уровне его конкурентоспособности и даже престиже в обществе. Вот почему при общем росте незанятости, безработицы во многих странах мира продолжается охота за квалифицированной рабочей силой, включая и людей с самой высокой квалификацией. Именно поэтому мы являемся свидетелями появления еще одного вида собственности – интеллектуальной, которая во все большей мере включает в себя не только всякий творческий компонент, но и любое квалифицированное знание. Таким образом, этап «физического» и «профессионального» человека олицетворял поиск резервов, зависящих от работника с точки зрения его психофизиологических и интеллектуальных возможностей, в тесном взаимодействии со стимулированием его труда. § 3. «БИОЛОГИЧЕСКИЙ» ЧЕЛОВЕК Исследования условий труда были важной ступенью в осмыслении социальных резервов производства. Этот этап начался в истории промышленности примерно с 20-х годов XX столетия. Уже тогда достаточно четко было сформулировано представление о работнике как элементе процесса производства, на который (в отличие от других элементов) самым непосредственным образом влияют практически все без исключения факторы производственной среды: шум, вибрация, температура, влажность, освещение, загазованность, окраска помещений и оборудования. Серьезный вклад в изучение этих проблем внесли французский исследователь А.Файоль (1841 – 1925) и советские ученые С.Г.Струмилин (1877–1974), В.С.Немчинов (1894–1964), О.А.Ерманский и др. Учет требований социально-биологического характера способствовал поиску резервов по сохранению высокой работоспособности человека в течение длительного времени. Впервые, когда было обращено внимание на биологические особенности человека в процессе производства, в основном учитывались очевидные факторы, воздействующие на физиологические особенности работников, – освещенность, температура, «чистая», «грязная» или вредная работа. Видное место на этом этапе заняла деятельность по улучшению техники безопасности, чтобы защитить человека от возможных тяжелых и даже трагических последствий в процессе взаимодействия с техникой. Так, много внимания проблемам освещенности на рабочем месте уделял П.М.Керженцев. По мере учета этих аспектов трудовой деятельности в процессе изучения, познания и использования выделили санитарно-гигиенические факторы – загазованность, вибрация, возможность простудных заболеваний (из-за сквозняков, перепадов температуры и т.д.). Именно на этом этапе стали постепенно внедряться требования личной гигиены – «бытовки», душевые, комнаты личной гигиены и т.д. Это знаменовало более обстоятельный подход к резервам, заключенным в социально-биологической природе человека. Впервые в 30-е, а затем в 50-е годы XX века началась реализация глубинных резервов, связанных с долговременными факторами воздействия на биологическую природу человека (эстетическое оформление производственных помещений, вибрация, шум, предупреждение профзаболеваемости). Именно на этом этапе стали учитываться такие долговременные последствия, как обоснование сроков выхода на пенсию, продолжительность рабочей жизни, работоспособность человека в течение длительного времени. Условия труда по-разному оценивались на различных этапах развития экономики. Их значимость имеет тенденцию постоянно увеличиваться и занимать одно из ведущих мест в мотивации трудового поведения работника. Советские социологи в начале 80-х годов столкнулись на первый взгляд с парадоксальным фактом: по сравнению с 60-ми годами увеличилось количество работников, не удовлетворенных условиями труда. Что случилось? Ведь на многих предприятиях провели большую работу по реконструкции, модернизации производства, по созданию благоприятных условий труда. На многих из них был налажен производственный быт, позаботились о производственной и технической эстетике. Глубокий анализ реально сложившейся ситуации (Н.Аитов, Е.А.Антосенков, Р.Х.Симонян, А.К.Зайцев) показал, что ничего удивительного и неожиданного в этом противоречии нет. В 60-70-е годы не только улучшились условия труда, но изменился и сам работник производства. Более высокая степень его образованности и профессионального мастерства, приобщенности к достижениям культуры и науки, рост самосознания, гордость за свой труд – все это не могло не повлиять на отношение к условиям труда. Иначе говоря, новый интеллектуальный потенциал работника предъявил повышенные требования к нынешнему состоянию дел на производстве. Какие же проблемы условий труда особенно актуальны сегодня? Прежде всего работники высоко оценивают значение создаваемых на производстве санитарно-гигиенических условий (бытовок, комнат гигиены и других помещений, где есть возможность отдохнуть, привести себя в порядок после работы). В последнее время возросло внимание к службе рекреации – профилактике при подготовке людей к труду непосредственно на производстве, что ведет к сокращению количества заболеваний, уменьшению потерь рабочего времени, улучшению самочувствия людей, повышению их удовлетворенности своей профессией и работой. Растет и требовательность к эстетически оформленной производственной среде. Причем это касается не только оборудования, соответствующей окраски помещений, но и всех без исключения мест, в которых человек работает или проводит часы отдыха, что становится своеобразной визитной карточкой предприятия. По данным Г.Н.Черкасова, С.Ф.Фролова, существует достаточно четкая взаимосвязь между условиями труда и другими характеристиками производственного процесса. Конкретные исследования показывают, что улучшение условий труда позволяет поднять его производительность на 20%, а в ряде случаев и больше (А.Г.Лганбегян, 1973). При этом выделяется одна немаловажная закономерность: с повышением общеобразовательного уровня возрастает неудовлетворенность условиями труда и в то же время снижается удовлетворенность его содержанием. Однако условия труда работники рассматривают не только как комплекс факторов, непосредственно относящихся к производству, но и как условия для рациональной организации повседневной жизни, для отдыха и соответственно подготовки к труду. Это и есть та характерная особенность, которая коренным образом отличает современные требования к условиям трудовой деятельности от тех, что были в 20-х и 30-х годах: они стали пониматься в широком смысле – как условия жизни и труда. Исследования показывают, что работники все чаще используют свое право влиять на условия своей повседневной и производственной жизни. Уже можно считать доказанным (В.Г.Подмарков, Н.И.Дряхлов, О.И.Шкаратан), что необеспеченность нормальными условиями труда всегда связана с высокой текучестью, конфликтами, неудовлетворенностью работой и профессией. Особое значение эти проблемы имеют для трудовых коллективов в районах нового освоения: благоприятные условия (а не просто оплата труда) в значительной степени обеспечивают закрепляемость кадров, их устойчивость и желание трудиться на том или ином производстве, в том или ином регионе. Итак, учет социально-биологических особенностей работника – это еще один социальный резерв, который по-разному раскрывался на различных этапах развития производства, но всегда имел один результат – рост производительности труда и повышение эффективности производства. § 4. «СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ» ЧЕЛОВЕК В раскрытой книге человеческих сущностных сил есть еще одна сторона – осознание работника как социально-психологическое явление. Этот феномен был отмечен и зарегистрирован сравнительно давно и обычно связывается с именем известного американского социолога и психолога Элтона Мейо, проводившего эксперимент в 30-х годах в г. Хоторне, близ Чикаго. Им было выявлено, что увеличение производительности труда может быть достигнуто, если будут налажены благоприятные взаимоотношения в первичной производственной ячейке. Показательно, что Э.Мейо начинал свои эксперименты как исследователь условий труда (освещенности, температуры), в ходе которых было зарегистрировано влияние неизвестного фактора « X », который в конечном счете был обнаружен и вошел в историю социологии под названием «теории человеческих отношений», что в советской литературе наиболее полно было освещено Э.Вильховченко (12). Вначале было обращено внимание на установление благоприятных взаимоотношений между коллегами. Конкретные исследования (В.М.Шепель, В.Д.Попов) показали, что решение, основных социально-психологических проблем увеличивает производительность труда на 8-12%, а в ряде случаев на 15-18%. Использование механизмов социально-психологического характера позволило оценить значение таких черт характера работника, как стремление к сплоченности, умение сотрудничать, оказывать помощь, понимать интересы других людей и т.д. Во всех трудовых коллективах, особенно женских, проблема взаимоотношений прямо влияет на трудовую активность, на результаты труда. Вместе с тем анализ социальных факторов производства говорит о том, что их применение не всегда автоматически ведет к улучшению социально-психологического климата. По мере освоения социальных резервов производства была выявлена огромная роль непосредственного руководителя на производстве – мастера, бригадира, прораба, а спустя некоторое время и роль администрации предприятия в создании благоприятного социально-психологического климата. Именно эти представители управления призваны самым активным образом участвовать в постоянном, устойчивом воспроизводстве таких психических состояний, как симпатия и притяжение, положительный эмоциональный фон общения, межличностная привлекательность, чувство сопереживания, соучастия, возможность в любой момент оставаться самим собой, быть понятым и положительно воспринятым (независимо от своих индивидуально-психологических особенностей). При этом особо нужно выделить чувство защищенности, когда каждый знает, что в случае неудачи (в сфере труда, быта, семьи) за его спиной «стоит» его коллектив, что он обязательно придет ему на помощь (В.В.Чичилимов, 1980). Практика хозяйствования показывает, что никакая совершенная организация труда и рабочего места, отличная система материального стимулирования не дадут работнику должного удовлетворения, если они не будут опираться на все вышеперечисленные компоненты социально-психологического комфорта, вместе взятые. Именно в рамках всего коллектива, при участии всех уровней управления производством может быть обеспечено решение такого сложного и серьезного вопроса, как адаптация. Управление ее процессом требует особых усилий. Изменение содержания и направленности адаптации невозможно «сразу», «вдруг», «сиюминутно», как, допустим, можно перевести станок с одного режима работы на другой, получив при этом желательный результат (скорость обработки, производительность и т.п.). Ритм социальных перемен, в частности изменений в общественном сознании, настроении людей, требует многих лет постоянной целенаправленной работы. Исследование процесса адаптации работника к производству свидетельствует, что на его поведение влияют не только производственные, но и внепроизводственные факторы (общественная ситуация, быт, досуг, общение, семья). Не менее существенны учет и знание таких сложных и тонких регуляторов социального поведения личности, как потребности, установки, ценностные ориентации – то, что составляет основу отношения к труду и, в конечном счете, определяет привязанность к конкретному коллективу, Среди социально-психологических параметров развития производства – и это очень важно знать руководителю любого уровня – одно из центральных мест занимает вопрос об оптимальном размере первичной производственной организации. Реальная практика показывает, что, с одной стороны, предпочтительнее небольшой коллектив, где люди хорошо знают друг друга, где быстрее достигаются взаимопонимание и взаимная ответственность. С другой стороны, для многих производств, имеющих большое число работающих, малые бригады осложняют работу организаторов производства, ибо составление плана и контроль за его выполнением нередко становятся трудновыполнимыми задачами. Опыт доказывает, что оптимальный размер односменной бригады – 7-15 человек, сквозной двухсменной – от 14 до 30 человек, а сквозной трехсменной – от 21 до 45 человек. Конечно, названные размеры бригад – не догма, но на данном этапе развития производства они позволяют более плодотворно использовать трудовые отношения, успешно решать возникающие проблемы, добиваться создания благоприятной обстановки в каждой производственной организации. Следует сказать, что по мере развития теория человеческих отношений обогатилась не только общими, но и частными, но не менее важными выводами при изучении отдельных социально-психологических проблем. К ним следует отнести теорию малых групп (К.Левин, Я.Л.Морено), ситуацию с неформальным лидером, проблемы снятия стрессовых ситуаций, не говоря уже о таких специфических областях, как психотехника, инженерная психология и др. Данная тематика в социологии труда позволила более обстоятельно подойти к анализу группового эгоизма, манипулирования сознанием и поведением людей, роли средств массовой информации в стабилизации или дестабилизации обстановки на производстве. § 5. «СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ» РАБОТНИК Работник будет всегда пассивным участником трудового процесса, если не будет вовлечен в управление делами производства, в творческий поиск, в поиск резервов и их осознанное использование. Однако путь к реальному участию людей в управлении производством оказался долгим и тернистым. Тем более что на первом этапе использования человеческого фактора на производстве этот резерв отрицали даже самые передовые из его поборников. Так, Ф.Тейлор считал, что работник должен оставить за воротами завода свои религиозные, политические и нравственные ценности. Однако жизнь показала, что участие в общественной деятельности, несмотря на издержки различных ее форм, влияет на стабильность и результативность производственной деятельности работников. Генезис идеи участия людей в управлении начался с осмысления роли управления в процессе функционирования производства. Эта революция в управлении уже в начале XX века позволила убедительно доказать, что управление – это наука, которую надо осваивать, учиться применять и постоянно обновлять. В трудах Г.Форда, Г.Эмерсона, А.Файоля содержатся первые попытки убедить предпринимателя-капиталиста осваивать науку управления, в которой учет интересов и запросов подчиненных им людей рассматривался особо. Затем с 20-х годов XX века наступила «революция» специалистов-управленцев, которые часто были только уполномоченными собственников капитала, но могли организовать и управлять производством более эффективно, чем сами собственники. Управление стало специальностью особой социальной группы людей – менеджеров, роль и значение которых в 30–50-е годы настолько возросла, что их деятельностью объясняли все достижения индустриального мира. Даже более, о них стали говорить как о людях, вытесняющих собственников из сферы управления. В 30-е годы была осознана необходимость считаться с интересами и потребностями всех (или многих) работников производства и, более того, попытаться привлечь их к соучастию в принятии решений, к сотрудничеству с руководителями производства. При решении насущных задач производства остро встал вопрос о том, чтобы отойти от представлений о способах организации труда путем запретов и прямой веры в животворную силу команды. Производство постепенно двигалось к норме, когда руководитель совместно с подчиненным ищет ответ на поставленные жизнью проблемы. В этой связи огромное значение приобретает авторитет руководителя, который, в свою очередь, определяется такими чертами, как справедливость, компетентность, трудолюбие, умение ладить с людьми. По-разному накапливался опыт сотрудничества, соучастия. Это были и кружки качества, когда рабочие совместно обсуждали возможности повышения эффективности производства (японский опыт). К этому следует отнести участие представителей рабочего класса в совете (директорате) компании (французский опыт) и подписание соглашений работодателей с профсоюзами (коллективные договоры) (шведский опыт) (13). Но особое значение в подготовке работника к участию в управлении производством имеет пробуждение его творческого потенциала. Во-первых, производственная необходимость состоит в том, чтобы творчество в труде касалось не избранных видов деятельности, а всех без исключения, которые существуют на производстве. Дело в том, что практически на любом предприятии есть непрестижные, малоквалифицированные и неквалифицированные виды труда. А творческих видов труда мало. И задача состоит не столько в том, чтобы увеличить их количество, сколько в том, чтобы в каждой конкретной работе человек стремился проявить творчество, заинтересованно и ответственно относился к ней. Во-вторых, творческое отношение к труду всегда связано с удовлетворенностью трудом. Когда человек удовлетворен своей работой, профессией, он лучше и производительнее трудится. Но это общая формула, а на деле ситуация не так ясна, как кажется на первый взгляд. Кроме того, эта концепция, зафиксированная во многих научных и практических работах, подвергается сомнению. Более тщательный анализ показывает, что можно быть удовлетворенным трудом, но, по большому счету таким трудом не всегда могут быть удовлетворены производство, общество. Опыт советских предприятий свидетельствует, что удовлетворенность трудом нередко базировалась на «ничегонеделании», на стремлении к спокойной жизни, на позиции невмешательства или на формализме, показухе. В-третьих, творческое отношение к труду имеет один из достаточно обоснованных показателей – участие в совершенствовании производства, что находит свое наиболее наглядное воплощение в рационализации и изобретательстве. И в самом деле, разве можно трудиться с полной отдачей и в то же время быть в стороне от постоянного совершенствования трудовых операций, доверенной тебе техники, не заботиться об изменениях в технологии производства? Практика свидетельствует, что в настоящее время резко увеличились значение творческого начала, его роль в решении всех без исключения проблем производства. Социологические исследования (В.А.Ядов, В.В.Чичилимов, В.П.Панюков) еще в 60–70-е годы регистрировали факт, что сама возможность проявить творческое отношение к труду высоко оценивается людьми, особенно молодежью. Эта сторона привлекает их даже больше, чем получение высокой оплаты за рутинные или неинтересные виды труда. Интенсификация, передовая технология, робототехника, компьютеризация в сочетании с кардинальным изменением форм собственности по-новому ставят вопрос о роли и месте человека, его сознательности и ответственности не только в системе общественного производства, но и всего общества, ибо в конечном счете человек является не только работником, членом того или иного трудового коллектива, но и гражданином. И ему далеко не безразлично, какие процессы происходят в обществе. Исследования общественно-политической активности (В.Х.Беленький, Ю.В.Волков, В.Г.Мордкович, Е.А.Якуба) еще в 70-е годы показали зависимость и взаимосвязь гражданского сознания и политического поведения с творческой деятельностью работников производства. Вместе с тем исследования В.А.Ядова в конце 70-х годов выявили парадокс: сознательность работника, несмотря на все ухищрения идеологической работы, воплощалась в реальность достаточно поздно: по оценкам мастеров и другим показателям, рабочий промышленности достигал максимальной эффективности труда в 45 лет! Кроме того, нарушителей дисциплины среди 30-летних было в 2 раза больше, чем среди 40-летних; в группе 25–30-летних брак допускал каждый десятый, а в группе 40–45-летних – практически никто. Это тем более убедительно, что по квалификации, профессиональной подготовке эти группы не уступают друг другу. Напрашивается вывод: пониженную эффективность работы 25–30-летних можно объяснить главным образом дефицитом социальной и профессиональной ответственности и незаинтересованностью в работе. Социально-политические позиции работника во многом зависят от позднего гражданского взросления, что вызывает серьезную тревогу: окончание не только школы, но даже и вуза не говорит о том, что сам человек и окружающие его люди осознают себя полноправными членами общества, несущими ответственность за личное поведение во всех жизненных ситуациях. Анализ современной эмпирической информации показывает, что критерии участия работников в решении социальных и политических проблем производства в условиях перехода к рынку серьезно изменились. По данным Е.Г.Антосенкова, только с 1993 по 1994 год число оценивающих положение дел на предприятии положительно сократилось почти вдвое (с 30 до 16%), а число работников, определяющих положение как плохое, выросло в 3,5 раза (14). В то же время политические факторы деятельности, будучи долгие годы загнаны внутрь трудового процесса и себя не проявлявшие, теперь вышли наружу и заявили о себе в стачках, забастовках, демонстрациях, а также требованиях политического характера, касающихся жизни всей страны. По данным 1995 – 1996 годов, от 30 до 49% работников производства допускают политические методы борьбы за свои права. Очевидно, что прежняя характеристика общественной активности во многом устарела и требует коренного пересмотра. Социально-политические потенции работника связаны с такими важными элементами поведения человека на производстве, как рабочая совесть, профессиональная мораль. Все большую роль в поведении работника играет внутренняя мотивация, гарантирующая усердие и хорошее качество работы. Средством преодоления сложившихся противоречий на пути становления человека как социально-политического субъекта является получение полной и достоверной информации. Эта информация призвана пробудить творческие потенциальные возможности человека и направить их как на развитие самой личности, так и на дальнейшее коренное улучшение функционирования производства, причем объективная потребность в побуждении творческих сил людей все больше смыкается с личным стремлением человека к самовыражению. И как следствие этого, деятельность человека как социально-политического феномена лишь тогда достигает результата, когда органически включает в себя как накопленные на предшествующем этапе знания о физических, биологических, социально-психологических возможностях человека, так и новую информацию о его поведении на современном этапе развития производства. Долгое время социальные резервы, возможности человека принимались в расчет по-разному: чаще стихийно, чем сознательно. На их реализацию отпечаток накладывали господствующие социально-экономические условия, предопределяющие, в чьих интересах используются эти резервы, заложенные в творческой природе человека. Вместе с тем, оценивая значение социальных резервов, таящихся в сознании и поведении работников, в заключение можно привести слова известных американских экономистов С.Боулса, Д.Гордона и Т.Уайскопфа, высказанные ими в конце 70-х годов и в известной мере подытоживающие наш разговор о глубинных творческих возможностях человека: «Основными факторами производства выступают устремления, ориентации, симпатии людей, их готовность добровольно выполнять работу». Литература 1. См. подробнее: Абалкин Л.И. К самопознанию России. М., 1995. 2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С.271. 3. См. подробнее: Чаянов А.В. Крестьянское хозяйство. М., 1989. 4. На это одной из первых обратила внимание Л.П.Буева. См.: Буева Л.П. Человек: Деятельность и общение. М., 1978. 5. Подмарков В.Г. Введение в промышленную социологию. М., 1973. 6. Смелсер Н. Социология экономической жизни. М., 1965. 7. Заславская Т.Н., Рывкина Р.В. Социология экономической жизни: Очерки теории. Новосибирск, 1991. Темы для ов 1. Концепция экономического человека в трудах Ф.Тейлора. 2. Социально-технологические проблемы труда в работах Ф.Тейлора, П.М.Керженцева, А.К.Гастева. 3. Проблемы профессионального мастерства в работах Г.Форда. 4. Социальные проблемы условий труда в работах А.Файоля, С.Г.Струмилина. 5. Э.Мейо и его концепция человеческих отношений. 6. Генезис идей об участии работника в управлении производством. 7. Трудовой конфликт и его сущность. 8. Отчуждение труда и его современный облик. 9. Социально-бытовые проблемы на производстве. Вопросы и задания для повторения 1. Почему социология труда началась с «экономического человека»? 2. Кто стоял у истоков научной организации труда и какова ее судьба в отечественной промышленности? 3. Назовите формы подготовки «профессионального» работника. 4. Когда на производстве стали учитываться социально-биологические особенности человека? Назовите этапы их осмысления. 5. В чем сущность человеческих отношений на производстве? 6. Назовите формы и методы развития творческого потенциала работника. 7. Как созревали и в чем выражались формы участия работника в управлении производством? 8. Какие причины привели к появлению «социально-политического» работника? Глава 2 СОЦИОЛОГИЯ ГОРОДА Социологию города, на наш взгляд, следует считать открытой для науки и практики, как и всю социологию, с того периода, когда человек стал субъектом исторического процесса, т.е. с периода буржуазных революций. До этих пор мы вправе говорить об истории города, о скромных или локальных попытках решать социальные проблемы его жителей. До XIX века включительно города создавались и возникали "как символы власти, как центры торговли, как портовые города (как в древнее время, так и в средневековье). Да и с наступлением эры капитализма города долгое время создавались как результат индустриализации, как центры освоения природных богатств. И лишь на пороге XX века появились концепции французского архитектора Т.Гарнье и английского урбаниста Э.Ховарда, в которых были высказаны первые идеи о разделении городов на промышленную и жилую зону, а также зону отдыха, обслуживания и рекреации. Эти положения в дальнейшем стали развиваться, дополняться, совершенствоваться в той части, которая касалась жизни людей, населяющих данный город. Иначе говоря, как выразился архитектор Л.Н.Куната (1967 г.), в основе решения проблем развития города должна лежать не формула «город – в нем человек», а формула человек – для него город (1). Собственно говоря, именно с этого и начинается социология города, городских агломераций и всех поселений, которые претендуют на это наименование. § 1. СОВРЕМЕННЫЙ ГОРОД КАК ОБЪЕКТ СОЦИОЛОГИИ Социальное развитие в широком смысле этого слова требует своей реализации не только в масштабе общества, но и на всех структурных уровнях. Особое место занимает город как такое социально-экономическое территориальное образование, где наиболее тесно переплетаются интересы общества, трудовых коллективов, учреждений, организаций и интересы самого человека как жителя. XX век можно в известном смысле назвать веком массового возникновения городов. Процесс урбанизации охватил все страны, особенно индустриально развитые, что привело к тому, что большинство населения сосредоточилось в городских поселениях. При этом градообразующими факторами стала не только концентрация промышленности, но и наука, отдых, переработка сырья, в том числе и сельскохозяйственного, и т.д. Не является исключением данный процесс и для нашей страны, в которой процесс градостроительства протекал в огромных масштабах. За годы Советской власти (до 1989 г.) образован 1481 город. Характерной особенностью нынешнего периода является тенденция неуклонного их укрупнения: в России 57 городов имеют населения более 500 тыс. человек, в том числе 23 – более 1 млн. жителей. Острота социального развития городов на современном этапе объясняется прежде всего тем, что в настоящее время в них проживает большинство (71%) населения страны (2). Рост урбанизации определяет не только сам процесс образования городов. Научно-технический прогресс знаменует переход от старого типа расселения – точечный город-село – к новому – агломерациям и урбанизированным районам. В нашей стране существует ряд крупных и сверхкрупных агломераций: московская, уральская, самарская, нижегородская, – которые ставят принципиально новые социальные проблемы, вызванные проживанием огромного числа населения на ограниченной территории. Само функционирование городов и агломераций имеет как общие, так и специфические проблемы. Для всех них первостепенное значение приобрели адаптация приезжающих, общественная и окружающая среда, развитие современного жилища, рациональная организация повседневной жизни людей. Но имеются и специфические проблемы. В крупных городах это упорядочение социальной инфраструктуры, приведение в соответствие производственных и культурно-бытовых потребностей, в малых – эффективное использование трудовых ресурсов, благоустройство, создание современного комплекса удобств, жилищного и коммунального обслуживания (Б.С.Хорев) Но самое прискорбное состоит в том, что социальное развитие города до сих пор фактически рассматривается как дело второстепенное, неполноправное и нередко отходящее на задний план(3). Немало острых вопросов возникает в новых городах. Опыт проектирования, строительства и функционирования Дивногорска, Набережных Челнов, городов Тюменского Севера говорит о том, что отсутствие необходимых условий для рациональной организации повседневной жизни населения приводит к неудовлетворенности людей местом работы и жительства и как следствие этого – к миграции. Залогом успешного решения градостроительных проблем для молодых городов Сибири является обеспечение их стабильными квалифицированными кадрами. Между тем на сибирского горожанина жилой площади приходится на 8–10% меньше, чем в среднем на горожанина России. Ниже средних показателей на 25–40% обеспеченность предприятиями общественного питания, больницами, поликлиниками, условиями для повышения образования, занятий спортом. Ощущается острая нехватка и учреждений культуры. Слабое внимание к социальным аспектам ведет к тому, что ряд новых городов оказываются менее удобны для жизни, чем старые, сложившиеся, и неоправданно отстают от тех возможностей, которые имеет страна (4). И все же есть способы достаточно эффективно решить эти проблемы на данном уровне: территориальное движение кадров, регулирование занятости населения по полу, совершенствование форм и методов организации досуга, просветительной и оздоровительной работы и т.д. Актуальность социального развития городов особенно возросла в связи с осуществлением экономической реформы, предъявляющей новые требования к практике их функционирования, к проблеме оптимального сочетания интересов территории, производственных организаций и населения. Необходимость создания благоприятной жизненной среды в значительной степени определяется путями и методами решения социально-экологических проблем, а также жилищным, торгово-бытовым и коммунальным обслуживанием, возможностями рациональной организации досуга. Экономические реформы, с одной стороны, положительно повлияли на обновление облика ряда крупных городов (Москва, Нижний Новгород, Новосибирск, Самара), но с другой стороны, резко уменьшили социальные возможности средних и малых городов – нищенское существование населения стало печальным и имеющим большие социальные последствия фактом. § 2. НАСЕЛЕНИЕ И ТРУДОВЫЕ РЕСУРСЫ Как известно, градообразующими факторами выступают промышленность, транспорт, связь, управление, наука, санаторно-курортное дело и т.д. С точки зрения социологии эти факторы отражают взаимодействие города и общества и отражают количество рабочих мест, виды приложения труда, квалификацию кадров, т.е. социальные аспекты функционирования жителя в процессе его трудовой и повседневной жизни. Что касается градообслуживающей сферы, то она также характеризуется совокупностью рабочих мест, связанных с обслуживанием населения. Сюда входят транспорт, детские учреждения, школы, здравоохранение, торговля, бытовое обслуживание, учреждения культуры, коммунальное хозяйство, внутригородская связь и т.д., т.е. то, что общество дает человеку. В настоящее время это бремя обязанностей во все большей степени возлагается на сам город, на его возможности и ресурсы, что при отсутствии четкой нормативной, правовой и финансовой базы ставит города в очень тяжелое положение. Конечно, разделение на градообслуживающую и градообразующую сферы довольно условно. Так, вузы, больницы, театры, торговые учреждения и т.д. обслуживают не только население данного города. По ряду данных, до половины коек в областных больницах и 10-15% в городских больницах крупных городов занято иногородними; до 30% покупок в магазинах и 10% заказов в ателье также совершаются приезжими. Поэтому различить градообслуживающий и градообразующий факторы иногда весьма затруднительно. Однако с позиций методологии исследования такое разделение необходимо. Градообразующий и градообслуживающий факторы, вместе взятые, представляют собой структуру мест труда, заданную экономическим развитием города и технической вооруженностью его предприятий и организаций. Город рассматривается с разных сторон – архитектурно-градостроительной, географической, политической, экономической и т.д. Однако очевидно, что в процессе функционирования городов недостаточно ориентироваться только на технические и архитектурные характеристики – необходимо самым пристальным образом заниматься их социальным обликом, теми условиями, которые создают возможность для оптимальной жизнедеятельности, наилучшей среды обитания, для удовлетворения потребностей людей. Иначе говоря, центральным вопросом социального развития городов является организация рациональной жизни населения. Город является социальной ячейкой общества, которая охватывает все этапы человеческой жизни. Город обеспечивает такие стороны жизнедеятельности, как труд, материальные и духовные потребности, подготовка кадров, рекреация, охрана здоровья, защита окружающей среды, социальное обеспечение, охрана общественного порядка, общественная деятельность. Именно город, взятый в целом, составляет материальную основу развития личности. Если на производстве человек проводит определенное время, и только в трудоспособном возрасте – в среднем с 18 до 60 лет, то населенный пункт, город в том числе, обслуживает всю его жизнь – от родильного дома до кладбища (Н.А.Аитов). Вместе с тем взаимосвязь города и производственных организаций обязательно нужно постоянно учитывать, ибо в городах постоянно происходят возникновение, расширение или ликвидация производственных организаций, что прямо влияет на такие процессы, как уровень занятости и безработицы, возможность социальных конфликтов, миграция, удовлетворенность работой и местом жительства. Социально-экономическая ситуация существенно влияет на жизнь трудящихся. Если в городе нет достаточных шансов на социальное продвижение, не отвечает современным требованиям жилищно-бытовая сфера, высок уровень загрязнения окружающей среды и т.д., то, как правило, ухудшается социальное настроение, растет число конфликтов и претензий, снижается рождаемость, возникают диспропорции в использовании трудовых ресурсов. Так, проблема рационального использования людских ресурсов начинает реализовываться в трудовых коллективах. Не повторяя и не претендуя на их компетенцию, город имеет специфические особенности, которые присущи ему как особой социальной системе. Если производство решает вопросы трудовой деятельности непосредственно в процессе труда, то город обеспечивает подготовку к этому процессу, а также общие условия для эффективного функционирования рабочей силы. Это прежде всего проявляется при формировании трудовых ресурсов, ибо многие города стремительно растут. Так, в начале строительства в 1959 году Тольятти насчитывал 72 тыс. человек, а в 1989 году в нем проживало уже 630 тыс., т.е. в 9 раз больше. С 1970 по 1989 год население Набережных Челнов возросло более чем в 13 раз. Но если предприятие, как правило, проектирует требуемое количество рабочей силы с учетом ее квалификации, то в условиях города использование трудовых ресурсов предполагает наличие рациональных, пропорций в социально-демографическом составе населения. Игнорирование этого принципа приводит к серьезным нарушениям в организации социальной жизни города. Словом, важно согласовать количество мест приложения труда, имея в виду традиционно «мужские» и «женские» профессии, с реальной структурой трудоспособных. Иначе происходит отток из города представителей «избыточного» пола либо люди приспосабливаются к несвойственной им работе. А вследствие оттока «избыточного» (с точки зрения производства) пола начинается отток из города и противоположного пола (из-за невозможности заключения брака или обеспечения работой другого члена семьи) (5). Неблагоприятная демографическая ситуация может создать преимущественно «женский» или «мужской» город со всеми вытекающими отсюда отрицательными последствиями. Так, в некоторых новых «нефтяных» городах Западной Сибири в 70-е годы на 100 мужчин приходилось 57–60 женщин. Это приводило к тому, что в этих городах заключалось браков меньше, чем полагалось бы такому городу с нормальной половозрастной структурой. Соответственно уменьшалась рождаемость, были более часты разводы, снижалась успеваемость детей в школах (Г.Ф.Куцев). Несбалансированность трудовых ресурсов по полу во многом объясняется политикой соответствующих министерств и ведомств, которых, как правило, интересовали только производственные задачи. В этот период плохо учитывалась и возрастная структура населения: обычно в новом городе (особенно на первых порах его становления) в основном проживает молодежь со своими специфическими потребностями. Еще один существенный момент в развитии городов – поиск оптимальной профессиональной структуры трудоспособного населения. Если структура мест труда формируется под влиянием экономических и технических факторов, то профессиональная структура, кроме того, испытывает еще воздействие других факторов, в частности миграции. Поскольку эти две структуры развиваются под влиянием различных, далеко не совпадающих друг с другом факторов, то вполне возможны определенные расхождения между ними. Различия эти проявляются в несовпадении количества мест труда и количества работников (Ф.С.Файзулин). Из-за стихийного развития городов нередко складывается ситуация, когда количество рабочей силы с соответствующей профессиональной и образовательной подготовкой оказывается значительно ниже того, что требует усложняющаяся техника и технология труда. В этом случае производственные мощности предприятий, особенно вновь вводимые, не могут быть освоены в срок и город не дает обществу того, что он мог бы дать (Г.И.Мельников). Особое значение для профессиональной структуры города имеет обеспечение потребностей разных отраслей промышленности, а также то, что набор рабочих мест соответствует реальному качеству рабочей силы. Если в городе у населения высокий уровень образования, то здесь не место неквалифицированному труду, если же этот уровень ниже, то и труд должен быть к этому приспособлен. Далее. Город не может быть чисто промышленным – в нем нужны и научные учреждения, и учебные заведения, и другие атрибуты культурной среды, иначе снизятся творческий потенциал города, уровень удовлетворенности жизнью. На основе профессиональной структуры и структуры мест приложения труда складывается социальная структура населения. Она характеризуется соответствием или несоответствием качества рабочей силы и качества мест приложения труда. В двух городах может быть в составе населения равное количество специалистов с высшим образованием, но если в одном из них процент инженеров в 2 раза выше, чем в другом, то ясно, что мы должны признать их социальную структуру различной. На социальную структуру воздействует маятниковая миграция, которая приводит к тому, что начинают различаться социальные структуры работающих и живущих в городе («дневная» и «ночная» социальная структура), а также появляется неработающее трудоспособное население (Н.А.Аитов). Для решения проблем социальной структуры города важное значение имеет ее соответствие ожиданиям жителей, т.е. степень разнообразия структуры, реальные возможности социально-профессионального продвижения и осуществления социальных перемещений. Отсутствие этих условий становится причиной миграции населения. Естественно, что это снижает эффективность капитальных вложений и значительно тормозит экономическое и социальное развитие городов. В связи с переходом страны к рыночным отношениям остро стал вопрос о безработице, которая наиболее болезненно проявит себя в городах. По данным социологических опросов, уже в середине 1990 года до 65-70% населения в той или иной мере испытывали тревогу по поводу грядущей безработицы. К середине 90-х годов эти показатели не уменьшились, а в ряде городов даже выросли. Поддерживая процесс перехода к новым экономическим отношениям, люди боятся (и не без оснований), как бы в целом приемлемый для общества процесс конверсии, закрытие нерентабельных предприятий, приведение в соответствие меры труда и его оплаты не обернулись бы бедой для конкретного человека. Как показала жизнь, коллизии безработицы, помноженные на безалаберность, неумение и незнание, уже привели к серьезной социальной напряженности в городах и, как следствие, к социальным конфликтам. § 3. БЛАГОПРИЯТНАЯ ЖИЗНЕННАЯ СРЕДА Ее создание начинается с рационального, продуманного осуществления архитектурно-планировочных преобразований, комплексного улучшения жилищных и культурно-бытовых условий жизни людей. К сожалению, города все еще сталкиваются с ведомственностью и стихийностью в строительстве жилья и культурно-бытовых объектов. Да и сама архитектурная служба города подходит к этим вопросам в известной мере механически: вписывается или нет тот или иной объект в архитектурный ансамбль. В результате города нередко страдают от разбросанности производственных и культурно-бытовых объектов, осложняется жизнь десятков тысяч людей (О.Н.Яницкий). Планомерная застройка города, последовательное освоение новых и освобождаемых от ветхого жилья площадей, внешний облик его кварталов, магистральных улиц, благоустройство могут быть осуществлены только на основе объединенных усилий городских органов власти, предприятий и организаций города. При всей важности социально-пространственных и архитектурно-планировочных проблем городов определяющими являются социальное настроение, самочувствие, удовлетворенность людей местом жительства, возможность реализовать материальные и духовные потребности. Общая характеристика жизни горожан как в нашей стране, так и во всем мире далека от идеального положения. Скученность населения, безликость городской среды, отсутствие должного социального контроля перемежаются с такими неотложными вопросами, как жилищная проблема, распространение массовой культуры, рост неблагополучных семей, причастность молодежи к различным формам отклоняющегося поведения, рост преступности. Все заметнее проявляются отчуждение людей, рост одиночества, отсутствие милосердия (забота о престарелых, обиженных судьбой, неконкурентоспособных и т.д.). Иначе говоря, центральной фигурой должен стать человек как житель, основной задачей – организация его жизни. В связи с этим для социологии представляет интерес анализ сознания и поведения работников в процессе их высвобождения в результате конверсии, ликвидации убыточных предприятий, механизации и автоматизации производства, совершенствования управления и организации труда, а также подготовка, переподготовка и перепрофилирование кадров через все каналы общеобразовательного и профессионального обучения (6). Интеллектуальный потенциал города, духовную атмосферу в нем создают люди, имеющие общую и специальную подготовку. Забота о преумножении их числа и уровня влияния – залог развития культуры в городе.' Так, большую пользу город может оказать в обеспечении специалистами средней квалификации, что предполагает развитие сети техникумов и профессиональных училищ. Их отсутствие в не меньшей мере, чем отсутствие вузов, отражается на рациональном и сбалансированном использовании трудовых ресурсов. В социологии города нередко анализируются состояние, проблемы и направления совершенствования всех видов образования: дошкольного, общего среднего, профессионально-технического, среднеспециального и высшего. Особое внимание (этому может быть подчинено и специальное социологическое исследование) отводится молодежи, оканчивающей 9-е классы, когда перед молодыми людьми встает проблема выбора – как строить свою будущую жизнь. Современный город невозможно представить без духовной культуры, постоянного развития культпросвет учреждений, кинообслуживания, библиотек, театров, музеев, концертных залов, парков культуры. Не случайно одним из главных остается вопрос об организации эффективного использования свободного времени, которое является другом человека, но при определенных обстоятельствах становится его врагом. То, что в течение длительного времени многие города имеют ограниченный набор культурно-просветительных и спортивных сооружений, объективно суживает выбор занятий в свободное время и нередко служит первотолчком к противоправному поведению. Проведенные в 70–80-е годы Научно-исследовательским институтом экономики строительства обследования на уральских заводах показали, например, что затраты на строительство спортивных комплексов окупались за 6–8 лет только за счет сокращения расходов на оплату больничных листов и за счет повышения работоспособности, что непосредственно проявлялось в росте производительности труда. Кроме того, занятия физической культурой и спортом способствовали рациональной организации свободного времени, более насыщенному проведению воскресных дней и отпусков. Культурная ситуация в городах во многом определяется особой ролью, которую выполняет интеллигенция. Ее влияние тем благоприятнее, чем разнообразнее состав этой социальной группы, представленной различными отрядами – теми, кто работает на производстве, в научно-исследовательских или академических учреждениях, в народном образовании, культуре, здравоохранении и т.д. Важно по-настоящему оценивать и поддерживать их деятельность, создавать возможности для обмена опытом, проведения консультаций и творческой работы по профессии (М.Н.Межевич). Социальное развитие города предполагает осуществление мер по планомерному воздействию на негативные процессы: наркоманию, проституцию, организованную преступность, правонарушения, детскую безнадзорность, проступки против правил и норм поведения и общежития, любые проявления антиобщественного характера. Уязвимой стороной жизни городов является торговое и бытовое обслуживание, создание их современной базы, внедрение новых методов работы, повышение культуры быта. К сожалению, в большинстве городов «социальные тылы» безнадежно отстали, мало соответствуют общепринятым мировым стандартам. В перспективе, как полагают некоторые ученые, около 2 / 3 самодеятельного населения городов и их пригородных зон будут заняты в обслуживающих отраслях. Они потребуют более половины всех затрат, в том числе сфера обслуживания населения – не менее 30-40% общего объема капитальных вложений. Только при соблюдении этих требований сфера обслуживания не будет лихорадить город (В.В.Трушков). Проектирование условий для деятельности человека в сфере семьи и быта начинается с заботы о жилье. Несмотря ни на что, острота этой социальной проблемы не уменьшается. Различия между людьми в жилищной обеспеченности еще весьма существенны. По-прежнему много нареканий по качеству жилья, так как оно не всегда и не везде отвечает высокому уровню комфортности. В СССР при строго централизованной системе удовлетворение потребности людей в жилье постоянно сталкивалось с «неувязками» между потребностью и необходимостью. Зачастую строительство жилья в городах производилось без учета реальной величины семей. Между тем среди городского населения (по данным переписи 1979 г.) из каждой 1000 семей состояли из двух человек – 291 семья, из трех – 322, из четырех – 249, из пяти – 85, из шести – 29, из семи – 11, из восьми – 6, из девяти – 3, из 10 и более человек – 4 семьи. Средний размер городской семьи равнялся 3,3 человека. Однако в жилищном строительстве однокомнатные квартиры составляли только 20%, двухкомнатные – 50 и трехкомнатные – 30%. Безусловно, это расхождение между величиной семьи и типажом квартир не могло не влиять на социальное настроение людей, на их отношение к пониманию и воплощению справедливости в реальной жизненной ситуации. В настоящее время решение проблемы жилья связано с его приватизацией, с реформой коммунально-бытовой сферы, когда четко обозначились ориентации государства переложить эти заботы на плечи самих граждан. Несомненно, что без решения более масштабных проблем жизнеобеспечения людей такой подход лишь обостряет социальные противоречия в обществе, ибо он усугубляет тяжелое положение значительного числа жителей. Социальное развитие города предполагает и регулирование социально-потребительской структуры, которая во многом определяется социальной структурой, но бывает различной у тех или иных групп населения. Различия проявляются по демографическому признаку (различно потребление у мужчин и женщин, у молодежи по сравнению с пожилыми людьми), по социальному происхождению (так, в течение 10-25 лет структура расходов выходцев из села отличается от структуры расходов коренных горожан) и по национальной принадлежности. Важное значение для стабильности города имеет соответствие социально-потребительской структуры реальным возможностям потребления (в частности, в молодежном городе с высокой рождаемостью потребность в детских учреждениях намного выше, чем в старых, «устоявшихся» городах). Эти различия нередко с трудом сглаживаются, ибо объекты непроизводственной сферы, в том числе предприятия торговли, бытового и коммунального хозяйства, сооружаются с опозданием и задержкой, В 80-е годы в ЦНИИ градостроительства разработан проект нового города эпохи научно-технической революции. В проекте предпринята попытка учесть современный опыт строительства городов, потребности экономического и социального прогресса. В нем нашли конкретное воплощение рациональная пространственная организация промышленных зон и жилого комплекса, расположение общественных объектов, бытового обслуживания, зон отдыха и т.д. Не меньший интерес представляют и проекты для городов Дальнего Востока, Крайнего Севера – «город-дом», «город под куполом» и ряд других вариантов, которые предполагают возможность защиты людей от неблагоприятных природно-климатических факторов. § 4. УПРАВЛЕНИЕ ГОРОДОМ Социальное развитие городов долгое время целенаправленно не осуществлялось. Планы городского хозяйства лишь формально охватывали и намечали развитие многих связей. А по сути, они были суммой тех вопросов, которые решались на уровне предприятий, учреждений и во многом определялись ведомственными интересами. Почему это случилось? Прежде всего, были допущены серьезные методологические ошибки. Не было учтено то, что город как социальная единица, как определенная структура закономерных связей существенно отличается от структуры таких связей, как на уровне общества, так и на уровне предприятия. Это послужило причиной серьезных просчетов, как в теории, так и на практике. Стало фактом нескоординированное, хаотичное развитие городов, когда усилия концентрировались только на городском хозяйстве. Даже в новых городах повторялись ошибки, которые допускались и 20, и 30, и 40 лет назад. Основным препятствием на пути скоординированного экономического и социального развития городов были узковедомственные интересы. Ориентируясь на проблемы, стоящие только перед производством, министерства и ведомства не хотели участвовать в решении социальных задач городов. В результате те нередко оказывались разорванными на небольшие населения без комплекса удобств, обеспечивающих эффективное использование трудовых ресурсов, рациональную организацию повседневного уклада жизни людей (В.И.Пароль). В 1991 году в ряде городов России начался крупномасштабный эксперимент по введению новой структуры исполнительной власти – института мэров, префектов и других должностей, суть которого состоит в том, чтобы сделать руководителей городов и районов реальными представителями власти и организаторами процессов по удовлетворению нужд населения. Несомненно, что и социологам предстоит большая работа по научному сопровождению данного эксперимента, по подготовке выводов для дальнейшего совершенствования форм управления городом. Практика развития городов все больше подтверждает тот факт, что социальные проблемы можно решить только на основе учета интересов населения. Пока имеющаяся практика социально-экономического развития не обеспечила эффективного сочетания интересов территории и отдельных субъектов экономической, социальной и культурной деятельности. В большей или меньшей мере планы городов являют собой свод показателей, за которые территориальные органы фактически не отвечают. Выход из этого противоречия заключается в том, чтобы в качестве ориентира избрать такую систему, которая служила бы на пользу как федеральным, так и местным органам власти, давала бы возможность более полно реализовать права, нашедшие отражение в основных направлениях реформы местного самоуправления. Особо важным объектом социального развития городов становится производственная и социальная инфраструктура, т.е. комплекс организаций и учреждений, создающих предпосылки для эффективной организации производства и повседневной деятельности населения. В стране имеется опыт комплексного решения экономических и социальных задач на уровне города. Однако условия, в которых оказались многие города, весьма отличны друг от друга. Это результат произвола, стихийного развития, отсутствия нормативной базы, безответственности как центральных, так и местных органов власти. Особенно большие нарекания высказываются в адрес местных органов управления, что вызвано как объективными причинами (отсутствие реальной власти, ничтожные возможности местного бюджета), так и субъективными причинами (непоследовательность, боязнь риска, отсутствие поиска, эксперимента). Несмотря на официальные намерения увеличить полномочия городских властей, они до сих пор бесправны в рациональном использовании территории, трудовых ресурсов и организации повседневной жизни людей. Федеральные и региональные органы власти рассматривают город лишь как зону своих притязаний. (Сосредоточение внимания городских властей на развитии "инфраструктуры при освобождении их от некоторых несвойственных функций освободило бы их от необходимости противопоставлять производственные задачи социальным, экономить на неотложных нуждах населения. Но это требует реформирования и определения статуса городов как полномочных представителей населения, обладающих в то же время реальной правовой и финансовой базой. Такой подход позволил бы поднять роль местных органов власти в распределении и планировании средств.. Опыт убедительно показывает, что сосредоточение в их руках всего жилищного фонда, культурно-бытовых учреждений, инженерных сооружений и коммуникаций, принадлежащих предприятиям и организациям, а также их финансовых и материальных ресурсов на развитие социальной инфраструктуры создает благоприятные условия для гармоничного развития города, для более полного удовлетворения материальных и духовных потребностей жителей, для улучшения социального самочувствия и создания устойчивого социального настроения. Литература 1. См.: Градостроительство и районная планировка. Вып.7. Киев, 1967. С.17. 2. См.: Россия в цифрах. М., 1997. 3. Борщевский М.В., Успенский С.В., Шкаратан О.И. Город: Методологические проблемы комплексного социального и экономического планирования. М., 1975. 4. См.: Молодой город в районах нового освоения Севера: социально-культурные проблемы. Свердловск, 1989. 5. Аитов Н.А., Камаев Р.Б. Новый промышленный центр и село. М., 1983. 6. Рукавишников В. О. Население города: Социальный состав, развитие, оценка городской среды. М., 1980. Темы для ов 1. Основные этапы урбанизации в мире (в России). 2. Особенности урбанизации в Сибири, на Дальнем Востоке, Крайнем Севере. 3. Город как социальное явление. 4. Проблемы социально-профессиональной, социально-демографической, социально-культурной структуры современного города. 5. Проблема занятости в городе и пути ее решения. 6. Человек и его основные потребности как жителя города. 7. Социальные проблемы пригородов. 8. Новые социальные идеи в градостроительстве. 9. Перспективы местного самоуправления в городе. 10. Маргиналы в городе как социальное явление. Вопросы и задания для повторения 1. Когда город стал объектом социологической науки? 2. Назовите основные причины возникновения городов. 3. Виды дифференциации социальной структуры в городе. 4. Каковы основные современные социальные проблемы города? 5. Дайте характеристику градообразующей и градообслуживающей сферы. 6. В чем особенности современного сознания горожан? 7. Каковы основные социальные ожидания и ориентации горожан в современный период? 8. Дайте характеристику проблем культурной среды города. Глава 3 СОЦИОЛОГИЯ СЕЛА Социология села представляет собой изучение сущности и особенностей сознания крестьянства как крупной социальной группы общества, его поведения в условиях специфической жизни, обусловленной близостью к природной среде, характером производственной деятельности и повседневного быта. Обычно в истории социологии в России мало говорится о конкретных исследованиях, посвященных сельским проблемам. Между тем здесь есть чем гордиться, на что обращать внимание и что изучать. В истории социологии села в России видное место принадлежит А.Н.Энгельгардту (1832–1893), крупному общественному деятелю и мыслителю, который в своих письмах «Из деревни», осмысливая ситуацию в пореформенной России после отмены крепостного права, обратил пристальное внимание на субъективное восприятие крестьянами происходящих изменений, их реакцию на новизну, их приверженность к традициям и обычаям предков. Подчеркивая консерватизм крестьянского мышления, он в то же время писал о чрезвычайной чуткости земледельца к тому, чтобы помогало сохранять устойчивость и в то же время не замыкаться в прошлом (1). Исследованию аграрных проблем много внимания уделял В.М.Чернов. В его работе «Марксизм и аграрный вопрос» были рассмотрены особенности положения крестьян в условиях проникновения капиталистических отношений в деревню. Мало изучено наследие такого ученого, как Д.А.Столыпин, который в своих «Началах социологии» попытался проанализировать реальность и перспективы сельского хозяйства России начала XX века. У истоков советской социологии села находится замечательное произведение «Деревня (1917–1927 гг.)», написанное видным ученым и государственным деятелем В.Н.Большаковым. Посвященное изучению одной из волостей Тверской губернии, оно отражало процесс организации новой жизни во всей ее динамичности и противоречивости, характеризовало неоднозначность изменений, происходящих в экономической, политической и культурной областях. Значительной вехой на пути становления социологии села стали исследования села Копанка в Молдавии, в ходе которых авторы попытались осветить состояние общественного сознания крестьянства в этот период и зарегистрировать сдвиги в укладе жизни сельских жителей. Ценность их труда заключается также и в том, что исследования, проведенные повторно в 60-х и 80-х годах, дали основания для глубоких выводов об изменениях, которые произошли в трудовой и повседневной жизни крестьянства. Начиная с 60-х годов, когда социология села, как и вся социология, возродилась, исследованиями жизни деревни и ее обитателей занялась большая группа ученых, чьи труды во многом способствовали становлению этой ветви социологической мысли, – Ю.В.Арутюнян, П.П.Великий, Т.И.Заславская, И.В.Рывкина, Г.А. Лисичкин, П.И.Симуш, В.И.Староверов, А.И.Тимуш и др. Осмысление новых реалий на селе, происходящих в условиях экономических и политических изменений, нашло отражение в работах нового поколения социологов: В.Г.Виноградского, Г.А.Родионовой, В.Ф.Томилина, И.Е.Штейнберга и др., – внимание которых сосредоточено на понимании специфики крестьянского сознания и поведения, устойчиво содержащего в себе «признаки здорового консерватизма, отрицания крайних мер в политике и экономике, склонности к таким традиционным ценностям, как семья, религия, сильное государство, к закреплению и выполнению общественных норм и правил» (П.П.Великий, 1996). § 1. СОЦИАЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СОВРЕМЕННОГО СОСТОЯНИЯ ДЕРЕВНИ Для социологии села важными методологическими положениями являются, во-первых, то, что сельскохозяйственное производство представляет собой сферу, обеспечивающую целостность народнохозяйственного организма и без которой невозможно функционирование других отраслей; во-вторых, причастность огромного количества людей к работе, к жизни в деревне – численность сельских жителей в России в 1989 году составила 39 млн. человек, или 26% всего населения. До революции, когда деревня состояла из мелких производителей, она была достаточно крепкой, устойчиво консервативной единицей с тенденцией к еще большему обособлению и раздроблению. На первых этапах существования коллективных форм хозяйствования село и его главные социальные институты – колхоз, совхоз – в основном совпадали между собой. В дальнейшем, начиная с 50-60-х годов, когда усилилась направленность к концентрации, специализации и укрупнению сельскохозяйственного производства, деревня, как единство производственных и территориальных аспектов жизни людей, вновь распалась, но теперь уже на иной основе, что, как показала жизнь, обернулось крупными экономическими и социальными просчетами. Этот разрыв особенно наглядно виден на соотношении количества колхозов и совхозов и сельских населенных пунктов: уже в 1980 году на одно сельскохозяйственное предприятие приходилось в среднем по 10 населенных пунктов. К середине 80-х годов ситуация в сельском хозяйстве показала во всем объеме тот кризис, к которому привела аграрная политика. Лицо деревни определяло не то небольшое количество передовых колхозов и совхозов, а их основная масса, которая все больше и больше отставала от реальных потребностей времени, знаменовала тот тупик, к которому привел процесс коллективизации в стране, обернувшийся разорением деревни, массовой миграцией, снижением престижа работы на земле. А апофеоз всего этого – ввоз хлеба в нашу страну с начала 60-х годов. Экономический кризис на селе сопровождался далеко идущими изменениями и в социальной жизни. В деревне сложилась очень непростая социально-демографическая ситуация, что прежде всего проявилось в усилении миграционных процессов. Уменьшение сельского населения в основном происходило за счет центра европейской части, Севера и Сибири (Т.И.Заславская). Технический прогресс, попытки совершенствования организационных форм управления не привели к эффективности и новому качеству труда, что поставило на повестку дня такие неотложные вопросы, как изменение форм землевладения, качественной структуры занятости, подготовка работников, способных коренным образом повысить производительность труда. Важно посмотреть на сельскую жизнь еще с одной стороны. Несмотря на неоднократные попытки улучшить материальное благосостояние жителей села (так, с 1970 по 1989 год зарплата рабочего совхоза выросла с 98,5 до 196 руб.), уровень реальных доходов колхозников и рабочих совхозов серьезно уступал этому показателю в городах. И не столько в плане различия зарплаты, сколько в том, что сельские труженики не пользуются тем комплексом благ по жилью, по коммунальному обслуживанию, по транспортной сети, которые имеются у работников, живущих в городах. По-прежнему много проблем, связанных с удовлетворением духовных потребностей населения. Хотя некоторые количественные характеристики социального и культурного развития на первый взгляд улучшались (величина жилищного фонда, количество клубных учреждений и киноустановок), нельзя не заметить бедность того книжного фонда, отсутствие клубов и домов культуры не только во многих селах и городах, но даже в районных центрах (в 1986 г. около 400 райцентров не имели домов культуры). В целом культурное обслуживание на селе не отвечает потребностям времени, запросам сельских тружеников. Но главное все же в том, что коренным образом, стратегически изменилось сознание и поведение крестьянства, что выработало у него особую форму образа жизни и специфическую реакцию на происходящие в обществе процессы. В начале коллективизации, в 30-х годах, отношения колхоза и семейного двора складывались так, что колхоз выступал своеобразным филиалом крестьянского семейного хозяйства. Это проявлялось в том, что крестьянин так же упорно, самозабвенно и настойчиво трудился в колхозе, как привык ранее работать в своем индивидуальном хозяйстве, не считаясь ни с какими затратами, временем. Однако в 50-60-е годы происходил процесс «тихой коллективизации», который, по выражению В.Г.Виноградского, по форме означал укрупнение коллективных хозяйств, закрытие неперспективных сел, а по сути, осуществил радикальную перестройку крестьянской жизни: теперь уже двор превратился в филиал колхоза. Двор ставился в центр забот сельского жителя, он питался, развивался, существовал за счет коллективного хозяйства, начал быстро, систематически и сознательно подключаться к финансово-ресурсному потенциалу колхозов и совхозов, в полной мере воплощая широко известное присловье: «Все вокруг колхозное, все вокруг мое» (2). Именно такая ситуация, когда двор и колхоз (совхоз) – взаимные филиалы, взаимные «фильтры» и взаимные «угодья» – объясняет и то ожесточенное сопротивление скороспелой аграрной политике неолиберального толка, которая в начале 90-х годов была намерена «облагодетельствовать» крестьян без их ведома и желания. А если учесть, что одновременно произошел распад интеллектуальной среды деревни, то все это позволяет сделать вывод: положение крестьянина серьезно дестабилизировано, продолжается процесс раскрестьянивания, жители села утратили во многом необходимую духовную общность с землей. Произошло отчуждение человека деревни от труда и его результатов, что, в свою очередь, не могло не сказаться на экономической и социальной эффективности сельского хозяйства в целом (П.И.Симуш). Не внесли ясности и преобразования, начатые в России после 1991 года. Большинство колхозов и совхозов как по объективным, так и по субъективным причинам распалось. Уровень сельскохозяйственного производства резко снизился. Фермерское движение, которое росло до 1993–1994 годов, пошло вспять, и надежды на эту форму хозяйствования не оправдались. Жизнь показывает, что «стихия рынка – это самое лучшее средство разорения сельскохозяйственного производства и крестьян» (Г.С.Лисичкин, 1997). Общественное сознание крестьянства как никакой другой группы представляет весьма противоречивую картину. И главное, даже те ростки возрождения хозяйского отношения к земле, которые появились среди части как бывших, так и настоящих крестьян, фактически загублены неразумной аграрной политикой уже новых политических деятелей России. § 2. СОЦИАЛЬНЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ НА СЕЛЕ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ История советской деревни – это путь непрерывных экспериментов, которые проводились в режиме поиска реальных резервов для повышения эффективности сельскохозяйственного производства, для улучшения жизни крестьян, но которые оборачивались провалом и еще большим погружением в бесперспективное будущее. Беды советской деревни начались с огульного, всеохватывающего процесса создания одной формы собственности – колхозной. А ведь еще в середине 20-х годов, когда деревня после введения нэпа достигла уровня 1914 года, в ней существовало 14 (!) форм собственности (от снабженческо-сбытовой до товариществ по совместной обработке земли) (В.Н.Большаков, 1928). Даже коммуны были порождением творчества части рабочих и крестьян, которые мечтали о коллективных формах хозяйствования. Как показал в своем исследовании В.В.Гришаев, эта форма хозяйствования охватила незначительную часть населения. Но главное, она не навязывалась всем без исключения, хотя и имела некоторые льготы и поддержку со стороны государства (3). Внедрение однопорядковости в виде колхозной формы собственности подрубило реально существующее многообразие форм собственности, в том числе и индивидуальной, и во многом ограничило как экономические, так и социальные возможности крестьянства. Разве не парадоксом выглядит факт, что приусадебные участки селян, индивидуальные участки земли жителей рабочих поселков и городов, имеющих в своем распоряжении менее 1 % земли, в 70–80-е годы давали 60% товарного картофеля, 30–40% овощей, 20–30% масла и молока. Это усугублялось тем, что максимально ограничивалась свобода крестьянства: до середины 50-х годов они не имели права самовольно покинуть колхозы, ибо не имели паспортов. Однако в общественном сознании начиная с конца 40-х годов постепенно созревало понимание того, что проводимая в стране долгие годы политическая линия на форсированную индустриализацию за счет села и неэквивалентного обмена с городом дальше продолжаться не может и необходимы решительные меры по укреплению сельского хозяйства. Эти начинания после смерти Сталина нашли отражение в, постановлениях ЦК КПСС и Совета Министров СССР о мерах по изменению ситуации в сельском хозяйстве. Отчасти это выразилось в ряде экспериментов как экономического, так и социального характера. Что касается экономических экспериментов, то они были связаны то со всеобщим внедрением кукурузы во всех климатических зонах, то со строительством силосных башен, то с кампаниями по кролиководству и т.д. и т.п. По сути, эти меры решали частные вопросы, кардинально не затрагивающие интересы крестьянства в целом. Даже такая широкомасштабная акция, как освоение целины, подняв в дорогу миллионы людей, искренне поверивших в ее значение, не решила того, на что она была нацелена, – обеспечить продовольствием всю страну. В 50-60-е годы был обоснован курс на превращение сельской деревни в крупный населенный пункт, способный обеспечить улучшение трудовой и духовной жизни человека, удовлетворить его материальные и культурные потребности. На практике это означало концентрацию сельских поселений. Предполагалось с 1975 по 1990 год сократить число деревень с 705 тыс. до 250 тыс., т.е. почти в 3 раза. И если учесть, что уже с 1960 по 1970 год в стране «исчезло» 235 тыс. населенных пунктов, то можно утверждать, что политика ликвидации неперспективных деревень опиралась на реальность стихийных процессов. В 70-х годах переехали в укрупненные поселки жители более 26 тыс. хуторов Белоруссии, 24 тыс. – Литвы, 4750 деревень и хуторов Украины, 275 – Ростовской и 242 – Белгородской областей. Но ликвидация населенных пунктов – задача не только экономическая. Дело не сводилось к тому, что на перестройку деревни требовалось значительное количество материальных ресурсов. Это задача и социальная, ибо связана с созданием новых форм социальной общности людей, их поведения, образа жизни, отдыха. Это и социально-психологическая задача, ведь человеку нередко трудно покинуть родные места, где он вырос и жил, даже тогда, когда он осознает, что переезд на новое место жительства необходим. Конечно, сселение деревень по замыслу творцов этой программы было нацелено на то, что, собрав жителей в поселках городского типа, можно будет лучше и легче создавать условия для жизни, для удовлетворения культурных и бытовых потребностей. Но этот технократический подход, не принимавший во внимание особенности народной психологии, а также исторический, нравственный и культурный опыт крестьянства, жестоко отомстил. Ликвидация неперспективных деревень обернулась крупными издержками, принесла много бед, ввергла людей в полосу новых страданий. Принятые меры лишь подхлестнули миграцию из деревни, были заброшены миллионы гектаров земли вокруг вымирающих сел, запущены сады, луга, пашня уходила в залежь. Эта недальновидная политика привела к глубоко ошибочным выводам и соответственно к ущербным результатам – снижению объема сельскохозяйственной продукции, к многомиллиардным непроизводительным затратам. И главное, не остановила уход крестьян из села в город, еще больше деформировала сознание людей, не вернула им верность традициям земледельцев (А.И.Тимуш). В конце 60-х – 70-е годы была предпринята еще одна попытка повлиять (уже с помощью ученых) на ситуацию в сельском хозяйстве при максимальном учете социальных потребностей сельских жителей. В жизнь пытались внедрить планы социального развития сел, деревень, сельских районов и даже областей. В основе лежала благородная задумка – учесть в комплексе все аспекты производственной и повседневной жизни сельских жителей. Уверенность, что социальное планирование будет способствовать решению проблем села, привела к появлению более 100 различных методик для колхозов и совхозов, районов и даже сельсоветов. В дальнейшем был поднят вопрос о важности планирования социального развития деревни, а не производственной ячейки – колхоза и совхоза. При этом начали опять ускользать проблемы, прямо выходящие на человека. Становилось очевидным, что планы социального развития нельзя рассматривать как панацею от всех бед. Их анализ показал, что они так и не обеспечили комплексный подход ко всей общественной жизни в деревне. Это проявилось не только в том, что не удалось охватить разные стороны жизни сельских жителей, но и в том, что они в основном были нацелены на достижение производственных целей и, по существу, игнорировали социальные процессы, т.е. не затрагивали интересов жителей села. В период перестройки, несмотря на признание пагубности произведенных аграрных преобразований, не были найдены и предложены меры, которые бы эффективно решали судьбы крестьянства. Очень много времени ушло на общие разговоры о важности кардинальных изменений в землепользовании, о расширении практики арендных отношений, о введении института фермерства, о многообразии форм собственности на землю. В результате в начале 90-х годов сложилась парадоксальная ситуация: колхозы и совхозы стали кормильцами прошлыми, фермеры – будущими. Но кто будет кормить народ в настоящее время? Жизнь свидетельствует, что преобразования на селе происходят неоднозначно. Крестьяне, как показывают социологические исследования, с настороженностью и определенной медлительностью воспринимают предложения об организации фермерских хозяйств, опасаются, как бы это не обернулось очередным почином. Взлет надежд на возрождающееся фермерство уже оборачивается разочарованием, неверием в действенную помощь государства, несовершенством и запутанностью взаимоотношений общества и крестьянства. О трудностях становления этой формы собственности говорит хотя бы тот факт, что из 145 тыс. фермерских хозяйств (осень 1992 г.) только 4 тыс. были товарными. Аналогичный опыт в странах Восточной Европы также свидетельствует, что фермерская модель аграрного производства не состоялась: даже в Венгрии, первой ставшей на этот путь, на фермерское хозяйство приходится около 6-7% от общего объема аграрной продукции. § 3. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И КУЛЬТУРНЫЕ ПРОБЛЕМЫ СЕЛА Современная экономическая, социальная и культурная ситуация на селе характеризуется в основном негативными процессами. И без того низкий объем производства сельскохозяйственной продукции упал еще ниже – за 1991–1995 годы он сократился почти наполовину. Если в 70-80-е годы производительность труда в сельском хозяйстве составляла примерно 20-25% от уровня США, то в середине 90-х годов этот разрыв еще более увеличился и равнялся 10-15%. Упадок сельского хозяйства резко уменьшил доходы крестьян, перевел их на рельсы натурального жизнеобеспечения. Социальное развитие деревни фактически приостановлено: закрылось большинство клубов, детских садов, с перебоями действуют библиотеки, не обновляются их фонды. Внимание социологии села во все большей мере сосредоточивается на решении проблем отчуждения и возможностях превращения крестьянина в реального хозяина земли. Предстоит выработать новую систему взаимоотношений, высвободить стремление человека к жизни на земле, к самостоятельному хозяйствованию. Нужно, чтобы сельское хозяйство стало высокорентабельной отраслью производства, привлекательной для каждого труженика, являющейся благодатным полем для проявления его творческой активности. Показательно и то, что на сельское хозяйство были затрачены огромные капитальные вложения. Но должной отдачи не получилось. Сегодня уже ясно, что все в конечном счете замыкается на человеке, на его желании или нежелании постоянно и высокопроизводительно трудиться. Особенно остро стоят вопросы о кардинальных изменениях в организации труда. Практика подтверждает, что, несмотря на отдельные высокие показатели трудовой деятельности, передовой опыт, в целом существующие формы организации труда себя не оправдали, не дали ни экономического, ни социального эффекта, соответствующего современным требованиям научно-технического прогресса. Решая вопросы организации труда, следует обратить внимание на вызревание различных форм организации производства. Радикальные изменения в аграрной сфере привели к появлению объединений, комплексов, где сельское хозяйство органически сочетается с переработкой его продукции, где рационально используются трудовые ресурсы, где обеспечивается более эффективная связь с городом. В результате изменений, которые происходят в сфере производственных отношений, в сельском хозяйстве начали формироваться новые отношения между людьми, основанные на взаимном интересе и обоюдной ответственности. Деревня стоит на пороге возрождения самостоятельных крестьянских хозяйств, что, несомненно, обогатит ее экономическую и социальную жизнь. Вместе с тем колхозно-кооперативная собственность далеко еще не исчерпала своих возможностей и по ряду показателей соответствует современным требованиям развития народного хозяйства. Поэтому вряд ли можно согласиться с противопоставлением различных форм владения и распоряжения землей: они проявляют себя только в сочетании друг с другом – о создании одинаковых возможностей для них ратовали 51% опрошенных (1990 г.). Не изменилась эта ситуация и позже, в середине 90-х годов. В современных условиях остро стоит вопрос о будущем колхозов, о фермерских формах ведения хозяйства, о более эффективном и по-новому организованном участии горожан в производстве сельскохозяйственной продукции, и в частности через развитие садоводческих кооперативов или организацию «зеленых цехов» предприятий на базе малорентабельных и нерентабельных хозяйств. Эффективную организацию труда, стимулирование предприимчивости сдерживает во многом окостенелость форм регулирования сельскохозяйственного производства. Жизнь требует более эффективных, более разумных моделей, позволяющих избавиться от бюрократизма, раскрыть потенциальные возможности человека, преодолеть его отчуждение от земли и результатов своего труда. Однако реальность середины 90-х годов говорит об обратном: идет расхищение и так небогатых ресурсов, захват земель, вытеснение отечественной продукции зарубежными поставками аналогичных товаров. При характеристике форм и методов рационального использования труда в сельском хозяйстве важно учитывать специфику этой отрасли. По сути, весь вопрос сводится к тому, чтобы существующее сезонное предложение рабочей силы было использовано наиболее выгодным для общества способом. О том, что сезонность земледелия создает естественную основу для соединения его с подсобными сельскими промыслами, говорил еще К.Маркс. Применительно к России он писал: «Понятно, какой потерей было бы для России, если бы 50 из 65 миллионов населения ее европейской части оставалось без занятия в течение шести или восьми зимних месяцев, когда необходимо прекращаются всякие полевые работы». Это проблема экономическая, потому что речь идет о вовлечении в процесс производства нового резерва рабочего времени, об использовании возможностей для роста национального дохода без больших централизованных капитальных вложений. Эта проблема в то же время и социальная, потому что речь идет о повышении материального благосостояния, об улучшении производственных и бытовых условий десятков миллионов людей. Для социального развития села большое значение имеет решение проблемы сочетания сельскохозяйственного и промышленного труда. Суть предложения состоит в том, что работники сельского хозяйства в свободное от сельскохозяйственных работ время могли бы быть заняты в промышленном производстве и на промыслах. Однако в целом промышленные производства в сельском хозяйстве развиты очень слабо. В работе подсобных промышленных предприятий участвует незначительное количество людей, а затраты на них не превышают нескольких процентов всех годовых затрат труда в общественном хозяйстве. Еще в меньшей мере используется труд крестьян в работе различных промыслов. Имевшие в свое время место ошибочные установки привели к тому, что кустарные промыслы постепенно пришли в упадок и в конце концов были почти полностью ликвидированы. Это пагубно отразилось на финансовом положении села, а в социальном отношении привело к тому, что страна лишилась большого количества изделий, удовлетворяющих бытовые нужды населения. Отметим также, что неполно использовались трудовые ресурсы села, велики были потери доходов, которые приносили эти промыслы при реализации продукции как внутри страны, так и за рубежом. Большую и сложную часть проблем социального развития на селе представляют совершенствование крестьянского быта, повышение культурного обслуживания сельского населения и изменение крестьянской психологии. Анализ показывает, что материальная основа крестьянского быта и крестьянской психологии осталась во многом такой же, как и прежде. Для повседневного уклада крестьянина все еще характерна высокая степень консервативности и индивидуализма. Формы удовлетворения бытовых потребностей меняются очень медленно. Новые тенденции в переустройстве быта деревни сплошь и рядом соседствуют с вековыми, устаревшими обычаями, технической беспомощностью и несостоятельностью. Используя современные строительные материалы, в деревне часто строят все те же хаты, нередко неуютные, не соответствующие техническим и санитарно-гигиеническим требованиям. Новое жилище крестьянина должно быть современным и максимально приспособленным к условиям жизни в деревне. Вот почему, к примеру, жители села отвергли надуманное массовое строительство многоэтажных домов, в которых не были учтены особенности повседневного уклада жизни крестьянина. Особо трудные проблемы стоят, перед сферой культуры на селе. В 70-е – начале 80-х годов непосредственно «у себя» (в своей деревне, селе) клубы имели 84% населенных пунктов, а библиотеки – 34% (В.С.Тапилина). К середине 90-х годов эта ситуация еще больше осложнилась – многие библиотеки и клубы просто прекратили свое существование: государство не может их поддержать, а большинство сельских производственных организаций находится на грани выживания. Экономическая целесообразность вступила в противоречие с социальными потребностями – значительное число сельских жителей лишено возможности регулярно удовлетворять духовные потребности. Отстают от общих по России показателей и другие характеристики развития села: школы не обеспечены кадрами учителей, невелика сеть музыкальных, художественных и других специализированных учреждений, не развита сеть дошкольного воспитания. Неудовлетворительно решаются и вопросы здравоохранения. На низком уровне находится обеспеченность врачами. И самое главное – большинство жителей села сориентировано в основном на помощь со стороны городских больниц и поликлиник или на самолечение. Особое место в социологии села занимает анализ состояния и тенденций функционирования сознания сельской интеллигенции как социальной группы. Сельский учитель еще со времен земства был и просветителем, и фельдшером, и агрономом, и советчиком крестьянина во всех его делах. Постепенно село приобретало и другие группы представителей умственного труда – специалистов сельского хозяйства, медицинских работников, представителей культурно-просветительной деятельности и т.д. В тех случаях, когда промышленность, строительство становились частью сельской жизни, интеллигенция была представлена инженерными кадрами. Но чем больше деревня насыщалась работниками умственного труда, тем меньше она дорожила ими и тем слабее они исповедовали идею служить людям там, где начали трудиться. Интеллигенция еще более стремительно, чем сами крестьяне, вымывалась из сельской жизни. А пополнение ее рядов из выпускников вузов и техникумов походило на черпание воды решетом. Все большее отставание деревни от потребностей времени становилось устойчивой тенденцией. И это не могло не сказаться на процессе постоянной деградации деревни как в производственном, так и в духовном аспекте. Отдельные позитивные примеры никак не решали проблему в целом: жизнь на селе теряла притягательность со всеми вытекающими отсюда последствиями. Не случайно, по данным П.П.Великого, 40% опрошенных в 1994 году крестьян не желают, чтобы дети унаследовали их социальный и имущественный статус. Более того, в этом же исследовании было выявлено (по сравнению с 1992 и 1993 годами) серьезное ухудшение экономического положения, социальной защищенности, перспектив будущего (4). Одним из серьезных изменений и сдвигов в социальном настроении на селе является поведение подрастающего поколения, определяющего перспективы своей жизни. Анализ сочинений старшеклассников в селах Саратовской области показал, что становится все меньше и меньше желающих выбрать профессию, связанную с возможной жизнью сельского интеллигента. В целом ситуация в деревне как бы еще раз наглядно подчеркивает реальность «идиотизма» деревенской жизни. А это не может не фиксироваться в общественном сознании, не противопоставляться жизни в городе и приводить к выводам не в пользу сельской жизни. Литература 1. Энгельгардт А.Н. Из деревни. Двенадцать писем (1882–1888). М., 1987. 2. См. подробнее: Виноградский В.Г. Крестьянские сообщества сегодня (южно-российский вариант) // СОЦИС. 1996. № 6. 3. Гришаев В.В. Сельскохозяйственные коммуны России (1918– 1929). М., 1976. 4. Великий П.П. Сельская действительность (социологический ракурс) // СОЦИС. 1996. № 10. С.42. Темы для ов 1. Характеристика жизни крестьян в работах А.Н.Энгельгардта. 2. Судьбы сельского учительства. 3. Причины и эффективность многообразия форм хозяйствования в 1920-е годы. 4. Колхозная собственность: замыслы и реальность. 5. Эволюция крестьянского сознания (от 20-х до 80-х годов). 6. Фермерство и перспективы его развития. 7. Культурная среда современной деревни: состояние, проблемы, перспективы. Вопросы и задания для повторения 1. Что изучает социология села? 2. В чем состоят основные социально-экономические проблемы села? 3. Какие формы собственности и формы хозяйствования на селе существовали в советское время? 4. Какие изменения произошли в поселенческой структуре в сельской местности с 30-х по 90-е годы? 5. Дайте характеристику культурной жизни села. 6. Почему устойчивы традиции и обычаи на селе? 7. Какие изменения произошли в образе жизни крестьянства в 30-90-е годы? 8. Каковы особенности сознания и поведения современной сельской молодежи? Глава 4 ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ Экологическая социология прошла сложный и трудный путь своего становления и окончательно сложилась (хотя и продолжает существовать несколько параллельных, но взаимосвязанных концепций) в конце 80-х годов. По мнению О.Н.Яницкого, она в своем развитии прошла три этапа: человеческая и городская экология в 1920–1930-х годах; социология экологических проблем, которые по-разному решались в США, Западной Европе, СССР – в 60-70-е годы, и собственно экологическая социология, возникшая как осмысление идей Римского клуба, идей комиссии ООН по среде и развитию («Наше общее будущее»), а также крупных глобальных или региональных изменений и событий (катастроф), возникших под совокупным воздействием индустриализации, урбанизации и роста народонаселения [1]. С конца XIX – начала XX века, когда проблемы экологии начали становиться предметом общественных дебатов, ими занимались ученые самых различных направлений. С одной стороны, это естествоиспытатели (ранее – В.В.Докучаев, В.И.Вернадский, в настоящее время Н.Н.Моисеев, В.А.Коптюг, А.А.Яблоков, А.Л.Яншин и др.) или обществоведы (ранее В.В.Соловьев, Н.Я.Данилевский, в настоящее время – С.П.Баньковская, Э.В.Гирусов, О.С.Колбасов, А.В.Мозговая, О.М.Рой, И.А.Сосунова, А.Д.Урсул, С.Р.Фомичев, О.Н.Яницкий и др.). Специалисты по экологической социологии представлены несколькими течениями: марксистами и неомарксистами (П.Диккенс, У.Бек), сторонниками символического интеракционизма (Д.Дюкло), «конструктивистами» (Ф.Бэтгэл) и постмодернистами самых различных ориентации [2]. Вполне естественно, что такое многообразие различных школ и ориентации представлено самыми различными концепциями. Не останавливаясь подробно на каждой из них, следует еще раз подчеркнуть, что экологическая социология как единая теория возникла недавно – в 80-е годы XX века. Исходя из концепции социологии жизни, автор уделяет первостепенное внимание тем реальным социальным процессам, из которых складывается жизнь сотен миллионов людей и без рассмотрения которых экологическую социологию невозможно отделить от смежных дисциплин, исследующих эти проблемы. Поэтому в главе наряду с характеристикой общей экологической ситуации первостепенное внимание уделяется экологическому сознанию и соответствующей деятельности с учетом конкретной экологической обстановки. В связи с этим анализируется экологическое сознание и поведение населения в целом или отдельных его групп, затем тех экологических организаций (экологического авангарда), которые активно отстаивают позиции различных экологических движений. Кроме того, в главе затрагиваются экологическая позиции тех социальных сил, которые представляют интересы государства и хозяйственных субъектов на федеральном и региональных уровнях. § 1. ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОСТИ И РОЛЬ СОЦИОЛОГИИ В ИХ ПОЗНАНИИ Экологическая ситуация – один из самых волнующих вопросов. Он остро стоит и в нашей стране, особенно в индустриально развитых центрах, хотя касается всех без исключения регионов, в том числе и сугубо сельскохозяйственных. В основе разбалансированности взаимоотношений человека и природы, человека и окружающей среды лежат серьезные просчеты и научного, и политического, и практического характера. И хотя многое сделано для рационального использования природных ресурсов, для озеленения городов и рабочих поселков, создания заповедников и национальных парков, в целом отношение к охране окружающей среды было недальновидным, а нередко и безответственным (И.Д.Лаптев, 1975). Воздух, вода, почва оказались настолько загрязненными, что некоторые ученые и политики стали утверждать, что нанесенный ущерб здоровью и среде обитания человека уже невосполним. Так, свыше 100 городов на территории бывшего СССР объявлены экологически неблагополучными. Немало индустриальных районов также превысили все допустимые нормативы загрязнения среды обитания. Что касается воздуха, то, с одной стороны, еще значительное количество предприятий не обеспечено необходимыми средствами контроля за его чистотой. Например, в 1995 году в атмосферу страны лишь стационарные источники загрязнения выбросили 21,3 млн. т веществ, а также 24,5 млрд. куб. м загрязненных сточных вод, вредных для здоровья населения и для окружающей среды. Серьезным источником загрязнения воздуха продолжает оставаться автотранспорт, на долю которого падает до 60-70% всех отравляющих веществ. С другой стороны, на газоочистных сооружениях предприятий пока в основном улавливаются твердые вещества. Газообразные и жидкие вредные вещества обезвреживаются не полностью. Некоторые предприятия допускают аварийные залповые выбросы вредных веществ. Из-за несовершенства промышленной вентиляции свыше 5 млн. человек на производстве дышат несвежим воздухом. С этим фактором связана почти половина всех профессиональных заболеваний. Социологические опросы стали фиксировать озабоченность людей по поводу того, что «нечем дышать». 52–58% людей не удовлетворены состоянием окружающей среды там, где они живут (данные ВЦИОМ, 1996–1997). Экологической проблемой крупного масштаба является охрана водного бассейна. Частые осложнения объясняются прежде всего хищническим и неразумным его использованием, которое особенно проявилось в случае с Аральским морем, а также при строительстве гидроэлектростанций. Отмечается отравление водоемов ядохимикатами при обработке сельскохозяйственных площадей и лесных массивов и т.п. Для повышения урожайности, по данным ученых, в 70-х годах ежегодно в мире рассеивалось 300 млн. т минеральных удобрений и 4 млн. т ядохимикатов. Уже сейчас видны негативные последствия их применения: ухудшилось качество пищи; продуктивность планктона, от которого зависят все формы жизни в мировом океане, снижается на 50–90% даже при незначительных концентрациях ДДТ, попадающего в реки, озера и моря через водные стоки и воздушные потоки. А когда это привело к тому, что обострилась ситуация с пресной водой (причем в ранее благополучных в этом отношении регионах, таких, например, как Донбасс), общественное сознание стало просыпаться, подняв людей на борьбу за охрану сначала притоков Днепра (программа «Десна»), затем Волги, Каспийского моря, Арала. Что касается почвы, то она потеряла во многих регионах страны большое количество гумуса, в результате чего произошло ее истощение. В городах и вблизи них почва на значительную глубину поражена отходами. В зонах отдыха она зачастую не выдерживает напряжения от огромных потоков отдыхающих и варварского отношения к природе. В общественном мнении оценка роли и значения почвы, пожалуй, впервые произошла при обсуждении проблем Севера, тундры и лесотундры, а также целинных земель, где хозяйственная деятельность нанесла природе такие раны, что они могут быть залечены лишь через десятилетия. Резко изменилась позиция в отношении терриконов, отвалов от шахт, отходов производственной и бытовой жизни человека. Особого внимания требуют к себе проблемы сохранения животного и растительного мира. По последним данным, каждый день на нашей планете вымирает один вид живых организмов. По оценкам Всемирного фонда диких животных, к началу второго тысячелетия могут исчезнуть совсем или резко сократиться количество горилл, носорогов, бенгальских тигров, орангутангов. Скорость вымирания живых организмов неуклонно возрастает. Общее количество видов, которые могут исчезнуть к XXI веку, если не будут осуществлены природно-защитные меры, оценивается в 1 млн. (из современных 10 млн.). Если говорить о растительном мире, то каждый год с лица Земли исчезает 11,5 млн. га леса, на каждые 10 срубленных деревьев приходится только одно посаженное. При нынешнем уровне вырубки лесов к концу столетия исчезнет от 10 до 20% животных и птиц. Все эти негативные процессы усугубляются потребительским отношением к природе, ее дарам, ее красоте. К сожалению, в большинстве случаев в конфликтах с природой повинны не техника, не производство само по себе, а неспособность, неумение и часто нежелание (в силу тех или иных причин) наилучшим образом организовать деятельность человека. Для социологии принципиальное значение имеет идея К.Маркса о том, что природа есть тело человека. А человек должен заботиться о своем теле. «...На каждом шагу факты напоминают нам о том, что мы отнюдь не властвуем над природой, как завоеватель властвует над чужим народом, не властвуем над ней так, как кто-либо находящийся вне природы, – что мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри ее, что все наше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать ее законы и правильно их применять» [3]. Именно человек в конечном счете является определяющим фактором в установлении рациональных взаимоотношений с природой. Поэтому наряду с технологическими, организационными, экономическими проблемами многое зависит от экологического сознания, поведения людей. Их функционирование трудно представить без такого необходимого и очень важного качества, как обостренное чувство гражданственности в отношениях с природой (Э.В.Гирусов). В эпоху НТР роль экологического сознания и поведения людей становится настолько значительной, что они приобретают общепланетарные черты. Экологические проблемы уже не ограничиваются государственно-территориальными границами. Урок Чернобыля имеет четко выраженный гражданский оттенок, поскольку речь идет о людях не только одного общества и одного поколения. Поэтому формирование экологического мышления, вооружение человека соответствующими знаниями – дело всего общества, всех наук о природе и обществе, в том числе и социологии. § 2. СОСТОЯНИЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ До недавнего времени экологическое сознание характеризовалось следующими особенностями. Во-первых, оно было потребительским, базировалось на глубоком убеждении о неисчерпаемости даров Земли. Лишь в 80-х годах большинство населения стало осознавать невосполнимость природных богатств или ограниченность их ресурсов. Общественность убедилась в истощимости нефтяных запасов. При всей огромной величине наших земель, особенно пахотных, они оказались тоже небеспредельными. Так, в результате интенсивного промышленного строительства, роста городов и других причин количество земли на 1 жителя серьезно уменьшилось и в настоящее время составляет 0,8 га. Во-вторых, люди долгое время неоправданно возлагали надежды на то, что природа сама справится с негативными воздействиями. В течение многих сотен лет сознание человека лишь фиксировало стихийно складывающиеся процессы взаимодействия общества и природы, ибо негативные его аспекты были незначительны и многие из них проявлялись через длительный период. Например, хищническое землепользование в Средней Азии привело к распространению пустынь, к исчезновению оазисов, к обмелению рек и других водных источников. Еще в недавнем прошлом мы гордились дымом заводских труб, поднимавшихся над степью или городской окраиной. Эти трубы были символом успехов, мощи в развитии промышленности, всего народного хозяйства. Однако в современных условиях воздействие человека на окружающую природу превысило те возможности, которыми обладает природа по естественной защите водного и воздушного бассейна, суши, лесов, степей и т.д. В-третьих, общественное сознание было поражено благодушием. И пусть не покажется странным, но в условиях нашей страны, где человеку вроде бы было предоставлено право пользоваться во всем объеме тем, чем богато государство, у него нет ограничителя в виде крупных санкций за нарушения экологического благополучия. Именно поэтому сознательное начало, постоянное обращение к разуму и чувствам человека предстоит дополнить механизмом принудительного воздействия на антиэкологическое поведение (Д.Маркович). Вместе с тем в борьбе за сохранение окружающей среды экологическое сознание возмужало, научилось отстаивать свои позиции и мобилизовывать общественное мнение. В частности, опыт выступлений в защиту Байкала в немалой степени помог в борьбе против проекта переброски северных рек, против переброски вод Печоры в Волгу, против бездумного расходования миллиардных средств бывшим Министерством водного хозяйства. Все это оказало серьезное влияние на становление экологической культуры (В.А.Кобылянский). Новые сдвиги в общественном сознании проявились в стремительном развитии дачных и садово-огородных кооперативов. Возрожденная жажда общения с первозданной природой, с чистым воздухом и водой, возможность приложить силы для сохранения и приумножения богатства земли все больше определяют поведение людей. В настоящее время многие говорят о зове природы, который чувствует и испытывает практически каждый человек. Это вполне естественно. В современном мире потребность общения с природой находит свое выражение в различных формах, например в массовом развитии туризма. Однако, являясь объективным требованием времени, оно не должно нарушать равновесия между желаниями людей и возможностями природы. Иначе говоря, экологическое сознание представляет собой противоречивое явление, в котором тесно переплетаются как позитивные, так и негативные процессы. Много еще равнодушия, самоуспокоенности, непонимания реальной опасности возможной экологической катастрофы. Именно поэтому так важно использовать жизненную энергию людей для будущего экологического благополучия нынешнего и последующего поколений. Именно этим озабочено и мировое общественное мнение: на конференции ЮНЕСКО в 1992 году была обсуждена и в принципе одобрена концепция устойчивого развития, которая охватывает все без исключения стороны жизни человечества, базируясь на исходной методологической установке – обеспечить гармоничное взаимодействие природы и общества, смягчить нарастающие конфликты во взаимодействии человека и общества с биосферой как на глобальном, так и на локальном уровнях. История человечества знает немало примеров, когда, используя природу, создавали бесплодные, враждебные людям пространства. Но можно и помогать природе полнее раскрывать ее жизненные силы, защищать ее, приумножать ее богатства. И в центре этих проблем лежат знания, опыт людей, их привязанность, любовь к природе. К сожалению, как показывают данные социологических исследований (Ю.П.Ожегов, А.В.Мозговая), очень многим людям не хватает знаний по экологии. И поныне сохраняется отношение к природе как к чему-то вечному, непреходящему и дармовому. Это особенно ярко проявляется в противоречии между потребностью в бережном отношении к природе и реальным, практическим поведением людей. Они все еще рассматривают свои отношения с окружающим миром только как отношения «берущего» и «дающего». Такая инерция представлений и убеждений уходит в глубь веков. В настоящее время существует объективная необходимость добиться более глубокого познания экологических проблем, понимания существа происходящих в природе перемен. В этом и состоит основная задача экологического просвещения. Так, уже в 70-х годах стал очевидным факт истощения озонового слоя, увеличения количества твердых частиц, находящихся в воздухе, продолжающейся концентрации углекислого газа и т.п. Все это, вместе взятое, влечет за собой неблагоприятные климатические изменения, имеет серьезные последствия для сельскохозяйственного производства. Все чаще мы узнаем о «кислых дождях», возникающих в результате перемещения сульфатов и нитратов, образующихся после сжигания используемого горючего. Загрязнение морей и океанов ведет к гибели морских птиц и животных, к нарушению экологических связей во многих акваториях Мирового океана, особенно во внутренних морях. Осушение болот и орошение новых земель также не проходят бесследно: вовлечение в оборот новых земель, с одной стороны, приводит к нарушению веками сложившегося экологического равновесия, с другой стороны, нередко эти площади из-за эрозии, засоления, ощелачивания исключаются из общего числа плодородных земель. Среда обитания человека оказывается под угрозой. Эти знания, эту информацию требуется довести до сознания каждого человека, чтобы они, освещенные социальным опытом, помогали ему избавляться от негативных трафаретов и стереотипов поведения. Анализ показывает, что большой вклад в осуществление экологического просвещения и воспитания вносит семья, в которой начинает формироваться отношение человека к окружающей природе. Вырастет ли из малыша созидатель или потребитель, в значительной мере зависит от родителей. Причем, как ни парадоксально может показаться на первый взгляд, ребенок в сельской местности лучше относится к природе, чем его сверстник в городе. Срабатывает извечная привычка быть бережным ко всему, что останется после тебя завтра, через год, следующему поколению. В то же время некоторые исследователи (В.Ф.Томилин) фиксируют, что в связи с внедрением машинной технологии в сельскохозяйственное производство экологическое сознание жителей деревни, утратив прежнюю этику землепользования, не приобрело новой, в результате чего оно имеет крайне низкий уровень культуры. Уважение к природе складывается из мелочей, из повседневного с ней общения. Нужно, чтобы человек с детства запомнил, что нельзя выдирать ландыш с корнем, рвать все цветы подряд, оголяя луга и окрестности. Надо научить его видеть в природе не только среду обитания, но и ее красоту, хрупкость и часто невосполнимость. К сожалению, очень много упреков в этом отношении можно адресовать школе, всем учебным заведениям. И дело, как показывают данные (И.Д.Лаптев, А.А.Яблоков, А.Л.Яншин), не столько в специальном предмете, посвященном экологии, сколько в том, чтобы будущий гражданин осознавал ответственность за свое отношение к природе, проявляющееся в каждом поступке. Особое значение экологический аспект приобретает в профессиональной подготовке. Специалист должен знать, что может он сделать для успешного взаимодействия человека и природы, как стать рачительным и бережливым хозяином по отношению к окружающей среде. Однако экологическое сознание специалистов очень часто примитивно или просто беззаботно, когда они осуществляют производственную деятельность. Не может не беспокоить то обстоятельство, что у подавляющего большинства людей еще не находят в душе должного отклика призывы беречь окружающую природу, сохранять животный и растительный мир. До сознания не каждого человека дошла идея, что у природы не всегда хватает сил возместить ущерб, даже ненароком нанесенный ей. Особенно это касается населения крупных городов. При интенсивном воздействии природа уже не в силах восстановить и возродить утраченное. Вот почему экологическое сознание может окончательно сформироваться лишь тогда, когда человек осмысленно реализует в своей жизни объективные потребности экологического развития. § 3. ПУТИ ФОРМИРОВАНИЯ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ Во второй половине XX века весь мир стал осознавать всю пагубность экологического невежества, творимого человеком во имя погони за все расширяющимся потреблением, развитием промышленного и сельскохозяйственного производства. Низкий уровень экологической культуры проявился практически во всех аспектах: в экологическом просвещении (в отрывочных знаниях о природе, о ее взаимосвязи с обществом, об изменении окружающей среды в процессе производственной деятельности, о взаимодействии системы «общество – природа – человек»), в экологическом воспитании (неуважительное отношение к природе, отсутствие личной ответственности за ее судьбу, слабое понимание ее красоты и гуманистической сущности) и в экологическом поведении (ориентация не на гармонизацию отношений человека с природой, не на активное содействие сбережению и приумножению ее богатств, а на то, чтобы взять от природы побольше, не считаясь с ее ресурсами и возможностями). Трагичность многих экологических проблем высветила одну стратегическую идею: экологическая культура человека не может быть сформирована случайным образом, она нуждается в целенаправленном развитии, побуждающем людей к активным действиям по защите окружающей среды. В современных условиях состояние природной среды – критерий культурного уровня не только государства в целом, но и каждого гражданина в частности. Критерием эффективности экологической культуры нужно считать не только знания и приобретенные качества по охране окружающей среды, но и активное экологическое поведение, направленное на сбережение и приумножение природных богатств страны. Эта активность в современных условиях проявляется по-разному. Прежде всего она отражается в росте заинтересованности людей в решении экологических проблем. Уже существуют различные формы «зеленого» движения, самодеятельных организаций, выступающих за соблюдение экологической культуры, против нарушения предприятиями санитарных правил, против бездеятельности органов власти и наплевательского отношения к природной среде и среде обитания человека со стороны различных министерств и ведомств. «Зеленое» движение прошло три стадии. На первой – природоохранной – его сторонники добивались создания национальных парков, оазисов нетронутой природы, осуществления мер по максимальному сбережению того, что создано в процессе естественного развития земли. На второй стадии – средозащитной – вырабатывались активные меры, помогающие природе сохранить имеющееся или восстановить то, что в недавнем прошлом существовало в натуре: леса, озера, пруды и т.д. И на третьей стадии – собственно экологической – «зеленое» движение выступило инициатором формирования активной экологической политики, которая в своей основе была направлена на экономические, социальные и культурные изменения, необходимые для выживания человечества и сохранения природы. Говоря о формах экологической культуры, О.Н.Яницкий выделяет консервационизм, экологизм, утилитаризм и «глубокую экологию». Консервационизм акцентирует внимание на культурных, этических и эстетических аспектах охраны природы. Консервационисты настаивают на сохранении уникальных природных ландшафтов, именуемых памятниками природы. Консервационизм как движение был элитарным действием, направленным на создание национальных парков. Экологизм (биосциентизм), возникший под влиянием новой науки о растительных сообществах, стремился соединить охрану природы с целями эффективного хозяйствования. Была выдвинута идея заповедников как эталонов нетронутой природы, необходимых для научного развития сельскохозяйственного производства. Утилитаристы выдвинули лозунг: «Природу – на службу человеку!» Согласно этой доктрине, заповедники не нужны и должны быть превращены в образцовые сельскохозяйственные предприятия. Утилитаризм господствует и поныне, не только в России, но и в остальном мире. Альтернативой утилитаризму является «глубокая экология» (А.Наес). Ее главные принципы: человек – часть природы, и они имеют равные права; нужна защита разнообразия и симбиозов в природе и обществе; необходимо оппонирование любым загрязнителям и расхитителям ресурсов; нужен учет сложности живых систем; нужны децентрализация и местная автономия. Эти архетипы экологической культуры многократно опосредованы – городской и сельской культурой, политическим режимом, местными обычаями и условиями. Существенно, что названные типы культур не только берутся на вооружение различными социальными силами, но и выступают в качестве ориентиров экологической политики. Одновременно эти типы служат идеологической основой и моральным оправданием действий «зеленых» партий и движений [4]. Но экологическая культура не будет полной, если ей не овладеют еще две активные социальные силы – государство и организаторы производства, экономических отношений. Их вклад в ее создание можно выделить в виде важных акций. Одно из стратегических направлений – внедрение малоотходных и там, где это возможно, безотходных технологических процессов, которые позволяют сократить или полностью исключить загрязнение окружающей среды, обеспечить глубокую комплексную переработку первичного сырья и отвалов промышленных предприятий, получить дополнительную продукцию. К сожалению, из-за некомплексной переработки сырья в отвалы попадает большое количество ценных веществ. Не везде используются возможности утилизации полезных компонентов из промышленных отходов. Но это скорее говорит об уровне экологического сознания конструкторов, технологов, руководителей производства. И, наконец, экологическая культура проявляется в поведении всех людей (а не только активистов «зеленого» движения или деятелей политики и производства). Люди по-разному участвуют в охране природной среды. Формы этого участия иногда трудно выделить из сферы трудовой или повседневной деятельности человека, ибо они часто выступают как момент этой деятельности. Бесспорно одно: общественное сознание – примерно 40% опрошенных – поддерживает «зеленую инициативу» (Н.А.Сосунова, 1996). Однако нельзя ограничиться только этим. Ведь многие экологические процессы протекают вне зависимости от конкретного человека, общественных организаций, экологического просвещения и воспитания. Отношения между обществом и природой серьезно обострились, угрожая его экологическому благополучию, здоровью, его будущему. Особенно это характерно для регионов с высоким уровнем промышленного производства и индустриальным сельским хозяйством. Основные трудности связаны с противоречиями, возникающими между проводимой экономической политикой и условиями, необходимыми для формирования экологической культуры. Но их можно преодолеть. Деятельность по устранению возможных негативных экологических последствий на производстве проявляется по-разному: и в создании безотходной технологии, и в сооружении очистных сооружений, и в постоянном поиске средств предохранения от вредного побочного воздействия промышленных и сельскохозяйственных производств, в мобилизации общественного мнения против непродуманных экологических решений. Но в целом экологическая ответственность специалистов и руководителей развита чрезвычайно плохо. Академик И.В.Петрянов-Соколов еще в 1968 году, анализируя возрастающий объем дымовых и газовых выбросов, высказал идею, что загрязнение воды и воздуха – это результат действий, связанных либо с технической недоработкой, либо с невежественностью и безответственным проектированием, либо с технологической распущенностью. Очень важно также устранить сложившееся противоречие между использованием окружающей, в основном природной, среды и отношением людей к характеру ее использования. Во-первых, очевидно и бесспорно, что соседство с живой природой, с представителями животного мира делает жизнь человека богаче, насыщеннее. И поэтому градостроители должны взять на вооружение один из принципов современной экологии, согласно которому устойчив и продуктивен мозаичный ландшафт, т.е. чередование преобразованных и естественных участков. Нельзя считать окончательно отверженными концепции «город-сад», «город-природа», «зеленый город» и т.д. Во-вторых, создание заповедников, заказников, позволяя сохранить нетронутыми растительный и животный мир и защитить жизнь редких или исчезающих представителей фауны и флоры, нуждается в более согласованном развитии с хозяйственным освоением новых территорий, в гармонизации с продолжающейся модернизацией производства. В-третьих, огромную и все возрастающую по своему значению роль играют природовосстановительные и природообогащающие работы: озеленение, садоводство, создание водоемов. Но посадить дерево – это, как известно, еще полдела. Главное – вырастить его. К сожалению, ставить знак равенства между числом высаженных и «взрослых» растений не приходится. Значительная часть деревьев, кустарников гибнет в «младенческом» возрасте, а засеянные травой площадки не всегда превращаются в пушистые газоны. И такая ситуация часто объясняется не только недостатками агротехники, ухода, но и небрежным, а иногда и бездушным отношением жителей. И, наконец, ряд проблем связан с развитием экологического контроля. Уже много сделано в этом направлении. В ряде городов созданы системы контроля за состоянием водного и воздушного бассейнов, за правильным использованием среды обитания человека (зеленые насаждения и т.д.), за утилизацией отходов и т.д. Мерой контроля в определенной степени являются установленные нормы концентрации вредных веществ и газов в воде и воздухе. Забота об окружающей среде обходится дорого и не дает немедленного эффекта. С утилитарной точки зрения затраты на охрану природы и ее рекультивацию могут оказаться нерентабельными. Но необходимо идти на них, так как жизнь, здоровье, работоспособность людей – это самая большая ценность общества, которое руководствуется более широкими социальными критериями: заботой о создании здоровой жизненной среды не только для современного, но и будущих поколений. Таким образом, противоречие между экологическим сознанием и поведением и реальным состоянием окружающей среды вполне разрешимо, ибо современная экологическая политика строится на идеях гражданственности во взаимодействии человека, общества и природы. Это проявляется как в решении крупных общегосударственных проблем, так и при осуществлении локальных мер по охране окружающей среды. В настоящее время, в переломную эпоху в истории Земли, когда стихийная эволюция природы уступает место сознательному, целенаправленному ее регулированию, открываются реальные возможности для управления биосферой в интересах человека. Но непременной предпосылкой для этого служит научный подход к самой производственной деятельности и социальным отношениям. Человечество может избавиться от «экологического загрязнения», лишь избавившись, так сказать, от «социального загрязнения». Мир второй природы, расширяющаяся сфера научно-технической деятельности – это очеловеченная природа, предметно-развернутое богатство человеческого существа. Действительное разрешение антагонизма между человеком и природой может обеспечить только то общество, непременной характеристикой которого являются высокий уровень экологического сознания людей и их готовность способствовать гармоничному развитию окружающей природы. Литература 1. Яницкий О.Н. Экологическая социология (программа курса) // СОЦИС. 1997. № 2. 2. Яницкий О.Н. Экологическое движение в России. Критический анализ. М., 1996. 3. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.42. С.92. 4. Яницкий О.Н. Экологическая социология. С.129–130. Темы для ов 1. Экологическая ситуация в стране: состояние, проблемы и пути их решения. 2. Характеристика состояния окружающей среды в республике (области, крае, городе, районе). 3. Концепция устойчивого развития и ее основные положения. 4. Состояние экологического сознания и тенденции его развития. 5. Экологические общественные движения («зеленое» движение). 6. Экологическая деятельность человека и его роль в охране окружающей среды. 7. Основные концепции экологической социологии. 8. Сущность и компоненты экологической культуры. Вопросы и задания для повторения 1. В чем сущность экологического сознания и его место в общественном сознании? 2. Когда и почему человечество стали волновать вопросы экологии? 3. Назовите основные проблемы, угрожающие экологическому равновесию на Земле. 4. Из чего состоит экологическая культура? 5. Роль семьи (школы, вуза, производственной организации) в воспитании рационального отношения к природе. 6. В чем успехи и ограничения экологических движений? Глава 5 СОЦИАЛЬНАЯ ИНФРАСТРУКТУРА Проблема социальной инфраструктуры весьма важна и уникальна для социологии жизни. Никакое общественное сознание, никакая деятельность человека, социальных групп, общностей, классов не могут развиваться и существовать без условий, обеспечивающих их функционирование. Согласно марксистскому подходу, в качестве важнейших компонентов человеческой истории выступают действительные индивиды, «их деятельность и материальные условия их жизни (курсив мой. – Ж. Т.), как те, которые они находят уже готовыми, так и те, которые созданы их собственной деятельностью» [1]. Одним из моментов конкретизации этих материальных условий жизни индивидов является анализ условий процесса их трудовой деятельности. Исследуя непосредственно сферу производства, К.Маркс поясняет: «Кроме тех вещей, посредством которых труд воздействует на предмет труда и которые поэтому так или иначе служат проводниками его деятельности, в более широком смысле к средствам процесса труда относятся все материальные условия, необходимые вообще для того, чтобы процесс мог совершаться. Прямо они не входят в него, но без них он или совсем невозможен, или может происходить лишь в несовершенном виде... (курсив мой. – Ж.Т.). Примером этого же рода средств труда... могут служить рабочие здания, каналы, дороги и т.д.» [2]. Все материальные условия жизни можно представить в виде совокупности различных элементов, относящихся к материальным производительным силам и так или иначе оказывающих влияние на развитие и функционирование производства. Это, прежде всего условия, созданные самой окружающей природой и постоянно воздействующие на характер трудовой и других форм жизнедеятельности человека. Мы называем их внешними (естественными или природными, по Марксу) материальными условиями. Но одновременно существуют материально-вещественные элементы, которые созданы человеком и входят в качестве важнейшего компонента в так называемую «вторую природу». Они образуют общие условия, обеспечивающие рациональную организацию всей трудовой и повседневной жизни людей, органически связывая различные сферы общественного производства, а также многообразные подразделения внутри каждой из них. Именно эти элементы и образуют то, что называют понятием инфраструктура. В историческом развитии общества роль и значение указанных элементов производительных сил постепенно возрастали. Пока круг человеческих потребностей и интересов был чрезвычайно узок и соответственно производство предметов, удовлетворяющих эти ограниченные потребности, покоилось на труде изолированных производителей, общество могло обходиться в основном естественными внешними условиями. Однако по мере усложнения человеческих и появления новых производственных потребностей общество вынуждено было значительно расширить границы и возможности сферы материального производства и включить в сферу своего воздействия уже и условия, которые обеспечивают жизнь человечества, его обществ и сообществ, а также каждого человека. Исходя из этого, в главе рассматриваются только те аспекты инфраструктуры, которые касаются социальной жизни, ее основных проблем и которые направлены на удовлетворенность условиями этой жизнедеятельности. § 1. ЧТО ТАКОЕ СОЦИАЛЬНАЯ ИНФРАСТРУКТУРА Термин инфраструктура вошел в научный лексикон в конце 40-х годов XX века и первоначально означал комплекс вспомогательных сооружений, обеспечивающих успешное взаимодействие различных родов войск. Но уже в 50-х годах ученые обратились к этому понятию для объяснения процессов экономической жизни. Одним из первых американский экономист П.Розенштейн-Родан определил инфраструктуру как совокупность условий, способствующих благоприятному развитию частного предпринимательства в основных отраслях экономики и удовлетворяющих потребности населения. Постепенно данный термин стал широко использоваться при изучении экономической, а затем социальной жизни. Важным моментом в ее трактовке стало не просто материально-техническое ее воплощение, но и оценка людьми, населением ее качества, степени удовлетворения их потребностей. Анализ генезиса идей о социальной инфраструктуре дает возможность утверждать, что этому аспекту жизнедеятельности людей и общества было уделено внимание задолго до обозначения самого явления в виде строгого понятия. Так, говоря о предпосылках становления и функционирования национального хозяйства, А.Смит постоянно выделял материальные условия, которые создавали возможность рациональной организации производства. О создании условий для жизнедеятельности ратовали утописты А.Сен-Симон, Ш.Фурье, а Р.Оуэн даже пытался воплотить в действительность идею об обеспечении культурно-бытовых потребностей людей. Однако в течение XIX века об условиях эффективного функционирования производственных организаций речь фактически не шла. Производство стихийно развивалось и направлялось господствующими общественными отношениями. Иначе и быть не могло. В этот период условия, обеспечивающие его развитие, рассматривались как нечто заданное, с чем не особенно следует считаться или считаться только в той мере, в которой это влияло на конкурентоспособность (близость к транспортным путям, дешевая энергия и некоторые другие). Проблема условий эффективной производственной деятельности выдвинулась самой логикой исторического развития. По мере усложнения хозяйственных связей предприниматели вынуждены были заняться вопросами организации инфраструктуры в рамках национального хозяйства. С этого времени инфраструктура (осознанно, а чаще неосознанно) стала восприниматься в качестве компонента промышленного, а затем и сельскохозяйственного производства. Тесное переплетение объективных закономерностей и экономических интересов проявилось в постепенном формировании элементов инфраструктуры, прежде всего обеспечивающих трудовую деятельность человека, т.е. выполняющих некоторые социальные функции. Дальнейшее развитие инфраструктуры было связано с растущей потребностью в создании необходимых условий для жизнедеятельности не только самого работника, но и его семьи. Представление о социальных аспектах инфраструктуры еще более расширилось, отразив новую ступень в развитии производства. Так, при строительстве поселка Томпсон в Канаде на базе никелевого месторождения сразу был сделан расчет, что соотношение между занятыми на производстве и жителями составит 1:3,5. В соответствии с этим и формировалась социальная инфраструктура. Бум образования, начавшийся почти во всех странах в 50– 60-х годах, остро поставил вопрос об инфраструктуре образования, особенно среднего и профессионального (Ф.Кумбс, 1970). Кроме того, сложилась ситуация, когда при сокращении рабочего времени возникла возможность более рациональной организации свободного времени, более полного удовлетворения материальных и духовных потребностей, что можно было достичь при наличии условий, которые уже прямо влияли на эффективность производства и имели относительно самостоятельное значение. Одновременно ученые предприняли усилия по осмыслению роли социальной инфраструктуры. В решении этой задачи участвовали специалисты разных научных направлений - демографы, экономисты, экономгеографы, социологи и архитекторы, стремившиеся в своем поиске ответить на насущные вопросы общественного развития. Что касается архитекторов, то, если не считать стихийной практики создания инфраструктуры, первые попытки планомерной работы относятся к концу XIX века. В процессе подготовки к Международной выставке в Чикаго (1893 г.) при рассмотрении проблем « city planning » были разработаны проекты совершенствования городского ландшафта, которые вызвали необходимость учитывать социально-экономические аспекты развития территории. Следующий этап в развитии идей инфраструктуры территории связан с именами английского урбаниста Э.Ховарда и французского архитектора Т.Гарнье. Если Э.Ховард выступил с теорией города-сада, имеющего комплексы промышленной, обслуживающей и жилищной застройки, окруженные пригородной зоной сельскохозяйственных площадей, то Т.Гарнье предложил проект индустриального города, состоящего из специализированных функциональных зон (промышленной, обслуживающей, отдыха и жилой), разделенных зелеными поясами. Как в первой, так и во второй концепциях, оказавших огромное влияние на современную урбанистику и экологию, было предусмотрено развитие инфраструктуры, в том числе и социальной. В 20–30-е годы большую роль в развитии концепции социальной инфраструктуры сыграла дискуссия о социалистическом городе (участники Л.Сабсович, А.Луначарский, Н.Милютин), под влиянием которой велась реконструкция Москвы, создавались новые города – при ДнепроГЭСе, на Урале, в Сибири. В противовес реальному появлению мегаполисов разрабатывались концепции идеальной микроячейки города, города-спутника, научных центров и т.д. Что касается трудов советских экономистов, то впервые инфраструктура была рассмотрена в работах Л.И.Абалкина, А.Е.Пробста, С.А.Хейнмана как комплекс проблем об условиях, обеспечивающих развитие материального производства. Постепенно в ходе познания закономерностей общественного развития в научный оборот были введены понятия производственной и бытовой инфраструктуры, употребление которых было связано с необходимостью создания условий для функционирования производственной и непроизводственной сфер. Такое деление инфраструктуры получило закрепление на практике, что имело не только положительные, но и негативные последствия. Дело в том, что в силу объективных и субъективных причин производственная сфера выдвигалась на первое, ведущее место. Однако социальные факторы предъявляли постепенно возрастающие требования к непроизводственным аспектам деятельности людей. В результате получилось так, что условия, обеспечивающие их развитие, были отнесены к бытовой инфраструктуре. Произошло механическое соединение понятий «социальные факторы» и «бытовая инфраструктура», при этом последняя стала восприниматься как часть непроизводственной сферы. Такая трактовка условий для социальных аспектов деятельности человека вряд ли оправдана, во-первых, потому, что в понятие «бытовая инфраструктура» включаются далеко не все проблемы социального развития. Во-вторых, условия социальной деятельности связывают воедино как производственные, так и непроизводственные проблемы, не противопоставляя их, а, наоборот, органически соединяя в единое целое. В-третьих, следует учитывать все виды деятельности, ибо только на этой основе можно дать научно обоснованную классификацию элементов социальной инфраструктуры [3]. Предстояло продумать иной путь решения задачи, отыскать новые, более точные понятия, характеризующие условия развития производства и жизнедеятельности населения. Дальнейшая разработка проблем инфраструктуры, ее постоянная проверка практикой постепенно привели к тому, что в научной литературе (Б.С.Хорев, Д.В.Белоусов, И.И.Панфилов, В.А.Сенников и др.) достаточно прочно утверждается деление инфраструктуры на производственную и социальную. Некоторые исследователи (М.К.Бандман, С.С.Носова и др.) наряду с производственной и социальной выделяют институционную инфраструктуру. Что касается сущности социальной инфраструктуры, то в научной литературе высказываются различные точки зрения. Проведенная в 70–80-х годах дискуссия по этому вопросу позволила прояснить вопрос о ее содержании. Обобщая имеющиеся представления, можно сделать вывод, что социальная инфраструктура характеризует связи (прямые и обратные) материально-вещественной среды и социального субъекта (личности, группы, класса, общества). Социальная инфраструктура представляет собой устойчивую совокупность вещественных элементов, с которыми взаимодействует социальный субъект и которые создают условия для рациональной организации всех основных видов деятельности – трудовой, общественно-политической, культурной и семейно-бытовой. В данном определении, во-первых, подчеркивается, что социальная инфраструктура – это условия, обеспечивающие эффективную жизнедеятельность человека не только на производстве, но и во всех основных сферах общества. В то же время социальная инфраструктура не есть механическое собрание учреждений и объектов материальной базы. В этом смысле нельзя одни инфраструктурные элементы заменить другими – они действуют только в комплексе, взаимодействуя и дополняя друг друга. Особо следует отметить ее объективный характер, взгляд на нее как на частную форму гармонизации жизни общества. Дело в том, что развитие общественной жизни требует целенаправленного регулирования, а без создания соответствующих условий жизнедеятельности невозможно представить само существование общества. Во-вторых, в социальную инфраструктуру кроме учреждений и организаций входят техническая обеспеченность, технологические принципы их функционирования. В-третьих, социальная инфраструктура касается всего без исключения населения, так как многие ее элементы, как уже отмечалось, необходимы для воспроизводства не только самого работника, но и его семьи. Это должно постоянно учитываться при проектировании и строительстве новых городов и производств и их освоении. В-четвертых, социальная инфраструктура решает задачи социального развития, которые «в количественном выражении определяются как разность между величинами нормы и достигнутого уровня». [4]. Проблема нормы возникает обязательно, ибо нельзя ограничиться общими утверждениями, что на страну, регион, город или район надо столько-то объектов, учреждений и организаций, призванных обслуживать интересы производства и людей, – необходим обязательный расчет: сколько благ приходится на одного человека, на одну или десять тысяч населения. И, наконец, социальную инфраструктуру нельзя рассматривать в отрыве от установок, ценностных ориентации населения, отдельных его групп, и объединений. «...Наличие ценностных регулятивов составляет одну из самых принципиальных особенностей социальных систем» [5]. Поэтому не следует ограничиваться нормативным подходом как предписанием. Его следует дополнить анализом вкусов, желаний, потребностей и устремлений людей, ибо это непременный элемент совершенствования социальной инфраструктуры. § 2. ОСНОВНЫЕ ОБЪЕКТЫ СОЦИАЛЬНОЙ ИНФРАСТРУКТУРЫ И ИХ СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ Объекты социальной инфраструктуры характеризуют существующую реальность, посредством которой обозначается устойчивая совокупность вещественных элементов, обеспечивающих условия для рациональной деятельности человека во всех сферах общественной жизни. Однако подход к классификации этих объектов различен, что имеет не просто эвристическое, но и серьезное практическое значение. Во-первых, социальная инфраструктура может быть представлена и как «линейная», и как «точечная». Под «линейной» понимается сеть железных, автомобильных дорог, связи, линии электропередачи и т.д. В понятие «точечная инфраструктура» включаются непосредственно сами объекты (в том числе школы, театры, вузы и т.д.). Применение этой классификации возможно на различных уровнях социальной организации общества. Так, на уровне производственной организации речь в большей степени идет о точечной инфраструктуре (хотя здесь не исключены отдельные элементы линейной). На уровне экономического региона в равной мере присутствует как линейная, так и точечная инфраструктура, а также их взаимодействие. Такое деление инфраструктуры вычленяет скорее форму ее организации, чем содержательную сторону. Во-вторых, при изучении проблем региональной экономики употребляются понятия «общерайонная инфраструктура», «элементы инфраструктуры межрайонного значения» и т.п. Такое деление имеет право на существование. Однако специфическая определенность, присущая социальной инфраструктуре, в данном случае упускается (С.А.Дебабов). В-третьих, к объектам социальной инфраструктуры часто относят комплекс учреждений культуры, образования, здравоохранения, предприятия торговли и общественного питания, пассажирский транспорт, водообеспечение и канализацию, почтово-телеграфные и финансовые учреждения, спортивные и оздоровительные сооружения (стадионы, дворцы спорта, плавательные бассейны, парки, дома отдыха) и другие организации социально-бытового назначения (В.А.Жамин). Общим недостатком такой поэлементной характеристики социальной инфраструктуры является простой перечислительный ряд отдельных институтов, учреждений, организаций. Кроме того, при подобном подходе нередко преобладает социально-бытовой аспект, слабо учитывающий другие виды жизнедеятельности человека. В-четвертых, вполне правомерно рассматривать социальную инфраструктуру и по уровням социальной организации общества. Обычно анализ начинается с социальной инфраструктуры всего общества. В практике управления широко используются как общие, так и расчетные показатели, характеризующие состояние, обеспеченность и тенденции развития отдельных элементов инфраструктуры. При этом ее состояние интересует не само по себе, а как показатель и уровень общественных изменений. Поэтому разработка показателей социальной инфраструктуры дает возможность постоянного изучения взаимосвязи и взаимовлияния материальной базы и сущностных (содержательных) процессов в развитии общества. Не менее важен и уровень крупного экономического района, когда социальная инфраструктура исследуется в рамках относительно замкнутой экономической системы. Появляется возможность сравнить показатели данной инфраструктуры с показателями развития других экономических единиц и на этой основе получить богатую информацию о достижении, опережении и отставании анализируемого объекта для принятия действенных мер. На этом уровне уже вводятся определенные поправки к коэффициентам ее развития в зависимости от природно-климатических и национальных особенностей региона. Социальная инфраструктура административного деления (республик, областей, краев, городов, районов) является необходимым элементом конкретизации общих проблем. Примечательно, что здесь уже могут отсутствовать те или иные элементы социальной инфраструктуры: чем ниже уровень социальной организации, тем ограниченнее набор элементов. Главным критерием наличия или отсутствия элементов инфраструктуры выступает удовлетворение потребностей повседневной жизни всего населения. Социальная инфраструктура особо может быть представлена и на уровне производственной организации, трудового коллектива. Хотя эта точка зрения еще не нашла своего глубокого обоснования в научной литературе, все же данный уровень социальной инфраструктуры нуждается в большем внимании и теории, и практики. При этом необходимо видеть три ограничения. Во-первых, не все элементы социальной инфраструктуры развиваются на уровне коллектива: предполагается, что удовлетворение потребностей и интересов людей осуществляется на уровне районной и городской инфраструктуры. Во-вторых, подлинно научное выражение состояния социальной инфраструктуры на предприятии ограничено самими возможностями коллектива, отсутствием разработанных нормативных показателей на уровне региона, что затрудняет сравнение вещественных элементов с аналогичными объектами на других уровнях социальной организации общества. И, наконец, на уровне коллектива вносится немало поправок к коэффициентам при учете особенностей труда, социально-демографических данных и т.д. В-пятых, социальная инфраструктура исследуется с позиций удовлетворения потребностей людей, т.е. имеется в виду набор элементов социальной инфраструктуры, который необходим для организации жизни населения как на работе, так и по месту жительства. Такие элементы не могут быть ничем заменены. Нельзя, например, хорошей столовой заменить отсутствующие учреждения здравоохранения или наличием клуба, дома культуры оправдать отсутствие детских учреждений. Но есть потребности и более высокого порядка: получение высшего образования, занятия определенными видами спорта, художественным творчеством и т.п. Применительно к ним стоит задача более равномерного распределения этих элементов социальной инфраструктуры по территории в зависимости от количества проживающего населения. Так, считается нецелесообразным открывать государственный театр в городе, где менее 250 тыс. населения. Предполагается, что населенные пункты с небольшим количеством жителей могут обслуживаться театрами, филармониями и любыми формами приобщения людей к искусству необязательно путем строительства соответствующих учреждений в каждом из этих пунктов: их можно заменить организацией поездок театральных и других творческих коллективов или поддержкой самодеятельных объединений. И, наконец, различные формы жизнедеятельности человека выступают тем единым основанием, по которому также осуществляется выделение элементов социальной инфраструктуры. Это, однако, не означает, что эти компоненты полностью изолированы (независимы) друг от друга. Наоборот, анализ условий деятельности, например, в сфере культуры может частично охватить и условия деятельности в сфере труда, так же как характеристика социальной активности возможна по всем без исключения компонентам социальной инфраструктуры. Анализируя объекты социальной инфраструктуры в связи со сферами деятельности человека, можно выделить ее составные элементы: инфраструктура трудовой деятельности; инфраструктура охраны окружающей среды и здоровья человека; инфраструктура общественно-политической деятельности; социально-культурная инфраструктура; социально-бытовая инфраструктура; инфраструктура межличностного и социального общения. Условия, обеспечивающие жизнедеятельность населения, и лежат в основе классификации социальной инфраструктуры: она в целом и ее элементы обслуживают не какие-то отдельные, а совокупность всех видов деятельности человека. § 3. ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ИНФРАСТРУКТУРЫ В современных условиях социальная инфраструктура – важная характеристика степени экономической и социальной развитости общества, показатель широты и глубины использования материальных возможностей для рациональной жизнедеятельности людей. Роль социальной инфраструктуры проявляется прежде всего в том, что она может повышать или уменьшать эффективность действующей хозяйственной структуры. Ее состояние отражает социальный потенциал, зрелость существующей материальной базы общества, региона и отдельных коллективов (Б.Н.Хомелянский). В настоящее время развитие социальной инфраструктуры оказывает значительное влияние на все без исключения процессы, происходящие в обществе, как, например, рациональное использование трудовых ресурсов, межнациональные отношения, расселение, здоровье человека и т.д. Практически нет той сферы общественной жизни, где бы не стоял вопрос об укреплении и нормальном использовании материально-вещественных элементов. Причем эта взаимосвязь социальной практики и общих условий жизнедеятельности человека проявляется в том, что, с одной стороны, осуществление целей человека обязательно предполагает наличие материально-вещественных элементов, с другой стороны, инфраструктура воздействует на его сознание и поведение. Рациональное развитие социальной инфраструктуры – многоаспектная проблема, которая требует решения многих вопросов научного управления. История хозяйствования неоднократно свидетельствовала, что игнорирование социальных аспектов деятельности людей, в том числе и общих условий, приводит к серьезному нарушению механизма развития общественных отношений. К сожалению, мнение ученых и их рекомендации не учитывались десятилетиями. Показателен вывод научной конференции по проблемам БАМа в 1974 году, когда еще раз с большой озабоченностью констатировалось многолетнее отставание социальной сферы. С той поры прошло четверть века, но положение никак не прояснилось, а еще больше усугубилось, поставив под сомнение само существование БАМа. Усложнение общественного развития потребовало иных представлений о комплексе общих условий жизни человека. Процессы модернизации показали не только их значимость, но и – что является особенно важным – системность, которая предполагает необходимую связь всех условий. Однако нередко элементы социальной инфраструктуры рассматриваются в отрыве друг от друга, в контексте частных технических, производственных, организационных или экономических задач. Следовательно, речь идет о том, что все компоненты социальной инфраструктуры должны быть предметом единого, целостного процесса управления и планирования. Именно отсутствие комплексности и взаимной увязки ее элементов сказывалось и до сих пор сказывается на эффективности управления, на рациональном использовании сил и возможностей экономики. Направления развития социальной инфраструктуры определяются процессами обновления общества. Хотя многие компоненты социальной инфраструктуры и учитываются в процессе управления, вместе с тем следует отметить, что долгое время ее роль была пассивной и она в большинстве случаев представляла функцию производственного потенциала, тех технико-экономических проектов, которые реализовались на всех этапах развития общества. Это нашло отражение в пресловутом остаточном принципе, который торпедировал многие прогрессивные начинания и пагубно влиял на сознание и поведение людей. Потребность в относительно самостоятельном развитии социальной инфраструктуры обусловлена необходимостью дальнейшей разработки нормативной базы. Применяемые нормативы потребностей населения в коммунальных и бытовых услугах, а также физиологические нормы питания, рациональные нормы потребления обуви, тканей, важнейших товаров длительного пользования в большинстве случаев плохо согласовывались с требованиями, предъявляемыми реальной жизнью. Эти нормы далеко не полностью учитывают объективные тенденции развития экономических и социальных процессов и особенно специфику их преломления как по регионам страны, так и среди различных социально-демографических групп. В связи со сдвигом промышленности в восточные районы страны остро встал вопрос о создании научно обоснованной социальной инфраструктуры в районах нового освоения (Г.Ф.Куцев, Г.И.Мельников). Важное значение приобретает социальная инфраструктура при рассмотрении проблем развития городов, урбанизированных территорий и агломераций. Эффективное управление этими процессами невозможно представить без учета особенностей функционирования социальной базы поведения людей. В сегодняшних условиях увеличивается число претензий к городам, и особенно крупным (неудобство для проживания, недостаточно хорошие условия для повседневной жизни) (А.В.Дмитриев, С.Н.Железко, М.Н.Межевич). В современных условиях усложнились задачи, стоящие перед сельскохозяйственным производством, что потребовало коренных изменений общих условий жизни селян. В настоящее время в сельском хозяйстве четко прослеживается тенденция первоочередного осуществления магистральных проектов создания современной инфраструктуры, предназначенной, во-первых, для эффективного функционирования основных форм собственности и, во-вторых, для решения важнейших социально-культурных проблем (Л.В.Бондаренко). И, наконец, совершенствование социальной инфраструктуры – это улучшение не только условий, но и в известном смысле форм жизнедеятельности людей. Значение их научного обоснования велико, потому что предоставляет людям возможность проявить себя как в творческом отношении, так и в процессе отдыха, организации культурного досуга, выбора мест приложения своих интересов. Ее развитие снимает проблему медвежьих углов, богом забытых территорий, устраняет изолированность людей от очагов культуры. Вместе с тем приоритеты в ее развитии могут существенно меняться. Так, анализ социальной инфраструктуры малых народов Севера выдвинул на первое место проблемы здравоохранения, что требует учета этого фактора, и именно потому, что в сознании и жизни людей он приобрел решающее значение. Объективно одной из важнейших проблем социальной инфраструктуры является необходимость объединения всех средств, выделяемых на ее развитие. Сооружение общих для всего населения служб тепло-, электро- и водоснабжения, очистных сооружений, зон отдыха, а также строительство жилья и культурно-бытовых учреждений дает огромный экономический и социальный эффект. Однако жизнь показывает, что даже в сегодняшних условиях местные власти не имеют такой базы. Настало время при решении задач социальной инфраструктуры шире внедрять программно-целевой подход. С этой целью возможны разовый одновременный расчет потребности в социальной инфраструктуре и выделение необходимых средств на нее вне зависимости от принадлежности сооружаемых объектов. Это выделение необходимых средств можно практиковать и в рамках сложившихся городов, рабочих поселков, чтобы довести состояние социальной инфраструктуры до требуемых нормативов. Развитие социальной инфраструктуры остро ставит вопрос о формах и источниках финансирования. Многие ученые и практики высказываются за то, что справедливее было бы затраты как при эксплуатации, так и при первичном освоении территории делить на всех, кто является или собирается быть участником территориально-производственного комплекса, промышленного узла, города или рабочего поселка. Однако это предложение нуждается в определенной корректировке с учетом потребностей населения. Дело в том, что в начале освоения или эксплуатации территории многие организации имеют полностью или частично ограниченный срок существования (это в первую очередь касается строителей). Ряд объектов на данной территории возникает уже после освоения территории: «привязываются» новые фабрики, заводы, новые учебные и научные заведения. Их появление не всегда можно точно предусмотреть. Поэтому трудно определить и тех, кто в будущем будет нести ответственность за сооружение и использование инфраструктуры. В этой ситуации гораздо рациональнее выделять целевым назначением средства для создания социальной инфраструктуры в руки одного заказчика, который согласно имеющимся финансовым ресурсам разверстывал бы задания, исходя из научно обоснованной программы освоения территории. Этот подход наиболее точно учитывал бы интересы и территории, и отдельных производств, что благоприятно сказалось бы на создании нормальных условий для жизни населения. Выделенные средства осваивались бы, исходя не из возможностей одного собственника, не из субъективных пожеланий руководителей того или иного ведомства, а из научно обоснованного плана создания комплекса условий для жизни населения. И, наконец, необходимо обратить внимание на такое обстоятельство. Развитие социальной инфраструктуры сопровождается возникновением новых форм и методов управления материально-технической базой общественного развития (межрайонные планировки, карты распределения культурных и бытовых учреждений, комплексные программы развития территорий и т.д.). Однако в реальной жизни сложилась ситуация, когда за создание социальной инфраструктуры никто практически никакой ответственности не несет. Местные органы власти не везде имеют полномочия и права, необходимые для того, чтобы вмешиваться в ход решения важнейших производственных и социальных задач. А в ряде случаев они плохо сориентированы в их важности, больше заботятся о производственных проблемах, чем о том, что волнует и интересует население. Это происходит в значительной степени потому, что формирование инфраструктуры как единого целого не планируется, а средства, выделенные на их развитие, как правило, не соответствуют общим масштабам развития производства и потребностей людей. Поэтому реализация всех крупных проектов программно-целевого подхода требует совершенствования управления, более четкого разделения компетенции (прав и обязанностей) ведомств и предприятий, с одной стороны, и местных органов власти – с другой. Таким образом, развитие социальной инфраструктуры – это многоаспектная проблема, целевой установкой решения которой является создание условий, достойных человеческой природы и адекватных ей. Литература 1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.З. С. 18. 2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.23. С. 191. 3. Подробнее см.: Тощенко Ж.Т. Социальная инфраструктура: сущность и пути развития. М., 1980. 4. Муравьев A . M . Экономическая база социального развития. Л., 1975. 5. Блауберг И.В., Юдин Э.Г. Системный подход в социальных исследованиях // Вопросы философии. 1967. № 9. С. 107. Темы ов 1. Генезис идей социальной инфраструктуры. 2. Виды (типы) социальной инфраструктуры. 3. Основные компоненты инфраструктуры трудовой (общественно-политической, культурной) деятельности. 4. Национальные аспекты социальной инфраструктуры. 5. Особенности социальной инфраструктуры в районе Крайнего Севера (в районах нового освоения, в условиях засушливого земледелия). 6. Точечная и линейная инфраструктура и формы их взаимодействия. Вопросы и задания для повторения 1. Дайте определение и раскройте содержание понятия «социальная инфраструктура». 2. Когда появились понятия «инфраструктура», «производственная инфраструктура», «социальная инфраструктура»? 3. В чем отличие социальной инфраструктуры от материально- технической базы? 4. Какие уровни социальной инфраструктуры существуют в обществе? 5. Какие элементы социальной инфраструктуры нуждаются в особом внимании и развитии в условиях переходного периода? 6. Какие различия социальной инфраструктуры существуют в городе (большом, среднем, малом) и сельской местности? 7. В чем сложность управления социальной инфраструктурой? Раздел III СОЦИАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ И СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА Если сформулировать совокупность проблем, отраженных в понятии «социальная жизнь», то она представляет собой сферу общественной жизни, которая характеризует социальное положение человека, степень реализации его социального настроения и его отношение к своей роли в социально-классовой структуре общества. Социальное положение людей, прежде всего, определяется их отношением к функционирующим в обществе формам собственности. Оно характеризуется также их местом в социально-демографической и социально-профессиональной структурах. Вместе с тем в социальной структуре все более заметную роль стали играть компоненты общественного сознания и поведения, которые имеют одновременно и объективное, и субъективное (социально-психологическое) содержание. Особо следует отметить значение такого феномена, как социальный статус. Содержание последнего обусловлено общественным положением человека, слоя или группы, а также условиями, влияющими на изменение их места в системе распределения и потребления материальных и духовных благ. Выбор именно такого подхода не случаен. Ход развития социологических исследований объективно привел к введению в научный оборот таких понятий, как «социальная роль», «социальное наследство», «жизненный путь», «социальный престиж», «трудовая карьера» и т.д., которые в определенной степени всегда связывались с социальным положением человека, классов, групп и слоев населения. Выход на этот уровень анализа обогащает наше представление о социальных отношениях, позволяет полнее увидеть их многообразие. При разработке социологических проблем социальной жизни особенно важен учет принципа социальной справедливости, который содержит в себе оценку касающихся человека жизненных проблем, имеющихся в обществе возможностей при становлении эталонов образа жизни в различных социально-экономических условиях. Эта исходная установка важна и с методологической точки зрения, так как она позволяет реализовать научно обоснованные требования, выразить себя в количественных и качественных показателях, представить уровень и глубину дифференциации социальной жизни. Изложение материала в данном разделе подчинено еще одной цели – преодолеть имеющуюся в научной литературе традицию рассматривать социальную жизнь главным образом в таком ракурсе, когда внимание концентрируется на том, что человек получает от общества, какие блага имеются в его распоряжении. Подчеркивание роли и значения повышения уровня жизни, удовлетворения материальных и духовных потребностей способствовало культивированию своеобразной «идеологии потребления», когда акцент делался на том, что человек может получить от общества, а не на том, что эта отдача должна базироваться на вкладе каждого индивида в рост национального богатства, действенность и величина которого измеряются рынком. В этой связи следует напомнить, что в 50–70-е годы в западной социологии была распространена концепция «общества потребления», которая впоследствии была заменена «обществом благосостояния». Эти концепции были подвергнуты критике и затем отвергнуты как не отражающие в полной мере сущностные стороны человека и необходимые цели общества. «...Современный капитализм нуждается в людях, – писал в своей работе «Здоровое общество» Э.Фромм, – ...которые хотят потреблять все больше, чей вкус стандартизирован и легко управляем и предвидим... Человеческое счастье сегодня означает потреблять и «принимать»: товары, зрительные представления, пищу, напитки, сигареты, людей, лекции, книги, фильмы – все потребляется, все заглатывается. Мир – это единственно большой объект для нашего вкуса, мы те, кто вечно ждет обмена и приема, обмена и потребления; все – духовные объекты так же, как и материальные – становятся объектом обмена и потребления». Анализируя многообразие социальной жизни и тенденции ее развития, следует отметить важную цель косвенных рычагов воздействия на сознание и поведение человека. Изучение социальных процессов и явлений показывает, что на сознание и поведение людей большое, а иногда и решающее значение оказывают престиж профессии и места работы, популярность предприятия и его продукции. Использование этих мотивов ведет к тому, что общественное мнение, общественное сознание стимулируют решимость людей содействовать социальным нововведениям или игнорировать их. Анализ сущности, содержания и целей поведения людей в социальной сфере позволяет сделать вывод, что оно представляет деятельность по распределению материальных и духовных благ в тесной связи с социально-классовым положением человека. По мере исторического развития оно означает непрерывный процесс превращения накопленных богатств в богатства индивидуальные, участие в их приумножении, что, однако, еще не свидетельствует о равных возможностях, доступности в их распределении и потреблении. Особую значимость эта проблема приобретает в условиях рыночных отношений. Социологический анализ социальной жизни, начиная с социальной структуры и завершая отклоняющимся поведением, охватывает широкий круг проблем повседневной жизни и самые животрепещущие вопросы. Именно особая значимость этих проблем стала одной из причин их абсолютизации, что и сводило нередко социологию только к объяснению роли и значения «социального». Автор также исходит из чрезвычайной важности многих социальных проблем, отражающихся в сознании и поведении человека. Поэтому раздел представлен значительным количеством тем, по которым уже осуществлена определенная теоретическая и прикладная разработка. Но ряд тем опущен сознательно, например, имеющая богатые традиции и опыт социология быта, отдыха, лиц преклонного возраста. Тем не менее нетрудно заметить, что эти вопросы освещаются практически во всех главах, посвященных социальной сфере. В дальнейшем автор предполагает специально обратиться к проблемам здоровья, спорта, которые так или иначе (иногда очень кратко) нашли здесь отражение. Отдельного анализа требует социальный механизм рыночных отношений, так как в сознании и поведении части людей он ассоциируется с социальной несправедливостью. Эта необычайно острая и злободневная проблема в основном является прерогативой экономистов. Но они все же продолжают игнорировать такой аспект, как восприятие и оценка человеком мира социальных реальностей, его социального настроения, без чего невозможны многие изменения в трудовой и повседневной жизни людей. Это тем более важно, что становление гражданского общества создает предпосылку для сравнения человеком своего образа жизни с образом жизни предшествующих поколений и в не меньшей мере с социальными возможностями аналогичных групп людей, в том числе и живущих в других странах. Таким образом, социальная дифференциация предполагает расчленение социального целого на взаимозависимые элементы, охватывающие не только статичное состояние социальной структуры, но и процесс, ведущий к возникновению новых ролей, статусов, новых характеристик социального положения людей. Глава I СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА В социологии социальная структура трактуется в широком и узком смыслах. В широком смысле под ней понимается всевозможное деление общества на сферы жизни людей (экономическую, социально-политическую, духовную), на производство, обмен, распределение и потребление. Однако получил распространение и развитие другой – более узкий – подход, когда анализируются социальная стратификация и социальная дифференциация, под которыми понимаются все значимые различия между людьми в процессе их жизнедеятельности. Такой подход прежде всего акцентировал свое внимание на классах, описание сущности которых в наиболее полном виде дано К.Марксом и Ф.Энгельсом. Широко известны идеи М.Вебера о классах в индустриальном обществе. В своей работе «Система социологии» П.Сорокин дал обзор взглядов различных авторов на понятие «класс». В более позднее время к этому понятию обращались Р.Дарендорф, Э.Гидденс и другие исследователи. И хотя они по-разному трактовали данное понятие (М.Вебер сводил его только к отношениям собственности), достаточно быстро обнаружилось, что такой подход не эвристичен, скрывает под собой возможность более дифференцированного представления о социальной структуре общества, в том числе и о классовом составе. В социологию постепенно вошли понятия «социальная группа» и «социальный слой». Социальная группа определяется по демографическим, профессиональным, поселенческим, образовательным признакам и фактически является более дробным составным элементом классовой структуры (группа рабочих высшей квалификации, учителя, молодежь). Что касается социального слоя, то он включает в себя также признаки, имеющие социально-экономическую, социально-политическую, культурную и социально-психологическую природу и характеризующие общие черты внутри одной и нескольких групп. Например, когда речь идет о таком социальном слое, как малообеспеченные работники, то он может охватывать людей из различных социальных групп. Для характеристики социальной структуры большое значение имеет теория стратификации, получившая особенно большое распространение в американской социологии. Страта включает в себя множество людей, общим признаком которых могут являться производственные, политические, демографические и другие характеристики. Кроме того, страты, как и социальные группы и слои, оперируют понятиями «социальное положение», «социальный статус», «престиж», которые ранжируют людей выше или ниже, характеризуют различные уровни доходов и соответственно образ и стиль жизни, причастность к различным образцам поведения [1]. В настоящее время в отечественной социологии ведутся дискуссии о среднем классе, качественными критериями которого выступают уровень доходов, стандарты поведения и потребления, уровня образования, владение материальной или интеллектуальной собственностью. Значимой характеристикой этого класса является сравнительно высокий уровень материальной обеспеченности, что делает их достаточно автономной и относительно независимой от государства частью населения, что в условиях российской действительности пока невозможно. В советской социологии поднимался вопрос о правомочности использования таких понятий, как «когорта», «отряд». Если понятие «отряд», которое использовалось по аналогии с военной лексикой как обозначение определенной социальной группы с отчетливо выраженными социально-политическими целями, не получило поддержки и развития, то «когорта» использовалась чаще и предназначалась для описания группы людей одного поколения или, точнее, одного года рождения. Анализ социальной структуры продолжает изучение и таких признаков, как причастность к функциям власти вообще и политической в частности, как половозрастные характеристики людей, их религиозная и национально-этническая принадлежность, а также признаки, определяющие семью как базовую ячейку общества. Социальная стратификация продолжает выделение групп по месту жительства, по времяпровождению, по любительским интересам, по склонностям к определенным свободным видам деятельности. Особое место занимают маргинальные слои в обществе, которые характеризуются признаками аномии. Например, утратив связь с прежней группой (выходцы из села), они долгое время не могут принять ценности и правила поведения городских жителей. К маргинальным группам можно отнести инвалидов, безработных, лиц без места жительства и определенных занятий. И, наконец, при изучении социальной структуры нередко забываются группы людей, отбывающих наказание за преступления. Бродяги, тунеядцы, нищие, как бы ни казались они малочисленными, так же реально живут среди нас, как и большие социальные группы и слои. § 1. ОСНОВНЫЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРИЗНАКИ СТРАТИФИКАЦИИ И ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ Проблемы социальной стратификации и дифференциации постоянно находятся в поле зрения отечественных ученых. Даже беглый анализ опубликованных книг и статей показывает, что изучение социальной структуры долгое время превышало интерес и внимание к другим темам. Характерно, что при всем многообразии подходов к социальной структуре подавляющее большинство специалистов опиралось на известное высказывание В.И.Ленина о классах. Однако трактовка этой идеи осуществлялась по-разному. Одни исследователи главное внимание уделяли причастности людей к тем или иным формам собственности, вторые – делению на занятых умственным или физическим трудом, третьи – социально-профессиональной или социально-демографической структуре. Предпринимались попытки рассмотреть социальную структуру с точки зрения распределительных отношений. Остановимся на этом подробнее. В течение длительного времени в научной литературе фигурировала чрезвычайно общая характеристика форм собственности при социализме – государственная и колхозно-кооперативная, выразителями которых выступали рабочий класс и колхозное крестьянство. Это серьезно ограничивало глубину научного анализа, так как не учитывались оттенки позиций различных групп внутри этих классов. Более того, социологи (И.А.Аитов, М.Н.Руткевич, Ф.Р.Филиппов) неоднократно регистрировали тот факт, что отдельные слои рабочего класса и крестьянства по ряду важнейших характеристик более близки между собой, чем некоторые слои внутри этих классов. Жизнь остро поставила вопрос о различных формах собственности, не ограничивающихся двумя наиболее известными. Уже с конца 70-х годов была признана необходимость считаться с собственностью общественных организаций. Приобрела особую значимость и личная собственность. В условиях перестройки образовались различные формы кооперативной, в том числе групповой, собственности, а также акционерной, частной, смешанной собственности. Развернулись дискуссии вокруг проблем федеральной и региональной собственности. Все это не может не отразиться на наших представлениях о социально-классовой структуре, ибо за каждой из форм собственности стоит слой (группа) людей, имеющих свое восприятие окружающей действительности. Такой подход лишний раз указывает на примитивизм воззрений о социальной структуре, когда игнорируется связь социальных групп и классов с формами собственности. Анализ социальной структуры обычно начинался с рассмотрения состояния, тенденций и противоречий развития рабочего класса, связанного с одной формой собственности – государственной. Именно эта форма собственности во многом обусловливает роль и специфику труда и быта людей, занятых на производстве [2]. Данному анализу посвящено много работ (Л.А.Гордон, Э.В.Клопов, А.К.Назимова). В них нашли отражение и достижения, и просчеты, и ошибки в трактовке происходящих изменений в рабочем классе. Говоря о тенденциях этих изменений, следует, на наш взгляд, выделить следующие. Во-первых, ближайшее будущее принесет уменьшение доли занятых в материальном производстве в социальной структуре общества. Прогноз на начало XXI века показывает, что до 50% работников уйдут из этой сферы и пополнят число занятых в сфере услуг, науки, образования. Значительно возрастет количество пенсионеров, и государству предстоит гарантировать сносное существование людей, по тем или иным причинам претендующих на его помощь. Во-вторых, продолжается дифференциация рабочего класса, особенно если учесть, что при разнообразии форм собственности общество вынуждено считаться с людьми, опирающимися, например, на групповую, частную или кооперативную собственность. Именно этот показатель определяет появление новых социальных групп и их роль в общественном производстве, хотя возможны и другие характеристики дифференциации и стратификации (по профессиональной подготовке, по сферам занятости и т.п.). В-третьих, возрастет количество представителей рабочего класса, которые по содержанию труда, по общей и профессиональной подготовке мало или совсем не отличаются от инженерно-технической интеллигенции. Сегодня, в условиях авангардных технологий, функции многих рабочих и технической интеллигенции настолько сблизились, что они различаются скорее в нюансах, чем по существу. В этой ситуации существенно корректируется традиционное представление о непосредственно производительном труде, в осуществлении которого в данной ситуации участвуют все без исключения работники производства (Н.А.Аитов). В-четвертых, происходит дальнейшее повышение общеобразовательного уровня и профессиональной квалификации рабочих. Исследования Л.А.Гордона, Э.В.Клопова, А.К.Назимовой, В.В.Кревневич показали, как происходило в историческом разрезе изменение квалификации и общей подготовки, которое свидетельствовало в 70-х годах об определенной стагнации этого процесса. И, наконец, хотелось бы отметить еще одну важную особенность, происходящую в социальной структуре рабочего класса, – это расширение и дальнейшее изменение источников его пополнения. В настоящее время наряду с традиционными источниками – из среды рабочих и крестьян – он увеличивается за счет детей служащих и специалистов, всех других слоев общества. Пополнение рабочего класса имеет и другую сторону: постепенно сокращается количество рабочих, получающих подготовку непосредственно на производстве, и увеличивается доля тех, которые проходит через сравнительно длительную, учебу – от нескольких месяцев до нескольких лет. Реальной стала тенденция пополнения числа высококвалифицированных рабочих из выпускников средних, а по некоторым профессиям (например, на гибких производственных системах) и высших учебных заведений. Говоря о рабочем классе, следует отметить, что время, когда принадлежность к нему обеспечивала высокий, хотя во многом показной, престиж в общественном сознании, ушло, и сейчас эта категория фигурирует в жизненных планах людей либо как вынужденная мера, либо как источник достаточно серьезного материального достатка. Что касается социальной структуры крестьянства, то она тоже серьезно видоизменяется под влиянием изменения форм собственности на землю, что позволит, как полагают инициаторы реформ, приостановить процесс раскрестьянивания тружеников деревни. В современных условиях в социальной структуре крестьянства происходят такие изменения. Во-первых, общее уменьшение занятых непосредственно производительным трудом – в поле и на ферме. Этот процесс протекает чрезвычайно противоречиво: от острой нехватки рабочих рук на селе в российском Нечерноземье, на Севере и в районах Сибири и Дальнего Востока до безработицы в республиках Северного Кавказа и некоторых других районах. Во-вторых, происходят (и будут происходить) серьезные структурные изменения. Особенно вырастет число занятых на переработке сельскохозяйственного сырья, ибо данная сфера труда требует существенных коррективов в распределении трудовых резервов села. Одновременно увеличивается число крестьян, занятых в сфере обслуживания на селе и на сезонных работах, когда незанятость части сельского населения ослабляется созданием промышленных производств и подсобных промыслов. В-третьих, противоречие между общественной ориентацией на значимые цели и личными устремлениями людей характерно и в отношении к крестьянскому труду, принадлежности к сельскому населению. Этот перекос в общественной оценке роли и значения работы на земле привел (и не без влияния идеологических установок) к раскрестьяниванию, к огромным трудностям в функционировании всего народного хозяйства. В результате многие люди утратили связь с землей, с крестьянским трудом, и возрождение их крестьянского сознания на новой основе протекает достаточно болезненно. К примеру, не выдержали испытания жизнью групповые арендные отношения. С большим трудом происходит становление фермерских хозяйств. Как рабочий класс, так и крестьянство подразделяются на различные и весьма специфические группы: по профессиональному составу, по уровню образования, по социальной активности и т.д. Более того, говоря об их взаимодействии, следует учитывать следующее. Город (а соответственно и рабочий класс) долгое время опирался на ресурсы деревни. И хотя он взаимодействовал с деревней в экономическом, социальном и культурном отношениях, однако их сотрудничество, будучи несбалансированным, привело к ущемлению интересов работников сельского хозяйства. В результате деформированной экономической политики произошла неоправданная перекачка трудовых ресурсов из села в город; структура села изменилась: в ней преобладают люди старших возрастов, трудовые ресурсы менее подготовлены в профессиональном отношении. Еще более разительны различия между рабочими и крестьянами в сфере культуры и быта. Более высокая престижность жизни в городе объясняется также такими факторами, которые прямо влияют на образ жизни: уровень оплаты труда, комфортность жилья, возможность выбора и смены профессии, более широкий доступ к культурным ценностям. Процесс урбанизации в стране, свидетельствуя о научно-техническом и социальном прогрессе, вместе с тем имел и определенные издержки, ибо «обезлюдели» многие сельские местности, что нанесло значительный ущерб экономике, общественной жизни в целом. Анализ миграционных процессов в 60-х и 70-х годах устойчиво показывал направление их протекания: с севера на юг, с востока на запад (Л.Л.Рыбаковский). В настоящее время этот процесс в определенной степени приостановился. Возникла даже тенденция обратного характера: происходит рост сельского населения на Северном Кавказе, в южных районах страны. В то же время положение в Центре европейской части остается напряженным. По-прежнему остро стоит вопрос о создании механизма, влияющего на социальное поведение людей: нужно ослабить их отток в города и найти возможность привлечь в эту зону сельских жителей из трудоизбыточных районов страны. Пока же можно признать, что развитие отношений между городом и деревней серьезно тормозится действием факторов, которые, необходимо изменить или ослабить: создать условия для превращения крестьянина в хозяина земли, сделать более привлекательным процесс труда, обеспечить в большем объеме и без существенных ограничений доступ к ценностям культуры и образования. Вместе с тем анализ данных за 1990-1994 годы позволяет увидеть новые сдвиги в социальной структуре: с 82,6 до 53% снизилась доля респондентов, занятых в государственной форме собственности, доля занятых в частной форме собственности выросла с 12,5 до 28,1%, а в смешанных структурах (акционерные предприятия, арендные предприятия и кооперативы) – с 4,0 до 17,6% [3]. Специфично отношение к существующим формам собственности у людей, занятых в сфере быта, работников культуры, образования, науки. Особую группу составляют лица, находящиеся на службе в Вооруженных Силах, органах внутренних дел и государственной безопасности. Наступило время, когда объектом социологического анализа стали безработные. От этого явления уже нельзя отмахнуться ни политике, ни науке. Число людей, не имеющих работы, уже в середине 90-х годов превышало несколько миллионов человек, порождая проблемы занятости молодежи, стимулируя преступность, питая такие формы применения труда, которые нашли свое специфическое выражение в шабашничестве, в отхожих промыслах, в поездках «челноков». Несомненно, что происходит дальнейший процесс усложнения социальной структуры общества. И он далек от совершенства. Здесь есть свои коллизии, столкновения, серьезные противоречия. Сегодня, например, во весь рост встала проблема возрождения хозяина на производстве и на земле. Оживились различные формы кооперации, появились хуторские хозяйства, люди возвращаются в горные аулы и т.п. В этой связи представляет интерес анализ социальных перемещений (М.Н.Руткевич, Ф.Р.Филиппов), осуществленный еще в 60-х годах и показавший их зависимость от субъективных причин, среди которых зависимость от форм собственности была особенно ощутимой. Данное явление, получившее название социальной мобильности, имеет свое реальное воплощение в виде перемещений не только между городом и деревней, но и между отраслями, различными районами страны, между профессиями. § 2. ВАЖНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ СОЦИАЛЬНОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ Прежде всего остановимся на социально-профессиональной структуре общества, которая является одним из следствий общественного разделения труда. Воинская знать, служители культа в первобытном обществе были первыми представителями профессий умственного труда. В течение длительного исторического периода этот труд давал преимущественное социальное положение: как правило, выше оплачивался, открывал доступ к более высокому уровню образования и ко всем обшесгвенным благам. Но главное – это возможность приобщиться к функциям управления, что всегда означало (прямо или косвенно) причастность к эксплуатации человека человеком. Этот веками и тысячелетиями складывающийся процесс не прошел бесследно и для социализма. Несмотря на то, что сразу после Октябрьской революции приоритетность профессий физического труда (с ним связывалось положение в первую очередь рабочих и крестьян) постоянно подчеркивалась, престиж умственного труда продолжал оставаться значительным, его роль высоко оценивалась общественным сознанием. Более того, отчужденность между различными видами труда продолжала сохраняться. Ложно интерпретированное положение о ведущей роли рабочего класса привело к нигилистическому отношению к интеллигенции, к махаевщине, что серьезно ослабило интеллектуальный потенциал страны. В результате пострадал престиж как умственного, так и физического труда. Профессии физического труда с официальной точки зрения признавались приоритетными, а на практике, в общественном мнении считались менее достойными. В то же время люди умственного труда нередко ощущали свою незначительность в социальном и политическом плане. Деформированное, искаженное представление о труде умственном и труде физическом привело к удивительным парадоксам. Так, исследованиями, проведенными еще в 60–70-х годах известным ученым-социологом В.Н.Шубкиным, было доказано, что «лестница» профессий и «лестница» притязаний фактически были противопоставлены друг другу: желание стать космонавтом, артистом, ученым-физиком и т.д. многократно превышало потребность общества в этих кадрах [4]. Потребность же в работниках массовых профессий не подкреплялась реальным желанием людей заниматься этими видами труда. Но тем не менее объективный процесс развития народного хозяйства неумолимо приводил их субъективные устремления в соответствие с тем, что на самом деле было необходимо обществу. Однако достижение этого соответствия происходило очень болезненно и с большими социальными издержками. Социально-профессиональная структура общества – достаточно динамичное явление, в понимание которого должны постоянно вноситься коррективы. Так, стало очевидным, что предложенное в недалеком прошлом Госкомстатом СССР деление рабочих на пять основных групп по сложности и механизированное труда отвечает лишь частично на вопрос о методологических основах классификации профессий. Из новых подходов к объяснению этой структуры стоит отметить анализ групп (Л.А.Гордон и А.К.Назимова), связанных с доиндустриальным, индустриальным и научно-индустриальным производством, что дает возможность более четко представить все многообразие профессий, существующих в нашем обществе. Не менее важной характеристикой социальной дифференциации является расслоение российского общества по доходам, которое превысило предельно допустимые для правовых государств нормы. У 10% наиболее высокодоходного населения сосредоточилось 34% денежных доходов. У 20% населения России, имеющего высокие доходы, в середине 90-х годов сосредоточилось 46% денежной массы страны, у 20% россиян с низким достатком – в 10 раз меньше. По оценкам Всесоюзного центра уровня жизни при Минтруде РФ, 10% наиболее обеспеченных слоев населения имели доходы в 1996 году, в 15 раз превышающие доходы 10% наименее обеспеченных. Опыт других государств свидетельствует, что десятикратная разница в доходах самых богатых и самых бедных слоев населения является критическим пороговым показателем, превышение которого чревато социально-политическими потрясениями в обществе. Разрыв в уровнях зарплаты 10% наименее оплачиваемых работников и 10% наиболее оплачиваемых достиг в 1994 году 27 раз. В промышленно развитых странах подобная диспропорция не превышает 6–8 раз, чему способствуют как прогрессивные ставки налогов на высокие заработки, так и официально устанавливаемый минимальный уровень оплаты в соответствии с прожиточным минимумом. Социальная практика экономически стабильных стран показывает, что на пороге бедности могут по объективным причинам находиться не более 10% населения, тогда как прожиточный (физиологический) уровень необходимо гарантировать каждому члену общества. В противном случае нельзя рассчитывать на высокую динамику экономического роста и обеспечения благосостояния населения даже по самым усредненным параметрам. В этой ситуации говорить о стабилизации, а тем более о росте реальных доходов населения преждевременно. Покупательная способность начисленных денежных доходов только за 1993-1994 годы снизилась в целом по России с 2,3 до 2,06 набора прожиточного минимума. Если учесть, что доля потребительских расходов в денежных доходах населения за этот период также снизилась примерно на 4 пункта, то факт продолжения тенденции снижения реальных доходов трудно оспорить. Глубину этой дифференциации в известной степени отражают и субъективные ощущения граждан. По данным Аналитического центра ИСПИ РАН, в мае 1996 года к высшему классу себя причислил 1% опрошенных россиян, к среднему – 39%, к низшему – 44% (16% затруднились ответить) [5]. Ухудшение социального самочувствия в связи с социальным положением ощущают не только работники наемного труда. Прокатившаяся в 1994 году волна банкротств мелкого бизнеса (за которой последовала новая, более мощная) отбросила многих его представителей к черте бедности. В еще большей бедности оказались высококвалифицированные рабочие и специалисты, составлявшие в советское время довольно значительный средний имущественный слой. Место их в этом слое заняли представители преступного мира, участники «челночных» торговых операций с зарубежьем и некоторые категории других торговцев. Характерной особенностью ухудшения социального самочувствия является рост маргинальных групп ярко выраженного деклассированного характера. Так, продолжает быстро расти такая категория социально обездоленных, как нищие, которые сегодня являются активной силой «социального дна» и нижнего слоя криминалитета. Ядро контингента нищих снова, как и в дореволюционное время, стали составлять профессиональные нищие. По оценочным данным, численность профессиональных нищих выросла с осени 1993 года по осень 1994 года в 3–4 раза и составляет около 300–350 тыс. человек. Опрос клиентов московского спецприемника-распределителя МВД, проводимый периодически, показал, что профессиональные нищие состоят по меньшей мере из трех слоев. Первый слой – те, кто сознательно сделал попрошайничество своей зачастую небесприбыльной и достаточно необременительной профессией. Эти люди имеют свое жилье, определенный достаток и за рамками занятий данной профессией нередко ведут образ жизни относительно обеспеченных обывателей. Удельный вес их в контингенте профессиональных нищих ориентировочно составляет 15-17%. Второй– представлен алкоголиками из числа безработных, не делающих попыток устроиться на работу или уже не способных к систематической работе. Их, по примерным оценкам, 30–35%. В третий слой входят те, кого в дореволюционной России называли «истинно нищенствующей братией» – убогие, немощные, – кто по разным причинам выпал из системы социального обеспечения или никогда не был ею охвачен. Основными источниками увеличения контингента профессиональных нищих становятся малообеспеченные группы населения, для которых характерны и ускоренная алкоголизация, и большая опасность утраты здоровья, а следовательно, и дееспособности. Анализ картотек задержанных как бродяг профессиональных нищих показал, что среди относящихся ко второму слою более 90% уже совершили правонарушения и находятся «на подхвате» у уголовных преступников. [5] Таким образом, анализ социального положения этих людей показывает, что они лишены привычных ориентиров, не видят в лице государства силы, на которую они могли бы опереться, у них разрушена система ценностей, в центре которой ранее стояли официальная доктрина и неофициальная нравственная установка на ценность труда. Происходят серьезные процессы и в среде молодежи. Кажущееся увеличение ее самостоятельности социологические данные опровергают. Так, результаты исследований гласят, что с 81 до 88% возросла численность молодежи, пользующейся материальной помощью родителей. Сегодня все меньше молодежи выбирает традиционные пути решения своих материальных проблем. Переход на высокооплачиваемую работу в 1990 году планировали 39%, в 1994 году – лишь 24% [5]. И самое печальное состоит в том, что молодые люди не видят в творческом и высококвалифицированном труде источник роста своего благополучия – его заменяют эрзац-стандарты общества потребления, от которого, кстати, уходят или стремятся уйти многие западные страны. Материальное положение молодежи отражает общую тенденцию обнищания населения. Удельный вес группы со среднедушевым доходом, приравниваемым к минимальной зарплате, повысился с 9% в 1990 г. до 13% в 1994 г. Даже так называемая среднедоходная группа, составляющая 34%, по сегодняшним нормам потребления приравнивается к уровню бедности. В целом же 82% молодежи имеет доход ниже или равный прожиточному минимуму. Молодежь стала более реалистично и сдержанно оценивать свой жизненный уровень: 11% отвечают, что едва сводят концы с концами, 55% на свои доходы имеют возможность лишь более или менее сносно питаться и одеваться. Вместе с тем увеличилась более чем на 10% так называемая высокообеспеченная группа молодежи, могущая себе позволить все, кроме покупки собственной квартиры или коттеджа. И, наконец, появилась небольшая (0,5%), но быстрорастущая группа так называемых богатых молодых людей, не отказывающих себе ни в чем. В особенно серьезной социальной защите нуждаются люди пенсионного возраста. Социальная структура общества стареет, и все большее количество людей переходят в группу, о которой общество и государство должны проявить максимум заботы. Между тем многие пенсионеры находятся на грани выживания, для многих из них уход из сферы трудовой деятельности по состоянию здоровья или невозможность получить помощь от детей становятся настоящей трагедией. Таким образом, к середине 90-х годов в России в основном сформировалась качественно новая, предельно поляризованная социально-классовая структура с полюсами в виде буржуазии, с одной стороны, и полудеклассированных наемных работников, с другой, при весьма неустойчивом среднем классе, который точнее было бы назвать средним социальным слоем. Глубочайший характер приняла стратификация общества по имущественному признаку, сопровождаемая разрушением государственной системы социальной защиты россиян. Поляризация не ограничивается социально-классовыми и имущественными срезами общества, а по ряду показателей прошла через отношения «власть – массы», «центр – властные структуры регионов», «город – деревня», «этнос – этносы», «национальная буржуазия – компрадорская буржуазия», наемных работников по корпоративно-синдикалистскому признаку, в связи с той или иной формой собственности. Общество продолжает раскалываться на правопослушную часть и быстро разрастающийся криминалитет, на относительно благополучных, имеющих жилье и работу, и на интенсивно умножающихся социально обездоленных. В силу этого антагонизм российского общества принимает тотальный характер и чреват взрывом и конфликтами или постепенной дезорганизацией. Изменения в социостратификационной структуре российского общества не свидетельствуют о создании социальной базы демократических реформ, об укреплении социальной организации российского общества. Скорее наоборот: реформы фактически лишились своей некогда значительной социальной базы, а российское общество уже не имеет устойчивого социального фундамента, необходимого для реализации солидарной социальной воли. Важнейшей особенностью формирования социальной структуры стала окончательная трансформация бывшей партийной, государственной, хозяйственной номенклатуры, «директорского корпуса» в особый слой средней и крупной буржуазии. Помимо произвольно устанавливаемых высоких окладов директора и управленческая верхушка в процессе приватизации получили изрядные куски собственности в виде пакетов акций. Высшее чиновничество в центре и регионах активно включилось в передел собственности и охотно совмещает вопреки официальным запретам административную деятельность с коммерческой. Происходит активное слияние двух основных групп элиты – необуржуазии и новой номенклатуры. Они и составляют доминирующий в экономике и политике высший класс. § 3. СОЦИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА В УСЛОВИЯХ РЫНОЧНЫХ ОТНОШЕНИЙ Когда понимание социальной структуры только как классовой было подвергнуто сомнению самой логикой жизни, остро встал вопрос о том, что необходимо учесть, чтобы дать полную и более точную ее картину. В середине 80-х годов приобрел большое звучание анализ отношений распределения при рассмотрении проблем социальной структуры. Однако он очень быстро выявил ограниченность и беспомощность такого подхода, ибо опять искал первопричину во вторичных факторах, а в политике вел к серьезным просчетам, к поддержанию глубоко ошибочной установки, что важнее перераспределить, чем произвести. Процесс осознания роли и значения рынка происходит очень сложно. Лишь постепенно и теоретическая мысль, и практика подошли к выводу, что рыночные отношения не противостоят социализму и что в условиях взвешенной политики они могут стать действенным фактором прогрессивных общественных изменений. Но в то же время со всей очевидностью становится ясной необходимость внесения серьезных коррективов в наши представления о социальной структуре. Помимо традиционного представления о классах и социальных группах внутри них перед социологией встают вопросы, которые ранее для нее не существовали: появляются новые социальные группы, рожденные становлением рынка и характеризующие принципиально иную систему общественных, в том числе производственных, отношений. Уже стали реальностью такие профессии, как акционеры, фермеры, банкиры, брокеры. Вошли в жизнь торгово-закупочные акционерные общества, приватизированные предприятия бытового обслуживания и торговли. Осуществляется приватизация предприятий, создаются акционерные общества и другие типы организаций на основе преобразованных форм собственности. А это означает появление в общественной жизни все новых и новых социальных групп людей, которые характеризуются более сложным и пока непривычным сочетанием признаков, требующим иного осмысления. Вместе с тем для социологии очень важно знание того, как люди осознают (стихийно или обдуманно) свое социальное положение и как они своими действиями стремятся внести коррективы, позволяющие изменить их позиции в общественной жизни. Это осознание нередко носит противоречивый характер, ибо далеко не всегда цели, которые ставят перед собой человек, отдельные слои и группы, совпадают с объективными закономерностями. Очевидно, что ограниченность возможностей согласовать субъективные устремления с объективным ходом развития порождает коллизии между личным (групповым) и общественным. С социологической точки зрения важен тот момент, что действия людей по изменению своего социального положения связаны со стремлением иметь такие рыночные отношения, которые позволили бы им занять достойное место в обществе. Однако до них с большим трудом доходит тот факт, что в новых условиях начинает действовать стимулирование не просто за труд, пусть и квалифицированный и высококачественный, а за труд, результаты которого прошли общественную апробацию на рынке. Что же ставят люди на первый план при оценке своего положения в условиях рыночных отношений? Прежде всего осознаются социальные гарантии, действительное гражданское состояние, степень уверенности в нынешней и будущей общественной и личной жизни. Социологические данные показывают, что при огромной предрасположенности людей к рыночным отношениям очень многие (от 50 до 70%) боятся безработицы, тех негативных последствий, которые связаны с тем, что человек не имеет работы и не уверен, что общество поддержит его в трудную минуту (Е.Г.Антосенков, 1996). Во-вторых, в условиях имущественного расслоения (появилась уже первая группа миллионеров, так называемые «новые русские») непременным следствием становится обострение отношений, что проявилось уже в поджогах домов фермеров, в призывах разобраться с новоявленными нуворишами, в ожесточенной полемике вокруг новой налоговой системы. В-третьих, в условиях деформированной экономики стала заметной тяга к профессиям, связанным с доступом к распределению материальных благ (работники торговли, общественного питания, быта). В общественном сознании достаточно четко фиксируется престижность положения человека в зависимости от его причастности к распределению. Именно осознание реальной ситуации диктует человеку и соответствующее поведение. В-четвертых, предстоит еще долгое время укреплять субъективную уверенность человека в возможность внести свой вклад в трудовой процесс как основу успеха в производственной и личной жизни. Это стремление увеличить долю созидательного начала в индивидуальной деятельности требует, чтобы личные интересы были в максимальной степени согласованы с объективной логикой рыночных отношений. В ином случае это приводит к неоправданным затратам сил, энергии, финансовых и материальных ресурсов. Но и это не самое главное. Дело в том, что меняется иерархия ценностей человека, причем процесс этот проходит нередко остро и болезненно. Насколько это серьезно и значимо, показывает тот факт, что многие выпускники вузов меняют свою профессию, приобретая другую (Ю.И.Леонавичюс, П.О.Кенкман, Л.Я.Рубина). Это ли не показатель расхищения трудовых ресурсов, деформации общественных отношений? Но еще неприемлемее осознание человеком, что его труд неадекватно вознаграждается. К сожалению, складывается ситуация, при которой одним рыночные отношения на руку – способствуют росту их статуса и социальных гарантий, другим же, в частности деятелям науки и культуры, приходится расставаться с уже достигнутым. Так, в течение длительного времени говорят о престиже труда учителей. Но многие недостатки в организации труда, низкая заработная плата привели к тому, что в стране стала складываться острая их нехватка, происходил процесс вымывания наиболее способных кадров в другие отрасли народного хозяйства, существенно уменьшился авторитет учителя в общественном мнении. А как следствие такого печального положения – снижение уровня знаний и информированности учащихся, замедление процесса формирования интеллектуального потенциала страны. Снижению интеллектуального потенциала также немало способствовало неудовлетворительное стимулирование труда. Общество, не сумев создать эффективный механизм выявления и использования творчества специалистов, пустило все на самотек. В результате те представители интеллектуальной мысли, которые трудятся непосредственно на государство, обречены на нищенское существование. Поэтому интеллигенция как социальный слой усиленно размывается: часть «продает мозги», уезжая за границу, другая часть пошла услуживать коммерческим структурам, третьи – берутся за любую работу, лишь бы обеспечить сносное существование. Интеллигенция распалась на множество групп, устремления и интересы которых разошлись очень далеко. Из данной ситуации пока следует один вывод: рыночные отношения серьезно влияют на социальную структуру общества. Воздействие их прослеживается и в том, что распространился групповой эгоизм, который базируется на противопоставлении своего интереса интересам общественным за счет ущемления прав и положения других социальных групп. Это явление стало серьезным тормозом для прогрессивных изменений в социальной структуре общества. В такой ситуации принадлежность к тому или иному классу, к той или иной социальной группе определяется не гражданскими, а утилитарными интересами, желанием подыскать место, где можно зарабатывать больше и быстрее. Это, к сожалению, нередко соседствует со стремлением урвать побольше от общества, пренебречь общественными интересами, переключиться на такую сферу, где возможности личного обогащения более благоприятны. Этим объясняется и живучесть деятельности представителей теневой экономики. В условиях, когда механизм рыночных отношений затрагивает социальное положение человека, очевидно, что вся социальная структура испытывает на себе их прямое и косвенное воздействие. Напряженность в социальной структуре общества нередко складывается под влиянием не только объективных тенденций развития отношений рынка, но и изменений, происходящих в общественном сознании, что проявляется в соответствующих установках и поведении людей. Вместе с тем, как показывает жизнь, сложные проблемы социальной структуры решаются тем эффективнее, чем полнее объективная логика ее функционирования совпадает с субъективной деятельностью людей, когда материальный аспект дополняется духовным, нравственным. Несомненно одно: социальная структура отражает социальное положение человека, которое имеет четко выраженную тенденцию к тому, чтобы его оценка коррелировала, во-первых, с реальным вкладом человека в общественное производство, во-вторых, с его творческим потенциалом и, в-третьих, с его профессиональной подготовкой, навыками и активностью. И наконец, с тем, чтобы этот вклад был оценен, как бы это болезненно ни происходило, рыночными отношениями, т.е. с тем, насколько результаты труда востребованы обществом. Литература 1. См. подробнее: Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация. М., 1996. 2. На наш взгляд, трудно согласиться с тем, что в СССР «не было реальных классов в силу отсутствия объективных основ для их существования». См.: Социальная стратификация современно го российского общества. Аналит. обозрение / Отв. ред. Л.А. Беляева М., 1995. 3. Социальная стратификация современного российского об щества. М., 1995, С. 19. 4. Чередниченко Г.А., Шубкин В.Н. Молодежь вступает в жизнь. М., 1985. 5. См.: Реформирование России: мифы и реальность. М., 1994. Темы для ов 1. Генезис идей о социальной структуре. 2. Социально-демографическая структура: сущность, состояние в российском обществе. 3. Современные проблемы социально-профессиональной структуры. 4. Роль форм собственности в социальной дифференциации. 5. Социальная группа как элемент социальной структуры. 6. Социальный слой и особенности его исследования. 7. Основные изменения социальной структуры в условиях рыночных отношений. Вопросы и задания для повторения 1. Дайте характеристику понятий «социальная структура», «социальная дифференциация», «социальная стратификация». 2. Общее и особенное в понятиях «социальная группа» и «социальный слой». 3. Какие основные изменения произошли в социальной структуре рабочего класса? 4. Какие основные тенденции характерны для современной социальной структуры крестьянства? 5. Назовите основные проблемы, возникшие в среде интеллигенции. 6. Что такое социальный статус, социальный престиж? Глава 2 ЭТНОСОЦИОЛОГИЯ Предметом этносоциологии являются национальное самосознание и этническое поведение, опосредованные конкретно-историческими условиями их функционирования. При исследовании понятий «национальное», «этническое» автор предлагает учитывать следующие их особенности. Когда мы говорим об этносах, об этнических группах, то имеем в виду очень широкий круг общественных явлений и процессов, которые происходят во всем мире и реализуются в самых различных измерениях. Во-первых, в компетенцию этносоциологии входит изучение состояния общественного сознания и поведения основных рас, существующих в мире: белой, желтой, черной (европеоидной, монголоидной и негроидной). Спорным остается вопрос, можно ли население тихоокеанских островов считать расой. Но даже если остановиться только на трех вышеназванных, мы не можем игнорировать факт их отличий и также тех проблем взаимодействия, которые реально существуют между ними и особенно проявляются при совместной жизни в одной стране, в одном государстве. Во-вторых, каждая из рас подразделяется на малые расы, а те, в свою очередь, – на еще более дробные части. Так, в составе индоевропейской группы находятся славяне, которые имеют как некоторые общие, так и специфические характеристики, отличающие их жизнь, быт, нравы от аналогичных групп народов. В-третьих, наиболее распространенным является изучение национального самосознания и поведения народов, каждый из которых имеет уникальные черты и признаки, отличающие их друг от друга. Они могут классифицироваться по величине: большие народы, малочисленные народы. Не менее значима их характеристика по степени зрелости их экономической и политической жизни, развитости культуры, языка, приверженности к традициям и обычаям, что связано с возможностями их автономного существования. В советской науке использовалась терминология: нация, народность, национальное меньшинство и другие понятия. Некоторые исследователи (В.Тишков) предлагают отказаться от понятия «нация», следуя западной традиции, где национальность означает гражданство. Ограниченность такого подхода не позволяет вычленить уровень полноты характеристик, которые необходимы и которые в реальной жизни проявляют себя, когда сравниваются те или другие народы. В-четвертых, народы, особенно крупные, нередко распадаются на этнические социальные группы, которые, сохраняя много общего между собой, имеют ряд специфических различий. Особенно это характерно для народов, которые еще в недавнем прошлом сохраняли наследие родоплеменных связей. Иногда этнические различия продиктованы религиозными различиями, например, сербы (православные), хорваты (католики) и сербы-мусульмане в Югославии представляли в недавнем прошлом один народ. И, наконец, этносоциология изучает такой феномен, которые все больше и больше проявляют свое действие, – это диаспоры, т.е. национальные группы, живущие в отрыве от исторической Родины, но поддерживающие контакты между собой и сохраняющие национальную культуру, язык, традиции и обычаи. § 1. НАЦИИ И ЭТНИЧЕСКИЕ ГРУППЫ КАК ОБЪЕКТ СОЦИОЛОГИИ На территории современной России живут представители более ста наций, народностей и этнических групп. В начале XX века они обладали различной исходной базой – от жизни в условиях примитивной организации хозяйства до капиталистических экономических отношений. Соответственно большим был разрыв и в уровне культуры. Разнообразие обычаев, традиций дополнялось серьезными различиями в приобщении к достижениям человеческой цивилизации. На уклад жизни влияли религиозная обстановка, историческое прошлое, языковые особенности, степень развитости контактов с другими нациями и народностями. Специфика проявлялась и в быте, стиле ведения домашнего хозяйств, в одежде, утвари, в семейных отношениях. Все это многообразие общественных связей внутри каждой нации, народности и этнической группы и между ними образовывало самые различные оттенки, типы и формы национальных и межнациональных отношений. Совместная жизнедеятельность не могла не порождать проблемы, противоречия. Поэтому вполне естественно, что наука, отдельные ученые уже давно стали специально изучать историю наций, их культуру. Были сделаны интересные попытки объяснить феномен исчезновения и переселения целых народов, процесс взаимодействия культур, национально-религиозные течения. Получили всемирное признание работы российских школ востоковедения, медиевистики, арабистики, этнографии и этнологии. В отечественной научной литературе сложился большой отряд исследователей, которые посвятили свои работы истории многих наций, состоянию национальных отношений, самым различным аспектам развития национальных культур, языка, обычаев и традиций. Однако исследователи, будучи, как правило, представителями одного из направлений социальной мысли, концентрировали свое внимание на вопросах, которые волновали их в большей степени. Экономисты в основном анализировали материально-техническую базу, развитие производительных сил, решали вопрос их соответствия или несоответствия потребностям народнохозяйственного комплекса. Уязвимой чертой этих исследований было практически полное игнорирование всех национальных особенностей, исходя из того, что процесс интернационализации экономики делает ненужным и необязательным учет характеристик, не связанных непосредственно ни с производительностью труда, ни с эффективностью производства. Для многих экономистов рабочая сила была сведена до некоторого символического работника, который был нередко не только бесполым, безвозрастным, но и безнациональным. Более того, под флагом интернационализации экономической жизни творилось беззаконие, попрание суверенных интересов и прав наций и народностей. Одной из причин распада СССР, характеризующей недальновидность политического руководства, явился отказ от придания республикам по инициативе Эстонии значительной экономической самостоятельности, что диктовалось потребностями времени и логикой развития народного хозяйства. В работах историков (Ю.В.Бромлей, Ю.Кахк, В.И.Козлов, К.В.Чистов), как правило, характеризовались этапы решения национального вопроса, опыт осуществления национальной политики в различных регионах страны. Часть работ была посвящена путям и средствам развития отдельных сфер национальной жизни, главным образом в сфере экономики и духовной жизни. Определенный интерес представляют работы, посвященные становлению двуязычия, роли русского и национальных языков в создании культуры. Немало исследований – и исследований интересных – было связано с анализом этнографических проблем жизни тех или иных наций, народов и народностей. В работах философов (Э.А.Баграмов, М.С.Джунусов, Ж.Г.Голотвин, А.М.Егизарян, И.П.Цамерян, М.И.Куличенко и др.) чаще всего рассматривались проблемы социально-классовой структуры, социальные проблемы развития культуры, языка, образования и быта. При этом акцент нередко делался на позитивных процессах, свидетельствовавших о расцвете национальных культур, о сближении образа жизни наций и народностей, и совсем недостаточно говорилось о том, с какими противоречиями сталкивалось осуществление национальной политики, какие процессы происходили в экономических, социальных и политических отношениях, какие нерешенные вопросы возникали в ходе взаимодействия культур различных наций. При анализе методов решения национального вопроса исследователи очень часто ограничивались анализом показателей экономического и социального развития наций и народностей и чрезвычайно мало обращали внимание на те аспекты национальных отношений, которые самым непосредственным образом связаны с восприятием людьми объективной реальности, с противоречиями в национальном самосознании. Иначе говоря, если форма (внешние показатели) национального развития получила известное освещение и разработку, то содержательный компонент интерпретировался весьма своеобразно – в основном давались количественные характеристики общеобразовательного уровня, культурной и профессиональной жизни. Особое место в этносоциологии занимает группа историков, которая знаменовала в своей работе единство исторического и социологического подхода (Ю.В.Арутюнян, МА.Губогло, Л.М.Дробижева, А.А.Сусоколов и др.) и которая с 60-х годов реализовала ряд уникальных исследовательских проектов. Именно исследования этих ученых, а также социологов-философов (В.Н.Иванов) вскрыли многие тревожные симптомы, которые появились задолго до распада СССР и свидетельствовали о созревании скрытых напряженностей (например, отток русскоязычного населения из республик, в частности Грузии, начался еще в конце 70-х годов, а не в конце 80-х, и тем более не после 1991 года) [1]. Вместе с тем ни в теории (в социологии), ни на практике не был своевременно замечен и оценен рост национального самосознания. Хотя этот процесс происходил в условиях интернационализации общественной жизни, нельзя забывать, что и этот вид общественного сознания может неадекватно отражать объективную реальность. При определенных условиях именно в сфере сознания (а впоследствии и в поведении) возникает возможность появления национализма и шовинизма, представляющих по своей сути деформацию политического и духовного компонента национальных отношений, что порождает одно из обличий этнического эгоизма – стремление обеспечить привилегии своему народу за счет других. Говоря об этносоциологии, следует выделить феномен, раскрывающий специфику проявления национального в любом гражданском обществе и степень возрастания его влияния на жизнь каждой многонациональной страны. А так как практически в мире не осталось однонациональных государств, этнические процессы стали характерными для всех без исключения обществ. Это обнаружилось и в Канаде (особая позиция французских жителей провинции Квебек), и в Чехословакии, и в Турции, и в Ираке, и во многих многоплеменных государствах Африки. Более того, обострились этнические противоречия в странах, которые издавна считались едиными с точки зрения нации, но располагающими этническими группами. Этнические противоречия отмечались в Бельгии и Испании. В сочетании с религиозными эти процессы наложили серьезный отпечаток на повседневную жизнь и привели к трагедии в Северной Ирландии, в Пенджабе (Индия), в Югославии. Поворот к национальным, этническим проблемам происходит в глобальных масштабах. Достаточно сказать, что в войнах и вооруженных конфликтах вес этнического фактора в 1984 – 1989 годах достиг, по данным Д.Райта, половины (15 из 30), в то время как за весь период нового времени (с 1496 по 1983 год) только 86 из 240 войн характеризовались той или иной степенью этнической нетерпимости. Анализ реальной ситуации показывает, что удельный вес этнических вооруженных конфликтов в ближайшем будущем будет возрастать. Отражением этой тенденции стали события в Казахстане, в Нагорном Карабахе, в Грузии, в странах Прибалтики, на Северном Кавказе. Обострились проблемы крупных этнических групп и диаспор, по тем или иным причинам не имеющих своей государственности на территории СНГ: немцев, уйгуров, крымских татар, курдов. До сих пор кровоточат раны от переселения целых народов: калмыков, чеченцев, ингушей, кабардинцев и т.д. Иначе говоря, на современном этапе развития человечества есть целый ряд национальных проблем, которые обострились во многих странах. Хотя, безусловно, имеются особенности проявления национальных и этнических отношений в разных странах, тем не менее есть общее, интересующее этносоциологию, – социальное положение человека как представителя нации, его национальное самосознание, национальная культура, язык, т.е. все то, что определяет национальную самобытность людей. Но особую значимость эти процессы приобрели для России и всех бывших союзных республик, ныне независимых государств, ибо обострение межнациональных и этнических противоречий грозит обернуться серьезными социальными потрясениями. § 2. НАЦИОНАЛЬНЫЕ (ЭТНИЧЕСКИЕ) АСПЕКТЫ ОБЩЕСТВЕННЫХ ПРОЦЕССОВ Этнические проблемы всегда занимали особое место в истории России. В царской России представителей одних народов относили к инородцам, за другими не признавали права на самостоятельное существование их культуры и даже самоназвание, третьи были лишены возможности иметь свою письменность, свой язык, свою литературу. В этом смысле решение национального вопроса в Советской России после 1917 года и в 20-х годах можно считать существенным сдвигом с точки зрения признания прав всех без исключения народов. Обнародованная 2 (15) ноября 1917 года «Декларация прав народов России» устанавливала свободное развитие, равенство и суверенность всех национальностей и народностей России. Некоторое время спустя Советское правительство в своем обращении «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока» гарантировало им полную свободу устройства своей жизни. Эти акты принесли определенные плоды, создав условия для доверия между народами, что стало основой для решения ряда экономических и социальных проблем и в области национальных отношений. Были осуществлены меры по развитию национальных культур, созданию письменности многих национальных меньшинств. Интересным, но, к сожалению, утерянным было многообразие в решении национальной государственности и культурной автономии: вплоть до начала 30-х годов существовали не только республики и округа, но и национальные районы и даже волости (сельсоветы), многочисленные национально-культурные центры. Только в Новосибирске в 1919 году издавалось 17 газет на национальных языках, в том числе на венгерском, чешском, немецком, китайском. В 90-е годы многие аналитики возложили вину за распад СССР, за этнические конфликты, взлет национализма и шовинизма на национальную политику, на создание национально-государственных (республики) и национально-территориальных (национальные области и округа) образований. Однако ссылка на опыт США и других стран несостоятельна – она олицетворяла «плавильный котел», в котором все прибывающие представители других наций подвергались ассимиляции и превращались в представителей такой нации, которой не знала история, – американской. В условиях же России все народы имели свою историю, свою территорию, свой язык и культуру, многие из которых обладали тысячелетними традициями. Ошибка состояла не в том, что, по Конституции СССР 1936 года, была создана четырехчленная система национально-государственного строительства – союзная республика, автономная республика, автономная область и национальный округ, а в том, что по мере огромных индустриальных преобразований в стране в результате большой миграции и социальных перемещений была самым серьезным образом изменена этническая карта. И нужно было приводить изменения в соответствие с реальностью, закрепленной в законодательных актах, а не консервировать ее, откладывая решение на потом. Кроме того, нужно было учитывать, что реальная совместная жизнь наций и народов была далеко не беспроблемной. Главная беда состояла в том, что противоречия, социальные болячки загонялись вглубь, скрывались. В отношении отдельных народов принимались произвольные решения, многие перспективные вопросы игнорировались или их решение имитировалось. В национальной политике не учитывалась специфика национальных и межнациональных отношений, которая заключается в необходимости рассматривать их как своеобразные синтетические общественные отношения. Эта синтетичность проявляется в том, что, во-первых, они включают в себя отношения всех сфер общественной жизни – экономические, социальные, политические, духовные – и, во-вторых, одновременно предполагают их анализ как единства материального и идеального. Игнорирование такого подхода привело к тому, что болезненно заявили о себе стремления к национальной замкнутости, местничеству, иждивенческие настроения. Поэтому для этносоциологии большое значение имеет изучение национальных особенностей всех сфер общественной жизни. Что касается экономической жизни, то, прежде всего, следует отметить, несмотря ни на что, интенсивный процесс интернационализации экономических отношений. В известной степени он повлиял на то, что национальный компонент в экономике перестал играть решающую роль и на первый план вышли общегосударственные интересы, вопросы экономической целесообразности и производственной необходимости. Неглубокое понимание этих явлений приводило к тому, что национальные аспекты экономического развития стали видеться только в плане функционирования специфических отраслей народного хозяйства, присущих одной или нескольким нациям и в большинстве случаев имеющих историческую традицию. Игнорирование национально-особенного в экономической жизни, крупные просчеты в решении назревших проблем материального производства, слабый учет интересов людей проявились в огромных социально-экономических издержках, в потере национального суверенитета, в диктате общесоюзных министерств и ведомств, что в конечном счете породило идею хозяйственной автаркии и стремление к максимальной независимости от центра. Чрезмерная централизация экономического и социального развития, подавление инициативы и самостоятельности породили такие процессы, которые, с одной стороны, стимулировали губительную для гражданского общества миграцию из одной республики в другую, а с другой – стагнацию социальных перемещений, избыток рабочей силы в республиках Средней Азии и Закавказья. Несовершенство этих отношений тормозило трудовую активность и в государственном, и в кооперативном секторе, серьезно искажало структуру потребления и доходов и, самое главное, оказало пагубное влияние на сознание и поведение людей. Все это в немалой степени способствовало распространению «теневой экономики», имеющей нередко национальную окраску и глубоко деформирующей нравственные устои. Эти и другие процессы, происходящие в экономической жизни, со временем породили в национальном самосознании вопрос: насколько справедливо распределяется национальный доход как достояние всего народа между республиками, другими национальными образованиями и соблюдаются при этом интересы конкретных наций и народностей? И здесь вступали в силу мотивы духовного порядка: при отсутствии информации появлялись убежденность в неправильном, не соответствующем вкладу распределении ресурсов, в ущемлении прав отдельных республик. Именно эти факторы и послужили одной из причин роста настроений националистического толка, когда ряд представителей интеллигенции с уверенностью утверждали, что их республики больше отдают стране, чем получают от нее. Неудивительно, что очень часто эти претензии появлялись тогда, когда не было полной и достоверной картины экономических процессов, и в этом смысле идея защиты национальных интересов получила поддержку населения. В условиях рыночных отношений национальные аспекты экономической жизни наряду с позитивной тенденцией роста самостоятельности обнаружили и свои противоречивые последствия. Что касается национального самосознания населения бывших союзных республик, то стало очевидным, что их экономика поддерживалась Россией и полученная независимость пока ничего, кроме изъянов, не принесла: они стали в еще большей степени обездоленными. Что касается национального самосознания населения республик России, то его высокая степень автономности поддерживается лишь в тех из них, которые обладают значительным экономическим потенциалом (Татарстан, Якутия, Бурятия и Башкирия). Для других же идеи хозяйственной автаркии, экономического суверенитета и самостоятельности обернулись серьезными издержками. А как же может быть иначе, когда бюджет таких республик, как Калмыкия, Ингушетия, на 90% формируется за счет централизованных субсидий. Важным направлением в социологии наций стала социальная сфера национальных отношений. Так как именно в этой сфере решаются вопросы социальной справедливости, осуществляется развитие социальной структуры, создаются условия для повседневной жизни людей, то здесь влияние факторов, связанных с функционированием общественного сознания, проявляется еще острее. Именно в этой сфере сопоставляются возможности социального положения людей различных национальностей, профессионального продвижения, перспектив личной и общественной жизни. Национальный компонент таких проблем оказывает существенное влияние на сознание и поведение людей. По сути дела, речь идет о важном социально-политическом аспекте: сказывается ли национальная принадлежность человека на его положении в обществе? Анализ состояния дел в этой сфере позволяет утверждать, что у людей постоянно подрывалась вера в равенство социальных возможностей. Пресловутая пятая графа была источником многих личных трагедий. Аналогичная по своим последствиям ситуация сложилась и в условиях провозглашенного национального суверенитета: представители нетитульных народов осознали себя людьми второго сорта, оказавшись живущими в иноязычной среде. В принципе место человека, возможности его развития и т.д. определяются не классовой или национальной принадлежностью, а личными качествами, способностями, трудом. В то же время сохранение национального деления общества не может не отражаться на конкретных индивидах и социальных группах, на формировании их сознания и психологии. Зависимость между национальной принадлежностью и общественным положением проявляется, во-первых, в ценностях, установках и ориентациях людей, которые могут быть деформированы по самым различным причинам, и, во-вторых, в конкретных способах решения социальных проблем, когда они приобретают национальную окраску, что может иметь как положительный, так и негативный эффект. Так, анализ просчетов в национальной политике показывает, что если интересы представителей одной нации или народности преувеличиваются, то это, как правило, ведет к ущемлению интересов других национальностей. Эти предпочтения четко фиксировались в общественном сознании, на основании чего делались и практические выводы. Именно таким образом понятая национальная политика с точки зрения поддержки интересов определенной нации привела к уменьшению населения других национальностей в ряде республик. По отношению к представителям других национальностей стали употребляться слова «мигрант», «инородец», что сильно затрагивало национальные чувства и нередко вело к обострению межнациональных отношений. Такая местническая, недальновидная политика не могла в своем развитии не привести и к ущемлению интересов отдельных групп одной нации в ущерб другим. Это проявилось в республиках Прибалтики, в Молдове, Казахстане, когда общие верные рассуждения о национальном суверенитете обернулись межнациональным противостоянием, возрождением и оживлением недоверия между коренным населением и представителями других наций. Такое нарушение принципа социального равенства, равенства возможностей людей на национальной основе не проходит бесследно и, как правило, имеет негативные социальные последствия. Как ни покажется странным, но многие недостатки в российском обществе стали своеобразным продолжением достоинств, когда в национальной политике реализуются неоправданные приоритеты. Так, Россия, долгое время делившаяся всем необходимым с другим республиками в интересах их экономического и социального развития, попала в чрезвычайно затруднительное положение: население части исконно русских земель жило хуже, чем население многих республик. Это послужило в немалой степени основой для проявления русского национализма, особенно в тех случаях, когда в угоду ложно понятым национальным интересам права одних народов и обеспечение этих прав превалировали над правами других наций и народностей. Те предпочтения, которые были оправданы на предшествующих стадиях развития, стали препятствием на пути дальнейшего развития межнациональных отношений, ибо они уже не соответствовали новой исторической реальности. Более того, они порождали новые противоречия, которые питали почву для оживления националистических настроений. В то же время остро стоит вопрос о решительном исправлении тех грубейших нарушений, которые проявились по отношению к так называемым репрессированным народам. Некоторые из них, как, например, крымские татары и немцы Поволжья, до сих пор не вернулись к тому статусу, который был у них в 30-е годы. Достойно сожаления, что государственная политика по отношению к этим народам половинчата, аморфна и губительна с точки зрения нравственного здоровья общества. В результате социальные ожидания были нарушены, что не могло не повлиять на отношения между представителями различных наций. Все это в ряде мест привело к росту несоответствия между социальной и национальной структурой, к националистическим деформациям в развитии структуры профессиональной. Это выразилось, в частности, в том, что наиболее престижные профессии стали в некоторых республиках превращаться в своеобразную привилегию лиц той или иной национальности. Что касается национальных, этнических аспектов политической сферы жизни общества, то, как показала жизнь, их деформации и изменения переносятся особенно болезненно. Перестройка, а затем события, происшедшие после августа 1991 года, резко обнаружили те подспудные политические процессы, которые скрытно развивались почти во всех республиках, в жизни многих народов. Их итогом стали распад СССР, создание самостоятельных государств и резкое обострение взаимоотношений между нациями, народами и этническими группами. Попытки на этой основе реанимировать процесс создания нового Содружества даже как экономического пространства, не говоря уже о политическом, имеют слабую поддержку. Более того, они часто встречают сопротивление или имеют неоднозначную трактовку. Готовность возродить некую организацию наднационального характера больше проявляется в глубинных пластах общественного сознания, чем в действиях национальных лидеров. Предпосылки деформации политических аспектов национальных отношений накопились еще в пору существования СССР. Давно уже выдвигались требования уточнить полномочия республик, определить пути дальнейшего развития национальной государственности, более эффективно решать вопрос о представительстве интересов наций и народностей. Ведь очевидно, что даже самые незначительные проблемы в этой области, а тем более непродуманные или половинчатые решения особенно остро воспринимаются людьми, непосредственно связываются с исторической справедливостью, подлинным национальным равноправием и т.д. В этой сфере допущены огромные просчеты, связанные как с теоретическим осмыслением происходящих реальных изменений, так и с практической реализацией требований национальной политики. Это нашло отражение в кадровой политике, в предпочтении выдвижения кадров не на деловой, а на национальной основе, что объективно не могло не привести к ошибкам. Национальные аспекты политической жизни продолжают оставаться острыми и на нынешнем этапе пореформенной России. Стало, например, очевидным, что необходимо изменять административную карту, вносить существенные коррективы в соответствии с требованиями времени. Однако предложения укрупнить области, создать нечто вроде губерний, земель наталкиваются на национально-государственные границы. И хотя уже в 2/3 республик титульное, коренное население составляет менее половины проживающих, тем не менее такое решение даже в отношении этих республик невозможно не столько из-за ожидаемого сопротивления национально-политической элиты, сколько из-за социального настроения народов этих республик, которое не созрело для такого акта. Более того, несовершенство политического устройства привело к таким парадоксальным явлениям, когда под вывеской национальных образований (Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий округа) под предлогом защиты прав малочисленных народов (их насчитывается несколько процентов от всего населения округа) реализуются интересы крупных монополий, делается все возможное, чтобы безраздельно, бесконтрольно пользоваться национальными богатствами. Все это позволяет сделать вывод, что решение политических вопросов требует, с одной стороны, более глубокого научного обоснования, которое предполагает точный и скрупулезный учет многогранной специфики конкретных регионов и республик, а с другой стороны, повышения ответственности тех, кто принимает политические решения, чтобы последние базировались на научном анализе, а не на личных предпочтениях, симпатиях и антипатиях. § 3. ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ДУХОВНОЙ ЖИЗНИ НАРОДОВ Интернационализация экономической и социальной жизни объективно толкает национальное самосознание рассматривать духовную жизнь как наиболее полное воплощение достижений национальной культуры, область национальной самобытности. И это в самом деле так. Именно культура, язык, обычаи и традиции народа хранят в себе в большей мере, чем другие сферы общественной жизни, национально-особенное, специфическое, присущее именно этой нации, народности, этнической группе. Прежде всего исследователи (Ю.В.Арутюнян, Л.М.Дробижева) отмечают значение культуры, накопленных ею ценностей для развития и укрепления национального самосознания. Разнообразие и неповторимость национальных культур, учет их специфических особенностей, признание самобытности культуры (но не исключительности) одних народов и подлинное уважение к духовным ценностям других народов – этот духовно-нравственный компонент национальных отношении приобрел в настоящее время исключительное значение, ибо в нем проявляются как общечеловеческие, так и социально-классовые черты каждой национальной культуры [2]. Национальная культура проявляет себя в таких явлениях и процессах, как деятельность массовых (библиотеки, клубы, кино) и специализированных учреждений (театры, музеи, художественные выставки, филармонии и т.д.)- Как показывают социологические исследования, развитие таких форм национальной культуры и их влияние на национальное самосознание протекают весьма своеобразно. Попытки замкнуться только в рамках отдельной национальной культуры приводят лишь к обеднению духовной жизни, к замкнутости и даже деградации. Аналогичные процессы характерны и для образования и науки. Попытки ограничить себя национальными школами, подготовкой молодежи к будущей жизни только на национальной основе ни к чему позитивному не приводят. Наоборот, нарастает отвержение этой национально-культурной замкнутости, о чем свидетельствуют социологические данные по многим республикам [3]. Это в значительной степени объясняется тем, что ограничение подготовкой только в национальных школах приводит к потере конкурентоспособности молодого человека во взрослой жизни, затрудняет его приобщение к достижениям мировой культуры. Не менее сложной для развития духовной жизни народов является проблема языка. Мы оправданно гордимся тем, что нации и народности имеют свою письменность, язык, литературу. Но не все. Дело в том, что в стране проживает немало этнических групп, численность которых не превышает 500, 800, 1500 человек. И хотя они составляют 0,3% населения, решение этой проблемы не снимается, а лишь обостряет необходимость поиска приемлемых форм, базирующихся как на общечеловеческих, так и на национальных ценностях и традициях (А.Е.Жарников, 1989). В ряде республик вследствие долгих деформаций в национальной политике возникло движение за превращение языка своего народа в государственный язык. Можно понять, что прошлые ошибки вызывают стремление к своего рода историческому возмездию. В самом деле, калмык должен чувствовать себя полноправным гражданином, решительно ни в чем не ущемленным в своих человеческих правах, в том числе и в вопросе языка. Но только гарантирует ли этот акт от изъянов в решении национально-языковых проблем? Нет! Наиболее разумное и приемлемое решение проблемы языка в рамках многонациональных государств – это двуязычие, би- и трилингвизм. Вместе с тем требуется осмысление и новой ситуации с русским языком как языком межнационального общения. В условиях научно-технической революции незнание русского языка серьезно тормозит освоение и внедрение новой техники и технологии, выравнивание уровней культурного развития, овладение последними достижениями науки. Сторонникам абсолютизации роли национального языка и игнорирования русского языка можно привести следующие данные: на Земле существует около 2000 языков в 266 странах, из которых 259 являются государственными. Но более 90% населения мира в качестве государственных используют 12 основных языков, которые имеют аудиторию от 100 млн. до 1,2 млрд. человек. Иначе говоря, вокруг этих языков и происходит концентрация интеллектуального богатства всего мира [4]. И, наконец, оптимальным развитие духовной жизни можно назвать тогда, когда учитываются такие уникальные явления, как традиции, обычаи и нравы народов, их приверженность к определенному образу и стилю жизни. Именно они с наибольшей наглядностью отражают сущность и особенности национального самосознания. Наиболее полный материал по этим характеристикам жизни народа накопили этнографы и этнологи. Социологи, пока еще слабо их учитывают и исследуют. Но все же можно сделать следующие выводы. Иногда дается, на наш взгляд, не совсем точная трактовка роли и значения национальных традиций, обрядов, обычаев. По этому поводу ломаются копья, приводятся различные доказательства. При отсутствии четко сформулированного критерия ценности этих национальных явлений всегда возникают определенные напряжения, непонимание сути выдвинутых жизнью проблем. Применительно к проблемам традиций, обычаев, привычек может быть сформулировано единственное требование: их существование, развитие, поддержка должны основываться на одном – уважении к человеческому достоинству, на том, чтобы специфические явления духовной жизни одного народа не ущемляли и не попирали ни в коей мере ценности других наций и народностей. Гипертрофикация стремления ориентироваться только на национально особенное порождает серьезные издержки в развитии национальной культуры. Неоднократно выдвигавшееся требование стремиться к соблюдению адекватных пропорций в удовлетворении культурных, языковых и других запросов как у коренных, так и у некоренных народов, к установлению пропорционального их представительства в органах управления, культуры, будучи привлекательным по форме, создает на уровне индивидуального и группового сознания потенциальную почву для национальной кичливости и чванства у одних групп населения и порождает неудовлетворенность у других. В этом плане важно развитие всех форм межличностного общения, что способствует адаптации в иноэтнической среде. В конечном счете доверие утверждается не вообще, а в конкретной обстановке, в реальном сознании и поведении людей [5]. В заключение следует сказать о таком получившем большое распространение в последние годы явлении, как диаспоры, деятельность которых в основном сосредоточена в сфере духовной жизни. Она проявляется в создании и функционировании национально-культурных образований – городов, республик. Культурные общества татар, немцев, поляков, евреев и других наций в Москве, Самаре и других регионах стали уже неотъемлемой частью жизни как самих диаспор, так и окружающих их народов. Как показывают исторические и социологические исследования, достаточно быстро растет численность школ на разных языках, создаются курсы по возрождению родного языка, активизируется их деятельность по пропаганде произведений литературы и искусства [6]. Рассматривая национальные и межнациональные отношения, следует отметить, что в духовной сфере нет незначительных вопросов. Игнорирование даже небольших, на первый взгляд, проблем способно при определенных обстоятельствах превратить их в серьезную конфликтную ситуацию. Локальность этих конфликтов несоизмерима с их значением в идеологическом аспекте: они быстро становятся достоянием всего общественного сознания и оказывают влияние на функционирование всей общественной жизни. В этой связи должно неукоснительно выполняться требование: максимальное предоставление прав народам, всемерное поощрение их самостоятельности при одновременной помощи в виде советов, рекомендаций и инвестиций. Литература 1. Русские этносоциологические очерки / Под ред. Ю.В.Арутюняна и др. М., 1992. 2. Арутюнян Ю.В., Дробижева Л.М. Многообразие культурной жизни народов СССР. М., 1989. 3. См. подробнее: Россия: социальная ситуация и межнациональные отношения в регионах / Авторы-составители: В.Н.Ива нов, И.В.Ладодо, Г.Ю.Семигин. М., 1996. 4. См.: Тощенко Ж. Т. Постсоветское пространство: суверенизация и интеграция. М., 1997. 5. См.: Грдзелидзе Р.К. Межнациональное общение в развитом социалистическом обществе. Тбилиси, 1980. 6. См.: Тощенко Ж. Т., Чаптыкова Т.Н. Национальная диаспора как объект социологического исследования // СОЦИС. 1996. № 12; Миграция и новые диаспоры в постсоветских государствах. М., 1996. Темы для ов 1. Генезис идей о национальном вопросе в России. 2. Национальные проблемы вашей республики (города, района). 3. Этнос, нация, народность: общее и особенное. 4. Диаспоры, их сущность и перспективы развития. 5. Национально-государственное устройство России, его плюсы и минусы. 6. Особенности развития национальной культуры в современных условиях. 7. Обычаи и традиции как выражение национальной самобытности. 8. Проблемы взаимодействия русского и национального языков. Вопросы и задания для повторения 1. Почему возросла роль этнических процессов в мире, в на шей стране? 2. Как соотносятся понятия «этнос» и «нация»? 3. В чем проявляется национальное самосознание? 4. Охарактеризуйте национальные особенности экономического (социального, политического) развития. 5. Что включает в себя национальная культура? 6. В чем наиболее наглядно проявляется национальная само бытность? 7. Почему диаспоры стали заметным явлением общественной жизни? Глава 3 СОЦИОЛОГИЯ СЕМЬИ Семья – один из наиболее древних социальных институтов: она возникла в недрах первобытного общества значительно раньше классов, наций и государств. Общественная ценность семьи обусловлена ее «производством и воспроизводством» непосредственной жизни, воспитанием детей, формированием их индивидуального сознания. В процессе исторического развития отношения семьи и общества, семьи и личности постоянно изменялись под воздействием господствующего в данном обществе способа производства, образа жизни и общественных отношений. Прогресс общества в значительной степени был связан с регулированием взаимоотношений мужчины и женщины, с устранением (уменьшением) дискриминации женщин на производстве, в социальной и духовной сферах, с существенным изменением функций семьи, созданием условий для совершенствования брачно-семейных отношений, повышения их воспитательного потенциала. Для социологии семьи прежде всего интересна совокупностью всех тех элементов общественного сознания и поведения, которые приводят к созданию семьи, к ее развитию, функционированию, укреплению или распаду. С этой целью обычно и исследуются мотивы, установки, ценностные ориентации, ожидания как молодых людей, стремящихся создать семью, так и супругов на всем протяжении их личной жизни. Эти составные части создания семьи, весь сложный комплекс взаимодействия супругов в семье, который изменяется постоянно под воздействием как личных, так и общественных факторов, и составляет ту основу, которая свидетельствует об устойчивости или аморфности семейных отношений. В социологии семьи огромное значение придается роли женщины, так как именно от ее действий во многом зависит та нравственная и социальная сила, которая является базой семьи. Это тем более важно, потому что женщине приходится сочетать в своей деятельности и семейные, и общественно-производственные функции, что многократно увеличивает ее нагрузку и ответственность. Составной частью семьи в большинстве случаев являются дети. И это образует еще одну группу взаимоотношений в семье, которую можно рассматривать отдельно, но целесообразнее всего ее анализировать во взаимодействии с родителями, одновременно рассматривая влияние окружающей среды, среды общения, межпоколенные взаимоотношения и т.д. Институт семьи на современном этапе развития человечества претерпевает серьезные изменения, а по мнению некоторых исследователей, кризис. В связи с неопределенностью будущего или еще не укрепившимся материально-экономическим положением растет число фактических браков, не скрепленных никакими официальными узами: союзы друзей, подруг, которые в принципе выполняют те же функции, кроме одной – рождения детей. Особую заботу представляют семьи с одним родителем, число которых растет под влиянием достаточно высокого процента разводов – от 30 до 50 к числу заключенных браков. Продолжает оставаться актуальной проблема многопоколенной семьи, когда два-три поколения семей ведут совместное хозяйство, организуют свой повседневный быт, согласовывают различные интересы, что представляет достаточно сложную задачу. В связи с ростом феминистского движения активно обсуждается вопрос о перераспределении функций в семье, придании женщине больших прав, о преодолении фактического неравенства между супругами и т.д. Нельзя не обратить внимания и на создание однополых квазисемей, гражданские права которых уже признаны в ряде государств. Среди исследователей социологии семьи в отечественной науке следует назвать имя основоположника советской социологии семьи А.Т.Харчева, его последователей или соратников – А.И.Антонова, М.С.Мацковского, Т.А.Гурко, В.А.Сысенко, Б.С.Павлова, В.Г.Харчевой, Н.Г.Юркевича, З.А.Янковой и др. § 1. СУЩНОСТЬ, СТРУКТУРА И ФУНКЦИИ СОВРЕМЕННОЙ СЕМЬИ Семья является ячейкой общества, поэтому на ее функционирование влияют все социально-экономические и культурные процессы (как позитивные, так и негативные), происходящие в нем. На семью и ее нравственное состояние непосредственно воздействуют факторы окружающей социальной среды, то, что происходит на производстве, по месту жительства, в повседневной жизни. Анализ реально складывающейся ситуации в семье показывает, что наряду с общими характеристиками требуется рассмотрение социальных ролей супругов, детей, места и роли женщины в семейной жизни. Семья – малая социальная группа общества, основанная на супружеском союзе и родственных связях (муж и жена, родители и дети, другие родственники), на совместном ведении общего хозяйства и взаимной моральной ответственности (А.Г.Харчев) [1]. В настоящее время в России насчитывается 40 млн. семей. Примерно 69% семей состоят из супругов с детьми. За период между переписями с 1970 по 1979 год в СССР было заключено примерно 23 млн. браков и оформлено около 7 млн. разводов. В 80-х годах ежегодно заключалось 2,7 млн. и в то же время расторгалось 900 тыс. брачных союзов. Ежегодно без отца остается примерно 300 тыс. детей [2]. Следует отметить еще одну особенность советских семей: если в 1959 году 10% всех семей были национально-смешанные, то в 1979 году их стало уже 15% (АА.Сусоколов) [3]. Семья выполняет прежде всего репродуктивную функцию - воспроизводство людей. Сейчас средняя семья в России состоит из 3,2 человека. Этот показатель существенно различается в зависимости от региона бывшего СССР. Наибольший показатель имеет население Таджикистана и Азербайджана (средняя численность детей составляет 5–6 человек), а наименьший показатель – население стран Прибалтики, Белоруссии. Здесь значительный удельный вес занимает семья с одним ребенком. Наличие единственного ребенка характерно для большинства городских семей. И хотя в 80-е годы количество таких семей уменьшилось, даже простое воспроизводство находится под угрозой. Пока этот процесс не остановлен, сохраняется вполне реальная возможность депопуляции населения в ряде регионов страны. Более того, эта возможность в середине 90-х годов стала реализовываться: смертность населения превысила рождаемость в большинстве регионов страны. И это связано не только с увеличением коэффициента смертности, но и с резким сокращением коэффициента рождаемости: появление ребенка для многих семей связано с риском, который очень велик в условиях рыночных отношений. На репродуктивную функцию семьи негативно влияют разводы, поэтому общество не может безучастно относиться к этому явлению. Огромное значение придается здоровью супругов, их способности к воспроизводству самих себя. Как свидетельствует статистика, до 15% семей страдают бесплодием, причем 40% из них по причине бесплодия мужа. В то же время увеличение числа двух-, трехдетных семей сдерживается не только личными устремлениями супругов, но и экономическими условиями и правовыми положениями. Одновременно растет число неполных семей – по данным переписи 1989 года в России они составляли 14% от всех типов семей. Кроме того, по данным выборочного исследования, в конце 1992 года 2% семейных пар вообще не хотели иметь детей. Всероссийский опрос, проведенный ВЦИОМ в марте–апреле 1995 года, показал, что 3/4 сельских жителей не намерены в ближайшие 2–3 года иметь детей [4]. Одновременно растет число внебрачных детей – с 10,8% в 1980 году до 19,6% в 1994 году. И, наконец, увеличивается число фактических браков и союзов. По данным Т.А.Гурко, обследование молодых матерей в 1992 году в четырех городах России показало, что 13% из них заявили о фактическом, но юридически не оформленном брачном союзе. Все это позволяет утверждать, что мы наблюдаем четкую, тенденцию разделения институтов брака и семьи [5]. Что касается хозяйственно-потребительской функции семьи, то она охватывает такие стороны семейных отношений, как ведение домашнего хозяйства, единого бюджета. Среди различных аспектов этой функции можно особо выделить проблему «семейной власти» и социализации ребенка при его подготовке к будущей самостоятельной жизни. Тенденция к установлению равноправия в семье позитивна по своей сути. В то же время перекос в сторону феминизации семейного управления в связи с возросшей экономической самостоятельностью женщины, ее определяющей ролью в воспитании детей ведет к нарушению психологического комфорта. Если говорить о ребенке, то в семье он получает первые трудовые навыки: занимается самообслуживанием, оказывает помощь по дому, приобретает опыт заботы о родителях, братьях и сестрах, а главное, учится разумному потреблению материальных и духовных благ. Эффективность семейного воспитания зависит, с одной стороны, от социально-экономического потенциала семьи, с другой – от нравственно-психологического климата в ней (И.Плотниекс) [6]. И, наконец, говоря о воспитательной функции семьи, следует отметить, что, как никакая другая социальная группа, семья обладает огромным диапазоном воспитательного воздействия. Это особенно доверительная нравственно-эмоциональная атмосфера между ее членами, наглядный пример родителей в выполнении общественных и семейных обязанностей, совместный труд, беседы с детьми на интересующие их темы, наконец, авторитет родителей в решении сложных и важных для ребенка и подростка проблем и т.д. Семья легче и эффективнее всего осуществляет индивидуальный подход к человеку, реагирует на просчеты в воспитательной деятельности, активно стимулирует проявляющиеся (порой очень рано) положительные качества и борется с отрицательными чертами характера. На поведение молодежи влияет знание о всех сторонах семейной жизни. Как показывают социологические исследования, уровень культуры половых взаимоотношений между супругами, как правило, очень низкий. Между тем формирование правильных установок молодых людей в интимной сфере является одной из важных составляющих их воспитания (И.С.Кон) [7]. Ранее значительная часть молодежи или совсем не получала информацию о семье, об этой сложной стороне межличностных отношений, или получала ее очень недостаточно, что отрицательно сказывалось и на дееспособности семьи, и на стабильности браков. К сожалению, открытость информации по взаимоотношениям полов в условиях ложно понятой демократии и свободы имела следствием тот же эффект, что и полная неинформированность молодых людей об этой стороне жизни: внимание уделялось интимным взаимоотношениям полов, но при этом почти полностью не рассматривались социальные аспекты будущих супружеских обязанностей, их эмоциональной, психологической готовности, культуры межличностных отношений, на которой зиждется семья. Такая эмоциональная подготовленность – основа умения любить, бережно, внимательно, чутко относиться к ближнему, стараться понимать других и правильно оценивать свое поведение в семье. Оптимизировать процесс самоопределения молодежи в сфере личной жизни одна семья, конечно же, не в состоянии. Это задача, которую призваны решать и воспитание, и искусство, и массовая информация, и общественное мнение, и социальная среда. Неблагоприятно влияют на воспитание подрастающего поколения слепая родительская любовь и вера в безгрешность своих детей, прощение им любых неблаговидных поступков. «Культивирование в некоторых семьях принципов собственной выгоды в ущерб общественным интересам, безграничное потакание капризам подрастающего ребенка (в силу или сознательно реализуемого «педагогического принципа», или неумеренной родительской любви, или семейных распрей, или безволия – не столь важно) – таковы основные условия для формирования сугубо индивидуалистического, эгоистического образа мышления, граничащего с преступным. Создается своего рода вилка между сформированными притязаниями, потребностями и возможностями их удовлетворения за счет собственного труда» [8], когда ребенок не умеет ограничивать свои потребности, считаться с близкими и окружающими его, когда он может встать на путь нарушения общественных норм. Этому могут способствовать и другие противоречия в семейном воспитании. Например, некоторые родители опираются на такие «методы воспитания», как окрик, брань, побои. В результате растет отчуждение ребенка, особенно в подростковом возрасте, появляются озлобленность, обида, даже агрессивность, что и становится почвой для антиобщественных поступков. Воспитание же, основанное на материальном поощрении, приводит к развитию у подростков и молодых ребят потребительских, накопительских ориентации, бездуховности, корыстного подхода ко всему и ко всем, жадности и т.д. Конечно, у каждой семьи, каждого взрослого свои формы и свои возможности в работе с детьми. Это зависит не только от экономического базиса семьи, образованности и общей культуры ее членов и даже не всегда от педагогических способностей того или иного родителя (они могут быть направлены и на воспитание ханжеских и корыстных качеств). Эти возможности определяются всей совокупностью духовно-нравственных, личностных черт каждого из членов семьи, ее морально-психологической атмосферой. § 2. ЖЕНЩИНА И СЕМЬЯ Сегодня мало кто оспаривает тот факт, кто ключевая роль в семье принадлежит женщине. Именно ее сознание, поведение, ее роль как супруги, матери, работницы предъявляют к ней высокие требования. Несомненно, что профессиональная деятельность, общение с людьми, участие в общественной жизни расширяют кругозор женщины, обогащают ее интеллектуальный и эмоциональный мир и уже этим создают возможность для возрастания шансов матери как воспитательницы, повышают ее авторитет в глазах ребенка. Но наряду с этим вовлечение женщин в общественное производство нередко оборачивается и серьезными потерями в области воспроизводства главной производительной силы общества – человека. Статистика фиксирует обратную корреляцию между уровнем профессиональной занятости женщин и уровнем рождаемости. Причем на уход за детьми профессионально занятые женщины тратят значительно меньше времени, чем неработающие. Время, специально отведенное на общение с детьми работающей матерью, практически малозначимо (Э.И.Мартынова, Л.Т.Шинелева). Эта тенденция сокращения рождаемости особенно наглядно проявляет себя в условиях социальной неопределенности, что характерно на нынешнем этапе рыночных отношений. Эта двойственность влияния профессиональной занятости женщин непосредственно переносится и на процесс воспитания. Однако положительные и отрицательные моменты данного воздействия зависят как от нравственно-психологического климата в семье, так и от личности матери, уровня ее образованности, общей культуры, авторитета у ребенка. Следовательно, есть семьи и профессии, где указанное влияние является положительным, но немало и таких (речь идет о малоквалифицированном труде), где профессиональная работа матери приносит больше вреда, чем пользы [9]. Огромна роль женщины как организатора семьи, как хранительницы семейного очага в самом лучшем смысле этого слова. «Не следует забывать того обстоятельства, что юноши и девушки наследуют от родителей не только темперамент, характер, но также стиль поведения, общения, формы ответных реакций. Здесь действуют законы социального наследования» (В.А.Сысенко, 1986) [10]. Умение строить семью – особый дар женщины. В настоящее время, как показывают исследования, никогда не ссорится примерно четверть семей (А.Жвинклене, 1987) [11]. Но сравнительно широкая распространенность ссор и конфликтов говорит о том, сколь велико для функционирования семьи умение не обострять, а преодолевать ссоры, т.е. созидать, формировать культуру супружеских взаимоотношений, которую надо целенаправленно воспитывать и в семье, и в школе. Культурой же определяется и отношение супругов к самому воспитанию детей, в частности понимание смысла и значения нравственного воспитания в формировании личности. Но мир в семье не покупается беспринципностью поведения женщины. Нередки ситуации, когда женщина идет на унижение, мирится с тем, что в семье пьющий муж, от которого страдают и она, и дети. Конфликты чаще всего возникают на почве алкоголя не только в близких к распаду семьях, но и в относительно благополучных. Исследования подтверждают, что немало женщин указывают на грубость мужа как одну из причин семейных конфликтов и разводов. Зачастую эта грубость идет рука об руку с пьянством. Так, анализ 500 бракоразводных дел в Ленинградском районе Москвы показал, что в 65% случаев пьянство и алкоголизм мужей сопровождались избиением жен. Именно пьянство супруга было поставлено женщинами на одно из первых мест среди причин разводов. Из 500 случаев разводов 223 произошло в результате пьянства и алкоголизма мужа и/или жены [12]. Среди причин разводов 95,4% разводящихся женщин назвали пьянство мужа и 4,6% мужчин – пьянство жены (Д.М.Чечот, 1984) [13]. Следствием пьянства супругов являются грубость, конфликты в семье, измены, угасание чувства любви, упрощение и примитивизм отношений между полами и т.п. Следует, однако, отметить, что нередко развод возбуждается без должных оснований. Судебная статистика свидетельствует, что 3% исков о разводе остаются без рассмотрения по причине неявки сторон на судебное заседание, а 14,5% кончаются примирением сторон [14]. Кроме того, исследования, проведенные Н.Соловьевым в Волгодонске в начале 80-х годов, выявили, что 67,6% разведенных мужчин и 43,6% разведенных женщин сказали, что, по их мнению, развод можно было бы предотвратить [15]. Важной причиной, сдерживающей проявления созидательной роли женщины, является недооценка социальной сферы, службы быта, которая непосредственно затрагивает интересы миллионов. В этом находит свое выражение «своеобразная глухота», пренебрежение к специфическим нуждам женщин, имеющим в отличие от мужчин двойной рабочий день. По данным ряда ученых, отрасли обслуживания берут на себя всего лишь 1/5 затрат времени населения, связанных с ведением домашнего хозяйства. Остальные 4/5 «падают», как правило, на плечи женщин. Из всего стираемого в стране белья в среднем на душу населения в конце 70-х годов только 1,5-3% его объема обрабатывалось на фабриках-прачечных. Известно, что посещение магазинов, приготовление пищи является до сих пор «привилегией» женщин. На это расходуются миллиарды часов [16]. Рыночные отношения не улучшили, а, наоборот, усугубили ситуацию: в большинстве семей данные домашние заботы полностью перешли в «компетенцию» женщины при массовом сокращении или закрытии всех учреждений сферы обслуживания. И мировой, и отечественный опыт функционирования семьи показывает, что общество должно максимально содействовать женщине в ее стремлении обеспечить рациональное сочетание ролей матери, работницы, хозяйки, облегчить ее положение по совмещению профессионального труда и материнства, помочь в воспитании детей и выполнении родительских обязанностей, в оказании психологической и педагогической помощи. Так, например, молодой матери необходимо показать, что рост благосостояния семьи не ведет к автоматическому росту эффективности семейного воспитания. Более того, улучшившиеся материальные возможности семьи нередко используются матерью в ущерб нравственному развитию детей, усиливая в них иждивенческие настроения, формируя пренебрежение к труду – главной сфере связи человека с обществом, а следовательно, и главному источнику трудовой морали, определяющей весь образ жизни человека. В целом же речь идет о том, чтобы превратить семью из объекта постоянной заботы только одной женщины в тесный союз людей, каждый из которых вносит свою лепту в строительство семейного очага при активном содействии общества. § 3. ДЕТИ, СЕМЬЯ И СОЦИАЛЬНОЕ ОКРУЖЕНИЕ Семья оказывает влияние на всю жизнь человека, но наиболее значительна ее роль в самом начале его жизненного пути, когда закладываются нравственные, психологические, эмоциональные основы личности. При этом, если учитывать, что на первые годы жизни ребенка приходится ряд важных «сенситивных пиков» развития (эмоций, познавательной активности, характера), то семейное воспитание оказывается практически незаменимым компонентом среди других социальных институтов. Вот почему, упуская возможности воздействия на ребенка в дошкольные годы, семья часто лишается их вообще. Подлинный авторитет семьи завоевывается не просто дидактическими назиданиями (как это пытаются делать в школе), а образом жизни, поведением родителей. Обычно такой авторитет не подвержен никакой инфляции. Авторитет же силы, зависимости, страха легко переходит в свою противоположность, как только лишается своих подпорок. Например, у подростка появляется физическая сила, и родители уже не в состоянии его наказать. Или: молодой человек начинает сам, любыми путями, порой нечестными, добывать деньги, и родители не могут, как раньше своими подачками, заставить его «уважать» себя, прислушиваться к их мнению. Проблема внутрисемейного нравственного авторитета очень важна и актуальна, так как ее решение выходит далеко за рамки семьи и школы. Настоящее воспитание в семье – большой труд: и физический, когда ухаживают за малышом, и умственный, когда речь идет о его духовном развитии. К сожалению, это требование в должной мере не осознается обществом (воспитание недостаточно стимулируется материально, а нравственная и социальная ценность труда матери-воспитательницы не приравнена ни в общественном мнении, ни в трудовом законодательстве к профессиональному труду), да и самой семьей, которая часто воспитывает (иногда и неплохо) лишь своим «бытием». Человека воспитывают и развивают как положительные, так и отрицательные эмоции, но «лучший университет, – писал А.С.Пушкин, – счастье. Оно довершает воспитание души, способной к доброму и прекрасному...» [17]. Сущность эмоциональных отношений между родителями и детьми нашла глубокую и всестороннюю оценку в следующих словах В.А.Сухомлинского: «Нормальное нравственное развитие, гармония любви, счастья и труда (а от этой гармонии в сущности зависит моральное здоровье человека) возможны только при условии, если ребенок убежден: я кому-то очень, очень нужен. Я для кого-то безмерно дорог. Кто-то видит во мне смысл своей жизни. Но и я кем-то очень, очень дорожу, без кого-то не могу жить. Может быть, это убеждение не выступает в виде отчетливой мысли, но оно наполняет все человеческое существо ребенка переживаниями радости полноты жизни» [18]. В.А.Сухомлинский закономерно связывает это переживание с формированием у ребенка своего рода психологического базиса его дальнейшего нравственного развития, включая формирование «механизмов» ответственности и воли, достоинства и уверенности в себе. Последнее есть антитеза комплексу неполноценности, снижающему возможности самоутверждения и самореализации личности. На первом этапе социализации ребенок сталкивается с внешним миром, начинает познавать общественные отношения при помощи родителей и такого социального института, как детские дошкольные учреждения. К сожалению, даже в 80-е годы обеспеченность ими по стране в целом не превышала 60%. Существующие же учреждения страдали от перегруженности, низкой квалификации воспитателей, слабой материальной базы, плохого медицинского обслуживания и незаинтересованности персонала в высокоэффективной работе. К сожалению, ситуация в 90-е годы еще более усугубилась: закрылись тысячи детских садов и других дошкольных учреждений из-за неспособности государства продолжать финансирование их работы и из-за неготовности родителей взвалить на свои плечи данные материальные затраты. В предподростковый и подростковый период велика роль так называемых неформальных групп сверстников с их «субкультурой», групповыми ценностями, жестко регламентированным лидерством. Нередко эти группы успешно конкурируют с семьей, чему можно радоваться, если группа социально здоровая, а семья неблагополучная, но что не может не вызывать тревогу, если нравственное превосходство на стороне ущербной группы или деформированной семьи. Поведение подростков в подобной ситуации зависит от заложенного в детях в ранний период их нравственного становления определенного «запаса прочности», который может базироваться в первую очередь на моральном авторитете отца и матери. Значимость этого факта в том, что неформальные группы являются основным «каналом воздействия» нравственно нечистых, но преуспевающих семей на других подростков. Ряд исследователей (В.И.Литвинов, 1987), говоря о свойственной таким семьям корыстной ориентации, отмечают, что это – следствие деформации не только потребностей, но и представлений о возможностях и путях их удовлетворения, следствие убеждения, что добыть материальные блага можно без особого труда. Поводами для таких настроений являются факты бесхозяйственности, разбазаривания народного добра, безответственного отношения к технике, материалам, природе. Все это, во-первых, обесценивает в глазах молодежи значение труда и его результатов, во-вторых, формирует равнодушное отношение к расхитителям собственности, подрывает веру в справедливость и незыблемость права и законности [19]. Ясно, что примеры безнаказанности, даже процветания аморальности – пусть в соседних семьях – обесценивают потенциал воспитания и в нравственно здоровой семье, возводят в некий закон «двойную» мораль, несоответствие слова и дела, создают подчас неотразимые в глазах подростков аргументы в пользу циничного и деляческого отношения к людям, к жизни. Элементы социальной коррозии незаметно подтачивают нравственные ценности – убежденность, трудовую мораль, патриотизм. Неизбежными следствиями этого являются падение интереса к общественным делам, бездуховность, скептицизм. Возрастает прослойка людей, в том числе и молодежи, для которых цель жизни сводится к материальному благополучию, к наживе любыми способами. Нередко уродливые явления порождают и столь же уродливые формы реакции на них. Когда с надругательством над публично проповедуемой моралью, ценностями жизни сталкивается не борец, а натура слабая или не приученная к активной борьбе (что также является серьезным изъяном нравственного воспитания), возникают «позывы» к алкоголизму, наркомании и другим проявлениям отклоняющегося поведения и преступности. На поведение ребенка, подростка влияет и рост количества неполных семей, в которых (даже при прочих благополучных условиях) снижаются и экономические, и воспитательные возможности, так как чаще всего после развода ребенок остается с матерью, у которой не хватает ни сил, ни времени на общение с ним. Возрастная психология подростков такова, что потеря одного из родителей, даже плохого, часто негативно сказывается на дальнейшем формировании его личности. Изучение причин аморальности, анализ факторов, способствующих ее росту, позволяют сделать вывод, что противостоять ей может только нравственно зрелая, педагогически грамотная семья, сплоченная на базе гуманных ценностей и интересов. Ведь нельзя не обратить внимание на тот факт, что из каждых 10 детей, содержащихся в детдомах, лишь двое не имеют родителей. Причем педагогически активной, сплоченной может быть и семья, ориентированная на антисоциальные по своей сути ценности. Поэтому на первое место выходит формирование социально-нравственной дееспособности семьи, усвоение ее членами ценностей, которые отразятся на ее образе жизни, ориентациях и явятся надежной основой прочной гражданской позиции личности. Социологов все больше интересует проблема психологического одиночества и его влияния на формирование и жизнедеятельность личности. Социологические данные польских специалистов, изучавших воспитание детей в детских домах, показали, что уровень эмоционального и в целом интеллектуального развития у этих детей значительно ниже, чем у воспитывающихся в семье. Конечно, семьи также бывают разные. Не случайно многие подростки высказывают мнение, что семья в основном занимается их материальным обеспечением: одеждой, пищей и т.д., что взрослым некогда общаться с детьми, а часто у них и нет желания. В результате именно неформальные группы служат тем психологическим «убежищем», которого недостает ребенку в семье. Особенно актуальна эта проблема в условиях города, где социальный контроль почти не участвует в воспитании молодежи, хотя общественное мнение могло бы быть сегодня одним из эффективных средств социализации, в том числе и помощи семье. Таким образом, чем масштабнее задачи в деле подготовки человека к жизни, тем скоординированнее, научно обоснованнее и комплекснее требуется работа всех социальных институтов. Рост числа факторов, воздействующих на человека (как положительных, так и отрицательных), особенно в условиях крупных городов, массовая миграция населения, увеличение неопределенности, трудная борьба отжившего, но не сдающего свои позиции с прогрессивным предполагают активизацию деятельности всех звеньев социализации человека, в том числе и семьи. При этом наиболее высоким нравственно-воспитательным потенциалом обладает полная (оба супруга) семья, максимально реализующая свои возможности не только как социального института, но и как нравственно-психологической группы. Это разграничение двух сторон брачно-семейных отношений – их взаимодействия с социальными процессами, нормами, установками и внутреннего содержания – помогает определить основные показатели созидательного потенциала семьи: мера учета общественных интересов, развитость духовных потребностей, характер распределения бытовых забот между членами семьи, интенсивность общения между родителями и детьми, уровень требовательности к себе и другим, принципы, на которых строятся связи с родственниками и социальной средой. Можно предположить, что, чем эти показатели оптимальнее, тем сильнее позитивное влияние семьи на становление личности ребенка, тем эффективнее ее социально-нравственная воспитательная дееспособность. Литература 1. Харчев А.Г. Брак и семья в СССР. М., 1979. С.75. 2. См.: Человек после развода. Вильнюс, 1985. С.6. 3. Сусоколов А.А. Межнациональные браки в СССР. М., 1987. С.10. 4. См.: Экономические и социальные перемены: Мониторинг общественного мнения. 1995. № 3. С.37. 5. См.: Харчев А.Г. Социология воспитания. М., 1990. С. 125; Гурко Т.А. Трансформация института современной семьи // СО- ЦИС. 1995. № 10. С.96. 6. Плотниекс И. Психология в семье / Пер. с латв. М., 1991. 7. См.: Кон И.С. Введение в сексологию. М., 1989. 8. Смирнов Г.Л. Советский человек. Формирование социалистического типа личности. М., 1981. С.328. 9. Харчев А.Г., Голод С.И. Профессиональная работа женщин и семья. Л., 1971. 10. Сысвнко В.А. Отцы и дети // СОЦИС. 1986. № 2. С.100. 11. Жвинклене А. Семейная интеграция как объект исследования // СОЦИС. 1987. № 1. С. 72. 12. См.: Сысенко В.А. Супружеские конфликты. М., 19J53. С.6– 62. 13. Чегот Д.М. Брак, семья, закон. Л., 1984. С.181. 14. Литвинова Т.Н. Под защитой государства. М., 1989. С.57. 15. См.: Человек после развода. Вильнюс, 1985. С.9. 16. Думное Д.М. и др. Бюджет времени населения... М., 1984. С.99-104. 17. Пушкин А.С. Собр. соч.: В 10-ти т. Т.10. С.115. 18. Сухомлинский В.А. Потребность человека в человеке. М., 1978. С.32. 19. Литвинов В.И. Некоторые особенности корыстных преступлений // СОЦИС. 1987. № 1. С.46. Темы для ов 1. Социология семьи: современные проблемы исследований. 2. Основные причины кризиса современной семьи. 3. Неполная семья: характеристика ситуации и пути ее решения. 4. Единственный ребенок в семье: личностные и общественные аспекты проблемы. 5. Многопоколенные семьи и их специфические черты. 6. Изменение функций семьи в XX веке. 7. Роли женщины-супруги и женщины-производственницы: как совместить? 8. Новые виды семей: есть ли за ними будущее? 9. Типология семей. 10. Возможно ли равноправие в семье? 11. Одиночество: сущность феномена. Вопросы и задания для повторения 1. Назовите основные проблемы социологии семьи. 2. Основные функции семьи. 3. Роль женщины как супруги, матери, работницы. 4. Каковы причины распада семей? 5. Главные ошибки семейного воспитания. 6. Роль семьи в социализации ребенка, подростка, молодого человека. 7. Влияние окружающей среды на семью, на воспитание детей. Глава 4 СОЦИОЛОГИЯ МОЛОДЕЖИ Социология молодежи – специальная социологическая теория, изучающая сознание и поведение данной социальной общности, особенности социализации вступающих в жизнь молодых людей, процесс преемственности и взаимодействия со старшими поколениями, степень, уровень и формы новаторства при решении общественных проблем. Конституирование социологии молодежи как самостоятельной отрасли произошло на Международном социологическом конгрессе в Варне (1970 г.), когда было принято решение о создании специального исследовательского комитета. Это решение означало, что в данной отрасли научного знания произошло серьезное накопление информации, как теоретического, так и прикладного плана. Социальные проблемы молодежи представляют одно из наиболее активно разрабатываемых направлений мировой социологической науки, особенно с конца 60-х годов, после известных массовых выступлений молодежи в ряде стран. Исследования молодежи включены в контекст многих научных исследований, но вместе с тем они отличаются от них по своему предмету и методам. Специальному анализу подвергаются молодежные движения, молодежная субкультура, трудовая и общественная активность молодежи, процесс вступления молодежи в самостоятельную трудовую жизнь, изменения в ценностных ориентациях, неформальные объединения молодежи и ее социально-психологические особенности. Среди зарубежных исследований проблем молодежи большое внимание привлекают труды таких известных социологов, как Л.Розенмайер (Австрия), И.Велев, П.Митев, М.Семов (Болгария), В.Фридрих, К.Штарке, Х.Шельский, Р.Майер, И.Рихтер (Германия), З.Бекели (Венгрия), Э.Гидденс, Дж.Риордан, В.Кристофер (Великобритания), Р.Добсон, Н.Смелзер (США), В.Адамски, Р.Дыонизяк (Польша), В.Дубский (Чехия), Л.Махачек (Словакия), О.Бадина (Румыния), Й.Симхадри (Индия), Г.Кармен (Мексика) и др. Среди советских и российских исследователей наиболее известны имена Н.М.Блинова, В.М.Боряза, С.И.Иконникова, И.М.Ильинского, В.Т.Лисовского, И.С.Кона, В.Ф.Левичевой, В.Г.Мордковича, Б.С.Павлова, В.Н.Шубкина, З.В.Сикевич, Н.С.Слепцова, М.Х.Титмы, В.И.Чупрова и др. Социология молодежи очень тесно связана с такими отраслевыми социологическими теориями, как военная социология, социология города, искусства, коллектива, культуры, литературы, личности, массовых коммуникаций, медицины и здравоохранения, морали, народонаселения, образования, общественного мнения, организаций, политики, права, религии, свободного времени, села, семьи, труда, управления, физической культуры и спорта. Проблемы молодежи исследуются как в контексте всего общества, его основных характеристик, структурных сдвигов и изменений, так и дифференцированно – как особой социальной группы, с присущими ей признаками и свойствами. Проблемы молодежи России во многом связаны с теми объективными процессами, которые протекают в современном мире: урбанизацией, повышением удельного веса пенсионеров, лиц преклонного возраста, снижением рождаемости и т.д. Но вместе с тем молодежные проблемы в России имеют и свою специфику, опосредованы российской действительностью, той политикой, которая проводится по отношению к молодежи. Остановимся на этом подробнее [1]. § 1. ВОЗРАСТНАЯ СТРАТИФИКАЦИЯ Каждый знает, что юность – определенный этап созревания и развития человека, лежащий между детством и взрослостью. Но каковы хронологические границы и содержательные признаки этого периода? Переход от детства к взрослости обычно подразделяется на два этапа: подростковый возраст (отрочество) и юность (ранняя и поздняя). Однако хронологические границы этих возрастов часто определяются совершенно по-разному, например, в отечественной психиатрии возраст от 14 до 18 лет называется подростковым, в психологии же 16–18-летних считают юношами. Возрастная терминология никогда не была однозначной. В «Толковом словаре» В.Даля юноша определяется как «молодой, малый, парень от 15 до 20 лет и более», а подросток – как «дитя на подросте», около 14–15 лет. Л.Н.Толстой хронологической гранью между отрочеством и юностью считает 15-летие. В то же время герою романа Ф.М.Достоевского «Подросток» уже исполнилось 20 лет. В древнерусском языке слово «отрок» обозначало и дитя, и подростка, и юношу. Та же нечеткость граней характерна для классической и средневековой латыни. Важная деталь: возрастные категории во многих, если не во всех языках первоначально обозначали не столько хронологический возраст человека, сколько его общественное положение, социальный статус. Древнерусское отрок (букв. – не имеющий права говорить) означало: раб, слуга, работник, княжеский воин. Связь возрастных категорий с социальным статусом сохраняется и в современных языках. Умаление возрастного статуса человека, обращение к нему как к младшему («молодой человек», «парень» и т.п.) нередко содержит в себе оттенок пренебрежения или снисходительности. Это проявляется и в периодизации жизненного пути. Представления о свойствах и возможностях индивидов каждого возраста тесно связаны с существующей в обществе возрастной стратификацией. Хронологический возраст, а точнее – предполагаемый им уровень развития индивида, прямо или косвенно отражает его общественное положение, характер деятельности, диапазон социальных ролей и т.п. Половозрастное разделение труда во многом определяет социальное положение, самосознание и уровень притязаний членов соответствующей возрастной группы. Возраст служит критерием занятия или оставления тех или иных социальных ролей, причем эта связь может быть как прямой, так и опосредованной (например, временем, необходимым для получения образования, без которого нельзя занять определенное общественное положение). В одних случаях критерии являются нормативно-юридическими (школьный возраст, гражданское совершеннолетие), в других – фактическими (например, средний возраст вступления в брак), причем степень определенности возрастных критериев и границ в разных обществах и разных сферах деятельности весьма изменчива. Возрастная стратификация включает также систему связанных с возрастом социально-психологических ожиданий и санкций (сравните представления – не всегда осознанные – о «нормальном поведении» и степени ответственности подростка и взрослого, молодого рабочего и ветерана). Слово юность обозначает фазу перехода от зависимого детства к самостоятельной и ответственной взрослости, что предполагает, с одной стороны, завершение физического, в частности полового, созревания, а с другой – достижение социальной зрелости. Но в разных обществах это происходит по-разному. В первобытных обществах, с их сравнительно простой и стабильной социальной структурой индивид относительно легко усваивал социальные роли и трудовые навыки, необходимые взрослому человеку. Низкая продолжительность жизни не позволяла обществу особенно затягивать «подготовительный период». Детство кончалось рано, воспитание и обучение имели преимущественно практический характер: дети обучались, участвуя, в посильной для них форме, в трудовой и прочей деятельности взрослых. У многих народов Сибири дети уже к 10-12 годам владели техникой обиходных работ – стрельбой, греблей, рыболовством, становясь практически равноправными работниками. В дальнейшем критерии социального созревания усложняются, становятся более многомерными. В средние века передача накопленного старшими опыта осуществлялась в основном путем непосредственного практического включения ребенка в деятельность взрослых. Ребенок выполнял подсобные функции в родительской семье или вне дома; обучение было органической частью труда и быта, а критерии зрелости имели сословный характер. В описании детства и отрочества средневековая мысль подчеркивает не столько задачу подготовки к будущей жизни, сколько момент социальной зависимости (вспомним этимологию слова отрок). Буйный юношеский возраст не вызывал у старших умиления. Как говорит один из шекспировских персонажей, «лучше бы люди, когда им исполнилось десять, но еще не стукнуло двадцать три, вовсе не имели возраста. Лучше бы юность проспала свои годы, потому что нет у нее другой забавы, как делать бабам брюхо, оскорблять стариков, драться и красть» [2]. Важнейшим критерием взрослости считалось создание собственной семьи, с чем ассоциировались самостоятельность и ответственность. Новое время принесло важные социальные и психологические сдвиги. Физическое, в частности половое, созревание заметно ускорилось, заставляя «снижать» границы юношеского возраста. Напротив, усложнение общественно-трудовой деятельности, в которой должен участвовать человек, повлекло за собой удлинение необходимых сроков обучения. Новые поколения молодежи значительно позже, чем их ровесники в прошлом, начинают самостоятельную трудовую жизнь, дольше сидят за партами разного размера. Отсюда– удлинение периода «ролевого моратория» (когда юноша «примеряет» различные взрослые роли, но еще не идентифицируется с ними окончательно) и изменение соответствующих социально-психологических стереотипов. Удлинение юности имеет свои личностные предпосылки: расширение сферы сознательного самоопределения и повышение его самостоятельности. В обществе патриархально-феодального типа жизненный путь индивида в своих основных чертах был предопределен наличной социальной структурой и традицией. В профессиональной сфере юноша, как правило, наследовал занятия своих родителей. Его социальные стремления ограничивались рамками сословной принадлежности. Невесту ему выбирали родители, часто задолго до его возмужания и независимо от его личных склонностей и симпатий. Вырваться из этой социальной скованности и даже осознать ее как таковую мог только человек выдающийся. Развитие самостоятельности есть не что иное, как переход от системы внешнего управления к самоуправлению. Всякое управление требует сведений, информации об объекте управления. При самоуправлении это должна быть информация субъекта о самом себе. Уровень самосознания и степень сложности, интегрированное и устойчивости «образа» всегда тесно связаны с развитием интеллекта. В этом отношении ранняя юность также знаменует собой определенный рубеж. Социальное самоопределение (все равно, идет ли речь о выборе профессии или мировоззренческом поиске) есть определение своего положения в мире, оно направлено не внутрь личности, а вовне. Но ответ на вопросы, кем быть и что делать, подразумевает также определенную оценку себя и своих возможностей [3]. В новое время возможности индивидуального выбора – профессии, жены (мужа), образа жизни – значительно расширились. Психологические горизонты человека в век книгопечатания и массовых коммуникаций не ограничены рамками его непосредственного окружения. Большая свобода выбора способствует формированию самостоятельного социального характера и обеспечивает большее разнообразие индивидуальных вариаций. Но оборотная сторона этого – усложнение процесса самоопределения. Очень уж велик выбор возможных путей, и только практически, в ходе самой деятельности, выясняется, подходит она человеку или нет. Рост социальной автономии молодежи от старших и индивидуального самоопределения, в противоположность пассивному приспособлению к существующим условиям, породил к середине XVIII века новый нормативный канон юности, представление о юности как об эпохе «второго рождения», «бури и натиска», воплощения «чистой субъективности». Знаменитый трактат Жан-Жака Руссо «Эмиль, или О воспитании» (1762 г.), где были подробно развиты эти идеи, часто называют «открытием» или «изобретением» юности. Говоря словами Томаса Манна, «в один прекрасный день оказалось, что век, который изобрел женскую эмансипацию и стал ратовать за права ребенка, – весьма снисходительный век, – пожаловал и юность привилегией самостоятельности, а она уж, конечно, быстро с нею освоилась» [4]. Однако свойства юности сразу же оказались проблематичными. Одни видят в юности «метафизический дар» первозданной естественности, «единственно правомерный мост между цивилизацией и природой», «предцивилизационное состояние», «доподлинно романтический возраст», призванный «подняться и сбросить оковы отжившей цивилизации, отважиться на то, на что у других не хватает жизненной отваги, а именно – вновь погрузиться в стихийное». Другие же считают свойства юности продуктом специфических условий и воспитания. Социальное происхождение и классовое положение оказывают громадное влияние на жизненный путь индивида, начиная от темпов физического созревания и кончая содержанием мировоззрения. Нет, пожалуй, ни одного сколько-нибудь сложного личностного качества, которое не зависело бы от социально-классовых и средовых факторов: социальное происхождение, род занятий и уровень образования родителей; особенности социально-экологической среды, в частности тип населенного пункта (большой город, малый город, деревня); состав, структура и материальное положение семьи его собственное социальное положение и вид занятий (школьник, учащийся ПТУ, учащийся техникума, студент вуза и т.д.). Отсюда – необходимость изучения проблем юношеского возраста представителями разных наук: социологии, психологии, педагогики, криминологии, психиатрии, медицины и др. К социально-экономическим различиям добавляются национальные, этнокультурные особенности. Юношеский солипсизм (вся история начинается с нас!) и старческая уверенность в неизменности устоев бытия одинаково несостоятельны. Сравнивать разные поколения трудно. В каждом поколении были, есть и будут разные люди. Кроме того, люди склонны абсолютизировать собственные привычки и вкусы, поэтому у части людей старшего возраста на первый план выступают внешние, второстепенные черты. Каждое поколение стоит на плечах предыдущего, не всегда осознавая эту преемственность. Преемственность поколений необязательно идет по восходящей линии. Иногда она напоминает движение маятника. Анализируя историю буржуазной революционности в XIX веке, А.И.Герцен писал, что «дети» выглядят порой старше своих «отцов» и «дедов». «Между стариком девяностых годов, фанатиком, фантастом, идеалистом, и сыном, который старше его осторожностью, благоразумением, разочарованием... и внуком... нарушено естественное отношение, нарушено равновесие, искажена органическая преемственность поколений... На этом поколении окончательно останавливается и начинает свое отступление революционная эпоха; еще поколение – и нет больше порывов, все принимает обычный порядок, личность стирается, смена экземпляров едва заметна в продолжающемся жизненном обиходе» [5]. Одна из кардинальных ошибок прошлого состояла в попытках выработать определенный набор качеств личности, который должен был соответствовать идеальной модели «молодых строителей коммунизма», однако не заботясь о том, соответствуют ли эти модели реальности. Молодежь рассматривали нередко лишь в качестве объекта воспитания, а не активного субъекта социальной жизни. Теоретики от педагогики постоянно призывали «запрограммировать воспитательный процесс, установить четкие, стратегические ориентиры) воспитания, расписать все ценности, на которых должна строиться деятельность в области воспитания» [6]. Стоит ли удивляться, что именно подобные «рекомендации» завели школу в тупик. Воспитание послушания, единомыслия и единообразия не способствовало формированию социально зрелой личности. § 2. ТЕОРИИ ЮНОШЕСКОГО ВОЗРАСТА Неофрейдизм. Сильное влияние на теоретические проблемы юности оказал психоанализ. Его родоначальник – австрийский психиатр Зигмунд Фрейд (1856–1939) – не создал систематической концепции юношеского возраста, но выдвинул целый ряд важных положений о природе подростковой и юношеской сексуальности, эмоциональных процессов и особенностях развития юношеской личности [7]. Эти идеи были в дальнейшем развиты его дочерью Анной Фрейд и многочисленными последователями. Самым влиятельным представителем неофрейдизма в психологии развития вообще и юношеского возраста особенно был известный американский психолог Эрик Эриксон (1902 – 1982). Развитие человека, по Эриксону, складывается из трех взаимосвязанных, хотя и автономных процессов: соматического развития, изучаемого биологией, развития сознательного «Я», изучаемого психологией, и социального развития, изучаемого социологией и другими общественными науками. Основной закон развития – «эпигенетический принцип», согласно которому на каждом новом этапе развития возникают новые явления и свойства, которых не было на предшествующих стадиях процесса. Переход к новой фазе развития протекает в форме «нормативного кризиса», который внешне напоминает патологические явления, но на самом деле выражает нормальные трудности роста. Переход в новую фазу развития возможен только на основе разрешения основного противоречия, свойственного предыдущей фазе. Если противоречие не разрешено, это неминуемо скажется позже. Развитие человека предполагает совместное действие врожденных и средовых компонентов. Представители общества – воспитатели, родители – связаны с ребенком собственными врожденными потребностями. Если ребенок нуждается в эмоциональном тепле, то родители испытывают потребность в том, чтобы опекать и нянчить младенца. Именно совпадение этих двух разнонаправленных потребностей обеспечивает искомый результат. В то же время каждое общество имеет специфические институты, в рамках и посредством которых осуществляется социализация детей. Поэтому хотя общая последовательность и главные задачи основных фаз эпигенеза универсальны, инвариантны, типические способы разрешения этих задач варьируются от одного общества к другому. Общество подготавливает индивида к выполнению соответствующих социальных функций, определяя способы, посредством которых сам индивид разрешает встающие на его пути жизненные задачи. Эриксон подразделяет весь жизненный путь на восемь фаз, каждая из которых имеет свои специфические задачи и может разрешиться благоприятно или неблагоприятно для будущего развития. Первая фаза – младенчество. Ее главная задача – выработать у ребенка бессознательное чувство «базового доверия» к внешнему миру. Основным средством этого служат родительская забота и любовь. Если «базовое доверие» не возникает, у младенца появляются чувства «базового недоверия» к миру, тревожность, которая может проявиться у взрослого в форме замкнутости, ухода в себя и т.п. Во второй фазе – раннем детстве – у ребенка формируется чувство своей автономности и личной ценности или их противоположность – стыд и сомнение. Рост самостоятельности ребенка, начинающийся с управления своими телесными отправлениями, дает ему возможность выбора, благодаря чему на этой стадии развития закладываются такие черты будущей личности, как чувство ответственности, уважение к дисциплине и порядку. Третья фаза – игровой возраст (приблизительно от 5 до 7 лет) – формирует чувство инициативы, желание сделать что-то. Если это желание блокируется, возникает чувство вины. В этом возрасте решающее значение имеют групповая игра, общение со сверстниками, позволяющее ребенку примерять разные роли, развивать фантазию и т.д. На этом этапе закладывается чувство справедливости, понимаемой как соответствие правилу. Главное новообразование четвертой фазы – школьного возраста – чувство предприимчивости, способность добиваться поставленной цели. Важнейшими ценностями становятся творчество и компетентность. В отрицательном варианте развития у ребенка появляется чувство неполноценности, которое первоначально возникает из сознания своей некомпетентности, неуспешности в решении каких-то конкретных задач, чаще всего связанных с учением, а затем распространяется на личность в целом. В этом возрасте закладывается отношение к труду. Пятая фаза – юность – характеризуется появлением чувства своей неповторимости, индивидуальности, непохожести на других, в отрицательном же варианте возникают диффузное, расплывчатое «Я», ролевая и личностная неопределенность. Типичная черта этой фазы развития – «ролевой мораторий»: диапазон выполняемых ролей расширяется, но юноша не усваивает эти роли всерьез и окончательно, а как бы пробует, примеряет их. Эриксон подробно анализирует механизмы формирования самосознания, новое чувство времени, психосексуальные интересы, а также патогенные процессы и варианты развития юности. Шестая фаза – молодость – характеризуется появлением потребности и способности к интимной психологической близости с другим человеком, включая сексуальную близость. Ее альтернатива – чувство изоляции и одиночества. Важнейшее приобретение седьмой фазы – взрослости – творческая деятельность и сопутствующее ей чувство продуктивности. Они проявляются не только в труде, но и в заботе о других, включая потомство, в потребности передавать свой опыт и т.д. В отрицательном варианте появляется чувство стагнации (застоя). Последняя, восьмая фаза – зрелый возраст, или старость, – характеризуется появлением чувства удовлетворенности, полноты жизни, исполненного долга, а в отрицательном случае – отчаянием и разочарованием. Высшая добродетель этого возраста – отрешенность и мудрость, т.е. способность смотреть на дело своих и чужих рук с определенной высоты. Работы Эриксона содержат много ценных наблюдений о развитии эмоций и самосознания в юности, а также типичной для этого возраста психопатологии (расстройство временной перспективы, кризис идентичности и т.д.). Однако Эриксон уделяет мало внимания интеллекту, который существенно влияет на содержание всех психических процессов. Сплошь и рядом он не различает осознание тех или иных психических состояний от их непосредственного переживания. Стадии эпигенетической модели Эриксона не всегда соотносятся с определенным хронологическим возрастом; некоторые аспекты формирования идентичности, которые Эриксон относит к молодости, многими переживаются уже в подростковом возрасте. Подчеркивая «кризисный», конфликтный характер процесса развития, Эриксон недооценивает феномен преемственности. Кризисы в развитии выглядят в его концепции следствием противоречий между вызревающими у ребенка внутренними свойствами и окружающей средой, причем сами возрастные новообразования он формулирует излишне жестко и нормативно. Между тем реальное содержание «автономии», «инициативы» или «идентичности» меняется на разных стадиях жизненного пути и в зависимости от характера деятельности индивида. Альтернативные теории. Альтернативные теории юношеского возраста анализируют разные стороны развития – физическое созревание, умственное развитие, формирование самосознания, сдвиги в структуре общения, мотивационные процессы и т.д. Но в известном смысле все они взаимодополнительны. Еще в 20-е годы советские психологи уделяли юношескому возрасту очень много внимания, причем собственно психологические вопросы рассматривались на широком социальном фоне, с учетом многообразных социально-экономических факторов и вариантов взросления. Подробно изучались и описывались закономерности полового созревания, умственные интересы, формы социальной активности и содержание внутреннего мира подростков и юношей. Советские ученые прекрасно знали и широко использовали зарубежную психологическую литературу, важнейшие работы иностранных ученых без особой задержки переводились на русский язык. Лучшей советской работой этого периода является книга В.Е.Смирнова «Психология юношеского возраста» (1929 г.). Но она была не единственной [8]. Большое влияние на ученых оказали также лекции Л.С.Выготского «Педология подростка», выходившие отдельными выпусками в 1929–1931 годах. Теория развития высших психических функций Л.С.Выготского. Согласно этой теории развития высших психических функций, «всякая функция в культурном развитии ребенка появляется на сцену дважды, в двух планах, сперва – социальном, потом – психологическом, сперва между людьми как категория интерпсихическая, затем внутри ребенка как категория интрапсихическая» [9]. В отличие от механистических концепций, рассматривающих развитие ребенка как результат воздействия «внешней», социальной среды, Выготский подчеркивал, что среду надо рассматривать не как «обстановку развития», которая извне определяет развитие ребенка, – воздействия среды сами меняются количественно и качественно в зависимости от того, в каких ранее возникших психологических свойствах, включая возрастные особенности ребенка, они преломляются. Становление человека как индивида и личности, по Выготскому, предполагает диалектическое взаимодействие двух относительно автономных, но неразрывно связанных друг с другом рядов развития – натурального и социального. Здесь возникает два вопроса: 1) какова конкретно социальная ситуация развития к началу данного возраста и 2) какие психологические новообразования возникают у ребенка к концу данного возраста? Главное новообразование переходного возраста, по Выготскому, – то, что теперь «в драму развития вступает новое действующее лицо, новый качественно своеобразный фактор – личность самого подростка... В связи с возникновением самосознания для подростка становится возможным и неизмеримо более глубокое и широкое понимание других людей. Социальное развитие, которое приводит к образованию личности, приобретает в самосознании опору для своего дальнейшего развития» [10]. Идеи Л.С.Выготского оказали сильное влияние как на общую, так и на возрастную психологию (Б.Г.Ананьев, Л.И.Божович, В.В.Давыдов, А.Н.Леонтьев, А.В.Петровский, Д.Б.Эльконин). Но практически реализовать многие из них советским психологам не удалось. Уже в середине 1930-х годов теоретический уровень отечественной психологии начал быстро снижаться. В условиях сталинских репрессий изучать социальные условия формирования личности стало невозможно. Исчезли социология и социальная психология. Стали запретными проблемы полового созревания и юношеской сексуальности. Самосознание стало все чаще оцениваться как проявление «ячества» и буржуазного индивидуализма. Превращенная в служанку педагогики, психология подменила изучение многогранной юношеской жизни апологетическим описанием процесса насильственной подгонки ребенка к требованиям бюрократической школьной системы. «Личность старшеклассника» зачастую сводилась к роли учащегося; его внеучебная деятельность рассматривалась с точки зрения ее влияния на школьную успеваемость, дисциплину и т.п. Выход за ведомственные рамки произошел в связи с новыми идеями, появившимися в философии и социологии личности, а также в общей и социальной психологии. Думающие педагоги стали учиться относиться к школьникам не только и не столько как к «объекту воспитания», а как к активному субъекту социальной жизни. Этому немало способствовали социологические исследования, которые стали проводить начиная с 60-х годов. Возраст свершений. Социолог Т.Н.Мальковская дважды, в 1961 и 1971 годах, опрашивала ленинградских старшеклассников о том, чья личность больше всего интересует и привлекает их. Оба раза первое место заняли герои кинофильмов, второе – литературные герои, третье – общественно-политические и государственные деятели. Так, 87% из 5 тыс. опрошенных Т.Н.Мальковской старшеклассников сказали, что именно книги впервые обратили их к анализу внутреннего мира человека [11]. Социологи показали, что искусственное затягивание «переходного возраста» дорого обходится и личности, и обществу. Пока юный человек не нашел себя в практической деятельности, она может казаться ему мелкой и незначительной. Давно известно, что люди с высоким самоуважением более самостоятельны, меньше поддаются внушению, проявляют большую социальную активность. Нравственно зрелый человек знает, что в жизни нет черновиков, которые можно переписать, что каждый его поступок окончателен. По мнению Н.Г.Чернышевского, «без приобретения чувств гражданина, ребенок мужского пола средних, а потом пожилых лет... мужчиной не становится, по крайней мере, не становится мужчиной благородного характера. Мелочность взглядов и интересов отражается на характере и на воле: «Какова широта взглядов, такова широта и решений». Юношеское мышление более гибко и одновременно более реалистично, чем детское. Оно схватывает многозначность слов и понятий. Юность – возраст горячих споров, предметом которых может быть все что угодно, жадного философствования, теоретизирования даже на известные темы, поисков формулы счастья и формулы любви. Юность особенно чувствительна к собственному «Я» и вообще к «внутренним» психологическим проблемам. Главное психологическое приобретение ранней юности – это открытие своего внутреннего мира. § 3. ОПЫТ КЛАССИФИКАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ МОЛОДЕЖИ Классификацию социальных проблем молодежи можно проводить по разным основаниям: по территориальному признаку можно выделить молодежные проблемы, свойственные индустриальным странам; проблемы, присущие отдельным регионам; проблемы, характерные для одной, отдельно взятой страны; по временному признаку можно рассматривать так называемые «вечные проблемы», например взаимоотношения поколений, и проблемы, порожденные конкретной эпохой; по системному признаку могут быть исследованы общие проблемы молодежи, присущие данному обществу, уровню его развития, и чисто молодежные проблемы, свойственные именно этой социальной группе, обусловленные ее положением и ролью в обществе. Но особую важность приобретают социальные ориентации молодежи, ибо они лежат в основе поведения молодых людей, позволяют им определить свое социальное положение, свой социальный статус, выполнять те или иные социальные роли. Очень важно рассматривать проблемы молодежи в контексте такого многозначного социального явления, как преемственность поколений. Для анализа этого явления в социологии используются предложения, в контексте которых возможен различный подход к трактовке понятия поколение и соответственно места молодежи в нем. В этой связи можно привести пять значений поколения. Демографическое поколение, или когорта, означает совокупность сверстников, родившихся приблизительно в одно время и образующих возрастной слой населения. В зависимости от уровня рождаемости, а также иных обстоятельств – военных конфликтов, репрессий, эпидемий, стихийных бедствий, эмиграции, поколение может быть большим или малым по численности, с преобладанием тех или иных социальных групп, мужчин или женщин. В нем бывают уничтожены слои, которые могли бы внести вклад в развитие культуры. Так возникает «пропавшая генерация», не реализовавшая свои возможности. Антропологическое поколение указывает на происхождение от общего предка и дает представление о генеалогии семьи. В недалеком прошлом генеалогия отвергалась и рассматривалась как сословный пережиток. Это привело к тому, что очень немногие семьи знают свою историю, а дети редко могут назвать своих предков, их занятия, представить их жизнь и судьбу. Сейчас интерес к этому возрастает, но, к сожалению, многие документы, письма, дневники, фотографии утрачены безвозвратно. Представить историю семьи как историю страны было бы необычайно важно для духовно-нравственной жизнедеятельности личности. Историческое поколение охватывает отрезок времени, равный интервалу между рождением родителей и рождением их детей. Статистически этот период равен приблизительно 20-25 годам. Это означает, что одновременно в обществе живут четыре или даже пять поколений. В зависимости от условий жизни, омоложения семьи, генетической предрасположенности, увеличения средней продолжительности жизни число поколений может увеличиваться или сокращаться. Хронологическое поколение функционирует в такой период времени, в течение которого живет и активно действует данное поколение. Оно близко по значению к демографическому, но дает возможность представить судьбу именно данного поколения, пережившего наличном опыте уникальные, неповторимые события, оказавшие влияние на восприятие жизни, взаимодействие со сверстниками. Мемуары, эпистолярное наследие, фотографии дают возможность представить духовный мир и облик поколения. Символическое поколение означает общность современников, жизнь которых совпала с особым периодом истории, сделав именно их свидетелями и участниками событий, реформ, революций. Каждое поколение создает устойчивую традицию, вызывает эмоциональную сопричастность в отношении к жизни, может разделять одни и те же переживания, интересы, цели, ценности и даже вкусы и предпочтения. Такие отношения складываются между поколениями в условиях относительной стабильности. Но так бывает не всегда. Импульс перемен вызывает порой критическое отношение ко всему предыдущему периоду, подвергает насмешкам старые идеалы, ценности и символы, высвечивает ничтожность ранее провозглашенных целей и бессмысленность жизненных усилий. Так бывало в периоды революций, противостояния Красного и Белого движения, во время студенческих волнений в 60-е годы «новых левых» на Западе, в период перестройки и гласности в бывшем СССР, и это свойственно сейчас российской действительности. Равную опасность представляет как бездумное восхваление прошлого, так и огульное его отрицание, желание «стереть» память о событиях истории, вычеркнуть их из жизни поколений, сделать историю «непредсказуемой». Каждое поколение выступает как объект взаимодействия предшествующих поколений и как субъект перемен, как инициатор нового. Однако при этом следует иметь в виду реальный груз прошлого, проявляющийся в инерции сознания, трудности освоения новой ситуации. При классификации проблем молодежи социолог исходит из того, что молодежь рассматривается прежде всего с позиций того, какое место она занимает в производстве и развитии общественной жизни, как она функционирует в качестве определенной социальной группы. Социальное качество молодежи характеризуется, во-первых, теми общественными отношениями и общественными формами, которые выделяют ее в самостоятельную (относительно других) социально-демографическую группу. Здесь отличительное социальное качество молодежи связывается с тем специфическим местом, которое она занимает в социальной структуре, и определяется способностью молодого поколения воспроизводить сложившиеся на момент ее становления общественные отношения. Иначе говоря, речь идет о потенциальных сущностных силах молодого человека. Отличительное социальное качество молодежи на современном этапе определяется не только способностью молодого поколения наследовать и воспроизводить сложившуюся на момент его становления социальную структуру общественных отношений, но и участвовать в ее активном совершенствовании и преобразовании. Во-вторых, молодежь как субъект общественного производства характеризуется особым содержанием личностной и предметной стороны конкретно-исторического бытия. Подобное проявление социального качества молодежи связано со спецификой ее социального положения и определяется особенностями процесса социализации. Конкретные условия бытия молодых людей определяют специфику молодежного сознания, единство структурных элементов которого и образует побудительно-мотивационные сущностные силы молодежи. Внутри этого единства возникает многообразие противоречивых тенденций, определяющих сущность молодежных проблем. Перечисленные проявления социального качества молодежи, переходя в процессе развития одно в другое, взаимодополняют друг друга как внешнее и внутреннее, обусловливая ее социальную сущность, которая реализуется посредством деятельности. Таким образом, при исследовании молодежи рассматриваются следующие относительно самостоятельные, однако прочно взаимосвязанные составляющие: потенциальные сущностные силы (личностный потенциал); побудительно-мотивационные и социальная деятельность, которая является способом реализации сущностных сил. Каждая из перечисленных составляющих является, по существу, основанием социального развития молодежи и рассматривается в качестве возможных направлений социологического исследования. Потенциальные социальные силы определяют личностные возможности (потенциал) молодого поколения, т.е. способность становиться в процессе развития субъектом общественной жизни. Обретая способности к производственному потреблению, каждое новое поколение «становится производительной силой, равно как способности к индивидуально-личностному потреблению обеспечивают развитие сущностных сил человека» [12]. Именно в двуединой направленности способностей проявляется их роль как потенциальной сущностной силы молодежи. Своеобразие молодежи как социальной группы заключается в следующем. Во-первых, в наличии значительной доли молодежи (учащиеся, студенты), не имеющей в полном смысле слова собственного социального положения и характеризующейся либо своим прошлым социальным статусом – социальным положением родительской семьи, либо своим будущим статусом, связанным с профессиональной подготовкой. Во-вторых, в том, что социальные особенности различных групп молодежи определяются не только их формальной принадлежностью к различным структурам общества, но и непосредственной включенностью в массовые движения. Образуемые таким образом социокультурные модели сознания и поведения молодежи (неформальные, политические, когортные и т.д.) существенно различаются. Понимание природы качественных изменений сущностных характеристик молодежи непосредственно связано с источником ее развития, т.е. с сущностью тех объективных противоречий, которые лежат в основе развития этой социально-демографической группы. Молодежь не является саморазвивающейся системой. Будучи частью Общества, она включена во все многообразие его связей и отношений. Вместе с тем ей присущи специфические общественные функции – воспроизводственная, трансляционная, инновационная. Выделение молодежи в качестве относительно самостоятельной общественной группы связывается прежде всего с воспроизводственной функцией. В общественной жизни одновременно осуществляются процессы воспроизводства жизненных средств (предметно-вещественной стороны общественной жизни) и человеческих (духовных и физических) сил. Отсюда следует вывод, что коль скоро мы связываем специфическое положение молодежи в системе воспроизводства общества главным образом с процессом становления субъекта общественной жизни, то именно в противоречии, возникающем между этими двумя сторонами общественного производства, и коренится основной источник развития молодежи. Это противоречие вызвано: во-первых, различным характером деятельности, лежащей в основе каждой из форм общественного производства, а, следовательно, различиями в природе и направленности социальных связей, опосредованных этой деятельностью; во-вторых, различным способом присвоения субъектом результатов этой деятельности; в-третьих, различным отношением к каждой из форм общественного производства со стороны общества на разных этапах его развития. Кризисные явления, затронувшие в настоящее время обе стороны процесса становления молодого поколения, как в сфере производства жизненных средств, так и в воспроизводстве собственных духовных и физических сил, полностью разбалансировали этот процесс. Рыночные механизмы все более вытесняют молодых людей из сферы основного производства в сферу обращения и соответственно в область потребительства. Резко усилилась тенденция к бездуховности, утрате нравственных критериев общественного поведения, ухудшению психофизического здоровья молодежи. Разрушение моральных устоев ведет и к вседозволенности, распущенности, причем эти отклонения являются следствием отклонений в образе жизни не только самих подростков, но и их родителей. Относительно высокая доля половых преступлений подростков, совершаемых в квартирах (она почти в 2 раза выше аналогичного показателя взрослых), обусловлена безнадзорностью молодежи, когда родители заняты на производстве и ребята предоставлены сами себе. Пьянству, наркомании, половой распущенности зачастую способствуют ранняя миграция молодежи, особенно женской, ее отрыв от привычной социальной среды семьи, анонимность и фактическая бесконтрольность городского общения, безнаказанность и беззаботность тех, кто, будучи ответственным за интеграцию молодых мигрантов в трудовые коллективы, фактически не выполняет своих обязанностей, пускает работу с молодежью на самотек, подменяет ее набором формальных «мероприятий». В наиболее общей форме об уровне социального развития (зрелости) молодежи можно судить по степени воспроизводства в данном конкретном поколении социально-исторической целостности. В условиях стабильного общества фактически происходит трансляция социального опыта. В этом случае молодое поколение репродуцирует его социальную структуру как целое, а данная структура в основе своей отражается в среде молодежи как целостной социально-демографической группе. Литература 1. В основу главы положена часть текста учебника «Социология молодежи» (СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1996), подготовленного под рук. проф. В.Г.Лисовского. 2. Шекспир В. Зимняя сказка // Поли. собр. соч. В 8-ми т. Т.8. М., 1960. С.58. 3. Подробнее см.: Кон И.С. 1) Социология личности. М., 1967; 2) Открытие «Я». М., 1978; 3) Психология старшеклассника. М., 1982. 4. Манн Т. Доктор Фаустус // Манн Т. Собр. соч.: В 10-ти т. Т.5. М., 1960. С.151-155. 5. Герцен А.И. Концы и начала // Герцен А.И. Соч.: В 9-ти т. 1.1. М., 1958. С.488-499. 6. См.: Лисовский А.В., Лисовский В.Т. В поисках идеала: Диалог поколений. Мурманск, 1994. С.13–14. 7. См.: Фрейд 3. О психоанализе: Пять лекций // Хрестоматия по истории психологии / Под ред. П.Я.Гальперина, А.Н.Ждан. М., 1980. С.148-183. 8. См., напр.: Арямов И.А. Рабочий подросток. М., 1928; Блонский П.П. Возрастная педология. М., 1930; Рубинштейн М.И., Игнатьев В.Е. Психология, педагогика и гигиена юности. М., 1926; и др. 9. Выготский Л. С. Развитие высших психических функций. М., 1960. С.197–198. 10. Выготский Л.С. Педология подростка // Выготский Л.С. Собр. соч.: В 6-ти т. Т.6. М., 1984. С.238. 11. Мальковская Т.Н. Воспитание социальной активности старших школьников. Л., 1973. 12. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.43. С. 118. Темы для ов 1. Социология молодежи как специальная социологическая теория. 2. Генезис понятий «подросток», «юноша», «отрок». 3. Молодежь как группа гражданского общества. 4. Социально-психологические теории о молодежи. 5. Социальные теории о проблемах молодежи. 6. Культурологические теории о молодежи. 7. Современные социальные ориентации российской молодежи. Вопросы и задания для повторения 1. Возрастные критерии молодежи. 2. Как изменялся взгляд на молодежь в процессе исторического развития человечества? 3. Что изучает социология молодежи? 4. Какие теории по проблемам молодежи вам известны? Охарактеризуйте их. 5. Какие типы поколений существуют в обществе? 6. Что в себя включает проблема «социальное развитие молодежи»? 7. Охарактеризуйте ценность современной российской молодежи. Глава 5 ОТКЛОНЯЮЩЕЕСЯ ПОВЕДЕНИЕ Данная отрасль социологического знания свидетельствует о том, что в обществе существует отклоняющееся (девиантное) поведение, которое представляет собой «социальное явление, выраженное в массовых формах человеческой деятельности, не соответствующих официально установленным или фактически сложившимся в данном обществе нормам (стандартам, шаблонам)» (Я.И.Гилинский, 1991) [1]. Носителями рассматриваемого явления являются определенные лица, некоторые социальные группы, вступившие' осознанно или стихийно в конфликт с существующими в обществах требованиями и нормами поведения. Отклонение (девиация) в сознании и поведении людей обычно созревает постепенно. Более того, в социологии есть понятие «первичная девиация» (Лемерт, 1951), когда на определенные отклонения окружающие смотрят сквозь пальцы, а человек, игнорирующий некие правила, не считает себя нарушителем. Такие отклонения граничат с незначительными проступками или безнравственными действиями и до поры до времени могут не замечаться (прощаться, игнорироваться), как, например, употребление спиртных напитков со случайными людьми, приводящее к нарушению общественной морали. Но есть второй уровень отклоняющегося поведения (вторичная девиация), когда окружающей социальной группой или официальными организациями человек открыто признается нарушителем норм морали или права, что всегда связано с определенной реакцией на его действия. При рассмотрении отклоняющегося поведения важно различать индивидуальные и коллективные формы девиации. Если под первыми понимаются нарушения требований морали и права одним человеком, то во втором случае отклоняющееся поведение является отражением деятельности некоторой социальной группы – преступной шайки или изуверской секты, которые создают некое подобие своей «культуры» (субкультуры) и открыто конфронтируют с принятыми нормами. Вместе с тем нельзя, как это следует из ряда исследований, всякое отклонение считать девиантным поведением. В таком случае все социальные группы и все люди будут подпадать под данное определение, ибо нет в обществе ни одного человека и социальной группы, которые бы во всех ситуациях, во всех случаях жизни абсолютно соответствовали нормам и правилам. В отечественной социологии, в смежных с нею науках (юриспруденции, этике) всегда в той или иной мере обращалось внимание на данные процессы и данные социальные группы. В русской социологии в конце XIX – начале XX века наряду с исследованием врачей П.Г.Розанова, Ф.К.Тереховко, И.О.Зубова об отдельных проблемах девиантного поведения писали А.Н.Острогорский, Н.М.Михайловский (о суицидах), С.А.Первушин, В.М.Бехтерев, Д.К.Бородин, Д.Н.Воронов, Д.К.Дмитриев (о пьянстве и алкоголизме), Н.Дубошинский, Ф.Мюллер, О.Обозненко (о проституции), В.М.Тарновский (о гомосексуализме), М.Н.Гернет, А.Ф.Кистяковский, А.А.Жижиленко, С.К.Гогель, М.В.Духовской и др. (о преступности) [2]. Современная отечественная социология представлена исследованиями таких ученых, как В.Н.Кудрявцев, В.П.Казимирчук, Я.Н.Гилинский (общие проблемы девиации), А.А.Габиани (наркомания), Г.Г.Заиграев, Б.М.Левин (алкоголизм), И.А.Голосенко (нищенство), А.М.Яковлев (экономическая преступность), которые подходили к данным явлениям с позиций своей науки, но при широком использовании методов социологии. Обобщая накопленную в зарубежной и отечественной литературе информацию, можно сделать вывод, что предметом социологии отклоняющегося поведения является изучение сознания и действий определенных социальных групп и отдельных личностей, которые вступили в конфронтацию с официально санкционированными обществом и государством нормами и правилами и которые свидетельствуют о социальной дезорганизации. § 1. ПРИРОДА ОТКЛОНЯЮЩЕГОСЯ ПОВЕДЕНИЯ И ОПЫТ ЕГО ИЗУЧЕНИЯ В СОЦИОЛОГИИ Негативные явления свидетельствуют о наличии исторических предпосылок, объективных и субъективных условий, о противоречивости общественного развития, в котором тесно переплелись как трудности становления и развития, так и деформация экономических, социальных, политических и духовных процессов. Отклоняющееся поведение людей, во-первых, существует потому, что новая социальная система возникает не на пустом месте, а вырастает из ряда элементов прежней, разрушенной системы – идет ли речь о людях или об элементах производительных сил, духовной или материальной культуры. Во-вторых, процесс развития новой социальной системы обычно неравномерен, а это порождает диспропорции в соотношении ее элементов и приводит к отставанию некоторых из них и тем или иным дефектам функционирования. В-третьих, может наблюдаться неполная адаптация развивающейся системы к внешним и внутренним условиям ее существования. Говоря иными словами, социальное, культурное или техническое развитие может подчас не поспевать за вновь возникающими общественными, духовными или экономическими потребностями. В-четвертых, нельзя сбрасывать со счетов случайные события. Все это в совокупности и служит конкретным источником различных негативных явлений [3]. Рассмотрим эти причины подробнее. Отклоняющееся поведение опосредуется главным образом экономическими отношениями. Оно не находится в прямой зависимости от их состояния. Взаимосвязь более сложна и многопланова. Но о том, что она существует, говорит вся история развития общества. Основное, что не следует упускать из виду, это существование различных форм социального неравенства. Как показывает жизненная практика, те или иные формы неравенства продолжают существовать, причем вызваны они не объективно обусловленными различиями, а деформированными общественными отношениями: принадлежностью к власти, причастностью к теневой экономике, которая, по подсчетам специалистов, обладает огромным финансовым капиталом: так, в середине 90-х годов называлась цифра в 150–200 млрд. долларов. В условиях «дикого капитализма», в которых находится Россия середины 90-х годов, эти причины стали еще нагляднее и явственнее. Более того, имеются утверждения, что вся экономика России приобрела криминальный характер, когда теневая экономика вытесняет официальную, а масштабы социального неравенства поражают воображение и позволяют сравнивать ситуацию в стране с режимом бывших колониальных стран Африки. Если ранее важным источником этих отклонений являлась дефицитность экономики, то в настоящее время – деформированность. Но и в том и в другом случае они оскорбляют и унижают людей, приносят огромные убытки, а еще более социальные издержки, ибо ничто так не волнует людей, как попранная справедливость. Показательны в этом случае данные исследования ВЦИОМ в мае – июле 1996 года по всероссийской выборке [4], которые говорят о том, что только 19% опрошенных согласны (полностью или частично), что люди вознаграждаются за свой труд, только 8% разделяют мнение, что «ум и профессиональное мастерство вознаграждаются», и еще меньше – 4% – что люди получают то, в чем они нуждаются. Источником отклоняющегося поведения в советский период были противоречия между квалифицированным и неквалифицированным, престижным и непрестижным трудом, создававшие предпосылку для противоречивых действий людей. Конечно, это не значит, что неквалифицированный труд прямо и непосредственно влечет за собой отклонения. И среди тружеников низкой квалификации подавляющее большинство жило и живет с чувством общественного долга, ответственности. Вместе с тем криминологические исследования в 70 – 80-х годах фиксировали тесную взаимосвязь между содержанием труда и преступным поведением. Лиц с высокой производственной квалификацией среди преступников было в 6 раз меньше, чем работников этой квалификации в общей структуре населения. Так, в индустриальных и урбанизированных регионах преступная активность лиц, выполняющих работу вручную, превышала соответствующий показатель для тех, кто трудился с помощью машин и механизмов, в 3,2 раза, а для занятых ремонтом и наладкой – в 26 раз [5]. В середине 90-х годов эти противоречия были вытеснены другими причинами, которые порождаются массовой безработицей. Именно безработица стала питательной средой для формирования групп с отклоняющимся поведением – бомжей, бродяг, наркоманов и преступников. Эти язвы, которые были и ранее, но базировались на других причинах, стали настолько распространенными, что на них нельзя не обратить внимания. Источником возникающих отклонений является несовпадение реального процесса развития общества и осуществления людьми права на поиск и риск. Очевидно, что 130 тыс. осужденных за хозяйственные преступления (1991 г.) представляли собой сложный конгломерат побудительных мотивов: от добровольного желания помочь в решении экономических проблем до корысти и стяжательства. При анализе условий и причин отклонений нельзя сбрасывать со счетов противоречия интересов различных слоев и групп населения. Современное общество несвободно от обострений и столкновений интересов, которые могут возникать в процессе взаимодействия различных социальных институтов, социальных групп, общества и государства. Несвоевременное и неадекватное разрешение противоречий накладывает отпечаток на сознание и поведение людей. На почве пренебрежения общественными интересами произрастают разрыв между словом и делом, социальная апатия. Видя бесхозяйственность, махинации, приписки, безразличие руководства к материальным ценностям, люди начинают пассивно относиться к призывам, ищут пути облегчить свой труд за счет общества. Источником отрицательных явлений становятся ошибки и извращения в управлении, нарушения законности, принципов демократии и справедливости. Рассматривая отклоняющееся поведение, нельзя обойти вопрос о социальной наследственности. Она не имеет ничего общего с биологическим объяснением Чезаре Ломброзо, который, по его мнению, обнаружил связь между криминальным поведением и определенными физическими чертами человека. Социальная наследственность не ограничивается рамками биологических процессов, а распространяется на многие другие, в том числе и на социальные. С социальной наследственностью связано воспроизводство как позитивных, так и негативных сторон образа жизни людей. Механизм социального наследования не лишен противоречий. Одно из них заключается в том, что предметом преемственности становится не только нормальный, но и порочный жизненный опыт, который посредством социальной информации передается от поколения к поколению. И, наконец, отклоняющееся поведение связано с неадекватным отражением в сознании части людей процесса развития и функционирования общественных отношений. Можно выделить два вида такого несоответствия. Во-первых, взгляды и настроения, сложившиеся на предыдущем этапе общественного развития, нередко вступают в противоречие с новыми условиями. Во-вторых, в ходе практической деятельности возникают или оживляются представления, которые односторонне трактуют смысл и направленность преобразований. Моральные коллизии можно разделить на внешние (между людьми) и внутренние (когда у человека происходит борьба мотивов). Внешние коллизии свидетельствуют о расхождении направленности ценностных ориентации (вплоть до их противоположности), которые проявляются в общественных отношениях как столкновение различных моральных систем. Источником межиндивидуальных раздоров могут быть и различия в нравственных позициях, обусловленные несовпадением уровней личной культуры, конкретных жизненных целей и выбора средств их достижения. Природа внутренних конфликтов иная. Они определяются противоречивостью индивидуального морального сознания. Чаще всего это столкновение между мотивами общественного долга и мотивами, выражающими групповые, семейные, личные интересы. Внутренние коллизии могут перерастать во внешние конфликты (Л.М.Архангельский, 1985). Анализ проявлений отклоняющегося поведения предполагает выделение типологических групп, имеющих как общие черты, так и специфические особенности. В литературе были предприняты попытки классифицировать негативные явления в сознании и поведении людей (Г.Г.Заиграев, С.М.Ковалев, В.П.Киселев, Б.МЛевин, С.И.Плаксий и др.). Помимо вышеуказанных (деление на первичную и вторичную девиации, на индивидуальные и коллективные формы отклоняющегося поведения) классификацию данного вида поведения можно осуществить по сферам жизнедеятельности людей. В соответствии с этим в производственно-трудовой сфере проявляются экономические хищения, стяжательство, бесхозяйственность и т.д.; в сфере распределения – стремление урвать от общества побольше, взяточничество, социальный паразитизм; в сфере политической жизни – карьеризм, бюрократизм, аполитичность, национализм, экстремизм; в сфере быта и образа жизни – нищенство, пьянство, потребительство, пренебрежительное отношение к семейному долгу; в сфере духовной жизни – бескультурье, эрзацкультура, снобизм в культуре, мещанство; в сфере общения – хамство, эгоизм, бездушное отношение к людям, грубость, клевета, высокомерие, нечестность и т.д.