Главная      Учебники - Литература     Лекции по литературе, сочинения - часть 2

 

Поиск            

 

Художественное своеобразие романа Б. Пастернака «Доктор Живаго» (сочинение)

 

             

Художественное своеобразие романа Б. Пастернака «Доктор Живаго» (сочинение)

Есть книги, которые надо читать медленно, как можно медленнее, потому что они заставляют размышлять над каждой фразой и любоваться це­лыми страницами. Особый дух есть у этих книг, своя душа. «Доктор Живаго» Б. Пастернака — одна из таких книг.

Роман этот — тончайшее сочетание поэзии и реальности, высокая и чистая музыкальная нота; он наполняет красотой и смыслом жизнь обыкно­венных людей, и мастерство автора не может не вызывать восхищения. Б. Пастернак прежде всего поэт, поэт во всем. И даже в прозаическом произ­ведении, посвященном одному из самых смутных периодов истории России, он остался верен своему поэтическому дару. Читая Б. Пастернака, всегда невольно вспоминаешь А. Блока, и не только по­тому, что они выбирают похожие образы и эпите­ты, а скорее, потому, что произведения обоих поэ­тов можно назвать возвышенными.

У Б. Пастернака это еще и возвышенная повсе­дневность, красота обычной жизни. Его девиз: «...быть живым, живым и только, живым и толь­ко — до конца». От этого нам еще ближе его герои, его природа, его Россия. Пейзажные зари­совки волнующе реальны: «Весна ударила хмелем в голову неба, и оно мутилось от угара и покрыва­лось облаками. Над лесом плыли низкие войлоч­ные тучи с отвисающими краями, через которые скачками низвергались теплые, землей и потом пахнувшие ливни, смывавшие с земли последние куски пробитой черной ледяной брони...» Мы чув­ствуем, как просыпается природа. Даже зимой ощущаем запах весны. Может быть, так трогают нас пастернаковские строки, что выражают самое сокровенное в человеке: «Господи! Господи! — готов был шептать он. — И все это мне! За что мне так много? Как подпустил ты меня к себе, как дал забрести на эту бесценную твою землю, под эти твои звезды, незадачливой, ненаглядной?»

Образ родины, России сливается с образом лю­бимой женщины, и любовь к ним у героя Б. Пас­тернака описывается похожими словами, раскры­вающими глубину этой любви: «И эта даль — Россия, его несравненная, за морями нашумев­шая, знаменитая родительница, мученица, упря­мица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, кото­рых никогда нельзя предвидеть. О, как сладко су­ществовать! Как сладко жить на свете и любить жизнь!» Такими пронзительными строками, гово­рящими о любви к жизни, полны страницы рома­на «Доктор Живаго». Особенно страницы, посвя­щенные весне. Весна у Б. Пастернака поет и бушует.

И та же смесь огня и жути

На воле и в жилом уюте,

И всюду воздух сам не свой.

И тех же верб сквозные прутья,

И тех же белых почек вздутья

И на окне, и на распутье,

На улице и в мастерской.

Впрочем, создается ощущение, что в романе изображены всего два времени года: весна и зима. Образ зимы у Б. Пастернака многозначен: описа­ния бескрайних снежных пространств разбросаны по страницам романа. Это — символ России. Зима Б. Пастернака — это метель и буран, блоковский образ, воплощающий смятение, революцию. Но зимой всегда где-то есть окно, замерзшее, с «про­таявшей скважиной в ледяном наросте». Сквозь эту скважину просвечивает огонь свечи, прони­кающий на улицу почти с сознательностью взгляда, точно пламя подсматривает за едущими и кого-то поджидает. Образ свечи — это символ надежды, ожидания, дома, любви, поэтический символ высокого. Кажется, что свет свечи про­никает в другие миры, недоступные глазу чело­века, этот свет очищает и успокаивает душу, несет веру.

Мело, мело по всей земле

Во все пределы.

Свеча горела на столе,

Свеча горела.

Все эти образы не случайны. Они глубоко со­звучны внутреннему миру главного героя. Этот мир открывается нам. Не всем дано видеть красо­ту в повседневности. Доктору Живаго дано, и вот перед нами возникают чарующие образы. «Юрий Андреевич с детства любил сквозящий огнем зари вечерний лес. В такие минуты точно и он пропус­кал сквозь себя эти столбы света. Точно дар живо­го духа потоком входил в его грудь, пересекал все его существо и парой крыльев выходил из-под ло­паток наружу». Этим строкам созвучно стихотво­рение Юрия Живаго:

И вы прошли сквозь мелкий, нищенский,

Нагой, трепещущий ольшаник.

В имбирно-красный лес кладбищенский,

Горевший, как печатный пряник...

Своеобразный художественный фон придают роману библейские темы, которые в сознании героя становятся чем-то большим, чем просто ле­генды. Он вкладывает в них философию своей жизни:

Но книга жизни подошла к странице,

Которая дороже всех святынь.

Сейчас должно написанное сбыться,

Пускай же сбудется оно. Аминь.

Ощущение неизбежности происходящего воз­никает на страницах, посвященных любви. Эти прозаические страницы можно отнести к верши­нам поэзии. «Прелесть моя незабвенная! Пока тебя помнят вгибы локтей моих, пока еще ты на губах и руках моих, я побуду с тобой. Я выплачу слезы о тебе в нежном-нежном, щемяще печаль­ном изображении. Я останусь тут, пока этого не сделаю».

Вся книга наполнена стихами, она написана стихами, а прозаический слог и прозаичность жизни только подчеркивают ее лирическую, лич­ностную глубину.

И своеобразие восприятия романа Б. Пастерна­ка рождается именно из недоговоренности, нечет­кости, из ощущения природы, из ощущения поэ­зии, из веры, что после зимы всегда приходит весна, что и зимой где-то всегда горит свеча.

Мело весь месяц в феврале,

И то и дело

Свеча горела на столе,

Свеча горела...